Текст книги "Сказки эллинов"

Одиннадцатый подвиг Геракла. Золотые яблоки Гесперид

Служба Геракла у царя Эврисфея подходила к концу. Уже десять подвигов совершил герой по его приказаниям. И хотя время шло, Геракл оставался таким же сильным, смелым, прекрасно сложенным атлетом. Это вызывало сильную зависть Эврисфея, ведь его время не щадило, и он становился с каждым годом всё старее и немощнее. И вот однажды царь услышал о дивных золотых яблоках, способных возвращать молодость. По слухам, эти яблоки росли в чудесном саду Гесперид, и охранял их чудовищный одноглазый дракон Ладон.

Вот и подумал Эврисфей: «Нужно отправить Геракла за золотыми яблоками, ведь наверняка он не найдёт чудесный сад Гесперид, а если и найдёт, так не одолеет дракона, но если он и с этим справится, то я получу эти яблоки и верну себе молодость»! Подумал так царь и позвал к себе Копрея, чтобы он объявил царскую волю Гераклу.

Выслушал Геракл новое приказание Эврисфея и, собравшись в дорогу, отправился на поиски чудесного сада Гесперид. Вот только где его искать, герой не знал.

Много стран исходил неутомимый герой. Был он и во Фракии, и даже в северной стране Гипербореев, но никто не знал, где находится таинственный сад Гесперид.

И вот однажды, подойдя к северной реке Эридан, увидел Геракл на её берегу прекрасных нимф. Эти добродушные создания и посоветовали герою обратиться за помощью к морскому старцу Нерею, которому было известно всё на свете.

Подошёл Геракл к пучине морской и стал звать вещего старца. Вспенилась водная гладь и появился, качаясь на волне, седобородый Нерей и спросил:

– Зачем ты звал меня, смертный?

– Поведай мне, мудрый старец, где отыскать чудесный сад Гесперид? – попросил Геракл.

А старец, замотал своей белой бородой и ответил:

– Если бы я рассказывал тайны всем, кто пожелает, то и тайн бы в этом мире не осталось! То, что скрыто от простых смертных, то пусть таким и останется!

– Но я ведь не простой смертный, я – сын самого Зевса! – воскликнул Геракл, – мне ты непременно скажешь, старик! И с этими словами Геракл попытался ухватить Нерея. Но старец мгновенно обернулся рыбой и выскользнул из рук героя. Тогда Геракл, не желая упускать старца, быстро наступил на рыбий хвост. Но тотчас одёрнул ногу, потому, что рыба обернулась змеёй. Стала змея уползать, герой схватил её рукой ниже головы. Обернулась змея огненным пламенем – Геракл его водой затушить попытался, тогда вырвался огонь и превратился в яркую птицу. Взлетела птица в небеса, а Геракл в неё луком нацелился. Испугался Нерей смертоносной стрелы героя и, вернув себе свой прежний облик, сказал:

– Вижу, ты и вправду сын Зевса, чтож, поведаю я тебе тайну, где золотые яблоки Гесперид растут! Только знай: путь твой будет долгим и трудным! Тебе придётся дойти до самого края земли, через жаркие пески Ливии – владения великана Антея. А на крайнем западе ты увидишь Атланта – огромного титана, который на своих могучих плечах держит свод небес. Рядом с ним ты и найдёшь чудесный сад Гесперид. Но только сорвать золотые яблоки в том саду тебе врят ли удастся, так как стережёт их свирепый дракон Ладон! И как его одолеть – решай сам. В одном только тебе помогу – переправлю тебя по морю к берегам Ливии, чтобы ты не ходил кружным путём!

Вынырнули из морских волн дельфины послушные старцу и на своих спинах по морю доставили Геракла к ливийским берегам.

Оказавшись среди жёлтых песков Ливии, Геракл долго шёл на запад под палящими лучами солнца. И вдруг, услышал он громовой голос Антея:

– Стой, смертный! Я никого не пропускаю через свои владения!

Геракл повернул голову и увидел великана, возвышающегося над пальмами. Сделав шаг навстречу Антею, герой наткнулся ногой, на что-то твёрдое, когда же он взглянул под ноги, то увидел человеческий череп. Оглядевшись, Геракл увидел, что весь песок усеян людскими костями, но это не испугало его, и он смело шагнул вперёд. Тогда великан воскликнул:

– Давай померяемся силой! Победишь меня – пройдёшь дальше!

Геракл был вынужден вступить в поединок с великаном. Долго боролись Геракл с Антеем, не уступая друг другу. Антей был крепок как скала, а Геракл проворен. Несколько раз Гераклу удавалось прижать великана к земле, но сын Геи – Земли, касаясь своей матери, получал от неё новые силы и сбрасывал с себя героя. Видя, что так ему не одолеть Антея, Геракл крепко обхватил его и приподнял над землёй. И могучий Антей ослаб. Герой же удерживая великана одной рукой, второй рукой, обхватив горло великана, задушил его.

С той поры и появилась народная мудрость: «Кто оторвётся от своей родной земли, от своих корней, то погибнет подобно Антею».

Великан пал, и путь на запад был свободен.

Благополучно добравшись до самого края земли, Геракл увидел титана Атланта. На своих могучих плечах он удерживал свод небес. Увидев героя, титан спросил:

– Что ты ищешь, здесь на самом краю земли?

– Я исполняю повеление царя Аргоса. Он послал меня отыскать чудесный сад Гесперид и добыть золотые яблоки, которые возвращают молодость, – ответил ему Геракл.

Услышав это, засмеялся Атлант и сказал:

– Ни одному смертному не раздобыть золотых яблок! Ведь дракон Ладон не спит ни днём, ни ночью. Не смыкая своего единственного глаза, он ревностно стережёт чудесную яблоню, на которой висят золотые плоды. Но я мог бы тебе помочь, если ты подержишь за меня небесный свод. Прекрасные нимфы Геспериды – мои дочери и если я войду в их сад, они с радостью принесут мне чудесных яблок.

И Геракл подставил свои плечи, под неподъемную тяжесть небес. А титан, расправляя затёкшие плечи и спину, направился в сад Гесперид.

Огромным грузом давил небесный свод на Геракла. Пот ручьём стекал по его лицу, ноги по колено вошли в землю, но герой стоял, словно каменная скала и держал на своих плечах небо.

Наконец, появился Атлант. Держа в руке золотые яблоки, он произнёс:

– Скажи мне Геракл, кому их передать, и я отнесу эти яблоки в Элладу. Долгие века я стоял здесь, удерживая на своих плечах небеса, и сейчас мне хочется немного погулять по земле.

Услышав эти слова, Геракл побледнел, но затем, немного подумав, сказал:

– Пусть так и будет! Только дай мне встать удобнее и подложить под плечи мягкую львиную шкуру. Подержи свод, пока я возьму её.

И Атлант, не обладая большой сообразительностью, тотчас положил золотые яблоки в траву и принял небесный свод обратно на свои плечи. А Геракл подобрал яблоки и сказал:

– Ты прости меня, Атлант, за мою хитрость, но каждый должен выполнять то, что ему предназначено! И зашагав прочь, Геракл направился в Элладу.

Достигнув Микен, герой поспешил отдать золотые яблоки Гесперид Эврисфею. Но трусливый Эврисфей побоялся гнева богов и не стал брать чудесные яблоки из рук Геракла.

– Забирай их себе! – крикнул царь и поспешно удалился.

Вечером, когда Геракл размышлял, что делать с золотыми яблоками, явилась к нему богиня Афина. Желая отблагодарить свою покровительницу за всё, что она для него сделала, герой подарил ей эти яблоки.

Двенадцатый подвиг Геракла. Укрощение Цербера

Вот и пришло время, когда один лишь только подвиг осталось совершить прославленному Гераклу, чтобы заслужить прощение богов и закончить службу у ничтожного Эврисфея.

Царь Аргоса не находил себе места от страха: он боялся, что как только Геракл окончит свою службу у него, то непременно отомстит за все козни, что ему чинил Эврисфей. Всей душой, желая гибели героя, Эврисфей решил на этот раз отправить его не куда-нибудь, а прямиком в царство мёртвых. Там в преисподней обитал трёхголовый чудовищный пёс Цербер. Его то и приказал доставить в Микены трусливый царь.

Выслушав Копрея, Геракл гневно сказал:

– Пусть не надеется Эврисфей, что я не вернусь из царства Аида! Во что бы то ни стало, я совершу этот подвиг и приведу ему проклятого Цербера, как щенка!

Но чтобы совершить этот последний и самый удивительный подвиг герою предстояло отправиться в самое жуткое и опасное место из существующих. Глубоко в чёрных подземных недрах земли располагается мрачное царство Аида. Солнечные лучи никогда не проникают туда, и безмолвие тяготеет над чёрными неподвижными водами Стикса и Ахеронта. В этом царстве нет места живым, лишь только тени умерших достигают мрачных берегов священной реки, и перевозчик Харон в своей ладье переправляет их на другой берег Ахеронта, откуда уже нет возврата. Печальные тени мечтают покинуть это место, но выход из него стережёт чудовищный пёс Цербер.

Геракл знал, что, только пройдя обряд Эвлевсинсих мистерий, он сможет проникнуть в царство мёртвых и вернуться оттуда живым. Герой отправился в Эвлесин и, совершив этот обряд, обрёл способность подобно богу Дионису спускаться в Тартар и не опасаться за свою жизнь. И только после этого Геракл отправился на юг Пелопоннеса, чтобы там, в пещере Тенара отыскать вход в мрачное царство Аида.

Оказавшись у входа, Геракл поднял голову к небесам, наслаждаясь лучами ласкового солнца. Что ждёт его впереди? И увидит ли он ещё когда-нибудь солнечный свет?

Но отогнав тоскливые мысли, герой смело вступил на путь, ведущий в подземный Тартар.

Вдруг он услышал за спиной лёгкие шаги. Обернувшись, он увидел перед собой Гермеса, посланного самим повелителем богов. Гермес улыбнулся и сказал:

– Я буду твоим проводником, Геракл, это повеление великого Зевса!

Вместе они стали спускаться дальше, пока не подошли к ладье Харона. Тогда Гермес сказал:

– Приветствую тебя, Харон! Перевезёшь ли ты нас на другой берег Ахеронта?

Молчаливый Харон только кивнул головой. Геракл и Гермес забрались в ладью и заскользили по чёрным водам подземной реки. На другом берегу реки среди мрачных скал возвышалась огромная стена с медными воротами.

Причалив к берегу, путники направились к ней, распугивая бесплотные тени умерших. У самых ворот сидел страж подземного царства – Цербер. Трёхголовый чудовищный пёс сидел неподвижно, и казалось, не замечал входящих.

– Он не трогает тех, кто входит сюда, но к тем, кто попытается покинуть эти пределы, страж беспощаден, – пояснил Гераклу Гермес, – теперь я вынужден покинуть тебя, герой, дальше ты должен всё выполнить сам. И с этими словами Гермес поднялся на своих крылатых сандалиях в воздух и растворился во мраке подземного мира.

Геракл посмотрел на пса, и смело направился вперёд к трону самого царя Аида, минуя медные, позеленевшие от времени ворота царства мёртвых.

Аид восседал на своём золотом троне, рядом с ним сидела его супруга – Персефона. Увидев приближающегося к ним живого человека, владыка мёртвых грозно спросил:

– Кто ты и зачем пожаловал ко мне, смертный? Разве тебе неизвестно, что живым не место в моём царстве?

– Я – Геракл, сын Зевса. Пришёл к тебе, исполняя повеление царя Аргоса, – ответил герой, – приказал он мне привести твоего свирепого стража Цербера к нему в Микены.

Смягчилось грозное лицо Аида, и он сказал:

– Получается, что ты мой племянник, Геракл! Чтож, я позволю тебе увести Цербера, но при одном условии: ты должен укротить его голыми руками!

Поблагодарил герой царя Аида и повернул назад к медным воротам.

Цербер увидел, что герой пытается покинуть владения мёртвых и ощетинясь, грозно зарычал. Змеи, оплетающие его шею, зашипели, а хвост заканчивающийся головой дракона приподнялся и, разинув страшную пасть, приготовился вонзить свои острые зубы в Геракла.

Геракл отшвырнул свою дубину, и смело бросился на свирепое чудовище. Своими мощными руками он стиснул шею Цербера. Адский пёс взвыл и изо всех сил попытался освободиться от железной хватки Геракла. Драконья голова впилась в ногу героя, но он не чувствуя боли, всё сильней сжимал шею пса. Полузадушенный Цербер безвольно повис в руках Геракла, и хвост его упал на землю. Только тогда сын Зевса ослабил свою хватку. Пёс, жалобно поскуливая, припал к его ногам, он даже не проявил сопротивления, когда Геракл приковал его к огромной цепи и повёл из мрачного царства мёртвых.

По пути назад, герой освободил своего друга Тесея, прикованного к гранитной скале Аидом, за то, что тот пытался похитить Персефону – жену царя подземного мира. И они вместе направились к выходу из преисподни.

Когда же яркие лучи солнца осветили выход из пещеры, Цербер завыл от ужаса, ведь он был рождён во мраке и свет доставлял ему мучения. Ядовитая пена закапала из его трёх пастей и там, где она падала на землю, вырастал аконит – ядовитое растение Греции.

В ужасе расступалась толпа, завидев Геракла, ведущего на огромной цепи укрощённого адского пса Цербера. Геракл вновь удалось совершить великий подвиг, и он спешил доложить об этом Эврисфею.

Поражённый возвращением Геракла, царь Аргоса застыл на месте, но стоило ему взглянуть на чудовищного пса, как он, не помня себя от страха, бросился в самый дальний угол дворца.

– Пусть он поскорее убирается прочь, вместе с этим чудовищем, – вопил дрожащим голосом Эврисфей, – служба его окончена и ему больше нечего здесь делать!

А Геракл, отпустив Цербера обратно в царство мёртвых, вздохнул полной грудью. Он совершил двенадцать славных подвигов, служа у Эврисфея, и заслужил обещанное прощение богов. Оставив за плечами Микены, герой направился навстречу новым испытаниям и новым, не менее славным подвигам.

 
Закончен рассказ наш о подвигах славных Геракла,
Двенадцать деяний свершил он по воле богов!
Но сила его и отвага ничуть не иссякла,
Он к новым свершеньям был духом и телом готов.
Но все его подвиги здесь описать невозможно,
И лишь об одном не забудем обмолвиться вам:
Что слава людская в сравнении с народной – ничтожна,
Лишь слава народов одна неподвластна векам!
Пусть время бежит, убегая рекой быстротечной,
И пусть к веренице годов прибавляется год,
Но песнь о Геракле останется в памяти вечно,
Ведь храбрый Геракл – это греческий славный народ!
 

Странствия Одиссея

Падение Трои

Окутанные тьмой лежали развалины некогда славного и могущественного города. Клубы чёрного дыма поднимались над ними к небу, смешиваясь с тёмными тучами, скрывающими солнце. По этому чёрному дыму и ночному яркому зареву от пожарищ стало ясно окрестным народам, что пала великая Троя. Морские волны яростно вздымались и бились о песчаный берег, словно само море негодовало и сокрушалось, видя гибель одного из самых прославленных и богатых царств в Азии.

Чернобокие корабли ахейцев оставляли этот, окутанный чёрным дымом, берег после долгих лет осады. Выйдя в море, победители поднимали свои четырехугольные паруса, и восточный ветер нёс их к мысу Малеи, откуда можно было легко догрести на вёслах до Аргоса и Пилоса.

Первыми спешили покинуть чужие края, направляясь к родным берегам, благоразумный вождь пилосцев Нестор и неукротимый предводитель аргвиян Диомед.

Но множество ахейских кораблей всё ещё ждали своего часа отплытия, качаясь в прибрежных волнах Троады. Торжествуя долгожданную победу, ахейцы решили совершить благодарственное жертвоприношение богам, прежде чем оставить разорённый ими город. Готовясь к гекатомбе, воины несли огромные охапки хвороста из покрытых лесом предгорий Иды. На берегу сооружалось сотня костров для торжественного жертвоприношения, а рядом в ожидании заклания мычало стадо великолепных тучных быков. Рога этих жертвенных животных были украшены пёстрыми гирляндами цветов.

Благодаря богов за покровительство и помощь, Агамемнон – вождь всех ахейских племён первым принёс в жертву прекрасного бело-рыжего быка, перед этим осыпав его отборным золотистым ячменём. Его примеру последовали и остальные предводители племён. Сотня животных была заколота в этот день победителями. Воины взывали к бессмертным богам, прося у них попутных ветров и благополучного возвращения домой.

В пламени костров уже догорали кости, внутренности и жир быков, предназначенные богам, когда начался славный победный пир. Воины дожаривали мясо жертвенных животных на длинных вертелах, а глашатаи наливали полные кубки превосходного троянского вина и разбавляли его водой. Осушая кубки и утоляя голод жареным на костре мясом, ахейцы торжествовали: наконец-то, после десяти лет осады они покинут этот опостылевший берег и вернутся в родные края! Во весь голос запели они победные песни – пеаны, воздавая хвалу богам. Снова и снова наполняя свои кубки вином, воины вспоминали памятные сражения и прославляли подвиги героев Троянской войны. Ликующие возгласы раздавались по всему побережью, но больше всего ликовали их сердца в ожидании скорейшего отплытия. С нетерпением ахейцы поглядывали на свои, качающиеся на волнах корабли и ждали сигнала покинуть опустошённую Троаду. И только троих прославленных вождей не покидали тягостные мысли и одолевали мрачные предчувствия.

В стороне от ликующих воинов стоял предводитель Агамемнон. В его ушах всё ещё звучало вещее предсказание Кассандры – дочери троянского царя Приама, которая была наделена даром пророчества. Эта пленённая троянская царевна досталась Агамемнону при разделе добычи, она и предрекла славному вождю ахейцев, что вскоре он погибнет от предательской руки, едва достигнет родных берегов.

Неоптолема сына Ахилла не покидали воспоминания о гибели царя Приама. Пронзённый мечём Неоптолема у алтаря бога Зевса, старец успел промолвить своему убийце: «Тот, кто не щадит стариков, сам не доживёт до старости»! Не в силах забыть последние слова старика, Неоптолем не мог предаться всеобщему ликованию.

Но что мучило отважного героя Троянской войны Одиссея? Горькие воспоминания кровопролитной резни той памятной ночи, когда он вместе с воинами выбрался из чрева громадного деревянного коня и напал на мирно спящих троянцев? Или же смутные предчувствия предстоящих испытаний проносились в его голове? Одиссей мрачно стоял на берегу и с тревогой в сердце вглядывался в морскую даль.

И вот, наконец, громко затрубили глашатаи, подавая сигнал к отплытию. Тысячи воинов устремились к кораблям, чтобы покинуть эти земли. Огромные волны вздымались и пенились, когда ахейские корабли, гружённые богатой добычей, отправлялись в открытое море. От яростных порывов ветра скрипели корабельные мачты. Чёрные тучи застилали горизонт. Но тысячи кораблей, оставив позади разрушенный и охваченный пожарами город, направились к родным берегам.

И не ведомо было отважным воинам, сколько бед и испытаний уготовано им богами, прежде чем достигнут они желанной родины.

Холодный ветер раздувал паруса и бросал в лицо Одиссея белые клочья пены. Он стоял на палубе своего корабля, кутаясь в длинный тёмный плащ. Хмуро вглядываясь в сгущающийся впереди сумрак, Одиссей едва различал чёрные борта ахейских кораблей, плывущих впереди.

Стремясь к родным берегам, ахейцы плыли на запад, чтобы переплыть Эгейское море и выйти прямо к острову Эвбея. Но Одиссей повернул свои корабли на юг и стал продвигаться вдоль берегов Малой Азии. Попутный ветер наполнил паруса, и корабли быстро скользили по волнам, направляясь к прибрежному городу киконов Исмару. Племя киконов было союзником троянцев, и во время долгой десятилетней осады города киконы не раз выступали против ахейцев. После падения Трои Одиссей задумал по пути разбить и Исмар, считая это справедливым решением.

Киконы не были готовы к нападению дружины Одиссея, и итакийцам удалось, молниеносно сокрушив незначительное сопротивление противника, захватить Исмар. Радуясь лёгкой победе, воины не спеша грузили на свои корабли ценности киконов и уводили пленённых женщин. Весь день до самого вечера они хозяйничали в разорённом ими городе, торжествуя и деля добычу. И эта беспечность едва не стоила им гибели! Гордое племя киконов недолго готовило ответный удар. Собрав свои войска, они налетели, словно ураган на итакийских захватчиков. Сражение было яростным и кровопролитным. Воины Одиссея вынуждены были спешно отступить и покинуть захваченный ими город. Проклиная свою беспечность, итакийцы столкнули свои корабли в воду и, взявшись за вёсла, принялись быстро грести в открытое море. На их счастье киконы не бросились за ними в погоню на своих кораблях.

И когда корабли Одиссея оказались вне досягаемости врага, недавняя радость воинов сменилась горечью и стыдом. Мрачно смотрел Одиссей на удаляющийся берег племени киконов, ведь отступая под натиском разъярённого врага, они оставили там тела убитых в бою собратьев. А без обряда прощания, тени этих несчастных не смогут попасть в царство Аида. И души умерших воинов будут вечно метаться, не находя успокоения.

Отчаянно перекрикивая шум ветра и волн, Одиссей воскликнул:

– Мы не совершили обряд прощания и не предали тела погибших погребальному огню! Смогут ли их души услышать наш прощальный зов?

В ответ на слова Одиссея один из воинов по имени Эврилох крикнул:

– Это твоя вина Одиссей! Это ты решил напасть на племя киконов и захватить их город Исмар, несмотря на то, что ты знал какие это отважные и неукротимые воины!

Одиссей посмотрел на него суровым взглядом и оборвал его речь, говоря:

– Не ты ли, Эврилох, жаловался на свою долю при дележе добычи Трои? И не твои ли ликования разносил ветер по всему берегу киконов, когда делили богатства Исмара? Коротка же у тебя память, Эврилох! Ведь это ты был в числе тех кто, настаивал на победном пире в стенах поверженного города!

Одиссей вгляделся в хмурые лица воинов и произнёс:

– Я убеждал вас сразу после победы покинуть берега киконов и выйти в море, но разве вы прислушались ко мне? Нет! Тогда и не смейте упрекать меня в гибели наших товарищей и не выполненным перед ними последнем долге! Мы проведём обряд прощания, когда пристанем к родным берегам и исполним свой долг! Для каждого погибшего в этом сражении мы воздвигнем кенотаф! Благодарите богов, что нам удалось остаться в живых и молите их, чтобы бури миновали нас, и мы благополучно добрались домой!

Для мореходов Эгейского моря северный ветер Борей – помощник и друг. Но этот друг порой изменчив и ненадёжен. По морским легендам Борей обитает на севере в холодной пещере далёких Фракийских гор. Покидая свою обитель, ветер мчится над морскими просторами, наполняя паруса и подгоняя плывущие корабли. Но стоит Борею не на шутку разъяриться – беды не миновать! Неистово дуя, он поднимает на море громадные волны, безжалостно срывает поднятые паруса, а порой и переворачивает несчастные корабли, не успевшие укрыться от его ярости в надёжной гавани. И если же оказавшимся в бушующих волнах мореходам каким-то чудом удаётся выжить, то их относит к неведомым берегам.

Поймав в свои паруса северный ветер, итакийцы понадеялись на удачу. Но коварный Борей сыграл с ними злую шутку. Девять дней не утихала морская буря. Девять дней она носила корабли Одиссея по беснующимся волнам Эгейского моря, не давая им приблизиться ни к каким берегам. Измотанные и обессилившие итакийцы лишь на утро десятого дня увидели на горизонте желанную полоску земли. Из последних сил налегли мореходы на вёсла и стали грести к прибрежным скалам. Добравшись до широкой бухты, они, наконец, высадились на берег.

Прошло совсем немного времени и на скалистом берегу, поросшем низким кустарником, зажглись костры. Итакийцы разбили лагерь и восстанавливали силы, измотанные бурей. Кто-то отправился пополнить запас ключевой воды, наливая в амфоры чистую воду источников. Кто-то, помешивая, варил похлёбку в больших медных котлах. А кто-то чинил истрёпанные стихией паруса. Но все были рады почувствовать твёрдую почву под ногами после стольких дней непрерывной качки. Вздохи облегчения раздавались то здесь, то там, а море, словно вторя мореходам, гулко вздыхало за прибрежными скалами.

Одиссей решил разведать, что за земли приняли их на свои берега. Оглядывая заросли прибрежного кустарника, он заметил хорошо утоптанную тропу, ведущую от бухты вглубь неизведанного края. Это сказало Одиссею о том, что неподалёку от того места, где они разбили лагерь, наверняка есть людское поселение. Недолго думая вождь итакийцев подозвал к себе своего глашатая Эврибата. Этот смуглолицый горбун обладал незаурядным умом и мудростью и был лучшим советником Одиссея. Только ему было доверено говорить от имени своего господина во всех посольствах, созывать народ на собрания, а на царских пирах смешивать вино с водой и наполнять им кубки. Когда Эврибат подошёл, Одиссей сказал ему:

– Послушай меня, мой верный Эврибат, нам необходимо разузнать какие люди населяют эти земли. Я хочу отправить Эврилоха послом к здешнему царю. Но на Эврилоха с его буйным нравом у меня мало надежды, несмотря на то, что он царского рода. Если ты отправишься с ним, я буду уверен, что встреча пройдёт, так как нужно.

Взяв с собой полагающиеся по обычаю дары, предназначенные в дар правителю здешних земель, Эврибат и Эврилох пошли по утоптанной тропе. Они не стали брать с собой много воинов, чтобы выразить самые мирные намерения прибывших гостей.

Колесница сияющего Гелиоса уже миновала половину пути, когда посланники вновь показались среди зарослей кустарника. Итакийцы удивлённо уставились на послов, не понимая, что происходит. Глашатай Эврибат шёл быстрым шагом и тащил за собой рыдающего, как малое дитя Эврилоха, воин торопливо следовал за ними, всё время, оглядываясь назад. Подходя к лагерю, Эврибат крикнул своим звучным голосом:

– Скорее спускайте корабли на воду! Нужно немедленно уплывать отсюда!

Воины, не успев загасить костры, стали быстро сталкивать корабли в море. Один за другим все итакийцы быстро покинули берег. Тревожно вглядываясь вдаль, Одиссей, сжимавший в руке обнажённый меч, последним поднялся на корабль. И тут он увидел вереницу людей в длинных белых одеяниях и полосатых платках, покрывающих головы, которые спокойным шагом направлялись в бухту, только что покинутую дружиной Одиссея. Люди были безоружны, а их лица не выражали враждебности, наоборот, они излучали радушие и дружелюбие. Жестами местные жители приглашали итакийцев вернуться на гостеприимный берег. Связанный по приказу Эврибата плачущий Эврилох, едва увидев этих людей, стал метаться по корабельной скамье и умолять:

– Одиссей, прошу тебя, отпусти меня на берег! Я хочу остаться здесь, в этом чудесном краю, а не скитаться по морям!

Эврибат же воскликнул:

– Не слушай его, Одиссей! Прикажи гребцам налечь на вёсла и уходить в море!

Одиссей послушал своего верного советника, и корабли направились в открытое море. Когда от скалистых берегов таинственной земли их отделяли морские волны, Одиссей спросил Эврибата:

– Что же случилось с Эврилохом? И почему дружелюбные на вид люди так испугали тебя? Объясни, мне всё, мой верный Эврибат!

И тогда глашатай, волнуясь, стал рассказывать:

– В недоброе место занесли нас бушующие волны! Когда-то давно мне доводилось слышать об этих землях. Здесь живут люди, которых называют лотофагами! По той утоптанной тропе, что вела от нашего места стоянки, мы добрались до их города. Нашему взору предстали красивые дома из жёлтого песчаника и узкие переулки, в которых легко можно заблудиться. Когда же мы подошли к берегу широкой реки, то увидели большой величественный храм с расписанными удивительными цветами и невиданными животными плоскими колоннами. Залюбовавшись росписью, мы даже не заметили, как к нам подошли эти люди в белых одеждах. Они поприветствовали нас дружелюбными жестами и улыбками. Один из них улыбаясь, протянул нам угощение – какие-то золотистые семена. Я не стал торопиться пробовать их угощение. Но Эврилох, позабыв об осторожности, отведал предложенные семена. Почти сразу же его глаза стали мутными, как вода в той реке, около которой мы стояли, а губы расплылись в безумной улыбке. Я испугался за него и решил, что он отравился этим угощением. Но когда я предложил ему вернуться в наш лагерь, Эврилох заявил, что никуда отсюда не пойдёт и отныне хочет только одного – питаться этими прекрасными семенами, сладкими точно мёд. Вот тогда я и вспомнил, что мне рассказывали о лотофагах! Эти люди угощают гостей семенами лотоса. А когда человек отведает тех семян, то сразу забывает всё, что ему было дорого. Ему больше не нужны ни его семья, ни друзья, ни родные края. Он становится подобным дереву без корней. Разве есть более жалкая участь, чем участь такого человека? Призови свою мудрость, Одиссей, и поспеши удалиться от этих берегов как можно дальше!

Выслушал Одиссей рассказ Эврибата и, встав на высокий кормовой помост, воскликнул, обращаясь ко всем своим спутникам:

– Славные воины Итаки! Не для того мы покинули берега Троады, чтобы не достигнув родных берегов, навсегда остаться в этих краях! Посмотрите, что стало с Эврилохом! Лотофаги лишили его рассудка, угостив своими затуманивающими разум семенами. Околдовывая ими, они лишат вас самого дорогого, что есть у вас на этом свете. Неужели кто-то из вас хочет добровольно отречься от своей родины и близких? Позор и презрение покроет того, кто откажется от своей отчизны! Так давайте же дружно наляжем на вёсла и устремимся к родным берегам! Ведь, возможно, спустя несколько дней мы сможем переступить порог своего дома и обнять своих родных, так долго ожидающих нас!

По сердцу пришлась речь Одиссея его спутникам, и дружно налегая на вёсла, они вновь доверились морским волнам. И вскоре прибрежные скалы земли лотофагов остались далеко позади, скрывшись за горизонтом.