Текст книги "Английские сказки"

Орёл в голубином гнезде

– Ах, что это! – испуганно воскликнула голубка, когда в её гнездо что-то рухнуло прямо с неба и едва не столкнуло вниз ее птенцов, маленьких Биля и Ку, которые сидели на краю, не решаясь самостоятельно взлететь.

– Ой, это какая-то безобразная птица, мама, – пропищал Биль, один из голубят, глядя во все глаза на страшного незнакомца.

– Бедненький, у него совсем нет перьев, и он кажется таким испуганным и несчастным. Приласкай его, пожалуйста, мамочка, – проворковала маленькая Ку, необыкновенно добрая голубка.

– Сердешный, он, кажется, ушибся и испугался, но он такой огромный и такой дикий! О, он совсем не походит на других птенцов, мне даже немного страшно подойти к нему, – сказала голубка, испуганно заглядывая в гнездо.

Это был действительно странный птенец. Несмотря на свой юный возраст, он занимал целое гнездо и, хотя от ушиба почти не мог дышать, смело смотрел на всех своими золотистыми блестящими глазами, нетерпеливо хлопал раненными крылышками и так широко открывал изогнутый клюв, точно собирался кого-то укусить.

– Он просит есть, – сразу догадался Биль, у которого всегда был прекрасный аппетит, и он любил плотно поесть.

– Отдай ему ту хорошенькую ягодку, которую ты принесла для меня, – сказала заботливая Ку.

Голубка поднесла птенцу спелую ягоду клубники, но он не захотел съесть ее и крикнул так громко и свирепо, что нежные голуби задрожали, стоя на своих розовых лапках.

– Я полечу к совушке, – сказала мать, – попрошу ее посмотреть на нашего гостя и объяснить, что это за птица и как нужно ухаживать за ней. Голубка заботливо усадила своих детей в соседнее пустое гнездо и улетела.

Биль и Ку сидели неподвижно и с любопытством смотрели на незнакомую птицу, которая кричала, хлопала крыльями и сверкала своими золотистыми глазами.

– О, да это орленок, – сказала сова. – Вам лучше всего вытолкнуть его из гнезда, потому что, как только он вырастет, он съест всех вас или улетит, не подумав поблагодарить вас за все ваши заботы.

– Я не могу выгнать из моего дома бедного птенца. А может быть, оставив орленка и ласково обращаясь с ним, я заставлю его полюбить нас и почувствовать себя счастливым рядом с нами? Конечно, когда он будет в состоянии сам заботиться о себе, я отпущу его, – сказала голубка.

– Если кто-нибудь может сделать это, то именно вы, – проговорила сова. – Только вы знаете, как трудно укротить хищную птицу, орлы же очень хищные. Это царский орел, самая красивая птица из всех, он, вероятно, жил в каком-нибудь гнезде в горах. Не могу представить себе, как он попал к вам? Но это случилось: орленок у вас, он голоден, еще не одет перьями, и вы можете поступать, как считаете нужным. Только помните: кормите его червяками и гусеницами и, если сумеете, укротите его.

Сова поспешно улетела. Она ненавидела дневной свет, кроме того, ей не о чем было больше разговаривать с соседкой. Она считала, что голубка поступит глупо, если оставит у себя орленка.

– Так и быть, – сказал глава семейства, осторожный голубь, когда вернулся в родное гнездо. – Пусть он отдохнет у нас, а потом лучше отошли его прочь.

– Нет, нет, мама, оставь здесь орленка, люби его, как нас, и он обязательно станет добрым. Я знаю, что он нас никогда не обидит, – взмолилась маленькая Ку.

– Я подумаю об этом, мои дорогие. Теперь же нужно принести ему поесть, – сказала голубка и улетела.

Голубка была очень добрая и умная птица с твердым характером. Когда она решалась на что-нибудь, то уже никогда не изменяла своего решения. Вскоре она вернулась и принесла в клюве толстого жирного червяка, ее приемыш быстро проглотил его и стал кричать, требуя нового корма. Хлопотливой голубке пришлось девять раз летать взад и вперед, прежде чем орленок наелся. Ей так хотелось накормить его досыта. Наконец орленок спрятал голову под крыло и проспал целый час. Проснулся он в хорошем настроении и начал отвечать на вопросы пронзительным и резким голосом, совсем непохожим на нежное воркование голубей.

– Как тебя зовут, мой дорогой? – спросила голубка.

– Меня зовут Золотой Глаз, но папа называет меня просто Золотой.

– А где ты жил, голубчик?

– Далеко-далеко, в горах, среди облаков, в гнезде, которое было гораздо больше этого.

– Зачем же ты оставил его, мой милый?

– Моя мама умерла, и когда папа был на ее похоронах, злой ястреб схватил меня и унес, но я так сильно клевал его, что он меня бросил. Так я очутился здесь.

– Ай-ай-ай, какая печальная история, – со вздохом сказала голубка, Биль посмотрел, нет ли поблизости ястреба, а Ку смахнула левым крылом слезинку, подскочила поближе к гнезду и проворковала:

– Пожалуйста, мама, оставь у нас Золотого, ведь у него нет матери, и он не может вернуться к себе домой. Мы будем очень-очень любить его, и я надеюсь, что ему понравится жить у нас.

– Да, дорогая, я без всякого страха оставлю у нас Золотого. Орлы – благородные птицы, и если я буду хорошо обращаться с этим бедным орленком, может быть, его семья ради нас пощадит маленьких птичек.

– Я охотно останусь здесь, пока не научусь летать. И я скажу моим, чтобы они не трогали вас, потому что вы – добрые птицы, и я вас люблю, – сказал Золотой и протянул голубке клюв, чтобы поцеловать ее. Орленку было приятно, что она похвалила его породу, да и кротость новых друзей тронула его.

Лесные птицы поочередно прилетали посмотреть на приемыша голубки, и все в один голос твердили, что он доставит ей много хлопот. Действительно, было ясно, что Золотой птенец резок и упрям, и с ним будет трудно ладить. Однако мамаша-голубка не прогнала орленка, и хотя он часто приводил ее в отчаяние, она все же любила своего приемыша и верила, что рано или поздно при помощи любви и терпения, ей удастся укротить его.

Ее собственные дети не доставляли ей никаких хлопот. Правда, Биль любил поступать своевольно, но стоило ей сказать: «Сын мой, сделай так, как я приказываю, потому что это будет мне приятно», и он сейчас же уступал. А кроткая Ку так любила мать, что одного взгляда голубки было достаточно, чтобы остановить и предупредить ее.

Но, Бог мой, как намучилась голубка со своим приемышем. Если Золотому не давали того, чего ему хотелось, он кричал и клевался, требовал, чтобы ему приносили только то, что он велел, а если ему отказывали, он кидал свой обед на землю, а потом целыми часами сидел нахохлившись. Он насмехался над Билем и Ку, важничал перед другими птицами, которые прилетали к нему в гости, всем и каждому твердил, что он не простой орел, а царский, что он когда-нибудь улетит ввысь и будет жить среди облаков со своим царственным отцом.

Но несмотря на эти капризы, крылатые обитатели леса любили Золотого, потому что у него кроме недостатков, было немало достоинств.

Он жалел каждую обиженную птичку, был очень великодушен и отдавал все, что ему принадлежало. Когда молодой орел бывал в хорошем расположении духа, он сидел, гордо выпрямившись, как настоящий царь, и рассказывал сказки голубям и их приятелям, которые любили его слушать и смотреть на него.

Золотой очень похорошел: его пух заменили красивые перья, его чудные золотистые глаза ярко блестели, и он научился у голубей говорить мягко, а не кричать, как орлы, которым приходится громко звать друг друга там, на высоте, где бушуют ветры и гремит гром.

Правда, его иногда беспокоило крыло, которое маленький орленок повредил, упав в гнездо. Голубка сразу подвязала птенцу крылышко кусочком виноградного уса, чтобы оно не волочилось и не ослабело со временем. Орленок подрос, но дальновидная мать не снимала повязку, чтобы птенец, поняв, что крыло зажило, не выпорхнул из гнезда слишком рано. Тем более, другое крыло давно окрепло и сделалось сильным.

Золотой Глаз часто мечтал увидеть отца и вернуться домой в горы, но в то же время он полюбил голубей и чувствовал себя счастливым с ними.

И вот однажды, когда он в одиночестве грустил на сосне, мимо пролетел коршун. Коршун увидел орленка, остановился и спросил его, что он делает один в лесу. Золотой рассказал ему свою историю. Дослушав до конца, коршун смешливо заметил:

– Ах ты, глупая птица! Сорви с крыла повязку и лети со мной. Я помогу тебе отыскать твоего отца.

Эти слова взволновали Золотого. Когда же коршун сильным клювом сорвал повязку с крыла молодого орла, Золотой взмахнул крыльями и почувствовал, что они оба здоровы.

С криком радости Золотой взвился вверх, он стал парить в воздухе, описывая широкие круги и стараясь научиться держаться неподвижно, спускаться и взлетать, как это делали другие орлы. Коршун показывал ему, как летают хищные птицы, хвалил его, льстил ему, он надеялся заманить орленка в свое гнездо, а потом отыскать отца Золотого и, вернув ему сына, заслужить милость царя птиц.

Голубка, Биль и Ку прилетели домой и увидели, что гнездо опустело. Они встревожились, и тогда коноплянка рассказала им, что Золотой улетел с коршуном.

– Что я вам говорила? – крикнула сова, глубокомысленно покачивая круглой головой. – Ваша доброта и все труды пропали даром. Я уверена, что вы никогда больше не увидите этой неблагодарной птицы!

Розовой лапкой голубка смахнула слезы с блестящих глаз и кротко сказала:

– Нет, моя дорогая, любовь и заботы не пропадают даром. Даже если Золотой никогда не вернется к нам, я все же не перестану радоваться, что обращалась с ним, как мать. О, я уверена, что он никогда нас не забудет и сделается добрее и мягче оттого, что вырос в голубином гнезде.

Ку стала утешать мать, а Биль вспорхнул на верхнюю ветку сосны в надежде увидеть беглеца.

– Мне кажется, я вижу, как наш Золотой летит с этим злым коршуном, – сказал он. – Жаль, что у него такой опасный товарищ. Коршун научит нашего друга чему-нибудь дурному и, может быть, станет жестоко обращаться с ним, если Золотой не захочет его слушаться.

Биль приподнялся на цыпочки, вглядываясь в две черные точки, видневшиеся на синем небе.

– Давайте все вместе кричать, ворковать, петь и свистеть, может быть, Золотой услышит нас и вернется. Я знаю, он нас любит. Несмотря на гордость и своенравие, он добрая птица, – сказала голубка и начала ворковать изо всех сил.

Остальные птицы зачирикали, засвистели, защебетали, запели и закричали. Весь лес наполнился этой музыкой, и слабый отзвук ее долетел до того облака, в котором купался Золотой, стараясь смотреть прямо на солнце. Он уже устал. Коршун сердился на молодого орла за то, что тот не хотел лететь к нему в гнездо, а желал тотчас отправиться на поиски своего отца. Коршун принялся бить Золотого клювом и браниться. И в этот миг пение лесных птиц донеслось до орленка, ему показалось, что он слышит слова: «Вернись домой, дорогой, вернись к нам. Мы все ждем тебя, все ждем!»

Какая-то сила заставила Золотого повернуть к земле, он стал быстро спускаться. Коршун же не посмел лететь за ним, потому что увидел фермера с ружьем и понял, что этот человек застрелит его, вора, часто кравшего на ферме цыплят.

Золотой был рад, что он избавился от коршуна, и с удовольствием вернулся к своим друзьям, которые встретили его с радостными криками.

– Я так и думала, что мой дорогой не бросит нас, не простившись с нами, – проворковала голубка-мать, нежно приглаживая взъерошенные перья молодого орла.

– Мне кажется, милая мама, что ты не только обвязала нитью мое крыло, но и приковала к нашему гнезду мое сердце, – сказал Золотой, подсаживаясь поближе к белой грудке, полной такой большой любви к нему. – Я буду улетать и возвращаться и рассказывать все, что со мной случится. Если же я встречу отца, я не улечу к нему, не простившись с вами и не поблагодарив тебя от всего сердца.

Золотой остался в голубиной семье, он стал сильным и красивым. Теперь на его голове были золотистые перья, его глаза ярко сверкали, а широкие крылья без труда поднимали его в небо, и там он, не мигая, смотрел прямо на солнце. Он стал настоящим орлом, бесстрашным, прекрасным, гордым. Но Золотой по-прежнему любил кротких голубей. Возвращаясь издалека, он садился на старую сосну и рассказывал своим друзьям обо всем, что он видел на зеленой земле и в голубом небе. Голубям и другим лесным птицам никогда не надоедали его рассказы. Они сидели тихо, не шевелясь и слушали его с широко раскрытыми глазами. Все они восхищались им и любили его, потому что, несмотря на силу, Золотой никогда не обижал их и, когда к лесу подлетал коршун, прогонял его, таким образом, охраняя беззащитных лесных птичек. Они между собой называли его лесным принцем и надеялись, что он навсегда останется с ними.

Однако Золотой тосковал по дому на вершине горы, по своему отцу, и чем старше становился он, тем сильнее была его тоска, потому что он жил не так, как должна жить птица, рожденная для гор и облаков, для борьбы с бурями и для высоких полетов под солнцем. Но он скрывал свою тоску.

Однажды Золотой залетел очень далеко и опустился на небольшой утес, чтобы отдохнуть. И вдруг увидел рядом на камне огромного орла, смотревшего вниз, на землю, своими зоркими глазами, точно стараясь отыскать что-то в долине. Золотой никогда не видел такой царственной птицы и решил заговорить со своим гордым соседом.

Старый орел с интересом выслушал молодого орла, и не успел Золотой закончить, как он громко вскрикнул от радости:

– Ты – мое потерянное дитя! Я повсюду искал тебя и уже начал думать, что ты погиб. Здравствуй же, мой смелый сын, принц воздуха, радость моего сердца!

Золотой почувствовал, как большие орлиные крылья обняли его, как царственные золотистые перья прижались к его перьям, а блестящие глаза орла с любовью посмотрели на него. Царь птиц долго рассказывал ему о его красавице-матери, о его новом доме, о друзьях, которые ждали Золотого, чтобы познакомить его со свободной жизнью.

Молодой орел с наслаждением слушал, но когда отец захотел увести его с собой тотчас же, он ответил ласково, но твердо:

– Нет, отец, я должен проститься прежде всего с милыми, добрыми птицами, которые заботились обо мне, когда я был жалким, беспомощным, злым птенцом. Я обещал им это и не хочу огорчать их. Я не улечу, не сказав им, как я счастлив, и не поблагодарив их за все.

– Да, ты должен это сделать. Передай им и мою благодарность. Кроме того, отнеси голубке вот это перо и скажи ей, что ни одно летающее существо не посмеет причинить ей вреда, пока у нее будет этот царский подарок. Торопись, сын мой, и вернись как можно скорее, потому что я не могу надолго расставаться с тобой.

Золотой спустился к сосне и рассказал все своим друзьям. Хотя голуби были очень огорчены предстоящей разлукой с ним, они решили, что все это к лучшему, потому что настоящее место Золотого было рядом с его царственным отцом. Кроме того, сами они, как и другие перелетные птицы, уже собирались улететь на юг, им все равно пришлось бы расстаться с ним, потому что орлы любят снег, ветер, бури и не улетают осенью в теплые края.

Остальные лесные птички тоже обрадовались, узнав, что Золотой нашел отца, и все слетелись к старой сосне, чтобы проститься с ним. Голубка очень гордилась подаренным ей золотым пером. Биль и Ку почувствовали себя храбрыми, как львы, когда она воткнула перо в свое гнездо, точно знамя. У птиц считалось большим почетом иметь такой царский подарок.

И вот весь лес наполнился звуками прощального концерта. Всякий, кто мог хоть как-нибудь петь, принял в нем участие. Даже сова закричала, и хриплые вороны закаркали. В воздухе жужжали комары, а в траве сверчки трещали, как сумасшедшие, и вот после долгого прощания Золотой Глаз взмыл в воздух. Он поднимался все выше и выше, теряясь в небесной лазури, но под своим крылом он спрятал маленькое белое перышко, последний подарок приемной матери-голубки.

Уроки кроткой птицы всю жизнь помогали ему управлять своей волей, быть опорой отцу и славой высоких гор. Поистине, он сделался самым благородным орлом, который когда-либо обращал свои золотые глаза к солнцу.

Пещера короля Артура

В глухой валлийской деревушке жил простой паренек. Звали его Эван. Зарабатывал он на пропитание тем, что помогал деревенскому пекарю. Но тот платил за работу гроши. И решил Эван покинуть родную деревню и отправится в Лондон счастья искать.

Ранним утром попрощался он с пекарем, взял с собой каравай еще теплого хлеба, несколько монет и пустился в дальний путь. Шёл он, шёл, а к полудню устал, проголодался и сел перекусить у дороги в тени высокой скалы. У самого подножия скалы рос молодой орех; Эван сразу заприметил его, срезал с деревца крепкую, ровную ветку, сделал посох и пошёл дальше.

С посохом идти стало легче и быстрее. Вот шагает Эван по дороге, весело насвистывает, и дошагал, наконец, до Лондона. Вошёл через городские ворота, каких много вокруг столицы, и прямиком к реке. Стоит на берегу, корабли и лодки рассматривает. Тут подходит к нему старичок, маленький, сгорбленный, с густой белой бородой почти до пояса.

Остановился и смотрит пристально на Эвана.

Дивится парень, что это старик вздумал его разглядывать, и решил первым с ним заговорить.

– По-моему, Лондон – славное местечко, – сказал он.

– Да, многие так думают, – ответил старик, покачивая головой. – А тебя-то что привело в это славное местечко?

– Вот иду счастья искать. В Лондоне, поговаривают, можно разбогатеть.

Повернулся старик и смотрит на юношу пронизывающим взглядом. Да так странно смотрит, Эвану даже не по себе стало. Помолчал старичок немного и говорит:

– Если хочешь разбогатеть, зачем так далеко идти? Возвращайся к тому месту, где эту палку срезал, что у тебя в руке.

– Палку? А палка тут при чём?

– Палка при чём? Ты где её взял?

– А тебе какое дело? – буркнул Эван и пошёл было прочь, решил, что старик-то, верно, спятил.

– А такое, – медленно произнёс старик, – что спрятаны в том месте груды золота и серебра, чаши и блюда старинные, самоцветами выложенные.

– Золото, самоцветы! – воскликнул паренек. – И я могу их найти?

– Можешь, конечно, если вернёшься туда, где срезал палку. Помнишь ореховый куст?

– Что растёт у подножия высокой скалы? Помню.

– Это не простая скала. Про короля Артура слыхал?

– Конечно, слыхал. Многое рассказывают о великом короле и его рыцарях. Жили они когда-то в Уэльсе, да давно умерли.

– Не умерли, а спят. Уже сотни лет спят они в недрах этой скалы. А вокруг них – несметные сокровища спрятаны.

– Вот бы добраться до этих сокровищ! Скажи скорее, добрый старик, может ли простой смертный войти в ту скалу, где спит король Артур со своими рыцарями?

Старик ответил ещё медленнее:

– Может-то, он может, но не так это просто. Пожалуй, я сам пойду с тобой. Без меня тебе ни за что до сокровищ не добраться.

Обратная дорога в Уэльс показалась пареньку долгой. Старик шёл медленно, всё время молчал, не отвечал на его расспросы, так что Эван больше ни слова не узнал про клад короля Артура.

Пришли они, наконец, на то место, где Эван остановился первый раз по пути в Лондон.

– Вот он, куст, – сказал Эван и показал старику молодой орех. – Видишь, срез ещё свежий. Здесь я и срезал палку.

Поглядел он на скалу – гладкая, ни щели, ни трещины. Как в нее можно войти?

– Ступай за мной, – приказал старик. – И делай всё точно, как я велю, не то будет худо. Дело это опасное.

Раздвинул он ореховый куст, а там – расщелина. Вошли путники в неё и очутились в узком каменном коридоре, а посредине на длинной цепи огромный серебряный колокол подвешен.

– Осторожно, – предупредил старик. – Смотри не задень.

Проскользнули благополучно; узкий ход привёл их в огромный зал. У Эвана даже дух захватило – такая странная открылась картина.

Зал был полон спящих рыцарей; в блестящих доспехах, опоясанные мечами, сидели они вокруг длинного стола, и, казалось, были погружены в глубокий сон. Одни спали, уронив голову на стол, другие – откинувшись на спинку стула, два или три рыцаря почивали прямо на полу; в тишине ясно слышалось их тихое дыхание. Эван стал высматривать среди них короля Артура; и увидел, как во главе стола в большом кресле с высокой спинкой восседал рыцарь, у которого и во сне был королевский вид. На столе перед ним поблескивали золотые кубки, чаши, на мечах переливались изумруды и рубины.

– Можно, я возьму что-нибудь? – прошептал Эван.

– Нет, нет! К этим сокровищам нельзя прикасаться. Они должны оставаться здесь, покуда король Артур спит. Но взгляни, – махнул рукой старик, – здесь есть ещё кое-что. Это ты можешь взять.

И Эван увидел целую гору золотых и серебряных монет и бросился к ним, но старик удержал его:

– Рыцари сейчас спят, но могут проснуться. И тогда тебе несдобровать. Пойдём обратно, смотри не задень колокол. Услышат рыцари, проснутся, и живым не выйдешь.

– Не бойся, не задену.

– Не заденешь, если жадность тебя не одолеет. А если заденешь – загудит колокол и разбудит рыцарей, тогда они спросят: «Уже день?» – ты им бесстрашно отвечай: «Спите, ещё ночь». И они опять погрузятся в сон. А теперь прощай. Пора мне. Смотри не забывай, что я тебе сказал.

И старик исчез, как будто его и не было. Эван не мог понять, куда он делся, но не стал ломать голову, что зря время терять? Приблизился он к груде монет, взял пригоршню, и налюбоваться на блеск золота не может. Набил полные карманы – больше класть некуда, – зачерпнул еще две горсти и с досадой отвернулся: груда золота как будто и не уменьшилась.

Пошёл он назад через зал, да всё оглядывается на спящих рыцарей: боится случайно обронить хоть одну монету или еще хуже споткнуться и упасть, а больше всего расстраивается, что так мало смог унести золотых монет.

Наконец, вышел из зала, ни один рыцарь не проснулся. Двинулся, осторожно ступая, мимо колокола, тут одна монетка возьми и выскользни сквозь пальцы. Эван нагнулся за ней и задел плечом колокол.

Глубокий, чистый звук наполнил пещеру. Два рыцаря подняли головы. Эван с ужасом увидел, как они медленно поднимаются со своих стульев.

– Уже день? – спросил один сонным голосом.

– Спите, ещё ночь, – быстро промолвил Эван. Рыцари сейчас же опустились на стулья, и веки у них опять сомкнулись.

Гул колокола стих, и Эван снова слышал лишь тихое дыхание спящих рыцарей и громкий стук собственного сердца. Наконец добрался он до выхода из пещеры и, не помня себя, выбежал наружу. Разжал затекшие ладони, вывернул карманы и на землю посыпались тяжёлые круглые монеты. Стоит паренек и как завороженный смотрит на рассыпанное золото.

– Вот оно, богатство! – думает. – Здесь столько, что хватит мне и моим детям до конца дней.

Выстроил Эван на золото короля Артура большой, крепкий дом и стал жить припеваючи, не отказывая себе ни в чём. Золото таяло, но он утешал себя тем, что всегда может вернуться в пещеру короля Артура и набрать денег столько, сколько душе угодно.

Прошло года три; потратил Эван ровно половину монет, что унес из пещеры, и всё чаще ему стала мерещиться золотая гора у ног короля Артура.

– Ах, как мало золота взял я тогда! – упрекал он себя. – Но ведь мне некуда было его насыпать, кроме как в карманы. Надо вернуться туда с целым мешком, нет, лучше с двумя мешками.

Так манил его клад короля Артура, что решил он не ждать, пока иссякнет всё золото. Сел утром на коня, взял с собой два больших мешка, запас еды на несколько дней и поскакал к заветной скале. Скачет Эван на вороном коне и вспоминает тот далекий день, когда отправился он пешком в Лондон счастья искать: и был у него с собой каравай ещё теплого хлеба да несколько монет в кармане.

Прискакал он к скале, нашёл вход в расщелину, осторожно, боком проскользнул мимо колокола и опять очутился в огромной зале. Там всё было как три года назад. Король Артур и его рыцари всё так же спали богатырским сном, а гора золота и серебра ничуть не уменьшилась.

Запустил Эван руку в эту гору тяжёлых холодных монет и стал горстями сыпать их в свои мешки.

– Вот оно настоящее счастье, – думает, – богаче его теперь никого не будет во всём свете.

Наконец наполнил мешки, а они такие тяжёлые, что от пола не оторвешь, – волоком тащить и то трудно. Делать, однако, нечего – выволок Эван мешки из зала, присел на минутку отдохнуть, отдышаться не может.

Вдруг почудилось ему – один рыцарь шевельнулся.

– Скорей надо ноги отсюда уносить, – подумал Эван. И опять поволок мешки по каменному коридору. Осталось только колокол миновать. И так и эдак пытался Эван протиснуться и задел всё-таки одним мешком серебряный колокол.

Громко загудел колокол, сильнее, чем в прошлый раз. Казалось, вся скала наполнилась гулом. Сразу десять рыцарей подняли головы.

– Уже день? – вскричали они.

– Нет, нет, – закричал Эван, – ещё не день! Позабыл он от страха, какие слова надо сказать. Бросились на него рыцари и давай бить. Били, били, ни одной целой косточки не оставили. А потом взяли и выбросили из пещеры. Сколько времени Эван лежал без сознания, не помнит. Очнулся, рад, что жив остался, взобрался кое-как на своего коня и поскакал домой.

С тех пор и стала у него одна нога короче другой. Скоро все деньги у него вышли, и пришлось опять браться ему за работу. Но никогда больше не наведывался Эван в пещеру короля Артура. Мирно спят в ней рыцари и по сей день, а вместе с ними спят их несметные сокровища.