Текст книги "Homo Viridae: человек как вирус"

Человек боли

В пользу теории о том, что к моменту создания папируса Эберса была уже не медицина, а целая система здравоохранения, мы можем найти достаточно большое иерархическое древо медицинских профессий. Это и swnw (обычный врач); и ‘imyr swnw’ (надзиратель врачей); и ‘wr swnw’ (главный врач); и даже smsw swnw (старший из докторов); и, наконец, ‘shd swnw’ (инспектор врачей). При этом, конечно, о трактовке иероглифов, обозначающих врача, до сих пор спорят. Только недавно swnw переквалифицировали из ланцета (инструмент для вскрытия нарывов)/котелка с человеком в «наконечник стрелы». По другой версии, swnw состоит из двух слов swn – болезнь/скорбь и swny.t – боль, и, соответственно, может читаться как «человек боли/лечения».

Самое раннее письменное упоминание «человека боли» мы можем найти применительно к чиновнику времен третьей династии Хесира (2700 лет до н. э.). Одним из его титулов упоминается Wer-ibeh-senjw – резчик по кости/стоматолог. И вот, с одной стороны, мы видим, как описывают попытки лечения таких состояний, как пиорея, шатающиеся зубы, кариес и абсцессы. Более того, иногда мы находим невероятные артефакты – в нижней челюсти мумии 4-й династии (2625–2510 гг. до н. э.) были обнаружены хирургически сделанные отверстия для дренирования абсцесса под первым коренным зубом. Шатающийся зуб, прикрепленный мостом из золотой проволоки к соседнему здоровому зубу, был обнаружен в другой мумии той же династии в Гизе. Искусственные зубы, удерживающие верхнечелюстной мост на серебряной проволоке, также были обнаружены в поздний период (греко-римский).

С другой стороны, были ли это чисто эстетические манипуляции, сделанные уже при мумификации, или это реально была коронка для живого человека? Было ли это постоянной практикой, доступной для всех, или это единичный случай? Вот правильные вопросы.

В египетской диете не было современного сахара, зато было много абразивных веществ – песка, оставшегося после измельчения зерна, и кусков камней, на которых готовили хлеб, что просто не могло не сказываться на состоянии зубов. Археологи отмечают неуклонное снижение стертости зубов и частоты, с которой её обнаруживают на протяжении с 4000 г. до н. э. до 1000 г. н. э. Вероятнее всего, из-за улучшения техники измельчения зерна.

Заболевания зубов были не просто частыми, они вполне могли приводить к смерти в то время. Например, нам известен случай Джедмаатесанка, музыканта из Фив, умершего в возрасте около тридцати пяти лет от обширных стоматологических проблем, сопровождавшихся образованием большой инфицированной кисты. Есть, правда, и хорошие новости – кариеса почти не было.

Но, увы, несмотря на все находки, мы знаем, что стоматологическое лечение было неэффективным, и лучшее, на что могли надеяться пациенты, это быстрая потеря инфицированного зуба. И хотя в наставлении Анхшешонк есть изречение: «Нет гниющего зуба, который остался бы на месте», у нас нет ни одной записи, подтверждающей ускорение этого процесса со стороны местных стоматологов. Нет и никаких инструментов, подходящих для удаления зубов.

Также из найденных текстов следует, что есть разделение и по другим профессиям, как минимум между врачами и хирургами. По версии Петри wr-h’.w можно перевести как «достигший успеха во врачевании плоти», и это отдельный термин от общего «доктор», весьма часто используемый в упоминании жрецов.

Вообще, слова «доктор» и «жрец» встречаются достаточно часто. Не являются исключением и «жрецы богини Сехмет». Здесь мы можем посмотреть на переводы мистера Лефебре, где он указывает что жрецы (w’b.w) богини Сехмет, богини-воительницы, которая могла причинять смерть и болезни и которую задабривали теми самыми оргиями максимально антинаучно и антисанитарно, часто называются тем самым swnw. Другими словами, они обозначаются как квалифицированные медики. Кроме того, и папирус Эберса и Эдвина Смита упоминают swnw,sз. w – магов и жрецов Сехмет как тех, что проверяют пульс и устанавливают природу болезни. Но ни расплывчатые «врачеватели плоти», ни «резчики костей» не дают нам точного указания на наличие остеопатии или хирургии. Казалось бы, нет хирурга без скальпеля, и мы должны находить огромное количество инструментов, если хирургия, стоматология, проктология и прочие направления медицины так процветали. Разве нет?

Самые старые металлические (имеется в виду бронза и медь) хирургические инструменты в мире были обнаружены в гробнице Кар (Кар был королевским врачом во время Шестой династии, примерно с 2350 по 2180 год до н. э.). Мы также знаем, что египетские врачи выделяли три категории травм: излечимые, спорные и неизлечимые. Излечимые недуги – это те, которые хирург/доктор мог быстро вылечить: наложить шину, повязку, остановить кровотечение, вынуть стрелу. Спорными недугами были те, при которых жертва могла предположительно выжить, но могла и умереть. Пациенты этой категории попадали под наблюдение, и если чаша весов склонялась в пользу того, что он выживет – ему оказывали помощь, для чего применяли ножи, крючки, сверла, щипцы, клещи, весы, ложки и пилы.

Но не стоит слишком романтизировать и представлять себе прямо операционные палаты. Египетские знания о хирургии имеют вполне ясный и обозримый источник в виде погребальных обрядов – ритуала отправления в загробный мир, вполне религиозного по своей сути, но послужившего материальной науке. Именно из бесконечных препарирований и вскрытий происходит большинство знаний об анатомии (пусть и с ошибочными выводами о назначении мертвых), и большинство так хорошо растиражированных по интернету фотографий инструментов чаще всего относятся не к медицине, а к потрошению покойных. Наиболее известное, кстати, изображение древнеегипетских хирургических инструментов – из храма Ком Омбо. Сегодня превалирует мнение, что и его эпоха, и само изображение относятся к Древнему Риму, а не Египту. Но это и не означает, что инструментов не было совсем. Напротив, научившись разделывать мертвых, египтяне вполне успешно освоили операции на живых. Это и dw’ – нож для дренирования абсцессов, и различные формы скальпелей для очистки ран и разрезания мягких тканей, щипцы, иглы, ложки, ланцеты и даже инструменты для трепанации.

Ложное разнообразие

Но, как вы понимаете, такая специализация и фантазии о раздельных профессиях, их пользе и глубине научных знаний весьма спорны по прозаичным причинам. Речь идет об окаменелых или мумифицированных останках, среди которых никогда за всю историю не было найдено ни одного хирургического разреза, и о мертвом языке, заниматься переводом которого, мягко говоря, сложно.

Геродот в 5-м веке до н. э., посетив Египет во время персидской оккупации, оставил восторженный отзыв: «Медицина среди них практикуется, согласно разделению, каждый доктор занимается единичными нарушениями и больше ничем… одни лечат глаза, другие голову, третьи зубы…»

Наиболее вероятно, что если явное разделение и существовало до периода Геродота, то оно находилось под влиянием религиозных табу, было расписано по богиням и храмам, хранилось в секрете и преподносилось под крепким соусом религиозных мистерий.

Сегодня многие пытаются пересмотреть десятки найденных пиктографических изображений инструментов в пользу теории о том, что египтяне практиковали ампутации, прочие сложные операции и многое другое, что могло быть связано с медициной. Мумии без конечностей, изображения отрезанных рук часто трактуются как свидетельства сложной хирургии с ампутацией и лечением гангрен, септических поражений и т. д. Мне в этом отношении нравится афоризм Г. Майно: «В то время львы были больше распространены, чем хирурги».

Проще говоря, потерять руку в пасти льва или под плитой пирамиды было гораздо проще, чем на приеме у хирурга. Хотя, конечно, удивительных находок тоже хватает. К примеру, есть определение Sekhetnankh (узкий специалист) в свитке Сахуре (Sahure, 5-я династия, 2470–2456 г. до н. э.) как «врача по носу» (наверное, ЛОР), или известняковый барельеф Ира (4-я династия) показывает нам королевского врача с упоминанием о том, что он «хранитель королевского кишечника». В какой-то момент истории назначение для фараона и знатных особ отдельных специалистов стало показателем статуса. И началась беда – появились офтальмологи, гастроэнтерологи, дантисты, «врач, наблюдающий за мясниками», «инспектор жидкостей», неруфуйт – проктолог, а дословно «пастырь ануса». Появились отдельные учреждения, называемые Per Ankh или Дома Жизни (времена 1-й династии), всё это развивалось и цвело. Ко времени 19-й династии появились такие явления, как медицинское страхование, пенсии и больничные.

Но вместе с этим разнообразием материальных профессий и благ параллельно идет другой процесс – божественное, мифическое, или, если угодно, мракобесие, оно тоже усугублялось. У каждого недуга, больной части тела появляется свой верховный покровитель: Дуау – глаза; Таурт и Хатор – роды и их осложнения; Сехмет – мор и, вероятно, инфекционные болезни; Гор – змеиные укусы, вероятно, токсикология; Исида – печень; Нефтис – легкие, пульмонология; Нейт – желудок; Сельке – кишечник, и так далее. Практически на любой симптом можно было найти не только доктора, но и жреца, и храм, и отдельный способ умилостивить бога.

Широко распространенная вера в магию и религию в таком контексте могла привести к мощному эффекту плацебо. То есть предполагаемая валидность лекарства сама по себе способствовала его эффективности. А встав на этот путь, сойти с него очень тяжело. Влияние веры в магию начинает проявляться во всем, в том числе и в выборе лекарств или ингредиентов для них. Египтяне делают худший вывод из всех возможных и изобретают концепцию simila similibus («подобное подобным»), которая поразит ученые умы на тысячи лет, направив огромное количество их усилий в небытие. Простая до ужаса идея выглядит так: ингредиенты или лекарства должны быть получены из вещества, растения или животного, характеристики которого в некотором роде соответствуют симптомам. Этот псевдонаучный бред жив до сих пор и процветает в лице современной гомеопатии. Согласно этому принципу, появились и остались в папирусах такие способы лечения, как: цветочные экстракты использовали при болезнях половых органов, вызывающих неприятный запах; страусиное яйцо использовали при лечении переломов черепа; амулет с изображением ежика носили против облысения. Ввязавшись в это однажды, Древний Египет остался в этом навсегда.

Врачи присоединялись к соответствующим богам или богиням, в зависимости от их специализации, и неизбежно отдалялись от материальной науки. В папирусе Эберса содержится более 800 лекарств, некоторые из них были местного назначения, такие как мази и обертывания, другие были пероральными – микстуры и полоскания для рта, а третьи принимались путем ингаляции. При этом эффективность была тоже совершенно разной. Рецепты для лечения запора состояли из касторового масла, листьев пальмы и бобов. Один из рецептов, который должен был помочь при головной боли, предписывал употребить «внутреннюю часть лука, плоды дерева, натрон, сетсефт-семена, рыбу-меч, морского окуня, вареных раков и мед», сваренные, с «медом и мазью».

Всего мы можем найти свидетельства употребления египтянами около 160 растений в качестве лекарственных, но помимо них в рецепты включали фекалии животных и некоторые металлы.

Процесс употребления лекарств совмещался с молитвами и подношениями богам, при этом, даже по самым оптимистичным оценкам, египетская лекарственная терапия считается неэффективной. Согласно Майклу Д. Паркинсу, не более 28 % из 260 медицинских предписаний в папирусе Херста содержат ингредиенты, которые предположительно могли «оказать воздействие на излечиваемое состояние», а еще, например, ровно треть оказывала только слабительное действие на желудочно-кишечный тракт.

Из положительных моментов можно выделить некоторые удачные достижения, упомянутые в папирусе Эдвина Смита. Он датируется 16–17-й династиями Второго промежуточного периода. В то время Египтом правили Фивы, и папирус, вероятно, произошел оттуда. Первый перевод папируса был сделан Джеймсом Генри Брестедом в 1930 году. Перевод Брестеда изменил понимание истории медицины, продемонстрировав, что египетская медицина не ограничивалась магическими методами исцеления, а использовала рациональные научные методы, построенные на основе наблюдений и исследований. Были и вполне состоятельные открытия, опередившие свое время.

Среди описанных в папирусе методов лечения – закрытие ран наложением швов (для ран губ, горла и плеча), перевязка, наложение шин, припарки, предотвращение и лечение инфекции медом и остановка кровотечения с помощью сырого мяса. Обездвиживание рекомендуется при травмах головы и спинного мозга, а также при других переломах нижней части тела. Папирус также описывает реалистичные анатомические, физиологические и патологические наблюдения. Он содержит первые известные описания черепных структур, мозговых оболочек, внешней поверхности мозга, спинномозговой жидкости и внутричерепных сосудов. В этом тексте слово «мозг» впервые появляется вообще в мире, среди всех известных свидетельств, языков и культур. Признается влияние травм головного мозга на части тела, например, паралич. Регистрируется взаимосвязь между местом черепно-мозговой травмы и пораженной стороной тела, в то время как при раздавливании позвонков нарушаются моторные и сенсорные функции. Из-за своего практического характера и типов исследованных травм считается, что папирус послужил учебником для военной травматологии. Нельзя утверждать, что писатель понимал концепцию кровообращения, но автор папируса ясно осознавал, что о состоянии сердца можно судить по пульсу:

«Счет… пальцами [делается], чтобы узнать, как движется сердце. В нем есть сосуды, ведущие ко всем частям тела… Когда священник Сехмет, любой врач… прикладывает пальцы к голове… к двум рукам, к месту сердца… он говорит… с каждой частью тела».

Соседи пирамид

У народов между Тигром и Евфратом параллельно происходили те же процессы. Материальная наука скрещивалась с религиозными идеями, а результаты наблюдений за болезнями объяснялись мистикой. Демон Аксаксазу породил желтуху, а Ашку – туберкулез, Джемашту нападал на детей и беременных женщин; богиня Гула, жена Нинурты, была «великой женщиной-врачом». Местным Имхотепом, если угодно. Вообще такая концепция развития не миновала никакую из известных нам цивилизаций.

У майя покровителем врачей считался косоглазый бог Ицамна. Инки вызывали особого демона для борьбы с ядами. У ацтеков бог дождя Тлалок лечил водянку, проказу и кожные заболевания; Чуапипилтин был причиной судорог и паралитических состояний у детей; Шипе Тотек вызывал проблемы со зрением; Икстлитлтон был грозой педиатрии, Ксочипилли – воевал против венерических болезней и геморроя, а богиня Коатликуэ помогала с акушерством. Замолксис у даков, Дарзос у гетов в Румынии и Бендис во Фракии – боги исцеляли и насылали патогены. Даже сегодня население диолы в Лоу-Казамансе и Португальской Гвинее насчитывает по крайней мере около двадцати «патогенных» злых духов: Кахан, распространяющий проказу, Канелак, вызывающий варикозное расширение вен, Фимоф, вызывающий психические расстройства, Канфаса – дистоцию, Хуффла – отит, и так далее. О них то вспоминают, то забывают, по мере искоренения болезней. Так, эпидемия оспы 1957 года возродила в Гвинее веру в давно забытый «боэкин» оспы (злой дух).

Слишком сильное увлечение поисками мистических источников болезни привело к ещё одному явлению – черной магии. И на самом деле сложно сказать, что хуже – гомеопатия или подобные суеверия. Считалось, что физическое или психическое заболевание, особенно в его самых коварных и продолжительных формах, также может быть действием человека, проявляющего вредоносную силу на расстоянии, неудовлетворенного или мстительного духа такого человека, возвращающегося в виде призрака, или даже врага или живого существа.

Это болезненное действие «сглаза», «джеттатуры», заклинания или злых духов и является проявлением «черной магии», которая во все времена занимала очень важное место в народных верованиях. Чёрная магия всегда принималась во внимание в традиционных юрисдикциях, считалась преступным деянием и строго каралась. Следовательно, идентификация патогенного агента – то есть задействованной сверхъестественной силы – представляет собой фундаментальный начальный шаг магико-медицинского действия.

В Уганде практикующий врач племени подвергает сомнению свои предсказания в таких выражениях: «Разве злится какой-то бог? Жалуется ли чей-то предок, что его забыли? Колдовал ли какой-то человек?» И так далее. Следующий шаг – это прогноз. Он информирует пациента и его окружение о форме болезни. Более того, это позволяет терапевту узнать, чего он вправе ожидать от своего вмешательства. В египетской медицине, например, очевидно неизлечимые болезни не подлежали лечению вообще. И теперь нам нужно гадать, чем был вызван такой отказ: желанием лица избавиться от ответственности за вмешательство, страхом ли перед волей божественного? Мы только знаем, что некоторые предсказания строились на весьма спорных суевериях.

Замечательные египетские медицинские папирусы и ассирийские и вавилонские глиняные таблички предоставляют множество ярких примеров. Предзнаменования в значительной степени возникли из идеи о том, что человеческий микрокосм находится в постоянной связи с макрокосмом. Эта мифическая связь человека и Вселенной объясняет значение, придаваемое погодным и астрономическим явлениям. Давайте рассмотрим это на примере месопотамских медиков подробнее. Если точнее, тех месопотамских, которые не Шумер, а Вавилон.

Так же, как и в Египте, полезные и значимые открытия здесь соседствуют с мистикой. Помимо кабинетов, кроватей для пациентов, хирургических инструментов и фармакологического оборудования, месопотамские врачи также были тесно связаны с религией. Они носили профессиональное название: асу или азу – те, кто практиковал терапевтическую медицину, состоящую из хирургических вмешательств и лечения травами; аналогом асу были асипу или ашипу, которые практиковали гадание и религиозную медицину.

Дальше – больше. Текст Кодекса Хаммурапи (ок. 1700 г. до н. э.) разделяет религиозных целителей на два класса: прорицателей, или бару, или тех, кто практиковал гепатоскопию и делал прогнозы о будущем; и экзорцистов, или ашипу, которые определяли, какое оскорбление богов или демонов вызвало болезнь. И те и другие проводили медицинские осмотры для выявления симптомов и знамений насчет будущего состояния пациента.

Врачи асу обучались в школах, привязанных к храмам богини медицины и целительства Гула, и получали образование с помощью учебников на глиняных табличках и практического опыта. Асу собирали анамнез, со слов пациентов, чем основываясь на физическом осмотре. Ашипу – наоборот.

Асу и ашипу с большой долей вероятности работали в мирном сосуществовании – есть записи об одних и тех же людях, включая королей, правителей и чиновников, о том, что они консультировались с обоими типами целителей. Мы достаточно легко можем провести параллель с Древней Грецией, ведь и там эта система жила схожим образом: лекари Гиппократа и служители Асклепия.

Практики врачей асу и ашипу были настолько распространены и обычны, что их услуги и сборы регулировались законом: Кодекс Хаммурапи гласит, что плата за медицинские услуги является плавающей и меняется в зависимости от социального класса (авелум – элита, мушкенум – простолюдины, вардумы – рабы). Также устанавливалось, что Вавилонское правительство имеет право проверять работу врача и его бездействие или совершение вреда влекут за собой телесные и иные наказания.

Так же, как и во всем Древнем мире, некоторые виды лечения, вероятно, основывались на обнаруженных характеристиках используемых ингредиентов, в то время как другие – на приписывании символических качеств или суеверии. Шумерская клинопись ок. 3000 г. до н. э. в подробностях описывает около пятнадцати рецептов на лекарства. Хотя в них отсутствует контекст, по названиям сопутствующих заболеваний или количеству ингредиентов, они всё же позволяют сделать определенные выводы об эффективности такого лечения.

Элементы лечебных составов можно классифицировать на фаунистические, ботанические и минеральные. Общим списком, наиболее часто – это: хлорид натрия (соль), нитрат калия (селитра), молоко, змеиная кожа, панцирь черепахи, кассия, мирт, асафетида, тимьян, ива, груша, инжир, пихта и финик. При этом использовались все части анатомии растений: ветви, корни, семена, кора и сок. Эти компоненты употреблялись вместе с медом, водой, пивом, вином и битумом. Хотя у нас сохранилось не так много свидетельств Вавилонской медицины, мы, без сомнения, видим более разностороннюю фармацевтическую традицию, чем могли бы изначально предположить.

Указанные ингредиенты, согласно рецептам, преобразовывались в слабительные, моющие средства, антисептики, мази, фильтраты и вяжущие вещества.

Ещё одним важным компонентом открытий в древности были опиаты. Это целый раздел ботанической медицины, который использовали древние месопотамцы – он включал в себя Cannabis sativa (конопля), Mandragora spp. (мандрагора), Lolium temulentum (дарнель) и Papaver somniferum (опиум).

Есть свидетельства того, что даже опийный мак присутствовал и использовался в Шумерии к 3000 г. до н. э. Вероятнее всего, они использовались ашипу в процессах исцеления совместно с болиголовом в качестве эвтаназии.

Фармакопея Месопотамии была разработана еще в шумерские времена и не только вобрала в себя богатый опыт соседних империй, но и пропиталась собственными мифами. Помните ту бабушку с подорожником из первой части книги?

Так вот это как раз оно – шумерское эпическое мифическое повествование, известное современным ученым как «Энки и Нинхурсаг». Оно подробно рассказывает о сотворении мира, связывая его с лекарственными растениями, болезнями и богами. Энки (также известный позже как Эа) – бог первого города Эриду, бог воды и озорства; Нинхурсаг – богиня земли и супруга Энки. Согласно мифу, Энки определяет сущность и судьбу восьми растений, употребляя их и называя часть тела, с которой связано каждое растение, и рождает богов, каждый из которых связан с растением и частью тела.

Мифические восемь фигур растений, с привязкой их к анатомическому расположению и к определенным божествам, иллюстрируют, как фармацевтическое лечение физических недугов могло быть создано, исходя только лишь из символических свойств растений. И, опять-таки, из-за привязки к мифу в вавилонских ритуалах исцеления фармацевтические компоненты, такие как кресс-салат, мята, экстракт кедра и финиковой пальмы, используются в сочетании с заклинаниями.

Вот пример вавилонского рецепта при травме лица: «Если человек получил удар по лицу (рассек щеку), необходимо растереть смолу пихты, смолу сосны, тамариск, ромашку, муку, иннинну; смешать молоко и пиво в небольшой медной кастрюле; и намазывать на кожу, пока человек не выздоровеет».

Spiegel и Springer предоставляют подробный обзор компонентов вавилонских лекарств, основанный на инвентарных таблицах аптеки, датируемой 1000 г. до н. э.: «Более 250 лекарственных растений, 120 минеральных веществ и 180 наркотических комбинаций употреблялись в сочетании с алкогольными напитками, бульонами, жиром, медом, молоком в различных формах от масла до микстур». Компоненты медицинских препаратов асу, очевидно, были чрезвычайно разнообразны и многочисленны.

Что касается ран, хирургии и травматологии, здесь месопотамцам тоже принадлежит право первенства в нескольких открытиях. В лечении любой раны есть три важных этапа: промывание, наложение лекарства и перевязка. Древние месопотамцы практиковали условно почти все три. Глиняная таблица, датируемая 3000 г. до н. э., содержит рецепт, который подробно описывает омовение «больной части» (на шумерском языке нет конкретного слова, обозначающего «Рана») пивом и горячей водой. Учитывая доступный арсенал, вряд ли тогда можно было выбрать средство лучше.

Но как и в Египте, занявшись гаданием один раз, бросить это было уже сложно. Даже профессиональные гадатели, месопотамские гаруспики, или «бароллы», придавали большое значение конфигурации нижней поверхности печени приносимых в жертву животных (такое предсказание через гепатоскопию позже сыграло заметную роль у этрусков). Казалось бы, вполне научное знание о функциях, внешнем виде и расположении органов трансформировалось в угадывание воли богов вместо определения закономерностей.

Что уж говорить про вавилонское здравоохранение, которое полагалось на магию и заклинания не меньше, если не больше, чем на естественное лечение и рецепты. Это раскрывается в основном через ассирийские копии вавилонских текстов, которые, как считается, относятся к первой половине 2-го тысячелетия до н. э.

Хотя вавилонские врачи выписали множество рецептов, создавая бесчисленные мази, гели, воски и масла, большинство используемых ингредиентов сегодня считается неэффективными. Многие материалы, вероятно, были выбраны на основе сочетания проб и ошибок с предположениями.

Помимо предположений, одна из причин, по которой большинство этих рецептов не были эффективными, заключается в том, что вавилонские врачи не знали о функциях большинства компонентов тела. Хотя практика вскрытия действительно показала им расположение и внешний вид многих органов, само понимание, как все устроено в теле, не ушло далеко. К примеру, господствовала теория о том, что именно печень служила источником жизни для тела, как физически, так и духовно. В песнях и стихах вавилоняне использовали слово «печень» там, где современные жители Запада могли бы использовать слово «сердце».