Текст книги "Ограбление в «Шотландском соколе»"

Глава 11
Сорока-воровка

Потом ещё, правда, Ленни убирала со стола и мыла посуду, но её вопрос-шутка всё равно висел в воздухе, и Холу нужно было на него отвечать. Но как можно вот просто так пойти и половить вора?

– Ты уже составил список подозреваемых? – подала Ленни первую по-настоящему серьёзную мысль. – Значит, так. Первое: нужен список. Второе: мы должны для каждого подозреваемого составить его психологический портрет. Так всегда делают в кино.

– Я кое-что рисовал в блокноте, но не думаю, что это поможет.

– Ладно. Третье: мы должны дать подозреваемому имя. Оно должно быть звучным и запоминающимся. Как, например, Чёрная Кошка или Розовая Пантера. Есть идеи? – Ленни склонила набок голову.

– Есть. Сорока-воровка, – ответил Хол. – Вор любит всё яркое и блестящее.

– Отлично, подходит! – обрадовалась Ленни. – Так и запиши себе в блокнот, что преступник проходит под кодовым именем Сорока-воровка.

Хол открыл блокнот, но ничего не записал. Вместо этого он просто нарисовал сороку. В клюве та держала огромный сверкающий брил– лиант.

– Ну-ка, что ты нарисовал? Дай взглянуть! – полюбопытствовала Ленни и выхватила блокнот.

– Отдай! – потребовал он, но Ленни уже открыла ту страницу, где была изображена… она сама, её удивительные глаза.

Хол смутился, чувствуя, что краснеет.

– Ого! Так меня ещё никто не рисовал. Нет, неправда. Меня вообще никто не рисовал. – И она показала своему изображению язык, а потом стала листать дальше. – А это кто?

– Это моя мама.

Хол резко забрал у неё свой блокнот, Ленни не сопротивлялась. Напротив, несколько смутившись, она поспешила вернуться к теме сороки-воровки.

– Вот было бы хорошо, если бы нам удалось вернуть драгоценности!

– Да, неплохо. Хотя на поезде есть один миллионер, который считает, что их украл я.

– Да что понимают эти взрослые!

Хол вдруг вспомнил, что он отсутствует уже давно и дядя, наверное, волнуется.

– Знаешь, мне надо возвращаться.

– Я тебя провожу, – сказала Ленни. Она уже закончила с уборкой посуды.

– Спасибо, что показали мне ваш паровоз, мистер Сингх, и рассказали, как он работает. – Хол поблагодарил отца Ленни, потом повернулся к его помощнику: – Спасибо за угощение, мистер Брэй. Картошка была просто восхитительной!

Мужчины по очереди пожали мальчику руку.

– Я буду очень вам признателен, мистер Бек, – сказал Моханджит, – если вы никому не расскажете, что были здесь и что вообще видели мою дочь. Нам хотелось бы избежать неприятностей.

– Обещаю, мистер Сингх. Можете на меня положиться.

– Спасибо, – сказал мистер Сингх и вернулся к управлению паровозом.

На обратном пути им снова пришлось перепрыгивать через разрыв между тендером и первым вагоном. Но на этот раз Хол даже почти не замешкался.

– А почему твой дядя вообще едет на этом поезде? – спросила Ленни, когда они шли через служебный вагон. – Он же не миллионер, не аристократ. Во всяком случае, он таким не выглядит.

– Дядя сказал, что газета «Телеграф» заказала ему ряд статей об этом путешествии. Так что он здесь больше как журналист. Но он ещё и писатель. Потому что пишет книги о знаменитых железных дорогах мира…

Ленни вдруг остановилась:

– Что?! Твой дядя Натаниэль Брэдшоу?

Хол кивнул.

– Господи, он мой любимый писатель! – воскликнула Ленни. – Ты читал его «Пар из пасти дракона»?

– Нет, – вынужден был признаться Хол. – Но я собираюсь.

Ленни была потрясена таким невежеством и несколько минут потрясённо молчала. Потом её осенила идея:

– Послушай, твой дядя, он ведь всё замечает, так? Ну, всякие мелочи, да? У него такой писательский глаз, разве нет? Как ты думаешь, он мог бы нам помочь?

– Поймать вора? Сомневаюсь, – покачал головой Хол. – Он вообще не верит, что эти драгоценности были украдены. Он говорит, что надо быть безумцем, чтобы красть вещи на королевском поезде.

– Ха! – резко развернулась Ленни, которая всё это время шла впереди, прокладывая путь. – Ха! Но мы-то знаем, что они украдены. И мы их найдём! Да и кто кроме нас? Только мы здесь и можем поработать детективами, потому что на нас никто не подумает. Я буду главный следователь!

– Ленни, ты с ума сошла. Какой из тебя следователь, если никто даже не знает о твоём присутствии!

Девочка нахмурила лоб, но хмурилась недолго.

– А ты знаешь, так будет даже лучше! – просветлела она. – Ты будешь действовать открыто. Будешь незаметно наблюдать, расспрашивать, собирать информацию, искать разные улики, а потом рассказывать обо всём мне. Потому что я знаю поезд как свои пять пальцев, и если драгоценности по-прежнему где-то здесь, то я их найду. Согласен?

– Ладно.

– Но сначала ты должен мне подробно описать, что было украдено и как это выглядело.

– Ну-у, – задумался Хол. – Я плохо разглядел серёжки леди Лэнсбери. Помню только, они были большие. А вот брошь миссис Пикль видел очень хорошо. Она была в виде банта. Я могу её нарисовать.

Хол тут же присел на корточки и начал рисовать. Ленни примостилась рядом. Вагон трясло и покачивало, альбом на коленях мальчика прыгал, ручка прыгала тоже.

– Тут неудобно, – расстраивался он. – Ничего не получается.

– А ты ложись на пол, – сказала Ленни. – Давай, ложись, потом расслабь свою руку и попытайся рисовать в такт поезду.

Хол лёг прямо на пол в коридоре служебного вагона и начал рисовать, но потом задумался.

– Кажется, я понял, в какой момент похитили эту брошь.

– В какой?

– Примерно тогда, когда ты пряталась под столиком.

Он перевернул чистую страницу и нарисовал по диагонали пять сходящихся линий.

– Это что? – спросила Ленни.

– Это линии построения перспективы, – объяснил Хол.

Потом закрыл глаза, чтобы лучше вспомнить, что тогда видел. Затем начал быстро рисовать, легко и свободно, почти не глядя на рисунок. Его ручка так и летала по бумаге. Он нарисовал обстановку в вагоне-оранжерее и людей, которые там находились. Кто где стоял и что делал.

– Сначала я стоял вот здесь, – пробормотал он и поставил крестик. – Потом сидел на диване и вдруг увидел тебя. Ты пряталась внутри сервировочного столика, так?

– Так.

– Потом мы с дядей Нэтом ушли, а когда уходили, услышали, как миссис Лидия Пикль стала жаловаться, что она потеряла брошь. Хотя буквально несколькими минутами ранее эта брошь была на её груди, потому что она звякала о пустой бокал, когда Лидия проходила мимо. Я хорошо видел эту брошь.

Ленни смотрела на Хола широко открытыми глазами.

– Как ты это делаешь?

– Что?

– Рисуешь. Ты рисуешь так, как будто сам снимаешь кино.

Хол пожал плечами:

– Не знаю. Всё само собой получается. Когда я что-то описываю словами, у меня ничего не выходит, всё путается. А когда рисую, всё сразу встаёт на свои места. Я будто всё вижу воочию, только у себя в голове. – Он постучал кончиком ручки по своему лбу. – Если хочешь, там действительно будто снимается кино.

Ленни присвистнула:

– Ну, ты знаешь, с такими нашими способностями сорока-воровка далеко не улетит!

Почему-то Холу было приятно это услышать. Ещё никто, кроме мамы, его так хорошо не хвалил за умение рисовать.

Вдруг послышались чьи-то шаги, и Ленни увлекла Хола в кладовую. Они закрыли за собой дверь и притихли. Грэм в форме железнодорожника прошёл мимо.

– Слушай, тебе надо отсюда выбираться, а то нас поймают, – прошептала Ленни. И тут же: – Погоди! Дай мне взглянуть на твой рисунок ещё раз. Если всё так, как ты говоришь, то Сорокой-воровкой может быть любой из этих людей. А где Эрнст Уайт?

– Он вот тут, – нарисовал кружок Хол. – Это его затылок. Он сидит в кресле спиной к нам.

Хол снова взял ручку и что-то хотел исправить в своём рисунке. Что-то его смущало. Сорокой-воровкой может быть любой? Гм. На рисунке ближе всех к миссис Пикль стоял дядя Нэт. Хола это озадачило, но Ленни лишь повторила:

– Под подозрением может быть каждый, чьё алиби не будет доказано. Ибо так говорят в кино!

Они расстались, когда дошли до королевского вагона. На прощание с Хола было взято обещание, что он сразу её найдёт, как только узнает что-то новое. А Ленни, в свою очередь, обещала порасспрашивать людей из обслуживающего персонала. Может быть, они что-то знают.

Возле купе номер девять было шумно. Весь проход занимал мистер Пикль.

– Я требую, чтобы меня впустили! – гремел его голос.

Дядя Нэт стоял спиной к двери и закрывал вход в купе. Рядом находился старший проводник Гордон Гулд. Он безуспешно пытался успокоить разбушевавшегося миллионера.

– Я понимаю ваше состояние, сэр, но боюсь, что ничем не могу вам помочь. Мы уважаем частную жизнь наших пассажиров.

– Уважаете?! А кто будет меня уважать? Кто будет уважать мою жену? Этот мальчишка толкнул её прошлый раз, чтобы отвлечь внимание и снять брошь.

Сердце у Хола слегка подпрыгнуло. Говорили о нём.

– Я требую, чтобы в купе был произведён обыск, или пусть мальчишка добровольно признается, что это он украл брошь! – продолжал греметь мистер Пикль.

– Повторяю, обратитесь в полицию, – на это всё спокойно отвечал дядя Нэт. – Скоро будет остановка.

– Пока мы обращаемся, этот разбойник уже перепрячет брошь или выбросит её в окно! – И вдруг лицо Пикля побагровело. Оно и так было красным, а сейчас стало как свёкла. – Вот он! Иди сюда, наглец! Где ты был? Снова ходил высматривать, что бы ещё украсть?

– Я. Ничего. Не крал, – раздельно и как можно спокойнее, подражая дяде, проговорил Хол.

– А ну-ка выворачивай карманы!

– Сударь! Я бы попросил вас! – тонким голосом выкрикнул дядя Нэт и тотчас встал между Холом и мистером Пиклем. Он даже, как петух, смешно наскочил на миллионера, толкнув его своей узкой грудью. Очки на носу дяди негодующе дрожали.

Толстяк не ожидал такого отпора и слегка отступил.

– Мистер Пикль, прошу вас, оставьте это дело, – воспользовался моментом Гордон Гулд и потащил Пикля на себя, схватив его за плечо.

Тот взревел и стряхнул с себя старшего проводника как пушинку.

В коридор вышел барон Эссенбах. Он был в одном халате и домашних тапках.

– Проблемы, господа?

– Никаких. Небольшое недоразумение, – ответил за всех дядя Нэт. Он был снова спокоен. – Просто мистер Пикль вдруг вообразил себя Шерлоком Холмсом.

– Что тут за шум? – В дверях своего купе появилась актриса Сьерра Найт, закутанная в белую шаль. Люси Медоуз вышла следом, держа в руке бумажные листы – очевидно, сценарий. – Можно потише, господа? Мы репетируем, – сказала Сьерра.

– Я требую, чтобы мне позволили осмотреть это купе! Открывай, я сказал, или… – начал сыпать угрозами мистер Пикль.

Дядя Нэт, по-прежнему невозмутимый, обратился к старшему проводнику:

– Гордон, откройте мне, пожалуйста, купе мистера Пикля. Я хочу его осмотреть, потому что уверен в том, что брошь валяется где-то там.

– Как вы смеете! Я жертва, а не вор!

– Возможно, вы и не вор, но, если мы хорошенько осмотрим ваше помещение, мы наверняка найдём, что потеряно.

– Неслыханно! – прогрохотал мистер Пикль, готовый взорваться как перезрелый помидор. – Я никому не позволю рыться в наших личных вещах!

– Я тоже, – ответил дядя Нэт.

Спор, может быть, продолжался бы ещё какое-то время, но тут в вагон ввалилось белое тявкающее облако собак. За ними показался их конвоир, мистер Роуэн Бак, секретарь леди Лэнсбери. Сама графиня вплыла следом. Последним в вагоне появился сын барона Эссенбаха, Майло. Он не мог пройти дальше из-за общей сутолоки с собаками и остановился в дверях. Он вытягивал шею и с любопытством смотрел, что же тут происходит. А в коридоре резко стало весьма оживлённо.

– Безобразие! – возмущалась Сьерра Найт. – Пошли, Люси! Мы будем репетировать в оранжерее.

И они ушли по направлению к концу поезда, благополучно разминувшись с бароном Эссенбахом, который вежливо отступил в купе, но вот пройти мимо леди Лэнсбери не удалось. Собаки вдруг словно с ума сошли. С лаем, и визгом, и бешеным вилянием хвостами начали рваться к Сьерре, но, правда, вовсе не с желанием укусить, а как будто чтобы выразить ей свои лучшие собачьи чувства. Казалось, спусти их с поводка, они сейчас же повалят актрису и залижут её до смерти, просто от любви и безмерного уважения.

– Ой! Караул! Спасите! – кричала Сьерра, пятясь назад. – Уберите от меня этих ужасных животных! Они меня сейчас разорвут!

Хол бросился на помощь.

– Сидеть! – ещё издалека скомандовал он.

Собаки послушно выполнили команду и все как один сели, замерли, только слегка повиливая хвостами.

– Хорошие собаки, хорошие. – Хол начал их гладить и успокаивать. – Не бойтесь, мадам, – обернулся он к Сьерре. – Проходите, они не укусят.

Наконец общими усилиями собак удалось затолкать в купе леди Лэнсбери.

Сьерра Найт, кивнув Майло, прошла мимо него совершенно равнодушно, а вот её помощница Люси на секунду задержалась. Хол вздрогнул. Он заметил, как сын барона держал в руке что-то серебристое и блестящее, а потом быстро сунул себе в карман.

Глава 12
«Изобретение времени»

– Ну и? – спросил дядя Нэт, закрыв за собой дверь купе. – Где ты был?

Хол сначала молчал, потом сел на диван, подумал-подумал, вздохнул и ответил:

– Нигде.

Обещание, данное Ленни и её отцу, нужно было сдержать.

– Нигде, значит, – проговорил дядя Нэт. – Знаешь, а я не удивляюсь. Я и сам часто там бывал, когда был в твоём возрасте. – Тут он улыбнулся. – Хол, тебе лучше всё-таки сказать правду.

– Я не могу.

Дядя Нэт поморщился, снял очки, протёр их кусочком мягкой ткани, который специально держал в кармане жилета, и снова водрузил на нос.

– Тогда я буду говорить сам, а ты только кивай, если я что-то угадаю. Так ты не нарушишь никакого обещания, которое мог дать.

Хол задумался, потом всё-таки кивнул.

– Я заметил, что ты появился в коридоре со стороны головы поезда, – начал дядя Нэт. – Это значит, ты был в королевском вагоне или даже дальше, в служебном. Возможно, ты был даже в будке машиниста. – Хол в изумлении вытаращил глаза. – А если ты побывал в будке машиниста, то, с большой долей вероятности, ты находился там в тот самый момент, когда паровоз пополнял запасы воды. Тогда он как раз замедлил ход, проезжая над водяным корытом. Так?

Глаза Хола нервно забегали, потом он замер и чуть заметно кивнул.

– Мой дорогой! – вдруг громко воскликнул дядя и вскочил на ноги, чем немало испугал съёжившегося племянника. – Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Действующих водяных корыт в Англии вообще больше не осталось. Их, может быть, уже не осталось нигде в мире! А это было отреставрировано и введено в строй специально для прохода нашего поезда. Дело в том, что на этом участке дороги паровозу просто негде было набрать воды. Я ждал этого момента. Я высунулся из окна едва не по пояс. Я чувствовал тот толчок, когда поезд будто споткнулся! Я видел водяные усы, которые вдруг возникли по бокам тендера! Я был так счастлив! А ты, значит, в это время находился прямо в будке машиниста?

– Да.

– Значит, да?

– Там было так здорово! Мистер Сингх даже разрешил мне дать гудок. Два раза.

– Три, – сказал дядя. – Я ещё удивился, почему все гудки разной длины. Значит, это был ты?

– Я, – сознался Холи. – Мы ещё там ели картошку, испечённую внутри паровоза. Только я обещал никому не говорить.

– Слушай, Хол, – сказал дядя. – Слушай меня внимательно. И смотри. – Дядя встал перед племянником и поднял вверх свою правую руку, словно давал присягу. – Я, Натаниэль Брэдшоу, торжественно клянусь, что ни единой живой душе не скажу, что ты был в будке машиниста экспресса «Шотландский сокол»! Пусть я умру от зависти, но всё равно никому не скажу. Короче, могила. Чтоб я сдох!

– Спасибо, – наконец улыбнулся Хол.

– А теперь мне надо работать. – Дядя сел за стол и начал что-то быстро писать. Потом резко обернулся: – Благодаря тебе всю эту картину с водяным корытом я теперь надеюсь описать гораздо живописнее. Из окна я мало что мог увидеть. Ты ведь мне всё расскажешь?

Хол кивнул, но на слове «всё» его голова замерла. Он не может рассказать, с кем там был. Никто не должен знать, что кто-то на поезде едет зайцем. Хол решил сменить тему. Поглядел на дядину спину и придумал.

– Дядя Нэт, а вы знаете, я ведь ещё не читал ваших книг. Мне хотелось бы… Говорят, они очень…

– Могу дать одну, если интересно, – сказал дядя, не оборачиваясь.

– Мама говорила, что у вас есть книга, которая называется «Пар из пасти дракона». Просто ну очень такая интересная! Да.

– Там я описывал своё путешествие в Китай, – обернулся дядя.

– А можно почитать?

– Сейчас у меня с собой нет, но ты её можешь попробовать поискать в библиотеке.

– Отлично! – обрадовался Хол. – Я сейчас же иду туда.

– Идём вместе. Один ты её, боюсь, не найдёшь.

В библиотеке они спугнули сына барона. Майло стоял у полки и отчего-то вдруг так испугался, что уронил книгу.

– Прости, Майло. Мы не хотели, – сказал дядя Нэт.

– Ничего, я просто увлёкся. Я тут давно стою. Всё ищу, что бы интересного почитать. – Он поднял с пола уроненную книгу и поставил её на место. – Ну, вот так.

Хол с недоверием посмотрел на сына барона. Он давно тут стоит? Ещё десять минут назад он только-только входил в их вагон со стороны столовой! А что он тогда прятал в кармане? И прячет ли сейчас? Надо приглядеться. Да, будто что-то оттопыривается. Нет, кажется, нет. Показалось. Но что-то ведь в руке было! Что-то маленькое, блестящее. И он это передал Люси Медоуз. Или она ему передала? Гм.

– Тут, знаете, мой племянник отчего-то заинтересовался моими книгами, – с лёгкой улыбкой произнёс дядя Нэт.

Сын барона глянул на Хола. Шрам над его губой зловеще шевельнулся. Однако то, что он произнёс, не представляло никакой угрозы.

– Похвально, – сказал Майло. – Я слышал, что твой дядя отличный писатель. Но, правда, он пишет только о железных дорогах. А ты любишь железные дороги?

– Д-да, – кивнул головой Хол. Ему вдруг показалось, что это уже наполовину правда.

– Молодец! – сказал сын барона, отвесил дяде учтивый поклон и молча удалился из библиотеки.

Книжные полки библиотеки оказывали какое-то магическое действие на эту часть вагона, которая плавно переходила в зону отдыха. Здесь было гораздо тише, чем где-либо ещё. И уютнее, и укромнее. Из всей мебели здесь имелся только журнальный столик и два низких кресла.

Пока дядя искал своё произведение о Китае, Хол поинтересовался, а какую же книгу Майло так увлечённо читал, что даже не услышал, как они вошли. Он узнал корешок. Книга называлась «Брачное поведение крякв». Это об утках. Странно, подумал Хол.

– Ну вот, нашёл, – сказал дядя, подходя с целой стопкой книг. – Здесь моя «Всемирная история в двенадцати путешествиях по железной дороге», а также «В мягком вагоне до Санкт-Петербурга» и «Бишопская железнодорожная ветка». А вот эту книгу я написал в соавторстве с преподобным Джеймсом Каллонером. Она называется «Изобретение времени».

– А где «Пар из пасти дракона»?

– На полке её почему-то нет. Должно быть, кто-то взял почитать.

Хол взял в руки «Изобретение времени».

– Интересно. А как можно изобрести время?

– Ну, это надо понимать не буквально. Дело в том, что, пока не появилось железнодорожное сообщение, люди не требовали от часов большой точности. Но потом пошли поезда, и появилось строгое расписание. Опоздать на поезд стало себе дороже. И тогда люди заново оценили деление времени на часы и минуты. Даже секунды стали иметь большое значение.

– Круто! – сказал Хол.

Дяде понравилась заинтересованность племянника, и он продолжил:

– В моих книгах много историй не только про путешествия, но и про то, как железные дороги однажды кардинальным образом изменили весь привычный уклад жизни людей. Я видел много необычных железных дорог, много интересных поездов, начиная с того, вагоны в котором тянул паровоз Стивенсона, и до японского высокоскоростного «Синкансена»…

Тут поезд резко дёрнулся и стал притормаживать. Потом остановился совсем. Дядя посмотрел на часы:

– Десять тридцать. Мы приближаемся к городу Абердин. Если посмотреть по карте, – он подошёл к карте Великобритании, висевшей по торцевой стенке одного из книжных стеллажей, – то мы сейчас вот здесь. Пересекли реку Тей, проехали Данди и сейчас приближаемся к морскому побережью. В Абердине паровоз перецепят. У нас есть возможность посмотреть, как это будет делаться. Идём в конец поезда.

Поезд остановился на какой-то заброшенной территории, бывшей товарной станции, где было много ржавых рельсов и неиспользуемых стрелок. Вид вокруг был скучный. Только старые полуразрушенные склады, каменный забор, островки чахлого кустарника и трава, которая пробивалась меж деревянных шпал.

– Это бывшая станция Феррихил Сайдингс, – объяснил дядя, пока они шли из библиотеки.

В оранжерее дядя открыл дверь на заднюю площадку и по лесенке спустился вниз, на землю.

– Осторожнее, когда будешь прыгать, – предупредил он племянника. – По балласту надо вообще осторожно ходить, тут легко можно подвернуть ногу.

– По какому балласту? – спросил Хол, легко спрыгнув на некрупные серые камни, которые были рассыпаны тут везде.

– Вот это и есть балласт, этот гравий, – объяснил дядя. – Именно на него кладут шпалы, им же засыпают пространство между шпал.

Холу не показалось, что по балласту было очень трудно ходить. Нет, вполне. Камни забавно хрустели под ногами.

– Давай пройдёмся и разомнём ноги, – предложил дядя, и они пошли вдоль состава к его началу.

Ветер доносил с побережья запахи морской соли и водорослей, приятно шевелил волосы. Где-то запела птичка. Хол определил, что она поёт в глубине кустарника, который рос возле одной из каменных стен. Впереди они увидели паровоз. С него спрыгнул Джоуи, помощник машиниста, и нырнул куда-то под первый вагон.

– Что он делает? – спросил Хол.

– Он отцепляет паровоз. Разъединяет автосцепку.

Потом Джоуи показался вновь. Он махнул машинисту, отцу Ленни, и паровоз, фыркнув, начал медленно отъезжать. Вагоны же остались стоять.

Джоуи побежал вперёд, перегоняя паровоз. Он добежал до какой-то железной палки, торчащей рядом с путями, поднял боковой рычаг, на котором был закреплён какой-то груз, и повернул этот рычаг вбок.

– Это стрелка, – объяснил дядя Нэт. – Он перевёл стрелку. Через неё паровоз попадёт на боковой путь.

– А почему мы не можем поехать прямо в Абердин?

– Там путь обрывается, там тупик. Такое часто бывает в приморских городах. И тут нет специальной объездной ветки, чтобы доехать до Баллатера. Поэтому приходится отцеплять паровоз в начале состава и прицеплять в конце, к последнему вагону. Потому сейчас мы поедем назад. Сначала назад, а потом свернём в сторону. До станции Баллатер поезд будет двигаться задом наперёд.

– Я хочу посмотреть, как поезд будут прицеплять снова, – сказал Хол.

Дядя Нэт кивнул, и они пошли назад, к вагону-оранжерее. Вскоре сзади послышалось мощное «чуф-чуф-чуф», и мимо, по боковой ветке, простучал вернувшийся паровоз, обдав людей клубами пара и оглушив свистком. Отец Ленни, мистер Сингх, хорошо узнаваемый по чёрной чалме на голове, помахал им из будки рукой. Они тоже помахали.

Хол достал свой блокнот, хотя на ходу было неудобно рисовать. И всё же он успел что-то набросать, но тут его внимание отвлёк лай собак. Роуэн Бак, секретарь леди Лэнсбери, воспользовался случаем, чтобы наскоро выгулять шпицев. И он делал это основательно. Без нарушения правил санитарии. В руке у Роуэна был совочек и несколько чёрных пакетиков, ещё пустых.

– Хотел бы я иметь такую работу, – завистливо произнёс Хол, наблюдая, как Викинг и Трафальгар возятся в траве вдоль кустарника возле кирпичной стены забора.

– Чтобы собирать собачьи какашки? – не преминул съехидничать дядя Нэт. – Я что-то не вижу, чтобы мистер Бак сейчас выглядел очень счастливым.

Паровоз между тем ушёл далеко назад, там Джоуи тоже перевёл пару стрелок, и вскоре локомотив начал возвращаться по основному пути. Джоуи шёл впереди, чтобы через пару минут прицепить паровоз к вагону-оранжерее.

Хол остановился сделать быструю зарисовку. Ракурс отсюда был очень удачный. Дядя Нэт смотрел, как Джоуи машет рукой машинисту и что-то ему кричит.

– Ну вот, – сказал дядя, посмотрев на часы. – Сейчас мы отправимся дальше. До Баллатера отсюда всего около пяти километров. Там поезд остановится и будет нас ждать, пока мы съездим в замок Балморал.

– Он что, не доходит до самого замка?

– Нет. Королевская семья была против, чтобы железная дорога проходила через их личные угодья, тем самым нарушая их покой. Осторожно! Встань в сторону.

Мимо них, с пронзительным свистом и чётким перестуком колёс, в сторону Абердина стремительно пронеслась пригородная электричка. Паровоз поприветствовал её протяжным низким гудком. Проводив электричку взглядом, Хол вернулся к своему рисунку. Однако боковым зрением зацепил что-то необычное. Что-то белое мелькнуло под вагоном-оранжереей и тут же пропало. Потом меж колёс появилась собака.

– Ближе, ближе! – подавал Джоуи знаки машинисту, словно подманивая к себе паровоз.

Хол узнал собаку. Это был Бейли. Он стоял у самого колеса вагона и осторожно выглядывал наружу. Запахи пронёсшейся электрички его по-прежнему настораживали. Было похоже, что именно эта электричка его и испугала. Из-за неё он и убежал. Хол взглянул на подъезжающий паровоз и мгновенно оценил ситуацию. Даже небольшой толчок мог сдвинуть вагон, и тогда Бейли точно бы перерезало пополам.