Текст книги "Похищение в «Калифорнийской комете»"

Глава 7
Шоу Моретти

Порыв ветра подхватил сухие листья, закрутил в вихре и понёс вдоль платформы. Холу стало грустно и холодно. Вместе с Мэйсоном они запрыгнули в первую же открытую дверь и пошли вдоль состава. Навстречу им попалась Франсина со стопкой постельного белья на руках.

– Привет, Франсина!

Проводница широко улыбнулась, увидев Хола с его новым другом. В её взгляде читалось что-то песенное: попутчики, попутчики, траля-ляля-ляля.

– Кстати, вот мой вагон, а это наше купе, – сказал Хол. – Номер десять.

Шторка на двери не была задёрнута до конца. Дядя Нэт что-то быстро печатал на ноутбуке. Хол не стал его беспокоить, тем более что Хэдли, принявшая вид Марианны, должна была бы уже где-то появиться.

Вагон с купе семьи Моретти был следующим. Это был почти такой же спальный вагон, однако, в отличие от предыдущего, здесь даже на первом этаже находились маленькие кабинки, в которых ехали пассажиры. Обо всём этом Мэйсон рассказал, пока они шли по второму этажу.

– Мы живём тут, – показал он на дверь и тут же увидел идущую по коридору Хэдли. Она шла, разматывая шарф. – Хэдли! Всё нормально?

– Да.

– За тобой кто-нибудь следил? – спросил Хол.

– Нет. Когда я поднялась в вагон, этого шпиона из «Цирконы» уже не было. – Хэдли открыла дверь. – А за вами следили?

– Нет. Марианна уже у себя, – ответил Мэйсон.

Их купе считалось семейным. Оно и было заметно просторнее, чем то, в котором ехали Хол и его дядя. Здесь имелись большой санузел и полноценный диван, который к тому же раскладывался. На диване лежал раскрытый чемодан, а рядом – разбросанные вещи.

– У вас что-то взрывалось? – улыбнулся Хол.

– Это Мэйсон искал свой магнитофон, – сухо ответила Хэдли и стала убирать вещи.

В купе ещё имелось и кресло, такое же, как и в кабинках классом пониже. Оно тоже не пустовало. В кресле лежали дорожная сумка и книги о фокусах.

– Значит, ты в самом деле решила стать фокусником? – спросил Хол.

– Иллюзионистом, – поправила его Хэдли. – В Бостоне, где живёт наша мама, каждый год проходит конкурс юных иллюзионистов. Первый приз – пять тысяч долларов. В этом году мне по возрасту уже можно будет участвовать. Если я выиграю, то куплю полный комплект реквизита для профессионального иллюзиониста…

– И мы запустим своё собственное шоу. Оно будет называться «Шоу Моретти», – добавил Мэйсон.

– Ты тоже участвуешь? – спросил Хол.

– И ещё как! – ответила за брата Хэдли. – Мэйсон у нас прирождённый артист, мастер перевоплощений. Хочешь посмотреть номер, который мы сейчас репетируем? Сядь вот сюда. – Она толкнула Хола в кресло.

Мэйсон сбросил чемодан на пол и стал тянуть диван на себя. Тот легко разложился, получилось что-то вроде сцены. Оперевшись на подлокотник, Хол с интересом смотрел, что будет дальше.

Хэдли вытащила из сумки свой концертный пиджак, расшитый бисером и обсыпанный блёстками, и аккуратно его надела. Брат достал из гардероба короткое золотистое платье. Скинув джинсы и футболку, он ужом протиснулся в это платье, а затем напялил на голову женский парик с длинными светлыми волосами, моментально превратившись в пухленькую блондиночку. Но голос пока не соответствовал. Низким раскатистым баритоном профессионального конферансье Мэйсон торжественно объявил:

– Выступают! Лучший иллюзионист мира! Хэ-э-эдли!.. – В полуобороте он величаво показал рукой на сестру. – И-и-и!.. – Тут он запрыгнул на кровать, встал рядом с Хэдли, вертляво подёргался, сделал книксен и тонким писклявым голосом дополнил: – И я, его очаровательная помощница! – Сложив губы уточкой, он жеманно поправил на голове волосы.

Хол так и покатился от смеха.

Затем слово взяла Хэдли:

– Дамы и господа! Меня зовут Хэдли Моретти. Я иллюзионист мирового класса. А это моя ассистентка Мэрилин Моретти. То, что вы сейчас увидите, опровергает законы физики и…

– И очень нервирует бедных девушек, – капризным, полным притворного ужаса тоном добавил Мэйсон.

– Прямо перед вашими глазами сейчас произойдёт нечто совершенно невероятное. – Хэдли вытащила из кармана сложенный чёрный платок. – Я сделаю так, что Мэрилин буквально растворится в воздухе.

Хэдли стала разворачивать платок, ещё и ещё, пока тот не превратился в кусок чёрной атласной ткани. Затем она выступила вперёд и растянула это тонкое покрывало перед Мэйсоном на уровне колен. Тонким сладким голосом Мэрилин Монро Мэйсон запел:

– С днём рожденья тебя-я-я…

Хэдли медленно стала поднимать покрывало. Мэйсон продолжал петь и, перед тем как совсем исчезнуть из виду, послал Холу воздушный поцелуй.

– С днём рожденья тебя-я-я… – ещё несколько секунд доносился его голос. Потом покрывало вдруг резко упало.

Мэйсон исчез. Хол привстал и вытянул шею. Повертел головой. Он был в недоумении. Помещение слишком маленькое, чтобы где-то здесь спрятаться.

Хэдли между тем делала вид, что озадаченно ищет исчезнувшую ассистентку. Она крутила покрывало так и эдак, заглядывала в него то с одной стороны, то с другой, затем обнаружила внутри складок какую-то небольшую округлость и достала оттуда хрустальный шар. Повертела его и вдруг бросила Холу:

– Держи!

Хол поймал, а она взмахнула покрывалом, и вдруг рядом с ней опять стоял Мэйсон. Он смотрел прямо на Хола и выдувал изо рта пузырь жвачки. Пузырь рос и рос, Хол смотрел на этот пузырь как заворожённый. Вдруг – чпок! – пузырь лопнул. Хол так и подпрыгнул.

Брат и сестра взялись за руку и сделали шаг вперёд, выйдя на поклоны. Причём Мэйсон каждый раз делал грациозный книксен. Его толстенькие ножки оказались вполне сгибаемы.

– Как вы это делаете? – поразился Хол, когда шоу закончилось. – Это было потрясающе!

– Правда? Тебе понравилось? – обрадовался Мэйсон, стягивая с головы парик. – И ты не догадался, куда я исчез? Я очень рад.

– У нас есть в запасе и другой номер, – сказала Хэдли. – Но мы его ещё готовим. Это когда Мэйсон горланит песни в деревенском стиле, а я его распиливаю большой ржавой пилой.

Хол рассмеялся:

– Здо́рово! Я ваш фанат. Заранее заказываю билеты.

Дверь отворилась без стука. В купе вошёл невысокий смуглый мужчина в гавайской рубашке и светлых летних брюках. Он был наполовину лыс, чёрные кудрявые волосы обрамляли его круглую голую макушку, а на лице первым делом замечались большие навыкате глаза, карие и как будто всё время удивлённые, добрые.

– Привет, дети! – сказал он.

– Привет, пап! – сказал Мэйсон, забрасывая парик в гардероб. – Знакомься, это Хол. Он англичанин.

– Приятно познакомиться. А я Фрэнк. – И он крепко пожал Холу руку. – Использовали вас, значит, в качестве публики. Ну и как?

– Очень, мистер Моретти!

– Зови меня просто Фрэнк. – И Фрэнк посмотрел на своих детей. – А прибираться когда будете?

– Сейчас, пап, – пообещала Хэдли.

– Я зашёл за пластырем. Где-то порезался. – И он показал кровоточащую ранку на пальце. – В ресторане познакомился с одной женщиной. Она вся такая рыж… огненноволосая, ну просто огонь, а не женщина! А на плече всё время сидит игуана. – Он снова посмотрел на палец. – Надеюсь, это не ядовитый укус. Так вот, её зовут Ади, и, кажется, она в меня насмерть влюбилась. У меня с ней скоро свидание, а тут этот палец. Ну где же пластырь, Хэдли?

Хэдли уже несла аптечку.

– Так ты, значит, из Англии, Хол? – Фрэнк протянул дочери свою руку и повернулся к Холу: – А там откуда?

– Мы живём в городе Кру. Это крупный железнодорожный узел.

– Любишь, значит, поезда? Да мы все любим ездить поездом, правда, дети?

Дети задумчиво кивнули.

– Мне, видишь ли, постоянно приходится мотаться по стране. Гастроли, сам понимаешь. А на машине я пока не могу, права отобрали. И совсем ни за что.

– За неоднократное превышение скорости, – напомнила Хэдли, обрабатывая ранку.

– Но я тогда страшно торопился, было очень срочное дело.

– В Америке, я заметил, все очень быстро ездят, – сказал Хол. – Просто летают!

– Летают птицы, – грустно заметил Фрэнк, а затем переменил тему. – Значит, так. Сообщаю вам, дети. В Рино у нас всё складывается пока очень хорошо. В казино я понравился. Есть надежда, что получу долговременный контракт. Тогда мы можем снять дом, и вы будете ходить в постоянную школу. Спасибо, Хэдли! Хотя всё равно ещё щиплет. – Он подул на пластырь. – Чем ты меня там намазала? Порез-то был совсем небольшой. – Он чиркнул ногтем по пластырю. – Хорошо. Теперь я должен быстро побриться!

Фрэнк действительно побрился очень быстро. И главное, не порезался!

– Всё, дети, – сказал он. – Всем спасибо, я побежал!

Фрэнк вышел из купе, а Хол вдруг почувствовал, как в его мозгу что-то щёлкнуло. Мысли закрутились, забегали, и вдруг… «Порезаться. Порез. Резать. Реза!» – вдруг молнией пронеслось в его голове. Он всё понял.

– Реза! – воскликнул он вслух, чем немного испугал Хэдли и Мэйсона. – Огест Реза и его дочь! Райан знает Марианну!

Ему потребовалось время, чтобы всё объяснить.

– Короче, Райан в ресторане показывал мне, что он режет. Режет. Ногтем, как будто бритвочкой. Этим он намекал на фамилию «Реза». А когда я не понял, он полоснул себя пальцем по горлу.

– Скорее такой жест обозначает смерть, – заметил Мэйсон. – А Марианна-то тут при чём?

– А до этого он дёргал свои волосы за ушами, как будто дёргал за косички. А косички у кого?

– У Марианны нет косичек, – резонно заметил Мэйсон.

– А как ещё он мог показать девочку?

– Дочь Резы? – никак не могла поверить Хэдли. – Всё это как-то слишком сложно и вообще притянуто за уши. Да и зачем ему обращаться именно к тебе, вы же были едва знакомы.

– Возможно, он слышал, как мой дядя говорил его отцу, что мы только что были в вагоне мистера Резы, вот и хотел предупредить.

– О чём?

– О том, что кого-то скоро убьют, – не стал гадать Мэйсон.

– Глупости! Разве нельзя было это сказать по-другому? Как-нибудь попроще?

– А что, если отец Райана тоже агент «Цирконы»? – вдруг задумался Мэйсон. – Как и тот урод с дипломатом. Ведь если Сеймур Харт охотится за Марианной, то и этот может…

– Послушай, Хол, – вдруг расширила глаза Хэдли, – а помнишь, как на твоём рисунке были сильнее всего обведены Сеймур и его столик? А что, если это прямой намёк на опасность, которая грозит Марианне?

– Я сам этого боюсь, – признался Хол.

– Да что с ней сделается, если она сидит в самом крутом вагоне под охраной крутого телохранителя?! – воскликнул Мэйсон.

– Пока она там, ей не грозит ничего, – согласился Хол.

– Так что же делать? – спросила Хэдли.

– Надо найти возможность поговорить с Райаном напрямую. Не за едой.

– Кстати, ты будешь ужинать вместе с нами? – спросил Мэйсон.

– Нет, – сказал Хол, вспомнив, что получил приглашение от Золы. – Извините, я должен уже идти.

Глава 8
Дьявольская мята

– Я вернулся, – проговорил Хол, отодвигая дверь в своё купе.

– Входи-входи, – сказал дядя. – Ты меня жутко выручил тем, что не пришлось снаряжать за тобой поисковую партию. Нравится этот галстук?

Он как раз доставал из дорожной сумки красный галстук с рисунком «пейсли», как он сам называл его – в стиле бешеных огурцов.

– Вы хотите, чтобы я это надел?

– Нет. Это старый подарок Золы. Она всегда говорит, что без галстука я выгляжу как бомж.

– Вот и неправда. Вы всегда выглядите как настоящий английский джентльмен.

Дядя выпрямился, расправил плечи и улыбнулся.

– Приятно слышать. И знаешь, пожалуй, я обойдусь без него. – И он бросил галстук обратно. – Ты готов? Зола просила зайти в её купе за полчаса до ужина, выпить аперитива.

– А мне обязательно? – Хол посторонился, пропуская дядю на выход. – Может, я всё-таки останусь?

– Помнится, она пригласила лично тебя.

Хол вышел вслед за дядей.

– А что, если я скажу что-нибудь не то?

– Постарайся такого не говорить. А если почувствуешь, что Зола задаёт неудобные вопросы, просто смени тему.

В коридоре Хол нащупал в кармане свой блокнот. Он лучше бы остался один, чтобы поскорее зарисовать то недавнее «Шоу Моретти», пока вся картинка с Хэдли и Мэйсоном стоит у него перед глазами.

Зола поприветствовала их ослепительной улыбкой. Она уже переоделась. Теперь на ней была только белая блузка и стильные чёрные брючки. Лишь туфли на высоких каблуках были всё теми же и такими же красными, как её губы.

– Проходите, друзья, присаживайтесь, – пригласила она гостей.

Купе, в котором ехала Зола, было тоже большим и тоже с раскладным диваном, но Зола как-то сумела превратить это помещение в свой роскошный будуар. На бра она накинула лёгкий газовый шарф, смягчающий резкий свет, диван был застелен бархатным покрывалом, а поверх него лежали расшитые золотом диванные подушки.

– Ты привезла с собой даже подушки? – удивился дядя, садясь на диван.

– Я привезла чехлы, – ответила Зола. – В них я храню свои ночные принадлежности. Минутку терпения, сейчас сделаю коктейль.

– Чем так пахнет? – вертел головой Хол. Он сидел в кресле, накрытом красной шерстяной шалью.

– Это сандаловое масло, – ответила Зола. – Я капаю по несколько капель в ароматизатор, чтобы всегда чувствовать себя как дома. Харрисон, вы когда-нибудь пили «Дьяболо менте»? Нет? Что же, пора попробовать.

Она открыла шкаф, достала из него бутылку с ярко-зелёной жидкостью и налила её в стакан. Жидкость всшипела пузырьками. Хол напрягся. Когда он последний раз пил нечто такое же зелёное, ему жутко не понравилось.

– Это мята, – успокоила его Зола и стала готовить коктейль.

Она вылила остатки «Дьяболо менте» в шейкер, добавила туда виски, смешала, потом разлила по двум стаканам, бросила в каждый лёд и опустила по оливке на шпажке.

– По-моему, Харрисон, это новое слово в криминалистике, – сказала она, подавая коктейль дяде Нэту, но обращаясь исключительно к Холу, – раскрывать преступления, опираясь на свой талант художника. За вас, Харрисон Бек! – произнесла она тост.

– За тебя! – поддержал дядя.

Сделав глоток, Зола поставила стакан на стол и спросила:

– Блокнот у тебя с собой? Хотелось бы посмотреть на твою манеру рисования.

– Но ты же видела некоторые его рисунки. Их печатали в газетах, когда рассказывали о краже королевского бриллианта, – напомнил ей дядя.

– Хол, меня интересуют не те, старые. А те, которые ты сделал уже здесь. Когда был в «Серебряном страннике». Ты ведь что-то зарисовал? Макет города, например.

Хол вдруг почувствовал всю тяжесть лежащего в кармане блокнота, но только улыбнулся. Вместо ответа он начал пить свою газировку. Та по-змеиному шипела и отдавала вкусом зубной пасты.

– А почему вдруг тебя заинтересовали игрушки, Зола? – пришёл на выручку дядя Нэт.

– Потому что Реза активно скупает участки земли вдоль Северо-восточного транспортного коридора, – ответила журналистка. Она скинула туфли и забралась с ногами на диван. – Зачем, как ты думаешь, Нэт?

– Я думаю, он хочет построить систему высокоскоростного наземного транспорта, а значит… – склонился дядя к Золе.

– То, что мы видели у него на компьютере, имеет отношение не к космосу, а…

– Вот именно! Огест Реза никогда серьёзно не интересовался космосом.

– Вот поэтому я и хотела посмотреть рисунки Хола. А ты не заметил, Хол, на макете было что-нибудь вроде космодрома будущего?

– Мы говорили о поездах, – скупо ответил Хол. Он искал предлог, чтобы пойти в туалет и как минимум прополоскать рот. Дьявольская мята уже затевала в его животе свой дьявольский танец.

На руке Золы замигали смарт-часы. Зола прочитала сообщение и выключила часы одним движением наманикюренного пальчика. Дядя Нэт посмотрел на новый гаджет неодобрительно:

– Не представляю, как бы я носил такие часы. Чувствовал бы себя постоянно подключённым к интернету. А ведь чем хороши путешествия? Именно тем, что отстраняешься от всего привычного.

– А мне нравится быть в контакте со всем миром, – улыбнулась Зола. – А вот ты человек ещё позапрошлого века. Дай тебе волю, ты бы писал гусиным пером и читал только рукописные журналы.

– И путешествовал бы на почтовом дилижансе, – поддержал шутку дядя.

– Даже в космос!

Это вызвало общий смех.

– А что бы сказали в корпорации «Циркона», если бы «Реза Технолоджис» вдруг объявила о программе космических путешествий? – вдруг спросил Хол и сразу понял, что сболтнул лишнего. В этот момент он думал о Марианне, за которой охотится «Циркона».

Зола прожгла Хола взглядом. Интересно, откуда такие мысли, словно спрашивала она.

Вслух же она лениво произнесла:

– Почему ты это спросил?

– Я не знаю, – замялся Хол, – просто они ведь типа… конкуренты. Хотя я толком даже не знаю, чем занимается «Циркона». – Он пожал плечами и уставился в стакан с зелёной жидкостью.

– «Циркона» выпускает различные виды компьютерного оборудования и занимается разработкой программного обеспечения, – ответил ему дядя, а затем с улыбкой повернулся к журналистке: – Если не ошибаюсь, Зола, твои часы тоже производства «Цирконы», разве нет?

– Но они такие удо-обные, – надув губки, капризно протянула Зола и тут же от души рассмеялась: – Иногда мне кажется, мои смарт-часы лучше знают, чего я хочу, чем я сама.

– Но «Циркона» всё же занимается космосом? – спросил Хол теперь уже из чистого любопытства.

– Нет, – ответила Зола. – Она сейчас инвестирует в беспилотные автомобили.

– В роботов?

– Можно сказать и так. Будущие автомобили «Цирконы» будут забирать людей на пороге их дома и отвозить туда, куда они скажут. С поездами так, кстати, не получится.

Зола собрала пустые стаканы и сполоснула их в маленькой раковине.

– Не знаю, мне кажется, поезда ещё рано списывать со счетов, – тихо проговорил дядя.

Вытерев руки полотенцем, Зола спросила у Хола, понравился ли ему «Дьяболо менте».

– Мм, очень мятный вкус, – уклончиво ответил Хол.

– Я к нему привыкла, когда училась в университете в Париже.

– В Париже? Там, где учится Марианна?

– Очень способная девочка. Возможно, когда-нибудь она сама возглавит «Реза Технолоджис». Вы с ней уже подружились?

Хол кивнул раньше, чем понял, что этого не стоило делать. Зола с усмешкой взглянула на дядю Нэта.

– Отличный растёт помощник!

– Я не понял, – действительно не понял Хол.

– Послушайте, – Зола сложила на груди руки и обратилась к ним обоим, – думаете, я поверила в эти ваши английские сказки, что вы так любите поезда, что ребёнок даже готов пожертвовать школьными каникулами?

Хол снова ничего не понял, а дядя снисходительно рассмеялся:

– Хол, Зола считает, что я специально взял тебя с собой, чтобы войти в близкие отношения с Резой, а главное, чтобы ты потом невольно поставлял мне важную информацию о его планах, просто делая свои рисунки.

– Ничего себе! – Хол выпрямился на кресле. – Неужели вы в самом деле хотели использовать меня?

– Нет, конечно, – успокоил его дядя Нэт. – Ты же знаешь, что это путешествие просто подарок на твой день рождения, не более… Зола, уж поверь, – он повернулся к журналистке, – это действительно лишь подарок. После «Шотландского сокола» нам понравилось путешествовать вместе, правда, Хол?

Хол честно закивал, а потом сказал Золе:

– Я подружился не только с Марианной, а ещё с мальчиком, который умеет перевоплощаться, и с его сестрой, иллюзионисткой. Уж их-то мой дядя не сможет использовать никак.

Зола вздохнула.

– Ладно, будем считать, что вы меня убедили. Но я всё равно стану за вами следить. За обоими! – сказала она, покачав пальцем, полушутя.

– Да пожалуйста, – сказал дядя. – Кстати, Зола, я получил аккредитацию от газеты «Телеграф». А на какое издание работаешь ты?

Зола невинно похлопала ресницами:

– Я уже взрослая девочка, милый Нэт. Я специализируюсь на банкротствах, корпоративных рисках и захвате рынков. А расширение сферы интересов компании «Реза Технолоджис» – это весьма горячая тема.

– Значит, ты теперь вольный стрелок? Добываешь информацию, обрабатываешь, проверяешь, пишешь статью, а потом предлагаешь тому, кто больше заплатит?

– А что тут плохого? – Зола пожала плечами. – Работа как работа. Ой, уже время! – На её смарт-часах опять что-то замигало. – Нам нужно поскорее поужинать, если хотим успеть на пресс-конференцию в Омаху. Кстати, не забудьте свои зонтики. Мои часы говорят, что собирается дождь.

Дядя Нэт поглядел в окно.

– Не похоже, – сказал он вставая.

– Технологии будущего не врут. Вот так-то, Натаниэль, – сказала Зола, подхватив свою сумочку и направляясь к дверям. – Если не двигаться в ногу со временем, твои часы всегда будут отставать.

– Мои часы никогда не отстают, Зола, – парировал дядя Нэт. – Я их сверяю по расписанию поездов. И хотя поезда иногда опаздывают, я – нет.

Глава 9
«Ракета» Огеста Резы

Когда бескрайние поля Айовы начали сменяться на просторы Небраски и огромное, как апельсин, солнце покатилось над спокойными водами реки Миссури, Хол всё ещё сидел в вагоне-ресторане вместе с дядей Нэтом и Золой. Они ужинали. Впереди их ждал город Омаха.

Станция находилась на восточной стороне города, спрятавшись за стеной больших зданий. Платформа располагалась посередине путей, и, чтобы попасть к вокзалу, нужно было пересечь рельсы по небольшому деревянному переходу. Был ещё ранний вечер, но переход уже хорошо освещался фонарями и прожекторами. Как и короткая асфальтированная дорожка, которая вела непосредственно к вокзалу.

– Не удивляйся, если вместо обычного вокзала ты увидишь музей, – сказал дядя Нэт своему племяннику. – Это железнодорожный Музей имени Дарема. Пресс-конференция будет там.

– Вернее, её официальная часть, – поправила Зола, вставая из-за стола. – Потом нас пригласят в «Серебряного странника», где и будет объявлено о чём-то реально сенсационном. Думаю, речь пойдёт о ракете.

После ужина мужчины на минуту заглянули в своё купе, чтобы одеться потеплее, а когда вышли на платформу, там уже было полно журналистов.

– Прошу всех за мной, – командовала приглашёнными энергичная пышноволосая женщина с прижатой к груди папкой. Она повела людей в самый конец платформы. Вагон «Серебряного странника» стоял как раз у перехода, и все невольно замолкали, когда проходили мимо.

– Омаха была когда-то очень оживлённой станцией, – рассказывал дядя Нэт, когда они вышли на дорожку. – Здесь, собственно, и начиналась знаменитая Трансконтинентальная дорога. Но потом всё пришло в упадок. Увы, сейчас здесь осталась лишь тень былого великолепия.

– Но почему? Поезда-то ведь по-прежнему ходят, – удивился Хол.

– Ходят только товарные поезда, да ещё останавливается «Калифорнийская комета».

Они вошли в музей со стороны привокзальной площади, миновали одинокий вагон времён ковбоев Дикого Запада и попали в просторный зал ожидания, где по центру стояли стулья и играл струнный квартет.

– Ого! – удивился Хол. – Тут как в Чикаго на вокзале «Юнион Стейшн»!

– Да, – согласился дядя Нэт. – Компания «Юнион Пасифик» была когда-то крупнейшей железнодорожной компанией Америки. Её штаб-квартира как раз здесь и находилась, в Омахе, и этот вокзал считался самым большим и самым красивым. В стране тогда было всего восемь железнодорожных компаний, но все ехали сюда перенимать опыт. Можно сказать, что мы сейчас находимся в самом сердце североамериканских железных дорог, как старых, так и новых.

– Что-то я сомневаюсь, что пресс-конференция будет о космосе и ракетах, – негромко проговорил Хол.

Дядя промолчал.

Зал уже гудел. Телевизионные камеры были нацелены на невысокий подиум, где стояли микрофоны. Несколько журналистов узнали дядю Нэта и подошли к нему поздороваться. Дядя Нэт вежливо поддерживал беседу, хотя по всему было видно, что ему не терпится ещё до начала пресс-конференции заглянуть в соседний зал, где, собственно, и располагалась экспозиция музея. Двери туда были гостеприимно распахнуты.

Шум вдруг резко стих. На подиуме появился Огест Реза, и его поприветствовали аплодисментами. Хол протиснулся поближе.

– Спасибо, что вы нашли время здесь собраться, – начал Реза с лёгкой усмешкой и сделал паузу, обозревая аудиторию.

Прямо за ним стояла Марианна в ярком, канареечно-жёлтом платье. Вид у неё был довольно безучастный. Реза продолжал:

– Сегодня мы живём в преддверии революционных изменений. Климат стремительно меняется, и большинству видов животных и растений на нашей планете приходится быстро адаптироваться. Двести лет назад Роберт Стивенсон изобрёл паровоз, который он назвал «Ракетой». С тех пор, уж позвольте мне использовать этот образ, прогресс в области создания средств передвижения именно ракетой и взмыл! – По залу пробежал шумок одобрения. Всем понравился этот образ. Реза продолжил: – Сегодня я объявляю конкурс!

Аудитория зашумела.

– Это конкурс на лучший проект новой перспективной системы железнодорожного транспорта, не наносящей ущерба экологии. Заявки принимаются от любых участников, независимо от того, в какой части света они живут.

Шум в зале перерос в гул.

– Я же говорил, что речь пойдёт не о космосе! – толкнул дядю Хол.

– Недавно я скупил ряд участков земли вдоль линии Вашингтон – Филадельфия – Нью-Йорк – Бостон, – продолжал Реза.

Под вспышки фотокамер Хол вытащил свой блокнот и начал набрасывать фигуры. Сначала отца, потом дочери, которая стояла немного сбоку и позади. Марианна скучала, смотрела равнодушно в зал, держа руки за спиной. Простое жёлтое платье с пояском, тонкие колготки, на ногах лёгкие туфли с дырочками и ремешком. Больше рисовать было нечего.

– Чуть позднее я представлю вам кардинальное решение проблемы экологии, – говорил Реза. – Я намерен презентовать миру новую солнечную батарею, очень мощную и при этом очень компактную. Это изобретение учёных нашей компании. Такие батареи лягут в основу новой системы высокоскоростного наземного транспорта, в которую я собираюсь ежегодно вкладывать до двадцати процентов дохода корпорации «Реза Технолоджис»!

В зале начали раздаваться возгласы и подниматься руки журналистов.

– Нужно ли говорить, что стоимость проезда на таком поезде будет вполне доступной для населения, а иначе для кого мы работаем? – Реза с улыбкой развёл руками, а потом поднял эти руки, призывая зал успокоиться. – Совсем забыл… Совсем забыл, друзья! Победитель объявленного мною конкурса получит приз в миллиард долларов. Вы не ослышались, друзья!..

Зал взорвался. Журналисты ринулись к подиуму, подхватив с собой дядю Нэта. Хол еле устоял против этой лавины и начал потихоньку выбираться наружу. Наконец он оказался на свободном месте. За спиной его бушевало море вопросов и ответов, а перед ним безгласно распахивались высокие двери, ведущие в музей.

Рельсы и шпалы там были уложены прямо на полу, на них стояли вагоны разных типов и периодов времени. Два ближайших вагона, выкрашенные в жёлтый цвет, имели на боках надпись красными буквами: «Юнион Пасифик». Далее шли знаменитые спальные пульмановские вагоны, которые Хол уже хорошо знал. Приятно было увидеть старых знакомцев, этакий привет из Европы! А один зелёный вагон в самом конце выглядел почти точь-в-точь как вагон из «Шотландского сокола». Только тот был бордово-красный.

Хол сел на скамью, явно вынутую из какого-то вагона и предназначенную для отдыха посетителей, открыл чистую страницу блокнота и стал быстро набрасывать очертания знакомого вагона. Когда-то он полз по крыше такого же, а ведь поезд шёл на полном ходу. Хол уже накладывал полутени, заштриховывая один бок вагона, когда вдруг расстроился: на заштрихованном месте проступили продавленные линии. Он перевернул страницу. Ну всё понятно. Райан так сильно надавливал на карандаш, обводя его предыдущий рисунок, что продавил бумагу и оставил глубокие вмятины на следующем листе. Теперь этот лист с незаконченным рисунком можно просто выбросить. Хотя жалко. Хол ещё раз посмотрел на рисунок. Белые линии на затушёванном участке как будто что-то напоминали. Какую-то букву? Хм, похоже. Хол начал затушёвывать дальше и увидел ещё одну букву. Когда же проявилась последняя, он мог уже прочесть всё слово. Помоги!

Сердце Хола так и подпрыгнуло. Он снова пролистнул страницу назад к рисунку в вагоне-ресторане. Теперь никаких сомнений. Райан специально продавливал эти линии, чтобы они сложились в нужное слово. Мог бы прорезать, он бы и прорезал. Хол задумался, вспоминая. Так… А ещё Райан будто прорезал себе ногтем пальцы. А до этого щипал волосы за ушами, будто демонстрируя воображаемые косички. Прорезал… Резал… Реза!

– Дочь Резы! – похолодел Хол. – Марианна!

Он захлопнул блокнот и бросился в зал пресс-конференции. Дядя по-прежнему находился в толпе журналистов, хотя и заметно поредевшей.

– Ах вот ты где, – сказал он, положив руку племяннику на плечо. – А я думал, куда запропастился?

– Вы не видели Марианну? – вытягивал голову Хол, пытаясь найти её в толпе, потому что на подиуме уже никого не было.

– Она ушла вместе с отцом. А зачем тебе?

– Марианна в опасности. У меня нет времени объяснять. Можно мы пойдём её поищем? Может быть, они пошли к поезду?

Дядя молча кивнул, и они вышли на улицу. В небе догорала заря, было уже довольно темно. На привокзальной площади стояли машины, толпились какие-то люди. Судя по тому, как всё было спокойно, никакого миллиардера даже близко не наблюдалось. Они прошли по пешеходному переходу к поезду.

– Марианна говорила, что её преследуют какие-то люди, – сказал Хол.

– Да? И ты ей поверил? – удивился дядя. – Впрочем, всё может быть. – Он нахмурился.

Хол подумал, что действительно всё может быть, но предчувствие всё равно очень нехорошее. Вслух он сказал:

– На поезде происходят странные дела.

– Не беспокойся. У Марианны есть телохранитель. С ней ничего не может случиться.

– Знаю, но я почти уверен… – В сильном волнении он приложил к груди руку.

– Хол, что с тобой? Чем я могу помочь? – быстро заговорил дядя, увидев состояние племянника. – И вообще, что ты знаешь? Ты должен мне всё рассказать.

– Нет, сначала я должен поговорить с одним человеком, – Хол имел в виду Райана, – но потом я расскажу всё. А вы не могли бы найти Марианну, чтобы за ней присмотреть? У неё есть, конечно, Вуди, но четыре глаза всё же лучше, чем два.

– Конечно, я всё сделаю, – легко согласился дядя. – Тем более что это будет несложно. В «Серебряном страннике» сейчас состоится презентация новой солнечной батареи, и я там буду. Марианна, наверное, уже там. Зола, думаю, тоже. Не беспокойся, всё будет в порядке.

– Спасибо, дядя Нэт, – поблагодарил Хол. – Я тоже скоро приду туда.

Он побежал вперёд, через две ступеньки взлетел на платформу и только там, пробежав несколько десятков метров, вдруг притормозил. Хол же понятия не имел, в каком вагоне едут Райан и его отец! Он только видел, что из вагона-ресторана они пошли в сторону общего вагона. Значит, они там, и Хол бросился туда.

Он шёл по проходу, внимательно рассматривая пассажиров вокруг. Ни Райана, ни его отца нигде не было видно. Хол вернулся назад, прошёлся по вагону-кафетерию, затем побывал в вагоне-ресторане. И снова безрезультатно. Тогда он начал стучать подряд во все двери спальных вагонов, спрашивая, можно ли позвать Райана. Никто никакого Райана не знал. Постучав в следующую дверь, Хол никак не ожидал, что стучит в дверь Моретти.