Текст книги "Осколки"

Входит Олень

 
Веря зря книгам
С переплётом из пуповины,
Возводит расстрига
Гавань цеппелинов.
Мы будем жить вечно
Свинцом дамасским,
Скрывают безличие безупречных
Чёрно-золотые маски.
Они по стране кочевали,
В письмах меняя шрифт,
Она так красива в печали,
Он в радости так не красив.
Новых районов homo-строй
С отделкой из сердолика,
Сметает метлой
Былое долой
Ковен викка.
Со слизью сливаясь
Пузырится Судья,
Запоминают,
В губы впиваясь,
Приговорённого сыновья.
Года стройка не может быть дольше,
В конструктор играет шестирукий зодчий,
Те, кто жить не хочет больше,
Жизнь отдайте тем, кто хочет.
Кровать в переходе,
Морщись, пока молодой,
Не садится амарантовое солнце и не восходит
Над антрацитовой горой.
 

Апория

 
Джин-отец и водка-мать
Не двойняшек рождает, а двойников,
Пытающихся себя настоящего призвать
В роще папортниковых волков.
То, что ты почти раздета
Это как раз не грех,
Лето
Это только даты в календаре.
Рыжий смех
Дикие озаряет сады,
Кипящий каменный орех
Висит в носу над дымом бороды.
В лоно Ехидны
Заплыл на драккаре викинг
И ему уже видно
Удушья блаженного блики.
Воняет новый навет
В от слабости сжатой руке.
Сквозь занавеску солнечный свет,
Трафарет:
Узор виноградной лозы на виске.
В вечной мгле
Лишь электричество светится,
В этой земле
Больше никто не поместится.
Космолёт у древнего храма,
Искатель срывает печать,
Открывая военную диодраму,
Где некуда отступать.
Мой мир не «где» и не «когда»,
Вне обречённого бытия,
Светит тройная звезда:
Мы и я.
 

Сет i

 
Высшая мера
Социальной защиты,
Ошарашенного акушера
Руки к кресту привиты.
Лев и Яков – судьи Израилевы
Оправдали немного,
Блеск калиевый —
Космонавт на ладони древнего бога.
Фараона жена и сестра
Вдоль Нила его по кускам собирала,
Широкого устья пират
Обнажил своё жало.
Электричество внутривенно
Из игл проводников,
Волны тянутся пеной
К чернилам, стекающим с облаков.
Короля унижают гиены-шуты,
Предаваясь тьме, предаёт пустоту Жрец,
Разводятся вниз, меняясь местами, мосты,
Как пел в ненаписанной песне забытый певец.
Обнявшись дрожат
Скрепляя акт завершённый,
Машины лежат
Черепами драконов.
Поднимают мечтами
Живые своих живых,
Веснушками под очками
Среди падающей листвы.
Пальто твоего цветочные мотивы,
Из лейки, что обжигали божественные гончары,
Ждут первого в году полива,
Нага-царевич медной горы.
 

Mea Tulpa

 
На корабле моего дома
Немая сирена раздета,
Мёртвый рассказывает пожилому
О двадцати трёх любовниках поэта.
Имперский фарш
Уже не различим сквозь телевизора расстроенную мутность.
Сновидений пар
Укутывает рыжую лоскутность.
Кроме невежества нет другого харама —
Это разница между народом и населением,
Граффити на сводах храма —
Графика нового поклонения.
Забеременев
Новым племенем
От непорочного круга не станешь свободней,
Сколько осталось времени
До сегодня?
Улыбается баронесса-тайфун
Опасно из кружки.
У кого-то скелеты в шкафу,
А у меня – игрушки.
Расставшись с наивностью
Впал в детство
От непрерывности
Антропогенных бедствий.
Радиоактивен
Тополивень,
Младенец ложь глаголет,
Тянется к солнцу, будто единый бивень,
Лес рук в триумфе боли.
 

Созвездие Кита

 
Цепями благотворительность прогремела —
Ухоженный беспризорный,
Становится белым
Чёрное на чёрном.
Собираются в фиал колдуньи
Дальней комнаты духи,
Носом вверх чуйка кунья,
Романтика разрухи.
Современного скальда
Объектив тревожен,
Выжила только Эсмеральда,
Пот на тёмной коже.
Выпуская драконов из подземелий,
Градусник ненависти не получается стряхнуть.
Из варяг в греки нет цели,
Есть только путь.
Вертится флюгер вех,
Укачало, зажмурился,
Ломая челюсть об орех,
Перед смертью не накуришься.
Ты больше (кто бы ты ни был) не цветной,
Страны субъектное новообразование,
Война войной,
А чума по расписанию.
Кольцом потоки тепла
Завихряет добрейший властелин,
Галадриэль косу сплела,
Бомбят Гондолин.
 

Эпика-Оорта

 
Искусственный интеллект воспитает
В себе животного,
Палач приговаривает, пытая,
Конечности отрезая,
Будто доктор заботливый.
Открыта великая клоака
Грязных и липких чудес,
Вгрызаясь в плодов бежевую мякоть,
Он видел, как родился Эверест.
В лупанарии праздник —
Все в белых одеждах,
Объект сигарообразный
Взаимопроникает между.
Отпрыски приплода блуда
Друг друга переплёвывают в конформизме,
От приятного зуда
До мазохизма.
Ничего не делай авансом.
Сиреневый террор
Вечернего спиритического сеанса.
От натяженья звенят цепи гор.
С ароматом какао
Улетает эпоха последних звонков,
Свободный гендерный хаос
Из крестов, стрел и кругов.
Космоса пузыри
Облепили поляну,
Свои песни звеня до зари.
На иконе святая Асока Тано.
В постели у всех одинаковая категория весовая,
Кому не нравится – тот лжец,
Ветвистыми рогами прорастает
Терновый венец.
 

Jesus Cries, Alpha Maria

 
Стоит за углом судьба-убийца,
Ей всё равно крепка ли твоя вина,
Бьёт по разгорячённым лицам
Холодная волна.
Нет вакцины от страха,
Льёт дрожьд от любой ситуации,
Нетленная кома монаха
Тёмной медитации.
На вахте, солёный и мокрый,
Смотритель застыл, охраняя ничьё,
Вскрывает луч света сознанием острым
Ледяные вены ручьёв.
Напрасен поступок отважный
Воли искрящихся чар,
И тянется к шее бумажной
Пиромандры дыхания жар.
В флирте с камерой на потолке
Лица не узнается форма
От мушек на левой и правой щеке —
Двух центров шторма.
Непостижимая архитектура
Твоей головы пустот,
От слова «культура»
Кулак влетает в рот.
Римской казни гротескная поза,
Вдоль путей на каждой версте крест,
У сквозь пустошь плывущего паровоза
Из трубы идёт чёрный лес.
Других слишком много, о них не грусти,
Зато мы это всё пережили,
Тех не спасёшь, кто не хочет спастись.
Те, кто хочет, спасения не заслужили.
 

Башня Тишины

 
Сумма слов заклинания
Смыслу его равна,
Тянет лапы к тебе наказание
Из чужого сна.
Разом на крыши все заберусь,
Пока их не поглотят пески,
Я улыбнусь
И растворюсь
В тумане на берегу реки.
По асфальту гуашь —
Новые формы выражение обрело,
Разбил дикий ветер витраж.
Лет десять прошло.
Не прошло.
Меч опускают часы
С секунд скидывая глупцов,
Твои же верные псы
Обглодают твоё лицо.
Беглец на радаре
Исчез
Погружаясь в безвыходный лес,
Костей оссуарий
Лишённый веществ.
Ты в своей не спятил неугомонности,
Хоть и шокирует прибытие неизвестного,
Тошнотворной монотонности
Настоящего сумасшествия.
От вируса языка
Физически, по-настоящему становится плохо,
На руинах ещё горящего маяка
Залива Вздохов.
 

Santonic Esprit

 
Пером балансируя
На размыкающихся губах
Он был депрессирован
В 20-х годах.
Гробы разбирают
На бесценный цинк
Неделание проклинают
Деловые мертвецы.
За углом затонувшего супермаркета
Ныряешь, чтобы доплыть до реактора,
Цветёт кварцевым бархатом
На дубе сакура.
На крышах сферических башен
Раскиданы входов подсказки,
Проступает в потрескавшейся гуаши
Мозаика драгоценной маски.
Мы реку и лес пересечём
На последнюю песню, что споёт соловей,
Став мечом
Из плоти, крови и костей.
Благоухание самоцветов,
Мир от неправильного освобождён,
Определяет пространство по метеоритному браслету
Маг-дракон.
Заманчивый странный секс,
Он юн,
Это от иллюзорной яви побег
По арабеске небесных дюн.
Пластиковыми сокровищами
Манит высь,
Стоит за тобой не красавица, а чудовище.
Обернись!
 

Молчание

 
В поезд целится матадор,
Без сомнений,
Захлопнулся коридор
Из зеркальных ступеней.
Ты нашёл иссохшее семя,
В прошлом неоценённом его упустив,
В феврале застывает время,
Чтобы снова весной ручьями пойти.
Грудь из бетонных плит
Украшает фигуру блочную,
Луна осветит
Скважину замочную.
Секса откровенная доброта
Надуманных лишена значений,
Неистова и люта
Планета наслаждений.
Зимние запахи пороха и жжёной резины
Не вдохнуть чтоб молчишь,
Дрейфуют на тектонической льдине
Волны крыш.
Безразличие траурной фаты,
Лают глазами зеваки,
Надежды твои чисты,
Как снежинка на носу собаки.
Самовар с берёзовым соком,
Женского пресса шестиэтажный мурал,
От западо-востока
Странник устал.
Я запястьям твоим себя подарил
И где-то уже с тобой далеко,
Тот, кто счастливо жил
И умрёт легко.
 

Немота

 
По каналам нечистот
Крыса из катакомб принесла письмо,
Метаном вздымается грот,
Парии сами ставят на себя клеймо.
Галерея прямых изображений,
Очищает царица Кардамон
Свалки не принесённых жертвоприношений,
Теперь боги сами собирают полигон.
Больше нет середины,
Имеющий волю больше не шутит,
Наше время – гильотина,
Мы напомним, если кто-то что-то забудет.
Ветром мотива напетого
Шорох танцует кленовый,
Для явления этого
Не придумано слово.
Стали яркие в сгустившейся тьме заметней,
Вспышку щиты отразят,
Первый раз никогда не последний,
Ни одну ошибку простить нельзя.
По сюжету ненаписанной пьесы
Каждый – главный антигерой,
Дотронься пальцем до катаны эфеса
И тем же мгновеньем начнётся бой.
Ацтекских библиотек
Вновь обретённая поддержка отеческая,
Преодолеет человек
Человеческое.
 

Космический Джаз

 
Тщеславная справедливость керосина
Для розжига банной печи,
На корточках сидя пишешь картины
В течении свечи.
Вебкам модель играет на скрипке
На скользком от масла шезлонге,
Затухают праздничные улыбки
Под первые удары гонга.
Мозоли на коленях —
Главный урок, что преподали учителя,
Вспоминаешь, отвернувшись к гобелену,
Какова на вкус земля.
Американская пинап жена
Подаёт тебе сладкие полдни,
Возбуждена
От ливня из молний.
По горизонтали ризомы
Бредёт синергии Отшельник,
Лечит любые симптомы
Собирательный «можжевельник».
От водки до пива
Мутнея светлеют глаза васильковые,
Сохраняя свой цвет на негативе
Капает в озеро солнце вишнёвое.
Утопленник стоящий под водопадом
Всех живых живей,
Бурлеска афишами заклеена колоннада
Театра кобыл и кобелей.
Масляные ягоды
Несуществующих цветов
Собирает подземная пагода
Беглецов
Со всех концов.
 

DrAgony

 
По щекам плачет глазами,
Месячные выливая грозы,
Мачо, с порванными чулками
Скрупулёзной сетки прозы.
Пекла рудников киноварь,
В зал славы член введённый,
Жук в мантии хитиновой
На троне золотых шестерёнок.
Вокруг роятся лжи пажи
Шепча жужжанием запреты,
Новобранца плут обнажил
Меж пальцев мелькающей монетой.
Телесная свирель
Выводит буквы каракуль,
Монополизировал картель
Искусство красиво плакать.
Взгляд над стаканом
Уходя оставил колдун,
Впаян в кольцо Урана
Выращенный на костях корунд.
Гештальт – это крышка гроба
На которой лежит ромашек венок,
Стеклом плавится кобольт
Проводя по венам ток.
Анасирма кабаре
Открывается со всех сторон,
На лета бедре
Распускается Гиацинта бутон.
 

Bad Vibes

 
На кровати ночной остановки
Спит бесоглазый особенный первопроходец,
Наклейку татуировки
На тебя переводит.
Крестителя голова во рту богомолки,
Инопланетный симбиоз,
В твоих зрачках блестят осколки
Ещё не родившихся звёзд.
Кричит самец, не от того, что слабый,
Утопиться пытаясь в мелком пруду:
«Как же вы бесите, бабы,
Я тоже же принца жду!».
Танцы мужского гарема,
Вечер приятных открытий,
На россыпи диско-шлема
Отражение лазерных нитей.
Томно целует оазис
Смуглую кожу блондина,
Открывает портал из топаза
Водопадов долину.
Слух твой уставший ласкает
Сексуальная хрипотца,
Маской закрывая
Отсутствие лица.
Слонце в озере неба купаясь
Бивнями может обжечь,
Слово, неестественно искажаясь,
Стоном становится от любви широких плеч.
Космоса далей жемчужина засверкала
И встал исполин.
Ту, что никогда не существовала,
Так и не нашли.
 

Явь

 
Волосы в хвост зачёсаны,
Кем ты хочешь стать?
Все камни разбросаны —
Больше нечего собирать.
Движение – хлыст,
Танцовщик сороконогий
Падает в воге,
Вчерашний Вакха культист
Встаёт на пороге.
Не ужаса, а кошмара
Сон внутри кассеты,
Отплачивает гитара
Садистам их же монетой.
Матерей слезами на царство помазанный,
В его черепе свила гнездо сорока,
Жизнь – недосказанность,
Пей до дна из водостока.
Ребус мечты решён,
Что загадал – представь,
По пятницу с понедельника сон —
Явь.
В поле зренья дрейфующих шхун
Вновь появилась родная земля,
Дворник подметает семечек шелуху
После казни короля.
Началась психо-экспедиция
Поиска древних желаний,
Спрячет беглых патрициев
Оазис в уснувшем вулкане.
Раскрепощает шумный сосед,
К невзгодам не привыкай.
Смотря на принца портрет,
Кто ты – не забывай.
 

Лазурный Кристалл

 
Светило яркое сердце,
Борьбы петтинга натуралы
Завершают раунд,
Переодевшийся герцог
Заводит якобинский Джаггернаут.
Тлеет запал в косичку вплетённый,
Она захотела и она опьянела,
Командир с батальоном —
Это тысяча и одна мелочь.
Многомерная гематрия
Бракосочетанной травмы,
Запятая пятая
Затмения гаммы.
Извращение блудного сына,
Да прибудет твоё бунтарство,
Чтобы прибыть, надо покинуть —
Per astra ad astra.
Коллекционирует фея черепов
Мокомокаи партии вождей,
Опутало стрелки часов
Барокко корней
И ветвей.
Платья из бьеркандеры
Слизней соблазнят,
Раскаляет сферы
Улыбка огня.
Водой охвачен
Век световой,
Почему ты плачешь?
Ведь я живой.
 

Человек Эпохи Вырождения

 
В девы запястье вцепился коршуна коготь,
Ты его, Зима, с невинностью обручи,
Расстелилась заснеженная дорога
Уютным запахом топящейся печи.
Расчленёнка внутри комода,
Новогодний свитер сатанинский,
Увлажняет три входа
Язык синий сцинка.
Крутятся вспять шестерёнки ромашек,
Чтобы снова июль ожил,
Приговор литературный страшен:
«Жить не по лжи»,
«Если любишь – докажи».
Звери, воды, деревья и воздух
В обратном порядке перечисляет Хранитель,
Из воспоминаний чужих воссоздан
Пространства-времени нарушитель.
Вновь начинается кованной музыки век,
Не заткнул её дёготь эмира,
Вернулся ковчег
Со всеми богами этого мира.
Новые берега выбирают
Наследники проигравшего речитатива,
Время всё разрушает
Со скоростью взрыва.
С алтаря отправляя посланника,
Здравым смыслом взывая к погоде,
Всевидящим восьмигранником
Солнце второе восходит.
 

Омикрон

 
Демократическая пария
Выбирает себе секс игрушки,
Исступлённая ария
Прорицательницы-кукушки.
Пробуют новый метод,
Знакомый до жути,
С чувством юмора беты.
Альфы не шутят.
Аз есмь феху и одал
От запала до динамита,
Самое гибкое ломал
Ядерный этот напиток.
Тяжёлой эйфорией,
Словно тучами, песню затянул Предвестник,
Лечит пиротерапией
В переходе наркоз неместный.
Одного элемента таблица
Всё захлёстывающего,
Переглядывается вдовствующая императрица
И ещё не вдовствующая.
Гендерные скитальцы
На шоссе шестицветном,
Девочка в голубом, в розовом мальчик
И ты в фиолетовом.
На Тесла-катушке пряжа
Вечерами стрекочет,
На те же грабли мундир насажен
За повышение должностных полномочий.
Инеем сухим замело
На горе застрявший ковчег,
Вскрыл разлом
Перекрёсток подземных солёных рек.
 

Индиго

 
Перчатки кусает
Там, где ты за края заступал,
Секс-подруга боевая —
Киберсексуал.
Марками причащается
Глотая вкус спелых потерь,
Игра начинается
Со стука в дверь.
В истории жизни метиса,
На коже которого стёрта граница,
Я уже на двенадцать тысяч
Восемьсот шестидесятой странице.
В проклятом мире войной священной
За каждое слово словом другим отвечай,
Тянет из грёз Мать Вселенной:
«Мой Серебряный Рыцарь, вставай».
По небесным рельсам гул поездов,
Шуток непонимающий ультралевый,
Этой ночью нужно много ещё посетить адресов
Одетой как женщина королеве.
В переулке вонь дешёвых сигарет
От когтей вендиго.
Всегда говори «нет»,
Миллениал индиго.
Податливость толп
Для справедливости невыносима,
Переходит дерева столб
В столп
Дыма
По щеке языком,
Песней спетой.
Отражается криком во всём
Ворон, на плече планеты.
 

Абсолютно Серое

 
Сердце деве преподнося на мече,
Под аркой семи кос,
Вознёсся в лунном луче,
Священным оставляя утёс.
Твою роль объяснит
Зрительница
Мучительница,
Мир возродит
Спасительница.
На бёдрах винил,
Манекены улыбчивы и немы,
В вакцину вирус превратил
Доктор чумы.
Газет переписываются псалмы
Каждое утро лицемерами,
Разогнали птицы тьмы
Абсолютно серое.
В вертепе из вязов
Он сам себя наизнанку родил,
Первый – ударил его два раза,
Второй – один раз убил.
Среди кувшинок плывёт луна,
Суок юна
И боса,
Немного пьяна,
Вращает шар колеса.
Расплывается рябью контур
Берегов, затягивая в глубины,
Смазан по горизонту
Плащ чёрного паладина.
Тайного общества надругательство,
Аристократы с жертвой играют
В масках предательства.
Я вас прощаю.
 

Пангедон

 
Таинство равноденствия
Рождеством замуровали вертепа гравюры,
Великое вымирание интеллигенции,
Застрявшей в архитекстурах.
Прядь волос в руке Танатоса,
От яшмы о засухе Мот забудет,
Ломая рамки статуса,
С кем-то скучно только скучным людям.
Без надписи перстень,
По призыву служат отчизне
Ангел смерти
Или демон жизни.
Дети в торбе Крампуса
От диктатуры спасены вахтёра,
Что плещется в древних ампулах
Из мельхиора?
Кочует с сервера на юг
Начала неизбежного Пророк,
Жизнь без мук
Не порок.
В глитче жутком
Ещё раз повторю:
«Всё сказанное – злая шутка,
Я серьёзен только в том, о чём не говорю».
Открыт отсутствующий подвал,
Не пускает в парадную аммиак,
Одновременно и выиграл и проиграл,
Не поняв, кто твой враг.
Смотрит в упор зрачок ключа,
Вскрывая планеты матрёшку,
Пробил час
Понарошку.
 

Ночь после казни

 
Ведун верхом на метле
Улетает со смехом от бессильных храмовников,
Их закон ослеп
От папоротника любовников.
Исступленьем пустых угроз
Обратно влетающими плевками врёт
Из-под белых волос
Чёрный рот.
Губы апсар
Впиваются в плоть раздора,
Похищает голоса экзарх,
Кормчий немого хора,
С прозрачными глазами вора.
Не помнит, как проснулся
Инсомнии маг,
От лучей делирия отвернулся
Зарывшись в табак.
Опуститься ниже
Какая отважится?
То, что ближе
Дальше кажется.
Сластолюбия непарнокопытность
Требует многомужества,
Зудящая ненасытность
Нашего внебрачного содружества.
Подводит боязнь
Безобидных, с проникновением, затей
К тому, что становится казнь
Единственным развлечением детей.
 

Dissapill

 
В разлуке с собой не реви,
Одиночество – достижение,
Желания смерти, любви,
Воскрешения.
Василиск тебе поклонится
Излив сок на тотеме,
Маршрут отклонится
Не понимая время.
Мир чётче вдруг стал,
Что-то исчезло,
Неадекватно лепить идеал,
Жизнь чужая на меня не налезла.
Один шаг – две снега лопаты,
Долголетие неестественности
За небольшую плоти плату
Познаётся в безответственности.
Изгажен поток новостями,
Непривлекательна пропорциональность,
Пытаешься собрать стихами
Разваливающуюся реальность.
Неверием единоверца
Из мощей оживи
Даму сердца
И жрицу любви.
Шестьдесят девять апостолок
В новейшем средневековье жили
Рассыпая по столу
Дюны стеклянной пыли.
Придушил Бодхисаттву сопор,
Засыпая
Бусины планет рассыпает,
Ценный опыт
Жизнь сокращает.
 

Белая Буква

 
Доблесть бесчестием опошлена,
Руками уродством орудующего,
Только без прошлого
Будет будущее.
Деньги могут нарушить законы физики,
Мечту выстави на торги,
Срывает пустых прилавков вывески
Напор атомной пурги.
Последний отчаливает звездолёт
С острова горного космодрома,
Твой гиперпространственный полёт
Ограничится углом соседнего дома.
Хочет хлопками за собой увлечь
Страх, не моргая уставится,
Всех не сберечь,
Спасай только тех, кто нравится.
Меня осмысливать не мне.
Противоестественностью допроса,
С зеркалом наедине
Листаешь грех доноса.
Бережёт туманность опал,
Вампир пьёт настойку из клюквы,
Свободный от пола пропел вокал
Испепеляюще белую букву.
Вечер кутает лампа-дворец,
Под подвязкой листьев прибыль,
И ещё не конец
Гибель.
Расправляет перламутровые перья
Странный зверь.
То, что кажется дверью,
На самом деле не дверь.
 

Семь Добродетелей

 
Безрассудство
Поднимает к вершинам Лимба,
Всегда присутствуй
Блеском радужного нимба.
Женственность
Каждого шага вакханки,
Манят земными блаженствами
Йоги-панки.
Несправедливость
Раздавлена тяжёлоатлетками,
Порочная суетливость
Закодирована предками.
Чрезмерность
На глазу повязкой
Тренирует манерность
Падающей пляска.
Безверие —
Ты в этом деле Мастер,
Изменчивый адепт материи,
Пролетариев пролетающих пастырь.
Отчаянность —
Скомканный эскиз,
Укрывает раскаянием
Сон оленя Кипарис.
Ненависть
Сочна,
Не юна,
Нейросети аномальная ценность —
Картины кошмарного сна.
 

Договор

 
Есть не просят питомцы —
Жующие тебя бактерии,
Отдаёшься незнакомцу
С отчаянным доверием.
Алхимия спиртов,
Не дёрнешься, когда она до тебя дотронется,
Никто:
Абсолютно никто:
За тобой не гонится.
Взлетают платформы-мосты
Над текущей в небо дельтой,
Пляшет к холоду от теплоты
Октябрь кельтов.
Горсть достаёшь из кармана завязанных сигарет,
Что прописал лекарь.
Мы с опозданием на двадцать лет
Прощаемся с двадцатым веком.
Новейшие открытия повторов
Грубо дарит вам Разрушитель,
Даже забравшись на необитаемые горы
Вы там собой кого-нибудь заразите.
В мужском вебкаме
Скачет принц на белом коне,
Накормленный золотыми быками
На Рождество опьянел.
От субъекта равностороннего переворота
Пошатнулся переговоров стол,
Я не люблю тебя больше кого-то,
Но так, как я, не любит тебя никто.
 

Злая Песня

 
Беспечный микроб
Следит за пылинок полётом,
Лучше всего смотреть в телескоп
Из болота.
На праздник апартеида
Северянин больше не приглашён,
Предвещает цербершнауцер Аида
Лаем Хромогеддон.
В полусвет пеленаясь шатров,
Спит воевода, заколотив прорубь.
Скорость набирает состав метро
Тревожным хором.
 

Карта нашей юности

 
Счастья муза на мечты вдохновляет,
От закольцованных дум отдохни,
Тревожные ночи сменяют
Беспокойные дни.
Уже смутно видно святых
От билета морфина,
Мы найдём на планетах иных
Руины.
От сажи
Лица, всё ещё молодые, отмыв,
Первый раз человечество с гордостью скажет:
«Это сделали мы».
Безмятежно над морем парит альбатрос,
Со змеёй спит мирно мангуст,
Причмокнул от в горле ножа главный босс,
Пробуя и смерть на вкус.
Гром
Смотрит в дом,
Вор от света ослеп
В крике ночном,
На холме ледяном
Людоеда обед не тронут в котле.
Собрав пройденных зим частицы
В новый, чистый пока, сосуд,
Ты будешь светиться,
Ты не потеряешься в тёмном лесу.
Валькирии заперты на иконах,
На волю стремятся из храма окна,
Нарушая все мрачных времён законы
Жила была девочка одна.