Текст книги "Мститель. «Мыльный» детектив"

Глава 3

Прошло четыре месяца. Как-то из дверей университета Мемфиса вышла невысокая худенькая невзрачная девушка. Листая на ходу конспект, она вошла в отделение ближайшего банка, сняла со своего счёта две тысячи долларов и положила их в сумочку. Туда же отправился конспект. За этой процедурой наблюдал со стороны здоровенный детина. Как только студентка вышла из банка, он к ней подбежал и радостно заговорил:

– Дорогая! Как я рад тебя видеть! Дай скорее обнять!

Громила обнял-таки опешившую собеседницу и тихонько проговорил:

– Спокойно! Это ограбление! Сейчас ты отдашь мне сумочку! И тогда останешься жива. А будешь рыпаться, то и тебя прибью, и её всё равно отниму.

– Отдам, конечно, только разрешите достать из сумочки конспект.

– Ага! А заодно достанешь и неё же пистолет!

– Ну так достаньте Вы. А если там вдруг окажется пистолет (что навряд ли!), берите его себе.

Бандит открыл сумочку, убедился в наличии денег и отсутствии пистолета, затем вернул конспект владелице и на прощание изрёк:

– А теперь изобрази улыбочку и помаши мне на прощанье ручкой.

Девушка выдавила кислую улыбку и неестественно размашисто помахала рукой.

Бандит сделал несколько шагов по направлению к припаркованному рядом автомобилю, номер которого был заляпан грязью. Неожиданно путь ему преградил хилый интеллигент и вежливо проговорил:

– Не могли бы Вы быть столь любезны, чтобы вернуть девушке сумочку.

Нарушитель порядка сперва удивился такой «вежливой наглости», затем как бы изобразил ответную вежливость:

– Это моя невеста. Вы же сами видели, что она отдала мне сумочку абсолютно добро…

Бандит попытался ударить хилого собеседника ногой в промежность. Но тот проявил неожиданную прыть – резко развернулся вполоборота, перехватил так и не причинившую вреда ногу и рванул её вверх. Соперник с размаха приложился затылком к асфальту.

Зрительница этого «шоу» зааплодировала и прокомментировала:

– Моя полиция меня бережёт!

Тут проигравший схватку вскочил, швырнул студентке её сумочку (решив, что собственная шкура дороже жалких двух тысяч!) и побежал к автомобилю. Победитель начал было преследование, но тут дверца автомобиля распахнулась. Преследователь остановился и с сожалением взирал, как бандит вскочил в автомобиль, и тот рванул с места.

Молодой человек вернулся к зрительнице:

– А с чего ты решила, что я из полиции? Неужели похож?

– Похож… на студента. Но в университете я тебя не видела. Зато видела полтора месяца назад в полицейской форме на углу Томас-стрит и Джексон-авеню. У тебя тогда были небольшие усы, и ты беседовал с… запоминающимся приятелем в такой же форме.

– Фантастическая наблюдательность и… такт! Любая другая сказала бы «с черномазым приятелем».

– А я не расистка. Даже не против того, чтобы в будущем иметь «шоколадных» детишек! Жаль только, что белое меньшинство нашего штата – против! (В штате Тенесси на одного белого приходится два афроамериканца.) И большое спасибо за спасённую пару тысяч долларов. Такие деньги на дороге не валяются! … Правда, только что валялись… в сумочке рядом с дорОгой.

Полицейский в штатском решил напроситься на комплимент:

– Жаль, что упустил твоего так называемого «жениха»! Ты, конечно, будешь обвинять меня в трусости!

– Наоборот! – возразила девушка. – У этого деятеля внутри автомобиля был сообщник, который и распахнул дверцу. Поэтому не только не буду тебя обвинять (я и других стараюсь не обвинять, даже если провинились!), но даже похвалю за благоразумие – ведь сообщник вполне мог тебя пристрелить. А мне бы очень не хотелось стать виновницей чьей-либо смерти.

– Приятно иметь дело с единомышленницей! Тебя хоть как зовут?

– Барби. А тебя?

– Бобби.

– Теперь ясно, – усмехнулась девушка, – почему ты полицейский!

– При моём выборе профессии это была одна из причин, хоть и не главная. Правда, «бобби» – это полицейские в Англии, а я – «коп». От английского «копер» (то есть «медь»), так как нью-йоркские полицейские когда-то носили восьмиконечную медную звезду.

Девушка не затосковала от столь умной лекции, даже улыбнулась:

– Будем считать, что именно твоЯ профессия от другого слова – от идишского «коп», то есть «голова»!

– Раз уж ты такая «головастая», то назови-ка, Барби, ещё одну обитательницу «Кукольного дома».

– Раз «ещё одну», то это не «Барби». Раз я «такая головастая», то это и не предназначенная для безголовых «Синди». Остаётся «НОра».

– Я поражён! – поразился полицейский.

– Я тоже поражена! Чтобы простой полицейский читал Хенрика Ибсена?!

– Ну, «читал» – это громко сказано. Просто в кроссворде был вопрос: «Персонаж пьесы Х. Ибсена «Кукольный дом». А ответ был «Нора». Теперь хоть знаю, что «Х.» – это «Хенрик»… Слушай, Барби! Мне кажется, что при твоей (судя по взятой в банке наличности) бедности тебе не следует проявлять столь уж явный ум и эрудицию. Не то возникнут проблемы с женихами.

– И не говори, – вздохнула студентка. – Уже возникли. Столько этих женихов поналетело, что еле успеваю отказывать! Не сочти меня навязчивой, но тебе бы не отказала, … по крайней мере, сразу!

Молодой человек не сомневался, что невзрачная кокетка шутит про женихов (хоть и серьёзна по отношению к нему), поэтому ответил шуткой:

– Раз столько женихов, значит, ты дочка какого-нибудь из местных миллионеров.

– Почему «из местных»? Я из Гринфилда, а здесь только учусь.

– Насколько я знаю, – проявил эрудицию полицейский, в гринфилдском захолустье миллионеры не водятся. Ну, разве что «мясной король» Эб Регель.

Студентка вновь улыбнулась и протянула стражу порядка студенческий билет. Тот его раскрыл и… дрожащим голосом прочитал:

– «Барбара Регель»!!

Затем расхохотался:

– Да для тебя «спасённые» мной две тысячи – всё равно, что для меня – трамвайный билет!

– А я не люблю швыряться деньгами. Поэтому, кстати, сняла со счёта в банке столь незначительную сумму.

…Ну, счастливо оставаться! – пожелал Роберт. Затем повернулся и зашагал прочь.

Барбара проговорила вслед:

– Да уж какОе без тебя счастье?!

Придя к себе домой, страж порядка долго не мог прийти в себя. Его любит дочь миллионера! … А вот любит ли он её?! Явно ведь эта девица по внешности и интеллекту – не «кукла Барби», … хоть и «Барби»! … А чтО, если поставить вопрос иначе: сможет ли Он всю жизнь прожить с умной женой?

Подумав, будущий жених понял, что сможет! Какие «сюрпризы» ни преподнесёт будущая жизнь, умная партнёрша найдёт выход. По крайней мере, не будет загонять ситуацию в тупик, что так свойственно дурам!

На другой день Барбара вышла из университета. Хотела одна, но за ней увязалась подруга. Ожидаемого Бобби нигде не было. Хотя по её расчетам должен был быть!

Девушка достала зеркальце и, как бы прихорашиваясь, стала разглядывать идущих сзади. Один из прохожих, которого Барбара не успела разглядеть поспешно присел и больше в поле зрения зеркальца не появлялся.

– Хочешь, я тебе нахамлю… за пятьдесят баксов? – спросила студентка подругу.

– Конечно, хочу! – обрадовалась та, но поняла, что продешевила и добавила. – В смысле, за сто!

Барбара вручила вымогательнице купюру с портретом Франклина и с чувством проговорила:

– Пошла вон!

Та с радостью и впрямь «пошла вон»!

Некоторое время Барбара ожидала, что жених её догонит. Но он не догнал, … а вышел навстречу из ближайшего переулка. Полицейский был в смокинге с бабочкой и с небольшой сумкой.

– Привет отличнице! – приветствовал он чуть запыхавшимся голосом. Девушка поняла, что жених бежал в обход.

– И тебя приветствую, отважный Робин Гуд!

– Вообще-то он был бандитом и боролся с полицией, а я полицейский и борюсь с бандитами.

– Ещё заметь, что Робин Гуд отнимал у богатых и давал бедным. А ты вчера хоть и не намного, но обогатил и так зажравшуюся капиталистку! … Кстати, кАк ты узнал, что я отличница? Навёл справки?

– После того «Ай-Кью», что ты вчера продемонстрировала, и без всяких справок ясно, что ты не можешь не быть отличницей! К тому же, гордое звание дочери миллионера обязывает!

– Мою старшую сестру красавицу Вел это же «гордое звание» ни к чему (увы!) не обязывает.

– Так ведь красавицу же! – вырвалось у Бобби. – … То есть я хотел… или не хотел…

– Ценю тонкий полицейский юмор! – рассмеялась косвенно оскорблённая. – Но хочу предупредить, что Вел давно замужем.

– Зато ты, Барби, надеюсь, свободна! … И, помнится, вчера говорила, что мне не откажешь, по крайней мере – сразу.

– Если ты про партию в шахматы, – усмехнулась Барбара, – то не откажусь.

– Зато Я откажусь. Шахматист из меня никудышный. Может, жених выйдет получше?

Тут он спохватился, вынул из сумки букет роз и вручил его невесте.

– Как я поняла, ты делаешь мне брачное предложение, дипломатично обходя традиционное упоминание о любви?

– Зато я тебя уважаю!

– А папины деньги – любишь?!

– Разве что ту их часть, которая перепадёт нам от его щедрот. Но если он решит на нас сэкономить, приму это со смирением.

Барбара вздохнула:

– Уж лучше уважение без любви, чем любовь без уважения! Пример Вел эту мысль подтверждает.

– Значит, согласна?!

– Куда ж я денусь?! Только с одним условием.

– Хорошо. Обещаю не смотреть на других женщин.

– Куда ж ты денешься?! – засмеялась девушка. – Только постарайся к ним не уходить и от них не заразиться!

– Так чтО же это за условие?

– Свадьба состоится здесь через неделю!

– Ого!

– Твоё «ого!» было бы, если бы я назначила её на завтра. Но… не могу, хоть и хочу. Надо за неделю получить диплом. И ещё. Если тебя не затруднит, после свадьбы «рванём» в свадебный круиз.

– А если затруднит? У меня несколько дел нераскрытых.

– Тогда, прежде, чем переедем в Гринфилд, пару месяцев поживём в Мемфисе.

Через шесть дней Барбара Регель получила диплом об окончании Университета Мемфиса (естественно, с отличием).

На другой день она стала… Барбарой Крамлин. По желанию обоих молодожёнов свадьба в Мемфисе была скромной и немноголюдной. Вел как обычно выпила лишнее и активно флиртовала с Робертом, пытаясь разозлить младшую сестру. Но Барбара на её «выкрутасы» не реагировала, так как видела, что муж остался равнодушен к чарам этой вульгарной красотки.

Через две недели (за которые лейтенант полиции Роберт Крамлин уладил служебные дела) молодожёны отправились в свадебный двухнедельный трансатлантический круиз.

Когда возвращающийся лайнер входил в территориальный вОды США, молодая супруга сказала:

– Бобби, милый! Цель, ради которой я «замутила» свадьбу и круиз достигнута – меня уже «мутит». И явно не из-за качки! Так что, благодарю за посильную помощь!

Роберт впервые бросился целовать жену (свадебные поцелуи не в счёт). Барбара счастливо рассмеялась:

– С супружескими чувствами у тебя напряжённо, зато с отцовскими – порядок!

На другой день пятого августа газеты сообщили о смерти если не сАмой великой, то сАмой «раскрученной» актрисы Мерилин Монро. Роберт по этому скорбному поводу заметил:

– Интересно получается. Родилась в 26-ом году, а покинула нас наоборот – в 62-ом.

– Отсюда следует, – сделала вывод Барбара, что её возраст делится на 9.

Муж, отняв от 62-ух 26, получил 36 и проговорил:

– 36 и впрямь делится. А это всегда так?

– Да, но только если рождение и смерть произошли в одном веке.

– А если в разных веках? – полюбопытствовал муж.

– Тогда от возраста надо отнять 1 и результат раздЕлится на те же 9. Ну, к примеру, относительно знаменитый австрийский полководец 17-го и 18-го веков принц Евгений Савойский родился в 63-ем году, а умер в следующем веке в 36-ом году (как и в случае с усопшей Мэрилин – обратные числа). Его возраст (можешь посчитать самостоятельно) 73 года. А если отнять (как я говорила) 1, будет 72 года, что прекрасно делится (как я и обещала) на 9.

Вскоре супруги Крамлин переехали в Гринфилд. Роберт устроился в местную полицию и стал служить под чутким руководством шерифа Вуди Кэртиса.

Глава 4

Однажды Эб Регель праздновал свой пятидесятый день рождения. Его старшая дочь не могла иметь детей и жутко завидовала беременной младшей сестре. Поэтому, чтобы её разозлить, Вел посоветовала виновнику торжества:

– Папа, давай пригласим Кэт Килки. О ней теперь весь город судачит в связи с небедным приблудным братишкой.

– Я бы и сам рад полюбоваться этой красоткой, но ни для кого не секрет, что её мамаша меня (как и твоего свёкра) недолюбливает.

– А ты эту старую галошу Саманту не приглашай. Пусть недолюбливает у себя дОма!

Первое появление бывшей «Золушки» (а по-английски «Синдереллы») Кэтрин Килки в светском обществе Гринфилда прошло «на ура». От кавалеров не было отбоя. Дамы тоже не обделяли её своим нежелательным вниманием.

Но девушка с честью выходила из всех «скользких» ситуаций.

Роберт хоть и не перекинулся с красавицей ни единым словом, но взирал не неё с немым восторгом. Барбара подошла к мужу, но не увела его от предполагаемой будущей разлучницы, а стала с искренним интересом слушать светскую болтовню.

Одна из светских «мегер» задала «выскочке» вроде бы невинный вопрос, «дышащий» злобой. В ответ получила вроде бы невинный ответ, после которого зал «взорвался» от хохота. «Мегера» покраснела, как рак, выразилась «не для протокола» и в бешенстве выбежала на улицу.

Барбара улыбнулась и негромко сказала мужу:

– Ну вылитая Бекки Шарп!

Героиня вечера услышала комментарий и повернулась к комментаторше:

– Согласна, миссис Крамлин. Между нами и впрямь немало общего. Например, рыжие волосы. Правда, у миссис Кроули был рост пониже.

– Да и глаза позеленее, – уточнила Барбара. – Но я тоже согласна, мисс Килки, – что в момент своего светского триумфа Ребекка уже носила фамилию мужа.

Они стали обсуждать упомянутый роман Уильяма Мейкписа Теккерея «Ярмарка тщеславия». Затем перекинулись на схожую комедию Уильяма Бринсли Шеридана «Школа злословия». Вскоре даже самым любопытным стало скучно слушать умную беседу. Роберту, правда, было очень даже интересно. Однако жена подала ему знак, и он с грустью оставил беседующих.

Барбара никогда бы не заговорила о муже, но Кэтрин сама затронула эту деликатную тему:

– Ценю, Барби, твою деликатность!

– И в чём же она заключается? – задала риторический вопрос миссис Крамлин.

– В необсуждении того, как твой любимый муж глазел на меня.

– Ладно бы только глазел! – грустно усмехнулась Барбара. – Так Он ещё и внимательно слушал, что, поверь, куда опаснее! … Я ведь (между нами, девочками, говоря) и свадьбу справляла не здесь, а в Мемфисе, и забеременела столь поспешно лишь с одной целью, … о которой сама догадаешься.

– Чтобы Роберт не встретил меня и не «повёлся» на мои «прелести»?

Барбара кивнула и добавила:

– Это я ещё тогда не знала про твои «умности» – Бобби на них особо охоч! … Или мои опасения безосновательны?

– У такой основательной женщины, как тЫ, – сделала комплимент Кэтрин, – и сомнения основательные! Конечно, Роберт – завидный мужчина! Красивый, мужественный, даже умный!…

– Неплохая завязка! – хмыкнула Барбара.

– Это потому, что верно угадана развязка! Даже если бы ты была стервой, как Вел, я не стала бы уводить мужа, так как ценю святость брака. Ну, а лишать будущего ребёнка отца…?! Тем более, в вопросах стервозности тебе далеко до своей недосягаемой сестры! Моя мать, как общеизвестно, не жалует семейку Регелей. И лишь о тебе, Барбара, она отзывается с восхищением и ставит в пример. Поэтому с нового учебного года я планирую тоже поступить в Университет Мемфиса.

– Давай, я тебе помогу подготовиться к поступлению.

– С радостью. Только обговорим оплату.

– Сколько бы ты ни заплатила, Кэт, для меня это будут… центы! Но не могу не «пощипать» относительно богатую абитуриентку… для её же пользы! Ведь когда деньги за обучение потрачены, его качество невольно возрастает! К тому же есть ещё причина, которую хотелось бы сохранить в тайне.

– Эта тайна – «секрет Полишинеля»! Все и так будут знать, что во время наших занятий на них не будет присутствовать твой муж. А уж когда я поступлю в Университет и перееду в Мемфис, ты вообще сможешь вздохнуть свободно!

Подруги (и уже не соперницы!) стали заниматься подготовкой к экзамену в Университет Мемфиса. Кэтрин прекрасно подготовилась, но по семейным обстоятельствам тАк в это учебное заведение и не поступила. Правда, впоследствии без труда поступила в куда более престижное учебное заведение – «Лондонскую школу экономики и политических наук» (подразделение Лондонского университета). Причём, поступила без протекции! … Хотя, это как посмотреть! Муж (естественно, не Роберт Крамлин), не желая расстраивать только что забеременевшую Кэтрин, явился к руководителю школы и заявил:

– Моя жена прекрасно подготовилась, но я хочу застраховать её от случайностей. Пусть она сдаёт экзамены самостоятельно, и педагоги не должны ей подыгрывать. Но если Кэт вдруг «поплывёт», то я надеюсь на Вашу беседу с проверяющим.

– Вообще-то это …, – начал было сэр Сидни Кэйн, но собеседник перебил:

– Чек на сорок тысяч фунтов стерлингов вручить сейчас?

– Нет-нет! – поспешно воскликнул главный наставник молодёжи.

На каждом экзамене в конце ответа Кэтрин сэр Синди Кэйн как бы ненароком входил в аудиторию и каждый раз убеждался, что его помощь не требуется.

Беременность Кэт ещё не была заметна, а её американский акцент наоборот был заметен и не вызывал восторга у англичан. Однако их попытки если не завалить абитуриентку, то хотя бы снизить оценку не увенчались успехом.

В итоге американка набрала стопроцентный результат, причём, абсолютно самостоятельно.

Руководитель школы заявил:

– Я очень хотел помочь Вашей замечательной жене, но так и не помог. Она обошлась без посторонней помощи.

– Раз не помог, – усмехнулся супруг Кэтрин, – то сорока тысяч не дам.

– Всё справедливо! – вздохнул Синди Кэйн.

– Но раз хотел помочь, то дам двадцать тысяч! Надеюсь, хоть часть этих денег пойдёт на образовательные нужды.

И он к радости Кэйна выписал чек на двадцать тысяч фунтов стерлингов.

А теперь вернёмся ко времени, когда будущая лондонская триумфаторша только начинала готовиться к поступлению в Университет Мемфиса.

Как-то раз муж её репетиторши Роберт Крамлин беседовал в коридоре с сослуживцем. Вдруг из кабинета шерифа вышел красивый молодой афроамериканец в штатском и направился к выходу. Роберт узнал своего друга по полицейской академии Стэнли НЭшвилла, того сАмого, которого его будущая жена Барбара назвала «запоминающимся приятелем». Недавно Роберт поздравил по телефону с днём рождения своего бывшего мемфисского начальника и узнал от него, что Стэнли ушёл из полиции и работает частным детективом.

Крамлин хотел окликнуть друга, но решил, что неприлично прерывать разговор с сослуживцем. Да и говорить было нЕ о чем.

Вскоре шериф вызвал к себе Роберта. Они обсудили ход нескольких расследований. Под конец Крамлин спросил:

– КАк Вам понравился Стэн Нэшвилл?

– А ктО это такой?

– Частный детектив. Он сегодня к Вам заходил.

– Ты ошибаешься, Боб. Я такого не помню.

– Но он же человек заметный. Негр, одним словом.

Шериф рассердился:

– Хватит меня разыгрывать! Уж черномазого я бы точно запомнил!

Крамлин смутился:

– Да, конечно! Видать, я переутомился…

Выйдя из начальственного кабинета, он пробормотал:

– Похоже, Стэн взялся за старое! Хорошо, если это столь же невинные розыгрыши, какие он устраивал в полицейской академии! Вот только Вуди Кэртис начисто лишён чувства юмора!

…Наступил новый 1963 год. 3-го января Кэтрин Килки напомнила матери:

– До моего дня рождения остался месяц. Пора нанимать частного детектива. Хватит заниматься самодеятельностью!

Саманта вновь поехала в Мемфис и зашла в тот самый банк. Она обратилась к охраннику:

– Где тут можно поблизости нанять частного детектива?

– Могу посоветовать Стэна Нэшвилла. Очень толковый! Правда, … не очень белый…

Саманта записала адрес агентства чернокожего детектива. Это было рядом с банком.

– Добрый день, мистер Нэшвилл! – приветствовала она сышика. – Я – Саманта Килки из Гринфилда.

Детектив вздрогнул… Или это ей показалось?

– Очень приятно. Чем могу быть полезен?

– Я хочу найти внебрачного сына моего мужа.

– КАк Вы узнали? – ошеломлённо спросил Стэнли.

– ЧтО узнала?

Детектив взял себя в руки:

– Да так, неважно… Лучше расскажите всё по порядку.

Саманта рассказала про убийство бармена, признание мужа в убийстве, суд над мужем, про высокого человека в очках, про приговор и казнь мужа. Она дала прочитать письмо благодетеля и поведала про свою неудачную попытку его отблагодарить.

Детектив с разрешения Саманты сфотографировал письмо. Затем они составили фоторобот человека, год назад убежавшего от миссис Килки.

В заключение Стэнли пообещал:

– Постараюсь найти этого высокого очкарика с фоторобота, а так же попытаюсь отыскать Вашего благодетеля.

– Но это же один и тот же человек! – удивилась Саманта.

– Может, один и тот же, – согласился Стэнли, но уточнил. – А может, один и… другой!

Когда посетительница ушла, Стэнли проявил плёнку, на которой было заснято письмо. Затем он открыл маленький потайной сейф, достал несколько записок и выбрал одну из них.

Почерк записки был явно похож на почерк, которым было написано письмо с только что проявленной фотографии.

– Ай да папа! – ухмыльнулся детектив. – Я-то думал, что у меня есть только младшая сестра. Неужели есть ещё и старший брат?!

Тут он взглянул на фоторобот высокого человека в очках и проговорил:

– А вот об этом расскажешь мне ты, Стивен ЛУрган!

Прошло два дня. Из роскошного лондонского особняка на Флит-стрит вышел симпатичный мужчина лет тридцати пяти. Это был владелец особняка герцог Скотт Фрэнсис.

Когда его сиятельство проходил мимо уютного сквера, со скамейки поднялся здоровенный бородатый мужчина с явно криминальными намерениями. Если не придираться к бороде, он был той же комплекции, что и незадачливый грабитель из Мемфиса. И всё-таки это был другой человек, что вскоре выяснится после личного знакомства этого субъекта с Робертом Крамлином.

Громила подошёл к герцогу и спросил:

– Лорд Фрэнсиc?

– Чем могу быть полезен?

– Деньгами и часами!

– Чеком или наличными?

– Конечно, наличными.

– Прошу извинить, но наличных не много, – ответил герцог и… резко ударил грабителя в лицо.

– Извиняю, – ответил тот и ударил соперника в солнечное сплетение.

Аристократ согнулся и стал ловить ртом воздух. Грабитель начал снимать часы приговаривая:

– Надеюсь, не возражаете, если я ненадолго эти часики позаимствую. ПотОм ещё благодарить будете!

Тут раздался свисток. Грабитель, прихватив часы, бросился наутёк. Прихватить немногую наличность не успел.

К пострадавшему подбежал человек в полицейской форме:

– Вы не ранены, лорд Фрэнсис?

Герцог узнал старшего инспектора Скотланд-Ярда Питера БАнбриджа, раскрывшего множество преступлений в этом районе Лондона.

– Всё в порядке, – ответил он, восстановив дыхание, – за исключением часов.

– Не беда, – успокоил инспектор. – Я его узнал. Это Джек РЕнкин, – известный шалопай. Завтра же часы будут Вам возвращены. Кстати, а как они выглядели?

– Это наручные часы-будильник.

– И где Вы их купили? Я бы хотел взглянуть на такие же часы.

Герцог привёл полицейского в маленький магазин, расположенный неподалёку. Владелец магазина заявил:

– Часы-будильники вышли из моды. Народ предпочитает покупать часы и будильники по отдельности. Последний «гибрид» я продал больше года назад.

– Но я же покупал их у Вас в сентябре! – удивился Скотт.

Владелец магазина удивился не меньше:

– Отлично помню Ваш визит, лорд Фрэнсис! Герцоги не часто посещают мой скромный магазин. Даже точную дату помню – 5 сентября.

Лорд Фрэнсис был польщён:

– Неужели я столь важная персона, что даже дата запомнилась.

– Важная, но не настолько! – усмехнулся работник торговли. – Просто в тот день был ровно месяц со дня смерти моей любимицы бедняжки Мэрилин.

– Это Ваша собачка? – предположил Банбридж.

Собеседник невольно рассмеялся, а более эрудированный герцог пояснил:

– Судя по дате смерти, это не наша Мэрилин Монро.

Фанат заокеанской дивы горячо возразил:

– Она была всемирным достоянием! А значит, частично и наша!

– Но вернёмся к часам, – напомнил Банбридж.

– Ваше сиятельство не покупали у меня часы-будильник! – обратился к герцогу владелец магазина.

– А что же я покупал?

– Ровным счётом ничего! Зато смотрели на меня с каким-то слишком уж повышенным вниманием. Я вечером жене об этом рассказал, так эта дура заподозрила, что у меня были шашни с Вашей женой.

– Верю, что шашней не было, – усмехнулся аристократ, – хотя бы потому, что у меня нет жены!

– Я так и сказал, а моя благоверная уточнила: «Значит, с любовницей!»

– Не обязан отчитываться, – ответил герцог, – но любовницы тоже нет. Я, как и другой аристократ дон Кихот храню верность недоступной красавице… с другого полушария!

– Мэрилин Монро! – вскричал владелец магазина. – А недоступна потому, что покинула нас в расцвете таланта!

– … Из-за передозировки наркотиков! – усмехнулся герцог. – Нет. Моя «Дульсинея» жива, но никогда не простит мне мою невольную вину!

На другой день вечером Питер Банбридж нанёс лорду Фрэнсису «визит вежливости». Он (как и обещал) вручил хозяину похищенные часы-будильник и особо подчеркнул:

– Обратите внимание, что будильник в часах поставлен на восемь часов.

– Я всегда ставлю его на восемь утра, – ответил лорд.

На прощание старший инспектор попросил герцога нанести ответный визит в Скотланд-Ярд завтра в тринадцать двадцать.