Текст книги "Миропорядок по-русски"

Глава 2. Как зарождается миропорядок: элиты имперской и национальной культуры

Краткое введение в теорию элит было необходимо для того, чтобы перейти к рассмотрению самой сущности миропорядка. Мы рассматриваем миропорядок исключительно в прагматическом, инструментальном смысле – как способность обеспечить мир в обществе и порядок в государстве. Именно из-за диалектического конфликта интересов государства и общества время от времени возникают проблемы с миропорядком. Это связано с тем, что для общества главной ценностью миропорядка является справедливость, а для государства – законность. И вот в конфликте государства и общества – то есть конфликте справедливости и законности – рождается главный вызов любому миропорядку. Этот конфликт ярче всего проявляется в гражданских войнах, бунтах, революциях и восстаниях.

Очень показательны протоколы допросов участников Пугачевского восстания. Неграмотные казаки и крестьяне прекрасно знали, что жечь усадьбы и вешать помещиков незаконно. Но они считали, что это справедливо. Этот же конфликт государства и общества хорошо описан в литературе о Гражданской войне. Наиболее полно раскрыта эта тема, наверное, в «Тихом Доне» Шолохова. Главный герой Григорий Мелехов несколько раз менял сторону в Гражданской войне. И каждый раз выбор делал, исходя из соображений справедливости, а не законности. Да и какая, к чертям, законность, когда страна катится в тартарары! Приблизительно такой же выбор стоял перед царскими офицерами в 1917 году. С одной стороны, Николай II отрекся от престола – и от присяги они свободны. С другой стороны, есть какое-то Временное правительство, Советы с большевиками. Как выбрать сторону? Исходя из чего определиться? За кем правда истории и поддержка народа?

Парадокс, но большинство царских офицеров выбрало сторону «красной», а не «белой» России. И вовсе не потому, что большевики были лучше меньшевиков, эсеров и октябристов. Просто у большевиков был проект миропорядка – то, как будет устроена Россия. А «белые» предлагали какофонию политических лозунгов: Колчак объявил себя верховным правителем, Деникин на юге России боролся за Учредительное собрание, атаман Семенов жаждал казачьей Дальневосточной республики. Большевики же имели четкое представление, как будет организована жизнь в новой России. Высшая власть – Совет. Советы представляют интересы солдатских и рабочих депутатов. Пролетариат диктует свою волю остальным классам посредством партии большевиков. Так или иначе, но проект миропорядка у «красных» был, поэтому они и победили.

Царским офицерам стало понятно: раньше правящей элитой были помещики и дворяне, а от их имени правила монархия. Теперь правящей элитой объявляется пролетариат, а от его имени правят большевики. Вполне рабочая схема. Особенно на фоне «белых», которые непонятно чего хотят и не могут определиться, кто главный. А самое основное – вместе с «белыми» в Россию начали стягиваться интервенты. Одесса, Архангельск, Владивосток – все основные порты России по время Гражданской войны контролировали иностранцы под видом помощи «белым».

Конечно же, в данных обстоятельствах офицер самоопределится в сторону «красных». Потому что, может быть, русскому офицеру лично и неприятны ссыльный бунтовщик Ленин, местечковый еврей Троцкий и грузинский налетчик Джугашвили, но за ними стоит проект миропорядка. А за другими его просто нет. Поэтому выбор стороны в Гражданской войне очевиден. Собственно, «красные» победили в Гражданской войне, потому что имели представления о миропорядке, который будут внедрять. А у остальных ничего, кроме отрицания «красного» миропорядка, не было. Потому и проиграли.

Вторая важнейшая характеристика миропорядка – культурное доминирование. Миропорядок только тогда становится миропорядком, когда базируется на мировой культуре. Так, например, у монголов, когда они захватили Русь, было неплохое мироустройство. Но миропорядка не было. По крайней мере когда Орда столкнулась с Русью, то оказалось, что проигравшие обладают культурой более глобального порядка. Поэтому в результате 300-летнего сосуществования Орды и Руси все закончилось поглощением Орды. Причем это поглощение носило сугубо культурный характер. После взятия Казани и Астрахани Иваном Грозным татарская правящая элита просто перешла в подданство русскому царю. Так появились русские дворяне Юсуповы да Карамзины. Татарские крестьяне и вовсе не почувствовали никакой разницы: местные баи как были, так и остались, только форму стали носить русскую.

Россия является одним из центров силы не только в силу своих размеров. Русская культура – вот базис русского миропорядка. Россия открыта любому чужеземцу и инородцу, если тот готов стать частью русской культуры.

Культуры бывают национальными, а бывают имперскими/мировыми. Национальная культура всегда выступает за закрытый этнос, пытается оградить небольшие народы от внешнего влияния и поглощения. Поэтому национальные культуры очень локальны. Культурные всплески и расцветы случались же только в империях. Империя – это особая форма организация государства и общества. Империя подразумевает многоукладность общества и гибкость государства. Национальные государства всегда полны взаимных претензий и противоречий.

Очень показательный случай – история национальных государств на Балканах. Не успели греки, румыны, болгары и сербы освободиться из-под турецкого владычества в конце 19-го века, как тут же устроили две войны накануне Первой мировой. Казалось бы, получили независимость – стройте себе независимые Румынию, Болгарию да Сербию. Но национальные правящие элиты не могли остановить процесс взаимных претензий. Сначала все вместе воевали против слабеющей Турции в 1912 году. А в 1913-м уже Сербия в союзе с Грецией, Черногорией и Турцией(!) воевала против Болгарии. Сербы хотели Великую Сербию, болгары претендовали на часть территорий Греции, а Румыния ударила в спину Болгарии в самый ответственный момент. Не успело еще «остыть тело» Советского Союза, как азербайджанцы с армянами устроили войну в Карабахе и резню в Баку. Таджикистан сразу же погрузился в гражданскую войну. Молдавия тоже не удержалась – и началась война в Приднестровье. Грузия открыла сразу два фронта – в Южной Осетии и Абхазии. Украина держалась дольше всех, но тоже скатилась к гражданской войне.

Причем если мы приглядимся, то во всех случаях сначала происходил крах миропорядка. И в большинстве случаев раскол и последующая война касались именно межнациональных отношений. В Тбилиси решили записать всех осетин и абхазов в грузины. Молдаване перевели молдавский на латиницу и начали бороться с сепаратизмом в Приднестровье. В Средней Азии в Ферганской долине до сих пор время от времени возникают приграничные конфликты между Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном. Граница между Узбекистаном и Киргизией заминирована, поезда из Бишкека в Ташкент и обратно не ходят, самолеты не летают.

Национальная культура русской имперской периферии всегда эгоистична и всегда несет в себе комплекс неполноценности. Это связано с тем, что любая национальная культура периферийна по своей сути. Перестать быть периферийной она может, лишь став частью имперской культуры и обогатив ее. Но пока национальная культура не готова к интеграции в имперскую культуру, она всегда будет содержать в себе элементы сепаратизма и уязвленного национального самолюбия.

Самый распространенный национальный политический миф в республиках бывшего СССР – о том, как гордому молдавскому/латышскому/грузинскому/польскому/украинскому народу не давали развиваться враги. Дальше вокруг этого сомнительного тезиса выстраивается вся национальная концепция. Голодомор, Катынь, советская оккупация, русификация – любая национальная политическая культура базируется на отрицании имперской культуры. Являясь по своей сути антикультурой, национальная культура находится в постоянных конфликтах. Если мы посмотрим на карту Западной и Центральной Европы – туда, где размещено много небольших национальных государств, – то увидим, что там проходит постоянное движение границ. Всего 70 лет назад поляки и евреи составляли большинство среди жителей Львова. Нынешний польский Гданьск назывался Данцигом, и жили там немцы. Всего 30 лет назад чехи и словаки жили в единой республике, как и сербы, хорваты и македонцы со словенцами. Аналогично обстоят дела на Ближнем Востоке – там национальные государства постоянно конфликтуют между собой. Нынешняя война в Сирии – обычная история на этой земле: курды, арабы, турки и малые христианские народы не могут решить, где должны проходить границы в пустыне и кому какие города достанутся.

Тем временем Россия уже несколько столетий прирастает новыми регионами, сохраняя имперское культурное ядро от Пскова до Камчатки. Имперская культура всегда интернациональна и глобальна. Империя покоряет время и пространство. Конкистадору некогда вспоминать о том, как его предков угнетали мавры, – он ищет Эльдорадо. Так же как донским и поволжским казакам Ермака было глубоко плевать на различия между собой – перед ними расстилалась Сибирь, которую надо было покорить.

Империя – это в первую очередь культурное понятие, потому что к единому знаменателю можно сводить народы только в рамках культуры. Имперских культур не может быть много. Имперская культура – это всегда мировая культура, потому что конкурируют между собой имперские культуры, а национальные культуры – поле, где конкурируют империи.

Имперскую культуру надо рассматривать исключительно в широком смысле слова. Когда мы покупаем товары (а на 90 % из них написано, что они сделаны в Китае), мы попадаем под влияние имперской культуры Китая. Но написано-то «Made in China», следовательно, мы попадаем еще и в пространство англоамериканской имперской культуры.

К сожалению, сегодня Россия производит очень мало культурных образцов. Фильмы в наших кинотеатрах на 80 % сняты в Голливуде, правящая партия называет свои выборы «праймериз». Элиты предпочитают отдыхать и учить детей за границей. Культура всегда материальна; и чем меньше культурных образцов ты производишь, тем больше будешь импортировать. Имперские культуры конкурируют между собой во всех сферах.

Наиболее ярко конкуренция имперских культур проявляется перед большими войнами. Так, незадолго до войны 1812 года правящие элиты Европы и России знали о Наполеоне больше, чем о собственных генералах и полководцах. Высший свет Петербурга начала 19-го века говорил по-французски, писал по-французски, читал французскую литературу, старался одеваться по французской моде. То есть к моменту вторжения Наполеона в Россию правящий класс был уже под огромным влиянием имперской культуры Франции. Парижская аристократия-то по-русски не говорила, литературу русскую не читала. Да тогда, по большому счету, и не было русской литературы – Пушкину исполнилось 13 лет, когда Наполеон объявил войну России.

Пребывание правящей элиты в поле имперской культуры Франции, естественно, сказалось на настроениях. Правящие элиты охватили пораженческие настроения. Императору Александру советовали обсуждать условия почетного мира и контрибуцию. В принципе, Наполеон ровно на это и рассчитывал – дать генеральный бой, произвести впечатление и ждать белого флага от перепуганных правящих элит. Так случалось в Пруссии, Австрии, Италии и Египте. Почему должно быть по-другому в России?

И вот тут произошло то, чего не ожидал Наполеон. Причем одновременно и в России, и в Испании. Из уроков истории мы помним, что война 1812 года называется отечественной, потому что на борьбу против завоевателя встал весь народ – и аристократы, и казаки, и крестьяне, и мещане. Действительно, война в России кардинально отличалась от войны в Западной и Центральной Европе. Вместо генерального боя русские навязывают Наполеону нескончаемые маневры. Бесконечный поход по стремительно остывающей после раскаленного лета России, в ходе которого расходуются силы, съедаются запасы, дезертируют солдаты и спиваются без боя кавалеристы.

И на фоне этих маневров в бескрайней русской лесостепи каждая деревня сопротивляется захватчику. Приехали фуражиры за едой для французской армии, а их закололи вилами. Пропали венгерские гренадеры – им просто перерезали глотки крестьяне в деревне, где они стояли на постое. Крестьяне сжигали запасы и уходили в лес, но французам предпочитали не сдаваться и армию захватчиков не кормить. Параллельно по тылам рыскали казаки – неведомые русские демоны смерти с пиками и в мохнатых шапках. Еженощные казачьи и партизанские налеты не дают возможности Наполеону заниматься стратегией – его время съедает ерунда вроде спасения запасов фуража для кавалерии и наведения мостов вместо сожженных.

Действительно, война в России была не похожа на то, что он видел в княжествах Германии, в Австрии, Швеции, Египте, Италии и самой Франции. Но с таким же ожесточенным сопротивлением он столкнулся в Испании. Партизанская война в Испании обрела такой же размах, что и партизанская война в России. Испанские гранды собирали отряды из крестьян, мещан, отставных солдат и авантюристов, чтобы устраивать налеты на французские гарнизоны. Родной брат Наполеона, которого он оставил на испанском троне, был вынужден бежать из Мадрида. Потому что каждая улица древних каталонских, кастильских и арагонских городов сопротивлялась армии Наполеона. Крестьяне устраивали засады на отбившихся от маршевых батальонов солдат. На постоялых дворах французам травили лошадей. Ночевать без караула в испанских деревнях было небезопасно. Днем испанский идальго улыбался в глаза французскому офицеру, а вечером резал ему горло, когда тот возвращался после попойки в казарму.

На самом деле Наполеон и в Испании, и в России наступил на одни и те же грабли. С одной стороны, правящие классы Испании и России были поражены новой Францией, встретившись с более мощной имперской культурой. Но сопротивление пришло откуда не ждали – со стороны податного сословия и нищих. Испанские и русские крестьяне предпочитали умереть с оружием в руках, чем кормить захватчиков. Наполеон недоумевал по этому поводу. Как же так? Ведь русские помещики эксплуатируют несчастного русского крестьянина не менее жестко, чем собираются эксплуатировать французы. Тем не менее свой барин русскому крестьянину люб, а французскому – вилы в бок. Аналогично обстояли дела и в Испании. Несмотря на то что испанский король проявил малодушие и отказался от короны в пользу брата Наполеона, испанский народ все равно хотел испанского монарха. Трусоватый король испанцам более люб, чем брат самого Наполеона. Разве можно объяснить рационально поведение русских и испанцев? Вот и Наполеон не мог. Потому, наверное, и проиграл.

Нас же интересует конкуренция имперских культур. Прошло всего два года – и уже носители французской культуры встретили в Париже носителей русской культуры. Несколько лет базировались во Франции оккупационные корпуса русской армии. Французская культура наконец-то встретилась с ужасными казаками. Согласно легенде, именно благодаря русским казакам во французском языке появилось слово «бистро» (означавшее «кафе») – казаки в харчевнях и на постоялых дворах постоянно подгоняли французских официантов: «Быстро, быстро».

Но несмотря на то что французов победили, встреча двух имперских культур дала интересные и неожиданные всходы. Как вы помните, правящий класс России был больше французокультурным, нежели русскокультурным. И вот представители молодой поросли русских офицеров всерьез подхватили идею французской революции. Так случилось восстание декабристов – самых что ни на есть правящих элит. Которые посчитали, что нынешний миропорядок их не устраивает. Интересно, что податное сословие декабристов не то что не поняло – даже не услышало. И если бы не дальнейшая популяризация декабристов революционным движением социалистов и народников, то мы вряд ли помнили бы о них. Но нас интересует исключительно культурный аспект: почему русские офицеры и дворяне не считали зазорным брать на вооружение идеи вчерашнего противника? Вы можете представить себе офицерский заговор в СССР в 1970 году с идеологией побежденной фашистской Германии? А почему мы считаем нормальным восстание декабристов с идеологией побежденной Франции?

Большевиков часто попрекают тем, что они брали деньги и идеи в Германии. А где им было еще их брать? Русская имперская культура насквозь монархическая и консервативная – марксизм в Петербурге не жалуют. А в Германии социал-демократы – легальная партия. Немецкие социалистические философы и идеологи издаются и делают политическую карьеру. В Британии расцвет профсоюзного движения. Метод борьбы русских большевиков за смену миропорядка ничем не отличался от метода русских декабристов. Точно такое же заимствование передовой идеологии и попытка внедрить ее на практике.

Но отличие русской имперской культуры – в ее отчаянности. Русские люди способны на волевое решение вопреки здравому смыслу. Литературные Анна Каренина, Онегин, Чацкий, Раскольников, Печорин. Реальные Суворов, Потемкин, братья Орловы, Скобелев, Грибоедов, Пушкин, Есенин, Высоцкий.

Русская культура – это многолетние рассуждения, колебания и затем стремительное действие. Русские долго запрягают, но быстро ездят. Былина о главном воине земли русской – Илье Муромце – начинается с рассказа о том, как он 30 лет и 3 года лежал на печи, пораженный болезнью.

Русская культура – это еще и культура бесконечного страдания. Война, голод, лишения – вот палитра испытаний человека русской культуры. Достоевский заставил весь мир сходить с ума и приближаться к катарсису, заблудившись в коридорах русской души. Русская культура черно-белая. «Но коль черти в душе гнездились, значит, ангелы жили в ней», – скажет Сергей Есенин.

Поэтому любые политические конфликты и конкуренция внутри правящих элит носят специфически русский характер. Например, Иван Грозный уничтожил достаточно много людей. Но в несколько раз меньше, чем английский король Генрих VIII, который правил в то же время, что и Грозный. Генрих был женат шесть раз – и всех жен травил или убивал. Но в отличие от английского короля, наш царь старательно каялся. Близкий друг Ивана Грозного князь Андрей Курбский уехал в эмиграцию в Литву, будучи несогласным с жестким нравом царя. Но поскольку Грозный и Курбский были друзьями с юности, то завязалась переписка. Царь и друг-эмигрант достаточно откровенно обсуждали отношения государства и общества в России. Иногда на Ивана Грозного накатывали депрессия и тоска – и он то уходил в монастырь, то постригался в монахи, то отшельничал. Чудил, в общем. Убил собственного сына. И активно каялся. А вот его европейский коллега делал все то же самое, только не сильно афишировал и уж точно не каялся, в переписке с эмигрантами душу не изливал.

Поэтому любые заимствования из других имперских культур у нас не знают краев. Победа над Наполеоном и последующая оккупация Франции в 1813–1815 годах привели к восстанию дворян на Сенатской площади. Причем поступили с декабристами достаточно гуманно – большинство поехали жить в Сибирь без права занимать государственные посты и служить в армии. Думаю, что император Николай I просто не понял, в чем смысл восстания декабристов. Ну, вывели полки, ну, постояли, повыкрикивали лозунги антимонархические. Причем даже программы политической у декабристов не было – одни были за конституционную монархию, другие за то, чтобы престол занял старший брат Николая князь Константин. Власть никто брать не пробовал, царя арестовать не пытались. Назначенный заговорщиками-декабристами диктатором князь Трубецкой на Сенатскую площадь не явился. По большому счету, к вечеру восстание уже закончилось. Главная массовка восстания декабристов – простые солдаты – и вовсе не знали, ради чего стоят на Сенатской площади. Они просто верили своим отцам-командирам, которые хоть и дворяне, но люди благородные и честные.

Восстание декабристов – самое глупое восстание 19-го века. Так наивно не восставали ни во Франции, ни в Германии, ни в Англии. Но, собственно, в этом и заключается русская имперская культура – в совершении достаточно безумных с точки зрения обывателя поступков. Русская культура, зародившись на слиянии северной и степной культур, испытав влияние и норманнов, и монголов, является, безусловно, воинской культурой.

Конечно же, все империи содержат идею имперской армии, имперского воина. Но в Западной Европе сложился определенный стереотип воина как героя. В русской же культуре образ воина всегда является частью общего образа армии. И самое главное в русской имперской культуре то, что именно армия выступает ядром интеграции России, местом превращения любого в русского.

Именно в армии встречаются русский Север с русской Кубанью, Урал с Поволжьем, а Сибирь – с Причерноморьем. Армия – это огромный коммуникативный узел, который мы зачастую недооцениваем. Если вы поговорите по душам со среднестатистическим нашим мужиком, то убедитесь, что самые яркие воспоминания – это воспоминания о службе в армии. Армейские фотографии обязательно хранятся, у многих в чулане или в гараже висит дембельский китель, а кто-то всю жизнь поддерживает связь с армейскими друзьями. Именно по опыту службы в армии русский делает выводы о характерах тех или иных регионов России. «Да, сибиряки – мужики суровые, помню, у нас служили двое из Иркутска», «на Кубани дерзкие ребята», «москвичи в армии вместе не держатся» – вспоминает нормальный русский мужик до конца своих дней. Русская имперская культура содержит так много армейско-военных образов, что иногда кажется, будто армия и воин – центральный образ этой культуры.

Посмотрите, сколько памяти о себе оставляет все, что связано с армией, в русских городах. Братские могилы Великой Отечественной, аллеи славы, парки победы, посты № 1, вахты памяти, памятники известным и неизвестным солдатам и матросам. Наши улицы, парки и скверы названы именами великих воинов. Проспекты маршала Жукова, улицы Суворова, Будённовский, Котовский, Фрунзенский и Ворошиловский районы наших городов, переулки Воронцова, набережные Нахимова. Памятники войны в Афганистане. Конные статуи полководцев и фельдмаршалов на площадях наших столиц. Александро-Невская лавра в Питере и Кафедральный собор праведного воина Федора Ушакова в Саранске. Раз в год наш народ после традиционных маевок начинает смотреть «фильмы про войну». К 9 Мая большинство сограждан подходит уже на серьезной патриотической волне – многие внутренне готовы не только праздновать, но и повторить победу в самой главной войне 20-го века. Истории, как наши 9 Мая в турецком отеле встретились с немецкими туристами и чем это закончилось, тоже широко распространены.

Армия так глубоко интегрирована в русскую культуру, что рассказы западной пропаганды про наш милитаризм кажутся во многом правдивыми. Действительно, давайте посмотрим на собственную имперскую культуру со стороны. Главные предметы имперской гордости – необъятная ширь и победы в войнах.

Давайте представим карту России – но не современной РФ, а исторической России – без конкретных границ, однако в очертаниях СССР, не забывая, что совсем недавно и Финляндия, и Аляска, и Польша воспринимали себя Россией. Представив себе эту карту, пройдемся по ней с указкой.

• Киев. Его мы у поляков выкупили в 17-м веке – так Киев снова стал русским городом.

• Ташкент. В 19-м веке мы одним походом всю Среднюю Азию присоединили.

• Алма-Ата и Тбилиси. Казахские ханы, как и грузинские князья, добровольно попросились в состав России, потому что иначе им грозил полный разгром со стороны более сильных соседей.

• Севастополь, Одесса и Николаев. Основаны как военно-морская база, торговый порт и верфи империи в Черном море.

• Ереван. Русско-турецкие войны и переход Армении в состав России фактически спасли армянский народ от полного уничтожения Турцией.

История России – это история ее армии. И в этом тоже нет ничего уникального – так устроены все имперские культуры. Русская имперская культура рождает набор сильных образов, которые так или иначе связаны с армией. Эти образы проявляются во всех аспектах культуры – школьных учебниках, государственных праздниках, георгиевских ленточках, памятниках. Имперские образы окружают нас везде, и мы настолько к ним привыкли, что не обращаем на них внимания. Но то, что не заметно в России, очень четко проявляется на национальной периферии. Очень хорошо видно различие на примере Молдавии. Советская Молдавия развалилась на две части – Республику Молдову со столицей в Кишиневе и Приднестровскую Молдавскую республику со столицей в Тирасполе. У каждой части Молдавии своя валюта. У 500-тысячного Приднестровья на рубле и генералиссимус Суворов, и императрица Екатерина II, и фельдмаршал Румянцев-Задунайский, и поэт Шевченко, и гетман Хмельницкий, и господарь Молдавии князь Кантемир. У Республики Молдова на всех купюрах изображен только средневековый правитель Молдавии Штефан чел Маре. Оказалось, что нынешнему Кишиневу, строящему свою национальную культуру на отрицании культуры имперской, некого сделать своим символом на деньгах. А крошечному Приднестровью, не отказавшемуся от имперской культуры, с символами намного проще. Поэтому в Приднестровье три государственных языка, интернационализм и дружба народов. А в Кишиневе не прекращается политический кризис, русскоязычные граждане лишены базовых гражданских прав на родном языке, молдавский язык переведен на латиницу и фактически поглощен румынским языком.

Имперская культура – это всегда более терпимая, политкорректная культура. Империя подразумевает совместное проживание с учетом различий. Поэтому имперская культура старается включить в себя инородцев, вовлечь новые национальные культуры в свою орбиту. Национальные же культуры всегда стоят перед выбором – либо интеграция с имперской культурой, либо противостояние ей. Причем нельзя сказать, что есть какое-то правильное решение.

Когда империя становится слаба, национальные культуры стремятся покинуть орбиту культурного влияния и присоединиться к более мощной в данный момент имперской культуре. Так, например, всю свою историю поступают прибалтийские народы. Будучи русско-балто-германским пограничьем, национальные элиты Прибалтики всегда присоединялись к более сильным в данный исторический момент имперским культурам. Когда Советский Союз входил в зенит славы и богатства, прибалтийские элиты пользовались всеми благами развитого социализма больше, чем кто-либо. Прибалтика была фасадной частью Советского Союза. И прибалтийским элитам удалось каким-то образом убедить союзные элиты в Москве, что именно в Латвию, Литву и Эстонию надо инвестировать больше, чем в Сибирь, Поволжье, Урал и среднюю полосу. Правители СССР абсолютно добровольно создавали в Прибалтике машиностроение, высокоточную сборку, радиоэлектронику. Юрким лоббистам из компартии Литвы, Латвии и Эстонии удавалось выбивать преференции для республик. Но если мы посмотрим на судьбу прибалтийских республик в Евросоюзе, то увидим точно такое же поведение – желание получить максимум преференций, раздувая российскую угрозу. Прибалтийским элитам удается выбивать преференции одновременно из еврочиновников в Брюсселе и из госдепартамента США. Бизнес на российской угрозе для прибалтийского элитария – это традиционный бизнес. Когда Латвия, Литва и Эстония были советскими республиками, то прибалтийские элитарии раздували для Москвы «угрозу НАТО и Германии». Статус пограничья формирует определенный поведенческий тип правящих элит. Прибалтийские элиты за историю тысячелетнего выживания между германской, скандинавской и русской культурами научились мимикрировать под любые внешние условия. Когда исторический маятник снова качнется в обратную сторону и прибалтийские республики попадут в орбиту влияния или в состав России, то прибалтийские элиты просто сменят флаги, но модель поведения останется той же. И глупо было бы обижаться на поведение этих элит – они такие, какие есть, и вряд ли изменятся.

Как мы уже выяснили, главная функция элит – воспроизведение миропорядка. Элиты должны быть сами носителями миропорядка. Потому что если элиты начинают становиться носителями сразу нескольких имперских культур, то рано или поздно они будут паразитировать на фобиях и страхах (как прибалтийские элиты). Причем нельзя сказать, что процесс вырождения правящих элит занимает долгое время. Достаточно посмотреть на правящие элиты бывшей Украины. Всего 40 лет назад всем СССР руководил выходец из днепропетровского партийно-хозяйственного клана Леонид Брежнев. До него генсеком был уроженец Курской губернии, называвший себя украинцем, Никита Хрущев. А в рамках союзных элит у Украины было два мощных и влиятельных клана – донецкий и днепропетровский. В РСФСР таких мощных партийно-хозяйственных кланов было три – Ленинградский, Кубанский и Уральский (без учета московской центральной номенклатуры). По одному мощному номенклатурному клану было в Белоруссии и Узбекистане.

Все остальные регионы СССР не могли создать влиятельную элитарную группировку (партийно-хозяйственный клан) союзного уровня. Для этого необходимы мощные производственная, финансовая, культурная, научная базы. Партийно-хозяйственный клан в Советском Союзе был намного более влиятельной структурой, чем современный олигархический клан. Советский управленец уровня первого секретаря обкома мог одновременно влиять и на промышленность, и на здравоохранение, и на массовую культуру, и на сельское хозяйство. Другой вопрос, что он мог управлять директорами заводов, но не мог изъять в личную собственность прибыль предприятия. Секретарь обкома мог построить пять тысяч человек на демонстрацию, но собрать у этих пяти тысяч человек взносы на капремонт дома он не мог. Так интересно была устроена система советского управления, что правящие элиты не имели прямого доступа к финансовым потокам. Хотя никто из правящих элит СССР не бедствовал и жил намного лучше среднестатистического советского гражданина.

Важно другое. В рамках имперской русской культуры донецкий и днепропетровский кланы могли конкурировать за вхождение в союзные элиты и за власть во всей империи. Выпав из имперской русской культуры, Украина пошла по прибалтийско-молдавско-грузинскому пути национального государства. Всего за 20 лет днепропетровский и донецкий кланы деградировали до такой степени, что потеряли власть в самой Украине. Последним «днепропетровским» президентом был Леонид Кучма, последний представитель «донецких» позорно бежал в Ростов. «Донецкая» олигархия в лице Ахметова потеряла и политическое, и экономическое влияние. Днепропетровский клан расколот – Юлия Тимошенко самостоятельна, олигарх Коломойский больше времени проводит за границей, а зять президента Кучмы Виктор Пинчук отошел от дел. Донецкий и днепропетровский кланы оказались разгромлены внутри национальной украинской культуры, хотя всего 30 лет назад конкурировали за власть в рамках целого Союза. Как так получилось? Выродились правящие элиты? Национальная украинская культура оказалась сильнее имперской русской.