Текст книги "Миропорядок по-русски"

Вскоре у партии появляется вспомогательный проект – профсоюз. Лояльность активных и авторитетных оплачивается по профсоюзной линии – путевки в санатории, профилактории, пионерские лагеря для детей. Как Екатерина II одаривала дворян поместьями, так партия строила секретарям обкомовские дачи и открывала санатории для простых партийцев.

Но партийная модель обновления правящих элит зашла в такой же тупик, как и дворянская модель. Как дворяне вырождались в помещиков, так и партийцы вырождались в номенклатуру. Если в 1920–1950-х годах партия контролировала чиновный аппарат, то к 1970-м годам весь чиновный аппарат обзавелся партбилетами. В 1960-х прекратился приток в партию самородков из числа рабочих, крестьян и интеллигенции. Так же как к началу 19-го века прекратился приток в дворяне талантливых мещан и иностранцев. Система изжила себя.

Если мы посмотрим на правящие элиты партийной и дворянской модели периода расцвета, то увидим схожие процессы. Вокруг талантливого и энергичного правителя образуется плеяда гражданских и военных гениев. Петр I и «птенцы гнезда Петрова» – Меншиков, Прокопович, Репнин, Шереметев, Апраксин. Владимир Ленин и его соратники – Луначарский, Троцкий, Дзержинский, Фрунзе, Киров. Екатерина II и братья Орловы, Потемкин, Суворов и Румянцев. Сталин и Молотов, Берия, Микоян, Ворошилов, Жуков, Рокоссовский. Мы видим, что, несмотря на столь разный общественный строй, как царизм и большевизм, правящие элиты ведут себя одинаково.

Однако как только модель теряет эффективность, сразу начинается вырождение. Политические лица начинают сереть, характеры становятся невзрачными, речи скучными. Так в 1970-е годы погибала партия, уничтоженная собственным аппаратом. Партию ждала судьба дворянских собраний. Будучи задуманы как места собрания единомышленников, они превратились в формальность. Секретари стали служителями культа и интриганами. Партийные функционеры перестали заниматься государственным управлением. Начальники стали получать партбилеты только потому, что они начальники. Партийная номенклатура выделилась в отдельную группу и сомкнулась с номенклатурой производственной, научной, хозяйственной и силовой. Так же из дворянства выделились помещики, которые потом сомкнулись с купечеством, родовитым боярством и нарождающейся буржуазией.

Всего за 40 лет советская партия прошла тот же путь деградации, что русское дворянство за 200 лет. Причем мотив участия советской номенклатуры в уничтожении СССР был такой же, как и мотив помещиков в Февральской революции, – желание сохранить частные капиталы и влияние, избавившись от государственной ответственности. Буржуазия и помещики жаждали парламентской демократии, чтобы сесть в удобные кресла депутатов Государственной думы и разделить власть и собственность в России. Аналогично номенклатура в конце 1980-х жаждала приватизации, чтобы конвертировать политическую власть в частный капитал.

Основной вызов для современной России состоит в том, что до сих пор не сформировалась новая модель правящих элит. Номенклатурная модель продолжает воспроизводить саму себя. Существует номинальная партия власти, однако, как и в позднем СССР, не партия контролирует номенклатуру, а номенклатура имитирует партийную жизнь. Это приводит к тому, что в правящих элитах наблюдается застой. Чиновничья прослойка и высший аппарат срастаются с частным капиталом. Наблюдается сверхцентрализация, парализуется инициатива с мест. Региональные элиты подавлены имперским центром. То, что мы видим сегодня в России, – это больше управленческий, чем экономический кризис.

Однако главное требование к правящим элитам – их соответствие вызовам времени. И Петр I, и Ленин были вынуждены создавать новые элиты, потому что другого выхода просто не было. Как только верховная власть переставала заниматься обновлением правящих элит, начинались обратные процессы размывания верховной власти правящими элитами. Правящие элиты – как породистые собаки: если постоянно не дрессировать и не выгуливать, они заплывают жиром, грызут мебель и тупеют. Но как формировать нужные, правильные, эффективные правящие элиты? Где критерии истины? Чтобы ответить на эти вопросы, надо еще глубже погрузиться в теорию элит и четко осознать свое место.

Во-первых, не надо испытывать иллюзий – у девяти из десяти наших сограждан никаких шансов попасть в правящие элиты просто нет. «Партийная» модель не работает, а в номенклатурной шансов практически нет, если ты не принадлежишь к богатой и влиятельной семье. Так что вопрос о правящих элитах касается в лучшем случае 5 % наших сограждан. И этот мир устроен совершенно не так, как мир простых граждан.

В реальности 99 % политических решений принимается в ходе кулуарных договоренностей. В публичную плоскость выносится уже готовое решение. Вопросы неоднозначные сначала прощупываются с помощью СМИ. Если мы проследим за федеральной повесткой, то сможем увидеть, как достаточно системно в общественную дискуссию вносятся темы, которые в скором будущем становятся политическими решениями. К вводу войск в Сирию готовили системно и «накачивали» ИГИЛ[1]1
  Запрещенная в России террористическая организация.


[Закрыть], превращая во всемирное зло.

Информационный лоббизм достаточно хорошо освоен правящими элитами современной России. Впрочем, аналогично обстоят дела в Белоруссии и Казахстане. Государство научилось контролировать медиапространство, а вместе с ним управлять общественным мнением и настроениями податного сословия и нищих. Изобретение телевидения и массовая интернетизация сильно облегчили возможности пропаганды, хоть и усложнили технологии работы с общественным мнением.

Податное население и нищие в условиях 21-го века обладают правом голоса и раз в несколько лет должны участвовать в ритуальной процедуре передачи власти. Несмотря на всю карнавальность электоральной демократии, выборы проводить приходится. И какую-никакую конкуренцию изображать на этих выборах тоже нужно. Всеобщее избирательное право – это наследство, доставшееся правящим элитам от 20-го века. Это достаточно обременительное право, потому что на базе номенклатуры уже сложились устойчивые сословия и влиятельные семьи. Поэтому отменяется графа «против всех», для этого убирается порог явки, когда выборы могли не состояться из-за бойкота граждан. Ритуал выборов главы государства и парламента приходится соблюдать. И не потому, что России очень нужен парламентаризм или власть Владимира Путина нуждается в голосах избирателей. Процедура соблюдается, потому что никакого другого ритуала народовластия у нас просто нет.

Общество в условиях электоральной демократии должно быть скреплено клятвой верности податного сословия своим правящим элитам. Выборы – это форма социальной клятвы, когда граждане массово отказываются от власти в пользу того или иного кандидата, ведь ваш голос не что иное, как 1/150-миллионная частичка власти в России или 1/10-миллионная частичка власти в Белоруссии.

Выборы, конечно же, процедура формальная, но столь же необходимая, как процедура принесения личной присяги дворянами в 18-м веке. Результаты выборов не имеют никакой связи с реальным влиянием той или иной группы правящих элит.

Яркий пример – российские либералы. Около 20 лет назад в политическую систему попали принципиально новые люди – так называемые либеральные реформаторы: Гайдар, Чубайс и иже с ними. Интересно, что на всех выборах, где участвовали либеральные реформаторы, они не могли получить поддержку граждан. «Выбор России» во главе с Егором Гайдаром в 1994 году, «Союз правых сил» во главе с Немцовым, Чубайсом и Хакамадой в 2003 году не смогли преодолеть барьер. Но тем не менее тот же Анатолий Чубайс остался в системе правящих элит. Элита 1990-х оказалась немного отодвинута от государственных постов после ухода Бориса Ельцина, но сохранила капитал и влияние. Однако где-то в середине 2000-х правящие элиты системно закрепляются и формируют устойчивые орбиты влияния.

Первое, что пришлось решать Владимиру Путину на посту президента, – восстанавливать управляемость государственной системы. Олигархия и фаворитизм времен позднего Ельцина усилили сепаратистские настроения в регионах и раскол в правящих элитах. В самой Москве было несколько группировок, противостоящих центральной власти во главе с Ельциным: номенклатурная группа Примаков – Лужков, левопатриотичекий фронт во главе с Зюгановым, правопатриотический фронт во главе с Жириновским. Правящие элиты были явно недовольны слабой фигурой в центральной власти.

Поэтому первое, с чем столкнулся новый президент в 2000 году, – проблема управляемости. Собственной правящей элиты нет – все ключевые посты переданы по наследству. Во главе администрации стоит Александр Волошин, правительством руководит Михаил Касьянов. Волошина уволили только в октябре 2003 года, а Касьянов проработал до февраля 2004-го.

Для того чтобы реально взять власть, необходимо опираться на кого-то. Естественно, срабатывает географический принцип: вытаскивать в правящие элиты тех, с кем работал на прежнем месте. С этими людьми жива иллюзия верности. Влиятельная номенклатура современности – глава «Газпрома», глава «Роснефти», председатель правительства, спикер Совета Федерации, влиятельные бизнесмены – все это люди «питерского» призыва. Которые были введены в правящие элиты для того, чтобы заменить элиты «ельцинские».

Второй проблемой после управляемости стала проблема контроля над сверхкапиталами. Нефтегазовый бизнес был возвращен под контроль государства. Для этого пришлось провести показательный процесс над Ходорковским, активы которого легли в основу корпорации «Роснефть». Одного Ходорковского оказалось достаточно для того, чтобы олигархия признала авторитет центральной власти и право «питерских» правящих элит на власть.

Интересно, что аналогичная схема разворачивалась и в Казахстане, и в Белоруссии. Нурсултан Назарбаев для того, чтобы вырвать правящие элиты из комфортной родовой/жузовой среды, построил новую столицу в месте с плохо пригодным для жизни климатом. То есть президент Казахстана в конце 20-го века сделал то же, что Петр Великий в начале 18-го века, – Астана для Казахстана то же самое, что Петербург для России. Причем строил Назарбаев Астану с теми же целями, что Петр Петербург: чтобы вырвать правящие элиты из традиционного общества и обновить их. В Белоруссии для восстановления управляемости Лукашенко пошел по пути постоянных кадровых перестановок. Если вы проследите за судьбой правящих элит республики, то увидите, что центральная власть постоянно перебрасывает номенклатуру с одного направления на другое. Поработал губернатором – езжай послом. Поработал послом – поруководи государственным концерном. Интересно, что и в России, и в Белоруссии, и в Казахстане решали схожие задачи зачастую схожими методами. Сходство работы верховного правителя с правящими элитами позволило этим бывшим советским республикам объединиться в Евразийский союз.

Правящие элиты России, Белоруссии и Казахстана очень похожи между собой. Политик в стране один – это президент, все остальные правящие элиты выступают актерами второго плана. Это наша традиционная модель – так же было и при царях, и при генсеках.

Однако несмотря на то что публичный политик в стране один, внутри элит проходят активные процессы. 99 % решений принимаются во внутриэлитарном диалоге. Например, какая-то группа в правящих элитах лоббирует создание частных управляющих компаний вместо системы ЖЭКов. Этот процесс занимает десятилетие. Готовятся законопроекты. Проводятся эксперименты и пилотные проекты. Одновременно ведется кропотливая работа по разделению региональных рынков управляющих компаний. Граждане же все это время живут и ничего не подозревают. Потом внезапно появляется объявление на подъезде, на которое поначалу не обращают внимания. А затем в один прекрасный день приходит платежка, где получателем указана какая-то коммерческая структура. И пока не принимается закон о взносах на капремонт, проблема управляющих компаний никого не волнует.

Но это в реальности податного сословия ничего не происходило, и все случилось внезапно. В реальности правящих элит и управленческой прослойки разворачивались целые битвы за передел рынков управляющих компаний. Особенно это касалось мегаполисов с многоэтажной застройкой.

Что такое управляющая компания с политэкономической точки зрения? Это не что иное, как форма зависимости человека от частного посредника. Нравится тебе или нет, но услуги тебе продавать будет именно этот посредник. Избавиться теоретически возможно, но для этого надо собрать большинство жильцов, провести легитимное собрание и… перейти к другой управляющей компании. Ситуация чем-то напоминает крепостное право, когда теоретически уйти от помещика можно, но реально невозможно (или можно, но к другому помещику). Мы сегодня принадлежим управляющим компаниям, как наши предки принадлежали помещикам.

Поэтому если вы изучите городскую политику любого крупного города, то увидите, что на уровне правящих элит проходит напряженная борьба за муниципальные подряды на ремонт дорог, поставки детского питания, охрану школ и т. д. Каждый современный город на уровне правящих элит представляет собой клубок политэкономических интересов.

Вот типичный сюжет. Город берет кредит в банке, близком к строительному магнату, городские дороги ремонтируются компанией зятя мэра, все кладбища и бани управляются директором муниципального предприятия и по совместительству владельцем крупнейшего похоронного бюро. Если на городском уровне взаимосвязи интересов правящих элит еще возможно проследить, то на уровне губернии нелегко разобраться, где чьи интересы. На федеральном же уровне невооруженным глазом определить лоббистские схемы очень сложно. Собственно, популярность Навального заключается в том, что он изучил экономические активы, которые принадлежат правящим элитам. Вся информация взята из открытых источников, никаких тайн не раскрыто. Но почему-то элиты начали засекречивать информацию, скрывать собственный достаток. Постсоветские правящие элиты очень странно реагируют на личное богатство. С одной стороны, налицо признак повадок помещиков – каждый стремится построить загородное поместье, а с другой – стремление скрыть собственное богатство и влияние. Правящие элиты современной России стараются создать закрытый мир, но в нынешних условиях это сделать практически невозможно.

Думаю, что это фирменный стиль еще советской номенклатуры, который передался по наследству. Жизнь правящих элит должна быть закрыта от внимания податного сословия и нищих. Для коммуникации с избирателями есть федеральный телевизор, где все представители правящих элит выглядят как из пробирки – костюм, галстук, твердые суждения о курсе на стабильность. Закрытость правящих элит – это не хорошо и не плохо. Так было, есть и будет всегда. Но изучать поведение правящих элит надо. Особенно если хочешь разбираться в том, что в действительности происходит в стране. Если же устраивает быть электоратом и ограничить себя редкими походами на выборы, то можно особо не заморачиваться – о последствиях все равно сообщат по телевизору.

В реальности же мир правящих элит закрыт и непубличен. Это связано с тем, что на кону стоит вопрос о капиталах, размеры которых поражают воображение обывателя. Квартира полковника Захарченко, где хранились 40 миллиардов, потрясла Россию. А представьте, что произойдет, если свои квартиры откроют все представители правящих элит? Этого не случится, поэтому избиратели будут и дальше смотреть на людей со скучными лицами в одинаковых костюмах, которые вынуждены играть для нас роль публичных политиков.

Русская культура всегда наделяла государственную власть сакральными чертами. Государь – он обязательно батюшка, царская власть – от Бога, Ленин – вождь всего мирового пролетариата и т. д. Соответственно, в русской культуре есть уважение к человеку, состоящему на государевой службе. А уж если представитель правящих элит еще и в форме, то уважение безусловное. А вот к сословию торговому уважения особого нет. Излишнее богатство всегда считается не очень праведным. Роскошь порицается. Русская культура формировалась под влиянием постоянного голода и недоедания. В это сегодня трудно поверить, но до 1950-х годов в России каждые десять лет был голод. Постоянно в разных регионах, но голод был всегда – каждые пару лет какие-то губернии или области голодали. В особо сложные военные и неурожайные времена могли голодать и три-четыре года подряд.

Поэтому, наверное, в русской классической литературе и культуре сложилось отрицательное отношение к роскоши и богатству. Русская политическая сатира, начиная с Салтыкова-Щедрина и заканчивая Аркадием Райкиным, высмеивает мещанство, роскошь, чванство и чинопочитание. Естественно, правящие элиты, воспитанные в этой же культуре, считают, что достаток надо прятать: имущество переписывать на родственников, а детей выводить из учредителей коммерческих структур. Правящие элиты в России вошли в стадию формирования сословий. И как любое сословное общество, современные номенклатурные сословия стремятся к максимальной непубличности. Современная правящая элита России – интереснейший типаж: внутри каждого элитария одновременно живет бывший советский гражданин с раскладушкой в чулане и тещей в соседней комнате и миллиардер с яхтами, виллами и заводами. Согласитесь, что нечто шизофреническое в этом есть.

Но какими бы ни были правящие элиты, они такие, какие есть. Такими они были в Древней Руси, когда Рюрик с бригадой варягов «отжал» в собственность приднепровские города во главе с Киевом. Такими были правящие элиты при Петре I, Екатерине II и Владимире Ленине. Такими же они являются сегодня при Владимире Путине, Александре Лукашенко и Нурсултане Назарбаеве.

Классовые и социальные повадки правящих элит не меняются и не изменятся никогда. Правящие элиты – это социально-психологический тип человека. Принадлежать к правящей элите означает быть лучше других. Большая зарплата, служебная машина, высокий пост, бюджетные подряды, награды, общественное уважение – все это признаки принадлежности к правящим элитам. Борьба за право войти в правящие элиты – один из двигателей общества. Социальное неравенство ведет к желанию доминировать над подобными себе. Говорят, что при социализме можно организовать по-другому. Но в прошлый раз у нас не очень получилось. Идеология конкуренции и потребления все-таки победила идеологию общества взаимной поддержки.

Элиты выполняют важнейшую политическую функцию: воспроизводят миропорядок. Консенсус внутри правящих элит – базовый принцип миропорядка. Понятно, что правящие элиты всегда конфликтуют между собой. Но где та черта, за которой начинается гражданская война? Когда конфликт внутри правящей элиты грозит стать гражданским конфликтом?

Миропорядок возможен лишь тогда, когда правящие элиты предпочитают договариваться, а не воевать между собой. Однако если они теряют контроль, то сами становятся социальными паразитами. Так произошло с дворянством, так произошло с партией. Похожие процессы сейчас происходят с номенклатурой.

Вот тут мы и приходим к пониманию, что есть базис миропорядка. Миропорядок рождается в консенсусе, а погибает от хаоса в правящих элитах.

История бунтов, восстаний и революций в России показывает нам, что в народных массах отношение к правящим элитам двойственное. То, как жгли поместья 100 лет назад и во времена Пугачева, говорит о том, что в русской культуре вопрос социальной справедливости прямо связан с ущемлением правящих элит. Это очень хорошо заметно в исследованиях отношения к историческим персонажам.

Так, одним из самых популярных государственных деятелей до сих пор остается Иосиф Сталин. Среди главных его заслуг называются «наведение порядка», «наказание взяточников», «расстрел воров и врагов народа». В русском народе высок спрос на жесткую, но справедливую государственную власть. Если мы посмотрим на источники популярности Путина, Лукашенко и Назарбаева, то также увидим образы «сильной руки», «справедливого государя» и «порядка».

Выходит, что главное ожидание податного населения и нищих от верховной власти – это наведение жесткого, но справедливого порядка среди правящих элит. А сами правящие элиты жаждут консенсуса, иначе они будут уничтожать такой миропорядок. Похоже, что в этом диалектическом противостоянии правящих элит и верховного правителя и заключается смысл власти в России. Если мы посмотрим на развитие России, то увидим бесконечный конфликт между верховным правителем (царь/генсек/император/президент) и правящими элитами. Этот конфликт не заканчивается никогда, и в нем как раз и состоит сущность политического процесса. Но успеха получается достичь лишь тогда, когда верховному правителю удается системно обновить правящие элиты. Поэтому были успешны Екатерина II, Иосиф Сталин, Петр I и Владимир Ленин.

Верховный правитель всегда имеет возможность запустить обновление правящих элит, опираясь на настроения податного населения и нищих. В русскую культуру такие процессы вошли под именами опричнины и сталинских чисток.

Если же верховный правитель пойдет на поводу настроений радикальных и маргинальных прослоек общества, он рискует повторить ошибки Мао Цзэдуна с его увлечением движением хунвейбинов. Китайцы так увлеклись насилием против правящих элит, что в некоторых регионах вообще не осталось чиновников. Если же центральная власть пойдет на поводу у правящих элит, то есть шанс загнать противоречия внутрь общества и рано или поздно получить бунт, восстание или революцию.

Поэтому для того, чтобы в России был установлен миропорядок – союз общества, где обеспечен гражданский мир, и государства, где гарантирован законный порядок, – необходимо постоянно решать проблему конфликта интересов между правящими элитами, податным населением и нищими. То есть между политическим классом и избирателями. Это базовое условие для миропорядка. Иначе в обществе и государстве запустятся процессы самоуничтожения. Как они уже запускались в Российской империи в 1917 году и в СССР в 1991-м.