Текст книги "Матушка Готель. История старой ведьмы"

Глава VIII
План Готель

Готель стояла на балконе пустой библиотеки, откуда открывался вид на разрушенную оранжерею. Строение всё ещё тлело, посылая в воздух крошечные струйки дыма. Утро было холодным, и верхушки мёртвых деревьев были затянуты густым туманом, смешавшимся с удушливым серым дымом и пеплом. Лес был тих и неподвижен, впрочем, как и всегда, однако в этот день он казался ещё более неестественным, чем обычно. Готель никак не могла выкинуть из головы ужасные воспоминания о том, как умерла её мать. Как бы она ни старалась отогнать эти отвратительные образы, перед её глазами снова и снова всплывала картина кричащей от боли матери, чьё лицо рассыпается в прах. Готель никогда не видела ничего ужаснее. «Это моих рук дело. Я убила свою собственную мать». Девушка не представляла, как ей теперь быть, и это порождало неприятное ощущение во всём её теле. Готель чувствовала себя слабой, казалось, что ей никогда не избавиться от чувства страха и вины. Девушка собиралась пойти к сгоревшему строению и найти останки своей матери, чтобы спрятать их где-нибудь в безопасном месте, но не могла заставить себя сделать это. Она была напугана. Готель понятия не имела, что теперь делать. Они с Хейзел так и не отведали крови своей матери. Это удалось только Примроуз. Пусть и насильно. Готель не обладала магией своей матери. Она была беззащитна. Сёстры остались совсем одни. И именно Готель предстояло позаботиться о них.

– Готель! Ты хоть немного поспала? – раздался голос Хейзел, появившейся на пороге балкона. – Зайди внутрь. На улице холодно.

– Я не могу.

– Что значит не можешь? Зайди внутрь. – Хейзел сделала шаг навстречу сестре и увидела, что та смотрит на развалины оранжереи. – Она не восстанет из пепла, Готель. Все её рапунцели уничтожены.

– Не все, – ответила девушка, достав из кармана платья маленький цветок.

– Этого недостаточно, чтобы вернуть её, не так ли? – спросила Хейзел, опасаясь, что дух её матери каким-то образом сможет использовать цветок, чтобы воскреснуть из мёртвых.

– Я беспокоюсь не о том, что мама вернется. Я беспокоюсь за нас. Я переживаю о том, как мы будем жить без неё. Без её крови. Без её способностей. – Готель постояла немного, глядя вниз на тлеющий пепел. – Прошлой ночью я думала, что потеряла тебя навсегда, Хейзел. Тебя и Примроуз. Ужасно было видеть вас лежащими там, в темноте, такими тихими и неподвижными. Я думала, вы умерли.

– Но мы в порядке, Готель. И вот теперь мы дома. И мы вместе. Вместе навсегда.

«Сёстры. Вместе навсегда».

Готель улыбнулась. И тут ей в голову пришла идея:

– Подожди-ка! Примроуз! В ней течёт кровь матери. По крайней мере, больше, чем в нас. Мы сможем повторить ритуал, когда она поправится. Тогда мы не будем так беззащитны!

– Готель! Мы не можем заставить её пройти через это снова! Только не после того, что сделала с ней мать! Не после всего, что мы пережили прошлой ночью.

– У нас нет выбора, Хейзел! Мы должны пойти на это! Ты не видела, что случилось с мамой! То, как она умерла, было ужасно, и то же самое случится с нами, если мы не пересадим этот цветок и не научимся колдовству матери.

– Или мы можем уничтожить его вместе с этим лесом и навсегда покинуть это место! Мы можем жить нормальной жизнью без магии. Нам здесь нечего делать, Готель! Нечего! Теперь, когда матери больше нет, нам уже не нужно учиться колдовать.

– В венах Примроуз есть немного магии матери! Она заставила её выпить свою кровь! Может быть, этого будет достаточно, Хейзел! Обещай мне, что мы не сдадимся. Пожалуйста. Давай просто поговорим об этом с Примроуз, когда ей станет лучше. Я обещаю, что мы сделаем это только в том случае, если она согласится. Я обещаю, что не буду её ни к чему принуждать.

– Даже если она согласится, мы всё равно не знаем, как провести ритуал!

– У нас всё ещё есть мамины книги. Все её заклинания. Её история. История наших предков! Ещё не всё потеряно! Я могу пересадить цветок, и мы начнём всё сначала. У нас всё ещё может быть та жизнь, которую мы себе представляли. Прошу тебя.

– Ладно, Готель. Если только Прим не будет возражать против ритуала.

– Какого ритуала? – раздался голос Примроуз. Она стояла в центре библиотеки, скрываясь в тени большой каменной летучей мыши, свисающей со стропил. Одетая в свою белую ночную рубашку, она выглядела измождённой и бледной, из-за чего порезы и синяки на её лице и шее казались ещё более ужасными.

– Прим! Почему ты встала с постели? – проворчала Хейзел, подбежав к сестре.

– Я в порядке, Хейзел. Правда! О чём вы двое говорили?

Сёстры молча посмотрели на Примроуз. Они не были готовы к этому разговору прямо сейчас и знали, что сама Примроуз не была готова услышать то, что они собирались ей сказать.

– Ну же? О чём? – настаивала Примроуз.

– Ни о чём, Прим. Мы можем поговорить об этом позже. Давай спустимся вниз и позавтракаем, – сказала Хейзел, похлопав её по руке.

– Нет, я хочу, чтобы вы сказал мне, о чём сейчас говорили! – Примроуз уперла руки в бока и одарила сестёр своим печально известным взглядом, означающим «Я очень серьёзна».

– Мы с Готель обсуждали варианты нашего будущего.

– И что это за варианты? – Примроуз явно начинала выходить из себя.

– Остаться здесь, в Мёртвом лесу, или уйти в мир за его пределами, – сказала Хейзел, взглянув на Готель.

– Конечно же, мы должны уйти! Я не хочу здесь оставаться! – воскликнула Примроуз. – Зачем, во имя всего святого, нам оставаться?

Готель вздохнула.

– Что? Ты не согласна? – Примроуз усмехнулась и продолжила: – Конечно, ты не хочешь уезжать! Ну, если хочешь, оставайся! Ты можешь остаться тут навсегда, мне всё равно, я ухожу! И думаю, что Хейзел захочет уйти со мной!

– Хейзел хочет остаться со мной, Прим! И я была бы рада, если бы ты тоже передумала! Вы обе мне нужны, – сказала Готель как можно ласковее, изо всех сил стараясь не расстраивать сестру ещё больше.

– Готель надеется, что ты захочешь разделить с нами кровь матери, Прим. Тогда мы все будем обладать её силой. По крайней мере, хотя бы её частью.

– Да неужели? Поэтому я тебе и нужна? Ради крови матери! Что с тобой случилось, Готель? Что, чёрт возьми, с тобой не так? Отлично! Я разделю с тобой кровь матери, но я не останусь здесь. Я не останусь в месте, где обитают мёртвые дети! Я не собираюсь оставаться здесь и смотреть, как ты превращаешься в мать! Я не хочу иметь ничего общего с твоей больной фантазией о том, что мы втроём должны вместе стать ведьмами. Творить магию. И контролировать всех этих существ там, снаружи! Это же дети! Мёртвые дети! Ты же не думаешь, что я не видела, как ты прошлой ночью приказала им уйти в могилу после того, как нашла меня и Хейзел? Ты думаешь, я не видела выражения твоего лица, когда они выполняли твои приказы? Ты была похожа на мать! Совсем как она, Готель! И я не останусь здесь наблюдать, как ты с каждым днём становишься всё больше похожей на неё!

– Тогда почему ты согласна поделиться со мной её кровью, Прим? Почему бы тебе не уйти прямо сейчас?

– Потому что мне нужно, чтобы ты нашла заклинание, которое позволит мне выбраться отсюда. Кроме того, я знаю, что ты не пойдёшь со мной, сколько бы я ни умоляла! И как бы мне ни хотелось ненавидеть тебя, я не могу! Я люблю тебя, и не прощу себя, если оставлю тебя здесь беззащитной! А теперь займись мамиными книгами и выясни, что нам нужно для ритуала.

– Прямо сейчас? – потрясённо переспросила Готель. Всё должно было произойти совсем не так. Девушка не хотела потерять Примроуз. Она ещё не была готова с ней попрощаться. Только не так. Только не сейчас, когда Примроуз её ненавидит.

– Да, сейчас! Мы сделаем это сегодня вечером, – выпалила Примроуз.

– Но Прим, мне ни за что не успеть за это время! – сказала Готель.

– Что же, так тому и быть. В любом случае я ухожу в полночь, даже если мне придётся использовать силу матери, чтобы пробиться сквозь чащу! – Примроуз развернулась и направилась к выходу из комнаты.

– Прим, нет! Этого времени недостаточно. Пожалуйста! – взмолилась Готель.

Примроуз рассмеялась:

– Ты больше похожа на мать, чем думаешь, Готель. Тебе нет дела до того, уйду я или нет. Тебя волнует только то, что тебе не хватит времени, чтобы выяснить, как провести ритуал, прежде чем я уйду! – Девушка покинула комнату, хлопнув за собой дверью. Готель потрясённо смотрела ей вслед.

– Этого не может быть! Ты же знаешь, что это неправда. Она же всё равно не сможет уйти, если я не найду заклинание.

По лицу Хейзел катились слёзы:

– Я в этом не уверена, Готель. Я пойду за Прим. Удачи в поисках маминого заклинания.

Готель осталась в библиотеке в одиночестве. Она почувствовала ужасный озноб и задумалась, насколько правы её сёстры.

Неужели она действительно так похожа на свою мать?

Нет! Они ведь сёстры. Вместе навсегда. Разве это не было обещанием? Это Примроуз нарушила их клятву. Это Примроуз всё испортила!

Готель схватила плащ, лежавший на спинке её любимого кожаного кресла, накинула его и вышла из библиотеки. В то утро в каменном особняке было прохладно. Она чувствовала, как холод каменного пола проникал сквозь её домашние туфли. От этого холода веяло смертью, она ненавидела его. «Надо будет купить ковры и гобелены», – подумала Готель. Она никогда не понимала, почему мать не позаботилась о том, чтобы построить для них настоящий дом, почему она была довольна жизнью в таком пустынном, холодном месте, окружённом жуткими ночными существами, таящимися во тьме.

«Может быть, если я сделаю этот дом уютным, Примроуз захочет остаться, – подумала она. – Я бы позволила ей купить всё, что она захочет, мы могли бы сделать это место настоящим домом, прекрасным местом, которое она никогда не захотела бы покинуть. И, может быть, она снова будет счастлива. Может быть».

Готель поднялась наверх, в комнату матери. Здесь царила темнота, все шторы были задёрнуты, а за окнами было сыро от холода и тумана. Войдя в помещение, девушка почувствовала себя странно. Воздух был густым и спёртым, в нём чувствовался слабый запах её матери. От этого Готель затошнило. Она вдруг осознала, что никогда не задерживалась здесь надолго. Тёмно-красные прозрачные занавески, свисающие с балдахина, делали комнату ещё более тёмной. Она почти видела свою мать, спящую в её постели. «Нет, это всего лишь игра света». Девушка глубоко вздохнула и огляделась, пытаясь выбросить из головы образ матери. Спальня была пуста, как и весь дом. Здесь гулял сквозняк, не было ни зеркал, ни какой-либо другой мебели, кроме кровати с балдахином, письменного стола у окна и маленького круглого столика у кровати. Пустая комната казалась печальной. Готель почти забыла, зачем она сюда пришла.

«Ключ. Должно быть, он в столе». Готель подошла к письменному столу матери и открыла крошечный ящик в центре. Вот он: ключ от маминой кладовой. Она сунула его в карман плаща и быстро вышла из комнаты. Девушка не могла больше оставаться здесь. Ей казалось, что за ней кто-то наблюдает. Словно там находилась её мать, которая велела ей убираться.

Когда Готель покинула комнату, она обернулась, чтобы снова посмотреть на кровать. И на мгновение девушке показалось, что она видит стоящую у кровати мать, чьи глаза пылают гневом.

– Чем ты занимаешься? – послышался голос Хейзел, которая стояла у входа.

– Что? О! Хейзел.

– Что случилось, Готель? Ты что-то увидела?

– Мне просто показалось. Не бери в голову. Как там Прим?

– С ней всё в порядке. Но она настроена серьёзно, Готель. Она хочет уйти.

– Я знаю. Но у меня есть план! – Готель улыбнулась.

Хейзел тоже улыбнулась:

– Ты что-то придумала? Как думаешь, это сработает?

– Надеюсь, что да! Я действительно хочу, чтобы Примроуз осталась. И не только потому, что хочу заменить маму. Я хочу, чтобы вы обе остались со мной, потому что мы поклялись всегда быть вместе. Я люблю вас.

– Тогда тебе лучше рассказать о своём плане поподробнее. Чем я могу тебе помочь?

Глава IX
Ключ

Готель, Хейзел и Примроуз стояли на опушке Мёртвого леса. Они редко подходили к границе своих владений настолько близко. Вдалеке даже можно было рассмотреть деревни. Сёстрам всегда было интересно, что люди из этих поселений думали о страшных ведьмах Мёртвого леса.

– Ты в этом уверена, Готель? – спросила Примроуз.

– Конечно. Смотри. – Готель держала в руках одну из книг своей матери. Она была открыта на странице с заклинанием, открывающим портал сквозь заросли розовых кустов. – Мы видели, как это делала мама, Прим. Она сжимала свою руку так же, как показано в этой книге. Смотри! Вот так!

– Я вижу, Готель! Но как мне всё это повторить?

– Сосредоточься! Подумай о том, чего ты пытаешься достичь. Представь себе красный светящийся шар, который откроет портал сквозь чащу.

– Ну не знаю, Готель.

– Прим, пожалуйста! Ты ведь хочешь выбраться отсюда? Хочешь увидеть мир? Мы же говорили об этом, помнишь? Я хотела бы, чтобы ты украсила наш дом, сделала его местом, где вы с Хейзел захотели бы остаться навсегда. Мы прожили в этом мрачном особняке всю свою жизнь. Это место давно мертво. Сейчас оно не похоже на наш дом. Мама никогда не считала нужным заниматься созданием уюта, она всегда была слишком сосредоточена на своём колдовстве. Я хочу, чтобы ты вдохнула в него жизнь, Прим, добавила больше ярких красок! Ты можешь изменить дом так, как сочтёшь нужным.

Примроуз рассмеялась:

– Что с тобой случилось?

– Что ты имеешь в виду?

Хейзел улыбнулась обеим сёстрам:

– Готель просто хочет, чтобы мы остались, потому что она нас любит, Прим. Она хочет сдержать нашу клятву: «Сёстры. Вместе. Навсегда». И создать для нас прекрасный дом. А единственный способ сделать это – пробраться сквозь эти заросли.

– Так и есть, Прим! Я действительно этого хочу!

– Я знаю, просто… Я хочу сказать…

– Что?

– Похоже, ты снова стала прежней. Той Готель, которую я всегда любила. – Примроуз перевела дыхание. – Ладно, давай попробуем сотворить это заклинание. – Девушка снова заглянула в книгу, которую держала Готель. – Значит, вот так, правильно? – она сжала свою руку, как это было показано в книге заклинаний их матери.

– Да. Всё верно. Теперь просто представь, как появляется красный шар, который превращается в портал и открывает проход сквозь чащу.

– Хорошо, – сказала Примроуз, сомневаясь, что это сработает. Она вытянула руку и сомкнула пальцы, словно сжала что-то невидимое. – О! Кажется, я что-то чувствую! Что-то маленькое! Но мне ничего не видно, а тебе?

– Это потрясающе, Прим! Ты чувствуешь в своей руке шар? – спросила Готель, ощутив головокружение.

– Да, чувствую! – смеясь сказала Примроуз, взволнованная тем, что заклинание сработало.

– Представь себе этот шар, Прим! Сделай его твёрдым! – сказала Готель.

В руке Примроуз появился маленький шарик света. Он был прозрачным и серебристым, почти как дым.

– Ого! Смотрите! У меня что-то получилось! Может, мне нужно его бросить? Давайте брошу? – спросила Примроуз, боясь слишком долго держать его в руке.

– Нет! Представь, что он стал больше, сделай его красным, – настаивала Готель.

Примроуз сморщила лоб. Её щеки покраснели и покрылись пятнами от напряжения.

– Я не могу! Шар не становится красным.

– Сосредоточься, Прим! – подбадривала Готель. – Сосредоточься!

– Ой! – Прим взмахнула рукой так же, как это делала её мать в ту ночь, когда открывала портал. Девушка запустила прозрачный серебристый шар в гущу розовых кустов, ударившись о которые, тот рассеялся.

– Прим!

– Прости! Я старалась. Я правда старалась, но он начал жечь мне руку.

– Всё в порядке, давай попробуем ещё раз, – сказала Готель, полная решимости заставить заклинание работать.

– Может, попробуем позже, Готель. Прим устала.

Готель вздохнула:

– Я рада, что ты попыталась, Прим. Не волнуйся, мы придумаем, как отсюда выбраться. Я обещаю. Давайте позавтракаем. – Сёстры направились к своему дому на холме по длинной дорожке, обсаженной мёртвыми плакучими ивами, мимо разрушенной оранжереи. – Я тут подумала. Может, нам стоит что-нибудь сделать с прахом матери?

Примроуз бросила на сестру неодобрительный взгляд, но Хейзел сказала:

– Я думаю, что Готель права. Надо непременно что-нибудь придумать. Для начала, мы должны её похоронить. А на месте оранжереи можно построить что-то красивое, чтобы наши мысли больше не возвращались к той ужасной ночи всякий раз, когда мы проходим мимо.

– Наверное, ты права, – сказала Примроуз. – Хорошая идея, Хейзел.

– Ну, кто хочет завтракать? – спросила старшая сестра, когда девушки добрались до дома. – Нас ждут пшеничные лепёшки.

Каждая вещь в доме напоминала о матери. Готель как никогда была уверена, что приняла правильное решение, позволив Примроуз украсить дом так, как ей того захочется. Примроуз согласилась остаться, так что теперь Готель не нужно было беспокоиться о том, что она потеряет одну из сестёр. Кроме того, появилось больше времени на проведение ритуала по передаче крови. Осталось только придумать, как перебраться через заросли, чтобы добыть всё, что необходимо для преображения их мрачного особняка в дом, в котором они с сёстрами могли бы прожить вечно.

Юные ведьмы сидели в столовой за длинным деревянным столом. Он был сделан из массивного куска вишнёвого дерева. Единственным украшением комнаты были резные изображения воронов, расположенные на стенах и в арочных проёмах. В большом выложенном из камня камине пылал огонь, каминную полку поддерживали две огромные скульптуры, выполненные в виде иссохших деревьев с воронами на ветвях. Столовая напоминала собой пещеру с множеством окон, распахнутых навстречу стихии, из которых открывался вид на Мёртвый лес и могилы приспешников их матери. Серое небо, чёрные деревья, белые надгробия – весь пейзаж источал уныние. Сёстры молча сидели, уставившись на тарелку с лепёшками, стоящую на столе, который был устелен засохшими листьями, залетевшими в комнату через многочисленные окна. Лепёшки остались нетронутыми, как и банки с ореховым маслом и вареньем, которые стояли рядом.

– Мы должны придумать, как пересечь заросли. Пока у нас достаточно запасов, но когда-нибудь нам придётся их пополнить, – сказала Хейзел.

– Я даже не знаю, где мама брала припасы. Я имею в виду, я не помню, чтобы она когда-нибудь покидала Мёртвый лес, так ведь?

– Интересно. Как ты думаешь, тот высокий скелет, Якоб, что-нибудь знает об этом? – спросила Готель.

– Не знаю, Готель. Я бы предпочла никогда его больше не будить, – проговорила Примроуз, наконец взяв одну из лепёшек и положив её на маленькую серую тарелку, окаймлённую серебром.

– Я тоже, – сказала Готель, не желая расстраивать сестру, хоть и была с ней не согласна. Она быстро сменила тему разговора, переключив внимание сестёр на ремонт дома. – Было бы неплохо поставить на эти окна ставни, как вы думаете? Я никогда не понимала, почему мама хотела, чтобы все окна в этой комнате были открыты. А ты как думаешь, Прим? Что насчёт ставен?

– Я думаю, это замечательная идея. Мы сможем открыть их, когда захотим впустить свет.

– Точно! Знаешь, я собираюсь порыться в маминых дневниках и посмотреть, есть ли там что-нибудь о тех розовых зарослях или о том, где она брала нашу еду и другие припасы. Хейзел, не могла бы ты провести инвентаризацию и посмотреть, как надолго нам хватит продуктов?

– Хорошая мысль, Готель, – согласилась Хейзел.

– И ещё, Прим, не хочешь ли пройтись по дому и сделать заметки обо всём, что нам понадобится, чтобы изменить дом так, как тебе хочется? Мебель, шторы, картины, статуи – запиши всё, что тебе нужно.

– Нам действительно хватит золота, чтобы всё это купить? – спросила Примроуз.

– Да, у Готель есть ключ, – сказала Хейзел.

– Ключ? – переспросила Примроуз.

– Именно, она нашла ключ от маминых сбережений.

– Полагаю, теперь мы можем распоряжаться её деньгами, – улыбнулась Готель. Она никогда не задумывалась, откуда берутся деньги, и казалось, что они никогда не кончатся. – Не беспокойтесь, сёстры. Мы будем здесь счастливы. Я обещаю, однажды это место станет нам настоящим домом.

Глава X
Сэр Якоб Мертвец

Готель шла по длинной извилистой дорожке, которая вела от оранжереи прямо в чащу Мёртвого леса. Они с сёстрами называли это место Городом Мёртвых. Было приятно размять ноги после многочасового сидения за книгами матери, в попытках найти другой способ пробраться сквозь заросли. И что-то подсказывало девушке, что у Якоба она сможет найти ответы на все вопросы. Юная ведьма шла мимо бесконечных надгробий и склепов, выстроившихся вдоль узких дорожек и создавших нечто вроде лабиринта. В тот день было на удивление безветренно, поэтому ветви плакучих ив, застыв неподвижно, закрывали собой серое небо, почти не пропуская света. Дорожка была усеяна сухими листьями и сломанными ветками, которые хрустели под ногами Готель, когда она шла к Якобу. Ноги сами привели девушку к порогу его склепа, словно она всегда знала, где он был упокоен. Этот склеп по праву считался самым красивым в Городе Мёртвых: большое строение, похожее на маленький дом с витражными окнами и каменной дверью, справа от которой стояла статуя плачущего ангела. Готель стало интересно, кто построил ему такое пристанище, он сам? И как он проводит время? Она представила себе, как он сидит за маленьким круглым деревянным столиком с единственной свечой и пишет любовное письмо её матери.

«Боже, что я здесь делаю?»

Готель знала, что сёстры расстроятся, если узнают, что она пришла повидаться с этим созданием, но что-то ей подсказывало, что у него она сможет получить ответы на все вопросы. И поскольку теперь он связан с Готель и её сёстрами, ему придётся отвечать честно. По крайней мере, так было написано в магической книге матери. В одном из её дневников девушка нашла интересную заметку, из которой и узнала его имя – сэр Якоб. «Тот, кто знает его имя, имеет над ним власть. Тому, кто знает его имя, он не сможет причинить вреда». Согласно дневникам матери, это создание не было похоже на других существ, которые были связаны с лесными ведьмами. Чем-то он отличался, и Готель намеревалась выяснить, чем именно.

В дневниках мать называла это существо своей любовью, и Готель вдруг пришло в голову, что, возможно, мать действительно когда-то любила этого человека.

У Готель было так много вопросов, которые она хотела бы задать матери. Она ещё столького не знала. Долгие годы Мани пренебрегала своими дочерьми. Готель с сёстрами были вынуждены в одиночестве без матери бродить по лесу, пока та занималась своим колдовством. И вот теперь она ушла, не передав свою силу дочерям, оставив без наследия ведьм, которые могли бы занять её место. Внезапно Готель ощутила тяжесть вины не только за убийство матери, но и за то, что разрушила свою семью и наследие предков.

Готель стояла перед склепом Якоба, разглядывая витраж с большим красным анатомически изображённым сердцем. Перед каменной дверью была расположена статуя женщины-ангела, распластавшейся на мраморной плите. Она рыдала в сгиб руки, прижав крылья к обнажённому телу, что придавало величия её безутешной фигуре. Только сейчас Готель обратила внимание на то, что своими длинными волосами и стройной фигурой ангел отдалённо напоминал Мани. Было жутко видеть слёзы кого-то так похожего на мать. За все годы Готель ни разу не видела, чтобы мать плакала, кроме единственной ночи – ночи своей смерти. Если подумать, она так мало знала о своей матери, даже помимо насущных вопросов, вроде тех, где она берёт еду или как колдует. Готель знала только то, что она читала в дневниках матери. Возможно, Мани ускользала из дома ночью, когда Готель и её сёстры спали. У неё могла быть целая жизнь, о которой девушки даже не подозревали. Обычно она уделяла мало внимания дочерям, разве что иногда баловала их маленькими подарками, чтобы успокоить и отвлечь. Но где она брала эти вещи? Ножницы для Прим или бумагу для Хейзел? Она явно часто выбиралась из Мёртвого леса, чтобы добыть все эти мелочи. Не могла же она быть настолько поглощена колдовством, что больше ничего в жизни её не интересовало? Ничего, кроме некромантии, выращивания цветов, смерти и воскрешения?

Готель вздохнула и постучала в дверь склепа. «Может быть, Якоб сможет ответить на эти вопросы».

– Сэр Якоб, восстаньте. Вы нужны своей королеве.

Дверь склепа медленно отворилась. Звук камня, трущегося о камень, заставил девушку поёжиться и стиснуть зубы. Она ощутила странное покалывание во всём теле, из-за чего почувствовала себя скованной.

Существо вышло из склепа, шаркая ногами по сухим листьям и веткам. Сэр Якоб был даже выше, чем представляла себе Готель. И его череп казался значительно больше, чем голова обычного мужчины. Он был огромен; одни только его руки были вдвое длиннее, чем у неё, если не больше. Интересно, как выглядел этот человек, когда был жив? У него, должно быть, было длинное узкое лицо с высокими скулами и голубые глаза, которые теперь стали мутными и блёклыми.

– Да, дочь моей королевы. Чем я могу служить вам? – спросил Якоб голосом, который звучал удивительно по-человечески. Удивительно успокаивающе.

– Сэр Якоб. У меня есть несколько вопросов, на которые я надеюсь получить ответы. Моя мать умерла, не успев дать нам никаких указаний. Мы понятия не имеем…

– Я понял. Вам не нужно продолжать. Ваша мать предвидела, что вы придёте ко мне, если с ней что-нибудь случится. Первое, что нужно сделать, – это упокоить её. Сейчас её душа заточена в этом лесу в ожидании того, когда она сможет уйти за Грань. Ваши предки там, они ждут, когда вы совершите церемонию, чтобы её дух присоединился к ним.

– Они здесь? Ждут?

– Да.

– Они сердятся на меня за то, что я убила маму?

– Не мне о том судить, юная ведьма. Но они согласны обменять дух вашей матери на знания, необходимые вам, чтобы жить и процветать в Мёртвом лесу. Им важнее сохранить наследие, а не отомстить. Ваша мать провела достаточно времени в этом мире, её срок пришёл. Но, если вы собираетесь править здесь вместо неё, вам понадобятся её знания и её кровь.

– Но она погибла в огне, вся её кровь исчезла.

– Не вся, юная ведьма. Ключ, который лежит у вас в кармане, открывает сейф. В нём вы найдёте гораздо больше, чем её состояние. Там есть сундук, в котором находится кровь вашей матери и её книга заклинаний с инструкциями, которые вам понадобятся, чтобы впитать её силу. Сундук находится за потайной дверью, которую можно открыть, нажав на седьмой камень сверху. Но эта кровь только для вас, Готель. Не делитесь ею со своими сёстрами. Таков приказ вашей матери.

– Мне всё равно, что приказала моя мать!

Скелет слегка кивнул:

– Я связан с вами и должен служить вам, несмотря ни на что. Я могу только дать совет, вы не обязаны его принимать.

– Кем вы приходились моей матери?

– Это касается только меня и её, юная ведьма, – сказало существо, изобразив на лице нечто похожее на кривую грустную улыбку.

– Простите, Якоб. Мне не следовало спрашивать об этом.

– Не стоит беспокоиться, юная ведьма. У вас есть ещё какие-нибудь вопросы ко мне? – спросил Якоб с той же насмешливой гримасой. Готель начинала понимать, что именно так он и выглядит, когда улыбается. Его кожа была так туго натянута на лице, что когда он улыбался или говорил, все его эмоции казались искажёнными. Он показался ей странным образом очаровательным, и девушка вновь задалась вопросом, как выглядел этот человек при жизни.

– Вы знаете, как мама покидала Мёртвый лес? Чтобы добыть всё необходимое для дома – например, еду и другие вещи? – наконец спросила она, осознав, что неприлично так долго кого-то разглядывать.

– Всё необходимое доставляется из соседней деревни. Этим занимается живущая там семья, чей род служит ведьмам этого леса в течение многих поколений. Они приносят припасы каждое новолуние. Если вам с сёстрами что-то нужно, скажите мне, и, будьте уверены, они это доставят.

– Значит, мама никогда не покидала Мёртвый лес?

– Никогда. Во всяком случае, я ничего об этом не знаю.

– А вы? Как вы проходите сквозь заросли?

– Ваша мать создала невидимый портал, чтобы я мог приходить и уходить, когда сочту нужным. Но им могу пользоваться только я. Никто другой не сможет пройти через него. Так что вам нужно?

– Я хочу, чтобы мои сёстры посмотрели на мир за пределами леса. Ещё нужна мебель для дома. Я хочу сделать его уютным, чтобы они захотели жить здесь.

– Я позабочусь об этом для вас, Готель. Я обо всём позабочусь. Пожалуйста, никогда не пытайтесь покинуть Мёртвый лес. И перестаньте искать путь сквозь заросли. Ваше место здесь.

Глаза сэра Якоба закатились, тело затряслось, и он бессвязно забормотал:

– Земные волненья уже позади. Слышу зов предков, как путь к ним найти? Зловоние ада уж дразнит меня, но всё ещё скрыты те голоса.

– Что? Что вы сказали? Сэр Якоб, всё в порядке?

– Готель! Ты предала меня! Если бы это не разозлило наших предков, я бы подняла весь лес, только чтобы уничтожить тебя и твоих драгоценных сестёр! Но я не готова потерять своё место рядом с семьёй и обречь себя на вечные скитания по этим землям. Удовольствие видеть тебя и твоих сестёр мёртвыми не стоит того, чтобы быть навеки проклятой.

– Мама?

– Да, это я, моё дитя с чёрным сердцем.

– Ты не оставила мне выбора! Ты собиралась убить их!

– У тебя будет достаточно времени на оправдания, когда ты обратишься в прах и присоединишься ко мне и своим предкам за Гранью, но это время ещё не пришло. А сейчас нужно подготовить тебя к тому, чтобы ты заняла моё место королевы. Первое, что тебе нужно сделать, – скорее посадить рапунцель, пока он не погиб. Затем ты должна будешь отправить меня за Грань.

– Как, по-твоему, я объясню всё это Хейзел и Прим? Они даже не хотели, чтобы я приходила к сэру Якобу. Представь, что будет, когда они узнают, что я говорила с тобой. Они будут жутко расстроены.

– Готель! Ты – королева этих земель! То, что думают твои сёстры, не имеет значения!

– Для меня это важно! Я хочу, чтобы они всегда были рядом со мной. Я хочу сделать их счастливыми.

– Да, я слышала. Очень умно с твоей стороны переделать дом для Прим, чтобы она и Хейзел остались с тобой. Мне нравится, что ты не изменяешь себе. Как и прежде, наивно веришь, что делаешь это из любви к своим сёстрам. Продолжай так думать, Готель, и тогда они тоже поверят твоей лжи. Забудь о своём плане провести ритуал с Примроуз, в ней недостаточно моей крови, чтобы что-то получилось. Возьми мою кровь из хранилища и используй её, но не делись с сёстрами. Если ты хочешь, чтобы они остались здесь с тобой навсегда, тогда тебе придётся скрывать от них свою истинную сущность, как ты и делала всю свою жизнь. Если ты разделишь с ними кровь, тебе не удастся их удержать.

– Но я хочу, чтобы они навсегда остались со мной!

– Так и будет, Готель, благодаря силе цветка. Именно из-за неё мы можем жить так долго.