Текст книги "Герцог ре Сфорц"

До времён, аналогичных земным, когда даже высшие аристократы считали за счастье уложить всяким разным королям людовикам в постель своих жён, любовниц и дочерей, тут ещё было, ох, как далеко. И расстраивать своего верного министра двора Олег не хотел. Поэтому разговор с похождений баронессы Веды Ленер и её подружек, таких же сплетниц и светских львиц, баронессы Ульфы Чеппин и баронеты Кленды Бюлов, перевёл на скучные дела нефтепереработки.

С нефтепереработкой дело сдвинулось с мёртвой точки и довольно успешно. Правда, на первых порах он решил, что обойдётся нефтеперегонными кубами. Ринг уже один заказал и установил в подобранном Геллой месте, недалеко от Пскова.

Олег решил, что обязательно в ближайшее же время туда наведается. В целом, он был доволен, как в этом направлении у него идут дела.

– Орденами буду не только за победы на поле брани награждать, но и за успехи в труде, – пообещал он ничего не понявшим Клейну и Иретте.

Идея с введением орденов, вернее, пока одного ордена, пришла к нему спонтанно. Он однажды подумал, что одних только материальных стимулов людям недостаточно.

Как ни странно, но в этом мире даже до венков не додумались, а не то что до наград в виде медалей.

Здесь награждали званиями, чинами, землями, ценными подарками, чаще всего – деньгами. И этого, посчитал Олег, очень мало.

Он решил ввести такую награду, как орден Сфорца, и награждать им наиболее отличившихся и наиболее полезных.

Начать награждения он планировал с самого себя. Правда пока ещё не продумал вариант ритуала, как самому себе вручить орден, но был уверен, что какой-нибудь вариант придумает.

Он вовсе не собирался уподобляться дорогому Леониду Ильичу, но считал, что первым кавалером его ордена Сфорца должен стать он сам, герцог Олег ре Сфорц – для престижа такой награды.

Дизайн ордена он тоже пока не продумал до конца, но с цветами уже определился – его родовые цвета: белый, синий и красный, их сочетание именно в такой последовательности. А, значит, нужны будут алмазы, сапфиры и рубины.

– Мне нужно знать, что такое орден? – поинтересовался Клейн.

– Конечно, – кивнул Олег, – и даже поможешь мне в этом вопросе. Но мы сейчас больше не будем мучить прекрасную девушку своими деловыми вопросами, – он кивнул на заскучавшую от нефтепереработки баронету. – К тому же, как я услышал, там мне уже кое-кого доставили. У вас какие планы на сегодня? Если что, мой особняк в вашем полном распоряжении. Я буквально на полсклянки ещё задержусь и уеду во дворец. Жду тебя там завтра вечером, можете вдвоём приехать. Может, пока отец с полком на востоке, баронета подберёт своей семье дворцовые апартаменты. Ты, думаю, поможешь.

Иретта, которая густо покраснела, когда услышала предложение герцога оставаться в его особняке, живо взбодрилась, как только услышала про дворец.

– Баронесса Веда уже обещает самые престижные, в смысле самые близкие к вашим, апартаменты семьям своих подружек, – воспользовалась случаем наябедничать она. – У неё уже почти всё расписано.

– Ну это мы поправим немного. Так что, если захочешь, можешь завтра приехать, – насытившийся Олег не спеша поднялся из-за стола.

В комнатке надзирателя его ждало бесчувственное тело городского Головы Нерова.

Глава 9

До своего дворца Олег ехал вместе с совершенно ошалевшим от всего пережитого Пражиком. По дороге герцог разговаривал со своими охранниками, демонстративно игнорируя Голову.

Тот, казалось, этого совсем не замечал, будучи погружен в свои мысли. А размышлять ему было о чём, и не только об обретённых заново кистях рук, не только обо всех обстоятельствах, приведших к последним событиям, но и об ощущениях абсолютного здоровья, словно бы намного помолодевшего тела.

Олег рассчитывал, что правильные выводы Пражик сделает.

– Всё, приехали, – сказал он, когда их кавалькада остановилась перед караулом гвардейцев, браво отсалютовавших своему герцогу перед узорными воротами дворцового парка. – Тебя к себе в гости не приглашаю, – первый раз за всё время пути от особняка обратился он к съежившемуся Пражику. – Вали в Неров и продолжай пока выполнять свои обязанности. Но смотри, борода многогрешная, ежели что узнаю…

В отсутствие Клейна, адъютантско-секретарские обязанности исполнял отставной гвардейский капитан, весьма уже пожилой, которого порекомендовал барон Шерез Ретер ещё полгода назад.

– Прибыл гонец из Сарской провинции, господин герцог, – доложил он, войдя в кабинет. – Известия привёз. Вот, – он по знаку Олега положил свиток на край стола. – И здесь посыльный от баронессы Пален. Можете ли вы сегодня её принять?

– Да, скажи, что жду.

Олег отпустил секретаря и развернул свиток, оказавшийся написанным полковником Ашером или кем-то под его диктовку. Записку от Ули он получил сразу по своём прибытии сюда от одной из малозаметных работниц дворцовых служб, приставленную ко двору Агрием, и ещё не успел её прочесть.

Сестра писала, как курица лапой. Он еле смог продраться через её закорючки. Зато послание Ашера, скорее всего, написанное всё же кем-то из штаб-офицеров, а не им самим, наоборот, было выполнено в вычурном, почти художественном исполнении, и оттого читавшееся ещё тяжелее, чем Улины каракули.

– Нирма, сегодня мы с тобой работать не будем, выйди, – строго сказал он робко постучавшей и буквально просочившейся в дверь лейтенанту ниндзя, одетой в костюм работницы секретариата министра Двора. – Вечером, после совещания с Гортензией, зайдёшь, – смягчил он свою позицию при виде расстроенного лица Нирмы.

Отложив прочитанные записку от сестры и свиток, Олег откинулся на спинку кресла, поёрзал, встал и перешёл к окну, где стояло так полюбившееся ему кресло-качалка. Думалось в нём гораздо лучше, как бы смешно это ни звучало.

Почему-то вдруг вспомнилась сценка из старого советского фильма «Семнадцать мгновений весны», в которой Штирлиц отмечал 23 февраля, запекая в камине картошку и выпивая в одиночку, под грустную песню о широкой степи.

Водку Олег не любил и в своей прошлой жизни, и не собирался пристраститься к ней в этой. К тому же заклинания исцеления позволяли снимать всякие пагубные пристрастия.

Но сегодня он решил немного расслабиться. Вызвал дежурную рабыню, которая быстро и аккуратно сервировала столик, украсив его привезённой из особняка водкой последнего, качественного разлива.

Олег не сильно был удивлён тем, что король или его полководец – это, в общем-то, было и не важно – отправил его баталии, по сути, на убой. А никак иначе и не расценить такое решение – выставить против трёх наёмных полков и неизвестного количества полков мятежников, а Олег обоснованно предполагал, что таковых будет не меньше трёх, а может даже и больше – всего три герцогских баталии. Ведь о том, что при этих баталиях будет сама графиня ри Шотел, в королевской ставке никто даже не догадывался.

«Кто тому не рад? Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина своя цела». Эти слова тмутараканского князя Мстислава после победы над новгородским князем Ярославом, тогда ещё молодым и не Мудрым, ценой гибели союзных черниговских и северских дружин, которых хитрый Мстислав отправил на убой, как сейчас это проделал Лекс, Олег вспомнил не случайно.

Как вспомнил и то, что в конечном итоге Мстислав, выиграв битву, проиграл войну. Местечковость приносит пользу на небольшом временном промежутке и на небольших пространствах, когда из большого общего котла черпаешь самое вкусное в пользу себя или своей маленькой компании. Но на длинном промежутке времени, когда котёл надо наполнять, местечковость всегда проигрывает цивилизационному подходу.

Король Лекс этого не понимал, как не понимал в своё время в другом мире и тмутараканский князь.

– Господину ещё что-нибудь нужно? – Олег, погрузившись в свои мысли, только тут заметил, что рабыня до сих пор неслышно находилась в его кабинете и дёрнулась, только когда увидела, что герцог сам себе стал наливать в рюмку.

– Нет, не нужно. Ты выйди пока. Если потребуешься, позову.

Олег, внимательно посмотрев на отосланную служанку, немного пожалел, что дал слабину с Нирмой. Но эта мысль была мимолётной. Слишком уж серьёзные известия он получил, и было о чём подумать и без этого.

Уже не в первый раз подумал о необходимости создания какого-нибудь варианта телеграфа. Нет, его почта и фельдъегерская связь сейчас работали бесперебойно и в целом отвечали требованиям времени.

Вот и эти сведения он получил через каких-то семь дней после их отправки – кому другому из местных правителей о таком скажи, так не поверят. Но хотелось бы, конечно, иметь связь и намного быстрей.

Особо катастрофических ожиданий и переживаний за созданную бригаду у него не было – всё же там с ними Уля, а она сама по себе этакая «армагедонистая», по здешним меркам, вундерваффе, но чувство тревоги у него было.

Но переживал он больше за саму Улю. За то, что ей опять вместо так ожидаемых ею балов приходится глотать пыль военных дорог.

С её отъездом он, в который уже раз, прочувствовал, как много она на себе тянет. Действительно, не графиня, а прямо-таки галерная рабыня. И ведь конца и края этим нагрузкам не видно.

Вот завтра он поедет по своим новым городам от Нерова до Брога. А там не только кадровые вопросы надо будет решать, там столько проблем, что голова уже заранее начинает болеть. И этот жуткий кадровый голод – одна из них.

Он налил и выпил ещё одну рюмку, и снова перечитал письмо Ашера.

Недостатки баталий, о которых он подозревал, полностью подтвердились, едва бригада перешла за границы герцогства.

По его территории, благодаря слаженной работе начальника штаба армии Торма и министра торговли и по совместительству главного снабженца герцогства Гури, кстати, в последнее время растолстевшего уж вовсе до неприличных размеров, удалось обеспечить быструю переброску баталий в соседнюю провинцию. Были подготовлены стоянки с горячим питанием, были выделены в необходимом количестве подводы для перевозки тяжёлых доспехов и оружия, ну а дороги, благодаря в том числе и стараниям самого герцога и его сестры, и так были, как автобаны.

Но как только бригада вступила на территорию королевства, так скорость передвижения резко упала. Если судить по расчётам, которые произвели полковник Ашер со своими штаб-офицерами, максимальный дневной переход бригады без утраты боеготовности, то есть при полном или частичном, но достаточном вооружении и обеспечении доспехами, не превышал двадцати пяти лиг. Почти в два раза меньше, чем его пехотные полки нового штата.

Олег, который считал высокую маневренность в походах своей армии одним из главных условий успешности ведения войны, был несколько разочарован своими оправдавшимися опасениями на этот счёт.

Полковник Ашер подтвердил ещё и плохую эффективность излишне, тяжёлых доспехов и вооружения при штурмах укреплений. Небольшой городок, который им удалось взять почти с марша, был захвачен благодаря бригадным магам и практически полному отсутствию магического прикрытия у противника.

Понятно, что на основании одних только полученных подтверждений батальных недостатков, Олег не собирался делать скоропалительные выводы – он ещё не забыл тот урок, который его армии преподнёс легион. Нужно было ещё дождаться результатов применения баталий на поле боя.

Олег догадывался, что к этому моменту, скорее всего, битва или уже состоялась, или вскоре состоится, но результаты он узнает только после получения голубиного сообщения в Гудмине, где имелась голубятня – в Пскове-то он только декаду назад догадался приказать организовать её – и доставки этого сообщения от Гудмина фельдъегерской связью. А подробности узнает ещё позже.

От размышлений его отвлёк секретарь, доложивший о прибытии во дворец баронессы Пален.

– Провести её к вам, господин герцог? – поклонился секретарь.

– Нет, давай в малую гостиную и распорядись насчёт вина, синезийского, и фруктов, – вкусы своего друга Олег знал.

Принимать самую умную из красавиц, раскачиваясь в кресле-качалке, да еще в прилично подпитом состоянии – а накрыло его, похоже, не хило так – было бы совсем не комильфо.

Поэтому герцог поднялся с пригретого места, заклинанием Малое Исцеление сделал себя трезвым, как стёклышко, и пошёл в ванную комнату, привести себя в порядок. Гортензия не любила делать замечания своему герцогу, но порой могла посмотреть таким взглядом, что лучше бы отругала. Так что навстречу магине Олег вышел при всём параде.

– Твой необычный ум мне был виден изначально, – смеялась Гортензия. – Но вот то, что ты стал по-настоящему мудрым, я убедилась только сейчас.

Магиня рассказала Олегу, как Веда, позабыв про всякие любовные шашни, активно принялась делить дворцовые апартаменты, втянув в этот процесс не только своих болтливых подруг, но и практически весь местный свет.

– Они теперь надолго делом заняты, – Гортензия смаковала вино, пока Олег любовался этой прекрасной женщиной и по-хорошему завидовал Чеку, грустно предполагая, что ему самому такую спутницу вряд ли удастся найти. – Но ты что, серьёзно решил последовать её рекомендациям?

– Ну какую-то кость придётся бросить, – пожал он плечами. – Но ты ведь не за этим сегодня пришла?

Гортензия кивнула, становясь серьёзной.

– Да, не за этим. Я насчёт приехавших посланцев от Иргонии и Толера. Ты когда собираешься их принять?

– Как скажешь, так и приму. Гортензия, я в этих вопросах полностью доверяю тебе – ты лучше разбираешься. В конце концов, ты мой министр иностранных дел, вот и думай. Завтра с утра я поеду в Неров. Когда вернусь, не знаю. Так что пусть подождут. Я не думаю, что они прямо так сильно торопятся. Пусть погостят. Посмотрят мой город. Они, кстати, где остановились?

– Бирманский посол – на постоялом дворе «Медвежий угол», а геронийский – в особняке Риты и ри Крета. Посол ри Генг с графом давние приятели и, видимо, король Толер решил вернуть ри Крета из опалы. Надеется, похоже, что ты этот жест оценишь.

О прибытии послов Олег узнал от Нечая ещё вчера, а о причинах их приезда догадывался давно, ещё с того разговора с Иргонией, королевой Бирмана, который у него состоялся после похода на Растин. Разговор был не только с ней, но и со спецпосланником короля Толера.

С тех пор в его отношениях с Геронийским королевством многое изменилось. Геронийцы этим летом поставили ему в Распил уже две огромные партии зерна. Из этих поставок Ринг организовал массовый выпуск водки, которая хоть и была до последнего времени немного сомнительного качества, но расходилась, как говорится, на ура.

Но разговор с прибывшими послами, конечно же, предстоял о другом.

Желание королевы Бирмана воспользоваться временной слабостью Растинской республики и присоединить к своему королевству королевство Аргон, к тому же некоторые, хоть и весьма спорные, юридические и династические основания для этого были, совпало с желаниями геронийского короля поучаствовать в этом разделе, получив второй по величине порт королевства, и заодно поквитаться с растинцами, которые в своё время так много ему обещали и совершенно ничего не сделали, чтобы помочь.

И оба эти королевства давно хотели получить выход к Диснийскому океану. Отрезанные от него подконтрольными республике королевствами, они были вынуждены сбывать свою продукцию практически за бесценок.

– Ты ведь в курсе, какую сладкую морковку мне готова предложить Иргония? – напомнил Олег. – Камень-на-Ирмени с окрестностями, оформленные как графство по формальной вассальной процедуре в наследуемый домен. И бессрочная аренда за мизерную плату рудников на севере королевства, граничащим с моими южными землями. А там железо, Гортензия. Я без него уже задыхаюсь. Ты просто не представляешь, сколько у меня планов рушится из-за этого.

Гортензия нахмурилась и покачала головой.

– Олег, я понимаю, что я многого в тебе не понимаю, – начала она с тавтологии. – Но знаю, что раз ты так говоришь, что тебе это нужно, значит, это так на самом деле и есть. Но я всё равно хочу предостеречь тебя от этой авантюры. Ты не торопись завтра уезжать, поговори с Бим-Бомами, как ты их называешь, насчёт того, какие вести им приходят с родины…

– Для них, где прибыль, там и родина, – немного невежливо перебил её Олег, но они давно уже привыкли к такому стилю деловых бесед. – Я вполне доверюсь тебе. Так что они там говорят?

– Они говорят, что с запада у Лекса назревают серьёзные проблемы, – вздохнула магиня. – А ты представь, что будет: ты далеко на юге, Уля увязла в Сарской провинции, и непонятно, когда там всё закончится. Лично у меня подозрения, что весьма нескоро. Мятежники явно пользуются поддержкой извне и даже с падением Лара-Сара, там всё не утихнет. Как и с Аргоном.

– А что с Аргоном? – удивился Олег. – Как раз там-то всё будет быстро, я тебя уверяю. Агрий мне кое-какие сведения собрал. Армия аргонцев – это не легионы, с ними, по идее, бирманцы и геронийцы и так бы справились. Ну а уж вместе со мной мы их быстро под орех разделаем.

Он подал знак девушке, прислуживающей им в гостиной, чтобы та долила вина и принесла ещё – одну бутылку они с Гортензией уже приговорили.

– Так в этом всё и дело, Олег, – улыбнулась баронесса. – Они тебя втягивают, чтобы ты помог потом им проглоченное переварить. Разгромить аргонскую армию, ты прав, они и без тебя смогут. Но ты думаешь, что аргонцы сильно будут рады разделу своего королевства? Да они уже почти два века живут на том, что перепродают кораблями бирманские и геронийские товары. Война там будет надолго, уверяю тебя. И разгромом регулярной армии не обойдёшься. А про реакцию божественной Агнии ты подумал?

Формальный этикет в этом мире мало чем отличался от того, который раньше был и в его мире. Олег помнил, как он был удивлён, когда вдруг обнаружил, что возраст воевавших друг с другом за столичный престол братьев-князей был два и одиннадцать лет. Понятно, что решение о войне принимали бояре этих мальчишек, но в документах той эпохи всё писалось от их имени.

Так и здесь. Когда Гортензия говорит об Агнии, то речь, скорее всего, идёт о Хадонской империи и управляющем ей имперском Совете.

– Божественная Агния – союзник бирманской королевы Иргонии, не?

– Да, – в тон ему ответила Гортензия. – И ей очень не понравится и союз её союзника с Толером, и усиление самого союзника. Это поменяет весь расклад рядом с имперскими границами. И не в пользу империи. Ты зря, Олег, жмёшь плечами и отмахиваешься. Не забывай, что твоя сестра имперская графиня, пусть её вассалитет и весьма условен. Но зачем на ровном месте самому портить отношения с таким выгодным партнёром, как божественная Агния?

В словах Гортензии был здравый смысл и жизненный опыт. И похоже, что сейчас и правда проблемы ползут со всех сторон. Ввязавшись в эту, как говорит магиня, авантюру, он рискует оказаться втянутым сразу во множество конфликтов.

– А дать отрицательный ответ послам… После того, как я уже обнадёжил…

– Да не нужно будет давать отрицательного ответа, – поморщилась от его недогадливости Гортензия. – Мне, главное, нужен от тебя однозначный ответ, согласен ты с моим предложением не втягиваться в эту войну или нет. А уж затянуть время и отделаться ни к чему не обязывающими обещаниями я сама постараюсь.

Они проговорили ещё довольно долго. Но больше уже об известиях, которые ей сообщили Бим-Бомы.

– Я ещё знаешь, о чём думала последнее время? – спросила Гортензия, когда они уже перешли к чаю. – О плюшке для попаданца. Помнишь, тогда в замке Ферма ты так сказал?

Олег об этих своих словах не помнил, но то, что порой язык его – враг его, знал. И понимал, что сама Гортензия таких слов придумать не могла.

– Если честно, то не помню, – немного ошарашенно ответил он. – А что тебе в этих словах?

– Да я и сама их не поняла, но, кажется, смысл уловила. Ты тогда подвёл ко мне девочку с уникальным огромным магическим резервом. Это я про Улю, как ты понимаешь. И сказал, что вот, мол, плюшка для попаданца. Не помнишь? В общем, неважно, – Гортензия наморщила лоб, словно пытаясь точнее сформулировать свою мысль: – Я вот подумала. Может. То, что девочка инициировалась вблизи тебя. Не знаю. Это не могло как-то повлиять?

Олег серьёзно задумался. С ходу отбросить эту мысль он не попытался. Про индукцию он не только знал из уроков физики, но и сам в детстве, бывало, любил намагничивать гвозди, иголки и другие железки, чтобы потом и их использовать как магниты. Но вот возможно ли такое в магии? Он о таком и не думал. А Гортензия молодец ведь, умница. Подметила. И слова его выцепила и запомнила, хоть и не разгадала.

– То есть ты думаешь, мне надо возле детей постоянно обретаться?

– Нет, ты что, – улыбнулась магиня, – неизвестно заранее, кто из детей станет магом. И неизвестно, когда произойдёт инициация. Это я пока так просто. Думала. Знаешь, я ведь всё время надеюсь, что ты, как это часто бывает, вдруг выдашь какую-нибудь идею…

Она замолчала, глядя на него. А Олег решил, что надо над этой её мыслью, насчёт возможной магической индукции, поработать.

– Я обязательно постараюсь не забыть этот момент, – кивнул он. – Давай к этому вопросу ещё вернёмся.

– Давай, – согласилась она. – А ещё я хотела с тобой переговорить насчёт Нечая и Ули.

– В разлуке сейчас два любящих сердца, – преувеличенно огорчённо вздохнул Олег.

– Я не об этом, – не поддержала его шутливого настроения Гортензия. – Я о том, что один слишком ревнив, а другая слишком легкомысленна. И из этого может получиться что-то не очень хорошее. Ты поверь моему опыту. Это я выгляжу, благодаря тебе, молодой и неопытной, а на самом деле я старая и мудрая.

– Ты вовсе не старая, Гора. Ты лучшая, – не согласился с ней Олег. – А с ними обоими мы обязательно поговорим. Ты с Улей. Я с Нечаем.

Когда, уже совсем поздним вечером, баронесса Пален уехала из дворца, Олег пожалел о данном Нирме обещании. Ему просто хотелось спать. Но и расстраивать девушку он не собирался. Поэтому, похлопав её по попе, пригласил на утро разбудить его.

Нирма, посмотрев на своего герцога, всё поняла правильно.

В своей спальне Олег не сразу бросился на аэродром, который считался его кроватью, а какое-то время ещё постоял перед открытым окном, слушая не на шутку разошедшийся дождь, вспоминая прошедший разговор. А ещё определил свои планы на завтрашний день.

Прежде, чем уехать в Неров, надо будет ему ещё заехать в школу, познакомиться с Трашпом, его будущим ньютоном, поставить ему задачу на изобретение рельсовой дрезины. Потом и сами рельсы – в отсутствие сестры надо будет самому лично сделать крюк и заехать укрепить изготовленные формы.

И надо искать людей. Эта мысль стала уже его идеей фикс.