Текст книги "Улица Кипарисов, 14"

– А может быть охоту с собаками устроить? – неожиданно предложил капитан Бесто, большой любитель охотничьих собак. – У тебя же целая свора гончих.

– Не стоит, они же его сразу отыщут и порвут в клочья, – запротестовал Брицоне. – Это только испортит нашу забаву.

Глава 15. Охота на Торбеллино

Офицеры в сопровождении капрала Монти верхом на лошадях покинули форт. Пятью минутами раньше в долину ускакали всадники под командованием молодого лейтенанта, они доставили на место охоты нашего Торбеллино.

– Брицоне, хорошо, что ты не прихватил с собой пиратское ружьишко с четырьмя стволами, а то живого места бы от нашего «зайца» не осталось! – пошутил капитан Масино.

– Кстати, мне бы оно сейчас пригодилось: я сегодня точно не стрелок. После выпитого вина, что-то в глазах все двоится, – отозвался комендант, покачиваясь в седле и попыхивая сигарой.

– Надо было с собой бинокль прихватить, – с легким раздражением сказал Бесто, прищуривая глаза и всматриваясь вдаль. – Что-то не видать нашего бунтовщика!

– Наверное, затаился где-нибудь в кустах, как трусливый заяц.

– Так даже азартнее становится!

– Интересно, кто первый «зайчишку» заметит?

– Кто первый увидит, тому – приз! – громогласно провозгласил Брицоне, привставая в стременах. – Подарю бочонок славного вина из своего погребка.

– У меня такое чувство, что призером сегодня стану я! – восторженно воскликнул майор Женери, подкручивая кончики усов.

– Бочонок вина! Это достойный приз, за такой я, пожалуй, поборюсь! – среагировал немногословный молодцеватый капитан Бесто.

– Вот если бы призом было четырехствольное ружье, тогда я точно бы рвался в призеры! – отозвался Масино, гарцуя на своем великолепном вороном жеребце.

– Хорошо, братцы! Учреждаю еще один приз! Пиратское ружье – тому, кто первым подстрелит беглеца!

– Ура!

– Замечательно!

– Браво, Брицоне!

– Подождите, господа! А если призером станет сам гостеприимный хозяин, тогда что? Ему надо тоже какой-нибудь приз вручить! – остановил всеобщее ликование майор Женери

– Внимание! Я придумал! – воскликнул Масино, весь надувшись и приосанившись от гордости. – Мы подарим ему… Мы подарим ему моего молодого жеребца, вот!

– Отлично придумано, дружище! – откликнулся капитан Бесто. – Твой Вороной – замечательный приз!

– Спасибо, братцы, вы настоящие друзья! – расчувствовался Брицоне, даже смахнул перчаткой набежавшую слезу.

– Поле довольно большое и сильно заросшее кустарником, – сказал Масино, оглядывая пространство, раскинувшееся перед ними. – Тут легко спрятаться, придется, братцы, прилично повозиться в поисках негодяя!

– А нам, господа офицеры, спешить некуда! – снимая с плеча кавалерийский карабин и пришпоривая коня, отозвался капитан Бесто.

– Итак, вперед, господа!

– Да сопутствует нам всем удача!

Торбеллино осторожно высунулся из гущи кустов, слева метрах в трехстах ехали рысью несколько всадников. Крайний из них заметил нашего героя и устремился галопом к нему, вскидывая к плечу кавалерийский карабин. Грохнул выстрел, и пуля щелкнула в землю рядом с беглецом, подняв облачко пыли.

Юноша, низко пригнувшись, зигзагами помчался прочь. Сзади слышались конский топот и гиканье преследователей. Тут неожиданно юноша увидел под кустом можжевельника какую-то дыру, похоже, старую барсучью нору. Недолго думая, он нырнул в нее, спасаясь от погони. Нора была тесная и темная, юноша с трудом протиснулся в нее. Над головой слышны были глухой топот копыт и лошадиное ржание.

Преследователи спешились, столпились около заброшенной норы и стали совещаться, что же теперь предпринять, как выманить удравшую от них «дичь» наружу.

– Проклятый бунтовщик!

– И кто бы мог такое ожидать!

– Теперь его только собаками можно оттуда вызволить.

– Придумал! Мы его, мерзавца, из нее выкурим! – вдруг заявил офицер по особым поручениям при генерале Перфидо.

– Это каким же образом, позвольте полюбопытствовать, милейший Масино?

– Разведем небольшой костерок у входа, пусть дымком подышит. Я уверен, что ему это не понравится и он выскочит как угорелый, вот увидите.

– Гениальная мыслишка, как только мне самому такое сразу в голову не пришло.

– Итак, господа, необходимо собрать немного сухого хвороста для костра.

«Охотники» стали собирать хворост.

– Думаю, хвороста уже предостаточно, пора поджигать, – сказал Брицоне, которому не терпелось добраться до Торбеллино.

– Поглубже его заталкивайте в нору, – советовал майор Жанери.

– Отлично!

– Поджигайте, лейтенант, – приказал комендант сопровождавшему незадачливых «охотников» лейтенанту.

– Сей секунд, господин комендант, – офицер, достав спички, бросился исполнять указание шефа.

– Как бы наш беглец не поджарился там, – сказал капитан Масино.

– Да, будет обидно, если охота не продолжится, – уныло отозвался майор Жанери. – Я тогда помру со скуки.

Брошена зажженная спичка. Сухой хворост вспыхнул, как порох.

Торбеллино послышалось сзади тихое потрескивание костра, через мгновение он почувствовал запах удушливого дыма, который начал распространяться по норе. Юноша стал задыхаться. В узкой норе не было никакой возможности развернуться, оставалось только ползти вперед и вперед, в надежде найти спасительный выход и успеть глотнуть живительного воздуха. Юноша судорожно закашлялся, дым в одно мгновение заполонил все вокруг. Торбеллино, задыхаясь и боясь потерять сознание, на четвереньках быстро пополз по лабиринту вперед. Повернув в кромешной темноте налево, юноша увидел светлое пятно и устремился к выходу.

Глава 16. Снова карлики

Дым от костра, разведенного у входа в барсучью нору, стал сизыми струйками выходить наружу в разных концах большой поляны, видимо, через другие ходы.

Подползая к маячившему впереди выходу, Торбеллино вдруг провалился в пустоту… Он упал с двухметровой высоты и пребольно ударился плечом и коленом о каменистую поверхность. Он оказался в кромешной темноте в каком-то довольно просторном подземном пространстве. Юноша попытался встать, это ему удалось, можно было стоять почти в полный рост, слегка касаясь головой потолка этой таинственной подземной полости. Торбеллино, разведя руки в стороны, стал знакомиться с подземельем. Оно представляло собой часть высеченного в известняке туннеля, шириной около метра и высотой где-то метр семьдесят с кепкой… По всему чувствовалось, что это дело рук человеческих, так как под руками прощупывались каменные гладкие плиты прямоугольной формы, которыми был устлан пол. Главное, тут совершенно не было дыма. Откуда-то сверху доносились глухие голоса его врагов, которые уже пожалели о своей затее с костром.

Юноша задумался, теперь надо было решить, в какую сторону двигаться по таинственному туннелю. Торбеллино, осторожно ощупывая шероховатые стены, стал на ощупь продвигаться вперед.

Сколько времени наш герой проблуждал под землей – неизвестно. Юноша шел и шел, туннелю не было конца. Все чаще и чаще сверху через скальные трещины в проход стали пробиваться узкие лучики солнечного света. Теперь можно было осмотреться в полумраке и в дальнейшем не опасаться удариться обо что-то головой. Начали попадаться на пути многочисленные боковые ответвления, но Торбеллино решил идти по туннелю только вперед, чтобы не заблудиться в таинственном подземном лабиринте.

Неожиданно что-то просвистело над ухом молодого фрида. Рядом с Торбеллино, ударившись в стену и отскочив, упала маленькая тонкая стрелка, наподобие тех, которые он видел у Туни и его соплеменников, когда они охотились в джунглях на дичь, используя для охоты духовые трубки. Юноша оглянулся по сторонам. В боковом проходе в полумраке промелькнул чей-то неясный силуэт.

«Этого еще не хватало! – подумал юноша, перепугавшись не на шутку. – Выходит, на него уже охотятся не только наверху, но и под землей. Но кто? Кому он тут-то понадобился? Нет, так легко он не дастся».

Торбеллино поднял с пола увесистый булыжник и, пригнувшись, побежал по подземному ходу вперед, в надежде найти спасительный выход. Сооруженный в скалистом грунте ход слабо освещался лучами света, пробивающимися через многочисленные щели в потолке.

В одном месте Торбеллино, пораженный, остановился… Перед ним предстала освещенная через большой пролом в стене просторная пещера, на полу которой лежало вповалку несколько скелетов в ржавых от времени доспехах со щитами… но почему-то все погибшие воины были без оружия.

И тут Торбеллино четко уловил за своей спиной чье-то торопливое шлепанье ног, будто кто-то семенил за ним следом, пытаясь тщетно догнать. То, что это враг, он нисколько не сомневался, ведь тому подтверждением была выпущенная в него из темноты лабиринта стрела.

Юноша поднял с пола один из щитов.

«Может пригодиться, если доведется защищаться от стрел!» – подумал он, оглядываясь назад. В глубине подземного коридора, откуда он только что выбрался, юноша различил несколько силуэтов карликов, вооруженных дротиками. Торбеллино, недолго думая, швырнул в показавшихся преследователей булыжникк, послышались пронзительный визг и тонкие крики…

Следом за булыжником полетели один за другим щиты. Карлики в панике отступили в глубину туннеля. Наш герой, воспользовавшись возникшей паузой, метнулся к пролому и с трудом через него протиснулся. Фрид оказался на земной поверхности, среди каменных руин, в до боли знакомом месте… Он очутился в Фараоновой Долине!

Вот и полуразрушенная невысокая пирамида слева, а справа – солнечные часы с древним календарем, а вон там, дальше – ритуальная площадка для жертвоприношений с чашей, наполненной ледяной водой…

Быстро туда! К гранитной чаше! Где-то там, недалеко от нее, он и Малбено покинули Долину Фараонов через узкую щель между скал… Больше всего Торбеллино боялся, что его могут стреножить, как в прошлый раз, кинув вослед ремешок с металлическими шариками. На этот раз его спасать будет некому, если только Малбено вновь не крутится где-нибудь поблизости со своими огромными собаками.

Он несся быстрее ветра, только свист стоял в ушах, но свирепые карлики не отставали от него ни на шаг… Их было человек десять-двенадцать.

Что это с ним? Вдруг он споткнулся на ровном месте и растянулся во весь рост на каменных плитах. Торбеллино попытался вскочить, но не тут-то было. Ноги были опутаны тоненькими ремешками, на конце которых болтались металлические шарики.

Карлики его окружили плотным кольцом, и наконечники их дротиков уперлись в тело беглеца, не давая ему возможности даже пошевелиться. Подняв юношу на руки, они потащили его к ритуальной площадке и там уложили на гранитную плиту.

Старый карлик с седыми кудрями и лицом, выкрашенным белой краской, извлек из-за пояса кривой нож и занес его над Торбеллино.

«Вот и все! – промелькнуло в голове у зажмурившего глаза юноши. – Но что это с карликами? Почему они вдруг так всполошились? Что их так встревожило? Почему они отпустили его руки?»

Карлики столпились около своего предводителя, державшего в руках золотой диск, срезанный с шеи молодого фрида. Тот самый диск, что надела на юношу при прощании Мама Джульетта. Шум и спор между карликами разгорелся нешуточный. Они как зачарованные смотрели на значки, изображенные на диске, и о чем-то жарко спорили, перебивая друг друга. Про своего пленника они совершенно забыли.

Торбеллино, воспользовавшись тем, что враги полностью поглощены его таинственным талисманом, сделал попытку освободиться от пут, которыми были связаны ноги. Это ему удалось. Он тихо и незаметно сполз с черной плиты и, пригнувшись, быстро припустил к заветной щели между высоких скал, через которую его когда-то из долины вывел разбойник Малбено.

Юноша в несколько секунд пролетел узкую щель, что соединяла Большой Мир с Долиной Фараонов и, уже было с облегчением вздохнул, думая, что отделался от проклятых карликов. Но, не тут-то было, эти маленькие твари, спохватившись, бросились в погоню. Как назло, у беглеца не было ни оружия, ни завалявшейся палки, чтобы дать отпор преследователям.

Торбеллино стал карабкаться вверх по крутым скользким скалам, в надежде, что враги не последуют за ним, но они все равно полезли за ним, правда, не так быстро, как он.

Уцелеть на скалах у ловкого юноши шансов было гораздо больше, чем внизу на открытом пространстве. Здесь легче защищаться, да и камней для обороны вокруг предостаточно. Двоих карликов ему удалось подранить брошенными булыжниками, те с воплями свалились вниз, остальные же продолжали подниматься по крутизне вверх. Больше всего он боялся их маленьких стрел. Кто его знает, может они отравленные. Если такая стрелка слегка заденет, считай, его песенка спета. Наш герой карабкался все выше и выше, внизу грозно шумел Янтарный Ручей.

Когда Торбеллино ухватился руками за один из выступов скалы, чтобы подтянуться и оказаться на очередном карнизе, рядом с кистью в камень со звоном ударила черная стрелка. Юноша инстинктивно отдернул руку и, потеряв равновесие, сорвался в пропасть. По пути он попытался ухватиться за жиденькие редкие кустики чертополоха, торчавшие меж скал, но они не выдержали его веса… Торбеллино с огромной высоты плюхнулся в стремительные воды Янтарного Ручья, и его, ударяя безжалостно о подводные камни, неудержимо понесло стремительным течением по узкому ущелью в долину. Наш герой удачно миновал тройку-другую небольших водопадов и несколько коварных водоворотов, куда его норовило бурным потоком закрутить.

Неожиданно за поворотом показался пенящийся ревущий бурун порога. И в следующее мгновение на бедного юношу обрушился вал холодной клокочущей воды, брызги с силой ударили в лицо. Его закрутило волчком и шмякнуло о торчавшую из воды скалу головой. Потерявшего сознание юношу река понесла вниз на равнину.

Глава 17. Кверко и его верные псы

Наглотавшийся вдоволь воды Торбеллино очнулся оттого, что кто-то упорно тащил его из воды за шиворот наперекор быстрому течению.

На галечную отмель юношу выволок огромный мохнатый пес, смахивающий на бурого медведя.

– Что там, Малыш? Человек? Молодец! – услышал Торбеллино чей-то спокойный приятный голос. Голова от удара об скалу тупо болела, вокруг все плыло, перед глазами стояли огромные разноцветные круги. Он с трудом приподнялся и сел. Прищурился, чтобы разглядеть того, кому принадлежал голос. Перед ним стоял, окруженный тремя огромными псами, высокий загорелый мужчина лет сорока с открытым мужественным лицом и неподвижными голубыми глазами. Густые соломенные волосы прядями падали на плечи. Одежда на нем была сшита из выделанных звериных шкур. В руке незнакомец сжимал здоровенную сучковатую дубину. Он шагнул к юноше и, протянув к нему руку, пробежался грубыми пальцами по его голове, лицу, плечам. Торбеллино догадался, что перед ним слепой.

– Кто ты? Как здесь оказался? – спросил незнакомец.

– Я…

Сильный кашель не дал юноше договорить.

Спаситель помог юноше подняться и добрести от берега до поляны, на которой потрескивал костер и стоял небольшой сосновый сруб под крышей, поросшей мхом. К ним навстречу, помахивая пышными хвостами, с лаем бросилась целая свора огромных собак.

– Тихо! Свои! – сердито прикрикнул на них незнакомец, стукнув дубиной о землю. Собаки сразу присмирели, отбежали в сторону и улеглись на траву, не спуская с незваного гостя внимательных блестящих глаз.

– Садись, – сказал слепой, когда они оказались рядом со скамейкой у дома.

Торбеллино с облегчением опустился на грубо сколоченную скамейку, с опаской посматривая на псов. Пальцы слепого ощупали Торбеллино голову.

– У тебя большая ссадина на голове, наверное, ударился о камни в бурной реке.

– Да, стукнуло, будь здоров, – отозвался юноша, поморщившись от боли, – До сих пор все гудит в голове.

– Ничего, сейчас мы тебя подлечим, у меня есть чудная лекарственная травка. В один миг боль снимет. Собак не бойся, они у меня добрые и послушные.

Слепой скрылся в избушке, через пару минут появился с какими-то сушеными листьями и миской воды. Размочив листья в воде, он размял их в ладонях, приложил зеленную кашицу к ране на голове юноши и перевязал чистой тряпицей.

– Ну, вот и все! До свадьбы заживет. Ну, а теперь рассказывай, как тебя зовут? Как занесло в нашу непроходимую глушь?

– Меня зовут Торбеллино, – откликнулся юноша.

– А мое имя – Кверко. Вот мы и познакомились, приятель.

Молодой фрид вкратце изложил слепому охотнику историю своих злоключений.

Когда Кверко узнал, что Торбеллино бывал в Веер-Блу, он несказанно обрадовался.

– Я ведь там родился и жил, потом уехал учиться в Бельканто.

– Вы из Веер-Блу? – удивился юноша.

– Да!

– Значит, вы и Валоро должны знать?

– А как же! – громко рассмеялся Кверко, хлопнув ладонью себя по колену. – Это был один из моих лучших друзей, мы выросли на одной улице, вместе в школе учились, потом в университете. Нас было трое неразлучных друзей. Нас так и называли – великолепная троица.

– А кто третий? Может, я его знаю? Не Венди случаем? Тоже из Веер-Блу?

– Нет, не Венди. Третьего звали Энви. Очень был способный парень. Подавал большие надежды. Наверняка сейчас или великий ученый, или профессор в университете.

– Энви?!! – юноша чуть не подскочил от неожиданности, округлив глаза.

– Что с тобой? – сразу среагировал на резкое движение собеседника слепой охотник.

– Доктор Энви – очень плохой человек! – вырвалось у Торбеллино.

– Энви – плохой?

– Да, это подлый жестокий тип. Мне приходилось с ним сталкиваться. Из-за него я угодил на каторгу, на Остров Зеленый Ад.

Торбеллино подробно рассказал охотнику все, что знал о злом гении, о его жутких опытах над людьми и животными, о его страшной лаборатории, о бедном Трезоро, превращенном в свинью…

– Да, странная штука – судьба. Кто бы мог подумать, что из тихого умного паренька вырастет этакий злодей, – сказал грустно Кверко, качая головой, подбрасывая в костер сухую сосновую ветку.

– Кверко, а вы почему живете в диком лесу? Вы же образованный человек, учились в университете.

– Не знаю. Так получилось. Учился, хотел стать хорошим врачом, лечить людей, приносить стране пользу. Но однажды случилась трагедия, я заболел какой-то неизвестной болезнью и совершенно ослеп. Меня начали раздражать окружавшие люди, их участие, их жалость. Мне стало нравиться проводить время в одиночестве. И меня вдруг потянуло в лес, подальше от шума, от суеты, от общества. С тех пор я обитаю здесь, в избушке у Янтарного Ручья.

– И вам не бывает тоскливо? Одному на свете, без друзей? – спросил Торбеллино.

– Мои друзья – эти верные псы. Я люблю их, они никогда не предадут, они же в свою очередь, обожают меня.

– Как же вы здесь оказались, в такой далекой глуши, сюда и зрячий-то не сможет через эти неприступные горы добраться?

– Один приятель познакомил меня со старым охотником-следопытом, который меня сюда и привел по только ему известным тропам. И избушку эту мы вместе с ним построили. У него были собаки – три больших волкодава. Так мы и жили впятером на берегу ручья. Потом старый охотник умер, остался я со стаей собак.

– Они, наверное, вас за вожака считают?

– Да, я для них вожак. Мое слово для них закон.

– А как же вы в лесу ориентируетесь? Просто не представляю!

– А мои глаза вот они, – Кверко ласково потрепал по голове и лохматым ушам лежавшего у его ног здорового черного пса. – Мой Верный!

– Здорово!

– Завтра возьму тебя на охоту, сам увидишь!

– На кого охотитесь?

– На кабанов, оленей, косуль, волков…

– Волков? – удивился юноша.

– Да, приходилось лет десять назад на них охотиться, развелось их столько, что житья от них не было.

– А приручать их не пробовали.

– Пробовал, но нелегкое это дело. Чтобы приручить волчат надо их брать очень маленькими, когда они еще слепые, когда им не больше десяти дней. Только тогда они будут признавать человека за свою мать, за вожака. Был у меня такой опыт, подобрал как-то слепого волчонка. Славный и умный вырос волк, за мной Серый ходил как привязанный. На охоте погиб: его раненый медведь подмял под себя. Жалко. Очень смышленый был пес.

– Наверное, здорово переживали?

– Не то слово, Торбеллино. Он мне был как родной сын. От него на память у меня потомство осталось. Сейчас увидишь.

Слепой охотник, приложив ладонь ко рту, издал еле слышный свистящий звук. Послышался треск в кустах и на поляну с веселым лаем выскочили из леса четыре годовалых щенка с густой серой шерстью и белым пятном на груди, похожие друг на друга как две капли воды. Следом за ними появилась и их мать, крупная мохнатая собака с добрыми глазами. Радостные щенки окружили скамейку, и каждый норовил лизнуть охотнику грубые руки и лицо.

– Как видишь, я для них папа, Серый-то погиб еще до их рождения. Погоди, ты, наверное, голоден?

– Честно сказать, не отказался бы перекусить.

– Сейчас я собак накормлю, а потом уж мы с тобой что-нибудь придумаем.

Кроме увесистой дубины у Кверко были еще пара топоров, рогатина, несколько копий и лук со стрелами, но он им пользовался только при охоте на птиц. Он обладал очень чутким слухом и метко стрелял на звуки. Собаки же были выдрессированы так, чтобы приносить ему убитую дичь и стрелы, не попавшие в цель.

На следующий день охотник взял юношу с собой на охоту. Голова у молодого фрида уже не болела, рана затянулась, трава на самом деле оказалась чудесным снадобьем. Кверко шел впереди, крепко держа на коротком поводке Верного. Их сопровождали три молчаливые собаки. Идти долго не пришлось, минут через двадцать они оказались на опушке леса, где паслась шумная семейка кабанов. Три пса с грозным лаем рванули вперед, отсекая от стада молодого рослого кабана. Следом за ними ринулся и их хозяин. Торбеллино толком ничего и не видел. Все произошло в считанные секунды. Он и оглянуться не успел: перед ним стоял слепой охотник с тушей кабана на могучих плечах.

– Вот мы и с добычей! – весело воскликнул Кверко. – Верный, домой!

Вечером за беседой, сидя у тихо потрескивающего костра, юноша сказал новому другу, что утром собирается покинуть его гостеприимный приют, чтобы добраться до Силенто.

– Всегда грустно расставаться с хорошими людьми. Знаешь, что? Подарю-ка я тебе на память одного из своих щенков! Фидело, мне кажется, тебе будет хорошим и верным другом, не пожалеешь.

– Ой! Спасибо огромное! С детства мечтал иметь собаку, но как-то не сложилось, – обрадовался Торбеллино.

Таких подарков у него еще никогда не было.

– Фью! Фью! Фидело! – тихо свистнул Кверко, подзывая годовалого щенка.

Дремлющий на краю поляны молодой пес тут же вскочил и подбежал к охотнику.

– Торбеллино, протяни руку и погладь его.

Юноша сделал то, что просил Кверко. Фидело преданно уставился на юношу и завилял хвостом.

– Фидело, слушай дорогой, это твой друг и новый хозяин. Во всем слушайся его и всегда защищай от всех напастей. Понял, малыш?

Фидело тихо тявкнул, лизнул руку слепого и улегся у ног Торбеллино.

– Фидело еще молодой, но довольно смышленый пес, тебе придется самому его обучать разным премудростям. Но у него есть главное: он никогда не даст тебя в обиду, это у него врожденное.