Текст книги "Как депутаты заболтали Советский Союз"

Ритуалы

Не следует само понятие «выбор» связывать исключительно с демократической процедурой. Ежедневно всем нам приходится избирать: каждый жизненный шаг, каждый маневр, каждый поступок – это ответственный выбор. Если речь идет не о личности, а о коллективе, об обществе – избрание стратегии, как правило, осуществляется на волне согласия. Вспомним избрания самодержцев в Московской Руси. Ивану Грозному наследовал сын Федор Иоаннович – по общему признанию, законный царь. Но и его венчание на царство следовало закрепить демонстрацией народного согласия. Это – ритуальный шаг, ответственный, сакральный. Здесь не может быть конкуренции, практически нет публичной дискуссии и войны компроматов. Самое главное – смирение перед решением, с которым ты не согласен. Ты – блистательный боярин или властный полководец, глядевший в глаза гибели, а вот – приходится смиряться.

Процедура напоминала голосование на съездах КПСС – заранее предрешенное, но торжественное. Это полезная мистерия, ритуал, сплачивающий страну – то в почтении и страхе, то в солидарности и восторге.

Так трактовали и избрание Михаила Романова в 1613 году, а шумную свару, которая заварилась на том Земском соборе, постарались забыть. Государство нуждалось если не в согласии, то в легенде о согласии. Вдумаемся: насколько им, вооруженным феодалам, труднее было гасить в себе вспышки честолюбия, чем нам в интернет-перебранках. Но мы разучились смиряться по-настоящему, недемонстративно, некокетливо. Видите ли, мы голосим за правду. Так на пути к правовому государству уничтожается дух соборности, который торжествовал и во времена расцвета Московской Руси, и в советскую эпоху.

Существует древняя церковная традиция избрания предстоятеля с помощью жребия. В XVII веке с помощью жребия Русь получила патриархов Иосифа и Никона, а в XX – патриарха Тихона, после двух веков правления обезличенного Синода. В наше время жребий и только он указывает на нового патриарха православной Сербии. Не худшая из стародавних традиций! По существу, только так и можно избежать многих соблазнов – вплоть до преступных интриг. Честный жребий, как и технология выслуги, Табели о рангах мог бы успешно заменить демократическую процедуру.

Факультатив

Критикам демократии затыкают рот вот такой сладкой ватой:

1. «Нельзя вставать на пути прогресса. Кто против демократии – тот за варварство».

Но в истории не прослеживается неуклонного движения к демократии! Македонские фаланги, растоптавшие афинских крикунов, были, если говорить шершаво, вестниками прогресса. Кстати, ни Платон, ни Аристотель не были приверженцами демократии.

Восток бы не встретился с Западом, а народы не подготовились бы к явлению мировых религий, если бы не Филипп и Александр. А деятельность великих князей Московских, присоединивших к единому государству Новгород и Псков? Вечевая демократия все-таки оказалась для Руси архаикой, а централизация – прорывом к будущему. А к какому прогрессу привела Речь Посполитую шляхетская демократия: к разделам Польши, к полу-торавековому хождению по мукам?

«Демократия – это справедливость, это права человека. Кто против – тот упырь».

Справедливость, к которой нужно стремиться, – это равные возможности для профессиональной реализации каждого человека! Поглядите в послужные листы нашей недавней «номенклатуры» и увидите честный путь из курной избы в Георгиевский зал. А демократия приводит к кастовости и ограничивает эти возможности. Любые выборы – это перекрестные потоки лжи и грубая манипуляция народными массами. Чем честнее выборы – тем слаще ложь. Пользоваться этим механизмом во все времена будут два господина: торгаш и ростовщик. У них-то все честно: «Не обманешь – не продашь»; а вот партийные марионетки, которые борются за благосклонность электората, вынуждены беспрестанно лицемерить. Забота у них такая.

«Только гражданское общество свободных избирателей способно эффективно контролировать власть!»

Но межпартийная склока, предвыборная дискуссия – питательная среда для мафии. Получается опора на узкий слой влиятельных и говорливых, на сильных лоббистов. Таким образом, побеждает мафиозный, а не государственный подход. Механизм эффективного контроля над властью еще не изобретен. Но череда публичных скандалов не сделает честнее ни правящую элиту, ни общество. С парламентской демократией можно жить, если она существует для бутафории – как в СССР или в США. Но настоящая, надрывная и влиятельная парламентская демократия разрушает печень государства. Для организма потребно воздержание, необходимы нагрузки, изнурительные разминки – а нам снова выкатывают бочку демократии под жирную закуску свободомыслия. России нужны строгая диета и трудотерапия, а не обременительные демократические излишества. Поменьше партий, поменьше выборов! Если уничтожение демократических ритуалов сегодня невозможно – давайте хотя бы низведем их до уровня третьестепенного факультатива в институте государства.

Несколько лет назад мы наблюдали за жаркой предвыборной дискуссией кандидатов в президенты Франции – Саркози и Оланда. Все на чистом эфирном масле, без подтасовок и предопределенности. И была эта дискуссия уродлива, как сама демократия. Насколько благороднее и честнее схватка бульдогов под ковром! Нет, идеал публичной политики не поможет нам лучше работать.

Маяки

Россия тоскует по идеологии развития, по созидательной логике. А ее заедает демократическое шоу – пока еще не такое серьезное, как во Франции, но уже пагубное. Государство, не желающее умирать, создаст благоприятные условия для трудяг, затрудняя путь к успеху пенкоснимателям и авантюристам. Увы, в массовой культуре нам навязывают именно авантюристическую ипостась русского человека: ухарь, вечный истерик, живущий бпо правилам рулетки. Такому необходимы зрелища, скандалы, ежедневные сенсации. Но главенствующий тип в истории России – воин, первопроходец, мастер, творец. Истинный профессионал! Чаще – хладнокровный, нежели экзальтированный. Всегда целеустремленный. Он страдает, когда в цеху устраивают барахолку, и равнодушен, когда ущемляются чьи-то гражданские свободы. Он – профессионал, а не игрок, не вития. И он отсутствует в либеральном мейнстриме: там в цене игроцкие качества – красноречие, умение дерзить и глумиться, изобретательно ныть и качать права. Преклонение перед гражданским обществом уводит нас в сторону от логики профессионального роста. И это – курс на миражи.

Гражданское общество – не святыня. Парламентаризм – не хлеб насущный. Это в лучшем случае архитектурное излишество, нелепая беседка на крыше небоскреба, которую не увидать за облаками. Когда всю эту демагогию воспринимают всерьез, да еще и с надрывом – жди беды. А ведь у нас есть не только демократические миражи, но и трудовые маяки. Просто мы не поднимаем на них глаза.

С 25 мая по 9 июня 1989 года в Москве проходил Первый съезд народных депутатов СССР. Почти две недели никто в стране по сути не работал. Прямая трансляция дебатов, от которых захватывало дух, приковала к экранам все взрослое население СССР. Много лет спустя Михаил Горбачев, инициатор тогдашней реформы власти, вспоминал, что общество отреагировало на свободные выборы с надеждой: «В 1989 году людей призывали идти на выборы, использовали все возможности, чтобы они пришли и проголосовали, – было задействовано несколько миллионов агитаторов. Народ повалил и на встречи с кандидатами, и на избирательные участки. Выборы, а затем Съезд народных депутатов всколыхнули общество по-настоящему. Беспрецедентная активность людей была подобна половодью и несла нас в открытое море».

И еще: «Я был поражен тогда тем, как действовала Гласность, насколько она раскрепостила людей. Они начали говорить – да так говорить, что многим сделалось «горячо». А сейчас опять появляется пренебрежение мнением избирателей, и мы шаг за шагом возвращаемся в прошлое… Думаю, именно Гласность избавила людей от страха, но были исключительно важные шаги и меры, подготовившие выборы 89‑го года. Мы заменили старую избирательную систему и выдвинули плодотворную идею – дать право общественным организациям выдвигать своих кандидатов в депутаты. Это сделало выборы еще более свободными. На политической арене появилось много лиц, которые нас удивили. Они претендовали на очень многое, имели большие амбиции. Думаю, эти люди проявили себя блестяще в парламентской деятельности. Нам и сегодня не стыдно за многие законодательные акты, которые были приняты в то время».