Текст книги "Дышит ночь"

Сергей Алешин
Дышит ночь

© Алешин С., 2013 г.

© Московская городская организация Союза писателей России, 2013 г.

© НП «Литературная Республика», 2013 г.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

…Превращаются в алмазы…

 
«Не преступник я и не изгнанник,
Но такой же, как облако, странник…»
 

Сергей Алёшин

Очередной поэтический сборник современного поэта Сергея Алёшина, уже известного в литературных кругах Москвы, под названием «ДЫШИТ НОЧЬ» поражает читателя многогранностью произведений.

Сергей Алёшин, в отличие от многих других поэтов, не ограничивает себя жёсткими рамками в выборе тематики и жанров для своего творчества. Он открыт для постижения мира в его многообразии, являясь вечным странником и исследователем бытия и небытия.

В этой книге представлены и стихи-размышления философского характера, и стихи-впечатления от путешествий в загадочную страну Цейлон, и стихи, посвященные России и навеянные её историческими событиями, а также любовная, пейзажная лирика. В книге находится место и юмору, и иронии, и даже сатире и, конечно же, стихам-автопортретам.

Красной нитью в сборнике проходит тема России, живого существа, имеющего душу, осмысление её истории с давних времён вплоть до сегодняшних дней.

* * *

 
Так и дальше нам ходить по кругу
Разрушенья судеб и идей?
Перегрызли глотки мы друг другу,
Уничтожив лучших из людей.
 

* * *

 
Русь моя, грусть моя, что померещилось?
В сердце вонзилась стальная игла —
Вижу: широкая, чёрная трещина
Надвое душу твою рассекла.
 

* * *

 
Россия, вижу я, живая,
Хотя и нефть стоит у горла…
 

Однако Сергей Алёшин не ограничивается размышлениями о судьбе Родины в нескольких стихотворениях, как это бывает у тех авторов, кто затрагивает тему России лишь для получения галочки «о России написал», – его раздумья плавно переходят в цикл произведений «Сцены из Русской истории», и вот перед глазами читателя предстаёт переписка Ивана Грозного с Курбским, диалоги Царя Петра с Софьей, Императора Петра Третьего и графа Алексея Орлова, разговор Николая и Бенкендорфа. В этих диалогах ставятся противоречивые, нерешённые до сих пор вопросы о российской власти, причём, диалоги ведут лица, облечённые властью, первые лица государства. И если в «Переписке» жарко обсуждается природа и основы власти, то выразительные сцены в «Пётр и Софья» посвящены нравственным вопросам власти, как допустимым действиям для её получения, так и необходимым ориентирам, которыми должен руководствоваться правитель.

Особняком стоит в книге и поэма «Скоромох». В ней автор находит и использует метафору русской души. В поэме лейтмотивом звучит колокольный звон. В нём слышны тревога, угроза, отчаяние, надежда. И вместе с этим звоном ставится самый последний, страшный вопрос.

 
Ты защитить хочешь крепкой державой.
Но от державы кто нас защитит?
Стон на Руси и погибель без славы.
Мы претерпим. Да Бог ли простит?
 

Такая власть, такие её деяния возможно ли примирить с богом? Может ли успех быть обеспечен бесчеловечными поступками власти, и в чём цель подобного её поведения?

В заключение темы России Сергей Алёшин возвращает нас в XXI-ый век, в современные реалии жизни, и мы читаем эпиграммы президенту Владимиру Путину, звучит ироническое «Я голосую за Путина» и, наконец, встречаем острую сатиру на наши политические реалии в произведении «Сократ в РФ перед выборами».

Сергей Алёшин, неутомимый странник и путешественник, как и многие другие, очарован Востоком, думает о единстве мира: возможно ли оно? Мир многообразен, и у каждой его части своя неповторимая судьба.

* * *

 
Даль зовёт меня за горизонтом,
Должен быть он когда-то разомкнут…
 

* * *

 
Куда-то уплывают корабли,
Мы верим, провожая их с восторгом,
Что наконец-то сроки подошли
Соединенья Запада с Востоком.
 

* * *

 
Сливаюсь с пряным я его дыханьем,
Хотя меня коснулось лишь на миг,
Мы никогда похожими не станем,
Таинственный, далёкий материк.
 

* * *

 
Медлителен, расслаблен и не собран,
Заворожив и притянув к себе,
Восток меня целует, словно кобра,
И оставляет собственной судьбе.
 

В стихах Сергея Алёшина пульсирует живая душа, которая страдает от «графоманства жизни» в волчьей стае и зализывает раны в ночи:

* * *

 
Нам ближе муляжи
Вчера, сегодня, завтра,
И графоманство лжи
Для нас сильнее правды.
Сварили кислый мусс
Из пряного имбиря,
Где графоманство чувств,
Там графоманство мира.
Покорно палачу
Кровь из аорты брызнет,
Но верить не хочу
Я в графоманство жизни.
 

* * *

 
Тяжело, будто в волчьей стае,
Мне, прикинувшись волком, жить,
Постоянно клыки обнажая,
Проявлять неуёмную прыть.
 

* * *

 
Свершая путь земной юдоли,
Где нет ни вехи, ни следа,
Покорный общей, горькой доле,
Бреду неведомо куда.
 

* * *

 
Зримы скрытые в тени приметы
Словно тайные знаки в письме,
Как же много я лунного света
Различаю в окутавшей тьме.
В каждом шорохе, ветре свистящем
Долгожданная слышится весть,
И меня почти нет в настоящем,
Только в будущем место мне есть.
 

Ночь – одна из доминирующих тем сборника, но несмотря на то, что нет, пожалуй, ни одного поэта, не воспевшего ночь, описание её у Сергея Алёшина изобилует оригинальными образами, что и неудивительно, ведь как признаётся сам автор «Что кажется простым предметом / Вдруг вспыхнет, словно фейерверк». Сама же Ночь является, скорее, временем общения Души с Богом. Ночь открывает человеку тайны, она одновременно снимает границы и скрывает сущности. Заставляет обращаться к творчеству и ощущать бессмысленность надежды, видеть, что звёзды превращаются в алмазы и ощущать приход непонятных сил.

* * *

 
Разбросаны на небе близко,
Как капли, звёзды в тишине,
И разлетевшиеся брызги,
Блестят на тёмном полотне.
Неведомая нам ткачиха
Соткала ткань на много лет,
И звёзды, как живые, тихо
Дрожат в ночи и ждут рассвет.
 

* * *

 
Будто душа стоит у порога
Ночью с Богом наедине.
 

Глубоко выстраданное отношение автора к таким сложным философским категориям, как Время, Вечность и взаимосвязь всего живого на земле, его мудрость и печаль о непостижимости бытия, и в то же время вера в бессмертие души, отчётливо звучит в следующих строках:

* * *

 
Уходит время в никуда,
И это всё необъяснимо.
Остались в памяти года,
Как чёткий, моментальный снимок.
Они летят, как журавли.
Как изменяет быстротечность
То, что вблизи и что вдали,
И это составляет вечность.
 

* * *

 
Единым связан мир узлом.
Но скрыли маски и личины,
Что всё в одном, одно во всём,
Всему есть следствия, причины.
 

* * *

 
Сколько б ни старались, но сокрыта
Грань небытия и бытия,
Всё напрасно, череду событий
Увязать в единое нельзя.
 

* * *

 
Прошепчут напоследок камыши:
«Все силы собери, что были прежде,
И тайну о бессмертии души
Узнаешь ты в отчаянной надежде».
 

Сергей Алёшин – один из тех поэтов, которые уважительно относятся к словам, познав некогда на собственном опыте великую магию Молчания:

 
Звучат и смыслами полны,
Но понимаем вдруг, немея,
Те, что не произнесены,
Всех значимее и важнее.
 

Однако философичность души никак не мешает мастеру Слова, умеющего, казалось бы, обычные слова превращать в алмазы стихов, смотреть на мир с улыбкой и щедро делиться ею с читателем:

* * *

 
Я с пеньем звонкой тетивы,
И поместив слова в оправу,
Скажу: «Все женщины правы,
Особенно, когда неправы».
 

* * *

 
Жил один популярный поэт,
Сочинял каждый вечер куплет.
Только знали друзья,
Что читать их нельзя.
В строчках не было смысла, и нет.
 

Многогранный сборник «ДЫШИТ НОЧЬ» Сергея Алёшина займёт достойное место на книжной полке вдумчивого читателя, оставив свой след в душе на долгие годы. Читать этого поэта интересно и познавательно. Сборник доставит удовольствие и запомнится широкому кругу любителей русской поэзии.

Александра Крючкова, поэт, писатель, Лауреат международных премий в области литературы, член Московской городской организации Союза писателей России

Всё длинней предо мною дорога

«В жару вхожу в подъезд прохладный…»

 
В жару вхожу в подъезд прохладный,
Спасенье мне сегодня в нём.
Кому-то он же – безотрадный,
Чужой и опустевший дом
 
 
По лестнице бегом взлетаю
Или на лифте возношусь,
Мне роль привычная, простая,
Другому – страх, тревога, грусть.
 
 
Как хорошо в родной квартире,
Здесь радостно, уютно мне,
Ему же – холодно и сыро,
И дома, будто в западне.
 
 
Не жду, не вспоминаю злого,
Ещё я вроде удалец,
Он что-то помнить из былого
Не хочет. И почти мертвец.
 
 
В привычном я пространстве комнат,
Где сам себе всегда король,
Но за стеной соседней, помни,
Живут отчаянье и боль.
 

«В край, куда не будет мне возврата…»

 
В край, куда не будет мне возврата,
Я хочу уехать навсегда,
Не помогут сила, просьбы, злато
Мне увидеть эти города.
 
 
Ни своим не стать, ни посторонним,
Словно бы пролёг водораздел,
Все потери встали мне заслоном,
Их восполнить так и не сумел.
 
 
В памяти я сохранил не мало,
В небеса восходит едкий дым,
Всё далёкое мне близким стало,
И чужое сделалось родным.
 
 
Вьётся меж холмов и рек дорога,
Бьётся болью жилка у виска,
Ничего, я потерплю немного.
Боль уйдёт. Дорога далека
 
 
В край, куда не будет мне возврата,
Где следы затеряны в снегу,
Там оставил сердце я когда-то
И с тех пор собой быть не могу.
 

«Два мира есть: души и тела…»

 
Два мира есть: души и тела.
Разделены они давно,
Но я ищу единый, целый,
И в нём всё будет заодно.
 
 
Когда душа моя устала,
И сил бороться дальше нет,
Потребовало б тело: «Мало,
Ещё хочу я видеть свет»
 
 
Но если тело скажет: «Лягу,
Мне трудно, я изнемогло»,
Душа, ты сохрани отвагу,
И различи добро и зло.
 
 
Они, сражаясь друг за друга,
Спасают и хранят меня,
Я постигаю без испуга
Всю боль и ярость бытия.
 

«Не преступник я и не изгнанник…»

 
Не преступник я и не изгнанник,
Но такой же, как облако, странник,
Не сегодня, наверное, в среду
Я уеду отсюда, уеду.
 
 
Оставляю и карту, и компас,
Отправляюсь в дорогу, не горбясь,
И вчера я признался соседу,
Что отсюда я скоро уеду.
 
 
Не фантазиями я напичкан,
Не имел этой странной привычки,
Не похож был и на непоседу,
Но меня не держите, уеду.
 
 
И сказал: «Все сомненья отбросьте,
Покидаю я Вас, мои гости,
Мы продолжим, закончим беседу,
Но сейчас очень надо, уеду.
 
 
Даль зовёт меня за горизонтом,
Должен быть он когда-то разомкнут,
Вы ступайте за мною по следу,
Только я ещё дальше уеду».
 

«Остановились старые часы…»

 
Остановились старые часы,
По новым не умею сверить время,
Хрипят когда-то звучные басы,
Посеянное не восходит семя.
 
 
Через густые облака едва
Пробилось солнце. Тень от колоннады.
Ступени храма. Мудрая сова
Оберегает тайны, так и надо.
 
 
Великих в прошлом тайн хранитель, страж.
Как уцелела в этих ты обломках?
Тебя забыл усталый разум наш
Среди побед кичливых, мнимых, громких.
 
 
Куда-то уплывают корабли,
Мы верим, провожая их с восторгом,
Что наконец-то сроки подошли
Соединенья Запада с Востоком.
 
 
Хватает нам уменья и ума
Свет видеть в прошлом, в будущем зарницы,
Но только в настоящем – боль и тьма,
И неподвижно время у границы.
 

«Растут деревья во дворе…»

 
Растут деревья во дворе,
Одни прямые, те с наклоном,
Стоят на городской жаре
С раскрытым веером зелёным.
 
 
Они, как на передовой,
Зной и нехватка кислорода,
Окружены внизу травой,
Царит июльская погода.
 
 
Она похожа на огонь,
В тени деревьев я остыну,
И кисти красную ладонь
Протягивает мне рябина.
 
 
Раскинув ветви, как паук,
Канадский клён стоит на страже,
А все названия без мук
Не вспомнят и старушки даже.
 
 
Деревьев незаметен труд.
Но что для нас ещё дороже?
Стоят, волнуются, живут,
И все они меня моложе.
 

«Сладкая ягода в чаще малина…»

 
Сладкая ягода в чаще малина,
Вяжут, горчат кисти алых рябин,
Сердце щемит, слышу плач журавлиный,
И провожаю глазами их клин.
 
 
В край он летит, где тепло и привольно,
Но возвратиться настанет пора,
Вот оттого мне нисколько не больно,
И мы друг другу желаем добра.
 
 
Время придёт. Под холодными льдами
Будут надежды и жизни полны,
Сил наберутся, окрепнут упрямо
Первые признаки ранней весны.
 
 
Там, где за далями спрятались дали,
Душу уставшую ты оживи,
Ветром доносится нота печали,
Переходящая в песню любви.
 

«Я с самого начала был успешен…»

 
Я с самого начала был успешен,
И первым был, и рвался, что есть сил,
Любовью создан, но я не был нежен,
И выжил, потому что победил.
 
 
Я зародился темнолицей ночью,
Когда восторг зажёг в глазах огни,
Не отличался от других я прочих,
Но жить хотел сильнее, чем они.
 
 
Пути не знал и не считал минуты,
Никто б тогда не смог меня спасти,
Но в темноте, и в хаосе, и в смуте
Нашёл свои и верные пути.
 
 
И мне с тех пор сопутствует удача,
Я своего успеха не отдам.
Со мной всегда он. Ничего не пряча,
Силён, отважен буду и упрям.
 
 
Я сразу смог завоевать победу
И вот стою на первой полосе,
Идут другие по тому же следу,
Достойные успеха, как мы все.
 

«Шторм у скалистого берега…»

 
Шторм у скалистого берега
Опасней, чем в открытом море,
Капитанам и Куку, и Берингу
Это было ясно не из теорий.
 
 
Там, где волна неистова,
Можно с ней напрямую сразиться,
Рифы вблизи от пристани
Погибшим морякам станут гробницей.
 
 
Гибель их будет немедленной,
Долго об этом помнят потомки,
Уходит на дно утварь медная,
И крутятся в водовороте обломки.
 
 
И только в каком-то наитии
Стихотворец напишет, забытый в народе:
«Плывите в море открытое,
Намного опасней на мелководье».
 

«Время – ось и на пути железном…»

 
Время – ось и на пути железном
Проясняет каждую деталь:
Смотрим вспять с печальным сожаленьем,
С неоправданной надеждой вдаль.
 
 
Сколько б ни старались, но сокрыта
Грань небытия и бытия,
Всё напрасно, череду событий
Увязать в единое нельзя.
 
 
Прозревая будущую долю,
Тщетно умоляем образа,
Будто отпустили нас на волю,
Но при этом завязав глаза.
 

«Слепой человек на площади…»

 
Слепой человек на площади
Себе ищет ориентир,
Из голосов пророщенный
Ведёт его тёмный мир.
 
 
Он чутким посохом пробует,
Ему каждый шорох – гром,
Идёт, будто близко к проруби,
Чувствует путь нутром.
 
 
Он слушает камни старинные
И грозного эха раскат,
Идёт по невидимой линии,
Не возвращаясь назад.
 
 
Не так ли и все мы – ощупью,
Натужно вздымается грудь,
Слепые бредём по площади,
Выстукиваем свой путь.
 
 
Встаёт за ударами гулкими
Неведомый архипелаг.
По площади шаг, переулками,
Как за горизонт каждый шаг.
 

«Стремительно дни от рассвета к рассвету…»

 
Стремительно дни от рассвета к рассвету
Несут неоконченную эстафету.
На борт от земли перекинули трап,
Нам тоже достался короткий этап.
 
 
Мы сами его выбирать не могли,
В открытое море ушли корабли,
Сейсмограф указывал нам на разлом,
Но что понимали и знали о нём.
 
 
Мы думали мало о том в своеволье
И жизнь проживали, как будто в подполье,
Над пропастью шли, потеряв балансир,
Пытаясь на ощупь найти новый мир.
 
 
Листва осыпается, как чешуя,
И дней вереницу замедлить нельзя,
Как годы, навечно уходят друзья,
И с ними эпоха за грань бытия.
 
 
Но вдруг затуманенный нефтью и газом
Откажется мыслить слабеющий разум.
Его не заменят ни Windows, ни Skype.
Кто сможет принять эстафетный этап?
 
 
Возможно, мы ложным молились богам,
Составы искали не тех амальгам,
И силы оставили нас на краю,
Но мы пронесли эстафету свою.
 
 
Но нет, не прервётся на нас эстафета,
И новый участник готовится где-то,
Насколько сегодня он не был бы слаб,
Пройдёт и закончит свой трудный этап.
 

«Всё длинней предо мною дорога…»

 
Всё длинней предо мною дорога,
Что в страну пролегла из страны,
И моя не уходит тревога,
Беспокойней короткие сны.
 
 
Не спешу я заполнить страницы,
Ждут меня терпеливо они,
Но чем в памяти больше хранится,
Тем мои молчаливее дни.
 
 
Зримы скрытые в тени приметы
Словно тайные знаки в письме,
Как же много я лунного света
Различаю в окутавшей тьме.
 
 
В каждом шорохе, ветре свистящем
Долгожданная слышится весть,
И меня почти нет в настоящем,
Только в будущем место мне есть.
 

«Во тьме эпох, меж их излучин…»

 
Во тьме эпох, меж их излучин
Надёжно, крепко, на века,
Как вихрем, был тогда закручен
Двойной спиралью ДНК.
И в едких испареньях серы,
Что камни плавили до дыр,
Я – первенец архейской эры —
Шагнул отважно в этот мир.
И медленно, и неуклонно
Через зыбучие пески
На сушу выползал в Девоне,
Изнеможенью вопреки.
Пройдя цепь разных превращений,
На ластах шёл, как на ногах,
Испытывая боль, смущенье,
На первых падая шагах.
Но вот уже прыжком привычным
Свою добычу я настиг,
Победным рыком хищным, зычным
Всю землю огласил в тот миг.
Как смерть, неустрашимым гунном
Мчусь на врагов, свиреп и зол…
А ночью при сиянье лунном
Впервые рифму я нашёл.
Как результат всех изменений,
Я долговечней, чем гранит,
Следы всех прошлых поколений
Глубь памяти моей хранит.
 

«Отчаянье – цена познанья…»

 
Отчаянье – цена познанья,
Нам предъявляет счёт оно,
Чем больше наши притязанья,
Тем тянет нас сильней на дно.
 
 
Разбита на осколки сфера
И разлетается от нас,
Исчерпаны терпенья мера
И милосердия запас.
 
 
Идёт от сумрачных предгорий,
Из ледяных, суровых зим
Дух зла, отчаянья и горя,
Бессмертен и непобедим.
 
 
Но в мире зла и наважденья,
Где вывернутое нутро,
Посланцев ада преступленья
В сравненье с нашими – добро.
 

«Суша вспоила, вскормила меня…»

 
Суша вспоила, вскормила меня,
Море дало мне простор и свободу,
Только сильнее всё день ото дня
Ввысь я стремлюсь улететь к небосводу.
 

«Меня там, где края сомкнула твердь…»

 
Меня там, где края сомкнула твердь,
Ждёт вечное и полное забвенье,
Но перед тем, как встречу тьму и смерть,
Я дар приму последний вдохновенья.
 
 
Забьётся лебедь белая крылом,
И песня вознесётся в поднебесье,
Прощаясь, пропоёт мне о былом,
Но в миг, когда опустится завеса,
 
 
Прошепчут напоследок камыши:
«Все силы собери, что были прежде,
И тайну о бессмертии души
Узнаешь ты в отчаянной надежде».
 

Восьмистишия и сонеты

«Весь вечер, ночь проплакал небосвод…»

 
Весь вечер, ночь проплакал небосвод.
За каплей капля проникает в душу.
Я не хочу, они меня иссушат,
Но дождь унылый в стёкла бьёт и бьёт.
 
 
Рвёт занавеску ветер на окне,
Настало утро. Голубого неба
Не видно мне. Но распустилась верба,
Забыть не позволяя о весне.
 

Гроза. Отключили электричество.

 
Похожий на звериный хохот,
Забился ветер в проводах,
Грозит свирепо страшный грохот,
И знаки в огненных следах.
 
 
В них вечность сжалась до мгновений.
Как в яростном, слепом броске
Пульсируют на небе вены,
И жизнь висит на волоске.
 

«Мы были изгнаны из рая…»

 
Мы были изгнаны из рая,
Подальше от его ворот,
С тех пор и ищем, замирая,
Дорогу, что назад ведёт.
 
 
Из поколенья в поколенье
Найти не можем ничего,
Чем больше ищем в исступленьи,
Тем далее мы от него.
 

«Нас двое. Тихий час заката…»

 
Нас двое. Тихий час заката.
Вдали темнеющий простор.
Цветов, подаренных когда-то,
Я помню запах до сих пор.
 
 
Уже на следующей встрече
Сквозь ветер ты сказала мне:
«Увидишь сам, зайдя под вечер,
Цветы завяли на окне».
 

«Нет сил и у Всевышней Власти…»

 
Нет сил и у Всевышней Власти
Меня освободить вполне,
Достаточно и малой части
Тебя, оставшейся во мне.
 
 
И вынужден признать я снова,
Нет мне спокойного угла,
Не разомкнуть, не сбить оковы
Любви, что всё ж не умерла.
 

«Разве это непонятно?..»

 
Разве это непонятно?
Хуже может быть всегда.
Муки были неприятны?
Это смерть покажет. Да.
 
 
Думаешь, что хватит силы,
Там, земных не зная уз,
Где бесплотные светила,
Жить без боли и без чувств?
 

«Что сделать, чтобы смог смотреть на солнце…»

 
Что сделать, чтобы смог смотреть на солнце,
Когда оно свой совершает ход,
Горячая слеза из глаз прольётся,
Высокий закрывая небосвод.
 
 
Но в чём вина, что тьма перед глазами,
И мне не удаётся видеть свет?
Я не могу помочь себе слезами,
И никакого выхода мне нет.
 

«Настолько счастлив человек…»

 
Настолько счастлив человек,
Насколько слеп, что он несчастен,
Талантом будет слыть весь век,
Пока не скажет слова мастер.
 
 
Победный издавая клич,
Не понимает поражений,
И в край, куда погонит бич,
Пойдёт с улыбкою блаженной.
 

«Ночь скрыла тайны в каждом шаге…»

 
Ночь скрыла тайны в каждом шаге,
И звездопад во тьме густой,
След звёзд уходит за овраги,
Как нити пряжи золотой.
 
 
Сгорают. Но я жду иного,
И всматриваясь в их полёт,
Хочу увидеть солнце снова,
Взошедшее на небосвод.
 

«Ломаная линия судьбы…»

 
Ломаная линия судьбы
Пролегает, будто по костяшкам,
Поднимается, как на дыбы,
Падает в овраг с исходом тяжким.
 
 
Не поможет вера в чудеса,
Но согнуть пытаясь и ломая,
Всё же устремлённых в небеса
Линия судьбы ведёт прямая.
 

«Дышит ночь под бездонным небом…»

 
Дышит ночь под бездонным небом,
Словно живое она существо.
Землю окутала тайная небыль
Тёмною ночью. Вокруг – никого.
 
 
Душу окутало тайной строгой,
С целой Вселенной она наравне,
Будто душа стоит у порога
Ночью с Богом наедине.
 

«Нет, ничего ещё не кончено…»

 
Нет, ничего ещё не кончено,
Пусть и свихнулась жизни ось,
В судьбе моей в руках у кормчего,
Похоже, что-то не сошлось.
 
 
Не сломано и не испорчено,
Да, многое в ней вкривь и вкось,
Но ничего не укорочено,
Хотя прострелено насквозь.
 

«Как много верных, нужных слов!..»

 
Как много верных, нужных слов!
Они объемлют все начала,
Основа в них лежит основ,
Прочнее камня и металла.
 
 
Звучат и смыслами полны,
Но понимаем вдруг, немея,
Те, что не произнесены,
Всех значимее и важнее.