Текст книги "Дышит ночь"

«В мерцаньи электрического света…»

 
В мерцаньи электрического света
Искусственными кажутся цветы.
Набрали силу к середине лета,
Но нет следа дневной их красоты.
 
 
Безжизненными стали и пустыми,
А их лишили только одного,
Естественности. Почему за ними
Покажется, что всё вокруг мертво?
 

«Как умирал спаситель на кресте…»

 
Как умирал спаситель на кресте,
И принимал за всех людей страданья,
Забрезжил свет в сошедшей темноте,
Но раздавались горькие рыданья.
 
 
Когда художник пишет на холсте,
Иль высекает скульптор изваянье,
Не зная ничего о воздаяньи,
Идут, сбивая руки, к красоте.
 
 
И новые находятся пути,
Их не искали и не замечали,
Покажутся преступными почти,
 
 
Умножив беды, скорби и печали.
Но что томилось долго взаперти
Даёт надежду, что жила вначале.
 

«Я соразмерность не могу найти…»

 
Я соразмерность не могу найти
В стихиях окружающей природы,
В вулкане копит силу взаперти
Расплавленная, горная порода.
 
 
Когда она найдёт себе пути,
Соприкасаясь с ней, вскипают воды,
Меняется движенье небосвода,
И вместо света темнота в чести.
 
 
Что миллионы создавалось лет,
Погублено в короткое мгновенье,
И в результате катастроф и бед
 
 
Навек уходит в тёмное забвенье.
И всё-таки опять родится свет,
Соединяя порванные звенья.
 

«Под чёрным слоем травяного дёрна…»

 
Под чёрным слоем травяного дёрна,
Куда ничей не проникает взор,
В глубины проросли деревьев корни,
Там в темноте нет даже лисьих нор.
 
 
И в вышине, где золотые зёрна
Украсили таинственный простор,
О сколько б ни просили мы: «Отдёрни»,
Никто раскрыть не может плотных штор.
 
 
К высоким тайнам манит, словно к кладам,
И посылаем небесам мольбу.
Но если вдруг случится где-то рядом
 
 
Нам тёмную услышать ворожбу,
Испуганным мы, озираясь взглядам,
Боимся заглянуть в свою судьбу.
 

Светает за моим окном.

«Ночь снова за моим окном пришла…»

 
Ночь снова за моим окном пришла,
Размыла, поглотила силуэты,
Не различаю острого угла,
Не перейти мне площадь, как при свете.
 
 
Легко иду я в середине дня,
Ночь, пощади, прошу, меня не мучай,
Зачем подталкиваешь ты меня
Идти по горной и отвесной круче.
 
 
Плачу, наверно, за привычки те,
Что не хожу я днём там, где откосы,
Вот оттого и жалят в темноте,
Вонзаются в меня слова без спроса.
 

«Разбросаны на небе близко…»

 
Разбросаны на небе близко,
Как капли, звёзды в тишине,
И разлетевшиеся брызги,
Блестят на тёмном полотне.
 
 
Неведомая нам ткачиха
Соткала ткань на много лет,
И звёзды, как живые, тихо
Дрожат в ночи и ждут рассвет.
 
 
Они горят на небосводе,
Но на далёком рубеже
Погаснут рано на восходе,
Как свет на верхнем этаже.
 
 
Когда-то вспышкой искр и света
Взрыв на осколки мир разнёс,
И звёзды сквозь тысячелетья,
Как люди, шлют сигналы SOS.
 

«Силуэт фарфоровых домов…»

 
Силуэт фарфоровых домов
Поднимается косым уступом.
Словно призрак из тревожных снов
В рвении построили мы глупом.
 
 
Окон занавешенных панно,
Каждое скрывает боль и муку.
Мёртвым блеском светится оно,
И наружу не выходят звуки.
 
 
Жёлтое мерцанье фонарей,
Будто взяли улицу под стражу,
Освещенья нет, от них скорей
Стал асфальт похож на грязь и сажу.
 
 
Словно жизни в этом месте нет,
Дальняя, московская округа.
Тусклых фонарей и окон свет,
Как аннигилируют друг друга.
 

«Снова тучи и ветер в стекло…»

 
Снова тучи и ветер в стекло,
И сквозняк моментально простудит,
Это всё не такое и зло,
Посвирепствуют, да и убудут.
 
 
Справедливости нет и следа,
И молва ни за что вдруг осудит,
Не большая и это беда,
По углам позлословят, забудут.
 
 
А бывает, сойдётся, и дни
Все несчастья и бедствия сгрудят,
Хорошо нам известно, они
Горевать ненадолго принудят.
 
 
Отчего ж, где лежит наш транзит,
На рассвете тревога нас будит?
Это зарево в небе грозит,
Что и этого скоро не будет.
 

«Тьма за окном. И мир закрыт…»

 
Тьма за окном. И мир закрыт.
Как будто я лишился крова,
И ночи чёрный антрацит
Вновь превратил меня в слепого.
 
 
Хотя бы маленький просвет,
Ночь для меня соткала саван.
Луны и звёзд на небе нет,
Они забыли эту гавань.
 
 
Когда я ими освещён,
То мёртв всего наполовину.
Но темнота со всех сторон,
А в ней я, словно мир покинул.
 
 
И ничего нет на краю,
Чему я поклонялся прежде,
И в полной темноте смотрю
Вперёд в бессмысленной надежде.
 

«Тяжело, будто в волчьей стае…»

 
Тяжело, будто в волчьей стае,
Мне, прикинувшись волком, жить,
Постоянно клыки обнажая,
Проявлять неуёмную прыть.
 
 
В этом мире покинутом, грешном
Ни в один не поверю завет.
Не хочу объяснений поспешных,
В чём причина тянущихся бед.
 
 
Задыхаюсь, как в душной палате,
Жить, как волк, уже нет моих сил,
Но преследует чьё-то проклятье,
Я его так и не отмолил.
 

«Какая клинопись в высотах…»

 
Какая клинопись в высотах
Начертана, как на доске,
Какие знаки в звёздных сотах
Хранятся в тёмном далеке!
 
 
Не слушая ничьих молений,
Заняв весь мировой помост,
Мчит вихрь безмолвный по Вселенной,
Передвигая гроздья звёзд.
 
 
А на земле, за каждым тыном,
Смешав пространства, времена,
Горят и никогда не стынут
В холодном небе письмена.
 

«Солнце – огненное око…»

 
Солнце – огненное око,
Светит, словно глаз пророка.
Звёзды в небе на холсте —
Капли крови на кресте.
 

«Ночь за мной крадётся, словно рысь…»

 
Ночь за мной крадётся, словно рысь,
На неслышных, мягких, задних лапах,
Звуки жизни следом прервались,
Ночь не любит боязливых, слабых.
 
 
Страх захватит сердце в свой капкан,
Звёзды, как распятье в высь вонзились,
Изучают нас, как чуткий скан,
Гнев ли проявить к нам или милость.
 
 
Вот сейчас на плечи прыгнет мне
И задушит ночь стальным зажимом,
Вязкий воздух душит, как во сне.
Скрыто всё вокруг под тёмным гримом.
 
 
И крадётся следом ночь за мной,
Скрыв до времени повадку рысью,
В темноте натянутой струной —
Ожиданье схватки смерти с жизнью.
 

«Светает за моим окном…»

 
Светает за моим окном.
Пробился первый луч сквозь шторы,
На стену белым лёг пятном,
Заканчивая с ночью споры.
 
 
Пронзает луч наискосок,
Придя сюда из дальних странствий,
Он, как и люди одинок,
Влекут его и нас пространства.
 
 
Жестка подушка под щекой,
Надежда пополам с тревогой,
Свет уничтожил мой покой,
Как я прошу его: «Не трогай!
 
 
Приносишь в душу ты сумбур,
Разрушив мир ночных иллюзий,
Без них он сумеречен, хмур,
Стал, как ненужная обуза».
 
 
Не вижу ночью я границ,
А день кладёт пределы глазу,
Молясь во тьме, могу пасть ниц,
Увидеть мир в огне фантазий.
 
 
Светлеет за моим окном,
Уходит ночь, боясь рассвета,
Сгорит, не опалив огнём,
Пришедший день, не дав ответа.
Надежды вслед за ним истают,
Но за моим окном светает.
 

«Жизнь подведёт свои итоги…»

 
Жизнь подведёт свои итоги,
За всё предъявит строгий счёт,
Как кинолента понемногу
Она передо мной пройдёт.
 
 
Ошибки были за ошибкой,
Несу тяжёлый груз потерь,
И всё же сам себе с улыбкой
Скажу: «Ты в лучшее поверь.
 
 
Не думай, что итог твой жуток,
Что воздух отравила ртуть,
То был всего лишь промежуток,
И путь не пройден. В этом суть.
 
 
Как многим на земле богаты,
Но даже, если мир в пыли,
На небе золотом закаты,
И звёзды близко от земли».
 

«Забудутся места и годы…»

 
Забудутся места и годы,
Где билась жизнь моя, рвалась,
Но, как сейчас, на небосводе
Нетронутая будет вязь.
 
 
Моей не промелькнёт и тени,
Затянут прошлое пески,
Но будут стройные растенья
Из-под земли тянуть ростки.
 
 
И новые придут народы,
Проложат и оставят след,
Весною разольются воды,
И так продлится много лет.
 
 
Там, где преданья будут живы,
Среди камней и забытья,
Смешаются следы чужие,
Но будет пыль в них и моя.
 

Какая ночь зимой!

 
Какая ночь зимой! Блестят
Снега, лежат на елях,
Успели свадебный наряд
Пошить себе из тканей белых.
 
 
Шёл снегопад. Всё, как в чадре.
Просторы, даль ковром покрыты,
И небо в чёрном серебре,
Занесены тропинок нити.
 
 
Поздней утих. Отдал всю мощь.
И выросли на метр сугробы.
Сейчас стоит какая ночь!
От поездов стук лёгкой дроби.
 
 
Какая тишь, и нет ветров.
Им день был отдан невесёлый.
Но, словно из других миров,
Пришла к нам ночь по чьей-то воле.
 
 
И в наступившей тишине
Мне больше ничего не надо,
Какая ночь дана и мне,
И длится после снегопада.
 

Мои звёзды

 
Золотом не станет ртуть,
Не поверю в лженауку,
Слушая про эту муть,
Чувствую тоску и скуку.
 
 
Звёзды – мёртвые тела,
Дыры чёрные меж ними,
Космос – пустота и мгла,
И безжизненные зимы.
 
 
Еле видны в пустоте
В блёклом, тусклом блеске звёзды,
На небесной черноте
Высыпали эти грозди.
 
 
Но в другой посмотришь раз.
Как? Постичь не может разум.
Ртутью были, а сейчас
Превращаются в алмазы.
 

«Свершая путь земной юдоли…»

 
Свершая путь земной юдоли,
Где нет ни вехи, ни следа,
Покорный общей, горькой доле,
Бреду неведомо куда.
 
 
Но там, вдали, где всюду зелень
Растёт в раскидистых садах,
Куда травою путь устелен,
Роса на ней и на плодах,
 
 
Там затеряюсь, позабуду
Про все невзгоды бытия,
Услышать, прикасаясь к чуду,
Смогу моё второе я.
 
 
Оно по частым серым будням
Молчит, продрогшее насквозь,
О, скольким многим, разным судьбам
Узнать его не довелось.
 
 
Но тихо, робко и несмело
Тоскует, видимо, не зря,
И во Вселенной нет предела
Тебе, моё второе я.
 

«Как в ожерелье за звеном звено…»

 
Как в ожерелье за звеном звено,
Идут года, столетья и эпохи,
Что есть и будет, что прошло давно,
Из этого известны только крохи.
 
 
Нерасторжима связь времён, крепка,
Но бьёт по наковальне тяжкий молот,
И цепь оказывается хрупка,
Разбита, и металл размолот.
 
 
Я звенья дней своих не соберу,
Слаб человек, и это непреложно,
Развеялись, как пепел на ветру,
И с вечностью связать их невозможно.
 

«Нельзя природу объяснить…»

 
Нельзя природу объяснить,
В ней что-то изменять негоже.
Событий связанную нить
Мы разорвать уже не сможем.
 
 
И видно это неспроста,
Что клёны осенью прозрачны.
Как изменяются места,
Сезон заканчивая дачный.
 
 
Уходит время в никуда,
И это всё необъяснимо.
Остались в памяти года,
Как чёткий, моментальный снимок.
 
 
Они летят, как журавли.
Как изменяет быстротечность
То, что вблизи и что вдали,
И это составляет вечность.
 

«Разрушенный алтарь заброшен…»

 
Разрушенный алтарь заброшен,
Молитвы больше не звучат,
Нет дела до него прохожим,
Иной глумиться только рад.
 
 
Лишённые его защиты
Отвергли тайну и закон,
Бредём мы, прокляты, забыты,
К другому богу на поклон.
 
 
Но скрыта в зарослях дорога,
Молчат, безмолвны небеса,
А человек, предавший Бога,
Что натворил, не знает сам.
 
 
Весь мир разрушился, сломался.
Где север, юг? Где минус, плюс?
А новый бог в лицо смеялся
Лишённым разума и чувств.
 

«Растёт ли роза без шипов…»

 
Растёт ли роза без шипов,
Без бурь возможно ль в океане,
Колосьям быть прочней серпов,
Гепарду медленнее лани?
 
 
Без дерева созреет плод,
Правитель проживёт без лести,
Без чести сможет Дон Кихот,
Влюблённый без своей невесты?
 
 
Единым связан мир узлом.
Но скрыли маски и личины,
Что всё в одном, одно во всём,
Всему есть следствия, причины.
 
 
Неисчислимые века
Уравновешен мир повсюду.
Его, об этом мысль горька,
Мы рушим, подчиняясь зуду.
 
 
А сами в оправданье зла
Приводим хитрые примеры,
Творим ничтожные дела
И создаём себе Химеры.
 

Миг бытия

«Бездомный пёс грыз банку из под пива…»

 
Бездомный пёс грыз банку из под пива,
Не удавалось прокусить металл,
Корёжил, лапой бил её в порыве,
От напряженья бедный пёс устал.
 
 
Повизгивал, рычал, был недоволен,
Наверно спутал с вкусною едой.
Но с виду был нормален. Не был болен.
Он был весёлый пёс, совсем не злой.
 
 
От голода его собачий разум
Так помутился? Жизнь-то нелегка.
Не лучше ли, отбросив банку разом,
Играть с пакетом из-под молока.
 
 
Схватив безвкусный, вязкий алюминий,
Он накрепко в зубах его зажал,
Сквозь них, свою худую выгнув спину,
Грозился и рычал. Каков нахал!
 
 
Я наблюдал. Мне было непонятно.
Не палкой, не мячом увлёкся он.
Металл в зубах у пса. Невероятно!
Природы нарушает он закон.
 
 
Без радиаций, без мутаций даже,
Но поменял свои инстинкты пёс.
Необратимо генотип загажен?
Летит сама природа под откос?
 
 
И понял я, перед таким вопросом
Мне лучше отступить. Не хватит сил.
Но бросил банку из-под пива пёсик,
А я его колбаской угостил.
 

«В сквере на тропинку села птичка…»

 
В сквере на тропинку села птичка,
Что-то ищет клювиком в земле,
Но подводит давняя привычка,
Нет ни крошки в выжженной золе.
 
 
Как она старается упорно,
Не сдаётся, вправо, влево скок.
Но старушка ей насыплет зёрна,
Вынимая ветхий узелок.
 
 
Та пищит и пристаёт нахально,
Прыгает и требует ещё,
Молчалива женщина, печальна,
Никого нет больше у неё.
 
 
Под высоким и просторным небом,
В каждом сквере, в разных городах
Бабушки пичужек кормят хлебом,
Плача о погибших сыновьях.
 

«К вечеру плывут в холодном небе…»

 
К вечеру плывут в холодном небе
Облака с жемчужной бахромой.
Нет тепла, как ни хотелось мне бы,
Ждал его я долгою зимой.
 
 
И бессильным перед злой напастью
Невозможно зацвести садам,
Дует ветер северный к несчастью,
Не даёт уйти он холодам.
 
 
Я боюсь, не вышло бы ошибки,
Ночью холода ещё сильны,
Оживут цветки на ветке гибкой
И не смогут пережить весны.
 

«Как много слов мы произносим…»

 
Как много слов мы произносим,
Как листья осыпает осень.
Но каково значенье их,
И почему вставляем в стих?
А я боюсь их зря растратить.
Они не праздничная скатерть
Для украшения стола.
Судьба со мною их свела.
Тебе я говорил слова
Негромко, а едва-едва
Под шелест ласковый берёз,
Не те тогда я произнёс.
Как драгоценные алмазы,
Слова мне не даются сразу.
Как острый меч хранятся в ножнах,
И заменить их невозможно.
Нам слово вымолвить дано.
Один лишь раз. Оно одно.
 

М. Цветаева

 
Как этот звук неясных слов
Пронзает сердце, тело, душу,
На перекрестье всех ветров
Не отпускает, бьёт и сушит.
Но вырваться я не могу,
Повесили на крылья гири,
На том хочу быть берегу,
Так не держите в этом мире.
Ах, поглощает эта ночь
Меня, как древняя утроба,
Отшельница, колдунья, дочь
России всей, и боль под рёбра.
Никто не сможет уберечь
От расширяющейся раны,
Смолкает, гаснет, рвётся речь
И задыхается в гортани.
Но милостыню не хочу,
Кричу одно: «Освободите»,
Я загашу сама свечу,
И разорву тугие нити.
И тенью лёгкою на грудь
На раннем лягу я рассвете,
Не замечай, отринь, забудь,
Но всё же помни о поэте.
 

«Наступившие вновь холода…»

 
Наступившие вновь холода
Зацвести помешали весне,
Облаков неподвижных гряда
Не даёт солнцу быть в вышине.
 
 
Ночью снова не будет луны,
Не увидеть размытых теней,
Сочтены дни короткой весны,
Также, будто и жизни моей.
 
 
Утоляю печали в вине,
Не расстаться с холодной весной,
С нею всё нам дано наравне,
И уйдёт она вместе со мной.
 

«В поклоне низком ивы, как монахини…»

 
В поклоне низком ивы, как монахини,
Тропинка узкая корнями перепахана,
На листьях клёна жёлтая окалина,
Пруд тиной зарастает неприкаянно —
Привычное для местных уток пастбище.
Укромное вблизи от церкви кладбище.
Широкий дуб. В сторонке в одиночестве
Берёзки плачут – русские пророчицы.
Природа ждёт, и нет ни дуновения,
Притихшая душа в благоговении.
 

«Мир полон новостей…»

 
Мир полон новостей,
До нас доносит звук
Безумие страстей
И горечи разлук.
Мир полон новостей,
Поют они, трубя,
И как среди гостей
Я чувствую себя.
Мир полон новостей,
Сверкая, как салют,
Они нас, как детей,
Прельщают и ведут.
Мир полон новостей,
Хороших и лихих.
И не собрать костей
Нам иногда от них.
Мир полон новостей,
Но как же, чёрт возьми,
Узнать их без затей
И переделок СМИ.
Мир полон новостей,
Поменьше бы чуть-чуть,
И в мире скоростей
Теряется их суть.
Мир полон новостей,
Не удивить нечем,
Но хуже всех смертей,
Когда их нет совсем.
 

Ураган в городе

 
Струи проливные на стекле,
Небо, скрытое тяжёлой тучей,
Пригибаются стволы к земле,
Дёргают ветвями, как в падучей.
 
 
Ветер флаги рвёт и провода,
Гонит ураган завесу пыли.
Неминуемая ждёт беда,
Вырвались на волю злые силы.
 
 
Между делом сорванный билборд,
Словно змей воздушный низко вьётся,
Крыши рвёт несокрушимый норд,
Он сильней людей, судеб и солнца.
 
 
Яростен, презрителен и нем
В неоконченном, суровом споре
И жестоко мстит за что-то всем
В городе, в пустыне и на море.
 
 
Не укрыться от слепых стихий,
Беззащитен каждый перед ними.
За свои, за наши ли грехи
Злятся, что их создали такими?
 

«Дивимся мы соцветьям странным…»

 
Дивимся мы соцветьям странным,
Через кристалл смотря на свет,
От граней преломляясь к граням,
Луч совершает пируэт.
 
 
Сверкают маленькие искры,
Меняют красочный наряд,
Возникнув, исчезают быстро,
И новые уже горят.
 
 
Благодаря свеченьям этим
Сияет мир и не померк,
Что кажется простым предметом
Вдруг вспыхнет, словно фейерверк.
 

«Когда-то розы здесь цвели…»

 
Когда-то розы здесь цвели,
И было много хризантем,
Осталось это там вдали,
Пейзаж вокруг уныл и нем.
 
 
Он стал похож на низкий трюм,
По небу облака летят,
О, сколь невесел и угрюм
Заброшенный, забытый сад.
 
 
И будто голос в тишине
Звучит: «Простись и всё забудь».
Кричат об этом птицы мне,
Летя на юг куда-нибудь.
 
 
Печаль и скорбь промокшим днём,
Я ничего уже не жду,
И даже дум нет ни о чём,
Темнеет быстро на беду.
 
 
Короткий день промчал, и нет,
И мне домой пора скорей.
О, будет ли когда просвет
В природе и душе моей?
 

«Смотрю на небо серое вокруг…»

 
Смотрю на небо серое вокруг,
Квадратами домов почти закрыто,
Вверху завис нелепо крана крюк,
На новостройке сетка, словно сито.
 
 
Унылые и блёклые тона,
И сумеречны лица у прохожих,
Как будто в атмосфере пелена,
И горизонт ты разглядеть не можешь.
 
 
Но вижу в пожелтевшей я листве,
Ещё немного держится на ветке
Зелёных листьев. В явном меньшинстве
Находятся, но дышат каждой клеткой.
 
 
Их не сломили ветры и дожди,
И выдержат до первой злой метели,
Не плачутся, что будет впереди,
Живут и зеленеют на пределе.
 
 
Умрут, возможно, завтра в тишине,
Мир неприветлив стал для них, опасен,
Но словно обращаются ко мне,
И шелестят: «Миг бытия прекрасен».
 

«Никогда не сможет к небосводу…»

 
Никогда не сможет к небосводу
Улететь, кто рвать не хочет пут,
Не отнимешь у того свободы,
Для кого милее плеть и кнут.
 
 
Кто не знает жажды, из колодца
Пить не станет, да и что с того,
И зачем же тайный дар даётся,
Если некому принять его?
 
 
По морю плывёт апостол Павел,
Божьим словом он вооружён,
Что тому, кто след в веках оставил,
Если он, по сути, искажён?
 
 
Не дождётся в этом он отсрочки
Ни в родных краях, и ни в чужих.
Что с того, что пишут кровью строчки,
Для того кто не читает их?
 
 
Заменили похвалой прилюдно
Исповедь наедине с Отцом,
Что с того, что травы изумрудны,
Если не зарыться в них лицом?
 

«Зимой дышать. Будь осторожен!..»

 
Зимой дышать. Будь осторожен!
И чтобы нос твой не потёк,
Закон дыхания несложен,
Поменьше забирай глоток.
Иначе я, вдохнув прилично,
А ныне слаб иммунитет,
Не сохраню свой ритм привычный,
Ослабну, будет мучить бред.
Микстуры, капсулы, таблетки,
И полосканье через час.
Я в комнате сижу, как в клетке,
В советах дружеских увяз.
Но вот проходят понемногу
Симптомы. Я здоров вполне.
Ограничения изжогу
И только вызовут во мне.
Не буду поглощать добавки,
И куртку настежь расстегну.
Долой рецепты, снимки, справки,
Широкой грудью я вздохну.
И метод мой не будет новым,
Иммунитет совсем неплох.
И чтобы жить и быть здоровым,
Я должен делать полный вдох.
 

«Лёгкие наполнил воздухом…»

 
Лёгкие наполнил воздухом,
На дисплее цифр балет,
Слышу, что вне зоны доступа
Абонент, и связи нет.
Воздух выдохнул печально я,
Мало может человек,
Как найти тебя в отчаянье,
Знать не знает и hitec.
Лифт застрял, и ты испуганно
Видишь серый панцирь стен,
Не пробьют своими дугами
Волны метрополитен?
Кнопки плоские под пальцами,
Сколько можно вас толочь,
Кто душе моей страдалице
Может чем-нибудь помочь?
Облаков летящих простыни
Экранируют сигнал?
Оттого что ты вне доступа
Я завыл и застонал.
Вдруг щелчок, соединение,
В голове восторг и звон,
И звонок звучит сиренево…
Ты забыла телефон.
 

«Позабыты мной детали…»

 
Позабыты мной детали,
Нет ни грёз, ни слёз, ни снов,
Песни петься перестали,
Я не помню больше слов.
 
 
Где туманы у просёлков,
След последний смоет дождь,
Из разбросанных осколков
Целое не соберёшь
 
 
И закат пылает красный,
Будто кровь или вино,
Помнить не хочу напрасно,
Всё забыл. Забыл давно.
 

«Событий спутанный клубок…»

 
«Событий спутанный клубок», —
Сказала ты: «Он кем-то задан.
Случайностей всех смысл глубок.
Он есть, хотя и не разгадан».
 
 
Я усмехнулся, возразил,
Закоренелый в жизни циник:
«Случайности дают посыл», —
Ты слушала, пила мартини.
 
 
«В них нет ни смысла, ни идей.
Но ими путь земной наш выбит.
И много значат для людей,
Они предоставляют выбор».
 
 
Навряд ли я твой идеал.
Но, Господи, что ты наделал?
Закономерности нам дал —
Случайности на свете белом.
 

Цейлон

«Безбрежная лазурь до неба…»

 
Безбрежная лазурь до неба,
И золотой песок вокруг.
Царят на пляже лень и нега,
И волн однообразный звук.
 
 
Качаются на волнах лодки,
Сил шевельнутся даже нет,
Лежу, как блин на сковородке,
Или поджаренный омлет.
 
 
Мне мир оставленный не нужен.
Над белой пеною морской
Замедленно и плавно кружат
И ищут чайки свой покой.
 
 
Тень от деревьев, словно сетка,
Пусть всё летит в тартарары,
Под их склонившиеся ветки
Иду спасаться от жары.
 
 
Листочки ветер разбросал там,
Он бросил их, где довелось.
И темнокожая русалка
На солнце сушит прядь волос.
 

«Нет облаков, и солнце светит…»

 
Нет облаков, и солнце светит,
Но волны поднялись стеной,
Идут, куда направит ветер,
И бьют одна вслед за одной.
 
 
Но и они покорны власти,
Единый есть для них закон,
Разбив движение на части,
На берег волны гонит он.
 
 
Но вдруг одна, воздвигнув гребень,
Людской приковывает взор
И мчит, почти касаясь неба,
Вдоль берега наперекор.
 
 
Там презирая бесполезность,
И турбулентностью смела,
Волна уходит в неизвестность,
Где собственный закон нашла.