Текст книги "Дышит ночь"

Из писем Орлова к Екатерине

 
Урод наш сильно занемог,
Ударом в ссоре сбит был с ног
Барятинским, здоровый малый.
Князь невиновен, видит Бог,
В несчастье, что Петра не стало.
 
 
Был слаб, неловок, неуклюж,
Как император он не дюж,
Труслив и робок, будто кролик,
Скончался твой злосчастный муж
От геморроидальных колик.
 
 
Туги забитые пыжи,
И никакой нет в этом лжи,
Тебе не следует казниться.
Вперёд, нам только прикажи
Ты, Матушка, Императрица!
 

Разговор Николая и Бенкендорфа

«Прошедшее России было удивительным, её астоящее более, чем величественно, что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

Шеф жандармов, главный начальник 3 отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Граф Александр Христофорович Бенкендорф.

 
Николай.
Милорд, в любом из Ваших донесений
Одно и то же говорите Вы,
Не может быть в России потрясений,
Надеюсь я, что в этом Вы правы.
 
 
Великая Россия. Ей гордишься,
Как и при бабушке. И навсегда
Забыты Новиков, смутьян Радищев,
О Пугачёве память стёрта. Да.
 
 
Бенкендорф.
Мой Государь, позвольте доложить Вам,
Что в прошлом путь России величав,
Могуча и непобедима в битвах,
Послушный у народа, добрый нрав.
 
 
Николай.
С народом надо обходиться строго,
И твёрд закон быть должен, как металл.
Кто разберёт, кому ты служишь? Богу
Иль в услуженье к дьяволу попал?
 
 
Бенкендорф.
Законы исполнять – то подчинённым,
Они не для начальства, Государь.
На них нельзя ссылаться перед троном,
Об этом скажет каждый календарь.
 
 
Николай.
Всё врут календари. Литература
У нас подчас плодит бунтовщиков.
Кто, кстати, отвечает за цензуру?
Вы, граф. Не много ль едких языков?
 
 
Но разное печатают журналы,
В романах кавалеры, короли,
И о Руси написано немало,
Жаль, Пушкина мы не уберегли.
 
 
Бенкендорф.
Дорога у него была прямая,
Его увещевал я между дел,
Чего хотел он, я не понимаю,
Но знал, что я бы от него хотел.
 
 
Николай.
Его супруга траур не снимала?
Увидите, поклон ей от меня,
Таких людей всегда в России мало.
Умнейший муж. И полон был огня.
 
 
Любезный граф, поболее читайте,
Статьи, заметки, вот стихов тесьма.
А что философ этот? Чаадаев.
 
 
Бенкендорф.
Посажен под арест. Сошёл с ума.
 
 
Николай.
А Лермонтов, юнец, начавший резко?
Имел он неприятный, желчный вид.
 
 
Бенкендорф.
Писал и говорил не в меру дерзко,
Отправлен на Кавказ и там убит.
 
 
Мне кажется, что должен литератор
Всегда царю покорным быть слугой,
Писать про то, что хочет император,
Он указует путь, никто другой.
 
 
Кто хочет независим быть, свободен,
Для нашей Родины почти злодей,
В России станет ни на что не годен,
И не должно в ней быть таких людей.
 
 
В самодержавии вся наша сила,
Народность, православие – оплот.
Блестяще настоящее России,
И счастлив населяющий народ.
 
 
Николай.
Вы говорите, будто граф Уваров,
Заботится о просвещенье он.
Нет революций и других пожаров,
Мятеж в зародыше был усмирён.
 
 
Что говорят о царствии в народе,
О чём судачат при моём дворе?
Тяжёлый груз несём мы в год из года,
Войска всегда построены в каре.
 
 
А что наследник? Как поэт Жуковский?
Какие наставления даёт?
Парламент – европейские обноски
Входить не должен в круг его забот.
 
 
Бенкендорф.
Мой государь, правительства в Европе
Испытывают страх день ото дня,
Несутся к гибели они галопом,
Не обуздать им своего коня.
 
 
От власти представительной лишь беды,
Доказывает это каждый час.
Нас ожидают впереди победы,
Сплотились все сословья возле Вас.
 
 
Нет больше бед недавней карусели,
Времён же новых вкус и дух хорош,
Балы даются, и на них веселье.
 
 
Николай.
Что мне расскажете про молодёжь?
 
 
Бенкендорф.
Для молодёжи свойственно гусарство,
Танцует и всегда оживлена,
Не важно ей устройство государства,
Одной собою занята она.
 
 
Господь Россию нашу не забудет,
Нам будущее подаёт свой знак,
Придёт и ослепительное будет,
Одни безумцы думают не так.
 
 
Николай.
Да, многих сумасшествие поймало.
Но царь есть царь, и это мой ответ.
Откройте окна, воздуха мне мало,
Гардины в комнате закрыли свет.
 

Граф Бенкендорф умер в 1844 г. В 1853 г началась Крымская война, в которой Россия терпела поражения. Через два года скончался император Николай Павлович. По мнению некоторых историков это было самоубийство.

Лимерики и не только.

Лимерики

 
Молодой шалопай из Габона
На лицо был похож на гиббона.
Как-то раз между дел
Воспитателя съел
И поехал учиться в Сорбонну.
 

* * *

 
Жил один популярный поэт,
Сочинял каждый вечер куплет.
Только знали друзья,
Что читать их нельзя.
В строчках не было смысла и нет.
 

* * *

 
Толстый Джон проживал в Бирмингеме,
Подражать он пытался богеме,
48 котлет
Поедал на обед.
И худел остальное всё время.
 

* * *

 
Жил известный поэт в Бухаресте,
Он посватался к юной невесте.
Сочинил ей сонет,
Но услышав ответ,
Убежал от печальных известий.
 

* * *

 
Отдыхалось в далёкой Панаме
Без забот привлекательной даме.
Шилась у кутюрье
И на самой заре
Шла гулять по Панаме в пижаме.
 

* * *

 
О люди, живущие в Дублине,
Вы колючи, грубы, как зазубрины.
Ночью песни запел,
Как остался я цел? —
Жизнь моя чуть была не погублена.
 

* * *

 
Цветовод, славный малый, из Турции
Продавал на базаре настурции.
«Сколько стоит цветок?»
Он ответить не смог,
Подарил их красивой натурщице.
 

* * *

 
Дровосек в середине Берлина
Разрубил пополам пианино.
И теперь день-деньской,
Сон забыв и покой,
Клеит скотчем он две половины.
 

* * *

 
Часовщик в магазине, в Мадриде
От прохожих терпел в нём обиды.
Голый им циферблат
Предлагал за дукат.
Не купили. Продал в Антарктиде.
 

* * *

 
Как-то раз на Московском проспекте
Продавали в пакетиках смекту.
И один старожил
Целый ящик купил.
Вместо завтрака смекта субъекту.
 

* * *

 
Прилетев отдыхать на Гавайи,
Урожай съела дама папайи.
И под каждым кустом
Фрукт искала потом.
Не найдя, подалась в Гималаи.
 

* * *

 
Жил в Москве старичок, он был в кепке,
Очень круглый, румяный и крепкий.
И любил своих пчёл,
Одного не учёл:
Может выдернут быть, словно репка.
 

* * *

 
Мужичок с ноготок остролицый,
Был повадкой он, словно лисица.
Не герой и не плотник,
Туалетный работник,
И частенько поэтому злится.
 

* * *

 
По Анапе ходил с сигаретой
Самый ловкий ныряльщик на свете.
Через маску он дно
Хорошо видел, но
Через трубку дымил сигаретой.
 

* * *

 
Жил повеса на острове Тонга,
Был большой он любитель пинг-понга.
Прогуляться с повесой,
Леди шли до навеса,
Возвращались с ударами гонга.
 

* * *

 
Пожилой джентльмен из Китая
Жил на крыше, ногами болтая.
«Раньше жил на окне,
Не понравилось мне,
Жить на крыше – пора золотая».
 

* * *

 
Президент из соседней Уганды
Промышлял контрабандой гирлянды.
Как-то вёз абажур,
В нём бикфордовой шнур
И считал – это нить Ариадны.
 

* * *

 
Практикант на далёкой Суматре
Добывал в джунглях хлористый натрий.
Целый месяц копал —
Результат очень мал,
Даже если умножить всё на три.
 

Укусившей меня осе.

 
Зачем меня ты укусила,
Стихов моих, что ль начиталась?
С жужжаньем жутким, что есть силы!
Жестоким жалом, где же жалость?
 
 
Взялась бы лучше за Пегаса,
Он недостаточно пришпорен.
К чему тебе моя гримаса?
В том нет рациональных зёрен.
 
 
Куда трагедиям Шекспира,
Бугор на шее, сколько боли!
Так метко не подстрелят в тире,
И санитарка шприц не вколет.
 
 
Я человек не богомольный,
Мне стало, как на месте Лобном,
Тебя, прости, непроизвольно,
Без промедления прихлопнул.
 
 
С последней тёплою погодой
Мы принесли друг другу горе,
Враждует человек с природой,
Хотя с тобой я не был в ссоре.
 
 
Горит укус, как при пожаре,
В аду такие же ожоги,
Спасенья нет от этой твари,
И неоткуда ждать подмоги.
 
 
Слабы таблетки, кремы, мази
И средства деревенской тётки,
Скажу, что жизнь испортит сразу
Укус свирепый и короткий,
 
 
Быстрее горского кинжала,
Больнее, чем обидит критик.
Но в мире есть страшнее жало —
Гнев женщины, его избыток.
 

Месть женщины

 
Ты так легко хотел забыть меня,
Предал и думал, будет всё в порядке?
Прикинусь ночью в середине дня,
Как кошка с мышкой поиграю в прятки.
Я в белый превращусь и едкий дым,
В повышенную дозу никотина,
В депрессию, и будешь нелюдим,
В радикулит, вступивший болью в спину.
Начальницею злой предстану я,
Диету подскажу, и станешь грузный,
Тебя ошпарит кипятка струя,
На корке скользкой упадёшь арбузной.
Лекарства, когда будешь ты больной,
Сменю, чтобы инфекция проникла,
Пойдёшь к другой, я стану западнёй
И гвоздиком под шиной мотоцикла,
Где поворот – двойною полосой,
Гаишником, свою стригущим ренту,
Ужалившею в нос большой осой,
Кредитом под кабальные проценты.
А если обойдёт тебя беда,
Использую последнее я средство,
Верну любовь, но только никогда
Не возвращусь, занозой буду в сердце.
 

Мизантроп

 
Я в своей укрылся келье,
Телефоны отключил.
Как мне всё осточертело!
Не хватает больше сил.
 
 
Мизантроп и меланхолик —
Видно, такова судьба:
То меня бросает в холод,
А то в жар с собой борьба.
 
 
Раздражает глупость, грубость,
Телевизора враньё,
Созданных стихов беззубость,
Будто это не моё.
 
 
Недоволен я простудой,
Сыростью и темнотой,
Антидепрессантов грудой,
Собственною пустотой.
 
 
Не сочувствую коллеге,
Он моих не видит мук.
У обоих в быстром беге
Дело валится из рук.
 
 
Не желаю видеть маски
И фальшивую парчу,
Слышать ложь, притворство, сказки,
Правды тоже не хочу.
 
 
Надоели компромиссы
С глупым, с сильным и с толпой,
С любованием Нарцисса
И особенно с собой.
 
 
И я спрятался в пещере,
Понадеясь, остолоп,
Что с собой, по крайней мере,
Я не встречусь, мизантроп.
 

Само собой

 
В город, в ворота ночью вошли,
Дыры в карманах, мы на мели.
В нашей повозке маски, шесты,
Мы акробаты, жонглёры, шуты.
Соорудили наспех подмостки,
Нам пригодились старые доски.
Валят на площадь люди гурьбой,
Кроме безногих, само собой.
 
 
Пусто в желудке, ясна голова,
Ох, в ударе сегодня братва.
Плачем, смеёмся, пляшем, поём,
Улицы, площадь зашлись ходуном.
Знать весела, хохочут бродяги,
Будет ужин у всей ватаги.
Криком приветствуют лысый, рябой,
Кроме немых, само собой.
 
 
Взгляды красавицы нежной ловлю,
Встречусь с ней ночью, не утерплю.
Песню страсти я ей пою,
Может, подарит любовь свою.
Зритель в восторге и удивленье,
Ждём монеты за представленье.
Хлопают люди наперебой,
Кроме безруких, само собой.
 
 
Ноги вприпрыжку, в толпе вижу бант,
Вышел навстречу какой-то франт.
Схватка короткая, острый клинок,
Бог сегодня ему не помог.
Скорый суд. И песенка спета.
Буду висеть, как червяк, на рассвете.
Люди придут поглазеть толпой,
Кроме слепых, само собой.
 

Я голосую за Путина

 
Завтра назначены выборы
В нашей свободной стране,
Чтобы мой голос не стибрили,
Что надлежит сделать мне?
 
 
Думы мои о стабильности,
Пусть будет годиков шесть,
Нет никакой в том дебильности,
Чтоб всё осталось, как есть.
 
 
Верю, страну удивлённую
Этот один человек
Может вести миллионную,
Всех нас сплотит он навек.
 
 
Издавна так мы устроены,
Понял, забыв про покой,
Лучшим вождём удостоены,
Он нам ниспослан такой.
 
 
Я голосую за Путина!
Лодка не всплыла со дна?
Тайну раскрыл он, по сути, нам,
Мол, утонула она.
 
 
Я не дорос до оратора,
Необразован и глуп,
Выберу сам губернатора,
Так надорву себе пуп.
 
 
Как-то признался провизору,
Нравится, если мне врут,
Слушал я по телевизору,
Сколь же тяжёл рабский труд.
 
 
Я голосую за Путина,
И по-другому нельзя,
Были б заботой окутаны
Из КГБ все друзья.
 
 
Он увеличит нам пенсии
Рубликов, может, на сто,
Любо, что цены, хоть тресните,
Втрое поднимут зато.
 
 
Знает, что многие граждане
Ропщут, заело жульё,
Я умиляюсь, ну каждому
Пообещал он жильё.
 
 
Западной цивилизации
Я ненавистник и враг,
Милы мне нищие нации,
Вот бы у нас стало так.
 
 
Вовремя он на предателей
В нашей стране указал,
Ненависть, хитрость попрятали,
Злобен Госдепа скандал.
 
 
Как по душе мне коррупция,
Я за бюджета распил,
Изменена Конституция,
Не иссякает мой пыл.
 
 
Радуюсь, дети запутаны.
Мне наплевать, я таков!
И голосую за Путина,
Чтобы во веки веков.
 

Эпиграммы

В. Путину

 
Ощипан и без перьев гол
Несостоявшийся Де Голль.
Оденется, так видно вмиг,
Ему чужой мундир велик.
 

Тандему

 
Куда забрались! Знал бы Гоголь! Здрасьте,
Чичиков и Хлестаков во власти.
 

Сократ в рф перед выборами. Сатирическое действо.

Действующие лица

Сократ, философ

Лимоновка

Лимоновец

Лимонов

Омоновец Жемчужный

Женщина-судья

Голос по радио

Немцов

Репортёр

Новодворская

Навальный

Чуров

Шеф Лубянки

Помощник шефа

Главный кандидат в президенты

Имиджмейкер

Нашист

Яблочник

Историк

Картина первая

Москва, Тверская. 31 января. Вечер. На ветру стоит Сократ с непокрытой головой, босой. Подходят Лимоновка и Лимоновец.

 
Лимоновка
Ой, дедушка стоит в одном плаще,
На улице уже под минус двадцать.
Не бомж ли? Морж? А может и ваааще?…
 
 
Лимоновец
Он стоек, как и мы, смотрите, братцы!
(Сократу)
Эй, дед, на Триумфальную идёшь,
Готовится там нынче заваруха.
По голове дадут, ядрёна вошь,
Сломают руку, ежели непруха.
 
 
Сократ
Куда попал я? Ты скажи, мы где?
От холода сжимает, будто плющит,
Ксантиппа[4]4
  Ксантиппа – жена Сократа.


[Закрыть] говорила: «Быть беде!»,
Но мудрецу спокойствие присуще.
Куда-то молодёжь меня зовёт?
Ах, да. На Триумфальную агору[5]5
  Агора – др. греч. Площадь.


[Закрыть],
 
 
Люблю, где собирается народ,
Займусь привычным делом там – поспорю.
 

Картина вторая

Триумфальная площадь. Толпа. Лимонов и человек 10 его сторонников, остальные ОМОН. Несколько зевак. На авансцене Лимонов, Сократ, его спутники, Омоновец Жемчужный.

 
Лимонов.
Кого вы привели? Что за сморчок?
Вы знаете его, не провокатор?
 
 
Лимоновец.
Да, не, он безобидный старичок.
Босой, чуток с ума как будто спятил.
 
 
Лимонов
Была одна забота, стало две.
А что за прок ему от наших шествий?
Разок как врежут здесь по голове,
И сразу возвратится ум на место.
 
 
Жемчужный
Куда идёшь, ведь сказано – нельзя!
Эй, лысый старикан, вали отсюда!
Сократ.
Послушайте, любезные друзья.
 
 
Жемчужный
Да, ты не понимаешь?! Тварь! Паскуда!
(Бьёт Сократа резиновой дубинкой)
 
 
Сократ.
За что? Итак, давно уже молчок…
Я должен говорить! Я же философ!
 
 
Омоновец.
(Докладывает по связи)
У них какой-то новый вожачок.
Вооружён. В руках имеет посох.
 
 
Ему одно, а он мне о другом.
Упаковать его, как террориста?
Так завсегда! Такое мы могём.
Ребята наготове, только свистни.
 

Картина третья

Зал Мещанского суда. Со скамьи подсудимых встаёт Сократ, в судейском кресле Женщина – судья.

 
Сократ.
Всё расскажу, как было дело, я.
В суде не раз мной говорились речи.
Послушай, благородная судья,
И истина найдётся недалече.
 
 
Судья.
Вы говорите, Вас зовут…?
 
 
Сократ.
Сократ…
 
 
Судья.
Здесь суд идёт, и не до глупых шуток.
Умалишённые идут подряд.
Ступайте. Посидите десять суток.
 
 
Голос по радио.
Нам новость из агентства принесли.
Суды уже дошли до неприличья.
Посмешищем мы станем всей земли,
Какой же только не творится дичи!
На митинге не кто-нибудь – Сократ —
ОМОНом в отделение оформлен,
Судья, не разобравшись, говорят,
Срок присудила. С вечера не кормлен.
 

Картина четвертая

Спустя десять суток перед зданием СИЗО толпа. Среди встречающих освобождаемого Сократа репортёры, лидеры оппозиции Немцов, Новодворская, Навальный.

 
Немцов.
Ура Сократу! Путину позор!
Вот что творится при его режиме!
Мудрец и десять суток! Что за вздор!
Сократ свободен – с нами, а не с ними!
 
 
Репортёр. (Суёт философу микрофон).
В Москве, как в Древней Греции, тюрьма?
Зовём на передачу Вас сегодня.
 
 
Сократ.
Философа нельзя лишить ума,
Он остаётся и в тюрьме свободным.
 
 
Репортёр.
Что выборы покажут в этот раз?
И у кого повыше шансы будут?
 
 
Сократ.
Важнее добродетель вам сейчас,
Она одна всегда полезна людям.
 
 
Репортёр.
Что делать с экономикой в стране?
Начнётся спад, иль сохранятся цены?
 
 
Сократ.
То к знающим вопрос, а не ко мне.
Воспитывайте душу, тело бренно.
 
 
Немцов.
Как – нет у оппозиции вождя?!
Неправда, что имеет низкий рейтинг!
 
 
Новодворская.
Вот президент, скажу, сюда придя.
И над страной свободы флаги рейте!
 
 
Навальный.
Коррупции преграда и запрет,
Сам неподкупен, этим им и страшен.
Сократ – наш президент! Да или нет?!
Мы с ним пойдём на штурм
кремлёвских башен.
 

Картина пятая

ЦИК. По кабинету из угла в угол ходит Чуров.

 
Чуров.
Конец пришёл моей работе всей.
Как подлатать дырявые мне сметы?
Аж, десять миллионов подписей.
Проходу нет. Везде стоят пикеты.
 
 
И наблюдателей вокруг полки,
Наверняка, их станет больше завтра.
Нет, действовать сейчас мне вопреки.
Могу и бороды лишиться, правда.
 
 
Без бороды большой мне будет срам,
Не удержаться всё равно в колоде.
Пусть будет он допущен к выборам.
Что мне с того – Сократ или… Володя?
 

Картина шестая

Лубянка. Шеф в своём кабинете, здесь же его Помощник.

 
Руководитель.
Что митингуют, шествием идут?
Задёрни на окне плотнее штору.
Смотрю, уже проходит их маршрут
Поближе к нам. Вон сколько стало сору.
 
 
Какие справки удалось собрать?
Как глубоко проходит в разработке?
Ты только мне не говори опять,
Что безобиден, тих и нравом кроткий.
 
 
Помощник.
На пару с половиной тысяч лет
Копнули. Беден, не владел он паем.
Из политических – остался след.
На Западе известен, уважаем.
 
 
Руководитель.
А сведения точные у Вас?
Давно уже потеряны могилы.
 
 
Помощник.
Так – дело техники. Не первый раз.
Нашлись свидетели. Их допросили.
 
 
Руководитель.
Что сообщает лучший наш агент?
 
 
Помощник.
Хотите знать? Собрать придётся силы.
Его заслал враждебный президент,
И имя старика Саакрташвили.
 
 
Руководитель.
Какие черти принесли его,
Никак опять вредит России Запад?
 
 
Помощник.
Должны в Афинах были… Ну, того…
По справедливости казнить назавтра.
 
 
Ему друзья готовили побег,
Отказывался, говорил – не срочно,
И ведь какой несносный человек,
Законы выполнять хотел он точно.
 
 
И так случилось, был неровен день,
Дружок придумал хитрую машину.
Рассматривали все, кому не лень.
Он любопытный, взял и ручку сдвинул.
 
 
Руководитель.
Сократ… Нам с ним не по пути никак,
Ловить он будет коррупционеров,
Тогда навешают на нас собак,
Подумать, сколько с выборами нервов.
 
 
Что будем делать с этим стариком?
Бельмо в глазу, на шее бородавка.
Не угостить ли нам его чайком?
Со специальной, фирменной добавкой.
 

Картина седьмая

В Кремле, под имперском орлом Главный кандидат в президенты. Входит Шеф с Лубянки.

 
Кандидат.
Толпа опять скандирует: «Сократ!»,
Возможные мы исчерпали средства.
 
 
Руководитель.
Правительственных дай ему наград,
 
 
Кандидат.
Я посмотрю, и, правда, впал ты в детство.
 
 
Мы наводили тайные мосты
И даже прочили его в премьеры.
В ответ – про добродетель, про мечты,
Что править должен лучший, а не серый.
 
 
Что социологи нам принесли!
Бездельники, едят свой хлеб задаром.
Ты список дай, в каких краях Земли
Хранятся тайно наши авуары.
 

Картина восьмая

Москва, Манежка. Сократу «помогает» имиджмейкер.

 
Имиджмейкер.
Никак не можешь взять ты в толк, Сократ,
Что одеваться не по вкусу надо,
А чтоб сказал рабочий, ты мой брат,
Банкир подумал…
 
 
Сократ.
Пощади Паллада!
 
 
Мой добрый плащ служил десятки лет,
Я годы ощущал ступнями льдинки.
Меня же приглашают на обед!
Причём здесь плащ, причёска и ботинки.
 
 
Имиджмейкер.
Не должен ты быть изнурён борьбой,
Уверен будь, и ни к чему болтливость.
 
 
Сократ.
Остаться дайте мне самим собой,
Всю жизнь искал я только справедливость.
(Поднявшись на трибуну)
Друзья мои! Свободный Вы народ,
И бесконечные лежат дороги.
Скажу, как я привык, любой поймёт,
Что вас ведут, вам помогают боги.
 
 
Прекрасная и сильная страна
С наполненными ветром парусами,
Пусть истина запомнится одна:
Меняйте мир, и изменяйтесь сами.
 

У подножия трибуны сталкиваются Нашист, Яблочник и Лимоновец.

 
Нашист.
Ты! Осторожней – ногу отдавил!
 
 
Яблочник.
Ведёте Вы себя неосторожно.
 
 
Нашист.
Ты б лучше извинился, гамадрил!
 
 
Яблочник.
Похоже, кое-что ввели подкожно!
 
 
Нашист.
В очках не видишь. Так разуй глаза!
 
 
Яблочник.
Меня не трогай, слушай, тип нахальный!
Лимоновец.
Я там, где начинается буза,
Характер у меня такой скандальный.
 

Спорщики пихаются. Из ничего разгорается драка. Прибегает Жемчужный. Урчат танки.

Картина девятая

Комната в студенческом общежитии. Сократ прощается с молодёжью – это Лимоновка и Лимоновец. В глубине – историк.

 
Лимоновка.
Зачем так быстро покидаешь нас?
Останься, поживи ещё, дедуля.
 
 
Лимоновец.
Опять не получилось в этот раз…
 
 
Лимоновка.
Я плащ зашила, чтобы не продуло.
 
 
Лимоновец.
Политика в России дело дрянь,
Но весело, и буду я героем.
Куда тебя несёт в такую рань?
Останься. Революцию устроим.
 
 
Сократ.
Мне жаль Вас покидать, мои друзья,
Ваш край себя теряет, очень болен,
Хотел помочь, но, видимо, нельзя,
А я ветрами древними просолен.
Одна и та же бесконечна нить,
Вернулся на одну всего минуту
И вижу вновь раздор, вражду и смуту,
Полонием хотели отравить,
Так лучше дома я приму цикуту.
(Уходит)
 

На авансцену выходит историк.

 
Историк.
России не везёт во все века,
Никак не встанет на ребро монета.
Тяжёлая ей, лёгкая рука,
Всё одинаково. И нет просвета.
 

Скоморох
^(Поэма)

1

 
На Руси, на Руси колокольный звон,
По полям, по лугам,
по святым городам.
Он гудит во всю мощь,
в нём величье и стон,
В нём и слабость слышна,
и угроза врагам.
Он набатный призыв,
он и рабский поклон,
Слышен в праздничный день,
слышен в день похорон,
И не выплакать слёз
на Руси матерям.
Под гуденье его
гнали предков в полон,
Собирался народ
непокорен, упрям,
Громко колокол бил,
Русь врагу не отдам,
И чужим отомщу,
и своим упырям.
Слышит Волга его,
слышит Батюшка-Дон,
Как от гнева кричит,
что кипит испокон.
За себя постоять
призывал к топорам
И бессильно смолкал,
поклонившись царям.
И куда ни взгляни,
виден с разных сторон,
Вдалеке на на холме православный храм.
 

2

 
Мужик, крестясь,
Спину гнёт.
Боярин всласть
Мёды пьёт.
 
 
Плач на Руси:
– Боже, спаси!
 
 
Вновь недород,
Мрёт народ.
 
 
Мрёт в кабаке,
Мрёт в кабале.
 
 
Бьют крестьяне челом:
– Царь наш, справься со злом.
 
 
Голод. Дети кричат.
Слепо смотрят во тьму.
Для младенцев-зайчат
Нет и крошки в дому.
 
 
Оскудели поля,
Нет зерна засевать,
Умирает земля,
Хлеб не хочет рожать.
 
 
Православный наш царь!
Где у правды пути?
Бьёт на церкви звонарь,
Царь не может спасти.