Текст книги "Маскировкой седину не скроешь"

3

Прошедшим днем в ближнем Подмосковье (только в другом районе, не на северном направлении, где подвергся нападению Ильдар Самарский, а на южном, но ровно в то же время) произошли следующие события. Известный предприниматель и меценат, недавний член кабинета министров Анатолий Львович Груздев (более известный в народе как Рыжий Толик) собирался покинуть свою подмосковную резиденцию и отправиться в свой столичный офис. Помимо личного шофера и двух телохранителей, Анатолия Львовича всегда сопровождало боевое отделение сотрудников отряда милиции специального назначения (бывшего СОБРа). Такой договор был вполне законно заключен с руководством управления «Т», в функции которого входили борьба с терроризмом, оргпреступностью и с недавнего времени охрана наиболее влиятельных персон политической и бизнес-элиты. Милицейский спецназ был куда надежнее любого самого навороченного ЧОПа,[2]2
  ЧОП – частное охранное предприятие.


[Закрыть] потому как бойцы в нем были натасканные, тренированные и, самое главное, имеющие право на ношение и применение любого боевого оружия. У чоповцев же в лучшем случае «ижи» и помповики, а то и вовсе пугачи. Анатолий Львович ездил в бронированном джипе, рядом с его водителем всегда сидел старший группы спецназа, в данный момент им был Сергей Ушаков, имеющий прозвище Адмирал. Джип с охраняемым лицом сопровождал милицейский джип (купленный, впрочем, на средства Груздева), сидящие в нем бойцы были вооружены так, точно ехали не по подмосковной элитной трассе, а по горной дороге Закавказья.

– Сережа! – окликнул Ушакова Груздев, как только машина тронулась. – Сегодня вечером у меня корт и бассейн.

– Я помню, – отозвался Адмирал, стараясь быть максимально любезным.

Часов до двенадцати ночи господин Груздев будет то шарик через сетку перекидывать, то в теплой водичке бултыхаться, а Ушаков и его ребята должны будут смотреть в оба, как бы в бассейне, под водой, не сотворили что с Рыжим Толиком какие-нибудь морские диверсанты, как бы в теннисный мячик не вмонтировали гранату Ф-1. Все это входило в функции бойцов, которые по старинке именовали себя собровцами.

– Сережа! – вновь окликнул Адмирала Анатолий Львович, как только машина выехала на основную магистраль.

– Слушаю вас, Анатолий Львович. – Ушаков повернул голову в сторону Груздева.

Тот успел произнести слова «А скажите-ка мне…», и в ту же секунду джип подбросило вверх, у Адмирала заложило уши, шоссейный пейзаж за окном запрыгал и задергался в разные стороны. «Радиоуправляемый фугас!» – тут же понял Адмирал, прошедший и первую и вторую чеченские войны. Далее командир собровцев действовал чисто автоматически. Распахнув дверцу джипа, выкатился из машины, держа наготове свой «Кипарис».[3]3
  «Кипарис» – пистолет-пулемет, имеющийся на вооружении у спецподразделений МВД.


[Закрыть] О господине Груздеве теперь позаботятся сидящие рядом с ним личные охранники. Сергей успел отметить, что бронированный джип хоть и подбросило, но колеса и стекла целы, да и внутренности, скорее всего, лишь тряхануло. И тут же со стороны леса послышались хлопки. Адмирал пригнулся, перекатами ушел в кювет, стараясь определить, откуда ведется стрельба. Милицейский джип сопровождения проехал чуть вперед, закрыв собой охраняемую машину, трое бойцов выскочили из него и тут же открыли огонь по кустарнику. Видимо, они немногим раньше командира сумели определить, откуда раздавались хлопки. За спиной Адмирала послышался громкий неприятный звук. Обернувшись, он увидел покореженный дорожный знак «Осторожно, дети!», именно в него попала пуля. «Неприцельно бьют, – отметил командир. – Палят в белый свет, как в копейку!» Раздался еще один хлопок, подчиненные Ушакова дали еще пару выстрелов по кустам, и на некоторое время на шоссе воцарилась тишина. Так продолжалось около минуты, пока Адмирал не счел нужным осторожно приподняться из траншеи.

– Не, ну ты видал, чего творится?! – услышал Сергей за спиной голос капитана Кузнецова по прозвищу Кузьма.

– Шестнадцать км, – только и произнес Адмирал, по-прежнему держа наготове «кипарис».

– Чего? – не понял приблизившийся к командиру Кузьма.

– До резиденции господина Груздева шестнадцать км, – пояснил Адмирал, чуть расслабившись.

– Намекаешь, что могут штурмом взять? – сообразил Кузьма.

Адмирал лишь молча махнул рукой. Пару дней назад они с Кузнецовым внимательно изучали маршрут движения груздевской машины и никак не предполагали засаду в столь неудобном месте.

– Мина, как в Чечне, – сообщил собровец, имеющий саперно-пиротехническую подготовку и уже осматривающий место взрыва. – Судя по всему, кустарной сборки, но с радиопередатчиком.

– Кто-то знал наш маршрут, установил фугас, но не рассчитал мощность, – продолжил Кузьма, ранее служивший в угрозыске. – А стреляли по нам чуть ли не из обрезов. Или из самопалов…

– Стреляли или полуслепые, или обделавшиеся с испугу, – кивнул Адмирал. – Погляди, вон в знак попали, – указал он в сторону знака «Осторожно, дети!». – А он чуть ли не в полутора метрах над нашими головами.

– Дилетанты хотели завалить Рыжего? – вполголоса спросил Кузьма.

– Нет, отряд техасских рейнджеров, – зло отозвался Ушаков. – Только к нашему климату адаптироваться не успели.

– Сергей Михайлович, – к командиру подошел его подчиненный по имени Андрей. – Я, кажется, одного зацепил. Не насмерть, но зацепил…

– Успел заметить? – с сомнением в голосе поинтересовался Адмирал. – Или, кажется, заметил?

– Не совсем, но чувствую.

Расстояние до огрызнувшейся огнем неудавшейся засады было приличное, заросли густые, однако старший лейтенант по имени Андрей был одним из лучших стрелков в отряде и галлюцинациями не страдал.

– Вы трое! – кивнул Адмирал самым молодым бойцам. – Остаетесь с Анатолием Львовичем и ждете подкрепления.

– Через пятнадцать минут подъедут! – кивнул на рацию один из лейтенантов.

– Вы, Анатолий Львович, из машины пока не выходите, – произнес в открытую дверцу бронированного и оттого ничуть не пострадавшего джипа командир.

– А вы уверены… – раздался возглас из чрева броневика.

– Анатолий Львович, – не очень вежливо перебил охраняемое лицо Адмирал. – Покушение провалилось, все позади, иначе мы все здесь сейчас уже остывали бы. Через пятнадцать минут подъедут дополнительные машины из нашего управления и вашей «лички». А мы сейчас по местным больницам и медпунктам проедемся. Вы ведь хотите знать, чьих это рук дело.

Некоторое время в чреве броневика молчали.

– Вот что, Сережа, – произнес наконец Анатолий Львович, – если вы сумеете выйти на тех, кто стрелял… Сообщите об этом сперва мне, а потом вашему милицейскому начальству. Как вы понимаете, я не поскуплюсь!

Ушаков кивнул и тут же вместе с Андреем и остальными бойцами спецназа занял места в не пострадавшем во время скоротечной стрельбы джипе сопровождения.

– Не может быть! – полушепотом произнес Кузьма после минутной беседы с дежурной медсестрой.

В самом деле – редкое везение. В первой же районной больнице раненый с огнестрельным, причем говорит, что баловался с папиной двустволкой.

– Сейчас разберемся, – кивнул Андрей, в котором проснулся охотничий азарт.

Как-никак, дичь подстрелил именно он, а не более опытные и матерые Кузьма с Адмиралом.

– Тихо, парень!

Андрей быстрыми движениями обыскал только что перевязанного парня и жестом дал знать Ушакову, что оружия у раненого нет. На вид подозреваемому было не более двадцати лет. Обычный парнишка, без особых примет. Не сильно накачанный, без серьги в ухе и кольца в носу.

– С папиным ружьем баловался? – миролюбивым тоном поинтересовался Кузьма.

– Ну да… – кивнул тот, не глядя на собровцев. – Получилось так, я же не думал…

Кузьма переглянулся с командиром. Может, не врет пацан?! Не верилось, что вот такой вот парниша мог менее получаса назад обстрелять кортеж самого Груздева. Будь Кузьма уверен, что стрелял в них именно этот парень, то он для начала слегка «погладил» бы его по перебинтованному плечу. Между тем в дверь заглянула пожилая медсестра и жестом попросила Ушакова, как старшего, выйти в коридор.

– Он ведь не один пришел к нам, – негромко сообщила женщина, когда оказалась с Адмиралом наедине. – С ним еще девчонка была… Когда его бинтовать начали, она ушла. А сейчас вернулась.

– И где она? – спросил Ушаков.

– Да вон, в коридоре сидит-дожидается, – кивнула медсестра на дверь, ведущую в приемный покой.

Ушаков, в свою очередь, кивнул двум своим бойцам.

Девушка была такой невысокой и худенькой, что Ушаков поначалу сильно смутился – перед ним на больничной кушетке сидела даже не девушка, а девочка-восьмиклассница, никак не старше. Если бы сообщником раненого стрелка был бугай с бычьей шеей, Адмирал привычным движением шарахнул бы его сперва по печени, потом стриженым затылком о больничную стену, затем сомкнул бы на широченных запястьях наручники. Такую процедуру Адмирал проделывал не один, не два и не три раза, но так вот обойтись с маленькой девочкой… Как ни крути, времени на раздумья не было, и Адмирал шагнул навстречу девице.

– Все в порядке, дочка! – только и произнес он, зафиксировав одной рукой тонкую шейку девушки и одновременно проведя второй рукой по худенькому телу.

Девушка вздрогнула, попыталась отшатнуться, но Адмирал слегка надавил ей на шею, и она села на прежнее место, лишь ойкнула. Свободная рука Ушакова тут же прошлась по ее джинсам, и Адмирал отметил, что и в них оружия (по крайней мере огнестрельного) не было.

– Ну, ну, ну… – успокаивающе произнес Сергей Ушаков, стараясь не делать девушке слишком больно.

И тут же извлек из внутреннего кармана легкой весенней курточки документ, оказавшийся студенческим билетом. С двух боков от девушки тут же выросли два бойца из адмиральского спецназа.

– Денисенко Анастасия Васильевна, полных шестнадцати лет, – прочитал Ушаков в студбилете. – Студентка второго курса медицинского колледжа. Что же вы, Настя, в людей стреляете? – тут же перешел к делу Адмирал.

– В кого?! – изумленно переспросила Анастасия Денисенко.

– Дурочку не валяй, – встрял в беседу один из бойцов, взяв на себя роль «злого следователя». – Горя не видала, сейчас увидишь! Руки! – гаркнул боец и тут же ударил Настю ногой по пальцам правой руки.

Девушка попыталась было сунуть руку в карман, но после удара пискнула и, закрыв лицо руками, тихонько заплакала. Ушаков жестом показал бойцам, чтобы девушку больше без нужды не трогали.

– Твой приятель чуть меня не застрелил, – сохраняя спокойствие, продолжил Сергей. – А ты рядом с ним была… Да перестань ты реветь!

– Мы ведь твоего дружка прямо сейчас пристрелить можем, – продолжал играть свою роль «злой следователь». – При попытке к бегству. И с тобой, голуба моя, церемониться не будем.

– Мы… – дрожащим голосом залепетала и осеклась девчонка, точно пыталась найти нужные слова.

– Вы два джипа сорок минут назад обстреляли? – не повышая голоса, спросил Ушаков.

– Да, но понимаете…

Понимать Адмирал решил чуть позже. Девчонка Настя если там и была, то вряд ли в своих ручонках что и держала, окромя окровавленного плеча приятеля. И, видимо, определила, как будущая медсестра, что с таким огнестрелом лучше в больницу, иначе заражение крови и мучительная смерть. Сейчас надо все вытрясти из стрелка. Как говорится, «по горячему».

С Настиным приятелем Ушаков более не церемонился. Сорок минут назад этот парень стрелял лично в него, Ушакова Сергея Михайловича, поэтому сейчас у Адмирала руки были развязаны и угрызения совести не мучили.

– Ну, гаденыш. – Адмирал ухватил паренька за горло и поднял его с кушетки. – Где твои сообщники? Где оружие?!

Тот в ответ лишь захрипел, и Ушаков убрал руку. Парень опустился обратно на лежак, молча затряс слипшимися патлами.

– Когда спрашивают, надо отвечать. – Адмирал слегка, но при этом очень болезненно смазал парню ладонью по носу.

Допрашиваемый всхлипнул. Почти так же, как девочка Настя. «Они же совсем дети!» – с удивлением и брезгливой жалостью подумал Ушаков.

– Я… Я один стрелял, – пробормотал паренек.

– А оружие?

– В-выбросил, – заикаясь, закивал допрашиваемый.

– Тебя как зовут?

– С-степа.

– Степа, – кивнул Ушаков. – Дядя Степа, получается, ты у нас…

Ничего другого на ум Адмиралу не приходило. Вместо матерых обученных киллеров попались Сергею Михайловичу Настя и Степа.

– Степа, ты понимаешь, во что влип? – спросил после некоторого молчания Адмирал.

Парень кивнул.

– Ты отвечай, когда спрашивают! – рявкнул Ушаков.

Молчавший до сего момента Кузьма положил свою тяжелую ладонь на худенькую Степину шею.

– Понимаю, – как и советовали, ответил Степа.

– В кого стрелял, знаешь?

– В этого… Рыжего, его вся страна ненавидит.

Ушаков усмехнулся, отметив, что в глазах Степы сверкнули огоньки дерзости и отчаяния. Кузьма же лишь покачал головой, дескать, ни фига ж себе, командир, террористы нынче развелись!

– Ну, не преувеличивай, не вся страна его ненавидит… Откуда ты узнал, что Рыжий ездит по этому маршруту?

Адмирал задал самый главный вопрос. Ну не могли запросто так Степа с Настей получить информацию о передвижениях одного из самых богатых людей страны.

– Парень один сказал, он местный, здесь живет.

– Что он сказал?

– Что Рыжий этот по соседству в коттеджном поселке живет. Да это весь район знает.

«Земля слухом полнится, но парень сейчас врет», – отметил Ушаков и продолжил:

– И где этот местный живет, ты, конечно, не знаешь?

– А мы случайно познакомились…

«Все, беседа пошла под откос, как эшелон после диверсии!»

– Ты, Степа, врешь мне здесь и сейчас, – очень спокойно, стараясь не выходить из себя, произнес Ушаков. – Вот что ты заговоришь, когда с тобой в другом месте другие люди поговорят…

«В самом деле, ЧТО? – размышлял в боевом темпе Адмирал. – Анатолий Львович просил сдать предполагаемых покушавшихся лично ему… Связаться с ним и выполнить обещанное?! Что он будет делать с этим мальчиком и девочкой Настей?» Ответ на свой вопрос он получил пару секунд спустя. Дверь без стука отворилась, и на пороге появились двое штатских ребят, повыше Адмирала и потяжелее весом.

– Этот, что ли? – не поздоровавшись, кивнул на Степу один из них.

– Вы кто? – в свою очередь, спросил Адмирал.

– Анатолий Львович прислал! – сообщил визитер.

«Вон оно как! Не успел я связаться, а Рыжий уже все знает!» – Ушаков лишь досадливо дернул нижней челюстью. Тем временем визитеры подошли к Степе, и тот, что завел беседу, саданул пацана по перевязанному плечу:

– Шевелись, ублюдок!

– А ну стоп! – скомандовал Ушаков посланцам Анатолия Львовича.

Еще пять минут назад Адмирал сам беседовал со Степой примерно таким же образом, но сейчас Ушакова тон визитеров задел за живое.

– Я вас, ребятишки, не знаю! – продолжил Сергей. – Отойдите-ка от парня!

В руках Ушакова тут же появился пистолет Стечкина, точно шарик или цветок в ладони иллюзиониста.

– Слушай, мусорила… – начал один из посланцев, но договорить не успел.

Ушаков ударил его стволом Стечкина в солнечное сплетение, и тот, кудахтнув, не удержал равновесия и растянулся рядом со Степиной койкой. Почти одновременно свободной рукой Адмирал подхватил за спинку стул и ударил его ножкой второго визитера по коленному суставу. Тот плюхнулся задом на койку, чуть не придавив вовремя отодвинувшегося в сторону Степу. А в палате оказались трое вооруженных бойцов спецназа.

– Андрей, звони в управление, вызывай следователя, оперов, конвой. Парня и девчонку повезем в ИВС[4]4
  ИВС – изолятор временного содержания.


[Закрыть] управления, – скомандовал подчиненным Ушаков.

– А как же… – недоуменно пробормотал Андрей, и Адмиралу окончательно стало понятно, кто поспешил связаться с уважаемым Анатолием Львовичем, опередив при этом собственного командира.

– Ты их знаешь? – кивнул на поверженных визитеров Ушаков.

Андрей молча помотал головой.

– И я нет! Оба на пол и руки на затылок.

Когда Адмирал отдавал такую команду своеобразным, присущим лишь одному ему голосом, лишних телодвижений никто не делал.

Спустя двадцать минут в больницу приехали сотрудники прокуратуры и управления МВД по борьбе с оргпреступностью и терроризмом, которые без лишних расспросов увезли Настю и Степу в свою штаб-квартиру.

– В следующий раз, Андрюша, не лезь вперед батьки в пекло, – сообщил Ушаков старшему лейтенанту.

– Так ведь уговор был. Вы же сами…

– Вот именно, что я, а не ты.

Спорить со старшими по званию, тем более с Адмиралом, себе дороже, поэтому Андрей извинился и с виноватым видом отошел в сторону.

Сергей Ушаков вернулся на базу управления. Настроение было препоганым. Он, конечно, мог отправиться домой. После таких вот боевых стрельб сотрудникам всегда давали несколько суток отдыха, но домой Адмирала не тянуло. Он взял у дежурного офицера ключ и отправился в спортзал, где в течение часа сперва колотил по боксерской груше, потом по сделанному в полный рост одетому в камуфляж манекену с бородой, изображающему исламского террориста-ваххабита. Немного устав, вытянулся на мате, закрыл глаза и стал делать расслабляющее упражнение.

– Серега! – вывел Ушакова из транса голос капитана Кузнецова.

Кузьма вытянулся перед Адмиралом и выполнил полагающийся в восточных единоборствах поклон ритцу-рэй.[5]5
  Поклон делается исключительно стоя, в полный рост.


[Закрыть] В ответ Ушаков, не поднимаясь в полный рост, выполнил поклон дза-рей.

– Новости? – наигранно небрежным тоном поинтересовался Адмирал.

– Да гнусней некуда, командир, – отозвался Кузьма. – Знаешь, кто такой Степа?

– И кто же?

– Сын Лени Шаинского. Помнишь спеца из разведки ВДВ?

Адмирал помнил. СОБР и спецназ ВДВ одно время работали в Чечне бок о бок. И командиром десантников был майор Леня с совсем не десантной фамилией Шаинский и соответствующим фамилии позывным Композитор. Как-то собровцы, среди которых были Кузьма и Адмирал, угодили в засаду боевиков из отряда самого Басаева. И если бы не Леня и его бойцы, прилетевшие на «вертушке», Ушаков сейчас не сидел бы на матах спортивного зала, не отдавал бы сидячие поклоны дза-рей и не беседовал бы с Кузьмой.

– У Леонида ведь сыновей не было, – вспомнив, заметил Адмирал.

– Да этот Степа ему не родной. Леня женился на женщине с ребенком. Семь лет назад… А десять минут назад Леню поехало брать наше боевое отделение. А тебя сейчас вызовет к себе генерал и настоятельно порекомендует до окончания следствия лишнего не болтать, вести себя тихо и спокойно.

– Ясно, – только и ответил Ушаков.

А сам думал о том, какой несуразной бывает жизнь у офицеров спецназа. Готовишься воевать против террористов, вооруженных бандитов, а приходится иной раз сражаться с тонкошеими девчатами. Такой «противник» был уже однажды у Сергея Ушакова. Только тогда с Леней они были плечом к плечу…

Молодежное кафе «Улыбка». Пригород Грозного. Пулеметные точки на крыше. И несколько снайперских точек в соседнем здании. Спецназ ВДВ штурмовал этот пригород, превращенный в укрепрайон, совместно с СОБРом.

– На усиление прислали, – отрекомендовался старший группы СОБРа, он же Сергей Ушаков.

Шаинский ранее знал его. И прозвище, и радиопозывной. И то, что этот молодой офицер милиции имел солидный боевой опыт.

– Вот послушай, Адмирал. – Леня Шаинский протянул Сергею рацию.

– Эй, ну кто там? – послышался из рации женский голос. – Чего замолчали? Скучно без вас…

Адмирал вопросительно посмотрел на Леню.

– Хорошая девушка, – кивнул Леонид. – Точнее, целых две хорошие девушки – Таня и Люся. Да скажи ты им пару слов, Серега.

– Здорово, девчата, – проговорил в рацию Ушаков. – Чем порадуете?

– Смотри ты, еще один, новенький появился! Тебя как звать?

– Сергей.

– У меня братишка тоже Сергей. Я тебя поэтому убивать не буду, только руки-ноги отстрелю…

– Что?! – Сергей уже вторично вопрошающим взглядом уставился на Леонида.

– Хорошая девушка Таня, – пояснил десантник. – Мы на волну боевиков попали. И болтаем с девчонками уже целые сутки. Они вон там! – Леонид кивнул в сторону укрепрайона. – Тань, а с Люсей можно поговорить?

– Ну чего тебе? – послышался другой голос, более глухой и раздражительный. – Зае…л ты меня уже.

– Не надо грубить, Люся, – произнес Шаинский. – Лучше расскажи, какая ты из себя?

– Хороша, сил нет, – вновь послышался голос Тани.

В этот момент гулко ударило орудие, и по другой рации Леонид получил боевую команду.

– За мной, Адмирал, – скомандовал Шаинский.

– Среди этой болтовни кое-что я выяснил, – сообщил Леонид Сергею, когда они заняли надлежащую боевую позицию. – Это две снайперши. Не прибалтийки. Или соотечественницы, или с Вильной Вкраины, воюют автономно, без прикрытия. Точнее, одна работает, другая ее на этот момент прикрывает с тылу.

– С чего так решил? – уточнил Сергей.

– Будь с ними рядом кто-нибудь из мужиков, тем более из местных, не дали бы им столько болтать. Бывает, конечно, что выйдешь на их волну, перебросишься парой слов с этими повстанцами, но не более того… И засели они вон в том крыле! – Леонид указал в сторону дальнего строения.

Ни вспышек, ни бликов оптики разглядеть было невозможно.

– У меня уже троих подстрелили, – пояснил Шаинский. – В голову, насмерть. И у меня, знаешь ли, над самой башкой дважды свист был. Бить могли оттуда… Или третий, или четвертый этаж. Выше не пойдут, в случае чего сматываться дольше, да и обзор не тот. Прицеливаться придется с поправкой на высоту и низкорасположенную цель.

– Ликбез по контрснайпингу можно не проводить, – отозвался Ушаков. – Хочешь, чтобы я с ребятами их оттуда выкурил?

– Это не приказ, хоть ты сейчас и под моим командованием, – пожал плечами Леонид. – Сам-то что думаешь?

– Попробовать можно, – проговорил Сергей. – Для начала подойдем поближе, ну а потом… Как-нибудь они себя да и проявят…

– Как? Хорошо, если оптика сбликует, а если нет, фильтры у них германские по полторы штуки баксов каждый. Насчет рук-ног Таня пошутила, они обычно в другое место стараются бить. Или в голову, чтобы наверняка. Выбить их оттуда необходимо. Через два часа подойдут мотострелки с техникой. Чтобы взять основной укрепрайон. – Шаинский кивнул в сторону «Улыбки», приземистого здания, забаррикадированного со всех сторон, – мы должны будем развернуть основные силы именно в зоне обстрела, где эти две твари засели. – Леонид перестал называть снайперш «хорошими девочками». – Вряд ли дадут развернуться, нескольких офицеров как пить дать выкосят.

– Командир, есть план, – подал голос молчавший до сей поры высокий, скандинавского вида боец спецназа ВДВ.

– Говори, Рейн, – кивнул Леонид.

План Рейна не слишком вдохновил Сергея. Он и раньше слышал, что Композитор любит всякие нестандартные решения. Сработает ли выдумка этого эстонца? Кто знает, однако ничего другого никто не предлагал.

– Ну пошли, Рейн, – чуть подумав, согласился Адмирал.

До корпуса, в котором засели «хорошие девушки», Рейн и Сергей сумели добраться без особых проблем. На руку им сыграл утренний туман, развалины и остовы сгоревших автомобилей и автобусов. Трудно было поверить, что совсем недавно это был заурядный район типовой застройки. В окнах невозможно было что-либо разглядеть.

– Третий этаж, четвертое окно, – полушепотом произнес Рейн.

Ушаков же ничего не заметил.

– С чего так решил? – спросил Сергей.

– Окурки, – кивнул Рейн.

В самом деле, под окном на мерзлой позднеосенней земле лежали несколько окурков. Издали разглядеть их было непросто, но прапорщик Тамм оказался зорким.

– Снайперы из девок ничего получились, но вот насчет маскировки…

– Просто они аккуратистки, потому что бабы, – перебил Рейна Ушаков. – Не хотят мусорить на рабочем месте.

– Наверное, – кивнул прапорщик Тамм. – Ну, встаем?

Ушаков неопределенно усмехнулся. То, что снайперши в четвертом окне, это лишь предположение. Можно, конечно, подождать, когда из окна вылетит очередной окурок, но за это время «девчата» могут уложить еще нескольких бойцов.

– Встаем! – кивнул Ушаков.

Рейн шел первым и что-то отрывисто и эмоционально говорил на родном языке. Сергей двигался за ним, не сводя глаз с четвертого окна. Он прекрасно понимал, что для «девчат» самое простое решение – уложить обоих незнакомцев парой выстрелов. Для общего душевного спокойствия… Тем не менее не прошло и минуты, как сверху послышался женский голос:

– Кто такие?

Сперва вопрос прозвучал на русском, потом на чеченском. Рейн в ответ произнес короткую эстонскую фразу, затем добавил по-русски:

– В помощь вам, девушки! Русские сюда танк выдвинуть решили, радиоперехват сообщил. Уходить вам надо!

– А ты вместо противотанкового ружья? – поинтересовались из окна, но показываться при этом не торопились.

Теперь уже вне всяких сомнений голос звучал со стороны четвертого окна. «Молодец, Рейн!» – мысленно похвалил Тамма Ушаков. Рейн загородил Сергея своей широченной спиной, и тот сумел, будучи незамеченным, вытащить две чеки из наступательных гранат. Сам же при этом сделал вид, что достает сигареты. В следующее мгновение Рейн ушел с огневой линии, и Ушаков почти одновременно кинул обе гранаты. Одну в четвертое, другую в третье окно…

– Поднимемся? – спустя минуту спросил Рейн у Сергея, когда они уже находились на первом этаже.

Взрывы грохнули так, что у Адмирала слегка заложило уши. Прежде чем докладывать об уничтожении снайперской точки, надо было убедиться в этом на все сто. Ушаков кивнул, и, держа оружие наготове, оба поднялись на третий этаж.

– Ну вот и … – только и произнес Сергей и, не договорив, снял с головы черную шапочку.

Тело женщины, одетой в камуфляж, было изуродовано так, что опознать в ней кого-либо было невозможно. Ушаков имел немалый боевой опыт, но превращенную в такое вот месиво женщину видел впервые.

– Вторая! – неожиданно вскрикнул Рейн и дал несколько коротких очередей во все углы.

Сергей тут же упал на пол, готовый отразить возможное нападение с тыла. В самом деле, увидев труп снайперши, он совсем забыл, что где-то должна быть и ее напарница. Адмирал клял себя последними словами, что так «лажанулся» перед прапором из десантуры… Выстрелов, иных шумов не было. Выбравшись из здания и укрывшись в очередных руинах, Тамм вышел на связь со своим командиром и сообщил, что «снайперская точка» уничтожена. Несмотря на то, что они так и не нашли вторую снайпершу (Таню или Люсю?). Одна снайперская винтовка была изувечена взрывом, вторую Тамм прихватил с собой.

Спустя полтора часа при поддержке бронетехники и вертолетов укрепрайон под названием «кафе „Улыбка“ был взят. Ушаков и его подчиненные-собровцы в самом штурме не участвовали, но затем зачищали весь освобожденный квартал.

– Смотрите, командир, кого нашли! – к Адмиралу подвели едва стоящую на ногах девушку лет восемнадцати, с наспех перебинтованной рукой. – Уж не ваша ли подопечная? – поинтересовался лейтенант-собровец, знавший, что уничтожена была только одна из снайперш.

Задержанная была совсем юная. Нет, не восемнадцать, дай бог пятнадцать с половиной ей, никак не больше. Перебинтованная рука вся в забуревших пятнах крови. Собровцы выловили ее в развалинах. Как сказал тот же лейтенант, будь она несчастной беженкой, вряд ли прятаться стала. Лейтенант был еще молод, не понимал, что на войне мирный житель одинаково боится и так называемых «своих», и «чужих».

– Пальцы, плечо проверили? – излишне резко рявкнул на подчиненных Сергей.

Ему не хотелось, ох как не хотелось, чтобы эта девчонка оказалась недобитой им же самим снайпершей. Лейтенант мгновенно выполнил команду, осмотрел пальцы, оголил плечо.

– Беженка это, говорю тебе… – после осмотра произнес Ушаков. – Под мою ответственность!

– Отпустить?! – переспросил обескураженный лейтенант.

«Пусть так и будет!» – мысленно скомандовал не лейтенанту, а скорее самому себе Ушаков. Тем более никаких признаков снайперши в этой худенькой девочке не было. Ни синяков на плече, ни мозолей на пальце.

– Есть отпустить, – отозвался лейтенант. – Ну, благодари командира, – сказал он девушке.

Та поспешно закивала, изобразила на лице подобие улыбки. «Или немая, или в сильном шоке… Или боится показать прибалтийский или украинский акцент…» – невольно подумал Адмирал, но менять своего решения не стал. Лейтенант разъяснил девушке, как найти медицинский пункт, и отпустил.

На следующий день собровцы и десантники сидели на совещании у представителя военной контрразведки.

– Убитая снайперша – некая Татьяна Карпова из Воронежа. В прошлом воевала в Приднестровье, причем, как это ни парадоксально, на стороне наших…

– Как же так? – подал голос Валера Касаткин.

– Да вот так, – не стал слишком грубо осаживать его особист. – В этой жизни все бывает, прапорщик…

– На войне, как в котле, варятся одни и те же, – сказал своему подчиненному Леонид. – Стороны она по бабской глупости на этот раз перепутала.

Никто не улыбнулся. Впрочем, Леонид и не думал шутить, сказал чистую правду, как он ее понимал.

– А вот вторая снайперша, некая Людмила, по нашим данным, с Западной Украины, сумела скрыться. Это означает, что вы, – контрразведчик повернулся к Ушакову, – должны в первую очередь задерживать молодых женщин славянской наружности. И на «фильтр» их, там ими займутся наши сотрудники.

– Будем задерживать, – кивнул Ушаков.

Лейтенант и другие собровцы молчали. Все они уже были осведомлены, что «немая» девушка в медпункте не объявилась…

Через несколько лет в управление МВД по борьбе с терроризмом и оргпреступностью, где служил Сергей Ушаков, поступила ориентировка: «За совершение ряда заказных убийств разыскивается женщина двадцати пяти – тридцати лет, рост 162–165 см, худощавого телосложения… Особые приметы – в районе спины три шрама от пулевых ранений…» Прилагаемый к ориентировке фоторобот представлял собой неприятного вида блондинку со злым, настороженным взглядом и резкими чертами лица. Ушакову такая гражданка знакома не была. Скажут – срочно едем паковать, спакуем и эту, со злым взглядом и пулевыми пробоинами. Иного отношения у Адмирала к подобным ориентировкам не было и быть не могло.

– Сергей Михайлович, вас срочно вызывает начальник управления! – не прошло и минуты, как в спортзал без стука заглянул дежурный офицер.

Леонид Григорьевич Шаинский в это самое время сидел со скованными наручниками руками перед высоким блондином средних лет, одетым в дорогой, не свойственный простым операм костюм.

– Ваш боевой радиопозывной – Композитор?

– И что из этого? – вопросом на вопрос отозвался гвардии подполковник.

– Ничего. Просто у вас лицо умного, хорошо воспитанного человека. И, думаю, быстро и правильно поймете меня.

– С кем имею честь?

– Майор Калистратов, столичная контрразведка, управление по борьбе с терроризмом… А знаете, кто вы, дорогой Композитор? Вы – главарь! Главарь экстремистской группировки действующих и отставных военных… – не давая Леониду вставить и слова, очень быстро, но при этом внятно заговорил Калистратов. – Разве это не так? Разве не для тайной террористической деятельности создается так называемый Оперативный Центр?

– На эти вопросы я буду отвечать лишь в присутствии полковника. – Леонид назвал фамилию исполняющего обязанности руководителя Оперативного Центра.