Текст книги "Неуловимые тени"

18

При выходе из поликлиники Петелина приобрела лекарства и выпила пару таблеток согласно инструкции. Ей не терпелось расспросить Варвару о грубой ссоре с врачом, разговор ожидался непростым, и она решила начать с похвалы:

– Ты права, при посторонних о деле лучше не разговаривать. Холодов и так в курсе расследования.

– Много вопросов задает.

– Это ты верно подметила, – подтвердила Елена, сев в машину. Посчитав, что одобрений достаточно, она мягко спросила: – Ты, кажется, с ним повздорила?

– Козел. Всучил просроченные лекарства, – процедила Варвара.

– Мне он дал только рецепт. У тебя с ним что-то личное? – заподозрила Елена.

– А мы уже подружки? – полыхнула глазами Варвара.

– Можем стать, если будем общаться.

Вместо ответа Тимофеева газанула. Сквозь шум двигателя Елена едва расслышала бормотание: «Навязали на мою голову». Она еще раз убедилась в колючем характере Варвары и оставшуюся часть пути предпочла ехать молча.

Судебно-медицинское отделение располагалось в здании городского морга. Вход был общий, но Варвара здесь хорошо ориентировалась и быстро провела следователя к нужному кабинету. Ее не смущал въевшийся запах формалина, оставленные в коридоре каталки, и мрачное ощущение призраков в полутемных углах.

Склонившийся над бумагами судмедэксперт, поднялся навстречу женщинам:

– Токаев Давид Асланович. – Он протянул руку, пришлось ее пожать. – Вас, Елена Павловна, я помню, Кулик на совещании представлял. А оперуполномоченный Тимофеева у меня часто… Варвара, положи на место!

Пока московский следователь знакомилась с патологоанатомом, лейтенант подняла со стола пластиковый бокс. Сначала Петелиной показалось, что внутри комок толстой матовой ткани, но потом она разглядела на странной ткани много волосков. Это же кожа! Кожа мужчины!

Петелина невольно отвела глаза, ее взгляд наткнулся на фотографию в рамке на столе. Сюжет не оставлял сомнений: мама и папа ведут сынишку в первый класс. Папой являлся Давид Токаев.

– Ваша семья? – спросила она, чтобы снять неловкость. – Красивый мальчик.

Но получилось только хуже.

– Он погиб. И жена тоже. – Токаев положил рамку лицом вниз. – Автомобильная катастрофа. Я был за рулем, а в нашей машине имелась только одна подушка безопасности – для водителя. Лучше б она не сработала!

– Извините, – смутилась Петелина.

– С тех пор я за руль не сажусь, – добавил Токаев.

– Давид Асланович приехал к нам из Владикавказа, – пояснила Варвара. – Вы были хирургом?

– Был. – Твердо, как отрезал, ответил Токаев и стиснул авторучку в ладони. – После трагедии, у меня стала дергаться рука, нечасто, но неконтролируемо. Чтобы не рисковать жизнью пациентов, я прошел курсы и сменил профессию. Теперь режу мертвых.

Сказав последнюю фразу, Токаев дернул рукой так, словно вместо авторучки он сжимал скальпель.

– Давно здесь работаете?

– С прошлой осени. Дома, на Кавказе мне все напоминало о семье. Как только появилась вакансия судмедэксперта, переехал во Владимир.

Пелена горя затуманила глаза мужчины. Петелина представила, как он день за днем корит себя в смерти близких, и попыталась его оправдать:

– На Кавказе опасные дороги.

Токаев промолчал. Варвара не отличалась душевным чутьем и ляпнула:

– А мне понравилось в горах – серпантин, крутые повороты. Люблю опасность.

Петелина укоризненно взглянула на помощницу. Та отреагировала с вызовом:

– Опять не так? У Холодова сорвалась, согласна, а тут-то что? Я не в институте благородных девиц воспитывалась. И мы не на балете, а в морге.

Судмедэксперт вопросительно взглянул на Петелину:

– Холодов? Вы были у врача?

– Простуда, – отмахнулась Елена. – Кулик настоял, пришлось подчиниться.

– Антон толковый врач. И что случилось?

– Врач-то он, может, и хороший, но Холодов оправдывает маньяка, намекает, что жертвы сами виноваты. А Варвара с ним… – Елена поняла, что разговор свернул совершенно не туда и подняла растопыренную ладонь. – Стоп! Извините нас, Давид Асланович, и давайте по делу. Вы хотели сообщить что-то важное.

– Да, конечно. – Токаев включил настольную лампу и указал на пластиковый бокс. – Вот, полюбуйтесь.

Следователь прищурилась, но не наклонилась к неприятному предмету.

– И что это?

– Я обнаружил на отрезанной руке Рожкова биоматериал. Биоматериал, не принадлежащий жертве.

Теперь Петелина заметила на боксе наклейку с фамилией Рожкова – чиновника, убитого в лимузине.

– Поясните подробнее.

– Понимаете, моя главная обязанность – установить время и причину смерти. Этим я и занимался. Но после того, как следователь по особо важным делам предположил, что убийства совершает сексуальный маньяк, и нашлось подтверждение этой версии – сперма на отрезанной руке, я решил провести дополнительное обследование тела.

– В случае с Рожковым на ладони криминалисты ничего не нашли.

– Потому что убийца ее отмыл, прежде чем выбросить. Но если он совершал мастурбацию таким извращенным способом, то следы семенной жидкости могли попасть и выше, на запястье.

– Возможно, – согласилась Петелина.

– Я исследовал микропоры кожи на руке жертвы и обнаружил биоматериал. Теперь его должны исследовать криминалисты.

Судмедэксперт придвинул пластиковый бокс к следователю.

– Вы срезали кожу? – поморщилась Петелина.

Варвара смело подхватила бокс, сунула его в пакет и заверила:

– Мы отвезем в лабораторию.

– Мои действия согласованы с Куликом, – объяснял Токаев. – Соскобов может быть недостаточно. А так, у криминалистов стопроцентный материал для исследования.

– Думаете, это сперма?

– Не удивлюсь, не удивлюсь. У мужчины в момент оргазма… Ну, вы сами понимаете.

– А предыдущие жертвы? – Следователь стала выстраивать логическую цепочку. – Они же все попадали к вам.

– Из Владимирской области – да. Но прежде я осматривал тела на предмет внешних повреждений. Также микрочастицы под ногтями – была ли борьба. Ничто не говорило о сексуальном насилии. Версию о маньяке – извращенце выдвинул Кулик, когда возглавил следствие.

– Сейчас прежние случаи проверить невозможно?

– Тела отданы родственникам для захоронения. Они же не бомжи, а уважаемые люди, – развел руки Токаев.

Петелина задумалась, представила картину преступления и высказала предположение:

– Следы спермы могли остаться на одежде жертв, на том же рукаве.

– Могли, – согласился Токаев. – Но вы бы видели ту одежду. Она вся в крови, тем более в области отреза.

– А одежда сохранилась?

Токаев замялся, стал объяснять:

– Вы поймите, это сейчас, с приходом Кулика, все делается тщательно – одежду изымают эксперты. А раньше тела привозили в морг, одежда срезалась, складывалась в пакет. Перед похоронами покойников переодевали в новое.

– А что потом происходило с их прежней одеждой?

– Личные вещи покойников забирают родственники. Это касается украшений, документов, других ценностей. А одежда в таком состоянии никому не нужна, ее сжигают.

– Как часто это делают?

– Я точно не знаю, это не в моей компетенции. Хотя, кажется… – судмедэксперт поднял указательный палец вверх и прикусил губу. – Подождите меня здесь, я кое-что проверю.

Токаев вышел из кабинета.

Варвара подняла перевернутую рамку с фотографией, посмотрела на некогда счастливую семью и положила обратно. Она едва не коснулась Петелиной, проходя к окну, и как бы невзначай обронила:

– У меня тоже только одна подушка безопасности.

– Можем пересесть на мою «тойоту», – предложила Елена.

– Больно не тем, кто уходит, а тем, кто остается, – равнодушно откликнулась Варвара, глядя в окно.

Токаев вернулся, в его руках был черный пакет с наклейкой. Судмедэксперт выглядел смущенным:

– Я нашел, один пакет остался. Тут одежда Миронова.

– Районный чиновник, убит весной, третья жертва Живореза, – вспомнила материалы дела Петелина.

– Третий или четвертый, вам виднее. Вот дата, полгода прошло. – Токаев продемонстрировал наклейку на пакете. – Родственники хотели забрать, я отложил, но они так и не пришли. Случайно сохранилось.

– Я заберу, отвезу в лабораторию, пусть посмотрят.

– Конечно. И бокс не забудьте, на коже точно есть следы. – Токаев передал пакет следователю, но, прежде чем разжать ладонь, заглянул ей в глаза: – Хорошо, что нашего маньяка тянет только на чиновников.

– Это почему? – не удержалась от вопроса Елена.

– Представить не могу, что на моем столе окажется такая, как вы.

Петелина выдернула пакет из руки патологоанатома. «Если это комплимент, то весьма сомнительный, – обиделась она, но нашла оправдание: – Он пережил страшное горе, а я по возрасту, как его жена».

19

Вслед за их «Нивой» из ворот морга выехал бежевый фургон с красным крестом. Варвара прижалась к обочине, уступая дорогу, но тут же спохватилась:

– Выглядит, как «скорая помощь», а куда им спешить?

За долгие годы работы следователем Петелина не раз сталкивалась с фургонами для перевозки тел и усвоила отличие:

– У них нет окон, а на крыше в лучшем случае только синий маячок, но кто на это обращает внимание.

– Я заметила другое, – Варвара кивнула в сторону багажника, куда положила черный мешок и пластиковый бокс. – На уликах наклейки: Рожкову тридцать лет, Миронову тридцать четыре. Остальным жертвам, помнится, не более сорока пяти. Значит, чиновники старше пятидесяти могут быть спокойны?

– Кулик насиловал девочек, но не брезговал и беспомощными пенсионерками.

– Кулик? – изумилась Варвара, дернув рулем.

– Маньяк из Иркутска. А ты подумала на полковника? – пошутила Елена.

– Да я… Я вот что хотела сказать. Если Живорез сексуальный маньяк, то он выбирает жертв, исходя из своих сексуальных предпочтений. И мужчины старше пятидесяти ему не интересны.

– Типа старый, не возбуждает?

– Ну да. Это несправедливо.

– Почему же?

– Чем дольше вор занимал должность, тем больше наворовал.

– Ты прям, как Холодов, – упрекнула Елена. – Не все же воруют.

– Некоторые обманывают.

– Это точно. – Елена решила сменить тему. – Мужчины влюбляются в то, что видят, а женщины в то, что слышат. Поэтому женщины красятся, а мужчины врут.

– Они думают, если у них власть и деньги, то достаточно поманить. А сам старый, лысый, жирный.

– Мужики без комплексов. Мы следим за фигурой, тратим деньги на косметику, салоны красоты, вечно сомневаемся – хорошо ли выглядим? А каждый из них уверен: он родился красивым и чем старше становится, тем привлекательней.

– Замечала. Пузо вперед – и идет знакомиться. Пыжится, как индюк, а на самом деле – облезлый козел.

– Только мужикам это не говори. Не открывай им главной женской тайны.

Женщины переглянулись. Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, в глазах каждой мерцали снисходительные игривые огоньки, которыми женщины одаривают мужчин, если сочтут это нужным.

В областной криминалистической лаборатории было тесно, не столько от сотрудников в белых халатах, сколько от приборов, громоздившихся на многочисленных столах. Добрая половина из них устарела или вовсе не работала, но выглядела внушительно, и технику не списывали в расчете на периодические фоторепортажи впечатлительных журналистов.

Чужаку из Москвы совершенно нетипичного для экспертов вида выделили неудобный стол на проходе, и Петелина сразу наткнулась на вихрастую макушку Головастика, корпевшего за компьютером.

Следователь кивнула Варваре, и та выставила на стол перед криминалистом пластиковый бокс.

– Это то самое? – заинтересовался Устинов.

– Кожа с запястья жертвы, – подтвердила Петелина.

– Мы уже ждем. Техника здесь не новая, но рабочих рук много. Все подготовлено для исследования.

Как бы в подтверждении его слов, к ним подошел сотрудник в застегнутом белом халате, с защитной маской на лице и с латексными перчатками на руках. Он попросил сопроводительные документы и забрал коробку.

– Они знают, что делать, – заверил Устинов. – Это стандартная экспертиза.

– Хорошо, порадуем тебя более сложным заданием. – Елена показала на черный мешок в руке Варвары. – Здесь костюм Миронова, убитого полгода назад. Как ты понимаешь, одежда в крови. По нашей версии на ткань могла попасть семенная жидкость убийцы. Если мы это установим и найдем совпадение по ДНК с другими случаями, то картина преступления окончательно прояснится.

– Попробую, хотя, сами видите, – Миша надул губы и развел руки, предлагая осмотреться. – Я думал такие приборы остались только в музеях.

– У нас древний город. Город-музей, – с вызовом отреагировала Варвара.

«Молодая еще, – убедилась Елена. – Мужчину надо хвалить, а не ругать, если хочешь управлять им». Она улыбнулась и по-дружески запустила пятерню в густые волосы парня и потрясла его за макушку.

– Миша, ты же голова! Лучший мозг в криминалистике. Я в тебя верю.

Эксперт смутился, выдвинул нижний ящик и показал жестом Варваре, куда опустить пакет с одеждой. Затем он раскрыл папку и обратился к Петелиной:

– Кое-что я уже успел.

– Не сомневаюсь. Выкладывай.

– Я исследовал фотографии Высоцкого, найденные на месте убийств. – Устинов раскрыл папку. – Как видите, они все одинаковые, черно-белые. Это не типографская печать, карточки изготовлены на струйном принтере.

– Наши и без тебя знают, – прервала его Варвара.

Но Головастик ее проигнорировал, продолжая обращаться к Петелиной:

– Я установил марку – принтер «Epson». Краска использовалась не фирменная от производителя, а дешевая копия. Если будет найден конкретный принтер, я легко установлю: тот – не тот.

– Принтеры теперь есть даже у школьников, – вздохнула Елена. – И марка «Epson», насколько я знаю, весьма распространенная.

– Еще одно уточнение. И фотобумага, и принтер не новые, выпущены лет шесть назад. В общем, наш маньяк не богатей, не меняет технику каждый год, ждет, когда прежняя сломается. И пользуется только черной краской, хотя принтер цветной.

– Экономный, в отличие от тебя. – Елена объяснила Варваре: – Наш Головастик все время требует новую технику, самую передовую.

– Так я же даю результат.

– Ловлю на слове, Миша. Жду результат по костюму.

– Елена Павловна, быстро не обещаю, тут не Москва, – вновь виновато развел руки эксперт.

– Тут ты – это важнее. А с меня шоколад. – Петелина выложила на стол две плитки горького шоколада.

Устинов зарделся. И от похвалы, и от внимания начальницы, не забывшей о его пристрастии.

Варвара скривилась, ей не понравился московский эксперт. Мужик, а ему шоколадки дарят.

Выйдя во двор, она призналась:

– Не солидный он какой-то.

– Зато Головастик.

– Я думала все эксперты похожи на ученых – пожилые, лысые и сыпят научными терминами.

– Если бы все было так просто: взглянул на человека и сразу определил – это работяга, это чиновник, а это маньяк-убийца, – покачала головой Елена.

– Уж кого-кого, а чиновника от работяги я отличу, – хмыкнула Варвара.

– А как ты представляешь себе Живореза? Какой он? – серьезно спросила Петелина.

Женщины остановились около «Нивы». Варвара критически оценила забрызганную машину и протерла влажной салфеткой уголки стекол напротив боковых зеркал.

– У меня мало опыта, – нехотя призналась она. – Кулик говорит, что настоящий маньяк выглядит, как обычный человек. Пройдет рядом – не обратишь внимания.

– Насколько обычный? – продолжала настаивать следователь.

– Как любой из нас.

– Как ты или я? – усмехнулась Петелина.

– Найдем – сравним, – отрезала оперативница.

Она ожесточенно поелозила грязной салфеткой по стеклу, швырнула ее в салон под ноги, села за руль и хлопнула дверцей. Пока Елена обходила машину, Варвара незаметно бросила в рот пилюлю и запила из бутылочки.

20

Елена проснулась рано, взглянула через окно на серое небо. Предрассветная мгла не позволяла понять, который час. Она поднялась, выпила воды, отодвинула тюлевую занавеску. За окном шел дождь – монотонный, тихий, убаюкивающий. Струйки воды за стеклом просились в закрытое тепло комнаты. Именно такой плач неба, по словам Кулика, нравится маньяку. Или, наоборот, унылая погода настолько невыносима для убийцы, что тот в поисках облегчения выходит на охоту за очередной жертвой.

«Хватит убийств, пусть сейчас маньяк спит», – загадала Елена, представив отчего-то Кулика. Полковник непонятно, когда ложился, а ранним утром уже бегал и истязал себя зарядкой. Сильная воля. Она пару раз прокатилась летом на велосипеде в выходные дни, на этом приобщение к спорту и закончилось.

«Противный дождь. Побыстрее бы наступила зима с морозами и снегом. В прошлую зиму Живорез никак себя не проявил». Подумав так, Елена тут же отринула утешительное желание, как пораженческое. Они обязаны остановить маньяка, невзирая на погоду.

Однако через три часа, подъезжая к загородному дому чиновника Ивакина, Петелина уже не считала подобную мысль слабостью. Ее вызвали на очередной убийство.

Варвара вела машину дергано, а говорила с плохо скрываемым злорадством:

– До Ивакина очередь дошла. Недаром ему прислали отрезанные пальцы. Эта была метка – он следующий.

– Мы еще мало что знаем, – попыталась пресечь пустой разговор Петелина.

– Восьмой труп – это мало? Вам, москвичам, виднее.

«Восьмой», – мысленно повторила Петелина. И первый, кого она видела живым. Она помнила страх директора департамента имущественных и земельных отношений и свои заверения, что ему нечего бояться. Ошиблась. Его смерть – и на ее совести.

Около открытых ворот загородного дома скопились машины с мигалками, во дворе суетились знакомые сотрудники следственно-оперативной группы. Чувствовалось, что Кулик вызвал всех. Свободного места для парковки не нашлось, Варвара приткнула грязную «Ниву» перед высоким бампером мощного «инфинити», который лишь условно можно было назвать легковушкой.

Из черного внедорожника незамедлительно высунулся круглолицый бритый шофер недоброго вида. Шрам около глаза придавал его лицу дополнительную суровость.

– Эй, ты куда? – возмутился он.

– Да пошел ты! – бросила на ходу Варвара.

– Убери тачку!

– Плохо просишь. – Лейтенант кивнула следователю на «красивый» номер внедорожника с повторяющимися цифрами и буквами и объяснила: – Васильев прикатил, наш вице-губернатор. Сейчас начнется.

Она не ошиблась. В просторной прихожей лысеющий дядька, с трудом помещающийся в дорогой костюм, с апломбом выговаривал Кулику:

– Я рассчитывал, что московские следователи положат конец этому ужасу. Но убийства продолжаются. Если раньше дело касалось районных чиновников, то теперь дошло и до областных. Второй глава департамента за неделю! Беспредел!

Кулик одновременно давал указания и объяснялся с чиновником:

– Устинов, займись замком. Петелина, наконец-то. Пока осмотрись, я хочу знать твое мнение. А вы, Николай Егорович, не беспокойтесь. Мы работаем, задействованы лучшие кадры.

– Да как же не беспокоиться? Рожков и Ивакин мои непосредственные подчиненные. Сначала один, затем другой, а если убийца метит выше?

Елена прошла в дом. На кухне она увидела труп хозяина. Тело в окровавленной пижаме было привязано к деревянному стулу с высокой спинкой, придвинутому вплотную к столу. Правая рука Ивакина покоилась на разделочной доске, в глаза бросалась окровавленная культя. Кисть отсутствовала. Ноги и шея жертвы были изрезаны, а под стулом на керамическом полу подсыхала большая кровавая лужа.

Рядом с трупом работали начальник криминалистической лаборатории Сорин и судмедэксперт Токаев. Их было нелегко узнать, так как оба с ног до головы были одеты в одноразовую защитную одежду из белого полиэтилена.

Петелина перехватила взгляд черных глаз Токаева и спросила, не заходя на кухню:

– Что скажете?

Токаев стянул повязку под подбородок. Он выглядел уставшим.

– Да что тут говорить – все то же. На шее след от укола, кисть ампутирована, перерезаны главные артерии.

– Время смерти?

– В районе семи утра. Жизнь покидала его постепенно, вместе с кровью. Судя по перекошенному лицу, до последнего момента находился в сознании. Другие детали сообщу после вскрытия.

Токаев отошел. Петелина обратилась к криминалисту:

– Что удалось найти?

– Орудие убийства преступник унес с собой. Отрезанную кисть тоже, – ответил Сорин.

– А отпечатки, капли пота, плевки, хоть что-нибудь?

– Елена Павловна, я собираю все, что можно, в лаборатории проверим. Но не исключаю, что преступник был одет подобно нам.

– Он псих! Как он может все предусмотреть? – расстроилась следователь.

– По крайней мере, убийца воспользовался бахилами. Иначе в прихожей остались бы следы, утром шел дождь.

– Про дождь можете не напоминать.

Елена отошла, чтобы взять себя в руки. Нынешнюю жертву она восприняла болезненно. Со стороны кажется, что люди при власти способны отгородиться от неприятностей. Но Ивакин такой же, из плоти и крови. Он опасался за свою жизнь, а они ничего не предприняли. Она ограничилась пустыми утешениями, а Кулик позволил себе циничный намек, что чиновник сам не безгрешен. Пусть так. Но разве полиция должна защищать только святых?

Успокоившись, Елена продолжила работу. От сотрудников, осматривавших дом, она узнала, что после происшествия с подброшенными пальчиками Ивакин взял больничный, чтобы подлечить нервы. Сегодня в десять утра к нему пришла домработница. Дверь была не заперта, домработница, обнаружив окровавленное тело, в страхе убежала к соседям. Те вызвали полицию.

Петелина вернулась в прихожую. Вице-губернатор продолжал наседать на Кулика. Судя по угрюмому сопению полковника, его терпение было на пределе. Елена поспешила прийти на выручку начальнику.

– Здравствуйте, Николай Егорович, – встряла она в разговор, бесцеремонно встав перед Васильевым. – Есть несколько важных вопросов. Вы знали погибшего?

– Ну конечно. Это Ивакин Константин Анатольевич, ранее возглавлял Корниловский район нашей области, а последний год – областной департамент имущественных и земельных отношений. Это высокая должность.

– Как вы узнали об убийстве?

– Что за вопрос. Наши все уже знают. Мы не можем работать в такой обстановке! – стал возмущаться Васильев.

Но Петелина твердым голосом повторила вопрос:

– Кто и когда сообщил вам об убийстве?

– Из полиции позвонили. Я приехал, чтобы опознать тело.

– У Ивакина есть семья?

– Есть. Но его жена сейчас в Англии, там учится их сын. Я не знаю, какими словами ей сообщить, вы понимаете?

– У Ивакина были враги? Ему кто-нибудь угрожал?

– Какие враги? Милейший человек. Недовольные, конечно, всегда найдутся, если человек при должности. Всем не угодишь, знаете ли, но, чтобы такое…

На пороге появился майор Митрохин. Его люди осматривали двор и опрашивали соседей.

– Мы нашли, – сообщил он, обращаясь к Кулику.

– Что? – переспросил полковник.

Митрохин покосился на Васильева: стоит ли говорить при постороннем, – и кивнул, предлагая выйти во двор:

– Пойдемте, я покажу.

За оперативником потянулись все. Он топал к центру лужайки, туда, где дрожала рябью от порывов ветра овальная поверхность пруда. Это был декоративный пруд с пластиковым дном размером с огромную ванну. Митрохин подвел к краю и показал пальцем. Сквозь холодную прозрачную воду было видно, как на темном чуть заиленном дне отчетливо белеет кисть человеческой руки.

– О боже, – схватился за сердце Васильев.

– Помоги Николаю Егоровичу дойти до машины, – попросила Елена Варвару и шепнула: – Дай им дорогу, пусть уезжают.

– А если следующий я? Что мне делать? – вцепился в следователя чиновник.

– Главное, не волнуйтесь. Я дам вам свой телефон. Почувствуете опасность, хоть что-то подозрительное – сразу звоните, – начала успокаивать Петелина и заверила. – Мы приедем и поможем.

Высокопоставленного чиновника удалось увести, без него остановка стала спокойнее.

– Там еще что-то, – Кулик указал на другую часть пруда.

– Кажется, мобильный телефон, – разглядел Митрохин. – При убитом Ивакине телефон не обнаружен.

– Найдите сачок или лезьте в воду, – поторопил полковник.

Петелина напомнила о понятых и видеосъемке. Оперативники пробежали по соседям и опрометчиво привели молодую женщину. Та шлепнулась в обморок, как только увидела отрезанную руку, вытащенную из пруда. Пришлось звать на помощь Токаева. Только у него в машине для перевозки трупов нашелся нашатырный спирт. Токаев не успел переодеться. Едва девушка очнулась, она увидела существо в защитной одежде с мазками крови на рукавах, и обморок сменился истерикой.

– Как же я не люблю эти формальности, – проворчал Кулик. – Оформим протоколы в доме.

Группа прошла в дом и расположилась на втором этаже в кабинете погибшего. Документы и улики были собраны на столе. Полковник придирчиво рассматривал отрезанную руку в пластиковом пакете.

– Умный, гад, выбросил в воду. Сорин, заберите в лабораторию, может, что-нибудь осталось.

Кулик передал пакет криминалисту, и перевел взгляд на стол, где подсыхал разбитый телефон, развалившийся на две половинки:

– А что с этим делать?

– Разрешите, я попробую, – вызвался Миша Устинов.

– Ты с замком на двери разобрался?

– Дверь не взломана, повреждения от отмычки отсутствуют.

– Получается, Ивакин сам открыл дверь убийце, – задумался Кулик.

– Ивакин его знал и не боялся, – развивала мысль Петелина.

– А кого люди не боятся? – поддержал полковник.

– Соседей, знакомых, – начала перечислять Елена.

– Или официальное лицо, предъявившее удостоверение, – вмешалась в разговор Варвара, продемонстрировав собственное удостоверение офицера полиции.

– Смелая версия, – прищурился Кулик. – Ты намекаешь, что маньяком может быть полицейский?

– Представителю правоохранительных органов дверь откроют, – не смущаясь ответила Варвара и добавила: – Мне, лейтенанту, дверь открывают. Правда, не всегда. Митрохину чаще, а вам-то уж точно никто не откажет. Чем выше звание, тем выше доверие.

Кулик задумчиво созерцал ее некоторое время, затем изрек:

– Согласен. Возьмем на заметку, что маньяк может использовать поддельное удостоверение сотрудника полиции.

– Нельзя исключать и действующих сотрудников, – настояла Петелина.

Полковник повернулся к ней:

– Итак, дверь открыта. Что происходит дальше? Ваша версия, Елена Павловна.

– Как только открылась дверь, преступник вкалывает жертве наркоз в шею и укладывает тело в прихожей.

– Зачем?

– Ему надо одеть бахилы и, может быть, защитный костюм. Затем он тащит тело на кухню и привязывает к стулу.

– Дальше стандартная программа. – Кулик перечислил: – Вывод из наркоза, развратные действия, ампутация руки и перерезанные артерии. На этот раз на ногах и шее одновременно.

– Разозлился и потерял контроль, – предположила Варвара.

– Убийца, надевающий бахилы и не оставляющий следов, не теряет контроль над собой, – возразил Кулик. – Дело в другом. Светало, он торопился уйти незамеченным.

– Пути отхода он продумал заранее, – покачала головой Петелина. – Убийца спешил, чтобы быстрее вернуться в обычную жизнь. Туда, где он вне подозрений – вот в чем проблема.

Возникшую паузу прервал Устинов, напомнив о себе:

– Человеческие души по вашей части, Елена Павловна, а вот техника по моей. – Он дотронулся до разбитого телефона: – Я могу посмотреть?

– Прямо здесь? – усомнился полковник.

– Легко. – Головастик указал на объемный рюкзак, с которым выезжал на осмотр мест преступлений.

– Он может, – подтвердила Петелина.

– Действуй, – согласился Кулик.

Глаза Устинов засветились в предвкушении сложной задачи. Спустя полчаса он демонстрировал на ноутбуке полученные результаты:

– Список контактов поврежден, но номера входящих и исходящих звонков я восстановил. Вот последний номер, по которому звонил Ивакин. Это было вчера в 22:50. Что интересно, с этого же номера ему звонили сегодня утром в 6:25.

– За полчаса до убийства. – Петелина почувствовала профессиональное волнение. – Надо пробить номер по базам данных мобильных операторов.

– Попробую, – откликнулся Миша.

– Подождите. – Кулик сверился со своим мобильным и поднял обескураженный взгляд. – Я знаю, кто звонил.