Текст книги "Проблемы изучения истории советской психологии"

Сергей Богданчиков
Проблемы изучения истории советской психологии

Введение

Актуальность изучения истории советской психологии («истории психологии в СССР», «истории отечественной психологической науки советского периода») обусловливается положением дел в современной российской психологической науке в целом и в сфере историко-психологических исследований в частности. Наиболее важными факторами и обстоятельствами, стимулирующими в настоящее время изучение истории советской психологии и свидетельствующими об актуальности данной темы, являются: 1) завершенность этапа советской истории; 2) необходимость осмысления и дальнейшего развития психологического наследия советских времен; 3) отсутствие обобщающих работ, посвященных истории советской психологии; 4) отражение истории советской психологии в учебной литературе; 5) отражение истории советской психологии в литературе справочного характера; 6) современные зарубежные исследования истории советской психологии; 7) исследования по истории отдельных наук в СССР, советской науки и культуры, советской истории в целом.

1. Завершенность этапа советской истории . На рубеже 1980-х и 1990-х гг. в связи с начатыми в нашей стране радикальными социальными реформами, в условиях перестройки, гласности, демократизации и в контексте решения общей задачи по деидеологизации всей общественной жизни ведущие российские исследователи в области истории, теории и методологии психологии (Е.А. Будилова, А.Н. Ждан, В.А. Кольцова, А.А. Никольская, А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский и др.) сформулировали ряд конкретных задач: реконструкция истоков русской психологической науки, выявление ее роли в культуре России, введение истории русской психологической мысли во всеобщую историю психологии [43-44]; расширение фронта исторических изысканий с целью критического изучения и освоения богатого опыта прошлого и популяризации психологического наследия, дальнейшая разработка методологии, принципов, методов и конкретных процедур историко-психологического исследования, воссоздание исторической картины развития отечественной психологии и ее отраслей во всей полноте, сложности и противоречивости, разработка принципиальных вопросов истории советской психологии (относительно идейной сущности советской психологии и отношения к мировым концепциям, критериях периодизации, истории возникновения и развития научных школ, связей и отношений между ними), осмысление интерпретаций советской психологии за рубежом [64]; объективное освещение движения научной мысли, преодоление упрощенного подхода к истории психологической науки [136]; изучение роли социокультурных факторов развития науки [82-83]; создание объективной картины истории советской психологии в целом и на отдельных этапах ее развития, раскрытие и осмысление негативных, ранее закрытых для изучения тем [148-149]; изучение истории психологии в СССР как репрессированной науки, объективный анализ значения марксизма в истории советской психологии [225-226, 229]; общая объективная оценка истории, современного состояния и перспектив развития отечественной психологии [143, 162-167]. Из работ перестроечного периода особо следует выделить вышедший в 1988 г. под редакцией А.Н. Ждан сборник «Изучение традиций и научных школ в истории советской психологии» [75], авторы которого (А.В. Брушлинский, Е.А. Будилова, В.В. Давыдов, А.Н. Ждан, В.П. Зинченко, А.А. Никольская, О.Г. Носкова, В.А. Роменец, О.К. Тихомиров, П. Тульвисте, В.В. Умрихин, М.Г. Ярошевский и др.) на основе всестороннего анализа подвели итоги предшествующего развития советской психологии и обозначили приоритетные направления ее дальнейшего развития.

После того как в начале 90-х гг. XX в. советская психология вместе с Советским государством прекратила свое существование, возникла задача всестороннего исследования целостного и завершенного процесса развития советской психологии, требующая выяснения содержания, механизмов и сущности всего процесса – зарождения советской психологии, ее прохождения через ряд этапов в своем развитии и завершения. Перед исследователями встали вопросы о причинах возникновения советской психологии, внешних и внутренних детерминантах ее развития и функционирования на различных этапах, ее сущности, специфике и общих итогах ее развития, о месте и значении всего советского периода в контексте истории отечественной и мировой психологии.

Современная отечественная история психологии испытывает на себе в условиях российской действительности все трудности и лишения эпохи социальных реформ и экспериментов, но, будучи одной из научных дисциплин и органической частью всей системы научного психологического знания, не может стоять в стороне от общепсихологических и общенаучных проблем и вносит свой вклад в их решение, опираясь на накопленный опыт, достижения и традиции исследователей советского периода. В этом заключается не только узко научное, но и широкое социальное значение историко-психологических исследований. В настоящее время вопросы, связанные с пониманием сущности, содержания и механизмов развития и функционирования советской психологии, по-прежнему приковывают к себе пристальное внимание исследователей, озабоченных современным состоянием и судьбой российской психологической науки.

2. Необходимость осмысления теоретического наследия советских времен . В неменьшей степени изучение истории советской психологии необходимо для решения актуальных теоретических и практических задач, связанных с осмыслением, использованием и дальнейшим развитием научного психологического наследия советских времен. Советская психология, в начале 90-х гг. XX в. исчезнув как понятие из повседневного обихода (как вообще все «советское»), продолжает тем не менее и сейчас вызывать интерес с точки зрения своего содержания, причем не только у историков психологии. Так, современными исследователями отмечается, что «в последние несколько лет отчетливо стало заметным возрождение интереса к теоретическому и методологическому наследию отечественных авторов» [104, с. 3], что идейным наследием советских времен опасно пренебрегать – «ветви без корней чахнут» [31, с. 7], но вместе с тем подчеркивается, что сколько-нибудь полное и систематическое осмысление путей и итогов развития психологической науки в России XX столетия «является исключительно трудной задачей (ввиду гигантского объема подлежащего изучению материала)» [158, с. 3].

Публикации 90-х гг. XX в. и самых последних лет (труды советских ученых-психологов в сериях «Психологи Отечества», «Психологи России», «Живая классика», «Психология-классика» и «Мастера психологии», статьи и монографии, посвященные анализу творчества выдающихся советских психологов, материалы юбилейных конференций, сборники статей и номера журналов, целиком посвященные научному творчеству отдельных ученых, обращение к ключевым событиям истории советской психологии и т.д.) показывают, что взгляды, концепции и подходы Б.Г. Ананьева, В.М. Бехтерева, Л.И. Божович, Л.С. Выготского, П.Я. Гальперина, В.В. Давыдова, А.В. Запорожца, Б.В. Зейгарник, Г.С. Костюка, А.Н. Леонтьева, Б.Ф. Ломова, А.Р. Лурия, О.К. Тихомирова, Н.А. Менчинской, В.С. Мерлина, С.Л. Рубинштейна, А.А. Смирнова, И.В. Страхова, Б.М. Теплова, Д.Н. Узнадзе, Д.Б. Эльконина и других выдающихся советских психологов по-прежнему остаются руководством к теоретическому и практическому действию для современных российских психологов.

О современных методологических проблемах и тенденциях развития в российской психологической науке, тесно связанных с историко-психологической проблематикой, можно судить по работам В.М. Аллахвердова, А.Г. Асмолова, М.С. Гусельцевой, А.Н. Ждан, В.А. Кольцовой, В.А. Мазилова, А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского, А.В. Юревича, по коллективным монографиям и многим другим работам современных отечественных исследователей.

В частности, В.А. Кольцова, затрагивая в монографии «Теоретико-методологические основы истории психологии» вопрос об отношении к идейно– теоретическому наследию советских времен, обращает внимание на наличие нерешенных проблем в этой области: «Воссоздание уникального опыта продуктивных методологических поисков, осуществленных нашими предшественниками, создателями оригинальной научной школы психологии, опирающейся на марксистскую философию и представляющей собой единую и цельную систему психологического знания, является актуальным прежде всего потому, что современная психология до сих пор не дала обобщенного теоретико– исторического осмысления данной проблемы. Стыдливое умалчивание роли диалектико-материалистической методологии или ее критическая неаргументированная оценка не только не продвигают нашу науку вперед, но, наоборот, разрушают сложившуюся в ней уникальную научную традицию, грозят утратой многих ее ценных достижений» [80, с. 57-58]. Необходимость обращения к идейно-теоретическому наследию прошлого рассматривается В.А. Кольцовой в тесной связи с общей ситуацией в стране в настоящее время: «Завершается эпоха монопольного господства марксистской философии, что приводит к отказу от априорных и универсальных теорий и методов научного познания и определяет необходимость методологического переосмысления научных достижений прошлого, а также разработки новых перспективных линий развития науки» [81, с. 5].

Очевидно, идейное психологическое наследие советских времен не может быть целиком отброшено, так как заключает в себе немалый позитивный научный потенциал. Но не менее очевидно и то, что советское психологическое наследие не может быть просто продолжено. За семьдесят лет Советской власти наука и идеология в нашей стране настолько тесным и причудливым образом – можно сказать, органически – переплелись друг с другом, что для их разделения (с целью освобождения собственно научной составляющей от всего лишнего и наносного) требуется сложная и кропотливая работа. И в этой работе наряду с методологическими и теоретическими аспектами одно из важных мест занимает исторический аспект, а именно изучение исторического пути развития советской психологии. Успешное решение стоящих перед современной отечественной психологией задач невозможно без твердой почвы исторических фактов, без адекватной исторической картины того, что собой представляла, в каких условиях функционировала и по каким направлениям развивалась психологическая наука в нашей стране в советский период – в 20-80-е гг. XX в.

При этом принципиальный смысл изучения истории советской психологии авторами современных работ видится, конечно, не в том, чтобы реанимировать и защищать обветшавшие и не оправдавшие себя идеологические догмы в области психологии, а в том, чтобы осознать свои корни, извлечь из истории необходимые уроки, понять источники и механизмы современных тенденций и проблем. От успешности решения этой задачи во многом зависит не только адекватное постижение прошлого, но и понимание сегодняшней ситуации, разрешение актуальных теоретических и практических проблем, а также правильность выбора путей при определении тенденций и перспектив дальнейшего развития психологической науки в России. Без знания того, как – в силу каких причин, в каких исторических условиях и с какими последствиями – проходил процесс идеологизации отечественной психологии, успешное осуществление обратного процесса деидеологизации не представляется возможным.

3. Отсутствие обобщающих работ, посвященных истории советской психологии . Следует обратить вынимание на то, что в постсоветский период, несмотря на большое количество публикаций по вопросам истории отечественной психологии советского периода, все еще не создано больших обобщающих работ, аналогичных относящимся к 60-70-м гг. XX в. работам Е.А. Будиловой [42], А.В. Петровского [144-147] и А.А. Смирнова [179], но написанных уже с новых, деидеологизированных позиций. Монографии Е.А. Будиловой, А.В. Петровского и А.А. Смирнова, непосредственно посвященные истории советской психологии, были основополагающими для своего времени работами, однако в настоящее время они уже неприемлемы в качестве таковых – разумеется, не столько в плане эмпирии (напротив, здесь еще очень многое остается значимым, актуальным и работающим), сколько из-за мощной марксистско-ленинской идеологической составляющей на уровне методологии. Хотя после выхода в свет самого последнего из этих изданий [147] прошло уже четверть века, у нас все еще нет специально посвященных советскому периоду истории отечественной психологии трудов, написанных с новых, деидеологизированных позиций. Последняя из этих монографий – «Вопросы теории и истории психологии» А.В. Петровского – вышла в свет в 1984 г., но если учитывать, что в исторической части она фактически представляет собой сокращенный и отредактированный вариант издания 1967 г. [146], то можно сделать вывод, что последней исследовательской работой в нашей стране, специально посвященной истории советской психологии, стала монография А.А. Смирнова «Развитие и современное состояние психологической науки в СССР» [179], опубликованная в 1975 г., т.е. 35 лет назад. Поэтому у А.Н. Ждан при оценке в 1994 г. положения дел в изучении истории отечественной психологии были все основания констатировать, что «подлинно научная история отечественной психологии, в том числе советского периода, которая объективно и полно воссоздавала бы этапы исторического пути, пройденного нашей наукой, была бы свободной от идеологических стереотипов, еще не написана» [66, с. 51].

В последующие годы в отечественной литературе появилось большое количество работ, посвященных осмыслению и переосмыслению истории советской психологии и психологического наследия советских времен (работы К.А. Абульхановой-Славской, А.Г. Асмолова, Б.С. Братуся, А.В. Брушлинского, Ф.Е. Василюка, О.В. Гордеевой, А.Н. Ждан, В.П. Зинченко, В.А. Кольцовой, Т.Д. Марцинковской, О.Г. Носковой, Ю.Н. Олейника, А.В. Петровского, И.Е. Сироткиной, Е.Е. Соколовой, В.В. Умрихина, А.Г. Чесноковой, М.Г. Ярошевского и др.), но – и это один из центральных моментов в оценке современного положения дел в изучении истории советской психологии – до сих пор все еще нет новых работ, в которых советская психология выступала бы как самостоятельный объект историко-психологического исследования. Несмотря на большое количество работ, посвященных отдельным, частным вопросам истории советской психологии, в настоящее время налицо симптоматичное отсутствие обобщающих работ аналитического и описательного характера, непосредственно связанных с изложением и оценкой истории советской психологии. Очевидно, появившиеся в нашей стране в течение последних 25 лет новые данные и подходы в области изучения истории советской психологии требуют от исследователей серьезного внимания, тщательного обобщающего анализа и сбалансированных итоговых оценок. Ведь одна из важных задач историка науки состоит в том, чтобы учитывать общую панораму исторического развития науки, чтобы, вопреки всем сложностям, видеть картину в целом.

4. Отражение истории советской психологии в современной учебной литературе . С учетом того, что у нас не было в советское время и по-прежнему до сих пор нет монографий, учебников и учебных пособий по истории советской психологии («психологии в СССР», «отечественной психологии советского периода»), в какой-то мере становится понятным настойчивое желание современных отечественных авторов учебной литературы по истории психологии включить в качестве дополнительных разделов (глав, параграфов) сведения по истории отечественной психологии советского периода.

Настоятельная необходимость как можно более полного и адекватного отражения истории советской психологии ясно прослеживается в современных отечественных учебниках и учебных пособиях не только по истории психологии, но и по общей психологии, юридической, социальной, медицинской, детской, педагогической, труда и т.д. (см., в частности, [78], [126], [128], [137], [139], [155], [187], [209]). Советский период в истории той или иной отрасли, теории или школы российской психологии занимает значительное, а порой и центральное место, и от содержательной характеристики и объективных оценок данного периода во многом зависят оценки современного положения и дальнейших перспектив развития описываемой отрасли психологии.

5 . Отражение истории советской психологии в современной справочной литературе. Столь же актуальна задача объективного отображения истории советской психологии и для современных справочных изданий – отечественных психологических словарей (см. [29], [31], [62] [76], [86], [135], [138], [159], [160] и др.), в которых речь идет об отечественной психологии советского периода, ее содержании и истории в целом, а также об этапах ее развития, отдельных представителях, теориях и направлениях. Сам жанр словарной статьи в силу ограниченного объема диктует предельно жесткие требования к изложению сущности, содержания и значения предмета статьи, что подразумевает наличие соответствующих первоисточников и обобщающих работ, из которых можно извлечь всю необходимую информацию. Здесь тоже есть свои проблемы, в разрешении которых видную роль предназначены играть не только психологи-теоретики, методологи и практики, но и специалисты в области истории психологии.

6 . Зарубежные исследования истории советской психологии. Еще одним важным обстоятельством, свидетельствующим об актуальности изучения истории советской психологии, являются работы современных зарубежных исследователей. В 1988 г. А.Н. Ждан, говоря о состоянии и актуальных задачах истории психологии в СССР, отмечала: «Особенно в связи с активизацией интереса зарубежных психологов к советской науке необходимо осмысление интерпретаций советской психологии за рубежом. Пока можно говорить лишь об отдельных работах советских психологов в этом направлении» [64, с. 10]. Данная задача остается актуальной и в настоящее время.

За последние два десятилетия за рубежом вышло большое количество работ, касающихся истории советской психологии и посвященных отдельным сторонам и этапам истории советской психологии, творчеству наиболее значимых фигур советской психологии (Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурия, С.Л. Рубинштейна и др.), истории российской психологии в целом – таковы работы Ван дер Веера [242], [243], Н.Н. Вересова [244], Дж. Верча [245], [247], [246], Дж. Виндхолца [248], [249], Д. Джоравски [238], А. Козулина [240], [239], М. Коула [236], А. Ясницкого [250], [251] и др. Большинство из этих работ непосредственно посвящены Л.С. Выготскому – изложению и анализу его взглядов, научной биографии, оценке его значения в истории российской и мировой психологии.

В монографиях, учебниках и учебных пособиях по истории психологии современных зарубежных авторов (см., например, работы М. Галликера с соавторами [237], Х. Люка [241] и др.) в той или иной степени затрагиваются отдельные значимые фигуры и страницы истории российской психологии. Ряд работ зарубежных исследователей истории психологии – Дж. Брунера [38], Ван дер Веера [45], Дж. Верча [50], Л. Грэхэма [57], Д. Джоравски (Журавского) [73], М. Коула [95], Т. Лихи [121], Д. Робинсона [168], П. Саугстада [175], Н. Смита [180], [181], Р. Смита [182], М. Ханта [207], Д. Шульц и С. Шульц [213], А. Ясницкого [234] – в настоящее время опубликован на русском языке.

Большая работа по изучению теории и истории российской психологии (главным образом – советского периода развития) проводится выходящим на английском языке «Журналом российской и восточно-европейской психологии («Journal of Russian and East European Psychology»). В частности, за последние пять лет в журнале были опубликованы работы прошлых лет М.М. Бахтина, Н.А. Бернштейна, В.М. Бехтерева, Л.И. Божович, Л.С. Выготского, П.И. Зинченко, Э.В. Ильенкова, А.А. Леонтьева, А.Н. Леонтьева, Я.А. Пономарева, Д.Н. Узнадзе, Д.Б. Эльконина, а также аналитические статьи Б.С. Братуся, Н.А. Вересова, Д. Верча, В.А. Лекторского, В.П. Зинченко, А.В. Брушлинского, В.И. Слободчикова, В.М. Розина, Ю.В. Громыко, Д.А. Леонтьева, А.А. Пузырея, Д. Роббинс, Е.Е. Соколовой, Г.А. Цукерман, А. Ясницкого и т.д.

Следовательно, необходима большая работа по критическому усвоению и всестороннему использованию имеющихся у зарубежных исследователей результатов и достижений, полученных при изучении истории советской психологии, объективному соотнесению с результатами аналогичных отечественных исследований.

Впечатляющие данные о том, как представлена российская психология в обобщающих работах зарубежных авторов, содержатся в тематическом обзоре Е.Г. Спиркиной «О тенденциях развития современных историко-психологических исследований (на основе анализа журнала «Psychological Abstracts» за 1988-1989 гг.)» [192]. В последнем, третьем разделе статьи, озаглавленном «Монографии по истории психологии», Е.Г. Спиркина сообщает о пяти больших монографиях по истории психологии (Бреннана, Муррея, Лихи и Смита), вышедших за рубежом в 1980-1985 годах, и делает следующий неутешительный вывод: «Отличительной чертой и одновременно недостатком всех указанных работ является отсутствие информации об истории русской психологической науки. Кроме имен И.М. Сеченова, В.М. Бехтерева и И.П. Павлова (которые упоминаются в разделах, посвященных проблемам истории бихевиоризма), никаких сведений о русской психологии в этих книгах найти нельзя» [192, с. 117].

Судя по перечисленным выше работам, за прошедшие двадцать лет в принципиальном плане ситуация мало изменилась (хотя, конечно, надо учитывать, что учебники по самой своей природе обязаны быть предельно консервативными). Советская и вообще российская психология для зарубежных авторов книг по истории психологии остается во многом неизвестной.

Можно, конечно, искать причины такого положения дел в недоработках зарубежных коллег, но можно поставить вопрос и более продуктивно, – а именно, попытаться понять, в какой мере мы сами можем в настоящее время способствовать преодолению этого «заговора молчания». Насколько непростой является данная задача по сравнению и соотнесению взглядов и оценок и по нахождению общего языка, свидетельствует, в частности, полемика М.Г. Ярошевского с Д. Джоравски [230] и Ван дер Веером [46], [232], а также обсуждение опубликованной на русском языке книги М. Коула о культурно-исторической психологии [39], [95], [96]. В принципиальном плане о различных позициях по вопросам о соотношении современной отечественной и зарубежной психологии хорошее представление дают материалы, помещенные под рубрикой «Из редакционной почты» в журнале «Вопросы психологии» за 2001-2002 гг. – открытое письмо Б.М. Величковского [49] и отклики на него А.Б. Орлова [141], Г.В. Парамей [142] и А.В. Юревича [216], [217].

7 . Исследования в области истории отдельных наук в СССР, советской науки, культуры и советской истории в целом. В силу того, что в Советском государстве управление наукой осуществлялось из единого центра и по единым стандартам, в судьбе советской психологии обнаруживается очень много общего с судьбой советской философии, биологии, генетики, исторической науки, лингвистики и других наук, функционировавших в СССР. В связи с этим сравнительное изучение истории различных наук в СССР и феномена советской науки в целом открывает дополнительные возможности в постижении специфических особенностей развития психологической науки советского периода.

Поэтому еще одним немаловажным фактором являются проводимые в нашей стране и за рубежом исследования, посвященные истории отдельных наук в СССР (биологии, физиологии, философии, лингвистики, исторической науки, физики и т.д.) и истории советской науки в целом, что связано с такими фигурами советского периода, как А.А. Богданов, Н.И. Вавилов, В.И. Вернадский, А.Ф. Лосев, Т.Д. Лысенко, Н.Я. Марр, И.П. Павлов, Е.Д. Поливанов, С.Ф. Платонов, Н.В. Тимофеев-Ресовский и др.

Большой интерес с этой точки зрения представляют работы В.Я. Александрова [2], В.М. Алпатова [3], [4], В.Д. Есакова [63], Э.И. Колчинского [79], [131], [132], В.Н. Сойфера [184]-[183], С.Э. Шноля [211], [212], И. Яхота [235], а также сборники и коллективные монографии по истории советской науки и философии [133], [134], [166], [167], [196], [201], [204], многочисленные сборники и отдельные работы сотрудников Института истории естествознания и техники им. В.И. Вавилова, Института философии РАН и т.д. (см. работы А.Г. Аллахвердяна, Д.А. Александрова, А.В. Андреева, В.В. Бабкова, В.П. Визгина, М.Г. ГаазеРапопорта, Г.Е. Горелика, С.С. Демидова, С.С. Илизарова, Ю.И. Кривоносова, Е.С. Левиной, В.А. Леглера, Н.Л. Кременцова, И.И. Мочалова, А.П. Огурцова, А.С. Сонина, Б.А. Старостина, К.А. Томилина, И.А. Тугаринова, Л.В. Чесновой и др.).

Все эти и многие другие работы применительно к истории советской психологии могут служить хорошим подспорьем и в ряде случаев даже конкретным образцом в изучении таких областей и тем, как социальная и политическая история науки, «наука и власть», «наука и тоталитаризм» и т.д.

Характерна, например, в этом плане позиция В.А. Ядова, который применительно к проблемам в изучении истории советской социологии подчеркивал: «Особенно нелегко определить некоторую взвешенную позицию в повествовании о советском периоде отечественной социологии. На эту тему имеется множество, в том числе и зарубежных, публикаций. Они позволяют выделить полярные взгляды и оценки … Но все же “совершенно объективную” картину советского периода отечественной социологии, да и настоящего ее состояния, мы гарантировать не можем и не имеем права. Будущие историки российской социологии, наверное, опишут ее более объективно: здесь необходимо уравновешенное отстранение, каковое сейчас невозможно» [191, с. 8].

Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод о значимости выдвинутой темы исследования. Взятые в совокупности, рассмотренные факторы и обстоятельства с несомненностью свидетельствуют об актуальности изучения истории советской психологии, о необходимости и, что следует подчеркнуть особо, возможности дальнейшего прогресса в этой области на основе имеющихся достижений и результатов, а также в ходе осмысления и решения накопившихся принципиальных проблем теоретико-методологического, учебно-методического и конкретно-эмпирического характера.