Текст книги "Про жизнь и капучино"

Черно-белое

Только счастливый человек способен быть по-настоящему счастливым.

© Ольга

Посвящается Д.

– Ты серьезно?

– Потом мама мне сказала – какая тебе разница, у тебя всё равно там счётчика нет.

– А ты?

– Мама, но я же девочка!

– Была, – ответила мне мама.

На веранде моего дома две женщины, брюнетка Карина с короткой стрижкой, высокая и стройная, кожа цвета кофе с молоком, латинос – хотя казалось бы, откуда у нас латинос, и блондинка Лара, среднего роста, тонкая талия и приятные округлости груди и бедер.

Легкий ветер колышет белые занавески в раскрытом окне, ярко светит сентябрьское солнце, я сижу в кабинете, готовлюсь к очередной лекции и нечаянно слушаю разговор двух подруг.

Первая – моя нечаянная любовь этого лета, вторая – моя душа и законная жена. Они приняли друг друга, как мне хочется надеяться, потому, что любят одного и того же мужчину.

– Но я не сержусь, – продолжает брюнетка. Маме было трудно – она была учительницей музыки в школе, папа нас бросил, когда я родилась, просто собрал вещи и исчез, наверно, уехал куда-то, мама связалась с учителем физкультуры, его жена пришла к директору, маму за аморальное поведение из школы выгнали. Время было советское, никуда больше музыку преподавать её не взяли.

Мама нашла мужчину, богатого, он нам деньги давал. Маме нужно было меня поднять и брата.

Всё равно очень бедно жили. Мне когда четырнадцать исполнилось – вот тогда я девственность и потеряла, мама меня под любовника своего подложила.

Мама у меня хорошая, она на Кубе сейчас. Уехала, когда границы открыли, замуж вышла за кубинца, дочку родила. Сестра на фотографии вылитая я в детстве, наверно потому, что мама у нас одна. Даже странно – папы разные, а так похожа. Мама иногда пишет мне, присылает фотографии, интернет у них там только в городе, каждый месяц я ей деньги высылаю. Хочу поехать этим летом, на сестру посмотреть, может вы со мной?

Я слушаю и улыбаюсь. На фотографиях, Карина их показывала, немолодая белая женщина и мужчина – вылитый испанский идальго, как их рисуют на картинах, между ними маленькая девочка, действительно, как две капли воды, похожая на Карину.

Карина не видит то, что понятно с первого взгляда – не только девочка и она похожи как две капли воды, у мужчины на фото и у неё – абсолютно одинаковые глаза и очень похожие черты лица. Помню когда нам показали фотографии впервые, Лара оторвала глаза от фото, посмотрела на меня и прикрыла глаза – за пятнадцать лет вместе мы научились договариваться молча – она тоже увидела это необычайное сходство.

Такое сходство дает понять, почему отец ушел после рождения дочери – сложно осуждать мужчину, которому так явно предъявили доказательство измены жены.

Я куда-то отвлекся, обдумывая очередную бусинку, которую нанизываю на нить презентации, а когда вернулся – подруги продолжали разговор.

– А в шестнадцать я работать пошла. Сначала официанткой, потом, когда восемнадцать исполнилось, в банк устроилась, в Альфу. Поставили на точку продаж, в аэропорт, план нереальный, домой возвращалась в час ночи, а в шесть утра вставать – чтобы к восьми на работу, иначе выгонят. Что я там только не делала, чтобы клиентов найти в аэропорту и кредитку им впарить!

Так два года прошло, потом смогла в офис перейти, легче стало. Хорошая школа получилась, всему научили.

Брюнетка потягивается, маленькие острые груди прорисовываются на ткани майки. Сегодня воскресенье, предыдущая ночь была …ммм… бурной, да, пожалуй так можно назвать тот черно-белый фильм про любовь, который мы сделали втроём этой ночью.

Легкие шаги босых ног выводят меня из мечтательного состояния, запах жены.

– Дорогой, откроешь нам? – ставит на мой стол Лара холодную бутылку белого.

Я протягиваю руку назад и ощущаю тяжесть штопора. Хорошо знать друг друга пятнадцать лет, избавляет от многих мелочей.

Привычное, отточенное движение, пробка выходит из бутылки. Легкий, почти невесомый аромат винограда вьется в воздухе. Я принюхиваюсь.

– Налить тебе? – спрашивает жена

– Нет, спасибо, я вечером хочу в зал съездить, – отказываюсь я

– Такси вызови, – предлагает Лара

– Не хочу, – отвечаю я.

– Не хочешь, как хочешь, – в тон мне отвечает жена. Обиделась, понимаю я, притягиваю её к себе за талию, оттягиваю тонкий шелк легкомысленного халатика и целую в сосок.

– Наглец! – отбивается она, но конфликт исчерпан. Легко шлепаю её по попе и возвращаюсь к презентации.

На веранде чуть слышен звон бокалов, подружки делятся впечатлениями от вина. Хорошее вино, привезли из Крыма, когда он был еще заграницей.

Еще пять слайдов и ветерок снова доносит до меня голоса женщин.

– Никита твой как? – переводит разговор на женихов Лара. Женщины, они не изменятся, это в крови, посплетничать.

– Никак, – отвечает Карина. – Пропал куда-то. Позвонил, сказал нужно срочно уехать на неделю, а на следующий день на выезде с Фрунзенки я рядом с ним стояла. Даже голову не повернул. Вечером приехала домой, собрала всё, что он мне подарил и в мусор выбросила.

– Повезет кому-то, – мелодично смеется Лара, – когда найдет в мусоре полкило золота с изумрудами.

– Мне бы такого, как твой муж, – мечтательно говорит Карина, – я бы от всего отказалась.

Карина хочет замуж. До дрожи. Она достигла практически всего, о чем может только мечтать девочка из провинциального города – в свои тридцать семь предправления банка из двадцатки по стране, кабинет с видом на Кремль, грамотно инвестированные средства в недвижимость и землю. Только в одном её мечты не исполнились – замуж она не вышла.

Сколько мужских сердец она разбила по дороге, сколько букетов было выброшено или отдано секретарю – про это история молчит. Детская травма – и в каждом мужчине она видит любовника матери. Подруг у неё, красивой и успешной, тоже, к сожалению, нет.

Как в её систему мира удалось попасть нам с Ларой – я не понимаю. Но каждый месяц она приезжает к нам в гости, каждый месяц мы снимаем еще одну серию фильма про любовь втроём. Иногда мы приезжаем к ней – и её большая квартира наполняется голосами, а равнодушная Москва видит через окно чистое пламя чувств. И два раза в год отпуск – там, где не нужно соблюдать условности и где нас никто не знает, где мы растворяемся друг в друге.

У меня раздвоение чувств. С одной стороны, я понимаю всю неправильность и нелепость сложившихся отношений в нашем треугольнике, с другой, не хочу даже пробовать что-то менять, потому что эти отношения затрагивают не только меня – жена ждет эти свидания не меньше, а то и больше, чем я. Они с Кариной стали больше, чем подруги – они доверяют друг другу такие секреты, про которые мне никогда не рассказывали.

У нас с Ларой нет близких друзей. Иных уж нет, а те далече, как говорил поэт. Так получилось, новые не завелись – слишком сложные были времена, слишком дорого можно было заплатить за доверие. Но с Кариной мы сошлись, не сговариваясь, очень близко и пугающе быстро. Те же ценности, тот же стержень, та же дорога снизу вверх – разве что мы не поехали завоёвывать Москву, она сама пришла к нам.

Сегодня Карина улетает обратно, а я не хочу её провожать. Каждый раз расставание – это маленькая смерть, а мне хватило разных смертей, не хочу больше. Пусть жена провожает, я в спортзал поеду. Два часа гарантированного удовольствия и никаких мыслей, кроме одной – дожать, дожать, дожать.

***

Прошло десять дней со дня, когда Карина вернулась в Москву. Мы с женой ужинали, когда завибрировал сотовый, я достал его увидел на экране «номер не определен».

– Да? – ответил я.

– Это Карина, донеслось из динамика. Я включил громкую связь, чтобы Лара тоже слышала.

Голос Карины лучился счастьем, казалось, в комнате включили прожектор:

– Родные мои, я нашла его!

Мы посмотрели друг на друга. Жениха, чуть слышно, одними губами, прошептала Лара.

– Кого? – уточнил я.

– Мужчину моей мечты, такого же, как ты!

Я посмотрел на жену – она плакала.

– Спасибо вам за всё, и прощайте! Я счастлива!!!

Короткие гудки. Я выдохнул. Посмотрел на Лару. Обнял её.

– Не обижайся на неё, – прошептала жена. – Она так хотела замуж.

Я промолчал. И, чтобы жена не видела моих слёз, прижался лицом к её груди.

Через девять месяцев курьер вручил мне увесистый пакет, с обратным адресом где-то на островах в Атлантике. В пакете был фотоальбом со свадебными фотографиями и письмо на испанском.

На фотографиях Карина и мужчина, удивительно похожий на меня десять лет назад. Оба – светящиеся от счастья. Письмо – приглашение на годовщину свадьбы. От него, с просьбой приехать инкогнито, хочет сделать Карине сюрприз.

Мы не поехали.

Где счастлив был – туда не возвращайся.

Ростов-на-Дону, 2015

Осенний дождь

Осенний дождь Прошу тебя

Смой мою печаль Больше никто не ждет

А я

Я готов кричать

Дай мне увидеть всё как есть

Или замолкни сейчас же

Я буду долго терпеть

Но я

Я смогу отпустить всё однажды

© Кравц «Осенний дождь»

Осенний ночной дождь чертил горизонтальные полосы на боковых стеклах. Мужчина за рулем внедорожника гнал автомобиль по левой полосе, распугивая редкие попутные автомобили вспышками дальнего света.

Приглушенный зеленый свет приборов, помигивающий индикатор полного привода. Негромкая музыка. Иногда сдвоенно тренькал телефон, сообщая о полученном штрафе за превышение и следом об оплате. Камеры заменили посты ДПС на дороге, банки научились платить штрафы сами, всё так изменилось. 140, 150. Уже шесть часов за рулем, без остановок. Мужчина знал, что безнадежно опоздал, но чувство вины гнало его вперед.

Риск? Да. Ненужный риск? Да, наверно.

Машина выдержит, он чувствовал, что с этой стороны подвоха не будет. Сегодня отработался каждый рубль, потраченный на сервис. Возможно, покажется глупым, но когда проводишь много времени вместе с автомобилем, появляется шестое чувство.

Скорость не давала задуматься. Нужно было принимать решения быстро и правильно, на то, чтобы обдумать сегодняшний утренний разговор по телефону времени не было.

* * *

Девять месяцев назад.

– Доброе утро, родная!

– Доброе утро, дорогой! Ты уже едешь?

– Нет.

– Почему?? Мы же договорились!!! – в её голосе послышалось недовольство.

– На перевалах снег. Мы приехали в два часа ночи, пробка из грузовиков на летней резине.

– Ну и что?? Ты должен…

Дальше он не слушал. Подождал минут пять. На том конце наступила пауза.

– Я приеду как только смогу сесть за руль. Привезу тебе ракушку с берега моря.

– Лучше бы ты вообще не ездил!! Можешь не возвращаться!!!

Мужчина повторил.

– Я приеду как только смогу сесть за руль.

Нажал на экране «Завершить звонок». Пожалел, что нет кнопки «Завершить отношения». Или «Забыть совсем».

Объяснять любимой женщине то, что есть любимый брат – бесполезно. Невозможно объяснить что такое «родная кровь» той, у которой никогда не было родных братьев и сестер.

Семь утра. В огромном трехэтажном доме еще спят. Мужчина вышел из комнаты, спустился в кухню, согрел чаю и с чашкой вышел на веранду.

Здесь был снег. Легкий белый снег и небольшой мороз. Зима в Краснодарском крае. Зима нового года, который начался так хорошо. Пахло сгоревшим деревом – в поселке не было газа и дома отапливались дровами или углём.

Запах из детства, когда он жил у дедушки и бабушки, и каждое утро дед выгребал из печки золу и загружал новую порцию угля. В печи кружило алое пламя, он любил смотреть на огонь, сдвинув одну из конфорок в сторону.

Пламя закручивалось и гудело, а по дому шло сухое, проникающее везде тепло.

Он вернулся обратно в кухню, поставил в мойку чашку, взял ключи, куртку и вышел во двор. Прошел через парковку перед домом, вышел на улицу, тихонько закрыв калитку. Хорошо, что не стал вчера ночью загонять машину внутрь. Завелся, подождал пару минут, и поехал. На перекрестке налево было в Ростов. Мужчина повернул направо, к морю.

Море в четырех километрах, как раз можно успеть до завтрака умыться холодной солёной водой и найти на берегу Ту Самую Ракушку. Удалось выехать почти к полосе прибоя, летние шлагбаумы и загородки убрали. Шорох прибоя и ветер. Мужчина вышел из машины, накинул капюшон куртки и пошел к воде. Волны катились непрерывной чередой, также, как и сотни тысяч лет до этого дня. Также, как и сотни тысяч лет после этого дня.

Он подошел совсем близко к воде и протянул ладони. Море с удовольствием и легкостью поделилось двумя горстями солёной воды. Умылся и попробовал воду на вкус. Солёная. Полегчало. Осадок, оставшийся после разговора, испарился.

– Если я не прав, то я не прав до конца, – процитировал он морю одного из своих друзей. Море накатилось на берег и с шипением вернулось обратно.

Повернулся и пошел по берегу, глядя себе под ноги. Нашел несколько ракушек и отбеленную морем ветку. Добычу отнес в машину. Постоял еще, глядя на волны, а ветер вышибал слезы. Он знал, что может так простоят несколько часов, поэтому вернулся в машину и поехал обратно.

Мужчина решил, что всё внимание этого дня – брату. Любимая женщина – сколько их было, сколько еще будет.

Надо морем вставало солнце этого дня.

Еще одного отличного зимнего дня.

Ростов-на-Дону, 2015

Про жизнь и капучино

А горизонт всё уходит вдаль

Небо разделив пополам

Мне бы научиться летать

Крыльями обняв облака

© 9 Грамм «Вдаль»

Утро задалось. Проснулся легко, повернул голову, посмотрел на жену. Спит. Тихо встал и прокрался на кухню готовить кофе и завтрак. Наша спальня в другом конце дома, слышно не будет.

Сначала достать из морозилки кофе, многие слышали, что кофе надо хранить в холодильнике, но далеко не все услышали, что хранить зерна надо в морозилке. Такой вот загадочный продукт.

Кофе мне привозят раз в месяц парни из небольшой фирмы, которая поставляет кофе и чай в кафе и рестораны, соответственно кофемашину я покупал тоже у них. Да, это примерно вдвое дороже, чем купить пакет в супере, но зато я уверен, что от фабрики по обжарке до меня оно едет месяц.

Засыпать свежие зерна в кофемашину. Нажать кнопку. Первую порцию вылить, это вчерашние зерна прошли через жернова. Нажать кнопку снова. Процесс пошел, по кухне разливается чарующий запах свежего кофе. Арабика.

Из глубин памяти всплыло воспоминание, как я впервые оказался за стойкой бара с правильной стороны, там, где всё блестит, шипит пар, бармен отточенными движениями смешивает коктейль. Десять лет назад захотел выучиться на бармена. Просто захотел. Примерно месяц я всячески со всех сторон обдумывал эту идею, но затем нашел где ближайшие курсы и пошел учиться. Ничего сложного, курса химии за седьмой класс средней школы достаточно.

Но вот правильно сварить кофе мне не удалось ни на первый день, ни на второй. А я очень упорный. Много переменных – степень помола, усилие темпера, температура воды.

К каждому сорту кофе нужно подбирать все три переменных. Зато потом, в пределах одной пачки кофе всё получается идеально. Потом снова нужно подбирать. Через неделю я научился получать из кофемашины хороший кофе. Через полторы – отличный. Бариста, который нас учил, поначалу на меня смотрел практически с обидой – у всех получилось, у меня нет. А мне было интересно разобраться. Разобрался. Предлагали остаться барменом, отказался, не в этот раз.

Сегодня хороший день. Сегодня у младшей выпускной. Позади осталась школа, выбор предметов для ЕГЭ, нервная для всех неделя написания тестов, впереди окончательный выбор института. Семнадцать лет отпраздновали месяц назад, спокойно, без излишней суеты. Они с матерью нашли

хороший уютный ресторан, заказали всё, что нужно, так что я приехал ко времени и с подарком.

Семнадцать, не восемнадцать, поэтому пока только украшения. Через полгода намекну что пора учиться на права, у каждого взрослого гражданина должны быть права.

Старший лет пять как уехал покорять столицу, но звонит и прилетает. Нашел своё место, всё ладится, года через три закончит за квартиру выплачивать и начнёт искать жену.

Пока, увы, на предложения познакомить хотя бы с одной из своих подружек отшучивается. Говорит – как жениться надумаю – познакомлю. А пока это всё ни-о-чём. Его жизнь, его ошибки и победы.

Размышления не помешали мне отыскать в холодильнике кефир для меня, домашний яблочный сок для всех, мёд, масло и джем. Выставил всё на стол. Хлеб мы с вечера печём, сами. Ну как печём – месит хлебопечка, печёт духовка. Так получается вкуснее, чем в хлебопечке.

Пискнула мультиварка, овсянка приготовилась. Всё, к завтраку готов. Выглянул в окно, овчарка Берта уже порцию подъедает, у неё всё автоматизировано, вода, еда, уборка в вольере. Когда ставили автоматику на ворота, инженер предложил автоматизировать собачий вольер. Я ради эксперимента согласился, подумал что через месяц всё сломается и будем по-старинке кормить и убирать, а скоро три года как работает система. Научились делать, на процессоре

вольера (!) надпись «Сделано в России». Налил еще одну чашку кофе. Последние минуты, чтобы обдумать все дела нового дня.

На середине чашки услышал тихий щелчок двери в стороне спален. Потом еще другой. Вот и девченки проснулись.

Дверь в кухню уехала в сторону. Обе две. Очень похожи. Жена Маша, красива зрелой красотой, она на десять лет младше меня, дочь Дарья тот самый, только раскрывающийся цветок. Два самых любимых женских имени.

– Доброе утро, – здороваюсь и поднимаюсь, чтобы поцеловать жену.

– Доброе утро..утро, – почти одновременно мои девочки.

– Что подняли, умыли, разбудить забыли? – впоминаю старую семейную шутку.

– Конечно, сам кофе пьёт, нам не предлагает, – поддерживает игру жена.

Дарья самостоятельно идет к кофемашине, подставляет под струйку ароматного кофе чашку. Запах арабики снова плывёт по кухне. Забирает чашку, доливает кипятка, садится на место. Насыпает хлопья в тарелку, льёт кефир.

Я с удивлением наблюдаю, обычно она заливает хлопья просто водой. Я делаю жене капучино. С утра для неё это и кофе и завтрак. Год у меня ушел на то, чтобы привыкнуть

что она не ест с утра ничего, кроме кофе.

Включаю тихо музыку. Без слов, только мелодия. Мы не смотрим телевизор за завтраком, да и вообще смотрим на большом экране разве что фильмы.

– Человеческую овсянку только я ем? – вопрошаю в тишину.

Обе кивают. Что ж, буду есть сам, добываю из мультиварки овсянку, добавляю мёд. Завтракаем. Обмениваемся мелкими замечаниями.

– Вы сегодня по салонам и магазинам? – пытаюсь выяснить план действий, – я весь день в вашем распоряжении, работа сегодня без меня будет работаться.

Маша оценивающе смотрит на меня. Улыбается.

– У тебя в 12 спортзал, а лучше бассейн. Мы тебя туда отвезем, через три часа заберем. С салонами и магазинами

справимся сами. Тем более, что ты в магазинах бесполезен – с тебя можно портрет мерчендайзера в грусти писать, когда ты зависаешь возле полок и разглядываешь их с точки зрения цветовой карты выкладки товара.

Да, есть такое. Много лет в розничной торговле, а у коллег или конкурентов всегда учусь. Хорошо, когда тебя понимают. Действительно, для меня, как и для всякого нормального мужчины посещение магазинов с женой и дочкой удовольствия особого не приносит. Поэтому так лучше.

Конечно, были провальные покупки, но это сегодня не проблема – всё можно вернуть. Пусть развлекаются. Завтрак подошел к концу. Девченки разошлись одеваться и собираться.

Тихо заурчал телефон.

– Да, слушаю.

– Шеф, всё по плану, магазин открыли. Вас во сколько ждать?

– Что-то срочное или важное есть? В трубке слышно клацанье кнопок.

– Только платежи подтвердить, сегодня расчитываемся за молочку и мясо, и срок оплаты за чай подошел.

– Молоко и мясо наше всё, за чай много? – Прилично, 489 тысяч.

– Чай подождет неделю, открой депозит на 10 дней, и эту сумму на депозит. Платежи я подтвержу, свой ключ я с собой забрал. Во сколько будут платежки готовы?

– К одиннадцати.

– Хорошо. Возможно, после обеда заеду. Если что-то срочное – как обычно.

– Понял.

Хорошо, когда главбух – мужчина. Урвал себе помощника, радуюсь каждый день, он – бывший военный. Пришел ко мне наниматься завхозом, слово за слово, выяснилось что он финансистом отслужил пять лет. Думал на гражданке его знания никому не нужны, ага-ага. Не прогадал я, со временем сделаю его совладельцем.

А на работу не поеду. Проведу день с семьёй, не каждый день выпускной у дочки.

Они забрали меня почти в четыре, вдоволь наплававшегося, согретого сауной, чистого и красивого. Заехали пообедать в какой-то ресторан.

Пока ждали официанта с нашими заказами, захотел узнать новости.

– Всё купили?

– Мы всё купили еще недели две назад, сегодня так, на всякий случай проехались. Для очистки совести.

– Дорогая индульгенция получилась? – подкалываю жену.

– Нет, даже меньше, чем обычно потратили. Обезумевшие выпускники всё сметают, покупать нечего, – отвечает жена.

Дарья гордо несёт вечернюю прическу, но ей не привыкать – мы старались дать ей классическое образование: танцы, фехтование, музыка. Музыка не пошла сразу, но терпение и труд… в общем, чему-то научилась. А вот танцы пошли очень хорошо. Прям неожиданно хорошо, поэтому пышные платья к выступлениям и прически дочка освоила еще лет с двенадцати.

Фехтование – это мой бзик. В городе была единственная секция фехтования, ездить приходилось через весь город, но я упорный. Фехтование похоже на танцы, дочке понравилось. Получалось неплохо, даже на соревнования ездила, но в финал ни разу не вышла. Зато я уверен, что в случае чего вилку в глаз, по крайней мере технически, вставить обидчику сможет.

Сын получил бокс, танцы и стрельбу к обычной школьной программе. Говорит – в жизни помогло больше, чем вся школьная программа вместе взятая.

Последние минуты перед выездом на выпускной. Пью кофе на кухне и стараюсь ни во что не вмешиваться, пока

идёт суета последних минут. Всё, готовы!

Смотрю на своих девочек. Могли бы быть сёстрами, на самом деле. Жена при минимуме косметики и очень консервативной одежде выглядит лет на пять младше своего возраста.

Дочка в этот раз в платье, юбка чуть выше колена, одно плечо оголено, кремовый с коричневым цвет, который

отлично подходит к её загару. Туфли. Укладка.

Идеально. Хотя…

– А серьги? – задаю вопрос.

– С серьгами вопрос, – отвечает жена. То, что есть – либо слишком дорого, не подходит по стилю, либо слишком

вычурно, и тоже не подходит по стилю.

– Жемчуг? – предлагаю я

– Жемчуг…, – думает вслух жена, оглядывая дочку, – да, жемчуг подошел бы, небольшой и белый. Но у нас нет, покупать на один раз я не хочу, даже взять не у кого – сейчас практически никто не носит.

– Жемчуг не проблема, – сообщаю я, – как раз жемчуг есть.

Жена смотрит на меня с подозрением. Иду в кабинет, достаю из сейфа бархатный несессер, возвращаюсь. – Смотри, это прабабушкин, – открываю чуть потертую по углам коробочку размером с книгу.

– Какая красота! – дочка и жена, практически синхронно пускаются в рассматривание и примерку.

Серьги и нитка ослепительно белого жемчуга, жемчужины неправильной формы, но от этого еще более интересные. Примерили. Как раз то, что нужно.

– И кто ты после этого? – в шутку спрашивает жена.

– Муж и отец! – гордо сообщаю ей.

Звонит телефон. Сын.

– Привет!

– Привет!

– Как там сестра, готова к выпускному?

– Готова. Дать ей телефон?

– Потом. Фото пришлите!

Делаю фото, отправляю.

– Получил?

– Да. Красавица, смотрите чтобы не украли, – шутит сын

– Украдут, потом принесут выкуп, чтобы мы её украли обратно, – отшучиваюсь я.

Отдаю трубку дочери. О чём-то болтают. Она смеётся. Возвращает трубку.

– Чего? – Рассказал, где можно выпить на выпускном без палева, – смеется дочка. Я наигранно мрачнею.

– Хотите выпить – организовывайте транспорт и все сюда. Только за территорию не выходить, собаку не дразнить, бар на разграбление.

– Пап, у тебя сегодня прямо приступ щедрости, – смеётся Дарья.

Доехали. Возле школы парад тщеславия. Обзавидуется любой автосалон. Внутри, впрочем, тоже. Мало что изменилось за годы с выпускного сына – вчерашние школьницы в безумных платьях и не менее безумном макияже, пожелания учителей, напутствия.

Гимн России. Все встают. Многие подпевают, а я так и не выучил новые слова, у меня на эту музыку ложатся еще те, от Советского Союза.

Родители, украдкой вытирающие слезы радости.

Наверно, учителя видят такую картину каждый год. Фотографии, обещания встречаться каждый год, которым не суждено исполниться в полном объеме. Последняя ночь перед тем, как разбегутся выпускники в разные стороны.

– Смотри, вон Дарьин Вадим приехал, – показывает мне на молодого человека, который держит дочку за руку.

– Так я его знаю, это Ивана сын, – отвечаю ей.

– Я тебе говорила, – упрекает меня жена.

– Украдёт Дарью, – банально шучу.

– Нет, не украдет. Он очень серьёзно подходит ко всему, хотел сватов засылать, я отговорила. Рано.

Сказала что до окончания института ни о какой свадьбе и детях речи не будет. Пусть ждёт. Вот так. Оказывается, без меня обошлись. Да и хорошо. Не скажу, что Вадима знаю хорошо, отца его знаю.

Занимались когда-то вместе бизнесом, потом разошлись дорожки, хотя потом сходились еще раза два, оба два раза всё было к взаимному удовлетворению.

Дочке 17. Взрослая. Сама решит, всё, что можно было вложить в неё – мы вложили.

Удачи. Легкого старта.

Сегодня последний день детства, пусть он будет такой, чтобы вспоминать его потом с лёгкой грустью и находить в нём источник силы.

Ростов-на-Дону, 2015