Текст книги "Протозанщики. Книга 2. Марш оловянных"

3

Мало что может смутить закаленного бандита, тем более такая мелочь, как отсутствие одежды. Через пару минут, примеряя костюм, Антип благодарно улыбнулся раздетому мужчине, продолжая угрожать горлышком разбитой бутылки. Еще минут через пять «розочка» добыла мобильник и помогла узнать славный город Воронеж в окружающих зданиях. Через час кассирша «Вестерн Юнион», поначалу верещавшая что-то про отсутствие паспорта, пересчитывала купюры, испугано косясь на острое стекло.

И вот, усталый от «трудов», человек сидит на холодных ступенях, рассматривая свежую газету. Купленную газету! Факт покупки умаслил совесть Антипа, чуть-чуть бугрящуюся от добычи одежды. Ничего интересного в прессе Анти-поэт не нашел. Ничего, кроме даты: «24 ноября», – еще раз прочел Антип, смахивая с плеча прилетевшую снежинку, – «Прошло почти две недели?! Где же я шлялся, и где искать остальных?»

– Что за придурок расхаживает в ноябре в одном костюме? – бурчал Антип, примеряя странного вида пальто в магазине. Тем не менее, пальтецо понравилось своей темно-серой неординарностью, выделяя его из цветастой толпы.

Пальтишко Антип надел сразу, в магазине, попросив упаковать пиджак. Продавщица смерила взглядом нахального покупателя, но все-таки свернула одежду по швам. Обшарила прилавок в надежде найти пакет. Вздохнула. Вытащила откуда-то старую газету, и, выполнив дежурные пассы, передала сверток Антипу.

На секунду появилось желание нахамить противной тетке, но он тут же забыл про нее. Заголовок старой газеты гласил: «Пожилой мужчина чудом выжил в авиакатастрофе».

– От какого числа газета? – почти в полный голос закричал Антип.

– Не… Не знаю. Давно тут валяется. А что?

– Надо найти этого деда!

– Ничего не знаю… Может в больнице? – предположила продавщица.

– Точно! Спасибо, – и Антип выбежал на улицу.

В местной больнице про странного деда вспоминали, мягко говоря, без удовольствия. Чудом спасшийся, без единого синяка, старичок, как только пришел в чувства, отказался от обследования. На просьбу врача позволить исследовать «столь уникальный организм», седовласый швырнул в персонал тяжелой металлической кроватью – два медбрата, пытавшиеся успокоить «пострадавшего», до сих пор не разговаривают, находясь в гипсе. В конечном итоге, дедок смылся в неизвестном направлении.

– Вы не первый кто его ищет, – по секрету призналась милая старушка-санитарка, – Журналисты приходили, а еще раньше какие-то странные люди.

– Голые?

– Почему голые? – удивилась санитарка.

Одиночество раздражает Антипа. Искать Израдца не особо хочется – обнаружится, никуда не денется – а вот друзья, вернувшиеся раньше, вызывают тревогу. Не понятен эффект исчезнувшей одежды – кто их поймет, эти законы мироздания! – но совершенно ясно, что друзей постигла та же участь. Обнаженная парочка мужиков должна броситься в глаза. Они уж точно не смогут «обув одеться». В неопытных руках разбитая бутылка не превратится в новенький костюм.

А значит надо проверить полицию и психушку!

Немного хрустящих купюр и доброжелательная полиция проверила сведения за последний месяц – ничего. Та же информация из села Орловка, где расположен местный диспансер. Пусто.

Надо выспаться и подумать. Или подумать и выспаться. В любом случае, нужно пристанище. Нужна гостиница, причем лучшая, благо денег полные карманы. Мурлыча под нос, Анти-поэт отправился в центр города.

Площадь Ленина, центр Воронежа, удивила гармоничной смесью времен. Уцелевшее здание позапрошлого века с колкой вывеской «Дворец бракосочетаний» отлично смотрится в обществе архитектуры середины двадцатого столетия. Довоенный «Совет профсоюзов» с очаровательной башенкой, поблескивая светлыми циферблатами, переглядывался со стеклами кинотеатра.

Если и присутствовал здесь некий налет провинциальности, то лишь в приятном, волнующем очаровании. В остальном город дышал, спешил, гудел, меся ногами первый снег. Вынырнув из истории, не забыв корней, Воронеж бодро жил в дне сегодняшнем, скалясь зубами строительных кранов.

Первая гостиница не понравилась. Хотелось максимум комфорта, а старое здание доверия не вызвало – отдавала казенным, неудобным. Возникли ассоциации со школой или, хуже того, больницей. Антип смело зашагал дальше.

Через пять минут показалось современное здание отеля. Остекленный фасад, крылья, расползающиеся по соседним улицам. Внешний вид понравился, Анти-поэт расплылся в улыбке.

Насвистывая глупый мотив, он шагнул на ступени. Приветливо улыбнулся престарелому швейцару, зябнувшему перед дверью в ярко красной форме и опущенной на глаза фуражке. Пытался пройти дальше, но верткий старичок преградил путь.

– Могу чем-то помочь? – пропищал швейцар.

– Нужен номер… – растерялся бандит.

– Мест нет! – неожиданным басом заявил старик, приподнимая фуражку.

– Ты?!! – воскликнул Антип, – Что, здесь…

– Тебя жду! – огрызнулся Израдец, – Несколько недель здесь работаю. Работаю! Это чудовищное, скажу тебе, занятие. Какой дурак это придумал… На меня орут. Меня обзывают. Суют мелочь. В ответ даже сделать ничего не могу. Попадись они мне… Ух…

– Чего разошелся? – улыбнулся Антип, – В аду лучше?

– Теплее! Где шлялся?

– Понятия не имею. Сегодня только появился. А чего ты решил тут ждать?

– Где же еще? Самый дорогой отель в Воронеже. Здесь только и дождешься привыкшего к шику уголовника. И еще, – вздохнул швейцар, – Работать – плохо. Пошли отсюда.

– Где остальные? – уже на ходу поинтересовался Антип.

– Понятия не имею! Где тебя ждать догадался, а про остальных… даже в голову ничего не пришло.

– И что делать? К ментам не попадали, в психушку тоже. Может, переоденешься? Выглядишь как… как швейцар!

– Отличная одежда! Все такое красненькое. Так пойду, – упрямо заявил Израдец.

– Да хоть без штанов чеши – мне по барабану. Что дальше?

– Поедем в Абхазию. Дело важнее всего. К тому же, парни прекрасно знают куда надо двигаться. С чего ты решил, что они еще в Воронеже? Небось, в горах греются.

«Ага, греются… в ноябре», – подумал Анти-поэт. Но вслух решил ничего не говорить.

Израдцу хотелось уйти подальше от «работы» и связанных с нею воспоминаний. Демон уводил Антипа от отеля, не обращая внимания на название улиц и мелькавшие здания. Красивый центр незаметно перерос в спальные кварталы, которые, в свою очередь, превратились в ужасные, двухэтажные трущобы.

Старые – престарые дома, не ремонтируемые много лет, в лучах заходящего солнца казались еще более убогими. Краска, кое-где сохранившаяся на стенах, занимала меньшую площадь, чем ее отсутствие. Дальние здания тонули в грязи сумерек, превращаясь в кляксы. Вездесущие галки, оккупировав облезлые деревья, трещали на незваных гостей. Кучи мусора, наваленные возле подъездов, отвратительно воняли.

Ближний дом пялился грязными окнами, чернел покосившейся дверью. Рамы прогнили настолько, что часть стекол вывалилась. Крохотные балкончики с коваными перилами удручали: один еще висел, угрожая прохожим, а второй сдался – валялся руинами на заросшей дорожке.

– Куда завел? – огляделся по сторонам Антип.

– А черт его знает.

– Ты – черт. Ты – знаешь, – попытался сострить Антип, но Израдец перебил его, указывая рукой вперед.

– Смотри, девчонка какая-то стоит. Давай спросим.

На фоне трущоб девушка казалась прекрасной. Цветастое мини, покрытое огромными маками, начиналось так низко, что веревочки нижнего белья бесстыдно высовывались напоказ. Заканчивалась юбка почти сразу, открывая доступ к стройным ногам. Короткий топ оголял плоский животик, покрытый множеством мурашек – на улице шел снег.

Антип подошел к девушке. Внешний вид красавицы во все горло кричал о доступности, о возможности, о приятном времяпрепровождении. Заметив потенциальных клиентов, девушка привычно улыбнулась ярко накрашенными губами. Глаза закрывала нелепая челка «а-ля эмо».

– Здравствуйте, – нежно проворковал Антип.

– Привет, – тихо выдохнула «барышня».

Антип прилип взглядом к девичьим прелестям, забыв и об Израдце, и о предстоящей поездке, и о потерявшихся друзьях.

– Вам холодно, – заботливо заявил Анти-поэт, – Может, пройдем в тепло? Есть куда?

– Эй, герой-любовник, – напомнил о себе демон, – Здесь что-то не так. Проститутки не стоят на темных, безлюдных улицах, еще и в одиночку. И грудь всем подряд не показывают!

– Ты-то откуда знаешь, как и где стоят?

– Я зна…

Израдец резко смолк. Из двери, ведущей в ближайший подвал, выскочили двое. Пара оборванцев, грязных бродяг, одетых в лохмотья. Рубища не имели определенной формы, а рисунок – те же гигантские маки, что и на юбке девушки – делали персонажей не столько страшными, сколько комичными.

Один из бездомных бросился на Анти-поэта. Оглашая улицу матом, бродяга целился в голову обломанным черенком. Антип легко отпрыгнул, ногой вышибая орудие из неумелых рук. Сильным ударом в лицо нападающий отправился в кучу мусора.

Второй БОМЖ, так же закутанный в грязные маки, попытался атаковать Израдца. Демон с улыбкой ушел от удара, игриво провоцируя на следующий.

– Стоять, уроды! – неожиданно громко вскрикнула девушка, извлекая пистолет, – Стоять, а то перестреляю.

– Ты?!! – неожиданно остановился Израдец, в результате чего получил черенком по плечу, – Стюардесса?

– Что? Кто? – осеклась девушка.

– А ну-ка, погоди-ка, – догадался Антип, – А где остальные?

– Кто? Что? – ежилась от холода и страха девчонка, сжимая пистолет.

– Где Волна? Рустам?

– Тут, – поднялся из мусора первый бродяга.

– Волна?!! – захохотал Израдец, – А второй, судя по всему, Рустам?

– Да, – недовольно пробормотал второй БОМЖ.

– Очаровательно! Превосходно! – зашелся смехом Анти-поэт, – Ну, даете! Что за тряпье? Что за маки?

– Штора,– отозвался Рустам, – В подвале валялась.

– Пистолет-то опусти, – предложил Антип.

– Я… да, конечно…

– Завернись, – Антип накинул на стюардессу полюбившееся пальто.

– Дайте-ка угадаю, – ехидно произнес Израдец, – Очнулись голые, от людей сбежали и не придумали ничего умнее, чем стать бомжами?

– Типа того, – вяло отозвался Волна.

– Если бы не Аленка, вообще бы с голоду загнулись, – подтвердил Рустам.

– Але-е-енка, – как-то нараспев выговорил Антип.

– Вообще-то Лена, но…

– Алена! – нетерпящим возражения голосом заявил Анти-поэт, – Надо вас одеть.

Раздался металлический скрежет! Последний балкончик, не выдержав коммунального безразличия, сорвался и полетел вниз, угрожая раздавить людей. Отомстить за все обиженные балконы.

– В сторону! – громко закричал Антип.

Алексей и Рустам привычно нырнули в подвал. Анти-поэт сделал насколько шагов назад, руками прикрывая голову. А Алена… осталась на месте, закрыв от страха глаза!

– Нет! – громко завопил бандит, и бросился к девушке.

Балкон не обогнать. Вес и гравитация работали на удар. Антип проигрывал гонку, понимая, что девушке наступает конец, но кусок бетона неожиданно завис над стюардессою. Мгновение балкон поболтался в воздухе и отлетел, разнося в пыль часть стены.

– С тебя должок, – спокойно заявил Израдец, потирая руки.

– Спа… спасибо, – заикаясь, произнесла Алена.

В коробках домов зажглись окна. Хлопнули входные двери и на улицу хлынули люди. Десяток, другой. Злые, молчаливые граждане, горожане, имеющие одну общую черту – красные глаза, ярко горящие на белых нагрудных значках.

– Опять юззи, – устало выдохнул Антип.

***

– Сложилась, главное, мозаики судьба,

и снова вместе наши обормоты, – произнес Андрей, указывая на экран, движения на котором теперь выглядели естественно, -

Но, не успев собраться, в тот же час,

опять себе проблем наколдовали.

– Думаешь, Израдец специально? – нахмурил могучие брови Ждан.

– Вряд ли, – ответил за Наместника Руслан, – Скорее подумать не успел. Но факт, что он спас человека, интересен.

– Ох, не хвали ты злыдня за добро!

Скорее выгоду свою узрел в спасенье.

Не может он без помощи ребят,

вернуть себе свободу жить во мраке.

– Может и так, – Руслан не желал спорить.

– Помочь можем? – спросил Ждан, разглядывая, как прижатые к стене протозанщики отбиваются от юззи.

– Чем? – пожал плечами Руслан, когда Антип, закрывая Алену, свернул нос огромному мужику в грязной майке.

– Эх, мне бы туда, – мечтательно выдал богатырь, видя как Израдец сворачивает чью-то шею.

– Ни к чему, – отмахнулся Руслан, – Есть же пистолет.

***

– Алена, не мешай, – одернул Антип девушку, уклоняясь от удара старой, тощей женщины, – Потом скажешь!

– Да возьми же! Возьми! – настойчиво тыкала чем-то в спину стюардесса.

– Отстань! – зло рявкнул бандит.

Раздались два громких выстрела. Юззи остановились, с испугом отступая назад. Антип обернулся и тут же расплылся в широкой улыбке: в руке Алены дымился револьвер.

– Ах, умница! Дай-ка скорее.

– Наконец-то, – устало произнесла девушка.

Отхлынув, нападающие оголили кучу мусора, перемешанную со снегом и покалеченными юззи. Десяток тел валялись на земле, но еще больше стояло на ногах.

– Надо три выстрела, – спокойно объяснил Израдец и показал на юззи, – Убей того высокого, с крашенной челкой. Толстую старуху, с длинными, желтыми зубами и смешного толстяка, похожего на поросенка.

– Чего это? – недовольно буркнул Антип, не опуская оружие, – Почему я все время должен кого-то убивать?

– Они инициированные. И давно. Значит, пойдут до конца. Как летчик. Остальные – шалупонь, без вожаков разбегутся.

Антип, пожал плечами и трижды выстрелил в толпу. Указанные люди упали. Остальные юззи вопрошающе сошлись взглядами и бросились врассыпную.

– Доволен? – сухо спросил Антип, присаживаясь на ледяную землю.

Мысли спутались. Голова начала кружиться с неимоверной силой. Мерзкий хрип галок усилился, забивая остальные звуки. Реальность смялась в ком, скрутилась в спираль и распрямилась видением…

Антип стоял в сумерках. Солнца не видно, лишь странные, неясные отсветы вдоль горизонта. Земля, укрытая густым, темным туманом, черна и бугриста. Кочки вздрагивали под ногами, время от времени лопаясь, как огромные пузыри, издавая при этом мерзкое хлюпанье; черный, едкий дым вырывался из пробоев, устилая поверхность. Марево лежало ковром. Стояла невыносимая вонь.

Внизу, у земли, под туманом, угадывались люди. Или нечто подобное им… Ползали во мраке, не в силах подняться. Им больно, нестерпимо больно! Но это не та боль, что заставляет кричать, не та, что вынуждает сопротивляться – это безмолвный кошмар, разрывающий на части, высасывающий человеческую сущность. Страдания не лишали сил, наоборот, сознание поддерживалось в несчастных, чтобы муки ощущались, чтобы ужас осознавался. Только прерывистое дыхание. Только умоляющий взгляд.

Находились смельчаки, поднимающие головы над маревом, но тут же скрюченные громадины солдат Израдца бросались к нарушителям, втаптывая их обратно в смрад.

Антип понял, где находится. Антип догадался, зачем. Это будущее – его будущее! – и он пополняет сонм страдальцев. Превращается в ничто, растеряв остатки человечности. И не скажешь, что незаслуженно…

Взмах головы разогнал наваждение. Реальность, вздрагивая, возвратилась.

– И что видел? – спросил Израдец.

– Да пошел ты! – злобно выкрикнул Антип, – Да пошли вы все! ВСЕ!

– Что случилось? – испугался Волна.

– Я был в Больничке! Ясно? Видел, что ждет меня после смерти! Понятно? На хрена нужно помогать вам, если, один черт, ждет этот! – пренебрежительный кивок в сторону Израдца.

– Но! – встрял демон, – Грядущее многове…

– Заткнись ты, черт-недоучка! Что многовекторного в предстоящем?

– Ты же не разбился.

– Я и не видел, что расшибаюсь! Видел, что разбивается самолет и газета выходит с заголовком про старика. Так и вышло!

– Хватит орать, псих, – спокойно проговорил Израдец, – Заслужи прощение – не попадешь к нам.

– А я не заслужил? Не воевал за ваши Миры? А? Не таскался по стране в поисках монеты? И что? Где прощение? Одни дебильные просьбы: убей Волну, пристрели, все равно терять нечего. Выстрели в юззи, все равно ад светит. Да какого хрена! Остальные пусть остаются чистенькими, а Антипушка хреначь по плохим парням, убивай. Помогай, а потом отправляйся в ад. Иди ты! Я ухожу!

– Не надо, – тихо попросила Алена, не поднимая взгляда, – Мы же… пропадем без тебя…

– А мне-то что? Пропадайте!

Антип ушел в темноту. Силуэт слился с ночью, лишь брань доносилась до друзей, но скоро и она смолкла. Оставшиеся стояли молча, испуганными взглядами провожая приятеля. Один Израдец выглядел спокойным и, исказив лицо улыбкой, демон прервал тишину внезапным:

– Пять!

– Что? – хором переспросили люди.

– Четыре, – улыбнулся Израдец, – Три, два и… один!

При последнем слове из темноты вынырнул Антип. Три вздоха облегчения вырвались из человеческих уст.

– Плевать я хотел на вашу Справедливость! – сходу заявил Анти-поэт, обращаясь к одному Израдцу, – Я буду решать, что хорошо, а что плохо. И плевать на вашу дебильную Систему – можете разорвать меня на куски, но друзей не брошу. Им помогу, а не вам!

– Выговорился? – склонил голову на бок старик, – Тогда пошли.

Волна, Рустам и стюардесса отошли первыми. Головы опущены, словно в чем-то виновны. Грязные лохмотья болтались до земли, оставляя на снегу неровные бороздки. Израдец по-дружески приобнял Антипа за плечи – бандит не сопротивлялся.

– Что видел-то?

– Поймешь там, в твоей помойке. Кочки какие-то лопающиеся, вонь, черный дым…

– Кочки? – захохотал демон, – Детский сад ты видел, а не Больничку. Видел самое простое, самое безопасное. Это лишь легкая разминка перед настоящими муками.

– Успокоил! – зло выговорил Антип, выворачиваясь из объятий.

– Видения, – медленно произнес Израдец, размышляя, стоит ли продолжать, – Позволяют и видеть, и слышать, и чувствовать. Правильно?

– Вроде, да.

– Ты видел Большое Ничто, слышал страдания?

– Да.

– А чувствовал ли ты боль?

– Боль?.. Свою нет.

– Подумай почему. А сейчас надо одеть наших оборванцев.

– И, раз уж юззи все-равно знают, что мы здесь, – встрял Волна, – Наколдуй-ка нам новые паспорта.

В этот раз Израдец обошелся без фокусов – просто достал из карманов красного кителя маленькие книжечки и раздал протозанщикам. Волна, Рустам и Алена, быстро пролистав, спрятали их в маковой одежде. Антип остановился. Несколько мгновений сосредоточенно смотрел в паспорт, потом поднял глаза на демона, и, шипя злобой, выговорил:

– Ковно́?!! Я Антип Эмануилович Ковно? – тыкнул он паспортом в лицо Израдцу.

– А разве нет? – изобразил удивление демон, но в глазах сверкало веселье, – Ну, извини, настоящую фамилию и отчество я не знаю. Да и имя это не твое. Харалуги все выдумали! Негодяи, ух я им! – Израдец не выдержал и зашелся громким хохотом, – Да, ладно тебе! Потом поменяешь.

– Сам ты Ковно! – заявил Антип и обиженно отвернулся к Алене, – Ты зачем в юззи-то пошла?