Текст книги "Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг."

Футболист-«шахматист»

Не кто-нибудь, а великий нападающий «Спартака», капитан национальной сборной СССР, «распечатавший» ворота само́й Англии, Никита Симонян, назвал Агустина Гомеса футболистом-джентльменом[132]132
  Петров Ю.


[Закрыть].

Гомес в игре

На втором круге чемпионата СССР 1951 г. произошел случай, который многое объясняет в характере нашего героя. Тогда клуб «Торпедо» был приписан к московскому автомобильному заводу имени Сталина (ЗИС; позже он получил имя Лихачёва и стал называться ЗиЛ). Матч проходил в Москве, «автозаводцы» проиграли со счетом 1:2 тбилисскому «Динамо». Однако болельщики посчитали, что рефери явно благоволил команде с родины «вождя народов». Один из голов показался трибунам особо подозрительным, и после окончания матча поклонники «Торпедо» бросились на поле разбираться с арбитром. Дело могло закончиться кровопролитием, если бы не капитан команды Гомес: ведомые им футболисты-торпедовцы образовали вокруг судей кольцо и спрятали судейскую бригаду в раздевалке под трибунами, где те забаррикадировались[133]133
  Петров Ю.


[Закрыть].

Играть в футбол Агустин начал ещё в Басконии и уже в 1934 г. выступал за команду школы «Витери»[134]134
  https://web.archive.org/web/20140812142441/http://www.errenteria.net/es/ficheros/40_12177es.pdf


[Закрыть]. В 1937 г. он в числе сотен других «детей войны» был отправлен подальше от боевых действий, в Советский Союз. Гомес попал в знаменитый детский дом № 5[135]135
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 21–22.


[Закрыть], расположенный в нынешнем Обнинске (тогда – поселок Обнинское), где впоследствии будет открыт первый советский ядерный реактор. Футбольный же реактор, причем испанский, появился там уже в 1930-х годах. Как вспоминал ещё один советский футболист-«совиспанец» Руперто Сагасти[136]136
  Как его называли в России, Руперто Рупертович Сагасти Сан-Висенте (27.11. 1923, Бильбао, Испания – 25.11.2008, Москва), также был вывезен в СССР в числе «детей войны». После Великой Отечественной он отыграл пять сезонов в московских «Крыльях Советов» и «Спартаке». Позже работал преподавателем, был старшим доцентом кафедры футбола Института спорта (1958–1976, 1979–2008). После всех перемен, произошедших в 1990-е в России и в Испании, сыграл большую роль в привлечении российских футболистов в испанские клубы. Сагасти привёз в «Севилью» голкипера Рината Дасаева, позже порекомендовал в «Реаль Сосьедад» Карпина. В числе других спортсменов, вывезенных Сагасти в Испанию, следует назвать Зигмантовича, Попова, Радченко («Расинг»), Галямина, Кузнецова и Корнеева («Эспаньоль»), Черышева, Никифорова («Спортинг»), Писарева («Мерида») и т. д. См.: Ladislao J. Moñino. De Niños de la Guerra a estrellas de la URSS Ruperto Sagasti y Agustín Gómez triunfaron en el fútbol soviético tras su exilio durante la Guerra Civil. Un amigo suyo relata su vida en Moscú // El País, 28.6.2018: https://elpais.com/deportes/2018/06/27/mundial_futbol/1530117009_074742.html; Юрий Петров; Gómez el futbolista vasco de la URSS, 14.10.2015: http://euskalherriasozialista.blogspot.com/2015/10/gomez-el-futbolista-vasco-de-la-urss.html


[Закрыть], именно в Обнинском они впервые встретились с Гомесом. Сагасти приехал туда на футбольный турнир в составе испанской команды одесского детдома им. Кирова: «Весёлый грандиозный праздник запомнился надолго. Наших соперников вывел на поле не по годам серьезный 15-летний юноша. Это и был Агустин. […] Несмотря на принципиальный характер матча и присущую испанцам экспрессивность, Агустин Гомес уже тогда выделялся среди всех хладнокровием, спокойствием и, я бы даже сказал, степенностью»[137]137
  Костюков Н.


[Закрыть].

Руперто Сагасти – крайний слева

Итак, молодые баски разглядели друг друга. А в том же 1937 г. по СССР проехала взрослая сборная Басконии, игра которой показалась советским поклонникам футбола феноменальной, фантастической. Да и как иначе? Ведь она одержала победу в восьми из девяти матчей (рекордный счёт 6:1 в пользу испанцев был зафиксирован в поединке с несчастной сборной Минска)[138]138
  Костюков Н.


[Закрыть]. После этого понятия «Баскония» и «качественный футбол» слились в СССР в одно целое.

Молодые беженцы-баски (как их тогда называли – басконцы) посчитали, что обязаны подхватить эстафету – при этом, как и взрослые соотечественники, они придумали выходить на поле с заткнутыми за пояс шорт фирменными платочками (мол, чтобы вытирать пот[139]139
  Эту деталь на фотографии нам подсказал разглядеть еще один «совиспанец» – журналист Мигель Бас Фернандес.


[Закрыть]).

Матч между детской сборной Басконии и юными пионерами Советского Союза было решено провести не где-нибудь, а на главном тогда в СССР московском стадионе «Динамо». На поле команды вывели капитаны – Коля Кольцов и Агустин Гомес. Переполненный стадион слышал приветствие юного испанского футболиста: «Советским пионерам – наш пламенный пионерский привет! Мы счастливы, что находимся в советской стране. Вива Сталин!»[140]140
  Костюков Н.


[Закрыть]

Паренька заметили, и скоро он сам стал одним из московских футболистов: в 1939 г. вступил в ВЛКСМ[141]141
  Архив МЭИ. Арх. № 217. Св. № 4. Оп. № 26. Л. 5.


[Закрыть], в марте 1941 г. принял советское гражданство[142]142
  Там же… Л.3; РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 34.


[Закрыть] и, как это бывает в отрочестве-юности, быстро освоил новый язык. В личном листке по учету кадров (он хранится в архиве Коминтерна) Гомес с явной гордостью написал о языках, которые знает помимо родного испанского: «Русский. Владею хорошо»[143]143
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 35.


[Закрыть].

Вновь предоставим слово профессионалам. Никита Симонян: «Не обладая внушительными физическими данными, он с лихвой компенсировал их своим интеллектом и видением игры, точным предугадыванием возможных ходов соперника. Четкий выбор позиции, прекрасная страховка партнера, безукоризненная игра в воздухе, точнейший и своевременнейший первый пас – все это было в арсенале игры Агустина Гомеса». Юрий Золотов: «Об Агустине Гомесе шла молва, согласно которой он считался чуть ли не вторым вратарем в команде. Частенько страхуя партнеров в обороне и вратаря, Гомес как бы выполнял еще и функцию голкипера, оказываясь на последнем рубеже перед воротами. Сколько, таким образом, он вынес мячей из торпедовских ворот, трудно подсчитать. […] Обращая внимание на этот факт, замечу, что в нашем футболе в то время так не играл еще никто, подобной страховки вратаря тогда не было, и Агустина, конечно, нужно считать новатором в этом направлении». Соглашаясь с этим, Руперто Сагасти добавлял: «Он мог четко определить скорость полета мяча, его траекторию, момент своего прыжка – в результате он всегда выигрывал борьбу наверху». А Золотов объяснял: «При невысоком росте Гомес, как правило, почти всегда выигрывал воздушные дуэли […], своевременно оттолкнувшись от земли, как бы зависал воздухе, благодаря чему успешно соперничал с более рослыми футболистами в борьбе за верховые мячи».

А. Гомес и Н. Симонян в центре

Сагасти подытоживал: «Гомес не обладал высокой скоростью, но он так рассчитывал каждое свое движение, так выбирал позицию, что непременно оказывался в нужной точке ближе всех к мячу. Это качество я могу объяснить его незаурядными умственными способностями. Он, словно хороший шахматист, умел просчитывать игру на несколько ходов вперед». А Симонян, как мы помним, называл Гомеса джентльменом и говорил: «Это нынче редко звучат аплодисменты во время игры. Тогда они были громоподобны и очень часто предназначались Гомесу».

Ценны для нас и те воспоминания Юрия Золотова, которые относятся уже не только и не столько к футболу: «У него часто собирались испанцы – на партию в преферанс, отведать национальные блюда. Агустин был человек увлекающийся, разносторонний, эрудированный. Как-то пришел ко мне домой: “Поехали”. Я в недоумении. “Куда?” – “Увидишь”. Приехали к зданию ОСОАВИАХИМа, что на углу улицы Правды и Ленинградского шоссе. Здесь, во дворце “Крылья Советов”, как оказалось, был испанский клуб, а Агустин в нем пользовался большим авторитетом. Здесь же Гомес познакомил меня с […] Долорес Ибаррури»[144]144
  Все цитаты футболистов даны по: Петров Ю.


[Закрыть].

У неё, у Пассионарии, он был на особом счету. Ещё со времен войны.

В Испании: футболист, партиец и… «масон»

Как указывают спортивные журналисты, «сезон 1954-го он фактически пропустил: вторая работа занимала практически все время. Гомеса раз за разом отправляют во франкистскую Испанию. Он приезжал на родину под чужим именем, выполняя шпионские задания»[145]145
  Костюков Н.


[Закрыть].

Стоит признать: никаких документов о пребывании его в тот период в Испании у нас нет. Разве что в материалах РГАСПИ мелькает его псевдоним – «Аугусто Мартинес»[146]146
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 9, 11.


[Закрыть].

Зато, по сведениям дочери Гомеса, Лины, не позднее 9 мая 1956 г. в Исполком Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца (СОКК и КП) СССР поступило заявление от находившихся в Советском Союзе, оказывается, сразу троих братьев Гомес – Хуана, Рамона и Агустина: «В Испании живут наши родители: мать Пагола Маргарита и отец Гомес Феликс. […] Отец уже четвёртый месяц лежит в постели в тяжёлом состоянии. […]. Ввиду их тяжёлого материального положения (просим) Вашего содействия и помощи в получении разрешения послать им почтовый перевод»[147]147
  Переписка с Линой Гомес.


[Закрыть]. Эта просьба о денежном переводе родителям (чья лавка, если и была, явно не приносила дохода) оборачивается тем, что на историческую родину отправляется сам Агустин: «Выбыл в Испанию 15/X-56»[148]148
  Там же.


[Закрыть].

Братья Гомес воспользовались тем, что именно в 1956 г. Франко согласился принять первую группу испанцев, во время и после гражданской войны нашедших убежище в СССР. С парохода, прибывшего из Одессы, на испанский берег в порту Кастельон сошел 461 человек, включая 137 «детей войны»[149]149
  Miguel Ángel Lara. Español, internacional por la URSS, espía del KGB y enemigo de Carrillo // Marca.com: https://www.marca.com/reportajes/2014/02/el_poder_del_balon/2015/02/18/seccion_01/1424217899.html (проверено 17.7.2019)


[Закрыть]. Случилось это 22 октября.

По свидетельству мадридской газеты «Эль Паис», «после возвращения фигура Гомеса была окружена полицейскими интригами»[150]150
  Ladislao J. Moñino.


[Закрыть]. Считается, что при допросе сотрудниками испанской службы безопасности Dirección General de Seguridad (DGS) он не скрывал своего коммунистического «бэкграунда», но там записали: «он из тех, у кого есть работа»[151]151
  Ladislao J. Moñino; Mitxel Ezquiaga.


[Закрыть]. И она действительно его ждала.

Интересно, что тот же Руперто Сагасти не имел никаких шансов попасть на «смотрины» в испанские клубы: франкистский режим этого не допускал. Однако вернувшемуся в Испанию Гомесу, как казалось поначалу, повезло: уже 4 декабря 1956 г. он вышел на тренировку в составе мадридского клуба «Атлетико», а 8 декабря играл в его составе против дюссельдорфской «Фортуны»[152]152
  Miguel Ángel Lara; Mitxel Ezquiaga.


[Закрыть].

Но, к сожалению, игра у него не пошла, и с трибун понеслись оскорбления. В его адрес кричали «красный»[153]153
  Там же.


[Закрыть] и даже «масон»…[154]154
  Mitxel Ezquiaga.


[Закрыть]

18 декабря его вновь допросила DGS, подозревавшая, что в Мадриде он собирался заняться политикой. Вследствие этого Гомес решил уехать из столицы на «малую родину», в Страну Басков, – тренировать местных футболистов. Сначала это была футбольная команда «Реаль Унион» в городе Толоса[155]155
  Miguel Ángel Lara; Mitxel Ezquiaga


[Закрыть]. В следующем десятилетии в его личное дело (хранящееся теперь в РГАСПИ) подошьют сообщение: Гомес – «тренер клуба 3-й дивизии в пограничном городе Ирун»[156]156
  ТАСС ИШ.НЛ.ГА, 84-Р из Лондона, 17 февраля 1960 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 13.


[Закрыть].

При этом, несмотря на усиленный полицейский надзор, А. Гомес стал секретарем организаций коммунистов сначала провинции Гипускоа, а затем и всей Басконии[157]157
  Юрий Петров; Miguel Ángel Lara; Mitxel Ezquiaga.


[Закрыть]. Правда, судя по всему, «ареал» его деятельности был шире. Никита Симонян вспоминал: «После того как Гомес уехал в Испанию, мы почти ничего не знали о нем. Но вот как-то в 1959 г. во время турне по Южной Америке[158]158
  Турне продлилось с 25 ноября по 18 декабря 1959 г. «Спартак» играл с клубами «Фламенго» (Рио-де-Жанейро), «Атлетико Минейро (Белу-Оризонти), «Насьональ» (Монтевидео), «Мильонариос» и «Санта-Фе» (Богота) и со сборной Венесуэлы. В кулуарах какого матча было передано письмо, Симонян не уточнял. Данные о матчах по: https://ru.wikipedia.org/wiki/ФК_ «Спартак»_Москва_в_сезоне_1959 (проверено 25.7.2019)


[Закрыть] (курсив наш. – Авт.) ко мне подошел испанец и представился: «Я Хосе, двоюродный брат Гомеса. Вам от него письмо»[159]159
  Петров Ю.


[Закрыть]. Письмо, переданное в Южной Америке! Интересно, сам Гомес в этот момент тоже находился неподалёку?!

Но вернёмся в Испанию. Во время полицейского рейда в Сан-Себастьяне Агустина задерживает полиция. Его пытают и переводят в мадридскую тюрьму «Карабанчель».

В СССР начинается кампания солидарности. На московском автомобильном заводе имени Лихачёва проходит специальный митинг: «Свободу Агустину Гомесу!»[160]160
  Там же.


[Закрыть]

Однако освобождают его не потому, что Франко решил прислушаться к советским рабочим или европейским правозащитникам.

В РГАСПИ мы нашли телеграмму ТАСС, которая гласит: «[Французская газета] “Монд” опубликовала следующее сообщение корреспондента агентства Франс Пресс из Мадрида, датированное 19 ноября: “[…] Агустин Гомес […] не явился вовремя по вызову трибунала”»[161]161
  ТАСС. 19.11.1960 // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 10.


[Закрыть]. К ещё одной справке из РГАСПИ другого периода есть рукописная приписка: «По сведениям мл. референта Международного отдела ЦК КПСС Д.А. Пастухова, […] Агустин Гомес – чл. ЦК КПИ, сбежавший с суда, который состоялся после ареста его франкистскими властями»[162]162
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 7.


[Закрыть].

Ясность вносит недавняя публикация баскского исследователя М. Эскиаги: «Когда его перевозили из тюрьмы в суд, Агустин смог бежать, благодаря устройству, которым его снабдили семья и компартия»[163]163
  Mitxel Ezquiaga.


[Закрыть]. Дальше, правда, версии опять разнятся. Эскиага считает, что Гомес бежал во Францию[164]164
  Там же.


[Закрыть]. Другие источники полагают, что он скрылся в Южной Америке, в Венесуэле[165]165
  Agustín Gómez, el vasco que triunfó en el fútbol sovietico Extraído de Cultura Bolchevique, 10.4.2012, http://amistadhispanosovietica.blogspot.com/2012/04/agustin-gomez-el-vasco-que-triunfo-en.html (проверено 24.7.2019); Mitxel EZQUIAGA


[Закрыть].

Но был ли он связан с советской разведкой?

«Пробелы» в биографии

Конечно же, в России футболист Гомес ассоциируется, прежде всего, с московской командой «Торпедо», за которую стал выступать в 1947 г. Но ещё в 1940–1941 гг. он играл в команде фабрики «Красная Роза», а после, в 1944–1946 гг., выступал за «Крылья Советов». А что же он делал между «Красной Розой» и «Крыльями Советов»? Где находился в войну?

Когда Д. Ибаррури хлопотала о его зачислении в Высшую партшколу при ЦК КПСС, туда ушла справка, в которой о военном периоде не было ни слова: «В 1937 г. прибыл в СССР вместе с испанскими детьми. С 1939 г. состоял членом ВЛКСМ. Член КПСС с 1948 г. Имеет высшее образование – в 1949 г. окончил Московский институт инженеров связи и был направлен на работу на автозавод им. Сталина. В настоящее время является футболистом команды мастеров “Торпедо”. Заслуженный мастер спорта. Партком завода характеризует т. Гомеса с положительной стороны»[166]166
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 15.


[Закрыть].

В записях Лины Гомес его биография выглядит вроде бы последовательнее (добавление о периоде войны выделим курсивом): «В СССР с 1937 года. 1937–43 – воспитанник детдома. 1943–49 – студент Московского энергетического института и института связи»[167]167
  Переписка с Л. Гомес.


[Закрыть]. То есть, согласно этой справке, из воспитанников детдома Гомес в середине войны прямиком переходит в студенты.

Но, оказывается, до этого он побывал в числе других студентов: в справке из РГАСПИ говорится, что Гомес в «1937–1942 гг. воспитывался в детских домах и учился в машиностроительном техникуме»[168]168
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 23.


[Закрыть].

Вернемся к данным Лины Гомес. У неё есть и несколько другая биография (совсем новое и здесь выделим курсивом): «1937–1940 – воспитанник детдома № 5, 1940–1941 – учащийся энергомашиностроительного техникума гор. Москвы, 1941–1942 – учащийся средней школы гор. Самарканда, 1942–1943 – учащийся с/х техникума № 1 гор. Уфы» и далее уже о послевоенном периоде[169]169
  Переписка с Л. Гомес.


[Закрыть]. Как видим, к машиностроительному техникуму добавились школа в Самарканде и сельхозтехникум в Башкирии…

Со школой в Самарканде (Узбекская ССР) всё ясно – эвакуация. А вот дальше…

Номера, номера, номера

Принципиально важный документ из личного дела Гомеса в РГАСПИ – пропуск № 1693 сроком до 4 мая 1942 г., выписанный в Узбекской ССР небрежной рукой милиционера. Пропуск на перемещение по тылу. Временное проживание разрешено в двух городах: Куйбышеве (резервной столице СССР, через которую шёл весь транзит) и Уфе. И главное: «Цель поездки – вызов Ин-та № 301»[170]170
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 31.


[Закрыть].

Согласно фундаментальному исследованию Г. Адибекова, Э. Шахназаровой и К. Ширини «Организационная структура Коминтерна», впервые учреждение с таким названием – «Институт № 301» – возникает в письме генсека III Интернационала Георгия Димитрова председателю Совнаркома СССР Вячеславу Молотову от 13 декабря 1938 г. В этом письме говорится, что в дальнейшем через такой институт будет вестись работа по снабжению и строительству… Службы связи Секретариата ИККИ[171]171
  Адибеков Г.М., Шахназарова Э.Н., Шириня К.К. Организационная структура Коминтерна. 1919–1943. М., 1997. С. 245–246.


[Закрыть]. А это, как мы помним, – переименованный ОМС (Отдел международной связи). То есть курьерская служба и разведка Коминтерна.

Разберёмся с другими имеющимися у нас материалами об этом Институте. Ещё в 1938 г. в его ведение передали дом отдыха Коминтерна в подмосковном Пушкино и дом отдыха НИИ национальных и колониальных проблем в подмосковном Нагорном[172]172
  Там же.


[Закрыть]. Но в 1941 г. было не до них: Коминтерн и его «дочерние» структуры эвакуировались как раз в Башкирию. Где мы и нашли воспоминания анонимного, но, судя по контексту, чехословацкого коммуниста (орфография автора сохранена):

«Служба на вокзале [Уфы] нам показала направление. […] Мы должны идти до самого конца, где стоит большое здание, которое обозначено как институт № 307 (так в тексте, но, как будет видно, речь идёт о том же учреждении. – Авт.). Нам неясно, что это? На первый взгляд казалось, что это напоминает какой-то вуз. Пришел товарищ из отделения кадров с медалью “За отвагу”, что на меня произвело большое впечатление. […] Он спросил, есть ли у нас представление, где мы находимся. Мы ответили, что в какой-то партийной школе. Тогда он нас информировал, что мы находимся в комитете Коминтерна, который был эвакуирован из Москвы […] Из это ситуации на освободило то, что нас ожидает товарищ Готвальд. […] Потом […] мы долго разговаривали у товарища Вацлава Копецкого»[173]173
  Воспоминания неизвестного коминтерновца из хранилищ МБУК «Кушнаренковский историко-краеведческий музей».


[Закрыть].

Вернёмся к труду «Организационная структура Коминтерна». В 1942 г. в Службу связи Коминтерна входили:

«а) секретари ИККИ (Д. Ибаррури, К. Готвальд, П. Тольятти);

б) секретариат;

в) представители компартий (Италии – В. Бианко, Австрии – И. Коплениг, Чехословакии – В. Копецкий)»[174]174
  Адибеков Г.М., Шахназарова Э.Н., Шириня К.К. С. 223–224.


[Закрыть].

В этом списке мы видим и Готвальда с Копецким, упомянутых чехословацким коммунистом, явившимся именно в этот Институт (пусть он ошибся номером), и Ибаррури, к которой, получается, был вызван Гомес. Зачем?

Прежде всего поясним, что с началом войны Служба связи Коминтерна была реорганизована: вместо постоянных стали использовать разовых курьеров из числа лиц, отобранных для этой цели компартиями[175]175
  Там же. С. 215–216.


[Закрыть].

А также повторим: ставшие для нас одним из «ключей» воспоминания безымянного чехословацкого коммуниста обнаружены в Башкирии, но не в Уфе, а в архиве бывшего Кушнаренковского райкома КПСС. Это – ещё одно косвенное подтверждение того, что Гомес находился именно там. Есть и важные совпадения в архивных документах. Как мы помним, пропуск из Самарканда в Уфу был выписан Гомесу сроком до 4 мая 1942 г. А в заключении секретной справки кадровиков ИККИ от 23 апреля говорится: «Тов. Гомес проявил себя активным, способным, растущим членом ВЛКСМ. Представительство КП Испании рекомендует его на партучебу. Для учебы в партшколе подходит. Вилков, Бадалян»[176]176
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л.33.


[Закрыть]. Что это за «партшкола», мы уже знаем.

Массовик-затейник?

Итак, Гомес – выпускник военно-политической и разведывательно-диверсионной спецшколы, откуда многие отправляются на задания в тыл врага по линии не только Коминтерна, но и разведуправлений НКВД/НКГБи Генштаба Красной армии.

А Гомес? На пике войны его биография совершила какой-то совершенно немыслимый поворот. Во-первых, в 1943 г., будучи советским гражданином призывного возраста и выпускником разведшколы Коминтерна (!), он стал студентом Московского энергетического института (МЭИ).

А во-вторых, – и это ещё более странно – он «в 1944 г. работал в качестве массовика в пионер-лагере Управления делами ЦК ВКП(б)»[177]177
  Там же. Л. 26.


[Закрыть]. Более того, в его деле в РГАСПИ на этот счёт имеется даже Выписка из приказа № 57 от 30.VI.1944 г.: «тов. Гомес П.А. зачислить в штат пионер. лагеря на должность массовика с 1.VII.1944 с окладом 300 рублей в месяц»[178]178
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 27.


[Закрыть]. Правда, графа о том, когда он оттуда уволился, пуста…

Ещё пробелы в биографии

В Московском энергетическом институте подтвердили: в отделе кадров есть дело студента Агустина Гомеса. И дали его посмотреть. Но и в нем мы снова увидели примечательные пробелы. Например, заполняя «Личный листок по учёту кадров» и анкету, в графе «Образование» Агустин написал, что окончил 10 классов и ушёл с 1-го курса Техникума машиностроения г. Самарканда[179]179
  Архив МЭИ. Арх. № 217. Св. № 4. Оп. № 26. Л. 2.


[Закрыть]. Об учёбе в спецшколе Коминтерна – ни слова.

В графе «Отношение к военной службе» он указал: «военнообязанный»[180]180
  Там же. Л. 3.


[Закрыть]. И при этом не отправился на фронт, а поступил в МЭИ 3 сентября 1943 г.[181]181
  Там же. Л. 6.


[Закрыть] Там он числился до 22 октября 1945 г., когда, получив строгий выговор, по распоряжению декана перевелся в Московский институт инженеров связи[182]182
  Там же. Л. 7.


[Закрыть].

Связан ли перевод с выговором или с чём-то другим – неизвестно. Но с этими сведениями контрастируют вроде бы мелкие, но всё же противоречия в воспоминаниях о нём друзей спортсменов.

Начнём с того же Никиты Симоняна. Он рассказывал: «В 1946 году, будучи очень молодым человеком, я приехал в Москву из Сухуми играть в команде “Крылья Советов”. Сразу же шефство надо мной взял Агустин Гомес: в столице он жил уже около десяти лет, прекрасно здесь ориентировался, имел много друзей»[183]183
  Петров Ю.


[Закрыть]. И вот – первое несоответствие: у Гомеса было много друзей в Москве, но он не жил в столице десять лет! На тот момент он около десяти лет прожил в Советском Союзе, в разных его частях – в Обнинске-Обнинском, в Самарканде, в Башкирии.

В первом выпуске инженеров-гидроэнергетиков МЭИ «совиспанцев» много, но Агустина Гомеса среди них не было

Конечно, проще всего сказать, что это – формальная претензия. Но, зная о «параллельных жизнях» Гомеса, можно допустить: во что-то он предпочитал не посвящать даже близких знакомых (если, конечно, не ошибся сам Симонян).

Обратимся и к воспоминаниям Юрия Золотова: «В межсезонье 1949–50 годов я был принят в столичное “Торпедо”. Автозаводцы как раз взяли Кубок страны, показывали очень содержательную игру. Одним из лидеров команды был защитник Агустин Гомес. Молодой специалист, закончивший энергетический институт, он пришел работать на завод по специальности»[184]184
  Петров Ю.


[Закрыть]. Опять странности… Как мы помним из записи в ГАРФ, Гомес – «инженер-связист автозавода им. Сталина»[185]185
  Переписка с Л. Гомес.


[Закрыть]. И стал он таковым, окончив не МЭИ, а Московский институт инженеров связи (в 1949 г.)[186]186
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 221. Д. 2160. Л. 15, 19, 21–22.


[Закрыть].

Почему же его друг запомнил информацию о другом вузе – о МЭИ? Возможно, Гомес говорил, что окончил его? Но зачем?!

Что если и переход в студенты МЭИ в 1943 г., и работа массовиком-затейником в 1944 г. были лишь «бумажной фикцией», а на самом деле в это время Гомес занимался чем-то иным? Интересно, кстати, что в его личном деле в МЭИ есть его заявления о приеме на учебу и о переводе в другой вуз, его анкета и обходной лист, но нет никаких выписок об учебном процессе…

Противоречия на этом не кончаются. Альгис Арлаускас рассказал нам, что его мать Кармен Пинедо (которая училась в том же МЭИ и потом ездила на Днепрогэс) говорила о Гомесе как об однокурснике. Однако в ректорате МЭИ нам напомнили: в годы войны в учебном корпусе института располагались и курсы диверсантов, которые окончила, например, Зоя Космодемьянская!