Текст книги "Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг."

Эстонцы? Первые загадки

Что они думали, когда взошли на борт британского судна «Оушн войс»? Верили ли они в свою удачу? Доверяли ли друг другу? И могли ли выговорить имена и географические названия из придуманных им запасных биографий?

Итак, в списках пассажиров числились по советским паспортам и с русскими именами: женщины – «Эмилия Новикова»[287]287
  TNA. HS 4/344.


[Закрыть] и «Елена Михайловна Никитина»[288]288
  Там же; Лота В. «Альта» против «Барбароссы». М.: Молодая гвардия, 2005. https://libcat.ru/knigi/proza/istoricheskaya-proza/338533-vladimir-lota-alta-protiv-barbarossy.html (проверено 19.7.2019)


[Закрыть] и мужчины – «Пётр Кольцов» и «Генрих Горелов»[289]289
  TNA. HS 4/344.


[Закрыть]. В принципе, произносимо. Хотя и нелегко для уроженцев бывших Германской и Австро-Венгерской империй, коими и являлись эти советские агенты.

Однако у каждого из них были и дополнительные вымышленные личные данные – почему-то… эстонцев. «Никитина» – 34-летняя «Керсти Поска», незамужняя стенографистка из Хаапсалу. «Новикова» – 34-летняя «Анна Ундер», незамужняя гувернантка из окрестностей озера Выртсъярв. «Кольцов» – 36-летний «Юри Круус», холостой инженер-радист из Таллина. «Горелов» – 37-летний «Отто Улноти», холостой торговец древесиной из Рафлы[290]290
  Там же.


[Закрыть].

Детализация, такие подробности не только в отношении возраста, но и профессиональной принадлежности, – всё это вроде бы убедительно. Но, как известно, дьявол кроется именно в деталях…

Смысл?

Каков был в смысл в присвоении им эстонских имён – не вполне понятно. Возможно, в НКВД исходили из рекомендации внешнеполитического ведомства: лишний раз подчеркнуть для британцев, что вчерашняя «буржуазная» Эстония – теперь на вечные времена Эстонская Советская Социалистическая Республика, неотъемлемая часть СССР.

К слову, эти сведения доносились до британцев самыми разными советскими представителями, при самых разных обстоятельствах и самыми разными способами. Например, руководитель советской военной миссии в Лондоне адмирал Харламов вспоминал о такой своей пикировке с британским фельдмаршалом Монтгомери приблизительно в 1944 г.:

«– Господин адмирал, а как вы думаете поступить с прибалтийскими государствами?

– Как поступить? Дания останется Данией! Швеция, как нейтральная страна, останется Швецией! Кусочек Норвегии там близко к Прибалтике, там освобождают, там наши войска на севере.

– Нет! Я не про эти. Я вот: Эстония, Латвия, Литва.

– Об этом у нас и разговора не может быть! У нас каждый пионер знает, что это – наши республики Советского Союза! Мы будем освобождать. И никого не будем спрашивать»[291]291
  Расшифровка воспоминаний адмирала Харламова, надиктованных на семейный магнитофон. Впервые опубликована в: Брилев С. «Второй фронт»: русский дневник. Неизвестные воспоминания советского адмирала-наблюдателя и участника операции «Оверлорд» // Международная жизнь. № 7/2019. Впервые прозвучало в эфире: Брилев С., Бурлакова Е. Дневник адмирала Харламова: «Вести в субботу» узнали детали открытия Второго фронта в Нормандии. Репортаж на канале «Россия-1», 25.5.2019 / https://www.vesti.ru/videos/show/vid/798879/ (проверено 16.8.2019)


[Закрыть].

Занятно, кстати, что, когда руководитель миссии связи SOE в СССР Хилл попросил помочь ему обставить выделенную ему в Москве квартиру в Гранатном переулке[292]292
  George A. Hill. Reminiscences of Four Years with NKVD. Private publication, Hoover Institution Archives, 1968. Р. 163.


[Закрыть], туда доставили эстонский стеклянный столик и латвийские столовые приборы[293]293
  Hill. Р. 144.


[Закрыть]. И это для него специально подчеркнули. Интересно и другое: когда в феврале 1942 г. Хилл посещал советский партизанский отряд за линией фронта, ему объяснили, что среди бойцов есть и латыши с эстонцами[294]294
  Там же. Р. 175.


[Закрыть].

Однако на тот момент Эстония была полностью оккупирована рейхом. И обнаружив в Британии довольно экзотическую группу советских эстонцев, имевшаяся там немецкая агентурная сеть могла передать их имена в Берлин, где их «пробили» бы и поняли, что никакие это не эстонцы.

Мы сделали вольное предположение о том, что в советской разведке решили присвоить своим агентам имена тех эстонцев из картотеки внутренних служб НКВД, до которых из-за границы было уже не «докопаться». Но эта догадка подтвердилась лишь частично.

Под этот критерий полностью подпал лишь один человек – «Анна Ундер». Из ответа эстонского «Мемориала» следует, что перед войной в Эстонии действительно проживала такая женщина 1907 года рождения[295]295
  Email correspondence of Bernard O’Connor and Arnold Alijaste (Memoriaal, Estonia).


[Закрыть] – фактически ровесница той, 34-летней «Анны Ундер», прибывшей из СССР в числе «ледорубов». При этом настоящая Анна Ундер скончалась в 1939 г. Принятое НКВД решение дать её имя своему агенту более или менее соотносится с принципами, по которым подбирали личности и другим известным разведчикам-«нелегалам» (обычно, впрочем, они пользуются именами тех, кто умер еще в младенчестве, и, напротив, кажутся теми, кто продолжает существовать). И, кстати, попробуйте (если вы не эстонец, конечно) выговорить название озера Выртсъярв!

Есть в приведённом списке и ещё одно совпадение с реально существовавшим человеком. Но в данном случае, на наш взгляд, агент рисковал еще больше – и не потому, что не умел произносить название упомянутого выше озера. Среди попавших под жернова сталинских репрессий на сайте эстонского «Мемориала» значится Юри Ганс Круус (осужденный, в частности, по статье уголовного кодекса 58-1а – за «шпионаж»). Правда, он родился в 1894 г., и к моменту путешествия из Архангельска ему должно было быть 47 или 48 лет. В Британию же прибыл, как уже замечено, 36-летний «Юри Круус». Двенадцать лет разницы – всё-таки многовато. К тому же, как мы выяснили, настоящий Юри Круус был осужден уже после войны, в 1948 г. (наказание отбывал в Дубравлаге, в 1955 г. реабилитирован[296]296
  https://www.memoriaal.ee/otsing/?q=jüri+kruus&f=all


[Закрыть]). Так что его нельзя отнести к числу «исчезнувших с радаров» во время войны.

Ко всему этому надо добавить, что базовым языком для членов групп «Тоник» и «Содовая» был немецкий. Немецкий акцент в русской речи если и напоминает какой-то из балтийских, то, скорее, латышский. Тягучий же эстонский «напев» весьма своеобразен в любом языке. Иными словами, камуфляж – поистине странный.

Между тем в ответе на дополнительный запрос английского соавтора администраторы интернет-портала эстонского «Мемориала» также сообщили: «Поска и Круус – распространённые эстонские имена, [а] “Улноти” – должно быть ошибка. В Эстонии нет такой фамилии или слова»[297]297
  Email correspondence of Bernard O’Connor and Arnold Alijaste (Memoriaal, Estonia).


[Закрыть]. Но зачем Москве понадобилось давать своему агенту столь вызывающее имя?

«Улноти»-«Горелов» – и без того самая загадочная фигура в этой компании.

Несуществующий

Британцы знали его еще и как «Георга Титце»[298]298
  Dónal O’Sullivan. Dealing with the Devil. Anglo-Soviet Intelligence Cooperation During the Second World War. Peter Lang., New York, 2010. Р. 85.


[Закрыть]. Проблема состояла в том, что человека с такими именами и/или псевдонимами – «Улноти», «Горелов», «Титце» – нет ни в базе данных РГАСПИ, ни у СВР. Для удобства пока и мы будем называть его «Гореловым» – хотя у русского автора, который в детстве зачитывался книгами из «Библиотеки приключений» и, в частности, романом «Тайна трёх океанов», эта фамилия и вызывает образ, прямо противоположный образу друга советских спецслужб (если кто забыл, то в романе военный инженер Горелов оказывается японским диверсантом на борту советской чудо-подлодки «Пионер»).

По британским данным, изначально его из СССР отправили в составе группы «Содовая» (то есть вместе с «Новиковой»-«Ундер»), но по прибытии в Лондон группы были «перетасованы» руководителем миссии связи НКВД в Британии Иваном Чичаевым[299]299
  O’Connor. Р.112.


[Закрыть]. В итоге «Улноти»-«Горелов»-«Титце» оказался в группе «Тоник».

Забегая вперёд, сразу же скажем, что его спутница в этой группе – «Никитина»-«Поска» – работала не на НКВД, а на ГРУ[300]300
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть]. Значит, и «Горелов» был не из политической, а из военной разведки? Это, по идее, объясняет, почему его нет в базе данных агентуры СВР. Но и получивший доступ к материалам ГРУ российский исследователь Владимир Лота не нашёл на него ничего дополнительного. Он пишет: «Некто Горелов (имя неизвестно). […] Видимо, и фамилия “Горелов” тоже была вымышленной»[301]301
  Лота В. «Альта» против «Барбароссы».


[Закрыть].

Британцы, лично наблюдая за этим человеком, только и написали, что он «забавный старик» (при этом возраст определили в районе 45 лет). Еще в Лондоне отметили, что, «на первый взгляд, он находится в постоянной депрессии». В SOE продолжили: «Тем не менее, более длительное общение и алкоголь породили целую коллекцию очень даже занятных рассказов. Но вообще он экономил слова и не заговаривал, если к нему не обращались»[302]302
  TNA. HS 4/344.


[Закрыть].

Мы ещё вернёмся к этой фигуре, к «Горелову». А пока расскажем о путешествии всех «ледорубов» из Архангельска в Британию.

Сложный переход в Британию

Вряд ли настоящие агенты – члены групп «Содовая» и «Тоник», представлявшие себе весь масштаб и все повороты англо-советской «визовой войны» и всю глубину взаимной реальной и мнимой «шпиономании», взошли на борт судна, на котором, как мы уже заметили, на родину возвращались те самые «лишние» сотрудники британского военного госпиталя. Кто бы, в теории, ни был прав в том диковинном споре, теперь всем им вместе предстояло тяжелейшее, ужасное испытание.

…Координаты – 71° 23’ северной широты, 11° 03’ западной долготы. Дата – 22 сентября 1942 г. В этом месте и в это время британское судно «Оушн войс», на борту которого находились советские разведчики, попало в объектив перископа немецкой подлодки U-435 под командованием 31-летнего капитан-лейтенанта Зигфрида Стрелова[303]303
  https://uboat.net/men/strelow.htm


[Закрыть]. Последовала торпедная атака.

К счастью, никто не погиб: все 89 человек (включая 25 советских или называвшихся советскими граждан) спаслись, 28 сентября 1942 г. они сошли на британский берег[304]304
  TNA. HS4/344.


[Закрыть], а 30 сентября прибыли в Лондон[305]305
  Лота В. «Альта» против «Барбароссы».


[Закрыть]. В московский Центр пришло сообщение об участниках перехода, командированных РУ РККА:

«Горелов потерял все документы, рацию, шифр, рекомендательное письмо, книгу для шифрования и все личные вещи. Никитина тоже потеряла все документы, рацию, книгу для шифрования, фотоаппарат и все личные вещи. У нее осталось 800 американских долларов и 90 английских фунтов»[306]306
  Там же.


[Закрыть]. В последней строчке донесения сообщалось, что у «Горелова и Никитиной настроение хорошее»[307]307
  Там же.


[Закрыть].

Вряд ли хорошим настроение было в Центре: всё это затягивало выполнение «ледорубами» возложенных на них задач…

Ну, а в качестве «мостика» к тому, о чём пойдёт речь дальше, добавим: в Шотландию пассажиры торпедированного немецкой подлодкой U-435 британского судна «Оушн войс» были доставлены подобравшими их кораблями Королевского флота «Замалек» (по другим сведениям, «Бульдог»)[308]308
  TNA. HS4/344.


[Закрыть] и «Сигал»[309]309
  Rohwer, Jürgen; Gerhard Hümmelchen. “Seekrieg 1942, September”. Württembergische Landesbibliothek Stuttgart; https://uboat.net/allies/merchants/ships/2196.html


[Закрыть]. Название последнего переводится как «Чайка». И это символично.

«Чайка»

Под таким оперативным псевдонимом – «Чайка» – в ответе СВР на запрос ВГТРК проходит агент НКВД Эмилия Степановна Шок-Нагель. Кстати, интересная деталь: в том же ответе из СВР написано, что «данных на Эмилию Борецки (о которой шла речь в запросе, основанном на материалах TNA и РГАСПИ. – Авт.) в архиве Службы не имеется».

Но, дочитав ответ СВР, мы ясно увидели, что речь идёт об одном и том же человеке, имевшем рекордное даже для «ледорубов» количество имён и фамилий, псевдонимов и позывных. Это та же женщина, которая в Британию прибыла по советскому паспорту на имя «Эмилии Новиковой», а при транзите через Британию в рейх значилась как 34-летняя эстонка «Анна Ундер».

Но и настоящих фамилий у неё было много. Она же – Шок. Она же – Нагель. Она же – Бартольска. И она же – Борецка.

Начнём с конца.

«Чайка». Прерванный полёт

Борецка – последняя из фамилий этой, конечно же, очень несчастной женщины. Последний документ в её личном деле в РГАСПИ такой:

«Управлению делами ЦК КПСС

От Борецкой Эмилии Степановны

Г. Инта, Коми АССР

Просьба перечислить зарплату на умершего мужа по постановлению Совета министров СССР от 8 сентября 1955 г. № 1655»[310]310
  РГАСПИ. Ф. 495.Оп. 272. Д. 200. Л. 1.


[Закрыть].

Речь – о постановлении в отношении тех, кого стали выпускать на свободу в «оттепель». Инта, откуда писала Эмилия, – это одна из региональных «столиц» ГУЛАГа. Кем же был её муж, явно сгинувший в сталинских репрессиях?

Родился Густав Шок-Борецки в 1897 г. в Братиславе[311]311
  Там же. Л. 4.


[Закрыть] (как и Эмилия). В одной из справок Коминтерна и в паспорте гражданина СССР он назван венгром[312]312
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 272. Д. 200. Л.6; Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть], но свою автобиографию написал на немецком[313]313
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 272. Д. 200. Л.30.


[Закрыть]. Да и в другой справке кадровиков Коминтерна он значится как немец[314]314
  Там же. Л. 8.


[Закрыть].

В период 1913–1918 гг. он числился в Венгерской социал-демократической партии[315]315
  Там же.


[Закрыть]. Но на то же время приходятся такие этапы его жизни:

«1914 – призван в австро-венгерскую армию.

1915 в Перемышле плен.

1916 лагерь для военнопленных Березовка (Сибирь).

1916–1917 – кучер на заводе в Невьянске (Урал).

Там, по его словам, вступил в РККА, боролся с чехословацкими легионерами, заболел тифом, лежал в лазарете в Нижнем Тагиле и Перми.

В 1918 вернулся в Братиславу»[316]316
  Там же.


[Закрыть].

Оказавшись в России во время революционных событий, Шок-Борецки радикализировался. Об этом свидетельствуют дальнейшие записи из его личного дела: «1919–1920 гг. – КП Венгрии. 1920–21 – чешская с.-д. Член КП Чехословакии с 1921 г. КПСС с 1928 г. (в порядке перевода)»[317]317
  Там же.


[Закрыть]. Между прочим заметим, что использование в этом документе аббревиатуры «КПСС» (так правящая в СССР партия стала называться в 1952 г.) свидетельствует: и в Британии, и в Советском Союзе с операцией «Ледоруб» продолжали разбираться и спустя многие годы после войны. Но раз в 1928 г. Густав Борецки числился членом советской компартии, значит, тогда он вернулся в Россию. Куда? Для чего?

В материалах Коминтерна ещё говорилось: «III-й курс, немецкий сектор (очевидно, МЛШ. – Авт.). […] Дисциплинированный и хороший товарищ. Не вполне самостоятельно ориентируется в политических вопросах. Годится для […] организационной массовой работы под наблюдением руководящих товарищей»[318]318
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 272. Д. 200.Л. 38.


[Закрыть]. Руководящие товарищи его «гоняли» по теории и практике марксизма-ленинизма:

«8.1.30, вечер.

Председатель: Что такое продразвёрстка?

ШОК отвечает правильно.

ФРАЙ: Ошибки чехословацкой партии по национальному вопросу.

ШОК: Ошибка состоит в отсутствии национальной программы вообще»[319]319
  Там же. Л. 26.


[Закрыть].

Как видим, он – венгр по национальности и немец по культуре – обязан был отвечать на вопросы и по чехословацкому «треку». Это – свидетельство того, что в Коминтерне к Центральной Европе продолжали относиться как к чему-то единому, оставшемуся от Австро-Венгерской империи. Впрочем, не будем забывать и о том, какие профессиональные характеристики той части света дают специалисты в области спецслужб: «Столица бывшей Австро-Венгерской империи […] предоставляла великолепные возможности для работы разведок всех стран мира из-за своего либерального полицейского режима и возможности относительно легко приобретать настоящие документы. В связи с распадом империи Габсбургов большинство архивов, в которых фиксировались акты о рождении, смерти и т. п., находились в хаотическом состоянии, чем пользовались разведслужбы различных стран»[320]320
  Антонов В.С., Карпов В.Н. Нелегальная разведка. М.: Международные отношения, 2015. С. 63.


[Закрыть].

Но вернёмся к Шоку-Борецки. Оказавшись в СССР, постепенно он вживался и в советские реалии: скоро стал председателем шефской комиссии над 35-й черноморской батареей[321]321
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 272. Д. 200. Л. 23.


[Закрыть] в Севастополе[322]322
  Там же. Л. 43.


[Закрыть].

Однако в его деле есть и такой документ: «Выписка из материалов по партчистке студентов. В первое время я чувствовал себя еще очень слабым, ввиду моей низкой теоретической подготовки»[323]323
  Там же. Л. 23.


[Закрыть]. Более того, МЛШ он так и не окончил, ибо опять же: «Имел очень слабую теоретическо-политическую подготовку»[324]324
  Там же. Л. 11.


[Закрыть]. Для полноты картины добавим: в заключение процитированной выше справки говорится, что Густав готовится к самостоятельной организационно-массовой работе, но слово «самостоятельной» там зачёркнуто[325]325
  Там же. Л. 38.


[Закрыть].

Тем не менее исполнителем он, похоже, был толковым. Сразу в двух справках кадровиков ИККИ подтверждается, что Густава привлекли к работе в той структуре III Интернационала, где требовались совершенно особые способности и характер – к курьерской службе, к разведке: «ШОК работает в ОМС»[326]326
  Там же. Л. 19.


[Закрыть], «Работал в ИККИ в аппарате СС»[327]327
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 272. Д. 200. Л. 12.


[Закрыть]. Всё это – до ареста 8 июля 1937 г.[328]328
  Там же. Л. 4.


[Закрыть]

«Чайка» до и после ареста мужа

Итак, Густав Шок-Борецки был арестован в июле 1937 г. Но в сентябре того же года о его жене Эмилии, будущем агенте-«ледорубе», кадровики Коминтерна пишут: «Как оператор работать может хорошо. Технически подготовлена слабо […] 8.IX.37». На первый взгляд, это свидетельствует о каком-то даже либерализме сталинской системы: муж сидит, а жена может продолжать работать!

Так ли это было?

Для начала: что ещё известно о её прошлом? Записи на немецком в её деле позволяют разобраться в множественности её фамилий. Итак: «девичье имя – Эмилия Бартальски, кличка – Эмилия Нагель»[329]329
  Там же. Л. 56.


[Закрыть]. А по мужу – Борецки. И ещё Шок. Из анкеты, которую она заполнила собственноручно уже на русском языке:

«Родилась 1.VII.1904 в Поточный (Венгрия) тепер (так в тексте. – Авт.) Братислава.

Отец: Штефан Барталски умер.

Мать: Афоно (дальше неразборчиво. – Авт.) НАГЕЛ – в Чехословакии на иждивении у сестры.

Национальность: немецкая.

Специальность: портниха.

Семейное положение: замужем. ШОК – сотрудник ОМС ИККИ.

Родители мужа: Борецки Антон, Братислава. Борецки Магдалена, умер (так в тексте. – Авт.).

Образование: ниже среднего, 4 года, народни школу (так в тексте. – Авт.).

Язык: немецки, руски, венгерски (так в тексте. – Авт.).

Член КПЧ с 1930 г.

Адрес: Москва, Моховая, 16»[330]330
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 272. Д. 200. Л. 12.


[Закрыть].

В той же анкете приводится номер её явно не советского паспорта: «199625 B.D. 3-годичный»[331]331
  Там же.


[Закрыть]. Однако уже очень скоро она, согласно делу из архива Коминтерна, становится гражданкой СССР[332]332
  Там же. Л. 38.


[Закрыть]. Рассмотрим её советский паспорт, который, как выяснилось, все эти годы хранился в архиве СВР.

Забежим немного вперёд: примечательно, что до 1 февраля 1942 г. паспорт был продлён отделением милиции не в Москве, а в городе Куйбышеве. Это – интересный штрих к тому, по каким маршрутам передвигались «ледорубы» при подготовке к заброске на Запад (кстати, получается, что Эмилия находилась на Волге одновременно с эвакуированной туда миссией SOE[333]333
  Hill. Р. 36–104.


[Закрыть]; впрочем, в воспоминаниях Хилла нет ни намека на то, что в тот период он мог пересекаться там с потенциальными «ледорубами»).

Кроме того, крайне показательными являются штампы на страницах паспорта, предназначенных для «Особых отметок». Из них мы видим, что 13 апреля 1935 г. Эмилия была принята, а 15 июля 1937 г. уволена с «8-й базы физкультурников имени Спортинтерна»[334]334
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть].

Между тем в одном из писем генсеку Коминтерна Г. Димитрову как раз и указывалось, что счёт в Госбанке под названием «8-я база физкультурников» был «вторым текущим» для ОМС/СС[335]335
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 73. Д. 77. Л. 7 // Коминтерн и Вторая мировая война. Т. 1. С. 55.


[Закрыть]. То есть, как и её муж, Эмилия являлась сотрудницей разведки Коминтерна.

Ответ СВР на запрос ВГТРК разъясняет, что в Коминтерне она была «радиооператором»[336]336
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть]. Кстати, когда она прибыла в Британию, в SOE нашли, что у неё всё-таки «отличные технические знания»[337]337
  Stephen Tyas. SS-Major Horst Kopkow. From the Gestapo to British Intelligence. Fonthill, London, 2017. Р. 79.


[Закрыть]. Возможно, она углубила их, пройдя дополнительную подготовку после начала войны, – хотя, в принципе, и до этого имела большой опыт (согласно вновь выявленным документам РГАСПИ, она работала радисткой в аппарате Коминтерна с 1930 г.[338]338
  РГАСПИ. Ф. 495.Оп. 272. Д. 200. Л. 47.


[Закрыть]).

Несмотря на наличие положительного отзыва, датированного сентябрём 1937 г., из Коминтерна она всё-таки уволилась. Случилось это ещё 15 июля (то есть в том же месяце, когда был арестован её муж). Тогда же в её дело подшили следующую бумагу:

«Сов. секретно.

Подписка при уходе.

Не разглашать государственные и партийные тайны.

За невыполнение настоящего обязательства – строжайшая ответственность.

15 июля 1937»[339]339
  Там же. Л. 54.


[Закрыть].

Следующий штамп в графе «Особые отметки» в её паспорте сообщает, что 19 июля её приняли на фабрику № 8 «Москвошвей»[340]340
  Ответ СВР за запрос ВГТРК.


[Закрыть] на московском Варшавском шоссе[341]341
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 272. Д. 200. Л. 50.


[Закрыть].

Интересно, что уже на следующий день бдительная секретная часть фабрики попросила Коминтерн «срочно сообщить о положении и происхождении НАГЕЛЬ Эмилии Степановны»[342]342
  Там же. Л. 49.


[Закрыть]. Первый ответ явно написал кто-то, пытавшийся помочь вчерашней коллеге, выдавая увольнение из Коминтерна за нечто невинно-рутинное: «Уволена из ИККИ по сокращению штата»[343]343
  Там же. Л. 50.


[Закрыть]. Второй ответ составил другой человек (возможно, тот, на кого нажали):

«НАГЕЛЬ Эмилия, она же Борецкая, из рабочих, сама портниха, немка, член КП Чехословакии с 1926 г. /родственники проживают в Чехословакии/. Сама она является женой ШОКА, ныне арестованного органами НКВД»[344]344
  Там же. Л. 52.


[Закрыть].

Конечно, связь с арестованным человеком, по идее, серьёзно ограничивала её «манёвренность». А ее последующее привлечение советской разведкой – лишняя иллюстрация того, что новый начальник разведуправления НКВД/НКГБ Фитин действительно немало сделал для оперативной реабилитации тех, кто ещё вчера считался ненадёжным, а то и «врагом народа». Из ответа СВР на запрос ВГТРК стало известно: Эмилия ещё «в марте 1939 г. была завербована 3 отделом ГУГБ НКВД СССР и использовалась в разработках политэмигрантов, подозреваемых в шпионской деятельности. Её работа с органами оценивалась положительно»[345]345
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть]. Там же: «В декабре 1941 г. “Чайка” была привлечена к работе 1 управления (разведка) НКВД СССР». Война ускорила процесс.

15 июля 1942 г. она дала расписку в получении 500 рублей на дорожные расходы[346]346
  Там же.


[Закрыть], а через два месяца отплыла из Архангельска на Запад. Согласно ответу СВР, Эмилия была подготовлена в качестве радистки для агента «Конрада»[347]347
  Там же.


[Закрыть].

«Конрад»-Кёлер

«Конрад» – это тот, кого мы до сих пор знали как ещё одного «эстонца». Это он – «Юри Круус» или вроде как русский гражданин Союза ССР «Пётр Кольцов».

Но и в ответе СВР на запрос ВГТРК, и в многочисленных материалах на него в фонде Коминтерна в РГАСПИ он назван «Конрадом»[348]348
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 187. Д. 1026. Л. 1.


[Закрыть]. Совпадают и фотографии из всех трёх источников, включая TNA в Лондоне. То есть все эти персонажи – несомненно, одна и та же личность.

Настоящее его имя – Герман Кёлер-Шобер. Для порядка заметим, что в некоторых документах Коминтерна он предстаёт как «Келлер» – через два «л». Но это не соответствует написанию его фамилии на немецком: «Koehler». В советской документации к этому прибавляли ещё и отчество: «Карлович»[349]349
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть].

В ответе СВР отмечается, что «1-м управлением (разведка) НКВД он был завербован в конце 1941 г.»[350]350
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть], а в документах Коминтерна его называют «Конрадом» ещё задолго до начала войны[351]351
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 187. Д. 1026. Л. 1.


[Закрыть]. Из чего выходит, что «Конрад» – его партийный псевдоним, лишь унаследованный советской разведкой. Другие его довоенные партийно-коминтерновские клички – «Гермес», «Грюн», «Виктор»[352]352
  Там же.


[Закрыть]. Профессия – столяр[353]353
  Там же.


[Закрыть].

Он тоже родился в бывшей Австро-Венгрии – в городе, расположенном в той части Моравии, где тогда в ходу были и чешский, и немецкий языки. Чешское название города – Одри. Немецкое – Одрау. Дата рождения – 23 апреля 1906 г.[354]354
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть]

Кем был будущий «Конрад» по национальности? Чехом? Немцем? Судя по имени, конечно, он этнический немец. Но в 1924 г. он вступил в компартию не Чехословакии и не Германии, а Австрии[355]355
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть]. И когда попал в Англию как «ледоруб», офицеры SOE отмечали, что он «очень типичный венец (курсив наш. – Авт.) примерно 38 лет»[356]356
  TNA. HS 4/344.


[Закрыть]. Очевидно, «Конрад» приобрёл характерный венский акцент (что не редкость для тех, кто приезжает в столицы из провинций).

В Англии также свидетельствовали, что «он никогда не говорил о политике»[357]357
  Там же.


[Закрыть]. Обычно такая апатия к разговорам о политике с незнакомыми была свойственна тем, кто в Коминтерне работал не публичным агитатором и пропагандистом, а теневым сотрудником, выполнявшим деликатные миссии. Какие? Австрийский историк Шафранек уверенно относит Кёлера к сотрудникам коминтерновской разведки ОМС/СС[358]358
  Hans Schafranek, JohannesTuchel (Hg.): Kriegim Äther. Widerstand und Spionage im Zweiten Weltkrieg. Picus Verlag, Wien, 2004. Р. 14 – in: O’Sullivan. Р. 88.


[Закрыть]. Правда, указаний на это в его личном деле в РГАСПИ нет.

Британские офицеры, знающие его только по русскому и эстонскому псевдонимам, когда разговорили, сделали вывод о его ином происхождении и о том, что «его тенденции кажутся именно коммунистическими»[359]359
  TNA. HS 4/344.


[Закрыть]. «Представляется вероятным, что он относится к тем, кто бежал после путча 1935 года»[360]360
  Там же.


[Закрыть]. Речь, понятно, о венских событиях 1935 г.: о неудачном вооруженном выступлении «Шуцбунда», боевой организации австрийских левых. Не все они были коммунистами, но, когда большинство участников того восстания после его провала бежали в Чехословакию, а оттуда в СССР, даже тех, кто прежде считался социал-демократом, записали в компартию – в КПА. Впрочем, «Конрад» уже до того являлся коммунистом.

В хранящихся в РГАСПИ материалах на «Конрада» по линии КПА он парадоксально назван одновременно и «старым», и «молодым». А именно: «КОНРАД (КЕЛЛЕР) – старый член КПА и принадлежит к молодым руководящим кадрам партии. До 1935 г. работал в комсомоле»[361]361
  РГАСПИ. Ф. 495.Оп. 187. Д. 1026. Л. 43–44.


[Закрыть]. Согласно справке СВР, в 1931–1932 гг. он «работал в аппарате КИМ в Москве»[362]362
  Там же.


[Закрыть] (в КПА отмечали, что «ЦК партии считал тогда необходимым обновить состав руководства комсомола и в этой связи тов. Конрад был послан в КИМ в Москву в качестве представителя комсомола»[363]363
  Там же.


[Закрыть]). Но то была явно краткая командировка, ибо (продолжаем читать справку из СВР) «с 1926 г. по 1940 г. работал по линии Коминтерна в Австрии». То есть, в отличие от большинства других «шуцбундовцев», он не покинул Австрию после событий 1935 г., а, значит, находился там на нелегальном положении.

Обратим внимание и на следующий пассаж из справки КПА: «Во время его работы в партии тов. Конрад проявил себя способным, опытным и надежным товарищем, который в период подполья несколько раз партией посылался (курсив наш. – Авт.) на партработу в страну»[364]364
  Там же.


[Закрыть].

Так оставался он в Австрии или его туда постоянно, но с перерывами, засылали? В справке из российской разведки читаем, что до войны «Конрад» также «находился по партийной работе в Праге и Париже»[365]365
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть]. Д. О’Салливан считает, что Кёлер оставался в Австрии вплоть до «аншлюса» 1938 г., после которого выехал в СССР через Францию[366]366
  O’Sullivan. Р. 88.


[Закрыть]. По материалам РГАСПИ, к этой географии можно добавить Копенгаген (заодно выясняем, что там Кёлер находился с женой и жил под фамилией Сименсен)[367]367
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 187. Д. 1026. Л. 49.


[Закрыть]. Ещё один скандинавский штрих: сам он, как Сименсен Эмиль, ездил по норвежскому паспорту[368]368
  Там же. Л. 31.


[Закрыть]. В Праге «Конрад» жил под именем «ХИЛЛЬМАН Эдгар»[369]369
  Там же. Л. 64.


[Закрыть]. Такой вот коминтерновский многоликий бог Янус!

Примечательно, кстати, что запрос на получение им советской визы в паспорт на это имя Коминтерн отправил 11 июля 1937 г. не кому-нибудь, а Ежову[370]370
  Там же.


[Закрыть]. Да, обращение адресовано этой зловещей фигуре, из-за которой весь тогдашний период сталинских репрессий назван «ежовщиной», как к секретарю ЦК партии. Но ведь в тот период Ежов был и шефом такой государственной структуры, как НКВД, в которую входила и советская разведка! Пожалуй, этот момент из корреспонденции о Кёлере (вроде бы сугубо технический) весьма ярко иллюстрирует то, как советское государство, правящая в нем партия и Коминтерн действовали заодно (хотя советские дипломаты иной раз и пытались доказать, что СССР и Коминтерн – «две большие разницы»).

Во время транзита Кёлера через Британию уже в годы войны офицеры SOE замечали, что у него «оставалось неприкосновенным прирождённое чувство юмора»[371]371
  TNA. HS 4/344.


[Закрыть], и добавляли: «в одну из пауз он два часа подряд рассказывал очень увлекательные, но сомнительные истории»[372]372
  Там же.


[Закрыть]. Вполне возможно, в быту так оно и было. Но не в политической работе. В глазах единомышленников в Коминтерне он выглядел несколько иным. В 1940 г. русские кадровики ИККИ Белов и Приворотская отмечали, что он «не любит самокритику и тяжело переносит критику»[373]373
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 187. Д. 1026. Л. 48.


[Закрыть]. А его соотечественники-однопартийцы из Австрии свидетельствовали: в период подполья «у него проявилась тенденция к зазнайству, недооценка и отрицание самокритики, что привело к тому, что он несколько раз при самокритичной проверке партией и своей работы оказывал этой самокритике сопротивление и пытался ее ослабить»[374]374
  Там же. Л. 43–44.


[Закрыть].

Вернёмся ещё раз к характеристикам на «Кольцова»-«Крууса», данным SOE. Британские офицеры также отметили, что «его ничто не расстраивало»[375]375
  TNA. HS 4/344.


[Закрыть]. Опять же, возможно, так и было в быту. А о том, что касается идеологии, читаем в материалах КПА: «После заключения советско-германского пакта, когда он выразил сомнение, совпадает ли эта политика СССР с интересами международного пролетариата. По поводу этого последнего колебания недавно в руководстве партии была дискуссия, где тов. Конрад в основном признал свою ошибку»[376]376
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 187. Д. 1026. Л. 43–44.


[Закрыть].

Русские кадровики Коминтерна 5 января 1940 г. эту мысль развили (в одном месте явно перестраховавшись): «Товарищ Конрад способный и образованный товарищ, который за исключением некоторых колебаний всегда стоял на линии партии. В последние недели, после заключения пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом, у него в этом вопросе некоторые колебания. Выяснение этого вопроса в связи с обстоятельствами до сих пор не было возможно. На основании его дальнейшего поведения можно сделать вывод, что он снова стоит на правильных партийных позициях»[377]377
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 187. Д. 1026. Л. 48.


[Закрыть].

Кстати, как отмечается в справке СВР, именно в тот период «Конрад» всё-таки оказался в Москве: «В начале 1940 года прибыл вместе женой в СССР»[378]378
  Ответ СВР на запрос ВГТРК.


[Закрыть]. Вопрос: с какой женой?