Текст книги "Неаполитанская Ривьера. Неаполь. Капри. Искья. Прочида"

Испанский Неаполь

Не принесли французам успеха попытки закрепиться в Неаполе и при следующем короле – Людовике XII (1499 г.). В 1503 г. французы были разбиты в сражении при Чериньоле испанскими войсками и окончательно отказались от итальянского Юга. В мае того же года Неаполь радостно приветствовал победителя в том сражении. Им был вице-король Гонсало Фернандес де Кордоба. Неаполь на 210 лет оказался под испанским господством. Испанцы осуществляли всю политическую и административную власть, хотя и не могли решить всех городских проблем. Они попытались распространить на Неаполь действие испанской инквизиции, но не добились успеха. Одновременно началось масштабное строительство жилых зданий в центре города. Здесь в первую очередь надо упомянуть вице-короля дона Педро ди Толедо, при котором началась застройка Испанских кварталов и виа Толедо. Он же начал строительство жилых зданий на склонах холма Вомеро, где прокладывались «вие градинате» (улицы с лестницами). Другой испанец, граф ди Лемос, занимался сооружением Королевского дворца. С началом испанской главы в истории города серьезно возрастает роль бандитского сообщества каморра, тайной организации, которая первоначально была создана для защиты простого народа от чужеземных властей.

Впрочем, неаполитанцы сумели отстоять особый юридический статус государства. В городе сложился специфический культурный климат, благодаря чему лучшие представители испанской культуры охотно приезжали в Неаполь и жили там. Впрочем, культурная политика Испании зависела от личности вице-короля, а взгляды этих уважаемых персон чаще всего отличались взаимной противоречивостью.

Территория королевства часто страдала от стихийных бедствий, эпидемий заразных болезней и, конечно, от войн. Примерами последних можно назвать военно-морские экспедиции в Тунис и Триполи, конфликт с Венецией из-за главенствования на Апулийском побережье, походы против войск понтифика Павла IV. При короле Филиппо II неаполитанцы предприняли попытку объединения Италии. Эта попытка нашла отражение и в культурной области: король принял в качестве официального языка тосканский. Самым главным врагом Неаполя стали турки и арабы, но королевство разъедали и внутренние противоречия.

Самым значительным выступлением народных масс в XVII в. было восстание Мазаньелло. Его вызвало повышение налогов на предметы повседневного спроса. Народные массы виновниками невыносимого финансового гнета считали конкретных правительственных чиновников. Во главе восстания встал местный рыбак Томмазо Аньелло д’Амальфи. Долгое время полагали, что он родился в г. Амальфи, но в конце концов установили место рождения предводителя народных масс: Вико-Ротто, один из многочисленных переулков возле Рыночной площади в Неаполе. Семья Томмазо не принадлежала к числу самых бедных, но особого достатка в доме не было. Томмазо, как и отец, был не только рыбаком, но и доставщиком свежей рыбы, преимущественно в дома богатых горожан. Плата за товар была невысока, и Томмазо занялся контрабандой, причем втянул в это занятие и жену, но супруге ловкача не повезло: она попалась на контрабанде муки и просидела восемь дней в испанской тюрьме, пока Томмазо собирал выкуп в сто скуди. Согласно традиции, именно это происшествие вызвало у Томмазо страстное желание отомстить испанским властям. Контрабандиста свели с некоторыми представителями имущих слоев, недовольных господством испанцев в городе и королевстве. Томмазо стал прилежным учеником престарелого священника и публициста Джулио Дженойно, пользовавшегося славой народного защитника. Дженойно собрал вокруг себя группу друзей и агитаторов, таких как Франческо Антонио Арпайя, кармелитский монах Савино Боккардо, доктор права Марко Витале. К ним прсоединились несколько капитанов городского ополчения и нищих босяков. Порывистый Мазаньелло стал первым помощником Дженойно.

Тиара с драгоценными украшениями – дар св. Януарию (из экспозиции музея сокровищ Сан-Дженнаро)

Испания в те годы вынуждена была тратить огромные суммы на ведение войн. Немалую часть этих денег вносили неаполитанцы в качестве налогов. О тяжести финансовой дани можно судить хотя бы по следующему факту: когда в 1645 г. испанский король Филипп IV потребовал от вице-короля Хуана Альфонсо Энрикеса де Кабрера собрать с неаполитанцев миллион дукатов для продолжения войны с Францией, королевский наместник предпочел уйти в отставку. Однако правление его наследника, которым стал Родриго Понсе де Леон, герцог Аркос, принесло только изменения к худшему. Дона Родриго современники описывают как большого любителя светской жизни и женщин; он был абсолютно не опытен в делах управления государством. В 1646 г. он ввел налог на фрукты, основной продукт питания неаполитанцев в те годы. В канун Рождества толпа нищих окружила герцога у выхода из одной неаполитанской церкви и буквально вырвала у вице-короля обещание снизить цены на самые необходимые продукты питания. Но в Палаццо Реале придворные убедили герцога Аркоса не отменять налог на фрукты. Неаполитанцы напрасно ждали полгода выполнения полученных ими обещаний. Взрывную ситуацию обострили известия из Сицилии, где широкие массы населения также выступали против вводимых испанцами налогов. В 1646–1647 гг. вспышки недовольства потрясли Мессину, Катанью, Палермо. Это подтолкнуло неаполитанцев к восстанию. Шестого июня 1647 г. толпа, руководимая Мазаньелло, сожгла конторки таможенников на Торговой площади. В воскресенье 30 июня во время празднеств в честь Мадонны дель Кармине молодой рыбак собрал вокруг себя кучку бродяг, одетых в арабские костюмы и вооруженных длинными палками. Неаполитанцы называли их «альарби». Этот сброд присоединился к процессии. Когда торжественное шествие проходило мимо Королевского дворца, Мазаньелло со своими сообщниками обрушили поток грязных ругательств на испанских чиновников, вышедших на балкон встретить процессию со статуей Мадонны. На следующее воскресенье эти же бродяги присоединились к группе Мазо Каррезе, родственника своего предводителя. Рыбаки решили не платить новый налог на продовольственные товары. Успокоить бунтарей направили «народного избранника» Андреа Наклерио. Этот богатый купец, несмотря на свой пост, стоял на стороне испанской администрации. Между купцом и Каррезе завязалась драка, закончившаяся смертью рыбака. Это была последняя искра, от которой вспыхнул бунт. Мазаньелло закричал: «Да здравствует король Испании! Смерть гнусному правительству!», а потом во главе своих «альарби», поддержанных толпой простых неаполитанцев, направился к Королевскому дворцу. Смяв охрану, восставшие прорвались в покои вице-королевы. Герцогу Аркосу чудом удалось бежать. Он укрылся в монастыре Сан-Луиджи, откуда отправил письмо неаполитанскому архиепископу Асканио Филомарино, в котором обещал отменить самые тяжелые налоги. Сам же вице-король поспешил перебраться в хорошо укрепленный Кастель-Нуово.

Узнав об отмене налогов, Дженойно, внимательно следивший за ходом событий, потребовал возвращения жителям города старинной привилегии, отмененной в 1517 г. королем Карлом I (V), которая заключалась в уравнивании прав городских нобилей и простых горожан, а также в равном распределении налогов и прочих повинностей между городскими сословиями. Кардинал Филомарино предложил себя посредником в переговорах плебса с испанской администрацией. Но в ночь с 7 на 8 июля произошли новые беспорядки. Восставшие решили по-своему наказать всех лиц, причастных к установлению новых налогов. В первую очередь толпа сожгла дом Джироламо Летиции, чиновника, виновного в аресте жены Мазаньелло; потом такая же судьба постигла многие палаццо нобилей и дома богатых купцов. Потом бунтари уничтожили все налоговые реестры и освободили из тюрем всех осужденных за контрабанду или уклонение от уплаты налогов. А вот получить документ, затребованный Дженойно, оказалось непросто. Вице-король и оставшиеся при нем нобили несколько раз подсовывали фальшивки. Тогда Мазаньелло со своими сорвиголовами захватил базилику Сан-Лоренцо и овладел хранившимися там пушками. Только после этого восставшие получили желанную привилегию, данную неаполитанцам Фердинандом Католиком, королем Испании, и подтвержденную его внуком в 1517 г. На четвертый день восстания (10 июля) у Мазаньелло было уже немало врагов. Герцог Маддалони устроил покушение на его жизнь, обратившись к обычным разбойникам. Триста бандитов вошли в город и направились к церкви Мадонны дель Кармине, где находилась штаб-квартира революционеров. Однако собравшиеся в церкви горожане задержали и убили известного бандита Доменико Перроне, а за ним и других злодеев, в том числе некоего Антимо Грассо, который перед смертью признался, что бандитов нанял граф Маддалони. Толпа немедленно совершила самосуд над братом графа, доном Джузеппе Карафой, причем после убийства аристократу отрубили голову и отнесли Мазаньелло. В тот же день в Неаполитанский залив вошел генуэзский флот под командованием Джаннеттино Дориа. Мазаньелло приказал генуэзскому адмиралу не подходить к берегу ближе чем на милю. Адмирал, флот которого испытывал нужду в продовольствии, вынужден был подчиниться. Он послал курьера к «глубокоуважаемому господину» Мазаньелло с просьбой снабдить эскадру продуктами, и вождь восставших милостиво согласился: он выделил морякам четыреста кусков хлеба.

На следующий день, после одобрения привилегии народным собранием Мазаньелло вместе с кардиналом Филомарино и новым народным представителем, которым оказался Франческо Антонио Арпайо, направились в Королевский дворец на встречу с вице-королем. Правительственные чиновники попытались подкупить народного вождя, но эта попытка не удалась. На той же встрече с вице-королем Мазаньелло был провозглашен генеральным капитаном преданного королю неаполитанского народа. Филомарино в письме к понтифику Иннокентию Х так описывает народного вождя: «Этот Мазаньелло достиг за немногие дни такой власти, уважения и повиновения своим приказам, что заставил дрожать весь город перед своими распоряжениями, которые исполняются его подчиненными пунктуально и неукоснительно; он продемонстрировал осторожность, благоразумие и умеренность; одним словом, он стал королем в этом городе, и притом самым прославленным и победоносным, которые только могут быть в мире».

Мазаньелло стали приглашать ко двору; городские нобили и даже герцог Аркос при встрече обращались к нему почтительно. Бывший рыбак примерил дворянский костюм. Под балконом его дома на Вико-Ротто был сооружен помост, с которого народный вождь мог распоряжаться от имени короля Испании. Бернардина, жена его представлялась «вице-королевой простонародья». Уличная легенда утверждает, что именно на одном из банкетов в Королевском дворце Мазаньелло был отравлен сильным галлюциногеном розерпином, ставшим причиной его будущего безумия. Впрочем, историки сомневаются в сумасшествии Мазаньелло. Скорее всего, свалившаяся на него неслыханная популярность и бремя почти абсолютной власти привели вождя к серии непонятных поступков, названных его врагами «безумием». Мазаньелло и в самом деле странно вел себя: швырял ножи в толпу; носился по городу на лошади; по ночам купался в море; собирался приступить к проекту преобразования Рыночной площади в порт. С 12 июля Мазаньелло приступил к казням своих противников. Он даже не прислушался к просьбе своего учителя Дженойно, умолявшего помиловать одного из разбойников. Дженойно присоединился к тем из бывших товарищей Мазаньелло, которые теперь намеревались свергнуть зазнавшегося вождя.

16 июля подступившая к дому Мазаньелло толпа стала требовать у него ответа на обвинения в безумии и измене народному делу. Генеральный капитан попытался ответить своим обвинителям в базилике Делла Кармине. В своей последней речи Мазаньелло приписал безумные поступки, совершенные им в последние дни, яду, которым его отравили. Он признался, что не хотел никому зла. Вождь в последний раз призвал людей из народа не складывать оружие, если они только хотят сохранить завоевания, добытые в борьбе. Он отверг обвинения в стяжательстве: «Мне лично ничего не надо. Голым я пришел на этот свет, голым и уйду». И тут же начал раздеваться. Архиепископ уговорил его отдохнуть в обители и увез в монастырскую келью. Той же ночью в дверь кельи постучали. Это были заговорщики: несколько капитанов, возглавлявших городские районы. Узнав голос одного из заговорщиков, Мазаньелло открыл дверь, и его тут же застрелили. Тело вождя бросили в ров, а голову принесли вице-королю. Надо отдать должное вице-королю. Он, возможно, под влиянием кардинала Филомарино, устроил павшему вождю торжественные похороны. Процессия с трупом Мазаньелло прошла по центральным районам Неаполя, и повсюду горожане с нескрываемой болью прощались с генеральным капитаном.

Неаполь. Узкая улица Спакканаполи словно ножом разрезает историческую часть города

Неаполь. Бывший королевский дворец Каподимонте

Восстание на этом не закончилось, потому что испанцы почти сразу же вернули отмененные налоги и последовал новый рост цен на продовольствие. Новым народным вождем стал Дженнаро Аннезе, сумевший придать народному недовольству антииспанский характер. Схватки восставших с нобилями и чужеземными солдатами становились все ожесточеннее, пока испанцы не были изгнаны из города. Семнадцатого декабря горожане провозгласили Королевскую Неаполитанскую республику, во главе которой встал французский герцог Энрико II ди Гуиза (Анри де Гиз), предъявивший свои права на престол в качестве наследника короля Рене Анжуйского. Примеру неаполитанцев последовали жители Палермо и Салерно, где восстаниями руководили соответственно Джузеппе д’Алези и Ипполито ди Пастина. С революционными бунтами покончил приход в Неаполь 6 апреля 1648 г. испанского флота под командованием дона Хуана Австрийского, незаконнорожденного сына Филиппа IV.

Эхо неаполитанской революции достигло северных берегов Европы. В Англии в 1649 г. Оливер Кромвель после убийства короля Карла I провозгласил республику. Личности Кромвеля и Мазанеелло в понимании многих европейцев сближались. Например, в Голландии отчеканили медаль, на одной стороне которой был изображен Кромвель, которого венчали короной два солдата; то же самое проделывали с Мазанеелло на оборотной стороне медали два моряка, причем это изображение дополняла надпись: «Рыбак Мазанеелло, король Неаполя в 1647 г.». Знаменитый философ Б. Спиноза, по словам одного из его биографов, любил называть себя «Мазанеелло метафизики».

В 1701 г. восстание против испанцев попытался поднять городской нобилитет (заговор Маккья), но простые неаполитанцы, помнившие предательство знати полувековой давности, отказались его поддержать. Конец испанскому господству положила Война за испанское наследство. В 1707 г. испанская зависимость сменилась на австрийскую.

Два катастрофических бедствия обрушились на Неаполь в XVII в. В 1631 г. произошло извержение Везувия, второе по силе за исторический период (после печально знаменитого бедствия 79 г. н. э.). В память об этом бешенстве подземной стихии на мосту Маддалены (Понте делла Маддалена) поставлена статуя покровителя города Сан-Дженнаро; лицо святого обращено к огнедышащей горе.

Едва город оправился от гнева проснувшегося вулкана, как жителей его поразила эпидемия чумы (1656). Эпидемия бушевала по всему Неаполитанскому королевству, но в столицу она пришла, видимо, с Сардинии. Эпидемия отличалась очень высоким процентом смертности: 50–60 % (по разным оценкам). В тот страшный год погибло около двухсот тысяч неаполитанцев.

Барочный Неаполь

Неаполитанским барокко называют архитектурный и художественный стиль, господствовавший в столице королевства в XVII – первой половине XVIII вв. В архитектуре этот стиль характеризуется броской декоративностью мраморных украшений и гипсовыми фигурами на несущих конструкциях зданий. Расцвет неаполитанского барокко относят к середине XVII в., тогда как в следующем столетии неаполитанскую разновидность постепенно вытесняют австрийское барокко и рококо. За пределами столицы неаполитанское барокко развивалось по всей Кампании и на юге Лацио (аббатство Монтекассино).

Основной характеристикой барочной архитектуры являются кривые линии с многочисленными завитками, образующими порой очень сложный рисунок, который часто различается с большим трудом; зодчие насыщали плоскости зданий пышным декором, объединяя скульптуру, живопись, лепку в единую пространственную композицию, меняющую свой вид в течение суток в зависимости от игры теней и света. В Неаполе на архитектурный стиль, пришедший из Рима, влиял тосканский маньеризм, как, воздействие архитектурных школ других итальянских городов, привезенных такими зодчими, как римлянин Джованни Антонио Дозио, феррарец Бартоломео Пиккьятти, луканец Франческо Гримальди. Дозио приписывают создание церкви Джироламини и внутреннего дворика в картезианском монастыре Сан-Мартино, в котором ощущается тосканское влияние. Пиккьятти больше вдохновляло римское барокко. Гримальди входил в кружок церковных архитекторов, членами которого были также доминиканский монах Джузеппе Нуволо и иезуит Джузеппе Валерьяно. Гримальди является автором богато декорированной капеллы Дель Тезоро в кафедральном соборе. Однако ведущим архитектором первого барочного столетия Неаполя стал ломбардец Козимо Фандзаго, поселившийся в городе в начале XVII в. Он построил очень много церквей и гражданских зданий, декорировал интерьеры, часто – с отделкой из полихромного мрамора, ваял статуи для интерьеров. В XVIII в. над изменением городского облика трудились архитекторы: Антонио Каневари, Доменико Антонио Ваккаро, Фердинандо Санфеличе, Никола Тальякоцци Канале и многие другие.

Неаполитанский тип женщины (со старинной гравюры)

В это время велась перестройка уже существовавших палаццо; новые сооружения выносились за городские стены. При этом в Неаполе сложились определенные правила возведения зданий в сложившейся застройке. Например, фасады храмов всегда располагались параллельно красной линии улицы, что не всегда соответствовало ориентировке нефов; заботой о стройности фасадов зодчие не забивали себе голову, потому что церковное здание должно было прежде всего вписаться в застройку. Пилястры должны были придать определенный ритм фасаду храма, а потому нередко соседствовали с нишами. Иногда строили более сложные храмы: с так называемым двойным фасадом. Как правило, архитекторы предпочитали центрально-купольный план храма; во вторую очередь выбирали план латинского креста, и очень редко – план в форме греческого креста или эллиптический. Ввиду морфологических неровностей территории храмы строились на насыпном основании. Для достижения световых эффектов при отделке фасадов применяли мрамор, отделочный камень из Южного Лацио «пиперно», изредка – вулканический туф. Те же материалы использовали и при возведении порталов.

Первая фаза неаполитанского барокко началась еще в XVI в., когда дон Педро ди Толедо приказал разработать план переустройства столицы Кампании. Со второй половины века началось строительство Испанских кварталов, завершенное только в XVIII столетии. Одновременно развивались пригороды за пределами городских стен (Верджини, Сант-Антонио-Абате и др.) и районы по склонам холма Вомеро. Самый престижный проект XVI в. реализовали Фердинандо Манлио и Джованни Бенинказа. Это была застройка виа Толедо, по одной стороне которой вице-король приказал выстроить дома для испанских офицеров, а по другой – поднялись резиденции местных нобилей.

В начальные годы этой первой фазы (1589–1613) в архитектуре преобладали маньеризм и римский стиль. Самым известным мастером этого времени был швейцарец Доменико Фонтана, автор Королевского дворца и храмового комплекса Иисуса и Марии. Впоследствии (1613–1626) неаполитанские зодчие становятся более самостоятельными. Ведущим архитектором становится натурализовавшийся ломбардец Козимо Фандзаго, однако в городе успешно трудятся также и другие мастера: Джован Джакомо ди Конфорто, работавший также как реставратор, Джулио Чезаре Фонтана (сын Доменико) и Бартоломео Пиккьятти, автор нескольких крупных культовых сооружений, как например, церквей Санта-Мария делла Стела и Сан-Джорджо дей Дженовези. Наступление Контрреформации оказало большое влияние на неаполитанское зодчество. В первую очередь это относится к появлению в городе многочисленных монастырей и храмов. Достаточно упомянуть церковный комплекс Иисуса и Марии, церковь Джезу-Нуово, базилику Санта-Мария делла Санита, картезианский монастырь Сан-Мартино, базилику Сан-Паоло Маджоре, церковь Джироламини. Некоторые из упомянутых храмов мы назвали бы долгостроями. Скажем, церковь Джироламини начал возводить в конце XVI в. Джованни Антонио Дозио; незавершенный храм он передал наследнику, которым оказался Дионисио Ненчони ди Бартоломео, подведшим церковь под купол, а завершил работы в середине XVII в. Дионисио Ладдзари.

Вторая фаза неаполитанского барокко начинается с приходом Козимо Фандзаго на строительство картезианского монастыря Сан-Мартино (1626 г.). Этот монастырь стал для Фандзаго своеобразной архитектурной и ваятельской лабораторией. Фандзаго был назначен смотрителем работ. Он лично создал скульптурный декор в главном храме монастыря, а также изваял большинство скульптур для внутреннего дворика монастыря. Фандзаго интересовался живописью и был знаком со многими живописцами, работавшими в городе, в том числе с Испанчиком, как прозвали Хусепе Риберу. В тридцатые годы Фандзаго работал над шпилем Сан-Дженнаро, реставрировал церковь Джезу-Нуово и выполнял множество заказов городских аристократов. Здесь можно упомянуть такие резиденции знати, как палаццо Карафа ди Маддалони, палаццо Донн’Анна, палаццо Фиррао. При этом следует помнить, что деятельность Фандзаго не ограничивалась Неаполем: он работал в Лацио и Риме, в Калабрии, в кафедральном соборе Палермо и в Испании. Большим спросом пользовались и работы помощников Фандзаго: Дионисио Ладдзари и Франческо Антонио Пиккьятти. Например, Ладдзари работал в палаццо Фиррао и в церквях Санта-Мария делла Сапьенца (там он заканчивал фасад, спроектированный Фандзаго), Санта-Мария делль’Айюто, Сан-Джузеппе дей Руффи, заканчивал церковь Санта-Мария ди Монтесанто. Следует упомянуть еще одну значительную фигуру в неаполитанском зодчестве: Джован Доменико Виначча, архитектор, скульптор и золотых дел мастер, сформировался в мастерской Д. Ладдзари; он был автором фасада церкви Джезу-Веккьо и архитектурно-скульптурного декора в церквях: Санта-Мария Доннареджина Нуова, Сант-Андреа делле Даме, Санта-Мария дей Мираколи.

С урбанистической точки зрения, данная фаза характеризуется резким сокращением пригодных для жилищного строительства мест вследствие разрастания монастырских хозяйств. Большие трудности возникали и со строительством аристократических дворцов в пределах старых городских стен; началось освоение холма Пиццофальконе и застройка побережья Кьяйя.

В самом конце XVII в. в течение короткого времени два сильных землетрясения (1688 и 1693 гг.) нанесли Неаполю огромный ущерб. В частности, была разрушена базилика Сан-Паоло Мадджоре, всего несколько лет назад отреставрированное по эскизу Дионисия Ладдзари. Финансовые вложения неаполитанских нобилей помогли быстро ликвидировать последствия подземных толчков. Ведущая роль в восстановлении города принадлежала нескольким зодчим. Первое место среди них занимает художник и архитектор Франческо Солимена, построивший собственный дворец Палаццо Солимена, а также разработавший фасад церкви Сан-Никола алла Карита, а также осуществивший ряд «мелких» работ вроде кампанилы кафедрального собора Сан-Приско в Ночера-Инферьоре или нового портала церкви Сан-Джузеппе дей Векки. Двумя другими выдающимися зодчими конца XVII в. были Арканджело Гульельмелли и Джован Баттиста Науклерио. Первый из них, прежде работавший совместно с Ладдзари, реставрировал церковный комплекс Санта-Мария делле Периклитани и церковь Санта-Мария Доннальбина, работал в аббатстве Монтекассино и в кафедральном соборе Салерно. Науклерио, ученик Ф.А. Пиккьятти, работал в нескольких монастырях, в церкви Санта-Мария делле Грацие на пьяццетта Мондрагоне, был автором проектов многих церковных зданий в других городах Кампании.

В начале XVIII в. ведущими архитекторами Неаполя были Доменико Антонио Вакара и Фердинандо Санфеличе. Кроме того, в город по королевскому приглашению прибывают работать римляне Джованни Антонио Медрано и Антонио Каневари, которые вдвоем восстанавливают королевский дворец на Каподимонте. Монастрыь Сан-Мартино восстанавливал Никола Талькоцци Канале; он же построил дворцы Мастеллони и Трабукко. В XVIII в. значительный вклад в церковное строительство внесли также Энрико Пини (фасад церкви Сан-Карло алле Мортелле, интерьер церкви Джезу делле Монаке и другие работы), Джузеппе Луккезе Преццолини (церковь Сан-Николо а Нило) и Антонио Гуидетти (церковь Санта-Мария делла Колонна). Гражданская архитектура XVIII столетия характеризовалась широким применением в композиции дворцовых зданий внутренних двориков и парадных лестниц, на чем специализировался Ф. Скалоне. Примером этого зодчества является Палаццо делло Спаньоло.

Неаполь, в отличие от других крупных итальянских городов, не может похвастаться собственной долгой традицией живописи. Во многом это объясняется отсутствием финансовой поддержки со стороны городской знати. Однако, благодаря космополитизму столицы королевства, сюда все же приезжали работать знаменитые мастера из других городов и стран, привлеченные природными красотами края. Например, следы работы византийских зографов обнаруживаются в интерьерах церкви Сан-Джованни Маджоре. Принято считать, что оригинальная неаполитанская живопись начинается только в XVII в. Ее становлению, безусловно, помогло пребывание в городе на берегу залива Микеланджело Караваджо (1607–1610). Первым художником, усвоившим уроки великого мастера, был луканец Карло Селлитто. Этот высоко ценившийся в Неаполе портретист умер в возрасте тридцати трех лет. Произведения его находятся во многих неаполитанских церквях, а полотно «Санта Чечилия» хранится в музее Каподимонте. Другим учеником Караваджо был Баттистелло Караччоло, успешно воспринявший от мастера тональность света и использование тени, однако он постепенно отошел от реализма мастера, вернувшись к классическим моделям тосканского Возрождения. Лучшим примером творчества Б. Караччоло являются фрески монастыря Сан-Мартино.

Неаполь. Площадь Плебисцита (Пьяцца дель Плебишито)

Параллельно в Неаполе работал Хусепе де Рибера, прозванный «Испанчиком» («Ло Спаньолетто»). Родившись в окрестностях Валенсии, Рибера переехал в Рим, а в 1616 г. оказался в Неаполе, то ли спасаясь от долгов, то ли приняв приглашение вице-короля. Рибера тоже наследовал принципы Караваджо, особенно в распределении света и тени. Только после встречи Риберы с Веласкесом в Неаполе (1630 г.) палитра художника становится красочнее и светлее. Большинство неаполитанских картин Риберы вывезено в Испанию и в настоящее время находится в музее Прадо или в Эскориале. Несколько картин осталось в Неаполе: например, «Пьяный силен» (в музее Каподимонте), «Патриархи и пророки», «Апостолы» (обе – в монастыре Сан-Мартино).

Массимо Станцьоне, испытавший влияние Риберы и Караччоло, покрыл фресками своды церкви Джезу-Нуово и собора монастыря Сан-Мартино. Работами Аньелло Фальконе можно полюбоваться в кафедральном соборе, в церкви Джезу-Нуово (фрески свода ризницы) и в музее Каподимонте. В мастерской Фальконе сформировалось несколько интересных неаполитанских художников, в первую очередь – Микко Спадаро и Сальватор Роза. Молва утверждала, что Фальконе вместе со своими учениками создал тайный «Орден Смерти». Молодые люди, принадлежащие к этой организации, убивали на улицах города испанцев, мстя за смерть одного из своих друзей. Рожденный в Неаполе Сальватор Роза был многогранной творческой личностью, какими изобиловала эпоха барокко. Он увлекался прежде всего батальной жанровой живописью и картинами на религиозные темы, но потом перешел к созданию фантастических пейзажей, близких по духу к романтизму. Творчество Микко Спадаро (настоящие имя и фамилия – Доменико Гарджуло) тематически разделяется на два цикла. К первому из них относятся пейзажи и архитектонические «ведуты» (виды): «Вилла Подджореале», «Библейские истории», «Картезианские истории» (две последних находятся в монастыре Сан-Мартино); в другом цикле художник рассказывает о событиях, современником и свидетелем которых он был: «Восстание Мазаньелло в 1647 г.», «Извержение Везувия в 1631 г.». Плодовитым мастером религиозной живописи был Бернардо Каваллино, картины которого насыщены цветом и светом; многие из них можно увидеть в музее Каподимонте.

Неаполь. Корсо Витторио-Эмануэле. Кастелло Азелмейер

В конце столетия в неаполитанской живописи доминировали Маттиа Прети и Лука Джордано. Прети называли Калабрийским рыцарем, потому что он родился в Калабрии, а дворянское звание (по-итальянски: «кавальере», что можно перевести также и как «кавалер», и как «рыцарь») ему присудил папа Урбан VIII. Он выполнил несколько картин, находившихся на городских воротах, а также расписал фресками церковь Сан-Пьетро а Майелла.

Живопись Луки Джордано открывает уже следующий этап барочного искусства. Живости красок он научился у венецианских мастеров, хотя заметное влияние на него оказали и великие римские художники начала XVI в. В Неаполе Лука Джордано расписал фресками капеллу ризницы монастыря Сан-Мартино.

В XVIII в. неаполитанские художники совсем не жаждали слиться с ведущими европейскими направлениями, сознательно оставаясь в традициях позднего барокко и проявляя большой интерес к декоративности. Успешно продолжает свой творческий путь Франческо Солимена. Он расписывает фресками ризницу церкви Сан-Паоло Маджоре (после 1690 г.), а потом пишет несколько картин для церкви Сант’Анна дей Ломбарди. После отъезда Луки Джордано происходит сближение Солимены с техникой маньеристов. Он еще занимается религиозной живописью («Изгнание Элиодора из храма» в церкви Джезу-Нуово, 1725), но все чаще обращается к темам более земным и светским (фрески в Королевском дворце Казерты). Лучшие ученики Солимены, Франческо Де Мура и Коррадо Джакинто, работали в стиле своего учителя, хотя у Джакинто проявляется цветовая интенсивность Луки Джордано, но самых значительных работ Джакинто в Неаполе нет.