Текст книги "Знаки-собаки. Знаки-собаки"

Глава 13

Прежде чем отправиться на поиски упомянутого Леонидом специалиста, Лора захотела разузнать, как поживает ее любимица. Она набрала отцу спозаранку, поскольку знала, что тот встает рано, но и на этот раз отец не захотел разговаривать до тех пор, пока не услышит срок пребывания собаки у себя дома. Лора догадалась, что псина набедокурила или, что еще хуже, укусила старика, поэтому поторопилась с обещаниями. Она ляпнула, что заберет животное в этот же день, лишь бы избежать телефонного рассказа отца о Дариных подвигах.

В военную часть Лора отправилась на своей машине, но Леонида искать не спешила. Она подъехала к постовым и спросила, где можно найти хорошего ветеринара. Следуя уставу, постовые послали ее в будку с телефоном. У тетки-офицерши на другом конце провода она узнала, что здесь не лечебница и странно, что гражданские звонят в часть с подобными вопросами. На что Лора затараторила, что давний знакомый настоятельно рекомендовал ей обратиться именно в эту часть. На вопрос об имени знакомого Лора соврала, назвав служебного приятеля своего мужа.

На той стороне замешкались. Названная фамилия произвела должный эффект, и в трубку задышал еще одни военный:

– Кто конкретно вам нужен?

– Меня зовут Лиза, Елизавета! Я ищу специалиста, который бы подсказал, что с моей собачкой. Она подчас человеческим голосом пытается заговорить. Такое вот ощущение! В суете Лора сморозила глупость, достойную разве только школьника-прогульщика. Но голос нисколько не удивился и посоветовал записать телефон, по которому могут помочь.

Не веря в такую удачу, Лора не пишущей ручкой нацарапала на ладони красные черточки цифр и, поблагодарив, попрощалась. Пока цифры не исчезли, она принялась набирать номер «человека-помощника». Ответили со второго раза.

Лгунишка повторила свой рассказ мужчине с приятным голосом, опустив подробности о речевых способностях своей собаки. Приятный баритон оказался человеком интеллигентным и как-то сразу понял ситуацию, но предложил описать случай подробнее и не по телефону.

– Простите за напоминание, профессор. Я женщина, а сейчас осень, и ваши коллеги милостиво позволили позвонить вам из неотапливаемой будки. Соизвольте взглянуть на некомфортную ситуацию моими глазами…

– У меня своих четыре, – бодро вставил профессор, иронизируя по поводу своих глаз. – На каком вы входе? Я к вам подойду.

Через десять минут в подобной же, но уже отапливаемой будке Лора беседовала с рыжим профессором, выражая ему свои скудные, но роскошно додуманные познания в области «замещателей». Собеседник немало удивлялся.

– Все же просочилось в Интернет! Ну, ничего же от этой сети не скроешь! Надеюсь, вы недавно наткнулись на эту информацию? – поинтересовался ученый.

– Вчера. Всю ночь просидела за компьютером и наконец поняла, что это самое происходит с моей собакой!

– Постойте, как же вы так быстро меня отыскали, или там ссылка на мое имя? – мужчина очень заметно испугался.

Лора не растерялась и схватила бразды в свои руки.

– Именно. У вас, должно быть, завелся информатор. Потому что там кое-что еще можно накопать…

– По какому адресу? Как же так… хотя в общем ничего секретного, так… Все равно неприятно. Работаешь-работаешь, а тут… во всеобщий доступ. Никакого уважения к авторским правам!

– Пожалуйста. Я вам скажу адрес. Но допускаю, если информация ценная, то она исчезнет так же быстро, как и появилась. Но сейчас скажите, насколько это правда? Или все же гипотеза?

– Только после того, как услышу от вас все, что написано про мое честное имя! – потребовал профессор.

Направив взгляд в сторону, Лора стала на ходу составлять предложения, создавая очередную сюрреалистическую картину – сплав правды и вымысла:

– Речь шла о каком-то солдате, который чокнулся в армии и из «лечебки» написал своему другу о случае со служебной собакой. Дескать, та залезла в его голову, мысли читает и хочет в его голове поселиться. Обычный бред сумасшедшего. Дальше ненормальный рассказывал, что ему скоро умирать, но и его служебной собаке тоже уготована короткая жизнь. Она, мол, поселится в его голове или в теле, я не разобрала. Бред, одним словом.

Потом друг его, кто собственно блог тот писал, признается, что действительно через два дня скончался рядовой. Собаку, дескать, в лаборатории запрятали. И этот же товарищ рассказывает древние истории о собаках, которые приблуждались к святым отшельникам и… потом с нимбами над головой бегали по лесам!

– В этой глупости тоже про меня упоминается? – перебил профессор, – это все вообще из другой оперы.

– Давайте мы устроим взаимное обогащение информацией. Я вам, уважаемый, больше половины выдала из изученного материла. Проявите уважение к даме! Я не на прогулку сюда приехала – поясните, будьте любезны, что с моей собачкой. Она, я чувствую, тоже мысли читает. Проникает, так сказать, в мое сознание. В следующий раз я ее привезу вам показать – может, у вас тоже что-нибудь интересное в голове хранится, и она там покопается.

Пятидесятилетнему мужчине не оставалось ничего другого, как начать колоться. Профессор долго выбирал выражения, мямлил, ссылался на конфиденциальность и даже попробовал грубо, но неубедительно прекратить встречу. Лора была непреклонна.

– Что еще за штучки? У кого из нас в паспорте стоит буква «Ж»? Джентльмен, не идите на компромисс с совестью! Ваше поведение достойно моего собственного смачного комментария в Интернет-дневнике. Поверьте, за мной не встанет! Там и фамилия и должность ваши будут приписаны вдобавок к имени. Особо я подчеркну манеру поведения с дамами. Дескать, вот что армия с мужиками делает. Уже потираю руки, предвкушая, насколько популярен будет мой мемуар…

– Вот не надо так, а! Я вам в ответ тоже начирикаю…. Давайте присядем. Я закурю? Вы сами многое прочли, что вам не понятно? Легенды читали? Есть в них доля-толика правды. Никакого абсурда с оборотнями в «замещении» нет. Возьмусь сказать, что это самый что ни на есть эволюционный процесс. Вот сравнение: вы живете себе, живете, и кажется, что переросли вы всех своих окружающих и умом, и способностями. Возникает вопрос: как с таким невероятным знанием обрести круг знакомств, чтобы вас поняли, чтобы не приняли за идиота?

Профессор перешел на абстрактное описание личности.

– Индивидуум считает, что с ним все в порядке. Только взгляд расширился, прояснились многие вещи про жизнь. Он стал другим. Вот только толпа не внемлет. Нет контакта. Где его найти? – профессор вопрошающе посмотрел на Лору.

– Не знаю! – промолвила запутавшаяся женщина, – можно в Интернет-сообществах поискать…?!

– Да что вы все про Интернет! У него что, душа есть, у интернета вашего? Вам живое общение нужно, или вы за Интернетом замужем; он вас ласкает, утешает, подбадривает?

– Проехали! Дальше, – цинично огрызнулась Лора, понимая что с этим мужиком по-другому не получается. Но тот стоял на своем:

– Ищите? Но сейчас таких людей немного, и по виртуальному миру они не ходят. Такие индивидуумы с этим миром толком-то разобраться не могут. Не забудьте, мы вообще про собак говорить начали. Верно?! С людьми происходит подобная схема замещения, поэтому будет проще понять на примере человеческих существ.

Значит это только одно – освободилась ниша! – На этих словах профессор поправил очки, отчего глаза за стеклами сделались вдвое крупнее. – И этот продвинутый индивидуум может ее занять. Порой до осознания этого факта добираются своим умом. Когда не получается, скажем, что-то мешает, то несчастный сильно мучается. Ему становится тесен мир, как старые джинсы! Понятно?

– Не-а! – искренне промычала Лора.

Собеседник проигнорировал женскую реплику:

– В свободной нише сразу оказывается очень много простора. Гигантское пространство! То ему было тесно, а теперь – наоборот. Новому генотипу становится страшно в «нише». Куда он ни посмотрит – не видать конца и края.

– А с кем он в нише общается? В моем понятии ниша – это что-то исключительно узкое, – полюбопытствовала Лора.

– Используйте слово «этаж» или «отсек». Пока это не проверено в достаточной степени, чтобы причислить к известным категориям. Формулировки можно менять. В отсеке не узко и не широко. Там не видно границ. Они, конечно, есть, но их не видно. А общения там предостаточно! Человеческое существо попадает в место, где такие же, как он. Продвинутые! Общения там через край. Даже мозгов не надо – вся информация в первозданном виде воспринимается. Как семя идеи, на глазах прорастающее в гигантское дерево. Контакт происходит быстро. «Продвинутые» могут идти по разным улицам в разных городах, при этом разговаривать себе без воздействия на слух окружающих…

– Вы имеете в виду, они живые люди и ходят по улицам, а не живут в отсеке? Я что-то здесь не поняла! – сморщила лоб Лора.

– Мы, уважаемая, обречены заблудиться в терминах. «Отсек» не является конурой. Он не место в нашем большом городе или за его пределами – он внутри всего. Так понятно? – ученый стал негодовать, что сказанное становится слишком сложным для среднего человека.

– Они что, психи? В своем мире живут. Вы так и говорите! Но при чем здесь моя собачка? Она не бешеная! Я ей все уколы еще три месяца назад сделала…

– Успокойтесь вы! Я не говорю, что ваш э-э… друг бешеный.

– У меня друга нет. Только муж. И он точно не псих. Возможно, более серьезный, чем я. Но вот он-то про собачку стал подозревать. Для меня она самое нормальное существо.

– Допустим, – профессор стал чувствовать глубокую некомпетентность в общении с женщинами, не входящими в научные круги. Одновременно его подозрительный ум стал пускать флюиды недоверия – может, эта хитрюга использует психологические приемы, чтобы выудить дополнительную информацию?

Глава 14

«Лжелиза» тоже понимала, что время расходуется неэффективно, а она так ничего еще не добилась. Лора занервничала:

– Вы слишком витиевато рассказываете. Можно доступно про замещение у собак что-то прояснить?

– Увольте! Про человека получается витиевато, а про пса будет понятно? Так? Он вроде размером поменьше и голова маленькая – мозгов мало. Не в извилинах дело! Когда собака думает, у нее нет логической цепочки. Или последовательность выстроена не так, как у людей. Одновременно могут возникать четыре, а порой и пять мыслей. Одна всегда связана с обонянием – нюх, сами знаете, у собак на порядок более развит, чем у людей. Еще четвероногие снабжены приспособлением, улавливающим токи земли. Это вообще отдельный разговор. Вот уже – два! У человеческих существ такого нет, или способность совсем не развита. Мне продолжать?

– Ага! – Лора уловила, что собеседник поддался профессиональной эмоции и сейчас может брякнуть лишнего.

– Да что я с вами говорю? Мы говорим на разных языках! – отчаялся собеседник. – Человеку сложнее занять свободную нишу, чем собаке. Если та живет с хозяином и привыкает к нему, через несколько лет она становится… такой же, как он, но в теле собаки и с собачьими мозгами. Мысли, существовавшие как четыре условных информационных потока разноокрашенной эмоциональной динамики, сливаются в единую струю. Положим, пес ощущает запах. Потом осознаёт его влияние на свою психику, а затем рассматривает возможные действия при этом запахе. Получается завершенный цикл! Поведение животного больше не опирается на инстинкты, и мыслительный процесс скорее напоминает… человеческий. Даже если на тарелке вкусная еда, собака может повременить с приемом пищи, сделать что-то более важное. Например, поприветствовать хозяина и узнать от него новости. Может имитировать. Победа над инстинктом означает, что животное доросло до человека. Так понятно?

– Ну да! Потом-то что? Ниша на каком этапе появляется? – съязвила Лора.

Не обратив внимания на колкость, ученый провозгласил:

– Тогда и появляется. В нише открывается дверь. И собака может забежать. До этого она гуляла туда-сюда по коридору, условному коридору. Но в один момент распахнулась дверь – за ней светло, ясно. Поймите, иная собака испугается такой двери, хотя, может, и подошло ее время перехода. Дальше пройдет только смелая! Но для этого она сначала должна умереть… – профессор запнулся. Он не рассчитывал рассказывать так далеко.

– Мне повезло, что я не видел такого, только догадываюсь. Хочу оказаться не прав – смерть не должна быть последним словом в эволюции. Домыслы в науке не считаются…

В приемную, где проходила их беседа, без стука вошел лейтенант. Подойдя к профессору, он отдал честь и открыл рот для сообщения. Тут он заметил женщину, но не усмотрев в ней ничего подозрительного, сухо отчеканил:

– Сатурн при смерти. Вам приказано явиться в лабораторию!

Глава 15

Лора приложила усилия, чтобы не вскрикнуть и не засветиться, что знает про Сатурна. Оба мужчины, обгоняя друг друга, устремились в длинный коридор, и о Лоре уже никто не вспоминал. Только издалека до нее донесся знакомый голос, обращенный то ли к лейтенанту, то ли еще куда-то:

– Ворона, твою мать!… накаркала!

Женщина пребывала в недоумении: ее интересовало, чье же место займет сейчас бедненький Сатурн?

«Конечно, этого солдата, как его звали… э, Баум!» – нарисовалось отчетливо в ее сознании. «Лжелизе» сделалось радостно, будто она знала этого Баума и была уверена, что более достойного места для Сатурна просто не найти. Только представить: занять нишу славного парня!

Ну, что могла знать эта собачка – только команды, дрессировку, черствых военных. Теперь она увидит природу, восхитится ее красотою и познает прекрасные человеческие чувства! Ощутит любовь, долг, славу! Вкусит, однако, и предательство, боль, одиночество. Но все лучше, чем жить в шкуре и подчиняться инстинктам. Потом, какой замечательный подарок – у нее появится интеллект. Человеческий ум, который можно обучить, призвать к рассуждениям, выбирать и… любить!

Тут Лора наткнулась на тупичок в сладкой дреме своей фантазии – любить животное способно даже больше, чем человек, и ум совсем не при чем. Но ей ни за что не хотелось прерывать сладостного состояния, в котором она очутилась. С умением, присущим только женам военных, она маневрировала от проблемной мысли к чувственному потоку, не омраченному тяжестью и противоречием. Ей казалось прекрасным освобождение существа из животного обличия и дальнейшее странствие в человеческий мир.

При мысли об облике она непроизвольно достала зеркальце и притупленным взглядом уставилась в отражение.

«Как бы мне хотелось посмотреть на себя в новом теле! Если Даре предстоит занять мое место, то кем же стану я? Кем я буду?» – Лора заметила, что повторила эту мысль дважды про себя. Воображение сработало необыкновенно быстро, и сознание женщины дорисовало вожделенный облик без малейшего напряжения – лицо с перламутрово-прозрачной кожей, источающее едва заметное свечение. Глаза глубокие – насколько хватает духа в них нырнуть. Лоб высокий с ритуальным рисунком, необыкновенно изящным, похожим на инкрустацию тончайшей драгоценной нити.

Этот узор сам творит мечту, и та мгновенно исполняется. Мысль – пульсация Абсолюта, нашедшая мимолетный приют в узоре на лбу. Игра мечты и совершенной яви делает весь лик прекрасным.

Внезапно лицо в сознании Лоры стало меняться и стало другим: с темно-фиолетовой, баклажанового цвета кожей, обрамленным иссиня-черными волосами, рот разинут, но не в крике и не в песне. Рот обнажал красный язык, развивающийся, как пламя.

Лора дернулась всем телом и очнулась. Сфокусировав глаза, она боялась увидеть вместо лица чужую маску, но наткнулась на свой же испуганный взгляд. Внезапный мираж казался чем-то виденным прежде. Причем в реальном мире. Где? При каких обстоятельствах она могла встретить облик черноволосой незнакомки? Промелькнувшие перед мысленным взором подружки даже отдаленно не напоминали зрелища из недавнего миража.

Окончательно придя в себя, Лора вспомнила о Сатурне и устыдилась своего сладостного забвения. Смерть прочно ассоциировалась у нее с печалью.

«Кем буду я? Кем буду я?» – эхом отзывалось в ее памяти.

Кто-то протягивал ей стакан воды. Это был сторожевой, который принял необычное эмоциональное состояние посетительницы за приступ нервной болезни, но пребывал в недоумении, поскольку сейчас женщина улыбалась и не выглядела расстроенной. Она поблагодарила и направилась к выходу.

Глава 16

Заведя машину, Лора уже была убеждена, что Дара поедет с ней домой. Причем сегодня, сейчас. Ни к чему ждать до завтра.

– Вот отец-то обрадуется! – вслух проговорила она.

Волна хорошего настроения омывала, как нежный прибой, каждый раз даривший еще одно подтверждение правильности ее решения.

«Возьму Дарку! Милая моя, как ты сможешь меня заменить? Куда мне направиться?» – подумав, она сказала вслух:

– Только не в армию!

Но не хотелось о плохом. В конце концов, муж – военный, и до сих пор их отношения не давали повода к жалобам. Она порою даже гордилась союзом «красоты и силы», в котором себе она приписывала как то, так и другое, а мужу, да чего таить, только частичку второго качества.

«Что же это было за лицо? Какое-то знакомое, – вновь завертелось в голове. – Ну вот, буду теперь себя мучить, вспоминать. У кого из моих знакомых черные волосы? Может, кто из дальней родни? Чернявой была племянница, певичка. Но у нее была светлая кожа. Где же, где?»

Возле дома отца она вспомнила, что хотела позвонить ему и предупредить о своем визите. Теперь поздно. Она уже стучала в дверь.

Отец улыбался самой широкой улыбкой. Дочь чмокнула его в щеку и с порога стала заглядывать через плечо, высматривая Дару. Та была тут как тут. Не успев поздороваться с собакой, Лора услышала папин вопрос:

– Почему тебя так волнует, что я подумаю? Как твои мысли могут знать, что будут делать мои мысли? Они что, знакомы?

– Опять ты в своем духе! Конечно, знакомы. Я твоя дочь. Мои мысли – это детки твоих мыслей. У меня не может быть заумных суждений, тяжелых и старых. Дай поцелуюсь с девочкой!

Старик довольно улыбнулся.

Дара была несказанно рада приходу «живой» Лоры. Ее чаяния и надежды, ее ожидания и мечты все сходились к образу живой души в женском обличии. Лора была по-нят-ной! Легко читаемой и знакомой. Можно без труда расположить к себе, и вообще с ней беззаботно! Не то что с Хозяином. Старик и его «каменная Лора» порядком натянули собаке нервы, и теперь ей хотелось расслабиться.

– Да не крути ты хвостом, оторвется. Ишь, пропеллер! – И, обращаясь к отцу, – Ты почему про мои мысли с порога зарядил? Я вообще не поняла, что ты такое сказал. Слишком мудрено. Повтори! Вообще, от чего заинтересовался моими мыслями?

– Я тут вообще не при чем. Это твоя собака, она догадалась, что ты идешь. Легла подле двери.

И, выждав паузу, добавил:

– Ты ведь за ней пришла?

– Да. Откуда… Ага, понятно! Знаешь, я как-то по ней заскучала, и знакомые много интересного про собак рассказали. Естественно, мне захотелось Дару взять назад. Надеюсь, она тебя не сильно донимала?

– Не шибко. Но активность свою показала. Она сама научилась мыться! Шторы теперь умеет снимать.

– Ты что-то говорил!..

Серафим только пересказал случай о том, как обнаружил Дару после принятия ванны.

– Скажи, пап, а еще что-нибудь необычное ты в ней замечал? Ну, что отличает Дарку от других собак?

Старик улыбнулся, но ничего не ответил. Только пожал плечами.

Дара, наблюдавшая эту сцену, внезапно поняла, о чем толкуют люди, и почувствовала, что Хозяин ее не выдал, не сказал дочери всего и таким образом защитил ее. Уважение к хозяину вспыхнуло с новой силой.

Когда Лора закрепила ошейник, до Дары дошло, что сейчас они отправятся к Лоре домой, и обрадовалась еще больше. Однако ей вспомнился недобрый Лорин муж, и она перестала вилять хвостом, загрустила. Она понимала, что не сможет себя контролировать с этим человеком.

Собаке становилось ясно, что для одних людей она старается быть лучше. Другие, неприятные ей, не позволяют контролировать эмоции.

«Буду лаять! Ругаться, – промчалось в ее голове. – Лорин мужчина. Р-р-р. Злой! Злой!»

Умная зверина посмотрела на Хозяина. Она ждала увидеть в нем сочувствие – ведь они расстаются. Собаке казалось, что, несмотря ни на что, хозяин будет о ней скучать.

Но нет! Серафим, казалось, был абсолютно безучастен к происходящему. Он улыбался, любовался на дочь и не глядел на вертихвостку. Дара обозлилась на него, не в силах подавить эту эмоцию. В этот самый миг старик подарил ей взгляд и тоже улыбнулся.

Эта улыбка была адресована именно собаке. Дара успела запомнить, как Хозяин улыбается своей воспитаннице – Анджали, как улыбается мужикам, которым открывает дверь. Она помнила улыбку, которую он дарил каменной Лоре, живой Лоре, улыбку как таковую. Но подобной улыбки он никого не благословлял. Никогда на ее памяти!

Однако эта сцена, помимо воли, подняла в ней необъяснимую злость. Шерсть на холке ощетинилась, вот-вот зарычит. Собака почувствовала, как Лора интуитивно натянула поводок – резко, не так, как старик. Ярость испарилась, как не бывало.

Старая реакция. Дара знала, что скоро такие вспышки будут появляться все реже. Ей опять сделалось хорошо – она нужна стольким людям! Теплая радость носилась по телу. Плутовка завиляла хвостом, готовая отправиться в новое путешествие. Ведь редко какая собака может гордиться столь удачным стечением обстоятельств. Каждый день в доме Серафима она жила новой жизнью – открытия шли одно за другим.

Последним, что она видела, выходя из дома, была улыбка Серафима и… еще перед глазами мерцала штора, прикрывающая каменную Лору. Эти два явления были связаны невероятным образом. Человеку это показалось бы абсурдной связью, несуразицей. Но только не собаке – все имеет значение, все спаяно с чувствами и инстинктами.

Лора в это время вспомнила о смуглом лице, пригрезившемся накануне. Она задержалась возле открытых ворот и обратилась к отцу:

– Пап, кто у нас из родни смугленький? Ну, там, может с юга или откуда с востока. Не могу сказать. Что-то вспомнилось? Может, из знакомых? Никак не могу припомнить. То ли у тебя дома видела чье-то фото?

– Не припомню, – наигранно почесал лоб Серафим, – может, ты мою статуэтку имеешь в виду? Других восточных в нашем роду не было.

– Каменный род?..

Лору озарило. Конечно, это была отцовская статуэтка, за которой он ездил в Индию. Но показывать старику заинтересованность в этой фигурке ей не хотелось. Можно было нарваться на лекцию, а это было бы совсем некстати. Вдобавок, статуэтка была напрямую связана со странным увлечением отца, о котором они не раз спорили, и Лора решительно не принимала воззрений родителя. Себя она считала состоявшимся человеком, превосходящим отца в житейских вопросах, и даже была в состоянии поучать других. Но объект увлечения папы заставлял чувствовать свою непосвященность в некой обширной и малодоступной пониманию теме, а в этом дочь сознаваться не хотела.

– Ха! Да, кажется, ее-то я и вспомнила. Наверное, что-то похожее увидела в магазине. Видишь, память какая у тебя! Ладно, пойду.

– Память – штука хорошая. Можно запоминать, а можно забывать. Порой забывать даже более важно! Сколько всего ненужного мы в голове носим. Тебе моя богиня правильно запомнилась. Чувствуется внутренняя потребность к свету… – папа завел свою пластинку, и на пороге было неудобно его прерывать. Ведь дочь так не хотела выходить на крайние темы. Думала взять Дару и побыстрее уйти.

– Прости, что прерываю, – ей вдруг подвернулся выход из ситуации, – может, я что-то должна за еду? За Дару? Ты ее кормил, там, может, не хватило?

– … а напряжение в мыслях и ухищрения ума тебе мешают забывать чепуху. Мне ты ничего не должна. Иди с миром. Я пока не знаю, кто кому должен. Может оказаться, что я тебе. Ступай!

– Не напрягайся! Жизнь прекрасна, – она обращалась к отцу, как к сверстнику. – Извини, что долго не забирала Дарку, – семейная дипломатия. Понимаешь?

Лора поспешила к воротам, где стояла ее машина.