Текст книги "Жизнь продолжается пусть…"

Зимний вечер

 
Зимний вечер, беснуется вьюга,
Снег сегодня валит и валит,
Нам опять не хватает друг друга,
И разлука меж нами стоит.
Ведь недавно сидели мы рядом,
И неспешно беседа текла,
Ещё помнят влюблённые взгляды
В нашем доме большом зеркала.
Ну а я до сих пор вспоминаю
Сквозь дыханье метелей и вьюг
Те слова, что меня согревают,
И тепло твоих ласковых рук.
Между нами опять расстоянья
И суровые будни войны,
Мне в годину таких испытаний
Твои чувства как воздух нужны.
Так уймись, бесноватая вьюга,
Мне не страшен твой яростный вой,
Если ждёт меня дома подруга,
Её ангел парит надо мной.
Он меня охраняет от смерти,
Надо будет – прикроет собой,
Чтобы я из лихой круговерти
К мирной жизни вернулся домой…
 

На марше

 
Виноградник у дороги,
Дальше в небо тополя,
Впереди дувал убогий,
За дувалом – махалля.
И меняются картины,
Даль навстречу мне спешит,
За окном моей машины
Туркестанский колорит.
Дизеля надрывно стонут,
Вторит им моторов вой —
То бригадная колонна
Возвращается домой.
Я в колонне этой старший,
На уазике трясясь,
Управляю ходом марша
Через внутреннюю связь.
Вот видны за поворотом
Во встречающей толпе
Краснозвёздные ворота
Основного КПП.
Грохнул марш оркестр бригадный,
Распугав окрестных птиц,
Из машин я вижу взгляды
Загорелых, гордых лиц…
Завершились те ученья,
Чередой года прошли,
Нам на смену поколенья
Вовсе новые пришли.
Но поныне часто снится —
Вот уж много лет подряд! —
Та колонна и те лица
Офицеров и солдат.
 

Академия

 
Всего лишь год, как кончилась война,
А впереди уже маячил призрак новой,
И снова победившая страна,
Утрат и горечи хлебнувшая сполна,
Должна была быть ко всему готова.
Завесу замыслов коварного врага,
Как это было ранее нередко,
Коль честь и воля нам мила и дорога,
Чтоб не топтала нас захватчика нога,
Должна была срывать военная разведка.
Поэтому и Сталин в тот момент
Вновь поражает мудростью решений:
Создать в её структуре важный элемент,
Чтобы людей готовился особый контингент —
Одну из самых уникальных академий.
Прошли года, и каждая звезда,
У Монумента землю украшая,
Величье Родины и славные дела
Тех, кто пролил и кровь, и пот сполна,
Взращённых в её стенах, отражает.
Над поколеньями её выпускников
Трудились славных педагогов поколенья.
Ценой усилий докторов, профессоров,
Всех тех, кто беззаветный труд свой был отдать готов,
Росла и развивалась академия.
И ныне на передних рубежах,
Как воплощенье мужества и долга,
Ведут незримый бой за совесть, не за страх,
Со знаньем дела, с Родиной в сердцах
Её выпускники, с равнением на Зорге.
 

Мужская работа

 
Вновь над нами взлетает ракета,
Слышу звонкий сигнал: «Попади!»
Как приятна мне сталь пистолета,
И знакомо волненье в груди.
Строгим голосом руководитель
Произнёс, прекращая мандраж:
– Три патрона для стрельб получите.
На рубеж огневой шагом марш!
Пять шагов в направленье мишеней,
И команда звучит: «Заряжай!»
Выхожу, как тогда на войне я,
На передний пристрелянный край.
Лязгнул резко затвор пистолета,
Мушка цель свою быстро нашла,
Словно снова воюю я где-то,
И за мною опять вся страна.
Глаз прищурил, я очень спокоен,
Но сейчас меня лучше не тронь…
Доложив, что к стрельбе подготовлен,
Я услышал команду: «Огонь!»
Три хлопка через равное время,
Доложил, что стрельбу завершил,
И, оружье проверив, к мишеням
Результат посмотреть поспешил.
Не забыть мне вовек того чувства:
Подошёл я к мишени своей…
Как шедевр мирового искусства
Три «десятки» виднелись на ней.
И пускай предприимчивый кто-то
Всё крушит, закусив удила,
Это наша мужская работа,
Что Россию спасает от зла.
 

Даль

 
Лампы сеют свет неона,
Чуть качается вагон,
Впереди горит зелёный,
Открывая перегон.
В тесном сумраке купейном
До чего ж уютно мне,
На столе стакан с портвейном,
Отражение в окне.
Здесь приятно оторваться
От столичной суеты
И по рельсам ночью мчаться
От версты и до версты.
Огоньки на переездах,
Встречный вихрем пролетит,
И опять, как было прежде,
Колея вперёд бежит.
Промелькнул в окне зелёный,
В зимнем инее фонарь,
В даль летим по перегону,
А за нею снова даль…
Отхлебнув глоток портвейна,
Потеряв во тьме фонарь,
Я уже под стук колейный
Уношусь в другую даль.
В ту другую, до которой
Не проехать, не пройти,
В ту, куда не ходит скорый,
Не проложены пути…
Где-то год шестидесятый,
Шея крепкая отца,
Плечи сильные покаты,
И на них мы – два мальца.
Мама с нами молодая,
Летний вечер, воздух тих,
В небе птиц поющих стая,
До сих пор я слышу их…
Годы школьные промчались,
Словно скорый проходной,
И навеки там остались,
За невидимой чертой…
Тридцать восемь с половиной —
Мои ратные года,
Жизнь как яркие картины,
Что написаны тогда.
Необъятна их палитра
И богат их колорит,
Ни одна не позабыта,
Что о многом говорит.
И во снах средь ночи тихой,
Хоть прошло немало лет,
Вижу шпиль немецкой кирхи
Иль арабский минарет.
Вижу то степные дали,
То в горах блестящий снег,
Время смоет все детали,
Сохранив событий след…
Я очнулся, так как встречный
Товарняк прогрохотал,
И не мог понять, конечно,
Спал сейчас я иль не спал.
Быстро кадры пролетели
Моей жизни непростой.
За окном уже светлеет,
И стакан стоит пустой.
 

Дороги

 
Нелегки мои дороги,
Целиной проложен путь,
Никогда не ждал подмоги,
Знал: прорвёмся как-нибудь.
Или это автострада,
Иль грунтовка, или брод —
Понимал, что очень надо,
Потому и шёл вперёд.
Были спуски и подъёмы,
Косогоры на пути,
Серпантины и заторы,
Гололёды и дожди.
Были ямы и ухабы,
Светофора яркий глаз,
Торможенье, ускоренье,
А затем и полный газ.
И зимой в пути, и летом,
Ночью иль при свете дня,
На закате, на рассвете —
Вот такая жизнь моя.
 

Дружба

 
Бумаги лист берёт моя рука,
А мысль уже цветною лентой вьётся,
И вот уже рождается строка
О чувстве том, что дружбою зовётся.
О дружба, ты чиста и высока!
О друге помнишь каждую минуту,
Порой она особенно крепка,
Как сталь клинка, как шёлк у парашюта.
Бывает так: оглянешься вокруг,
Вдруг ощутив, что ты обеспокоен
Вопросом тем: «А есть ли рядом друг?».
Ведь если нет, то «в поле ты не воин»!
Как важно рядом чувствовать плечо
Того, кто нас собою прикрывает,
Нам вместе и опасность нипочём,
Кто жизнь познал, тот это понимает.
Как жаль, что наша молодость прошла
И незаметно зрелость пролетела,
Друг далеко в проблемах и делах,
Но память нас сближает то и дело.
И вновь душа наполнится теплом,
И солнце вновь на небе ярко светит,
Когда звонит знакомый телефон:
«Привет, братан!» – и друг тебе ответит.
 

К 23 Февраля

 
Вот подходит зима к завершенью по вечному кругу.
Сколько их позади, очень трудно уже перечесть!
Как бы ни было нам в это время обидно и трудно,
Не иссякнет у нас офицерская доблесть и честь.
 
 
Нас уже не хватает, как когда-то в шеренгах по восемь,
Сотням тысяч ещё на «гражданку» укажут маршрут,
Только вот впереди нас потомки, наверное, спросят:
«Что ж наделали вы?» – когда грозные годы придут.
 
 
Вспомнив имя своё и истоки Великой Победы,
В монолитном строю, как и прежде, пойдут воевать,
Как когда-то в поход уходили отцы наши, деды,
А иначе никто не спасёт нашу Родину-мать.
 
 
И поэтому нам, невзирая на подлость и глупость,
Об уроках былых надо помнить сегодня вдвойне,
Ведь как будто для нас, как бы видя всю эту абсурдность,
Кто-то мудрый сказал: «Хочешь мира – готовься к войне!»
 

Откровенно

 
Я делал ратную работу
Беспрекословно точно в срок.
Всю жизнь – служебные заботы,
И в каждой – мужества урок.
Уж так по жизни получилось
За эти годы, эти дни,
Что стал знаком иракский кризис,
Таджикистан и две Чечни.
А на поношенном мундире
По рангу выстроились в ряд
Свидетели войны и мира —
Пять государственных наград.
Идя по службе, верил свято
В заветы дедов и отцов,
Хорошим людям был я братом,
Но ненавидел подлецов.
Как представитель поколенья,
В котором ещё разум жив,
Я был противник разрушенья
И верил в творческий порыв!
 

Конвой

65-летию Великой Победы

посвящается

 
Вой сирен, гудки судов,
Вновь вздымается волна,
С резким грохотом винтов
Под корабль ушла она.
Вылезает из глубин
В белой пене полубак,
Скрежет стали, рёв турбин,
И на мачте бьётся флаг.
Брашпиль, клюзы, якоря
Отшлифованы волной,
Удаляется земля,
В море вышел наш конвой.
Параллельным курсом прёт
Ванькой-встанькой напрямик,
То взлетит, то пропадёт
Небольшой сторожевик.
А мористее, на норде,
Дым из труб и там и тут —
Это, выстроившись в ордер,
Цепью транспорты идут.
Строй идущих охраняя,
Галсами и так, и так
Два конвойных миноносца
Вместе сделали зигзаг.
Доложил на пост сигнальщик,
Чтоб убавили мы ход:
Впереди по курсу тральщик
С караванами идёт.
А над морем в облаках,
Где норд-ост окно раздул,
Словно камнепад в горах
Самолётов слышен гул.
Показались в том окне,
Высоко за строем строй,
И исчезли в сизой мгле,
Прикрывая наш конвой.
Где-то там за хлябью зыбкой,
Где в дозоре крейсер шёл,
Вдруг заухали зенитки:
Видно, немец подошёл.
И действительно, на норде
Показалась «рама»,
Высоко, и курс на ордер,
К нам летит упрямо.
То-то с палуб громыхнуло,
Как гроза в ночи прошла,
«Рама» с курса повернула,
А затем на вест ушла.
Но разведчик своё дело,
Видно, очень чётко знал,
Донесенье о конвое
Всё же быстро передал.
Налетела вражья стая,
Закружилась карусель,
И кому-то море стало
Как солёная купель.
Автоматов резкий лай
И сирен воздушных вой,
И звонят колокола
Увертюру «Громкий бой».
А от бомб вода кипит,
Как в большом котле уха,
Мостик кровью весь залит,
В рубке чьи-то потроха.
Ужасающий удар
Кораблю фугас нанёс,
Вызвал в кубриках пожар
И трубу с надстройкой снёс.
На шлюпбалках бот горит,
Льёт в пробоины вода,
Паропровод перебит —
Стоп машине навсегда!
Ют уж скрылся под водой,
Шкафут волны лижут,
Настаёт последний бой,
И развязка ближе.
Но спасибо БЧ-2,
Слава комендорам!
Запылали, как дрова,
«Юнкерса» моторы.
Он упал в каскадах брызг,
Дико завывая,
Разлетевшись на куски,
Гребни волн срывая.
Завершился бой кровавый.
Смерти нет! Героям слава!
А как память о том дне
Бескозырка на волне.
Миновало лихолетье,
Победил врага народ,
Но сквозь годы до бессмертья
Всё идёт конвой вперёд.
 

Боевые знамёна

 
Где же наши святыни, где алые стяги
С номерами дивизий, полков и бригад,
От Москвы и до Бреста, Варшавы и Праги,
До Берлина донёсшие гроздья наград?
 
 
Боевые знамёна великой державы,
Героический символ советской страны,
Для защиты её, говорилось в Уставе,
Они армии были народом даны.
 
 
Охраняя святыню достойно и честно,
Службу бдительно нёс на посту часовой,
И в истории много примеров известно,
Когда он защищал знамя части собой.
 
 
И повсюду в России стоят обелиски,
Те немые свидетели грозных годин,
А над ними склонились полотнища низко,
Только шиты из камня, и цвет их один.
 
 
Не угаснет у нас оскорблённая память,
Захлебнётся дерьмом торжествующий враг!
Символ славных побед никому не охаять,
Будет вечно алеть наш прославленный стяг!
 

Лейтенант

 
Вот и годы службы пролетели,
Но сегодня видел я во сне,
Будто незнакомый мне доселе
Лейтенант кивнул из строя мне.
С портупеей, в новенькой шинели,
Он стоял у штаба на плацу,
На погонах звёздочки блестели,
И фуражка шла ему к лицу.
Строй солдат – шинели, автоматы —
Словно он по струнке подтянул,
Было всё торжественно и свято
Перед заступленьем в караул…
…И, проснувшись нервным и усталым,
Очень долго я соображал,
Почему же, вопреки уставу,
Лейтенант нарушил ритуал?
Были отчего-то мне знакомы
И шинель, и новенький погон,
Но ещё отчётливо я вспомнил,
Как при этом улыбнулся он.
Та улыбка, виденная мною,
Въелась в память, душу теребя,
И тогда я вдруг прекрасно понял,
Что в строю увидел я себя.
Сразу как-то сердце защемило,
О моих напомнило годах,
Будто бы оно мне говорило,
Что таким не буду никогда.
Захотелось с нежностью, как сына,
Бережно прижать его к себе,
Пожелав, чтоб тяжкие годины
Стороной прошли в его судьбе,
Чтоб за время службы многолетней
Не пришлось ни разу воевать,
Были б счастливы его жена и дети
И здоровы и отец, и мать.
Чтоб, идя по жизненной дороге,
Отличал врага и подлеца,
Чтобы он побед добился многих
И не прятал своего лица…
 
 
…Растревожен этим сновиденьем,
К вечеру я был немного пьян.
Долго шли потом за мною тенью
Этот сон и этот лейтенант.
 

Разговор на кухне

 
Давай с тобою вечером на кухне
Составим карту пройденных дорог,
Ведь сколько ты на них стоптала туфель,
Я столько ж износил на них сапог.
В служенье нашей матушке Отчизне
В едином были мы с тобой строю
И вместе отдавали наши жизни:
Ты – в школах, я – в ученьях и в бою.
Дороги, гарнизоны, что видали,
Оставили глубокий в жизни след,
И, опустив отдельные детали,
Достойный в целом был её сюжет.
Прошла весна, и лето пролетело,
Жизнь принесла осенний листопад,
Но только сны да память то и дело
Меня несут на много лет назад.
Туда, где речка радостно звенела
И соловьи являли свой талант,
Туда, где обнимались то и дело
Студентка и безусый лейтенант.
Или туда, куда зимой морозной
С котлетой с новогоднего стола
Я улетал, чтоб вновь увидеть Грозный,
И где была «родная» Ханкала.
А ты ждала с надеждою и верой,
Что я вернусь обратно на порог,
Ведь ты была женою офицера,
А ждать с войны у них священный долг.
Листает память новые страницы,
Ведь ей такая миссия дана —
Меняет страны, местности и лица,
Но неизменной ты была одна.
И вот уж вечер снова над столицей,
А мы сидим на кухне у окна,
И жизнь идёт, и можем ей гордиться.
Давай нальём по рюмочке, жена.
 

Камень

При раскопке котлована под строящееся здание

на территории Военной академии МО РФ в 2014-м

из земли извлекли гранитный камень,

на котором были высечены слова:

«Командиръ 1-й Гр. Арт. бригады полковник

Богданъ Николаевичъ ГЕРМЕСЪ

на этом месте убитъ грозой 15 июля 1874 года»

 
Как будто из мрака прошедших веков,
Событий, не познанных нами,
Из тверди земной, как из тяжких оков,
Возник этот памятный камень.
И будто опять громыхнуло с небес,
И слёзы дождя покатились,
Грозою убит здесь полковник Гермес,
На камне слова проявились.
Казалось, хотел девятнадцатый век
Для нас быть немного открытым,
А также сказать, что любой человек
Не может быть вовсе забытым.
Я, глядя на камень, представил себе
Тот день – этой драмы виновник,
И то, как в угоду злодейке судьбе
Грозою убит был полковник.
Причём ощутил очень явно тогда
Ту нить офицерского братства,
Что было для нас в этой жизни всегда
Дороже любого богатства.
Подумал: одна у нас Родина-мать —
Оплот нашей жизни и веры,
Что раньше стояла и будет стоять,
Пока есть её офицеры.