Текст книги "Дипломный спектакль"

ЖЕНЯ. Чудак, ну что тут думать, когда и деньги и лайнер? И мы будем вместе?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Действительно, зачем думать?

КИРИЛЛ. В принципе, я не против.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Значит и вас, Женечка беру со следующей недели в свою фирму. Вместе будете трудиться.

ЖЕНЯ. Какие у меня будут обязанности?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Необременительные, и весьма приятные. Очень красиво, модно и элегантно одеваться за счет фирмы, разумеется, путешествовать вместе с нами, посещать рестораны, казино, заповедники африканские и быть при этом веселой и дружелюбной. Ну и сочинять сценарии веселых праздников: с сегодняшнего дня наше настроение целиком и полностью отдается в ваши нежные ручки.

ЖЕНЯ. Отлично, я согласна.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. У меня тост: за успех нашего предприятия!

ЖЕНЯ. Ура!

КИРИЛЛ. Евгений Иванович, а не могли бы вы сейчас открыть конкретно механизм того, чем мы будем заниматься?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Вас интересует, откуда возьмутся миллиарды долларов на наших счетах? Ладно, сегодня уже можно сказать. Всё в принципе готово, через пару часов вот с этого айфона даю отмашку и… заворочаются колеса огромного рекламного механизма. Предприятие гениально просто. С моим рецептом я выхожу из пределов СНГ на внешний рынок, конкретно на Китай. Требовать с китайцев марки СССР смешно, за десять долларов через электронные магазины любой китаец или китайская семья сможет моментально приобрести долгожданный рецепт: как сделать мальчика. К слову сказать, у них сейчас с этим ужасные проблемы.

ЖЕНЯ. У китайцев? Какие проблемы?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Ужасные, дитя мое! Представьте себе, исторически сложилось так, что китайская пара не может считаться нормальной до тех пор, пока в семье не родился мальчик – сын и наследник. А нынешние власти запрещают рождение в семье более одного ребенка. За нарушение закона берутся гигантские штрафы, фотографии многодетных вывешиваются на улицах с подписью: «Они перенаселяют нашу коммунистическую Родину!» Но китайцы, если первой родилась девочка, идут на моральные страдания и штрафы, платя их раз за разом, пока не родится мальчик! Или проходят томографию плода, и если девочка, делают аборт! Десятки миллионов абортов в год! Представляете резню? Геноцид! В результате уже сегодня в Китае китайцев на сорок миллионов больше, чем китаянок! Скажите, люди добрые, где потом этим лишним найти жен? Придется лезть в Россию. А я помогу несчастным с одного оборота родить сына, наследника. Да любой трудолюбивый китаец будет счастлив за жалкие десять долларов достать рецепт про мальчика! А теперь вспомните, каково население Поднебесной? Скоро полтора миллиарда будет. Пусть не все кинуться в электронные магазины, увидев в газетах и на ТВ соответствующую рекламу, пусть только десятая часть, и вот вам уже полтора миллиарда долларов! На самом деле, месяца за три оголтелой рекламы рассчитываю скачать пять миллиардов… В Интернете работают несколько магазинов на английском и китайском языках. Как только приходит оплата, немедленно высылается рецепт! У меня все по честному! Я вообще исключительно честный человек! Конечно, через полгода рецепт станет всемирно известен, и тогда за него ломаного гроша не дадут, но за это время мы сумеем сделать деньги с такой скоростью, которая не снилась другу Биллу Гейцу!

ЖЕНЯ. Феноменально! Вы такой умный! А можно мне купить норковое манто и платье от Армани?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Давайте лучше потанцуем! (Включает аргентинское танго. В моменты зависания над дамой Евгений Иванович говорит). Дорогое дитя, мы с вами будем посещать лучшие парижские и лондонские показы мод, на которых вы будете покупать все, что вам заблагорассудится. И я уже придумал вам маленькую обязанность. Каждый день в знак восхищения перед вашей непревзойдённой красотой, вашим удивительным совершенством, вашими блестящими радостью глазами, я буду целовать вас в это прелестное ушко, в которое мы в самом ближайшем будущем поселим сережку с бриллиантиком, лучший из тех, что вам понравится. Позвольте сделать это авансом. (Целует ухо). И так каждый вечер один поцелуй на сон грядущий – вот и вся ваша работа. Я буду счастлив этим немногим, а остальное вы подарите моему дорогому другу Кириллу. Кстати, Кирилл, если надумаете жениться, свадьба – за мой счет в московском ресторане «Париж».

ЖЕНЯ. Может быть, лучше в парижском ресторане «Москва»?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Возражений нет. Кирилл, согласен насчёт Парижа?

КИРИЛЛ. В принципе да, но…

ЖЕНЯ. Ура! Летим в Париж! Кирилл, ты сделал мне предложение?

КИРИЛЛ. Только вот, Евгений Иванович, насчет китайцев… что получится, если во всех молодых китайских семьях будет рождаться только по одному ребенку, и этот ребенок – мальчик?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Это значит, что в Китае будут рождаться только мужчины, вот и всё.

КИРИЛЛ. Но на ком же они будут жениться?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Друг мой, какое нам с тобой дело на ком будут жениться китайцы через двадцать лет? Мне кажется, что сейчас тебе самое время подумать о собственной свадьбе.

ЖЕНЯ. Конечно.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Женечка, вы умница. Знаете, в моем возрасте так приятно видеть возле себя молодую изящную девушку, это не передать словами! Особенно, если её плечико так мило оголено как у вас. Главное, что ничего уже серьезного мне не надо, просто смотришь, и этим одним получаешь глубочайшее удовлетворение. (Целует плечико). Кирилл, я вам обоим обеспечу жизнь без материальных забот, со всевозможными увеселениями, но представьте, как будет скучно мне оставаться одному в своей комнате, наедине со старческой бессонницей? Я тоже хочу получать свою маленькую толику виртуально-визуальных удовольствий. Надо же мне чем-то греть старческую остывающую кровь? Можно я установлю инфракрасную камеру наблюдения в вашей спальне? Мне будет весело сидеть с бокалом вина перед монитором длинную бессонную ночь и наблюдать. Поверь, ничего бы не стоило установить её без всякого предупреждения, но я всегда выступаю за полное доверие между компаньонами.

ЖЕНЯ. Но вы никому другому не будете показывать?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Что вы, голубка сизокрылая, как можно. Даже в архив записывать не буду. Что увидел, то увидел, тем и счастлив. Порадовался по-стариковски и на боковую.

ЖЕНЯ. Пусть тогда смотрит, да Кирилл?

КИРИЛЛ. Вы мне мозги компостируете? Эти же китайцы в Россию повалят, двести – триста миллионов китайских мужиков. Что тогда от России останется?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Ба, да ты патриот? Мужского рода? Зато у наших женщин будет широкий выбор, да, Женечка?

ЖЕНЯ. Триста миллионов китайцев? Молодых? Вот здорово!

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Не все сразу, девушки! Сначала на Дальний Восток придут жениться, потом в Сибирь, дальше Урал, и потом только в центральную Россию и наконец Калининград. Смотрите, Женечка, Кирилл боится конкуренции китайского производителя, что смешно в эпоху открытого рынка. Да к тому времени, когда они по-серьезному сюда попрут, у вас уже внуки родятся. А у меня никого нет, и не будет, слава тебе господи! Зато со следующей недели заживём на полную катушку, как коллеги-олигархи! И чего вам китайцы не нравятся? На Дальном Востоке и нынче российские женщины поголовно согласны за китайцев выходить. Даже московские выпендрюши с Кутузовского проспекта со временем привыкнут и поймут, что они в принципе ничем не лучше. Отбиться от данного производителя не удастся: десятилетием раньше, десятилетием позже, какая разница? У них же основной китайский инстинкт очень сильный. (Падает на пол, ползёт) Попрут через границу миллионами ползком (хватает Женечку за ногу) Холесяя, холосяя матка, жениться нядо сильно, зениться хосю! Ходи сюда бистро! Зениться сильно хосю!

ЖЕНЯ. (Игриво) Ой, мужчина, я вас боюсь! А знаете, дядь Жень, почему вам Гамлета не играть?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. (грозно хмурясь) Это вдруг почему?

ЖЕНЯ. Переигрываете!

КИРИЛЛ. Это распродажа национальных интересов!

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. (Встаёт). Нет, вы посмотрите на него! А вот федеральные министры задумали отдать в аренду на двадцать пять лет миллион гектаров леса тем же китайцам в Сибири, это что будет, не догадываетесь? Да разве одного леса? Там же поселки, деревни, и ведь не китаянки лесорубами к нам приедут, а те сорок миллионов лишних холостых китайцев! А что? Бригада сорок человек на гектар. Да они женятся на всём, что только двигаться может и станут гражданами России! За первые 10 лет так заставят поработать местный женский контингент, что станет их уже не сорок, а все четыреста миллионов!

ЖЕНЯ. Ничего себе! Поголовно станем китайскими матерями-героинями?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. В результате через двадцать пять лет в России будет жить миллиардный Китай, у них же китайский основной инстинкт! Самый сильный в мире! Здесь им никто не запретит иметь много детей, более того, за второго будут платить материнский, так сказать, капитал. Таких ёлок кругом навалят, что ой-ей-ей!

Зато министры нагреют карманы. Почему кремлевским сидельцам можно творить российскую историю, а нам нет? Они сдают наших баб, пардон девушек и женщин китайским лесорубам на двадцать пять лет в аренду вместе с лесом, а мы с вами продадим всю Россию и весь мир разом сейчас, но с отсрочкой расплаты на 20 лет, поживём на всю катушку за счет собственных мозгов! Не вижу никаких причин для морального самобичевания, друзья мои! (обнимает Женю за талию). Женечка, лапушка, такую деятельность развернём на китайских деньгах, американским миллиардерам мало не покажется! Кирилл будет гонять финансовые потоки через швейцарские банки, а знаете, что я придумал ещё?

ЖЕНЯ. Что?

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ. Ты, Женечка сама будешь говорить мне вечером, куда тебя поцеловать. Это интереснее, чем каждый раз в ушко, правда? До смерти не люблю однообразия! И если то место закрытое, открывать мне его тоже будешь сама! Кирилл, что молчишь, ты не переживай, будешь рядом стоять, со свечкой, я же не тайком предлагаю. Всё будет пучком, дорогие мои! Эх, заживем на славу! Ну, ладненько, пивка напились, пора и честь знать. Я сумку вам здесь оставлю, в него халата с кисточкой уберу, рюкзачок свой походный натяну и с богом! А вы можете угощение себе в номер унести, магнитофон тоже забирайте. В город срочно надо сгонять. Начинаем операцию по деланью китайских мальчиков. Знаете, как мальчик по-китайски? Хунь. Так мы эту глобальную операцию на мировом финансовом рынке и обзовём. Очень знаменательный момент наступает, между прочим! (Одевает рюкзачок, подходит к обрыву, смотрит на реку, спиной к залу). Знаете, когда начнется Третья мировая? Через двадцать лет, когда в Китае подрастёт триста миллионов китайцев, для которых не окажется парной китаянки и это будет самая страшная война – за женщин. Чувствую в данный момент себя вершителем судеб! Организатором мирового катаклизма! Мозговым олигархом воспринимаю себя! Трепещи, мир, Иваныч жмёт на красную кнопочку! Пора!!!

КИРИЛЛ. Да пошёл ты!

Толкает Евгения Ивановича в спину, тот с криком падает с обрыва (в разрез на небе). Женя хватает сумку олигарха, кидает следом.

ЖЕНЯ. Подавись своим пивом, мерзкий старикашка! Кирилл, он ко мне клинья бил, заметил?

Обнимаются всерьёз и надолго.

КИРИЛЛ. Давай, поженимся?

ЖЕНЯ. Давай.

На сцене появляется полицейский. С удовольствием разглядывает обнимающихся, обходя их так и этак с разных сторон.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Извините, случаем, не видели тут гражданина в красном халате и шлёпанцах?

ЖЕНЯ. Нет, не видели.

КИРИЛЛ. Не видели.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Старая история: столкнули Евгения Ивановича с обрыва и песенки слушаете из его магнитофона?

Подходит к обрыву, заглядывает вниз.

КИРИЛЛ. Мы не толкали, он сам упал… по неосторожности!

ЖЕНЯ. Да, оступился и… упал…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Столкнули, столкнули, сам Кобылкин никогда не прыгает. Да вы не бойтесь, не расстраивайтесь, он же шизофреник. Тут неподалеку психбольница располагается, он оттуда. (Заглядывает вниз) Вона как полетел!

ЖЕНЯ. Из психбольницы?

КИРИЛЛ. Шизофреник?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Так точно. Больной на голову человек этот Кобылкин. Любит людей доводить до кипения, а потом сигает с парашютом, но так, чтобы его подтолкнули. От этого максимальное удовольствие испытывает, говорит, покруче сексуального будет. Экстремальный парашютист. Рюкзачок-то успел натянуть?

ЖЕНЯ. Да, надел рюкзак.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Вот зараза, опять ускользнул. Сбежит из психушки, людей спровоцирует на своё, якобы, убийство, а те потом переживают. Один товарищ из вашего же пансионата, как столкнул его, у себя в комнате заперся и вены вскрыл, не успели спасти. Вот так-то! Парашют у него иностранный – крыло называется, ишь, как лихо по воздушным потокам носится над речной поймой. На двести километров может улететь запросто при хорошей погоде. Смотрите, вон-вон он! Полчаса теперь летать будет, кайф ловить! А потом в мерседес свой заскочит, только его и видели! Где нам, районным пешеходам, словить Фантомаса!

ЖЕНЯ (машет рукой). Евгений Иванович, привет! Не такой уж он и плохой, реальный экстремал!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Больной, чего с него взять, кроме анализов? Делать полиции больше нечего – бегать дурака ловить.

Уходит с площадки.

КИРИЛЛ. Постойте! Если он псих больной, откуда у него деньги на парашют, который тысяч пятнадцать баксов стоит? И мерседес?

ГОЛОС ПОЛИЦЕЙСКОГО. Так это… он же филателист…

ЖЕНЯ. Кирилл, а давай подадим заявление прямо сегодня?

КИРИЛЛ. Конечно! И чем скорей, тем лучше. (В сторону). Мало ли чего министр удумает… и, похоже, что Евгений Иванович давно нажал свою красную кнопочку. Едем!

ЖЕНЯ. (В сторону) И-ее-ссс!!! Сделали мальчика!

К О Н Е Ц

Аквариум

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ПЕТРОВ—ВОДКИН, бывший судебный пристав и юрист первого класса, 40 лет.

НЕМИРОВИЧ – ДАНЧЕНКО, старший лейтенант полиции, 32 года.

Действие происходит в подземном переходе.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. (В спину хромого с подозрительным баулом). Гражданин, предъявим документы. Хромоногий гражданин, я вам говорю, попрошу остановиться на предмет проверки личности!

ПРИСТАВ. (Останавливается, оборачивается). О, Немирович, ты что ль? Из конвойного батальона в андеграунд подался? Аусвайс проверять, на вольные хлеба?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. А… Петров-Водкин, да сколько можно в одних кандалах со всякой швалью судейские скамейки протирать? Чего, брат, хромаем? Опять к кому-нибудь пристал неудачно? И пешком к тому же, а не на тойоте с черными стеклопакетами? Что курим? Достаём, показываем.

ПРИСТАВ. Да всё тоже. (Отходят к выходу, закуривают). Видел у нас в каптёрке сейф с оружием стоит? Сверху на него аквариум поставили для моральной разгрузки, чтобы, значит, душой было где оттаять в перерыве между заседаниями. В аквариум трёх рыбок запустили: одну золотую и двух обыкновенных, вроде шпрот, но белого цвета. Гальки красивой на дно насыпали, ракушек раскидали, водоросли посадили, компрессор кислородный журчит, красота, смотри да радуйся! Так представь себе, та шпротина, что побольше принялась золотую рыбку гонять со страшной силой, вцепится ей в хвост бульдогом, и ну трепать! Гоняет, блин, как старик-дембель первогодка. Какая тут может быть моральная разгрузка? И где? В доме правосудия этакий беспредел творится. Разве можно? Соорудили укрытие на дне, чтобы золотой рыбке было где прятаться, но тут большая белая шпротина, мы её Козлом прозвали, переключился на шпротину поменьше. И загонял ведь насмерть, через неделю все плавники ей пооткусывал, она плавать стала торчком, в банку отсадили беднягу да поздно: через пару дней всплыла брюхом вверх. Хотели за это козлячью шпротину на вилку поймать в пятницу вечерком, а начальство запретило.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Начальства бояться стали? Ошизеть.

ПРИСТАВ. Такую аморальную разгрузку для коллектива придумал наш новый старшой, бывший танкист – подполковник Люлькин. Вышел на военную пенсию и в юстицию подался старшим приставом по суду. Кинули ему сразу две звезды на погон и заделался пенсионер советником юстиции второго класса. А обещали, кстати говоря, меня старшим назначить, но танкист круче начальству показался. В общем, не по совести, но по закону сработали. И чёрт с ними. Я свое дело знаю, вверх не суюсь, а этот Люлькин ни хрена не понимает в делах, знай, круглосуточно журналы по боевой и политической подготовке заполняет. Когда все заполнит, усадит перед собой первого подвернувшегося под руку пристава и давай его воспитывать, в смысле крыть всяческими словами, да громко, так что всем посетителям в суде слышно. Разойдётся, разорётся, будто на танковом полигоне, а физиономия красным помидором так и рдеет, так и рдеет, оказалось неспроста. Раскусили мы его. Водку с нами в конвойке по пятницам после работы не пил, гнушался, авторитет потерять боялся, а представляешь, среди бела дня хлестал настойку боярышника на спирту. Натурально заскочит в туалет, куда и все посетители ходят, дёрнет там пузырек и обратно в каптёрку – мораль читать, каким он замечательным командир был, а советником юстиции стал еще краше. А мы думаем, откуда боярышником воняет?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Говорят, его уволили?

ПРИСТАВ. Заложил Витёк Синеус. Написал телегу, что начальник хлещет боярку в рабочее время в общем сортире, как последний… Но всех честно предупредил, что заложит, потому что надоело. Стало быть, хоть не очень по совести, но не совсем, чтобы и против. И как думаешь, кого сделали старшим после того, как Лялькина выпнули?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Думаю, опять не тебя.

ПРИСТАВ. Правильно мыслишь, юриста второго класса Синеуса. Это уже странности начальствующего состава, я им не судия, наверх не лезу, мне и тут хорошо. Но не совсем. С женой развёлся, сошелся с новой супружницей. Якорный бабай, под сорок лет вдруг развезло, будто мальчика с одной стопки. Влюбился страшно. Короче, от жены ушел, квартиру свою двухкомнатную разменял на малосемейку, куда жена с ребенком вселилась, и тойоту – камри, бэушную, но в хорошем состоянии для себя. У супружницы тоже сын есть, воспитываю сейчас его, а моего никто не воспитывает, безотцовщиной по улицам орыльничает. Живём в малосемейке супружницы общежитского типа с коридорной системой, куда прежде к ней втихаря бегал. По закону вроде всё правильно совершил и по совести тоже: с нелюбимой женой честно развелся, на любимой любовнице честно женился, сделалась теперь она законной моей супружницей.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Эх, лихой ты мужик, Петров, молодец, уважаю! А я никак решиться не могу, третий год тяну резину.

ПРИСТАВ. Супружницу в деревню стал возить к её родне с комфортом, а не как раньше на перекладных электричках: приедем в субботу, в баньке помоемся – гулянка начинается. Новая родня водку хлещет, я спокойно пепси из бутылочки потягиваю: «за рулем» – никаких вопросов. Потом сажу кучу народу в салон, в другую деревню едем, там они опять гуляют, потом в третью… Все довольны – мне почёт и уважение. Хорошо и по закону и по совести. Недавно родственник к нам сюда нагрянул в гости. Тут дома уж грех не выпить с шурином на пару. Выпили. Просит прокатить на импортной машине по городу с ветерком, и супружница тоже: покатайтесь вокруг вашего суда: сейчас вечер, никто не увидит. Машина у меня в судейской ограде стояла, улица вокруг тихая. Ладно, шурин человек нормальный, почему не уважить? Идём, садимся, только выезжаю из ворот – бац! Чувствую: вокруг металл с похоронным скрипом рвётся и коробится в гармошку. Грузовика не заметил с пьяных глаз, бок ему подставил, он нас выбросил на тротуар и далее в тополь, тойоте моментальный каюк пришёл, мне ногу зажало, перелом в двух местах, родственник жив – здоров, но пьян как и я, значит виноваты и по закону и по совести. Машину угробил, сам на три месяца в малосемейке на кровать с переломанной ногой улёгся без денежного содержания.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Ё-ка-лэ-мэ-нэ!

ПРИСТАВ. За три этих месяца, пока безвылазно пребывали в одной комнате, супружница меня тихо возненавидела, и я её тоже. Пасынок косит волчком. Чужой, совсем чужой. Господи, думаю, зачем здесь оказался? Что мне не хватало в прежней жизни? Какая такая любовь? Откуда впендюрилась под ребро? А главное, куда, дрянь бесшабашная, девалась в трудную минуту? Но делать на кровати нечего с переломанной ногой, терпеть надо. А как терпеть, когда все вокруг на нервах? Вот и примешь рюмочку втихаря. Однажды вечером супружница поскандалила с соседом в общем коридоре, гулянка у тех третьи сутки без перерыва шла, и аж завизжала, будто её тупым ножиком резать начали. Я на костылях вылетаю туда же, душа зашлась, не утерпел, врезал соседу гипсом по ноге, аж берцовая кость пополам. Он на полу валяется, орёт, у меня костыли в разные стороны разъехались, – тоже с копыт слетел, от боли зашёлся, жена подвывает – Куликово поле в общем коридоре. На меня дело завели, дальше суд, с работы попросили уволиться за пьяный дебош, а и чёрт с ними, отчислился, сейчас вот иду оттуда, вещички забрал, туфли, а куда иду ещё толком не знаю. И к супружнице до смерти неохота, и к жене бывшей невозможно, прокляла она меня, когда квартиру разменяли. Под судом состою с подпиской о невыезде. А ведь вроде всё по закону делал, как полагается. Сейчас задним числом соображаю: эх, жил бы да жил с женой, а к этой ходил налево, и было бы у меня как у всех, и обе бы меня любили и каждая изо всех сил в свою сторону тянула, и не знала, чем угодить. Как сыр бы в масле в своём бессовестном беззаконии скользил.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Да, события. Точно, нельзя у нас по совести жить, невозможно, про закон вообще молчу.

ПРИСТАВ. Кстати сказать, пока на койке в гипсе лежал, представляешь, золотая рыбка выросла в здоровенную золотистую пиранью, жрёт только отварную курятину и гоняет белого козлика день и ночь напропалую. Это по совести или нет? Салага дедом заделался, но уж как тут закон с моралью соотнести – я лично без понятия. Не юрист больше. Как жить – не знаю. По закону? По совести? По любви? Или зажарить всех вечерком в пятницу да слопать на закусон? Чтобы голова не болела?