Текст книги "Ночная прогулка"

Ему вновь ответил Леша:

– Заброшенный дом отдыха знаешь? Дальше вон там по дороге.

Влад кинул, отвечать словами он не решился, потому что боялся, что голос его будет дрожать.

–Ну вот его закрыли через несколько лет после того случая. Говорят, что там девочка умерла одна. Наша ровесница. По-моему, ее звали Лиза, но точно не помню. Она отдыхала там…

…Вместе со своей бабушкой, которая сейчас была где-то внутри главного здания вместе со своими подругами. Лиза же сидела на игровой площадке, на которой помимо нее никого не было, только теплый ветерок слегка раскачивал скрипучие качели. Во всем этом дурацком доме отдыха не было не то что ровесников Лизы – вообще не было детей. Четыре дня, что они уже тут провели, она находилась лишь в компании своих игрушек, но и они ей уже начинали надоедать. Кроме одной единственной игрушки – медведя, которому она дала кличку Джек, на груди которого было вышито красное сердечко с белой надписью «I love you», смысл которой Лиза понимала и без знания английского. Если Лиза слегка нажимала Джеку на живот, сердечко на его груди начинало светиться, и он детским голосом говорил: «Я люблю тебя». Вот и теперь Джек восседал у нее на коленях, а Лиза рассматривала его глаза-бусинки, ломая голову чем себя занять, пока бабушка общалась со своими ровесниками внутри дома. Неожиданно ее накрыла длинная тень. Лиза подняла взгляд, надеясь увидеть перед собой бабушку, которая освободилась пораньше, но перед ней стоял мужчина. Это был невысокого роста полноватый мужчина лет за пятьдесят, с короткими седыми волосами и большой залысиной на макушке. Он был в голубой рубашке, обтягивающей его внушительный живот из-за чего он становился похож на глобус, заправленной в коричневые брюки на ремне. Лиза видела его раньше, он приехал в этот дом отдыха тогда же, когда и они с бабушкой, и жил в соседнем номере со своей женой – женщиной примерно тех же лет, что и он сам. Иногда она видела, как они болтали с ее бабушкой или как он прогуливался с женой по аллеям во дворе. И еще Лиза часто ловила на себе взгляды этого мужчины, они ей казались какими-то странными, будто изучающими ее. Но такие взгляды она иногда замечала и у других взрослых – например, подруг бабушки, поэтому особого значения эту она не придавала. Взрослые любят рассматривать детей, как казалось Лизе.

–Привет, – сказал он ей и протянул руку для рукопожатия.

–Здравствуйте, – скромно ответила Лиза и протянула в ответ свою маленькую ручку.

Мужчина широко улыбнулся своей белоснежной улыбкой вставных протезов.

–Не жарко тебе сидеть здесь на такой жаре?

Лиза застенчиво улыбнулась, опустив лицо вниз.

–Я бабушку жду, она обещала со мной погулять после того, как поговорит со своими друзьями.

Мужчина понимающе кивнул и улыбнулся еще раз:

–Да, я видел твою бабушку. Только, мне кажется, она еще не скоро освободится. У них там идет очень оживленная беседа.

Улыбка сошла с лица Лизы, будто ее и не было.

–Не против, если я присяду тут рядом? – спросил мужчина.

–Не против, – опять засмущавшись ответила Лиза.

Мужчина присел рядом с девочкой, сцепив руки в замок, и будто о чем-то задумавшись.

–Ой, я же забыл представиться. Вот я старый дуралей, а. Меня зовут дядя Толя, – и он еще раз протянул Лизе руку с комичной улыбкой на лице.

Лиза засмеялась и протянула свою руку:

–А меня Лиза.

–Очень приятно, Лиза. Красивое имя. Мою внучку тоже Лизой зовут.

Глаза Лизы округлились от удивления.

–У вас уже внучка есть?

–Да, примерно твоего возраста. Вы с ней даже чем-то похожи.

Он повернулся к Лизе, будто пристально рассматривая ее.

–Да, точно, вы очень с ней похожи, – констатировал он.

Вот почему он так пристально на меня смотрел тогда, – подумала про себя Лиза.

–А почему она не приехала сюда вместе с вами?

–Она со своими родителями уехала отдыхать на море. В Турцию. Здесь бы ей было скучно.

Лиза вновь погрустнела от этих слов.

–В следующий раз мы ее обязательно возьмем с собой, чтобы вы познакомились.

И дядя Толя вновь улыбнулся своими зубными протезами.

–Может быть, она даже возьмет сюда с собой свою собаку.

Глаза Лизы округлились от восторга.

–У нее есть собака?

–Да, спаниель. Знаешь такую пароду?

Лиза начала размахивать своими маленькими ножками, которые не дотягивались до земли, но заметив, как пристально дядя Толя на них смотрит, тут же перестала.

–Нет, не знаю, – ответила она.

–Ну, это такие небольшие собачки, – он показал ладонью над землей их примерный рост. – И еще у них уши вот такие длинные.

–А-а-а, – протянула Лиза. – Таких собачек я знаю.

–Ну вот если моя внучка в следующем году сюда приедет, и ты тут будешь, то сможешь с ней поиграть.

Лиза погрустнела еще сильнее. Год ждать было очень долго, а ей хотелось уже сейчас поиграть с такой собачкой, которую она видела только по телевизору. Дядя Толя ей уже не казался незнакомцем, с которым нельзя разговаривать, как ее тому учили родители.

–Жарко сегодня, – продолжал дядя Толя, задрав лысеющую голову к нему. На лбу у него уже выступили маленькие капельки пота, а на голубой рубашке на спине и подмышках расползались синие круги. –Я вот тоже погулять хотел, но моя жена сейчас болтает с твоей бабушкой внутри.

Лиза опустила голову вниз.

–Слушай, – начал опять дядя Толя интонацией, с которой обычно сообщают гениальные идеи, посетившие рассказчика, – а, может, мы вместе сходим погулять?

Лизе такое предложение понравилось. Почему бы не прогуляться несколько кругов по двору дома отдыха пока они ждут бабушку.

–Пойдемте, – ответила Лиза, спрыгивая со скамейки. Обернувшись, она вновь поймала пристальный взгляд мужчины, который болтал с ней все это время. Что-то холодное было в этом взгляде, но тут же ушло, сменившись широкой улыбкой. Лиза не стала придавать этому значения.

–А куда пойдем? – спросил дядя Толя.

–Ну вот так, как мы с бабушкой гуляем, – и Лиза обвела указательным пальцем дорожки во дворе, по которым они обычно гуляли.

–Тут везде солнце, на котором мне очень жарко, – ответил дядя Толя. –Может быть, мы погуляем там, в лесу? – и он указал своей рукой на лесок, который начинался метрах в пятидесяти от изгороди дома отдыха. Над пушистыми зелеными кронами деревьев вздымалась старая труба котельной с растущими наверху маленькими березками.

–Бабушка не разрешает мне туда ходить гулять, – заявила Лиза.

–Ну так, наверное, она не разрешает тебе туда одной ходить гулять. Конечно не стоит туда ходить одной. И вообще, я ведь перед тем как к тебе пойти, спросил у твоей бабушки разрешение взять тебя с собой прогуляться, если ты не будешь против.

–И моя бабушка разрешила?

–Мне показалось, что она была не против, – еще раз улыбнулся мужчина.

–Ну тогда пошлите, тут правда очень жарко.

Ее новый знакомый, несмотря на совсем юный возраст Лизы, вызывал в ней какое-то подозрение, но она сталась не придавать этому значения. Ей очень хотелось послушать еще о девочке Лизе – внучке дяди Толи, и ее питомцах.

Мужчина поднялся со своего места, внимательно осмотрелся вокруг в поисках чего-то, а потом сказал:

–Только пойдем быстрее, мне уже становится плохо от этой жары.

В лесу царила сладостная прохлада, которая после знойного июльского солнца мягко окутывала идущих рядом мужчину и девочку нежным облаком. Вдаль убегала тропа, достаточно широкая для того, чтобы по ней могли идти рядом взрослый и ребенок.

–А у вашей внучки есть еще какие-нибудь питомцы? – интересовалась Лиза.

Мужчина шел рядом, глядя себе под ноги и иногда косясь на Лизу, держа руки в карманах брюк.

–Нет, родители ей не разрешают, но она очень хочет себе еще котенка. Родители переживают, что он будет портить мебель. Поэтому с котами она играет, когда приезжает к нам в гости.

–У вас дома есть кот? – восхищенно спросила Лиза.

–Да, и не один. Моя жена их очень любит. Кузя и Семен.

Лиза рассмеялась звоним чистым смехом.

–Почему ты смеешься? – спросил мужчина.

–Какие-то смешные имена для котов, – ответила Лиза и продолжила смеяться.

–А если бы тебе кто-то подарил котенка, как бы ты его назвала?

Лиза опустила голову вниз, прижимая свое медведя Джека к груди, и задумалась.

–Наверное, я бы назвала его Томом.

–Почему?

–Так зовут кота в моем любимом мультике, – ответила, смущаясь Лиза. Ей нравился ее новый друг – добрый и веселый дедушка, который рассказывал ей всякие интересные истории про свою внучку и про ее питомцев.

Здание дома отдыха, в котором бабушка уже забеспокоилась о Лизе, которой почему-то не было в том месте, где она должна была ее ждать, осталось далеко позади, а из-за стволов деревьев появилось старое кирпичное здание котельной.

–А что это там? – спросила Лиза.

–Это старая котельная. Знаешь, что такое котельная?

Лиза лишь помахала головой.

–Там стоят такие большие специальные печи, в которых раньше постоянно горел огонь, а тепло, которое там вырабатывалось, шло по трубам в здание пансионата и обогревало его.

–Ого. А почему теперь там никто не топит печь?

–Ну, во-первых, потому что сейчас лето и в отоплении нет никакой нужды, а во-вторых, потому что теперь в самой котельной нет нужды. Все здания отапливаются газом. Хочешь сходить посмотреть поближе?

–Да-а-а, – радостно ответила Лиза и одарила своего друга улыбкой.

–Ну тогда пойдем, – ответил дядя Толя и ответил на улыбку улыбкой.

Они приближались к зданию котельной. Лиза шла впереди, рассматривая полуразрушенное здание, изрисованное баллончиками с краской. Мужчина следовал прямо за ней. Вокруг валялась куча мусора: битый красный кирпич, пустые бутылки из-под алкоголя и воды. Распахнутая дверь висела на одной петле, упершись углом в землю. Лиза направилась к входу, чтобы посмотреть на печи, о которых ей говорил ее новый друг, но внезапно почувствовала, как большая сильная рука пролезла под ее рукой и уперлась горячей ладонью ей в грудь. Не понимая до конца что происходит, Лиза обернулась и увидела взмокшее красное лицо дяди Толи, полное какого-то непонятного еще Лизе возбуждения.

–Что вы д-делаете? – спросила Лиза, отстраняясь назад.

–Тс-с-с, – прошипел мужчина, прикладывая руку к губам.

Резко шагнув вперед, приблизившись к девочке вплотную и вновь положил руку на ее грудь, теперь надавив так, что Лиза уперлась спиной в кирпичную стену.

–Тебе нравится? – спросил он ее, и рот его растянулся в жуткой улыбке. Теперь Лиза понимала, что перед ней был настоящий монстр, а не дружелюбный дедушка. Она помотала головой не в силах выдавить из себя ни слова. Улыбка монстра стала еще шире. Рука начала сжимать кожу под тоненьким платьем, причиняя боль.

–А так нравится? – спросил он, запуская вторую руку под платье девочки. –Так тебе нравится?

–Н-нет, – ответила девочка дрожащим от страха голосом. На глазах выступили крупные капельки слез. –Пожалуйста перестаньте так делать, отпустите меня.

Но крупная мужская рука только еще сильнее прижимала ее к стене. Рука под платьем начала делать больно. Слезы покатились по ее щекам, капая на волосатую руку монстра, прижимавшую ее грудь. Страх сдавил ее горло железными тисками, она начала всхлипывать.

–Не нужно плакать, – проворковал монстр. –Неужели тебе не нравится? Хочешь я тебе кое-что покажу?

Его рука вылезла из-под платья девочки и потянулась к ремню на его коричневых брюках. В этот момент Лиза поняла, что если сейчас не попытается сделать что-нибудь, то произойдет что-то очень страшное и плохое. Наклонив голову вперед, она вцепилась зубами в державшую ее руку. Монстр завопил от боли, хватка ослабла. Он попытался одернуть руку, но потянул вместе с ней и Лизу, которая вцепилась в кожу мертвой хваткой. Во рту она почувствовала медный вкус крови.

–Отпусти, мелкая сука! – завопил он, сильно дернув рукой. Кожа выскользнула из маленьких зубов Лизы, она упала на битые кирпичи и мусор.

–Ах ты мелкая сука! Тварь! – кричало чудовище. – Ты мне руку прокусила!

Придя в себя от падения, Лиза поняла, что этого мало, и монстр просто так ее не оставит. Рукой рядом с собой она нащупала обломок кирпича, обхватила его маленькими пальчиками, и в этот же момент монстр бросился на нее, вытянув вперед руки. Выбрасываемый в кровь адреналин многократно увеличил силу девочки, поэтому она сама удивилась как молниеносно двигалась ее рука, сжимавшая кирпич. Удар пришелся чуть выше правого глаза, из рассеченного лба хлынула кровь, заливая правую часть лица. Монстр издал какой-то глухой хрип и повалился на землю. Лиза видела, что он не потерял сознание, а просто оглушен. Поэтому не теряя ни секунды, она поднялась на ноги, схватила Джека и уже хотела бежать, но увидела, что монстр медленно поднимается на руках. Бежать стало быть не вариант, нужно куда-то спрятаться. В лесу она спрятаться не успеет, он ее увидит. Оставалось только здание котельной! Все тело и разум Лизы работало на максимум. Сердце превратилось в сильно натянутую колеблющуюся струну, издававшую глухой звук.

Забежав внутрь котельной, ее глаза моментально адаптировались к темноте, царившей внутри. Она увидела кучу мусора, небольшую горку угля, какой-то инвентарь, лопаты, стол, покрытые пылью инструменты на нем и огромную печь с тяжелой металлической дверью, закрывающуюся на засов. Не раздумывая ни секунды, Лиза подбежала к печи, раскрыла тяжелую дверь и залезла внутрь, перепачкав при этом все платье руки и ноги в черную золу. Внутри печь оказалась достаточно тесной даже для маленькой девочки. С трудом закрыв тяжелую дверь, Лиза услышала оглушительный внутри металлический скрежет – засов, на который закрывается дверь печи опустилась вниз. Лиза оказалась в тесной темной ловушке. Но сейчас ее это беспокоило меньше, чем монстр на улице. Он наверняка услышал звук двери и сейчас он придет сюда и схватит ее. Закрыв глаза и сжав маленькую ручку в кулачок, закусив на нем указательный палец, Лиза начала лихорадочно вслушиваться в звуки снаружи.

Через несколько секунд, за которые сердце Лизы успело сделать больше сотни гулких ударов, она услышала звук скрипящих между бетонным полом и подошвой туфлей мелких камней. Монстр вошел в котельную. Шаги были медленные, едва слышные. Лиза решила, что монстр крадется, чтобы она его не услышала, но на самом деле мужчина был еще оглушен ударом кирпича и едва держал равновесие.

–Ты здесь, маленькая сучка? – вопрос это разлетелся по котельной и внутри печи за железной дверью еще больше походил на голос монстра, выбравшегося прямиком из ада. – Лучше выходи по-хорошему, иначе, когда я тебя найду, тебе будет очень плохо.

–Лиза заплакала от ужаса. Дышать от плача и золы, парившей в воздухе, было практически невозможно. Она боялась, что один случайно вырвавшийся всхлип выдаст ее, и тогда…

Грохот оглушительным громом донесся до Лизы. Монстр раскидывал все, что попадалось ему на пути. Он искал ее. Мочевой пузырь не выдержал, и Лиза почувствовала, как под ней растекается теплая жидкость.

–Где же ты, ну? – ревел мужчина снаружи.

–Выходи, мелкая дрань! Я тебя на куски разорву, когда найду! Тебя родная мать не опознает!

Тело Лизы тряслось от беззвучных рыданий. Во рту она вновь почувствовала вкус крови – теперь уже своей. От ужаса она прокусила свою руку.

–А-а-а, – голос стал тише. От звука приближающихся шагов Лиза едва не потеряла сознание. Зажав двумя руками рот, она настороженно слушала.

–В печь решила спрятаться? Ну держись.

Сердце Лизы покрылось толстой коркой льда и провалилось вниз живота. Металлический скрежет. Совсем тихий и короткий. Монстр пытается открыть засов. Не получилось. Еще раз. Еще. На каждый короткий металлический скрежет Лиза вздрагивала всем телом, едва сдерживая крик ужаса.

–М-м-м-м…

Удаляющиеся шаги, теперь быстрые. Монстр ушел. Лиза вслушивалась еще несколько минут, затем голова ее резко начала тяжелеть, она упала, ударившись лбом о стену печи и потеряла сознание.

Анатолий Воршин, пятидесяти пяти лет, ранее отбывавший наказание за попытку изнасилования несовершеннолетней девочки, когда ему было тридцать три года, сейчас стоял в зарослях орешника и наблюдал за оживленным двором пансионата, откуда он увел маленькую девочку. В груди у него роилась странная гамма чувств – от неописуемого восторга до черной ненависти к себе и всему миру. Столько лет ему удавалось сдерживать свое влечение, гнать от себя эти мысли, эти образы в голове, но эта девочка… Ее чистейшая непорочность, ее душа, которая была белее крыльев ангелов…Он не смог устоять, ему было просто необходимо вкусить этот плод. И пускай он не довел все до конца, как хотел. Он прикоснулся к ней – к этой первозданной невинности и осквернил ее своей гниющей черной душонкой. Думая об этом, Воршин чувствовал отголоски мощнейшей эрекции, которую он испытал в лесу, следуя за Лизой. Только думать теперь нужно было не об этом. Пропажу девочки заметили, и теперь толпа старых кошелок во главе с бабулей маленькой сучки искали ее. Возможно, они заметили и его отсутствие, но он подготовился к этому. Дверь в номер он закрыл, окно осталось открытым. Ему нужно было всего лишь незаметно обойти пансионат с другой стороны, пролезть в окно и сделать вид, что все это время он спал в своем закрытом номере. Да только как объяснить разбитую голову, и самое главное – детский укус на руке? А залитую кровью рубашку? Да, он был в полном дерьме. Да и девочка могла вернуться из леса в любой момент. И куда же эта опороченная грязная сучка спряталась так быстро? К черту. Слишком много лишних вопросов. Сейчас ему нужно было действовать максимально осторожно, а при первой возможности, не вызывая подозрений свалить отсюда. Девочка заблудилась в лесу. Или валяется где-нибудь там без сознания. У него еще есть время все обдумать. Сейчас же нужно было пробраться в номер.

Пробираясь через заросли кустарника и небольшие рощицы, Воршин, не сводя глаз с увеличивающейся толпы во дворе пансионата, обошел двор и главные здания, убедился, что его никто не видит, перебрался через невысокий сетчатый забор, больно ударился задницей о лежащие в траве камни, подковылял к раскрытому окну и влез внутрь.

В номере было пусто – жена так и не заходила в номер с того момента, как они оба его покинули. Догадалась ли она что он сделал? Наверное, догадалась. Она ведь знала его прошлое. Да только она ничего не скажет – жена у него умничка, все понимает.

Первым делом он снял голубую рубашку, залитую запекшейся кровью, которая теперь больше походила на ржавчину, разорвал ее на мелкие тонкие лоскуты, стараясь делать это так, чтобы треск рвущейся ткани не был слишком громким. Закончив с этим, он закурил сигарету, чтобы табачный дым своим запахом заглушил запах горящей ткани, сел у окна и начал по одному сжигать лоскуты ткани. Мелкие кусочки сгорали в небольшом огне и почти не давали дыма, в отличии от горящей целой рубашки, но перестраховаться сигаретой все равно стоило. Когда догорал последний лоскуток, зажатый в его пальцах, в дверь кто-то робко постучал. Воршин похолодел всем телом, но тут же взял себя в руки, достал из пачки еще одну сигарету, подкурил ее и глубокими затяжками выкурил ее наполовину, затем подошел к двери и открыл ее. За порогом стояла женщина лет сорока двух, в строгом черном костюме. Воршин узнал ее, она отдыхала тут со своим мужем, ее номер был в конце коридора. От хлынувшего из номера сигаретного дыма у нее заслезились глаза и она отошла на шаг.

–Мужчина, вы в курсе, что в номерах нельзя курить?

Воршин сделал жалобный вид:

–Правда? Простите ради бога, сигареты мне помогают при головной боли.

–Простите, как вас зовут?

–Анатолий Сергеевич, – он переложил сигарету в левую руку, а правую протянул женщине. Та руку пожала, но своего имени не назвала.

–Анатолий Сергеевич, девочка пропала, ваша соседка. Вы не видели ее нигде?

–Ой, какой ужас, – сокрушился он. –Нет, ничего не видел. Я весь день спал, голова ужасно болит.

Женщина посмотрела поверх плеча Воршина на задымленный пустой номер, затем перевела взгляд н мужчину.

–Вам прислать врача?

–Нет, не стоит, спасибо. Вы не возражаете, если я пойду прилягу?

–Конечно. Но если что-то вдруг услышите, узнаете, то дайте знать.

Воршин закрыл дверь на замок, повернулся к висящему на стене зеркалу и улыбнулся сам себе.

Лиза видела сон, в котором она была в своей комнате дома у родителей. Дверь распахнулась и в комнату вошли мама и папа, счастливые, улыбающиеся, а в руках у отца был маленький черный щенок с вывалившимся на бок розовым язычком. Ее лицо начала озарять полная счастья улыбка, но тут ее глаза открылись, и она увидела лишь непроглядную тьму. Лиза не сразу вспомнила где она находится. Первая ее мысль была, что она проснулась посреди ночи на своей кровати, только темнота была какая-то неестественно густая. Приподнимаясь на маленьких ручках, она ударилась затылком о металлический угол печи. Голову пронзила сильная боль. Ужасы, приведшие ее в это место, пролетели перед глазами, будто скоростной пассажирский поезд с горящим сквозь окна светом. Сердце сковала звериная паника.

На ощупь найдя тяжелую железную дверь печи, она всеми силами начала толкать вперед, задыхаясь от паники пойманного в капкан зверька. Воздух пах затхлой золой, сыростью и ее собственной мочой. А еще в нем витал запах запредельного ужаса.

Поняв, что толкать бесполезно, Лиза начала биться о дверь своим маленьким детским плечиком, но и это не привело ровным счетом ни к чему – дверь даже не шелохнулась.

– Помогите! – закричала она что было сил, но даже внутри самой котельной ее крик звучал приглушенно, похожим на стоны призрака.

Полностью поддавшись панике, Лиза начала кричать будто подстреленный охотником заяц, царапать маленькими детскими пальчиками тяжелую, покрытую хлопьями ржавчины дверь, как похоронный заживо царапает крышку гроба. Она не чувствовала, как ржавчина впивается ей под ногти, срывая их, как по ее ручкам льются струйки горячей крови. Полные ужаса широко раскрытые синие глаза отчаянно всматривались в темноту, надеясь увидеть хотя бы крошечный источник света, но все было бестолку. Она металась по узкой, тесной камере печи, будто бабочка, пойманная в банку. Предприняв еще попытку, она ударила плечом дверь, вложив в этот удар всю свою детскую силу. Ее тело обмякло, плечо пронзила нестерпимая боль, которую она почувствовала даже сквозь пелену затмевавшего ее разум ужаса. Рука была сломана. Упав на дно печной камеры, она начала долго о горько плакать, больше сил у нее ни на что не оставалось. Вдруг ее нога задела что-то мягкое, лежащее рядом. Джек! Лиза схватила своего любимого мягкого медведя и прижала к себе. Нащупав маленькую коробочку в его животе, она сильно сжала ее. Маленькое вышитое на груди медведя сердечко осветилось красным цветом. «Я люблю тебя!». Эта милая добрая фраза, произнесенная детским беззаботным голосом внутри печи, которая стала для Лизы могилой, звучала по-настоящему жутко. Но Лиза сжала живот Джека еще раз. «Я люблю тебя!». И еще. И еще. Она попыталась разорвать тело своей любимой игрушки, но лишенные ногтей, скользкие от крови пальцы никак не могли крепко ухватиться с шерстку. В ход пошли зубы. Раздался звук рвущейся ткани, с таким звуком прямо в этот момент Воршин рвал свою рубашку в своем номере. Найдя среди мягкой ваты коробочку с идущими от нее двумя проводками и лампочкой, Лиза вырвала ее будто сердце из поверженного врага и начала что есть сил давить на нее. Лампочка загорелась теперь желтоватым светом, озарив перепачканное слезами, кровью и сажей перепуганное лицо маленькой девочки. «Я люблю тебя!». Еще раз. Еще. И еще. Она нажимала на коробочку из груди Джека и зачарованно смотрела на исходящий от лампочки свет. Ей казалось, что ничего прекраснее она не видела никогда в жизни. Как бы ей хотелось увидеть солнечный свет. Слезы градом лились по перепачканным щечкам девочки. «Я люблю тебя!»

–Мамочка, пожалуйста, забери меня отсюда, – прошептала Лиза, глядя на свет лампочки, который сквозь слезы выглядел яркой желтой кляксой. «Я люблю тебя!».

Грудь Лизы сковала страшная боль, от которой глаза ее широко раскрыли. Ртом она начала хватать воздух, будто выброшенная на берег рыба. Тело обмякло и повалилось на бок. Маленькое сердечко девочки не выдержало пережитого ей ужаса.

Влад шел по дороге, глядя себе под ноги, и только благодаря темноте Леша и Саша не видели, как сильно об побледнел. История несчастной девочки сильно тронула его душу.

Будто почувствовав мысли товарища, Саша обратился к Владу:

–Жуткая история, правда?

–Не то слово, – пробубнил Влад.

Леша же шел молча, довольный тем, что история, которую он им только что рассказал, понравилась ребятам.

–А чем все закончилось? – обратился теперь уже к Леше Саша.

–Ну как чем, – ответил, задумавшись Леша. – Мужика того поймали и посадили. Он, наверное, до сих пор сидит сейчас, гниет где-то в тюрьме. А девочку нашли тоже, только чуть позже.

–Еще посадили? – удивился Влад. – А как он все-таки прокололся?

–Он прокололся тогда, когда протянул пришедшей к нему женщине свою руку, на которой был укус. Та женщина тут же вызвала полицию, и тогда деваться ему уже было некуда. На самом деле, я думаю, что изначально у него не было шансов избежать наказание. Мой отец говорит, что таких нужно казнить сразу же, – подытожил Леша.

– А с девочкой что? – просил Влад.

–Ее нашли через день или два, уже все синюю. Сначала ведь ее просто в лесу искали. Думали, что убежала и заблудилась. Никто не подумал, что она может спрятаться в печь. Ее собака, кажется, нашла.

Влад представил, как полицейский, держащий на поводке взбудораженную своей находкой, собаку, медленно открывает тяжелую железную дверь печи, и луч его фонаря выхватывает из темноты перекошенное ужасом мертвое лицо маленькой девочки. От этого виденья кожа на его руках, ногах и спине стала гусиной. Оставшийся участок пути ребята прошли, погруженные в свои мысли.

Из темноты, будто корабль-призрак, освещенный полной луной, появился заброшенный пансионат. Даже в таком тусклом лунном освещении было видно, что всего несколько лет привели состояние зданий в серьезный упадок. Почти все окна, благодаря стараниям вандалов, отсутствовали. На обсыпающейся белой облицовке здания виднелись трещины и наспех нарисованные граффити. Внимание Леши привлекло одно единственное окно: на первом этаже четвертое слева – именно в это окно когда-то влез совершивший преступление Воршин. Даже не фоне остальных таких же темных окон, это казалось особенно темным, напоминало пустую глазницу черепа чудовища, смотрящую на тебя своей тьмой. Повернувшись к ребятам, Леша заметил, что они точно так завороженно смотрят именно на это окно.

Вся территория пансионата была обнесена высоким железным забором, поверх которого теперь была натянута колючая проволока.

Через такую ограду этот псих бы уже не перебрался – подумал Влад.

–Ладно, тут не на что смотреть, – скомандовал Леша. – Двигаемся к котельной.

Вправо от больших железных ворот, перегораживающих въезд на территорию пансионата, уходила поросшая травой, едва заметная тропа, ведущая в лес. Именно по этой дороге уходила Лиза с настоящим монстром в человеческом обличии.

В лесу свет луны вновь скрылся за кронами деревьев и друзей окутала густая темнота. Послышался звук расстегивающейся молнии, копошение, щелчок, и вот уже тьму разрезал яркий желтый луч фонаря, который Леша достал из своего рюкзака.

–Ай да голова! – пропищал Саша. – Теперь понимаешь почему он у нас главный? – толкнув локтем в бок Влада, закончил он.

Леша лишь слегка улыбнулся, покопался в рюкзаке и достал еще один фонарь, который вручил Саше. Путь до котельной ребята проделали преимущественно молча, светя фонариками себе под ноги, перешагивая упавшие коряги, торчащие из земли корни и шурша старой листвой.

Здание котельной выплыло из темноты будто глубоководный монстр из темной пучины. Выглядело оно точно так, как описал в своей истории его Леша.

Тут все и произошло, - подумал Саша и внутри у него все похолодело, когда луч фонаря осветил кучу кирпичей, валявшихся рядом со стеной.

–Черт! – выкрикнул Леша раздосадованным голосом. Это было так неожиданно и громко, что Влад и Саша вскрикнули в ответ от ужаса. – Они ее заколотили!

Леша стоял перед входом в котельную, но теперь вместо прохода, в который когда-то вбежала Лиза, ища внутри укрытие, теперь там была крепкая деревянная дверь, накрест заклеенная полосатой лентой.

Влад и Саша тайно друг от друга облегченно выдохнули, стараясь скрыть свою радость по этому поводу.

–Да ладно, Лех, пойдем обратно тогда, – ободряюще начал Саша. – Может, мы потом еще как-нибудь сюда при…

Глаза трех друзей округлились от ужаса, а фонарь Саши выпал у него из рук. Дыхание всех резко оборвалось, мышцы оцепенели, а волосы на голове зашевелились. Внутри, за дверью, перед которой они стояли, раздался громкий ни с чем не сравнимый звук. Скрип открывающейся, давно не смазанной петли двери печи. Повисла долгая пауза, не нарушаемая ни единым звуком. Ребята слышали только гулкие удары своих испуганных сердец. Первым из оцепенения вышел Леша, который медленно, крадучись подошел к двери, и с огромными от ужаса глазами и раскрытым ртом медленно стал прислоняться ухом. Влад и Саша продолжали стоять на месте не в силах пошевелиться. Леша стал усердно вслушиваться. Тишина. Тишина. Тишина. Тишина. Удары сердца мешали слушать что происходит внутри. Скрип! Теперь другой. Такой звук издают маленькие камушки и куски кирпича, зажатые между бетонным полом и подошвой обуви. Это были шаги. Медленные и очень тихие, но это были шаги, и они приближались. Леше уже не хотелось их слышать, но он не мог ничего с собой поделать, лишь продолжал вслушиваться. А потом звук прекратился и опять воцарилась полная тишина, в которой стало слышно нервное дыхание ребят.

Я люблю тебя! – раздался детский игрушечный голос медвежонка Джека прямо у самого уха Леши, будто кто-то прислонил динамик к двери с обратной стороны.

Ребята бежали обратно и не чувствовали, как их ноги касаются земли. Они будто парили над ней, не успевая коснуться поверхности.

Пришли в себя они только когда уже во всю мчались по дороге мимо заброшенного пансионата с выбитыми окнами, а остановились, когда до лагеря оставалось всего сотня метров. Упершись руками в колени, друзья пытались перевести дух и отдышаться, но ледяной могильный ужас, который сковал их сознание, не давал им прийти в себя.

–Вы слышали? Вы же все это слышали? – вопил Леша, стараясь подавить подступавшие слезы. – Она ведь была там, это ведь была она!

Влад лишь согласно кивал головой, пытаясь успокоить дыхание. Саша разрыдался.

–Пошлите быстрее отсюда, – кричал он сквозь слезы. – Я хочу внутрь!

Никто из трех друзей в эту ночь так и не уснул. Влад лежал на своей кровати в комнате отдыха, смотрел на начинающее светлеть чистое небо и полную луну. Впервые в жизни он по-настоящему серьезно думал о неизбежности смерти и о том, что будет после нее. Он не знал какой будет его смерть. Он лишь надеялся, что она не будет такой жуткой и мучительной, как это случилось с Лизой.