Текст книги "Жадный, плохой, злой"
Автор книги: Сергей Донской
Жанр: Боевики: Прочее, Боевики
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Дубинка второго охранника умело парализовала мою правую руку. Пока я рассматривал ее, удивляясь своей неспособности даже сжать пальцы в кулак, новый удар пришелся по моей шее, а затем на меня обрушился настоящий град, спастись от которого мне удалось лишь нырнув в обморочную темноту.
Уже падая, я смутно осознал, что рискую опуститься на колени и постарался завалиться на бок. Это было последнее осмысленное действие, на которое я оказался способен той проклятой ночкой.
4
Что сказали бы вы, очнувшись на рассвете в незнакомой комнате, на чужой кровати, с руками, прикованными наручниками к ее изголовью? Прочитали бы утреннюю молитву господу? Помянули бы черта? Принялись бы сочинять возмущенный протест в комиссию по правам человека?
Лично я для начала просто застонал. Физиономия моя чувствовала себя почти хорошо (спасибо, Дубов, спасибо, благодетель, что велел своим опричникам не частить дубинками по моей головушке). В остальных частях тела ощущался полнейший дискомфорт. Грудь побаливала как на вдохе, так и на выдохе. Руки прикидывались чужими, плечи гудели.
Раннее солнышко, проглядывающее сквозь листву в окне, рассеяло мрак в комнате, но не в моей душе. Пробежавшись взглядом вокруг себя, я не обнаружил ни единой детали, которая могла бы меня порадовать или хотя бы утешить.
Вдохновенная ряшка господина Дубова на настенном календаре, примерно 50 на 50, была расцвечена, оттенена и разглажена с такой тщательностью, что самая высокооплачиваемая топ-модель не рискнула бы стать рядом, опасаясь показаться потасканной дешевкой. Не мужское лицо, а младенческая попка, и только!
Плакат висел над хлипким на вид столом, который едва выдерживал вес взгроможденного на него компьютера.
Дальний угол комнаты занимала тумба, увенчанная скромной видеодвойкой. Телевизор был не больше компьютерного монитора.
Моя голова, как ни странно, вполне комфортно покоилась на подушке, упакованной в восхитительно свежую наволочку. Вся остальная постель тоже была показательно чистой (до того, как меня, изрядно вывалянного по полу и истоптанного чужими грязными ногами, уложили сверху в одежде и обуви).
Хотя наручники на меня надели гуманные, не самозатягивающиеся, они мешали мне ощущать себя в этом доме желанным гостем. После урока, преподанного Ирише, я вряд ли мог рассчитывать на добрые чувства ее отца. С другой стороны, если бы я позволил ей одержать верх, мое положение тоже не стало бы завидным. Нормальные люди, как правило, стремятся пнуть падших побольнее.
Я понятия не имел, как пройдет моя новая встреча с Дубовым, но твердо знал одно: он ни в коем случае не должен увидеть страх или растерянность на моем лице. Это как показать слабину при встрече с лютым псом: дрогнул, и тебе крышка!
Желая проверить, как поведут себя мои треснувшие по краю губы при попытке улыбнуться, я растянул их во всю ширь, а зубы предельно обнажил.
Когда человек улыбается в обществе, он считается веселым и приятным собеседником. Когда же он скалится неизвестно чему в полном одиночестве, это уже тревожный сигнал. Вот почему женская фигура, приоткрывшая дверь в комнату, при виде широкой ухмылки на моем лице чуть не отпрянула обратно.
Я состроил непроницаемое лицо. Это было проделано так молниеносно, что навестившая меня особа встряхнула светлыми волосами. Наверняка отгоняла безумный образ, который показался ей просто померещившимся.
Объемное голографическое изображение наипервейшей раскрасавицы в мире – вот что видел я перед собой. Если где-то и существовали более притягательные молодые женщины, то для меня это ровным счетом ничего не значило, потому что при виде прекрасной незнакомки все они разом обратились в пустое место.
Как описать загорелую богиню в белоснежном теннисном наряде, с умелым макияжем на лице и волосами, только что уложенными феном? Где взять слова, чтобы передать цвет и форму сосков, норовящих прорваться сквозь тонкую ткань? С чем сравнить ее пупок, выглядывающий из-под короткой маечки так трогательно, что, если бы не наручники, я мог бы не сдержать желание прикоснуться к нему хотя бы одним пальцем? Я даже обрадовался, что прикован к кровати. И ничуть не огорчился тому, что у меня не было ни мыслей, ни слов. Это позволяло мне просто лежать, молчать и пялиться на прекрасное видение во все глаза. Оно благоухало экзотическим ароматом киви, который в последнее время предпочитала моя жена. Дезодорант «Фа», гарантирующий свежесть на протяжении 24 часов.
Пауза продлилась достаточно долго, чтобы мы успели вволю полюбоваться друг другом.
– Досталось? – сочувственно спросило неземное создание, плотно прикрыв дверь за своей спиной.
– Пустяки, – мужественно сказал я.
– Бедненький!..
Пройдясь по комнате пританцовывающей походкой, незнакомка склонилась над столом, делая вид, что заинтересовалась маркой компьютера. Шортики, облегающие отставленный зад, задумчиво качнулись из стороны в сторону. У меня вырвался прерывистый вздох. Есть такая обидная закономерность: чем красивее женщина, тем чаще она принимает солнечные ванны нагишом, но при этом ваши шансы полюбоваться ее сплошным загаром уменьшаются в прямо противоположной пропорции.
– Ничего, если я буду с тобой на «ты»? – Шортики развернулись ко мне передом и приблизились почти вплотную, заслоняя собой все остальное мироздание.
С трудом заставив себя оторвать глаза от волнующего холмика под белой тканью, я устремил их на обращенное ко мне лицо и хрипло согласился:
– Пожалуйста, гм!.. Гм!
– Тебя зовут Игорем, я знаю. Неужели ты и вправду писатель?
– Когда я гляжу на тебя, – сказал я, – остается только пожалеть, что я не стал поэтом. Или скульптором на худой конец.
– Худой конец? – Незнакомка прыснула.
Половину ее очарования как рукой сняло. Я по-прежнему не находил в ее внешности ни одного изъяна, но предвкушение сказки или праздника прошло. Это как если бы ослепительное сияние солнца было омрачено тучкой. При этом солнце остается таким же блистательным, но на него можно смотреть без риска ослепнуть.
– Кто ты, смешливая прелестница? – спросил я, попытавшись сесть на кровати.
Никелированные браслеты грубо напомнили мне, где мое место.
– Я Натали, – сказала моя посетительница, похлопывая ракеткой по смуглой ноге, позолоченной едва заметным пушком.
– Жена Марка? – дошло до меня.
Не успев как следует порадоваться нашему знакомству, я уже помрачнел. Помнится, Дубов обмолвился, что Натали однажды победила в конкурсе красоты, и теперь это не вызывало ни малейших сомнений. Но не забыл я также и дополнительную характеристику, данную свекром снохе. «Жадная и расчетливая сука». Учитывая брак такой редкостной красавицы с совершенно порочным чудовищем, слова Дубова скорее всего были прискорбной правдой. Пусть простят меня милые романтики, но чем ярче натура женщины, тем темнее ее инстинкты.
– Ха, жена! – горькое восклицание Натали прозвучало, как запоздавшее эхо. – Наложница я… Владимир Феликсович насильно окрутил меня со своим сынком. Никакой жизни теперь!
– А что, разве он такой плохой супруг? – спросил я, изображая полное неведение. – Мужик на вид привлекательный, интересный.
– Кто мужик-то?! – презрительно процедила Натали. – Таких мужиков я знаешь где видала?..
Я спрашивать не стал, но Натали все равно сказала. Ее голос сразу утратил всю недавнюю мелодичность. Закрыв глаза, можно было запросто представить на месте собеседницы продавщицу из привокзального ларька, которая в свободное время подрабатывает уличной девкой. Именно такая мне и привиделась. Зато, снова разомкнув веки, я с удовольствием обнаружил перед собой прежнюю очаровательницу, зашедшую поболтать с гостем по пути на теннисный корт. Вот в чем прелесть богатого воображения.
– Ничего не понимаю, – продолжал я ломать комедию. – Разве Марк не мужчина, а переодетая женщина?
– Хуже. Пидор он гнойный, вот кто! Козляра вонючий с вафельницей вместо рта… – Это была лишь прелюдия к короткой эмоциональной речи, осуждающей нетрадиционную сексуальную ориентацию. Я опять закрыл глаза, но распутная девка из ларька уже исчезла. Теперь режущий слух голос принадлежал старой потаскухе, одной из тех алкашек, которых за постоянные фингалы на физиономиях ласково называют «синеглазками».
Если уж выпало счастье общаться с королевой красоты, то пусть она будет иностранкой, подумал я. Плиз… о… кей… гудбай… Этого лексикона более чем достаточно для большой и светлой любви.
– Ты бы денежную компенсацию попросила за свои страдания, – предложил я, не открывая глаз. Мне было больно наблюдать крушение своих идеалов. Я решил, что вновь взгляну на Натали не раньше, чем у нас найдется какая-нибудь более приятная тема для беседы, чем обсуждение пакостных наклонностей ее муженька.
– Я, по-твоему, шлюха? – Судя по оскорбленным ноткам, прозвучавшим в голосе Натали, она сильно комплексовала по этому поводу, как и весь прочий женский пол, начиная с Евы. – Я?! Шлюха?!!
«А кто же еще?» – так отреагировали на вопрос мои автоматически приподнявшиеся брови. Язык же выдал совершенно иной вариант ответа:
– Разумеется, нет, но это еще не повод отказываться от вознаграждения за свои услуги.
Вот так перл я выдал! Мне подумалось, что эта крылатая фраза может стать девизом всех женщин планеты.
Первой оценила мою находку Натали.
– Вообще-то ты прав, – медленно сказала она. – Но я ничего не попросила у этих людей. В этом моя совесть чиста.
Наглую ложь легко принять за правду. Но только не с закрытыми глазами. Когда не видишь собеседника, любая фальшь в его голосе звучит особенно отчетливо. Я не купился на щебетание Натали. Даже если бы Дубов не упомянул накануне о деньгах, отваленных снохе за выполнение обязанностей домашнего секс-терапевта, я все равно не поверил бы в ее бескорыстие. Добрые ангелы и капиталистические отношения – вещи абсолютно несовместимые.
Открыв глаза, я с нежностью посмотрел на Натали, успевшую отложить свою ракетку и присесть на краешек кровати у моих ног.
– Знаешь, – сказал я проникновенно, – ты самая удивительная девушка, которая когда-либо встречалась на моем пути. Прекрасный цветок, гордый и одинокий, вот кого ты мне напоминаешь. О, как я понимаю тебя, как сочувствую!
В ответ на мою мелодраматическую речь Натали застенчиво призналась:
– Тут и впрямь охреневаешь от безделья и одиночества. Просто шизануться можно, честное слово! Педерастический муж, его папаша пришибленный, потом еще эта лосиха Ириша… Мало того, фашистики ихние сопливые в каждую щель подглядывают и дрочат до посинения… Полное собрание сочинений, блин!
Последняя фраза была нежно выдохнута мне в самое ухо, отчего я весь похолодел и замер, а мурашки, напротив, ожили и промчались по моей коже наперегонки, стартовав где-то в районе макушки. Их новая стая сыпанула в разные стороны, когда холеные пальчики Натали непринужденно занялись пуговицей и «молнией» моих джинсов.
– Э!.. Э!..
– Тс-с, не дергайся, – предупредила она шепотом. Ее длинные ногти легонько царапнули мой втянувшийся живот.
Чувствуя, как позвоночник превращается в сплошную заледеневшую сосульку, я спросил:
– Который час, не знаешь?
– Около шести. Все еще спят.
Успокоив меня таким образом, Натали одним рывком стянула с меня все то, что сочла лишним. Натянуть обратно приспущенные джинсы мне в моем положении не удалось бы никак. Беспомощно потрепыхав руками, раскинутыми вдоль спинки кровати, я рассудительно предложил:
– Может, подождем, пока с меня снимут эти дурацкие кандалы?
– Их могут вообще никогда не снять, – возразила Натали, – а я почти месяц была вынуждена обходиться без мужика. Представляешь, каково это?
Я вознамерился поджать коленки к животу или хотя бы перекатиться на бок, но Натали тут же взгромоздилась на мои ноги и счастливо засмеялась. Находись сверху я, а не она, мне, наверное, захотелось бы порадоваться вместе с ней. Но мужчина, которым вертит по своему усмотрению женщина, пусть даже безумно красивая, становится нервозным и даже угрюмым.
– На сегодня хватит, – строго сказал я. – Самое время тебе пойти постучать мячиками на корте. Мне нужно собраться с мыслями перед серьезным разговором с твоими родственничками.
– А хочешь, я погадаю тебе немножко?
Вопрос был задан самым невинным тоном, но я посмотрел на Натали с некоторым подозрением:
– По руке?
– Существуют способы поинтереснее… Ну-ка, посмотрим на твою дорожку…
– Какую еще дорожку?
Натали медленно провела пальцами от моего пупка до самого низа живота, легонько теребя подворачивающуюся под руку поросль. Там, где ее коготки начали путаться в дебрях, она выбрала прядь погуще, намотала ее на указательный палец и подергала, как бы испытывая мою растительность на прочность.
– Это называется дорожкой к теще, – поясняла она, слегка гнусавя при этом. Многие женщины, которых я знал, во время приливов нежности почему-то начинали разговаривать в нос. – Дурацкое название, правда? – спросила она, склоняясь надо мной все ниже. – Дорожка привела меня ни к какой не к теще, а… Угу! Та-ак!.. Кто тут у нас живет?.. Кто это тут прячется?.. Попался, который кусался?.. Вот я тебя сейчас… ам!
И тот несчастный, который никогда не кусался и кусаться не мог, разделил участь библейского Ионы, заглоченного чудо-юдо-рыбой-кит. Натали оторвалась от своего занятия и принялась что-то жарко ворковать.
– …мням-мням-мням, да, мой сладенький? – бубнила она ласково.
– Что ты бормочешь? – спросил я, чтобы не чувствовать себя третьим лишним на этом празднике жизни.
Натали повторила фразу чуть громче, но дикция ее все равно осталась невнятной, потому что теперь ей мешал посторонний предмет во рту.
Наблюдая за возвратно-поступательными движениями светлой головки, я подумал, что ее обладательнице не мешало бы покраситься заново и сделать прическу покороче, чтобы не щекотать волосами животы случайных знакомых. В том, что для Натали это приключение является лишь малозначительным этапом на ее большом жизненном пути, не оставалось никаких сомнений. Настоящее мастерство не забудешь, не пропьешь. Натали ни разу не задела меня зубами, зато я узнал, каковы на ощупь ее гланды, а такая сноровка требовала постоянных упорных тренировок.
Разумеется, мои выводы нельзя было назвать беспристрастными, потому что я не смог оставаться посторонним наблюдателем достаточно долго. Не знаю, что именно стремилась утолить Натали – легкий голод или зверский аппетит, – но через некоторое время я испытал настоятельную потребность помочь ей поскорее насытиться.
Хотя я всячески скрывал свои намерения, чтобы не спугнуть птичку раньше времени, она спохватилась ровно за секунду до того мгновения, когда я собирался издать торжествующий клич. Раз! И головка Натали проворно вспорхнула с моего живота. «С такими экстрасенсорными способностями нужно извержения вулканов предсказывать!» – сердито подумал я.
– Тебе не кажется, что ты слишком спешишь? – спросила Натали с упреком. Можно подумать, она была невинной гимназисточкой, которую ухажер вздумал поцеловать в щечку уже в ходе тридцать девятого свидания.
Вместо того чтобы провалиться под землю от стыда, я честно признался:
– Невозможно удержаться. Ты делаешь это так профессионально!..
Услышав мой сомнительный комплимент, Натали расцвела. Мне вдруг захотелось называть ее Розой. Майской.
– И все равно спешить не надо, – строго сказала она, оглаживая шкодливым язычком свои губы. – Сначала мы должны кое о чем договориться.
Думаете, я удивился выдвинутому условию? Нет, ведь я не был самовлюбленным Кинг-Конгом, чтобы приписывать внезапную страсть прекрасной блондинки своему безграничному очарованию. В первую очередь Натали стремилась выдавить из меня интересующую ее информацию, а потом уже все остальное. Более того, ее вполне мог подослать ко мне Дубов-младший, сделавший пробный заход еще вчера. Все в этом доме чего-то от меня хотели, требовали, домогались. Один я ничего ни у кого не просил. Я просто желал, чтобы меня оставили в покое.
– О чем мы должны договориться? – спросил я с прохладцей. – Только не говори мне, что, как честный человек, я теперь обязан на тебе жениться.
– Да нет же! – отмахнулась Натали от моего предположения, в котором не уловила сарказма. – Речь пойдет о другом.
– А, понимаю! Прежде чем оказать мне маленькую любезность, ты желаешь познакомиться со мной поближе?
– Что-то в этом роде, – согласилась она и нетерпеливо спросила: – Мой свекор поручил тебе написать о нем книгу?
– Откуда ты знаешь? – Выигрывая время для размышлений, я изобразил полнейшее изумление.
– Не ты первый, не ты последний.
Я согласился:
– Да уж, в этом я не сомневаюсь. Только учти, радость моя: в стране не наберется столько настоящих писателей, чтобы их тебе надолго хватило. Советую тебе пополнить свою клиентуру спортсменами, музыкантами и артистами.
Натали выглядела вполне чистенькой и аккуратной, но ей не мешала маленькая проверка на вшивость. Если бы после моего оскорбительного заявления она вспылила и направилась к выходу, я поспешил бы взять свои слова обратно и отнесся бы к ней хоть с каким-то доверием. Но Натали осталась на месте. Лишь цвет ее лица неуловимо изменился, словно она успела незаметно от меня слегка подрумянить скулы.
– Я могу продолжать? – спросила она, убедившись, что к сказанному мне больше нечего добавить.
– Только этого я и жду! Ты ведь прервалась на самом интересном!
– Есть в жизни кое-что поинтереснее и поважнее минета, – философски заметила Натали. – Я говорю о деньгах. Ты ведь не станешь отказываться от денег?
– Никогда! – подтвердил я таким энергичным кивком, что мои оковы отозвались на это движение тихим звяканьем. – Если ты решила еще и приплачивать мне за удовольствие, то я готов принимать тебя трижды в день.
– Наглость какая!
– Ладно, уговорила. Каждый десятый сеанс будет для тебя бесплатным.
– Послушай, ты!!! – Тут Натали задохнулась от негодования, и это получилось у нее очень кстати. Вряд ли я услышал бы что-нибудь лестное в свой адрес.
Я все-таки вывел ее из себя. Правда, никаких демаршей с гордо поднятой головой не последовало. Она ведь так и не добилась поставленной цели. И, смею вас уверить, сексуальные забавы со мной интересовали ее в самую последнюю очередь. Весь этот эротический фарс понадобился ей лишь для того, чтобы сделать меня посговорчивее, вот и все. Она и не подозревала, как часто женщины ловятся на свою же собственную удочку.
– Что ты хотела сказать? Я весь внимание. – Вид у меня был достаточно невинный, чтобы восстановить ее утраченное доверие.
С трудом взяв себя в руки, Натали сказала подрагивающим от сдерживаемого возмущения голосом:
– Я хочу предложить тебе пять тысяч долларов за кое-какую информацию.
Настоящий домашний аукцион, подумал я. Причем Натали переплюнула Марка. Если не продешевить, то можно вернуться из плена на вполне приличной иномарке.
– Мне нужны от тебя сведения определенного рода.
– Мы можем обсудить твое предложение. Но до этого ты должна довести начатое до конца.
Просить Натали дважды не пришлось. Она выполнила мое пожелание, причем так оперативно, что я и пальцем не успел пошевелить в промежутке между стартом и финишем.
– Что за информация тебя интересует? – апатично осведомился я, когда мой маленький каприз был удовлетворен. – Предупреждаю сразу: в разработке ядерных ракет я не участвовал, никаких военных тайн не знаю, в кремлевские сортиры доступа не имею. Какой интерес я могу представлять для американской шпионки?
– Я не американская шпионка!
– Молдавская? Монгольская? На кого работаешь, Натали?
Мои вопросы повисли в воздухе. Дверь внезапно распахнулась, впуская в комнату двухметровую амазонку Иришу, которой пришлось наклонить голову, чтобы не снести макушкой притолоку. От этого вид у нее был бодливый и воинственный.
Вот когда я пожалел, что не умею становиться невидимкой.
5
Готовясь к встрече с заклятым врагом, мужчина должен в первую очередь позаботиться о том, чтобы на нем наличествовали штаны, причем как следует застегнутые. Существуют способы внушить уважение к себе и без всякого оружия, но только не валяясь на кровати со скованными руками и расстегнутой ширинкой.
Ириша, увидев меня в столь жалком и беспомощном состоянии, злорадно осклабилась. Я невольно обратил внимание на ее зубы, которыми можно было без усилий оттяпать любой из моих пальцев, не говоря уж о более деликатных частях тела.
– А ты быстро очухался, Бодров, – признала Ириша не без разочарования в голосе. – С потаскушками забавляешься, выглядишь вполне довольным жизнью… Не слишком ли вольготно ты себя чувствуешь?
– С этими браслетами? – Я пошевелил руками, произведя немелодичное бряцание металла о металл. – Вы специально установили здесь такую допотопную кровать? Чтобы принимать гостей?
– Радуйся, что проснулся не в гробу, – буркнула Ириша, переключая внимание на давно вспорхнувшую с кровати Натали.
Красотка явно испытывала дискомфорт в присутствии родственницы. Подпирая спиной противоположную стену, она незаметно перемещалась в направлении выхода, когда была остановлена Иришиной дланью, придержавшей ее за плечо. В свободной руке современная амазонка держала высокую банку пива. Емкость была солидная, под стать владелице. Эта деталь наводила на мысль, что прошлой ночью перебрал не только Дубов, но и папина дочка.
Сегодня Ириша предпочла обрядиться в футболку и самые банальные спортивные штаны. Судя по габаритам, эти вещи достались ей от тяжелоатлета или располневшего баскетболиста. Когда она нависла над Натали, блондинка превратилась в маленькую хрупкую девочку, застигнутую суровой воспитательницей на месте преступления.
– Ты снова суешь нос туда, куда тебя не просят, – произнесла Ириша внушительно.
– Я только хотела посмотреть на живого писателя, – пискнула Натали.
– Посмотрела? – зловеще спросила Ириша.
– Посмотрела.
– И как он тебе – без штанов?
– Джинсы он без меня снял, – быстро сказала Натали. – Я как застала его в таком виде, так сразу и собралась уходить.
Это со скованными-то руками я снял джинсы? Легкая жалость, которую я испытывал к своей новой знакомой, моментально улетучилась.
– Спортсменка ты наша, – процедила Ириша, чуть не вминая фигурку собеседницы в стену. – Чемпионка по многоборью недотраханная… А помнишь, что я обещала с тобой сделать, если ты будешь путаться у меня под ногами?
– Пусти! – взвизгнула Натали, делая отчаянную попытку прорваться к выходу.
Ириша шутя удержала ее на месте одной рукой, а второй, не выпуская из нее банку, съездила по кукольному личику родственницы. На пол пролилось немного пива, и его хмельной запах разнесся по комнате.
– Помню. – Натали шмыгнула носом, но втянуть обратно смогла только сопельки, а кровавый след все равно перечеркнул нижнюю половину ее лица.
Нет, неправда, что красота – великая сила. Глядя на могучую Иришу и ее деморализованную соперницу, я понял, что сила и красота – два разных понятия, которые плохо уживаются рядом.
– Повтори! – потребовала Ириша.
– Но…
– Повтори, гадина! – Пивная банка угрожающе взмыла над поникшей головой.
– Ты обещала… обещала взять мою ракетку и…
– И?!
– …запихнуть ее мне в…
– Хватит ссориться, девочки, – сказал я примиряющим голосом.
– А ты заткнись, Бодров! – огрызнулась Ириша через плечо. – С тобой у меня будет разговор особый.
К моему облегчению, она не нагнулась за ракеткой, а удовлетворилась своей банкой. Ириша трижды хлебнула из банки пиво и столько же раз припечатала ее к лицу соперницы.
Плюх! Плюх! Плюх! Голова Натали моталась из стороны в сторону, оглашая комнату протестующим визгом. При этом руками она совершенно не защищалась, а держала их опущенными. Это наводило на мысль, что некоторый опыт общения с грозной родственницей она уже имела и переломов боялась больше, чем затрещин.
– Теперь убирайся, – скомандовала Ириша, аккуратно ставя смятую банку на стол. – И ракетку свою прихватить не забудь! Повесь ее над кроватью, любуйся по утрам и вспоминай меня. В следующий раз ты так легко не отделаешься.
Натали исчезла из комнаты с проворством белого привидения.
– Твоя очередь, Бодров, – бросила Ириша, развернувшись ко мне всем своим внушительным фасадом.
– Понравилась вчерашняя трепка? – спросил я. – Мечтаешь о продолжении?
Ириша переместилась ко мне поближе и тоже принялась неспешно разглядывать меня, словно решая про себя, чем станет набивать мое чучело. Уделив особое внимание тому месту, которое купальщики на картинах стыдливо прикрывают ладошками, она признала:
– Да, мечтаю. Только сегодня моя очередь получать удовольствие.
– Вот попал, так попал, – обреченно молвил я. – Вы же меня заездите совсем! В этом доме что, мужчины в дефиците?
Ириша хмыкнула:
– Мужчина ты только для всяких шмакодявок типа Натали. До меня ты не дорос. Так, недоразумение одно.
– Чего же ты тогда от меня хочешь?
Вместо ответа Ириша направилась к столу и принялась методично выдвигать все его ящики. Отыскав в одном из них тупоносые канцелярские ножницы, она продемонстрировала их мне издали, спародировав при этом позу нью-йоркской статуи Свободы.
Я сглотнул слюну, и вышло это у меня довольно шумно. Всего несколько дней назад я прочитал в газете заметку про безумную бабенку, которая оскопила сначала своего любовника, а потом законного муженька. Помнится, я даже подумывал, как получше обыграть этот сюжет в своей новой книге. Но я ничуть не стремился испытать нечто подобное на собственной шкуре.
– Что притих, Бодров? – задорно спросила Ириша. – Даже скучно без твоих шуточек. Ну, выдай что-нибудь веселое.
«Клинк! – тихонько подтвердили ножницы. – Давай, парень, посмеши нас немного! Пока ты еще способен издавать что-нибудь, кроме благого мата».
– А ты сними с меня наручники, тогда и поговорим, – предложил я. Должно быть, такой тон был у Колобка, когда он морочил головы своим туповатым недругам.
Ириша немного посмеялась над моей наивностью и занялась искореженной пивной банкой, которую для начала продырявила, а затем вспорола ножницами. От скрежета металла о жесть меня покоробило. Что это было? Наглядная демонстрация возможностей ножниц? Хитроумный способ их заточки? Неизвестность терзала меня еще сильнее, чем неприятные звуки.
Никак не мог я сообразить, для чего Ирише понадобился огрызок жести, который в конечном итоге оказался у нее в руках. Отчекрыжив кусок банки, она приплюснула его ногой и задумчиво повертела в руках. Внутренняя сторона заготовки тускло поблескивала в лучах солнца, проникавших в комнату, и примагничивала мой взгляд.
– Что мастеришь, юный техник? – спросил я как можно более беззаботным тоном. – Пропуск в кружок «Умелые руки»?.. Медаль трудовой славы?..
– Скоро узнаешь, – пообещала Ириша. – Очень скоро. Раньше, чем тебе хотелось бы.
От ее замогильной интонации мое любопытство как рукой сняло. Безобидная жестянка внушала мне нехорошее предчувствие.
Положив свою загадочную поделку на пол, Ириша взяла ножницы в кулак и продырявила ее одним точным ударом.
Я понял, что возникла срочная необходимость в налаживании контакта со вчерашней противницей. Острая, как ножницы в ее руке.
– Вчера ты меня заставила здорово попотеть, – заговорил я несколько вымученным тоном. – Где ты так научилась ногами махать? Я с подобными девушками еще не сталкивался.
– И не столкнешься, – невозмутимо откликнулась Ириша. – Не думаю, что после знакомства со мной тебя еще будет интересовать женский пол.
В комнате было уже довольно душно, но мне показалось, что по коже прошелся леденящий ветерок. Все меньше мне нравилась сосредоточенность, с которой Ириша занималась своим странным рукоделием. А ее последняя многообещающая реплика засела в мозгу занозой.
– Если хочешь, можно устроить матч-реванш, – тоскливо предложил я, убедившись, что джинсы гипнозу не поддаются и не собираются заползать на мои бедра сами. – Выберешь одежду, более подходящую случаю. Можешь даже взять в свою команду пару обалдуев с дубинками.
Ириша, которая на протяжении последних минут стояла ко мне спиной, не давая полюбоваться плодами своего творчества, мои заигрывания проигнорировала. Но зато доложила, когда вновь развернулась ко мне:
– Готово!
Если она хотела меня порадовать, то это у нее плохо получилось. Настороженно разглядывая кусок жести в Иришиной руке, я никак не мог сообразить, для какой цели в нем проделано отверстие, да еще снабженное по краям многочисленными зазубринами. Они были неровными и очень острыми, вот и все, что я сумел определить.
– Сбоку надрез, видишь? – Ириша легко разомкнула нехитрое изделие и вернула его в исходное положение. – Теперь эта штука легко надевается, а вот снять ее без помощи рук невозможно.
– На что надевается? – тупо спросил я.
– Не догадался?
Ириша приблизилась, поднесла жестянку к лицу и посмотрела на меня сквозь дыру сверху вниз. Диаметр отверстия был таков, что в нем запросто умещался весь ее немигающий глаз целиком. Сообразив, что именно стало объектом ее наблюдения, я, как мог, прикрылся согнутой в колене ногой.
– Твое собственное изобретение? – спросил я, моля господа о каком-нибудь чуде, которое вразумило бы свихнувшуюся девицу и наставило ее на путь истинный. – Не забудь получить патент. Но сначала принято проводить испытания на подопытных кроликах.
– Эта штуковина давно проверена на людях, – успокоила меня Ириша. – Простейшее, но безотказное приспособление. Мне порекомендовал его Душман, помнишь такого?
– Еще бы! – подтвердил я. – Надеюсь, он меня тоже не скоро забудет.
Ириша кивнула:
– Он и не забыл. Потому-то и посоветовал, как сделать тебя сговорчивым… Пять лет назад Душман занимался контрабандой анаши и попал в плен к афганцам. У них там в горах было немного развлечений, и они всегда старались придумать для каждого пленника что-нибудь особенное. Пивом афганцы, как сам понимаешь, не баловались, но у них были банки из-под коки и пепси…
Я понимающе кивнул, хотя слушал Иришин рассказ вполуха. Вводная фраза занимала меня куда больше продолжения. «Сделать тебя сговорчивым…» Это означало, что Ириша, как и все прочие обитатели здешнего осиного гнезда, чего-то от меня домогается, а не тупо мстит за пережитое унижение. Корявая жестянка понадобилась ей лишь как средство устрашения, которое вряд ли будет пущено в ход. Что ж, Ириша высветила свой козырь. Теперь исход опасной игры зависел от моего умения блефовать. Рассказчица тем временем добралась до главной изюминки своего повествования.
– …все мужское достоинство просовывается в отверстие таким образом, что целиком оказывается поверх жестянки, – вещала она, неотрывно следя за моей реакцией. – Это очень удобно. Один рывок, и причиндалы можно подавать на блюдечке.
– Голь на выдумки хитра, – прокомментировал я услышанное. – И что же, это убогое кушанье считается у диких горцев деликатесом? В таком случае брали бы пример у испанцев. Те лакомятся бычьими яйцами, а они раз в пять крупнее.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?