Текст книги "Искусственный отбор"

Моментально возникла паника, народ взвыл и каждый ломанулся куда попало, но лишь бы подальше от опасности. Плотная стена тел опрокинула агента, в живот и грудь угодили чьи-то сапоги, затрещали ребра. Попало и в голову, отчего из глаз брызнули искры, а в ушах загудело. Но Игорь интуитивно перекатился, сумел обхватить чье-то обмякшее тело, взвалил на себя и прикинулся мертвым.

Через секунду толпа отхлынула в стороны, разлетелась стаей мальков по подворотням. Кто-то спрятался за машинами и рекламными щитами, опрокинутыми прилавками, кто-то просто попадал на землю. Лысый внезапно оказался один посреди опустевшей улицы. Впереди же, у приземистого здания ночного клуба ждал заслон: пяток боевиков с автоматами, парочка военных роботов-жуков, вооруженных спаренными зенитными пулеметами… вряд ли пригнали специально, все произошло слишком быстро. Просто охраняли вход, когда на них выскочил обезумевший от крови ублюдок.

Недобрые взгляды бойцов вонзились в бандита, и тот не выдержал, дрогнул.

– Вы че, братцы? – запоздало очнувшись, просипел Жаба. Торопливо стер чужую кровь с подбородка и груди, но лишь размазал сильнее. – Вы че?! Я ж, ква, свой…

Даже сквозь надсадный гул в ушах агент услышал грозное грохотание, сумрак улицы разрезали огненные дорожки. Но звуки отдалились, мир погрузился во мглу, и ряженый законник на минуту потерял сознание – удар в голову оказался сильнее, чем показалось вначале. А когда очнулся, все закончилось. Вокруг слышались голоса, шаги, кто-то ругался, кто-то всхлипывал, пахло кровью и порохом.

Миронов поднатужился, попытался скинуть с себя теплый труп какого-то парня. Рядом раздался кашель, ему помогли и потрепали по плечу, дохнули в лицо парами спирта.

– Отче, жив?

Из мглы соткалось лицо мужчины. Вроде гладкое и юное, но носящее следы лютого запоя: глаза красные и слезящиеся, нос нежно-лилового цвета, на скуле свежая ссадина.

Застонав, Игорь с трудом сел. Глянул на местного алкоголика и людей, настороженно выходивших из укрытий. Мучительно скривился и кивнул.

– Ну, слава тебе, Господи! – прохрипел пьяница. Неумело перекрестился и добавил: – Повезло тебе, отче… Ты, к слову, шел куда? Могу помочь, отвести, если на таблеточку мелочи досыплешь.

– Нет, – ответил агент, заворожено посмотрев на вывеску за спиной алкоголика. Полстены приземистого здания занимало тонкое полотно экрана, на нем скалил зубы огромный бурый медведь, сверкало название клуба – «Берлога». Законник с трудом поднялся, заковылял прямиком к входу. – Уже пришел.

Глава 6 Приют негодяев

Рус ожесточенно курил. Жевал кончик толстой сигары и глубоко вдыхал густой вонючий дым. Под потолком клубилось плотное облако, хоть топор вешай, всполохи далеких софитов красили эфемерные нити в красный и синий, желтый. Оттого создавалось странное впечатление, будто над хозяином клуба нависла мрачная туча с извивающимися внутри плазменными змеями.

Колориту обстановке добавляла и сама внешность дельца. Лицо широкое, испещренное морщинами и уродливыми шрамами. Густые кустистые брови собрались на переносице, на выпуклом лбу громоздились тяжелые складки. Из ворота рубахи неопрятными клоками выглядывала жесткая черная поросль, мощный подбородок напоминал ковш дрона-экскаватора. Единственный живой глаз прятался в тени. Второй же, кибернетический, тускло поблескивал в глубине мертвой черной глазницы…

То ли демон-привратник Ада, то ли похититель душ из старинных фильмов ужасов.

Рус душу купить не предлагал, и вообще помалкивал. Шуршал какими-то бумагами, пыхтел сигарой и пытался выглядеть жутко занятым. Но агент знал, что просто собирается с мыслями. И не мешал процессу, сам погруженный в невеселые думы. Сидел в кресле напротив, чистый и переодетый в свежее, с зудом на месте недавних ран и ушибов. Вяло обозревал внутреннее убранство кабинета, пытался навести порядок в голове.

Получалось плохо.

С одной стороны мешали откаты после недавнего процесса регенерации: слабость и чесотка. Кроме того симптомы лихорадки никуда не делись. Агента знобило, в носу хлюпало, а члены жутко ломило.

Причиной тому биореактор столь любезно предоставленный хозяином. Древний агрегат не отличался ни совершенством, ни стабильной работой. Смахивал на аквариум с грязными стенками, вооруженный трубками и иглами, и являлся скорее пыточным инструментом, чем лечебным. Чрезмерно крупные нанозонды сращивали одну ткань, но рвали другую, дыхательный аппарат травил воздух…

Совсем не удивительно, что излечиться полностью не удалось. Машина третьего поколения, старая и износившаяся, предназначенная лишь для грубых манипуляций вроде восстановления мышц и костей, но никак не для фильтрации крови или ловли вирусов.

Хотя дареному коню в зубы не смотрят, да.

С другой же стороны мозг-дурак то и дело выдавал на гора образы произошедшего, по сотому разу прокручивал сцены на кордоне, в темном дворике, где нагнали «Волколак» и «говорун». И в сотый раз пытался осознать – была ли тогда иная альтернатива?..

Грудь время от времени сдавливало, едкая желчь наполняла рот. Агент будто наяву видел трупы тех, кто падал рядом под ударами языка-гарпуна Жабы, ощущал на лице чужую кровь и неосознанно сжимал кулаки. Если б не кинулся в толпу, и жертв не было. Но выжил бы тогда сам?.. Вряд ли.

Чтобы хоть как-то отвлечься, пошевелился в кресле, окинул мрачным взглядом место, куда так стремился и наконец, попал.

Длинная и чуть изогнутая полукругом комната скорее напоминала средних размеров танцевальный зал, чем кабинет. Кое-где тонула в абсолютном мраке, кое-где просматривались странные гротескные силуэты.

Вон шкаф с настоящими бумажными книгами, а вот стеллаж с древним оружием: мечи и арбалеты соседствуют с пороховыми ружьями, пистолетами архаичных форм. Чуть дальше расположен стенд с тактическим мехом-скафандром времен Войны: грубый и неуклюжий на вид, с потрепанной броней. Ни намека на модифицированный хитин, только металл и пластик. Опорная платформа опущена, створки кормового люка распахнуты – забирайся и вперед, в сражение. На груди полузабытый герб: двуглавый орел на фоне триколора.

Лишь в малой части кабинета присутствовал свет. Желтоватый – настольной лампы, синеватый – от нескольких тонких экранов. Здесь царствовало полированное дерево и потертая кожа: паркет, стол и пара глубоких удобных кресел, полки забитые ридерами и падами, пеналами с ДНК-чипами. На столешнице эпохи и вовсе перемешались в дикий коктейль: бумага и чернильные ручки двадцатого века, компьютерный терминал – привет из двадцать первого, пластина коммуникационной станции – эхо современности.

Картину довершали широкие окна, выходящие в залы-ячейки клуба. Большинство затемнены, но три активны. За одним виднелся главный танцпол, где билась в экстазе толпа. За другим – аналогичное действо. Судя по искаженной музыке, зал предназначался для модов-сенсориков: и свет глуше, и звуки иные. За третьим окном виднелась вип-кабина, где четверо мужчин обсуждали дела, прихлебывали напитки из высоких стаканов, обнимали холеных женщин.

Миронов знал, что любой дом похож на своего хозяина больше, чем мог бы предположить сам владелец жилища. Внимательный гость увидит не просто мебель, стены и личные вещи, но черты характера, увлечения, преобладающее настроение. Все вокруг нас – искаженное отражение необъятной вселенной, зовущейся разумом. А мысли реальны, мысли могут превратиться во что угодно.

Например, в старую картину, древний массивный комод. Или в полки до отказа забитые ДНК-чипами с играми и виртуальными романами. В пыль на столе, и в крошки на кухне, в запахи и звуки.

А еще дома хранят воспоминания и настроения. Они бывают разные: женственно-мягкие, по-мужски грубые, одинокие и тоскливые, радостные и вздорные.

Дом Руса вызывал недоумение. Странный, противоречивый и местами зловещий он походил и на логово злодея, и на музей, и на замок с привидениями в одном лице…

Удар ручки о столешницу и особенно шумный вздох оторвал агента от изучения обители преступника. Хозяин клуба, в конце концов, устал изображать занятость, откинулся в кресле и пристально уставился на гостя. В полумраке блеснул стеклом искусственный глаз, очередное облачко табачного дыма потянулось к потолку.

– Ну?

Голос прозвучал раскатом грома, тяжелым и близким.

– Что? – попытался уточнить агент, вновь отметил: массивный, мордатый и вообще внушительный. Морщины – не следствие бедности или желания поддерживать образ, нет. Чем-то болен, процедуры омоложения не действуют. Уродство и наличие техно-имплантатов вроде б из той же оперы.

Как мог отец сойтись с ТАКИМ человеком?! Что сблизило? Ведь видно – мерзавец и преступник.

Доподлинно Игорь не знал, как блестящий ученый Константин Миронов столкнулся с Русом. Не знал и того, что послужило причиной дружбы. Но в одном агент не сомневался – хозяин «Берлоги» вел грязные делишки еще тогда, когда его отца и в планах не было. Преступника с более длинной биографией стоило поискать. А если б такой и нашелся, то выяснилось бы, что в чем-то, да и не дотягивает.

Досье Агентства давало неполную информацию. Предположительно Рус родился до Войны. Сражался в Темные годы с мародерами, потом переметнулся к одной из банд и делал то же самое, но уже убивал вчерашних соратников. Грабил обозы с гуманитарной помощью, промышлял на зараженных радиацией территориях. А когда возникло Планетарное Правительство и банды попали под общий прессинг, бесследно исчез. Опять возник лишь в восьмидесятых годах прошлого века в Пангее. Поселился в Красном районе, купил клуб и тихо вел дела.

То есть относительно тихо. Прямых доказательств не существовало, но Рус подозревался в кражах, убийствах, вымогательствах, изготовлении и распространении наркотиков, оружия, векторов и незаконных имплантатов.

Список можно продолжать до бесконечности. Но взять с поличным хитрого и жестокого урода никогда не удавалось. Не раз и не два Миронов пытался поймать Руса на горячем. Планировал операции, готовил налеты. Мечтал упечь в тюрьму, отчасти виня в смерти родителей. Но вот парадокс – наступило время, когда друзья стали врагами, а враги превратились в друзей.

Уловив в глазах агента противоречивые эмоции, Рус качнулся вперед и вонзил взгляд в Игоря, изобразил добродушное участие. Свет настольной лампы озарил изъеденную застарелыми язвами и шрамами щеку, короткий ежик темных с сединой волос и огрызок правого уха. В темной глазнице что-то влажно блеснуло, зрачок глаза-камеры прицелился в лоб гостя…

– Как ты себя чувствуешь, законник?

– Дерьмом, – не стал юлить Миронов. Помрачнел и задумался, добавил глухо: – Полным.

Судя по ехидной ухмылке, Рус хотел излить на Игоря парочку тонн сарказма и едких комментариев. И даже рот открыл, но почему-то заколебался и поморщился.

– Ты мне столько крови попортил. Но грешно злорадствовать над поверженными недругами. Лучше расскажи, как докатился до такой жизни? Сначала вызываешь спустя годы молчаливого противостояния, потом являешься побитый и окровавленный, в одежде проповедника. Лучших тряпок не нашел? И нафига полез через кордон Змей? Они ж поголовно отморозки. В итоге на мутанта нарвался, резню спровоцировал… Ты законник, образец порядка и послушания, а тут такое…

– Мутанта?

– Ага.

– А я подумал, что на экспериментального мода попал, – признался агент. – Но как? Вроде бы мутанты не могут… и вообще гибнут быстро.

– Из официальных отчетов вычитал? – фыркнул преступник. – Забудь! Никто не признает, что стабильные существуют. И что лезут к нам из Запретных Зон.

– Почему?

– Думаешь те, что живут в красивых удобных домах с ровными газончиками во дворах и аккуратными садиками обрадуются известию? Да скажи ты такое любому сытому хомо, и поднимется жуткий вой. Правительству не нужны протесты и бунты. Не нужны и бесполезные военные кампании.

– Но кто-то должен был обнаружить…

– Естественно. Но к таким приходят гости и вежливо просят не распространять панику. А стабильные существуют. Да, от радиации мутантами не становятся, дохнут сразу. Были и те, кто забаррикадироваться в бункерах, а бункеры случалось, прятались и в относительно чистой местности. Но когда кончались припасы, выходили на поверхность и сразу наедались изотопов по самое не горюй. Болели, дохли, мутировали, плодились и снова дохли. В итоге многие вымерли после Войны. Но наиболее стойкие сумели выжить. Немного, несколько разрозненных групп и племен.

– Потому и не видел почти никто, – пробормотал Миронов.

– Логично, – подтвердил Рус. – И войска на границах Зон стоят. Подумай, какого хрена? Сталкеров ловят, охотников за артефактами?.. Да кому тот хлам нужен? Кроме того есть мнение, что в появлении стабильных виноваты компании.

– В смысле?

– Об экспериментах над совмещением ДНК животных и людей слышал?

– Угу. Но их же вроде прикрыли.

– Прикрыть-то прикрыли. Официальную часть во всяком случае. Но некоторые объекты экспериментов тихонько вывозили в Зоны.

– Такое невозможно сохранить в полном секрете.

– Точно. Но под полуправдой можно похоронить любую самую гнусную ложь. Я не знаю деталей. Кто-то поговаривает, что когда информация начала просачиваться, в правительстве утроили шумиху вокруг боевых модов. И крайних нашли.

– Похоже на сказку.

– Тому мутанту расскажи. Стабильные проскальзывают сквозь заслоны, уходят в Мертвые города. Потом куда кривая выведет. Иногда и в Красный район. Полезных в банды берут, хотя и побаиваются – дикие, психованные, сильные. Тебе жутко повезло, что голову на плечах сохранил.

– Ага, – промычал Игорь. – Повезло.

Хозяин кабинета замолк и принялся рассматривать агента. Пристально, как какую-то чудную зверушку. В настоящем глазу мелькнула насмешка, губы чуть дрогнули.

– Переживаешь, что столько народу из-за тебя положили? – догадался Рус. Но законник промолчал, сидя с безучастным выражением лица, и преступник усмехнулся шире. – Понимаю.

– Откуда узнал?

– Оттуда. У меня камер по улице натыкано как грибов в осеннем лесу. Должен понимать, безопасность прежде всего. Пока тебя штопали, просмотрел записи. Откровенно говоря, не вижу ничего страшного. Тактически поступил верно – дал мутанту сожрать Волколака, нырнул в толпу. Я и сам бы так поступил.

– Я – не ты, – отчеканил Миронов.

– Действительно, – признал преступник. – Меня б совесть просто не грызла. Ну, положил мутант пяток-другой случайных хомо, и что? Красный район, тут у семидесяти процентов жителей КМ зашкаливает. А знаешь, сколько тут в сутки народу дохнет от наркотиков, векторов, перестрелок?

– Что ты пытаешься доказать? – мрачно спросил агент.

– Ты – добро. Я – зло, – усмехнулся Рус. – Именно я торгую наркотой и палеными векторами, стреляю… иногда. А ты поддерживаешь Закон, не даешь остаткам человечества прыгнуть в пропасть. И мучаешься, когда принимаешь трудные решения. Но повторюсь, тактически поступил верно. Другого пути для спасения не было.

– Наверное.

– Точно. Но лучше расскажи, с чего устроил такое представление? Не мог проехать через полицейские посты?

С удовольствием затянувшись сигарой, Рус выдохнул облако сизого дыма. А Игорь, поморщившись – что за архаизм, травиться банальным табаком, – глубоко задумался. Помедлил, и начал нехотя рассказывать. Острые углы обходил, кое-что утаивал, но в целом картину обрисовывал честно. Бандит внимательно слушал, иногда записывал… Ручкой. На бумаге.

Как ни странно, но рассказ о собственных злоключениях помог Миронову настроиться на рабочий лад. Воспоминания о недавних событиях чуть поблекли. И где-то в глубине души агент осознал – Рус прав.

– В общем, у меня проблемы…

– Я бы назвал иначе, – пророкотал хозяин клуба. – И воспользовался бы другим словом. Но да, у тебя проблемы, законник. А я думал, что у Алекса талант притягивать неприятности.

– Именно Алекс втянул меня в историю.

– Ты же знать ничего не знаешь, ведать не ведаешь. Собственную шкуру пытаешься спасти.

– Если б только собственную, то залег бы на дно.

– Лечи кого-нибудь другого. Ты слишком умен для подобного. И прекрасно понимаешь, что иного выхода нет. Залечь на дно – значит, влачить жалкое существование где-то на периферии. Ты так не сможешь. Хочешь вернуть свое уютное гнездышко, друзей и форму законника.

– Если и так, то что плохого?

– Ничего. И мотивацию я понимаю.

– Но?

– Глупо, – прямо ответил Рус. Перехватил взгляд гостя, поджал губы. – Тебе не стать таким, как они. И мне тоже. В этом мы похожи. Оба отвергнуты, оба исключены из Рая.

– Рая не существует.

– После Войны многие говорили об утопии, о возрождении цивилизации в новом виде. Мол, не будет старых и больных, не будет обделенных. Планета – сад, вокруг любовь и голуби, бессмертные человеки. Что же получилось? Погляди вон туда.

Хозяин «Берлоги» кивнул на одно из окон, за которым во всполохах света бесновалась толпа. Моргали фонари, сверкали хромом украшения, в мареве мелькали сплошь молодые лица. Мужчины со стандартными фигурами атлетов, полуголые женщины с внешностью кукол. Народ пил, поглощал наркотики, танцевал. На периферии мелькали местные. Иные напоминали людей достаточно отдаленно: с искаженными фигурами, когтями на руках, фосфоресцирующими глазами. Сквозь толстенное стекло пробивались далекие крики, тяжелые басы.

Что ответить агент попросту не нашелся. И оттого разозлился сильнее, чувствуя себя котенком, макнутым мордочкой в собственную лужицу. А Рус продолжал гулко и внушительно говорить:

– То же дерьмо, только в профиль. И бедность, и преступность остались, и социальное неравенство. Часть Земли в руинах, другую медленно жует флороморф, абсорбируя и перерабатывая изотопы, и лишь последняя треть – сад да благодать. Но, во-первых, людей больше, чем может поместить Рай. Во-вторых, мы разные… а Доктрина не терпит отличных. Ты другой, я тоже. И с этим стоит смириться.

– Я попробую.

– Даже если цена – твой брат?

И вновь законник не смог уловить интонации. Насмешничает? Издевается? К чему-то подводит? Ощущение того, что он – сопливый ребенок, – общается с взрослым умудренным дядей, вызвало волну иступленной неприязни. Не так Миронов представлял разговор с Русом, совершенно не так.

– Кто сказал, что собираюсь продать? – стараясь вернуть инициативу, сказал агент. – Старший преступил черту, рано или поздно попадется. Если же верну я, то смогу добиться смягчения приговора. Или спрячу.

– И Алексу придется либо сидеть в тюрьме, либо залечь на дно какого-нибудь болота, – подхватил преступник.

– Брат последние годы только и делал, что подставлял меня! – не выдержал Игорь. – Таскал в мой дом векторы, прятался от погонь. Я же покрывал его безумства, защищал. Но как Алекс отплатил? Втянул в очередную историю… Что ты предлагаешь сделать? Подставить другую щеку?

Последняя тирада вырвалась сама собой. Миронов и не заметил, когда поддался бешенству, все-таки позволил чувству прорваться наверх. И очнулся лишь тогда, когда осознал – стоит и кричит, бьет кулаком в столешницу. В груди жар, мир окрашен алым.

Сипло вздохнув, агент отшатнулся от издевательски-спокойного Руса. Провоцировал, гад. И у него получилось, бил по больному. Захотелось позлорадствовать? Ведь ситуация такова, что правильного выбора не существует. Конечно, законник лгал себе, измышляя идеализированные варианты исхода. И да, он хочет вернуть китель любой приемлемой ценой. И право имеет… Имеет? Да!..

Мысли путались, голова кружилась. Но Игорь снова овладел собой, вонзил в хозяина клуба ненавидящий взгляд. Тот лишь нахмурился, неловко дернул обезображенной частью губ.

– Знаешь, что это?

Палец негодяя указал на потрепанный скафандр дальше у стены. Агент медленно оглянулся и без выражения процитировал:

– Тактический боевой мех первого поколения с жестким экзоскелетом и мышцами из углеродных нанотрубок. Управление аналоговое, питание – компактный атомный реактор, вооружение опциональное – от пулеметного до ракетного. Хорошая машина, но медленная и тяжеловесная. Эксплуатация запрещена из-за грязного источника энергии.

– Ты хорошо запомнил то, что я тебе рассказывал в детстве, – слегка улыбнулся Рус. – А машина и сейчас даст прикурить любой современной поделке. Да, мускулы энергоемкие, нет новомодных нейроинтерфейсов, зато мощь… тогда делали на совесть.

– И? – приподнял бровь Миронов.

– Мой мех, – просто ответил хозяин клуба. – Из первого мобильного комплекса тяжелых десантных войск Российской Конфедерации. На нем я прошел половину Темных лет, благодаря ему выжил… Мы получили машины, прозванные убийцами танков, начали обкатывать на полигоне под Питером, когда на центральный район упала ракета. Рванули к окраине, начали спасать выживших, выводить из зоны загрязнения. Но потом выяснилось, что сгорела и Москва, и Волгоград, и многие другие города. Не было ни точек эвакуации, ни ресурсов, ни энергии, установился хаос. Мы пытались помогать всем, искали врагов. Но не встречали, потому что те умерли еще раньше. Ждали приказов, верили командирам, пытались выжить. Потом боролись с бандами мародеров, делали налеты на подконтрольные чужим группировкам склады, дрались с такими же солдатами за еду…

– Лекция по философии сменилась историей. И что? Я в курсе, ты воевал.

– У тебя есть досье. Только ты не знаешь, что происходило на самом деле. Мы до последнего надеялись, что правительство выползет из какого-то бункера, начнется наведение порядка. Но шло время, мир вокруг менялся, а мы продолжали жить прошлым. Кто-то погибал, кто-то уходил, отряд редел, люди забывали, зачем делаем те или иные вещи. А затем выяснилось, что превратились в организованную банду ничем не отличающуюся от других.

– Мы не виноваты, обстоятельства сделали нас убийцами и насильниками, – вставил агент. – Чушь!

– Ага, – в тон сказал бандит. – Хотя я пытаюсь донести совсем другую мысль. Когда гонишься за целью, стоит иногда оглядываться по сторонам. Потому что ситуация меняется, и благие намерения…

– Я понял.

Фраза прозвучала бесстрастно, но некая интонация в голосе законника заставила преступника запнуться. Рус побарабанил пальцами по столешнице, проворчал:

– Ладно, оставим тему. Что ты собираешься делать?

– Для начала найти Алекса.

– А потом?

– Не знаю.

Взгляды обоих скрестились, в воздухе прозвучал звон металла. Но Игорь глаз не отвел, и Рус вынужден был отступить. Отвернулся, размазал остаток сигары по пепельнице и неторопливо потянулся к следующей. Чиркнул колесиком бензиновой зажигалки, глубоко затянулся. Миронов же с кристальной ясностью осознал то противоречие, что его раздирает. Обещал, надо выполнять. Но проще помогать Алексу, ведь никогда не отвергал приемного родителя.

Да-да, как бы ни хотелось отрицать, но старый негодяй действительно принял мальчишек после смерти родных. Оберегал, растил, пытался воспитывать. Но лишь один оценил, второй обвинил во всех смертных грехах и пошел во вражий стан. И теперь жутко неудобно обоим.

– По крайней мере, честно, – раздраженно сказал Рус. – Ладно. Ты, конечно, козел и урод, но без поддержки подохнешь. Не от рук корпоративных наемников, так свои же схарчат, или в ближайшей подворотне на кол посадят. Ко мне приходили представители Дженетик, заявлялись и казачки от ПСБ, сулили торбы с монетками за любую информацию. Тебя ищут. И наши, и чужие. Кто-то рано или поздно проболтается.

– Мне откупиться нечем.

– А я что, деньги требую? Хотел бы сдать, ты б тут не стоял и рожу не кривил.

– Хочется верить, – нейтральным тоном отозвался агент. С усилием запихнул гордость подальше и разлепил непослушные губы. – Где Алекс?

– О, ты изрядно преувеличиваешь мою осведомленность, – проворчал преступник. – Может, промочим горло? Есть неплохой старый виски…

– Нет. И хватит увиливать.

– Трезвенник… Зря, такого нектара уже не делают. А я выпью, с мыслями помогает собираться, – фыркнул хозяин «Берлоги». Достал из ящика стола бутылку, плеснул в стакан. Шумно понюхал напиток, смочил губы и причмокнул. – Пить – здоровью вредить. Я третью печень разменял… но есть-таки преимущества в прогрессе, есть. Поверишь ли, но пришлось искать и заказывать старые модели. Новые спирт перерабатывают слишком быстро, никакого удовольствия. Хорошо, с чего б начать?..

– Сначала.

– Ты ведь знаешь, что Алекс искал лекарство?

– Чересчур хорошо.

– Ну да… Я в его дела не вмешивался, помогал по мере сил, и вопросов не задавал.

– Подопытных подсовывал.

– Ты о той нелепой истории? Забудь, дрянь людишки, при смерти. Я тех и брал, которым часы оставались. По сравнению с тем, что творят компании, эксперименты твоего брата – дело гуманное. Так о чем я? Лешка занимался поисками лекарства от Синдрома. Я лабораторию выделил, подкидывал материалы и не задавал вопросов. Иногда краем уха ловил – мол, куча трудностей.

– Глупо, – вставил законник. – Гигантские компании потерпели поражение, а тут заштатная лаборатория, примитивное оборудование.

– Согласен, – пожал плечами Рус. – Но всегда остается надежда на чудо. Копался твой старший, и пускай. Я не мешал. Вот только спустя несколько лет Алекс забросил опыты, пришел ко мне и сказал, что напал на след.

– Подробности? – насторожился Миронов.

– Да муть какая-то… Лешка тогда связался с парочкой хакеров из местных, хорошо им приплатил и попросил взломать медицинский сервер правительства. Хотел получить отчеты по исследованиям СГУ, вдруг кто-то подобрался ближе к ответу.

– И у самоучек получилось.

– В точку. Не знаю как, но эти типы умудрились обойти защиту, обнесли сервер как яблоньку. А через пару дней ко мне примчался Алекс. Вроде б раскопал несколько тонн грязного белья. Говорил, будто Синдром распространен специально. По приказу сверху и очень давно. Ну, и потребовал с меня самолет, пришлось искать знакомых пилотов…

– И куда направился?

– В Северную Америку.

– Куда-а?..

Вот теперь Игорь изумился по-настоящему. От Северной Америки осталось немногое. Большинство территорий превратились в радиоактивные пустыри, немногочисленные же города-призраки светились по ночам. И мало кто мог там выжить без защиты, кучи антирадиационных модов, специальных имплантатов.

Что забыл брат в той Преисподней?..

– Я тоже так отреагировал, – усмехнулся старый преступник. – Но Алекс словно ошалел, бормотал о тайных базах и лабораториях в районе Оклахома-Сити, о каком-то глобальном эксперименте, Договоре…

– А о неких Странников не говорил? – спросил Миронов, вспомнив слова брата. Да и та тварь, что овладела охранником Накамуры, упоминала. Он поначалу списал на пьяные бредни старшего, но потом понял, что тот не оговорился.

Кто такие? Орден? Организация? Нечто вроде масонов, заключивших сделку с правительством?.. Черт их знает. Пока понятно лишь то, что выступают в союзе с Антарктидой, а кому-то подобный расклад очень не нравится.

– Нет, – ответил Рус, озадаченно нахмурился. – Да я сильно и не расспрашивал. Поначалу хотел вообще в морду дать и запереть, чтоб не чудил. Но упрямый же стервец, сбежал бы. Потому я плюнул и снабдил транспортом, выпил за упокой души… Что за Странники кстати?

– Да пока не знаю, сам пытаюсь разобраться. Значит, помог, нашел самолет? А дальше?

– Через полтора годаАлекс опять объявился как ни в чем ни бывало. Но о том, где побывал и что видел, молчал. Я уж и так, и сяк подбирался, а он как рыба об лед.

– Ясно, – протянул агент. Немного помолчал, и подумал вслух: – Зачем вообще кому-то заражать Синдромом людей?

– Нелепость, – кивнул хозяин клуба. – Хотя возможно хотели создать устойчивый к мутациям вид. Лешка сказал лишь, что некоторые подозрения оправдались. Начал собирать информацию о группе компаний, часто уходил, встречался с невнятными личностями… более невнятными, чем я.

– Но на что-то же намекал?

– Ну да. Я так понял, влез он в весьма серьезные дела. Вроде столкнулся с кем-то в Америке. Месяца четыре в камере сидел, потом как-то убедил тюремщиков в своей лояльности. А как случай представился, смылся.

– И тебе не стало интересно?

– Стало. Я попытался тех хакеров найти.

– Удачно?

– Могилки отыскал. Хотел чипы с информацией урвать, да их и след простыл. Спросил у Лешки, а он посоветовал не лезть не в свои дела.

– А ты?

– Я и не лезу. Пятерых отличных людей потерял, пока вынюхивал. Исчезли без следа, как в воду канули.

– Предупреждение?

– Вроде того. Намекнули, что меньше знаешь – крепче спишь. По мелочи я подбирал, но недостаточно.

– Мне нужна эта информация, – заявил Игорь. – И ты так и не сказал, когда Алекс появлялся в последний раз.

– Не вопрос, наметками поделюсь, – кивнул старый негодяй. – А приходил вчера ночью. Избитый и уставший, поспал часа два. И прежде чем до меня вести долетели о лаборатории Дженетик Индастриз, смылся. Обмолвился о каком-то Весенском…

Вот так новость! Похоже, события скрутились в тугой клубок и вертятся вокруг одних и тех же действующих лиц. Третье упоминание одного человека, многовато за день.

Вроде что-то начинает прояснятся, но слишком медленно и тяжело. И если мотив вроде ясен – ищут потерянный Состав, – то действующие лица еще в тени. С «Дженетик Индастриз» и Тэкеши Накамурой относительно прозрачно. Но кто остальные?..

Обмануть прожженного бандита каменным выражением лица не удалось. Да и кибернетический глаз, очевидно, был оборудован кучей наворотов, что отслеживали изменение температуры кожи собеседника, малейшие движения мимических мышц. Рус насторожился сразу, из расслабленного старого пьяницы превратился в готового к прыжку волка.

– Нечто важное?

– Скорее интересное, – ответил Миронов. – Ты же про Весенского сказал не просто так? Много успел накопать?

– Зришь в корень, – расплылся в улыбке преступник. – Значит, важная шишка. А в моем досье не указано… Обычная жизнь, скучная как у лягушки в болоте. Разве что с полгода назад погорел с несколькими статьями о безопасности Нейронета. ПСБ и компаниям подобное не понравилось.

– Ты официальную версию цитируешь, – перебил агент. – А что по твоим каналам? Я тебе рассказал и о случае в здании Дженетик, и о вчерашнем инциденте. Какие слухи витают?

– Разные, – сразу скис бандит, осознав – нового не выведает. – О том существе… назовем условно существом, много всякого говорят. Но внятного мало. Одни обзывают оружием, другие – глюком в Сети, третьи – богом.

– Богом? – изумился Миронов.

– Ага, – серьезно кивнул хозяин «Берлоги». – Богом.

– Надеюсь, шутишь.

– Ну, не стоит верить в болтовню идиотов. Эта штука захватила всего с десяток наших, выжило двое, зато слухов потом поползло ей-ей. Один из счастливчиков так овощем и остался. Второго прихватило краем, он-то и начал языком трепать. Будто испытал блаженство и единение с чем-то могучим, будто вела его воля Высшего существа.

– Бред, – вынес вердикт законник.