Текст книги "Фунги и Фенги. Включая «Хроники Пи-14»"

«Пусть перечитают 17 том. Там я всё изложил насчёт счастья, здесь и сейчас, состояния потока и прочее околотемное и про самоотверженное» – улыбнувшись сказал Ска.

«Теперече перестали столько читать, как ранее. Это до революции одна книжка стоила как поместье, а сейчас ваше собрание сочинений выдаётся каждому фунгу, родившемуся в Объединённых Тидах за счёт Государства… И, соответственно, никто не ценит столь общедоступное.»

«Надо создать дефицит, элитарность, упаковку переупаковать! В общем, это не твоё дело, хотя и спасибо за наводку на мысль. Поручу это Кристиану.»

«Кристиан, конечно, знатный пиарщик…» – начал было Тордгуаль.

«Хорошо, значит, решено.» – перебил Ска – «С чем помимо денег для Государства» – при слове «Государство» Ска благоговейно воздел руки к потолку, с которого чуть сыпалась потрескавшаяся штукатурка – «пожаловал?»

«Есть мыслишки…» – сказал Тордгуаль.

«Каковы мыслишки?» – спросил заинтересованно Ска.

«Крамольны и, возможно, печальны…» – выпалил Тордгуаль.

«Вот как?!» – выпучил глаза глава города и Тидов.

«Да, так…» – помедлил сборщик налогов.

«Таки в чём дело?» – не утерпел Ска.

«Дело таки в том,» – начал снова Тордгуаль – «что я хочу отойти от дел и уйти в монахи в Фегурийскую долину.

«Фегурийскую долину затопило канцерогенами, фиолетовым маслом при аварии на добыче чёрного флюгдония. Же.»

«Да, именно поэтому я туда и хочу.» – ответил Тордгуаль – «Экология, старость, новые поколения, борьба с реакцией, приготовление пути планетарной Революции…»

«Ясно. Понял. Не держу. Надеюсь, поддержка Государтсва требуется незначительная?» – спросил Ска, устремив взор на свой портрет.

«Не потребуется. Фин. грамоте обучен.»

«А, ну да… Четвёртый том, точно.» – переместил Ска взгляд на собрание своих сочинений, занимавших две полки.

«Что ж, тогда откланяюсь?» – вставая и протягивая руку сказал Тордгуаль.

«Да, и сообщи Клуму на выходе, чтобы зашёл по поводу своего повышения до сборщика налогов. Напоминаю, что ему же переходит и Готтфрид, вместе с должностью.»

«У меня хорошая память. Всех благ, сэр!» – откланялся Тордгуаль.

В Готтфрид Тордгуаль прибыл к вечеру. Дождь барабанил по крыше, дворника загнало в подсобку, где он курил какую-то мерзость, когда к воротам подошёл всё той же бодрой походкой юный фунг.

Когда юнца сопроводили в приёмную и продемонстрировали Тордгуалю, тот узнал знакомые черты благородного лица, но не стал прояснять догадки раньше времени.

«Чем могу быть полезен, молодой человек?» – поставив два чемодана с деньгами на пол, спросил Тордгуаль.

«Мама сказала, что мы отсюда, из этого дома.»

«А где сейчас твоя мама?»

«Высохла.» – ответил малец.

«Хм… Зараиде? Высохла?» – впрямую спросил Тордгуаль, усевшись на один из чемоданов.

«Да, её зовут Зараиде. Вы были знакомы?»

«Да, до революции я служил ей лакеем. Её Лорду, очевидно, твоему отцу.»

«Что стало с моим отцом?» – спросил Бэ Дин.

«То же, что и со всеми пропойцами, уснувшими в термальных источниках. Он дал жизнь великолепным бактериям.»

«Бактериям? Каким именно?» – спросил юнец.

«Различным, при случае мы можем полистать Справочник Ска, 19 том его собрания сочинений. Но сейчас я собираюсь уезжать отсюда подальше. Куда ты держишь путь и есть ли у тебя, что поесть?»

«Если вы проголодались, то можете питаться светом двойной звезды. У меня ничего нет и путь я держу никуда пока.» – ответил Бэ Дин.

«Что ж,» – сказал Тордгуаль, потерев подбородок – «идём со мной. Я один и буду с тобой не одинок.»

«Решено, дядя… Как вас зовут?» – улыбаясь, сказал Бэ Дин.

«Меня зовут Тордгуаль, и давай перейдём с тобой на „ты“».

«Предпочитаю, чтобы мне говорили „Вы“» – отозвался юнец – «меня так мама научила.»

«Учение твоей лесной мамы безнадёжно устарело, товарищ.»

«Что ж, я за то, чтобы быть во ногу со временем!» – согласился Бэ Дин и впредь был с новым товарищем на «ты».

Друзья погрузили чемоданы с деньгами в повозку, отужинали чечевицей с фасолью и капустой, сыром и хлебом грубого помола, запили всё это крайне слабым и, соответственно, крепким, пивом, и отправились в ночную поездку.

Миновав Бергтруд и рудники Берга, а затем и восточный Капитольский Хребет, они к утру устроились на ночлег, чтобы в обед продолжить свой путь через Долину Хиваладдан, где их уже настигали известия о войне, которую развязал тщеславный Ска, решив окончательно навязать Долине своё мировоззрение и, таким образом, присоединить её ко прокрустовому и размеренному Государству Трудящихся Фунгов Северного и Южного Тида.

Друзья решили переждать раскаты новой войны в пещере на одноимённой горе Хиваладдан. Предварительно успев закупиться провизией, консервациями, вином, пивом, бобовыми, водой и некоторыми другими предметами второй необходимости.

В пещере Хиваладдан заскучавшему Тордгуалю не оставалось ничего иного, кроме как начать втирать мальцу всякий вздор, то есть, передавать свой скромный опыт.

А именно, в 5 262 обороте, когда война гремела так, как не гремел ни один шторм Океана Безмолвия, в безмятежной холодной пустоте пещеры бывший сборщик налогов, лакей и надзиратель Тордгуаль начал передавать юнцу искусство религиозного учения, помогшего ему справиться со стрессом после потери отца в далёкие и забытые словно сон дореволюционные годы.

Помимо этого за 62 оборот Тордгуаль обучил юного фунга складывать, делить, умножать и вычитать числа, рассказал о Пифиогре и его известнейшей теореме, запнувшись, но таки справившись с преждевременными объяснениями квадратов и их корней, а чтобы писать всякие абстрактные алгебраические закорючки, новоявленный учитель познакомил мальчика с восемью известными ему алфавитами диалектов Северного и Южного Тида, упрощённым алфавитом Государства Трудящихся и так далее, с алфавитом торгашей Долины Хиваладдан, устремившихся с началом войны в разумное бегство на запад, с алфавитом древних жрецов – Авергеоном, с алфавитами благородного, плебейского и патриархального сословий Фегурийской долины.

Так, в тишине, спокойствии и усердии, юному организму пришлось учиться как взрослые – полагаясь на разум и науку правильного мышления, вместо того, чтобы сопоставлять смутные ощущения с неясными эмоциями, как он обучал себя ранее.

Фунг Бэ Дин заметно окреп на предусмотрительно закупленных харчах, когда война, наконец, стихла, отгремев по головам себялюбивых предпринимателей Долины Хиваладдан, решивших, что более разумно объединиться с настырным идеологическим противником, чем продолжать бесплодную бойню.

Идеологически население посёлков у Восточного Капитольского Хребта пало ещё до войны, когда юнцы фунгов Долины зачитывались бреднями Ска. Эти земли сдались, не беря в руки оружие. Напротив, многие горячо приветствовали освободителей от мелкохищнеческой свободы.

Так Государство вновь одержало победу, а несогласные жители некогда свободной Долины были стёрты с лица Пи-14.

Разумеется, когда всякий дом и всякий национализированный магазин с повешенным на входе предпринимателем украсили бело-красные полотна, Тордгуаль демонстрировал благоразумно сохранённое Свидетельство сборщика налогов, что открывало ему путь к любой государственной халяве за счёт некогда тружеников, а нынче социально энтропирующих жителей объединённого Государства Трудящихся Фунгов Тидов и Долины Хиваладдан.

Тордгуалю предоставили самоходную повозку и друзья продолжили путь на Север, туда, где, как ходили слухи, кипели восстановительные работы, зрели монашеские Ордена, а реакция тайно набирала подпольные силы.

3

Фиолетовый снег загрязнённой Стены Девятнадцати, как звали огромный горный массив к югу от Фегурийской долины, безветренно опускался на лица легко одетых фунгов. Тордгуаль и Бэ Дин стояли у сломанной повозки в преддверии Великих Ворот, входа в Фегурийскую Долину, оставив позади оледеневшее Озеро Тысячи Истин.

С передней части самоходной повозки без виспа поднимался плотный белый пар – систему охлаждения движителя прорвало, и разогретая зелёная жидкость стекала на землю, образуя под повозкой обширную парящую лужу.

Так начался новый 63й оборот, когда фунг Бэ Дин и фунг Тордгуаль почти достигли известнейшей цели – принять участие в экологической очистке Фегурийской Долины, затопленной токсическим извержением, случившимся при добыче чёрного флюгдония на горнодобывающих предприятиях Стены Девятнадцати.

Стена Девятнадцати была названа так по числу 19 демонов, выбитых справа и слева от Ворот в долину. Древние фунги, населявшие некогда живописную зелёную долину на северном берегу океана в дельте реки Слайс, верили, что изображения их предков, со временем мифологизированных и превратившихся в могущественных родовых демонов, защищали их ото всех вторжений, и потому жизнь могла протекать в долине спокойно, зажиточно и размеренно.

В те времена в долине были три поселения – Новый Ант, Маатун и Яваарсаан, столица Долины.

Яваарсаан был известен тем, что ко времени, когда наши герои вошли в него, замёрзшие и простуженные, его обитателем был эксцентричный король Моккадан Сумасшедший, прозванный в простонародье так за то, что, как ходили слухи, сошёл с ума от бесконечного копания в Королевской Библиотеке в подвалах дворца.

В начале 5 250 оборота, когда Король ещё был деятельным и активным, количество прочитанных им книг превысило все благочестивые нормы и Король, отстранившись на время от государственных дел, счёл нужным добавить свои 13 сочинений, последнее из которых – тысячестраничный фолиант, написанный собственной изумрудной кровью, – представляло сборник похабных частушек, шуток, прибауток из местных кабаков и, по большей части, обширное противопоставление концепций идеалистической и материалистической диалектики, за что и был назван «Противопоставления», а Король объявлен быдлом Сумасшедшим за свой финальный указ, упраздняющий государство и дающий подданным вольность.

Королевский дворец от бездействия короля был покинут всей придворной шушерой, переставшей получать халявное содержание, налоги в долине перестали собираться, и лишь Моккадан Сумасшедший был единственной фигурой, слоняющейся по коридорам 23 спина 5 263 оборота, когда на его пути в Писательскую, завешанную планами и схемами новых книг, встретились два путника в отрёпанных и побитых фиолетовым снегом тулупах.

Король вздрогнул, остановившись по центру мрачного коридора, продуваемого свирепым ветром. Его мутные глаза стали приобретать ясность, а рот медленно расплылся в улыбке.

Разув руки в стороны, король оповестил:

«Стоять!» – и продолжил заливистым смехом – «У-а-ха-ха-ха! Как я рад видеть фунгов! Фунгов, чёрт подери!»

«Эмм…» – отозвался Тордгуаль.

«Здравствуйте!» – вежливо сказал Бэ Дин.

Стремительно подковыляв к путникам, король обнял сначала одного, затем второго и провёл в Приёмную, где раздул сапогом увесистый самовар из черного флюгдония.

Пока угли под самоваром раскалялись, а вода закипала, Сумасшедший приготовил три кубка, наполнив их каким-то сбором неизвестных пунтикам трав, росших в скромной теплице, увешанной фиолетовыми лампами накаливания, неподалёку.

Замок Флюгштюк, фиолетовое массивное строение в стиле, известном на Земле как голландское барокко, вполне выдержанном для выражения демократических ценностей и не слишком помпезное для выражения стремления к функциональности одновременно с красотой, располагался на промёрзшем утёсе. Когда-то долина была залита светом и полна зелени, но когда наклон Пи-14 изменился, Фегурийская долина стала получать меньше солнца, а снег, выпадающий в ней, приобрёл фиолетовый цвет благодаря испарениям флюцидия – сопровождающего добычу чёрного флюгдония газа.

Разлив по чашкам отвар, Сумасшедший выпучил глаза, тщательно разглядывая визитёров и поинтересовался целью визита. А когда узнал, что цель, как таковая, не вполне ещё сформулирована, предложил её сформулировать.

Отвар помог придать умам путников ясность, и Тордгуаль начал:

«Сэр!» – сказал он – «Вы известны как никому не нужный король добрых нравов. Вот уже несколько лет, как политика покинула Фегурийскую долину. Мы же явились с той стороны Пи-14, где корыстолюбивая политика полыхает как никогда».

«Таким образом…» – король набрал воздуху в грудь и яростно выдохнул: «вы бросились из одной крайности в другую! Это заслуживает осуждения, но я никого не осуждаю!»

«Мда…» – продолжил Тордгуаль, предложив мальчику ещё одну кружку отвара, слитого с самовара – «Я всего лишь хотел сформулировать…»

«Цель?!» – снова выпучил глаза Сумасшедший.

«Да.» – сказал Тордгуаль и поставил чашку на столик – «Цель. Я прожил долгую жизнь и достиг множества целей, но впервые мне сложно сформулировать новую. Поэтому я решил обратиться за консультацией к вам. Свободному, новому человеку. Независимому королю, который перестал чем бы то ни было управлять…»

«Я по-прежнему управляю своим телом и веду свои порядки во Флюгштюке!» – возмутился король.

«Мда…» – заверил Тордгуаль – «Вот и я об этом. Истинная свобода. Без ответственности. Я тоже устал от ответственности и решил держать её лишь пред этим маленьким фунгом» – указал он на Бэ Дина.

«Хм…» – фыркнул король – «Так значит вы,.. как вас зовут?»

«Тордгуаль.»

«Тордгуаль! Что за дурацкое имя!»

«Так назвала меня мама.»

«К чёрту вашу маму.» – отмахнулся король – «Так значит, вы поняли, как оно устроено?»

«Что – „Оно“?» – спросил Тордгуаль.

«Ну оно… Поняли, короче, что вы жили неправильно, и как надо правильно.»

«Хм…» – протянул Тордгуаль и уставился на вновь взятую чашку отвара – «Даже не знаю, верно ли понимаю вопрос. Я приехал из ВОТФ».

«Что за фотф?» – выпучил глаза Сумасшедший.

«Всепланетарное Образование Трудящихся Фунгов, теперь мы… Вернее, они, называют себя так, и я думаю, неровен час, когда они снова переименуются, покорив очередную страну. Идеологией и флюгдониевым кулаком. И меня на старости лет это удручает.»

«Ах эти… А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!» – залился смехом король. Тордгуаль смутился.

«Эти красно-белые ублюдки никогда не завоюют Долину. Она свободна, а значит, боеготовна, как никогда.»

«Вот как…» – заинтересовался Тордгуаль – «Ну да, тогда цель… Тогда наша с Бэ Дином цель – обосноваться в долине, потому что мы тоже притомились уже от красно-белых религиозников.»

«Вроде, они далеки от религии? Хотя да, этот Ска – фактически, словно бог на земле» – проговорил спятивший король.

«Я сам работал на него. На Ска. Но потом постарел. Призадумался. Вспомнил. Представил. Подумал. В общем, проанализировал, короче» – сказал Тордгуаль – «Да, мы бы хотели с Бэ Дином просить вас нас приютить.»

«Вы – благородные люди?» – спросил король.

«Что?» – переспросил Тордгуаль.

«Я говорю: „Вы благородные люди?!“» – выпучил глаза король.

«Я бывший кучер. А это сын Лорда.»

«Кучер может выносить мой ночной туалет. А Лорду дозволяется жить в Главном здании. Таковы условия пребывания.»

Немного шокированный, за неимением лучшего, Тордгуаль согласился, внеся уточнения, что Бэ Дин утратил свои привилегии после революции, что, однако, не как не повлияло на предложенные королём условия.

Город Яваарсаан давно потерял былое величие государственной столицы. Когда Моккадан рехнулся после прочтения очередного внушительного фолианта, первым делом он раздал подданным оружие, во множестве доступное ранее лишь государевым людям: каждый подданный мог теперь защитить себя сам, и государевы люди были недовольны. Затем он отменил государственную собственность на жизнь фунгов, и тем самым предал забвению закон, воспрещающий фунгам самоубийство. Некоторые тяжелобольные фунги, мучения которых не снимали уже ни одни известные и дефицитные вещества, получали избавление от страданий, а религиозные деятели были недовольны: по их убеждениям, фунги должны были страдать. После этого король отменил Закон о моральной собственности на самок фунгов и разрешил им то, что осуждалось и порицалось тысячелетиями – официально оказывать услуги сексуального характера за деньги. Когда короля окончательно прозвали сумасшедшим, а сообщество стало атомарным, флегматизированным и свободомыслящим, король сделал последний шаг, на который ещё хватало его ускользающей в таких обстоятельствах королевской власти: король полностью разрешил употребление, производство и продажу любых веществ.

Улицы Яваарсаана заполнили хоругвеносцы, реднеки, государевы люди и толпы поживших в поклонении королю всю жизнь фунги. Они безуспешно кружили марши вокруг Флюгштюка, пока новая народная милиция во главе с новоизбранным шерифом не обратилась с вежливым воззванием, после которого по привычке безоружные возмущенцы сочли разумным разойтись.

Так Моккадан утратил всякую власть, его внушительный дворец превратился в пустующий музей, а общество без капли фунгской крови радикально и быстро сменило свою многовековую пирамидальную структуру.

Старомыслящему человеку могло показаться, что государство Фегурийской Долины прекратило своё существование: ни один фунг более не нуждался в крышевании государственным специально обученным человеком и имел шанс самостоятельно защищать свою жизнь и имущество. Ни один фунг более не мог быть принужденным работать на государева человека в качестве повинности. Ни один государев человек не осмеливался собирать дань за крышу и за запаковывание убитых при разбое фунгов в чёрные мешки. Ни один государев служащий более не мог позволить себе иметь тайный доход с торговли веществами, которое государство запретило, взвинтив их цены до небес, поскольку теперь ни одно вещество не превышало в стоимости килограмм чёрного флюгдония.

Ни одна самка фунга более не считала зазорным и не поддавалась осмешкам или порицанию, оказывая самоотверженный сервис, хотя по-прежнему оставались благородные кланы, в которых к этой профессии относились скептически.

Уровень преступности стал незначительным, поскольку главный преступник, левиафан, выступающий всегда на стороне других преступников против добропорядочных подданных, пал и самоустранился.

Общество стало атомарным и собиралось с низов. На удивление реднеков, фунги не поубивали друг друга, а напротив, сделали общество более флегматичным и уважительным, фунги не утратили мощь, употребляя безудержно всё подряд, но количество преступлений, совершаемых ранее в попытках добыть вещества, стало равным нулю, фунги не развратились, сохранив семейные и клановые ценности, хотя к огромной, ранее жившей в тени прослойке самок фунгов отношение изменилось, и, что было для реднеков удивительнее всего – ни одного из них не посетил государственный врач с предложением самоубиться.

Деньги, сэкономленные в виду отсутствия государевых нахлебников, свободные граждане Долины направили на благоустройство долины, и хотя мрачные стены музея Флюгштюка оставались мрачными, улицы, парки, аллеи, пруды, леса, долины, поселения и достопримечательности по всей Фегурийской Долине от Матууна через Новый Ант и до самого Яваарсаана приобрели примечательный, ранее не виданный образ: чисто, функционально, в рабочем состоянии, достойно и без лишнего коррупционного пафоса, живо, весело.

День, когда короля нарекли Сумасшедшим стал неформальным праздником нового общества свободных фунгов, некоторые из которых всерьёз озаботились надвигающейся с юга красно-белой орды мощнейшего государства фанатика Ска.

Среди них был беглый Флуг. Когда ему удалось сбежать с рудников Берга, он провёл несколько лет в Долине у горы Хиваладдан, организовав там неплохое предприятие. Всякий отчаявшийся найти или сделать канделябр фунг долины приходил в настоящий «Мир Канделябров» Флуга. В этом мире были канделябры любого вида и типа. Одиночные, двойные, тройные, семеричные, резные, строгие, роскошные и бедные, из чёрного флюгдония и даже из розового. Бизнес шёл как никогда хорошо, пока в «Мир Канделябров» не зашёл представитель красно-белой чумы и не национализировал всё в пользу вторгшегося государства, а Флуг не вынужден был отправиться севернее.

Флуг засел в Матууне – городе рыбаков и торговцев. Когда он прослышал про безумства короля Моккадана, он первым делом открыл увесистую зелёную бутылку со сброженным виноградом.

Хорошенько надравшись, он вышел на улицы города, продуваемые свежим северным ветром.

Тем временем Ска расхаживал по своему внушительному кабинету и диктовал секретарше, отбивавшей каждое слово ударами печатной машинки:

«Государство – есть единственно возможная форма существования фунгского сообщества. Точка! Нет, просто символ, „точка“! Да.»

Вспотевшая и немного нервированная секретарша поёрзала и продолжила набирать нетленные слова предводителя трудящихся фунгов:

«Поскольку большинство фунгов слабы и плохи» – Ска уставился вдаль и продолжил – «следует незамедлительно дать им свободу трудиться во благо отечества, защитив их. Государство берёт на себя функции защиты. За это» – Ска развернулся и побрёл в противоположном направлении – «За это… значит… Нет, „значит“ не надо писать! За это государство трудящихся фунгов планеты Пи-14 взимает плату: 10 процентов на содержание армии. 10 процентов на содержание чиновничьего аппарата. 10 процентов на содержание меня, Верховного Главного Командующего и Высшего Предводителя, Представителя и Гаранта всех земель Государства! 10 процентов на идеологию и мотивацию и 10 процентов на содержание инфраструктуры, новые заводы, параходы, поезда и прочее.»

Ска набрал воздуху в грудь и выпалил дальше:

«Всё остальное! Всё, до копейки! Остаётся у трудящегося народа. Это справедливо. Это неизбежно верно. Это прозрачно. Кхм…»

«„Кхм“ писать?» – спросила скурпулёзная секретарша.

«Нет!» – ответил Ска – «Это внушает чувство уверенности в будущем. Это гарантирует отсутствие паразитов.» – живот Ска заурчал. Ска подошёл к мини-бару, налил стакан коньяка и, опрокинув его, продолжил, свободно жестикулируя:

«Значит, а, паразитов… Вот! Нет, «вот» не надо писать. Продолжи так: «Вместе с этим, жизненное пространство на планете слишком ограничено. Есть несчастные фунги, ещё не узнавшие о свете Ска. В Фегурийской Долине по-прежнему творится не пойми что, а в Долине пред Хиваладдан добиты ещё не все зажиточные меркантильные… Паразиты, в общем. «В общем» писать не надо. Паразиты…» – едва заметно пошатываясь Ска добрёл до мини-бара вновь.

После того, как стакан снова был полон, Ска подошёл к секретарше. Поднял её с кресла за волосы, наклонил над пишущей машинкой, задрал юбку, спустил себе штаны и через некоторое время закончил с ней все дела по завершающей главе нового тома своего собрания сочинений.

Флуг скользящей походкой устремился к набережной.

«Покайся, ибо грядёт!» – возникла перед ним ошалевшая фигура фунга.

«Кто куда грядёт?» – спросил Флуг.

«Грядёт Влиятельный друг!» – ответил новый знакомый.

«Чей друг?»

«Всех друг.» – ответил фунг.

Приобняв пошатывающего Флуга за плечи, непонятно откуда взявшийся фунг усадил его на лавочку. В руках у фунга оказалась небольшая чёрная книжечка.

Какое-то время новые знакомые смотрели друг другу в глаза. Когда стало понятно, что мутный взгляд Флуга устремился куда-то внутрь, в какие-то свои размышления, фунг нарушил молчание:

«Меня зовут Тик-Так» – многозначительно сказал он.

«А меня Флуг» – ответил Флуг.

«Я хочу поговорить с тобой о том, куда ты идёшь.»

«Да я, собственно, никуда особо не иду. Я не так давно прибыл из страны трудящихся фунгов, где таких как ты отправляют на рудники.»

«Нет, ты идёшь ко страданию. Истинно говорю, ибо сказано…» – Тик-Так зашелестел страничками чёрной книжечки – «Вот… Шестнадцатое послание Бонга… Ибо кто напивается – проблюётся. Из бессмертия боль.»

«Из бессмертия – боль?» – переспросил Флуг – «Любопытно.»

«Да, всё так!» – выпучил глаза Тик-Так – «Из бессмертия – боль. Но речь не об этом. Ты чего это напился?» «А твоё какое дело?» – спросил немного удивлённый Флуг.

«Сказано: „ступай и научи всех жить“… Вот» – Тик-Так снова зашелестел страничками.

«Да иди ты… Ты кто такой, жить меня учить собрался!»

«Я живу в счастье. А ты нет. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!» – залился смехом Тик-Так.

«Да я, вроде, тоже не жалуюсь.» – ответил Флуг.

«До поры до времени. Вот придёт Влиятельный друг и…»

Тик-Так не успел договорить, Флуга действительно вырвало.

«Этот твой Бонг был прав» – улыбнувшись сказал Флуг.

Тик-Так вскочил, пытаясь отряхнуть блевотину с одежды и готовый разразиться гневной тирадой.

«Ну-ну… Что ты гневаешься?» – спросил Флуг – «Разве не сказано в твоей книжечке ничего про гнев и всепрощение?»

Тик-Так топнул, вернулся на лавочку и, сдержавшись, уставился на горизонт.

«Я недавно. Начал.» – сказал Тик-Так.

«Начал что?» – спросил Флуг.

«Ну… Это вот всё.» – похлопал Тик-Так по книжечке – «Спасать, короче.»

«Кого спасать?»

«Ну… Фунгов.»

«От кого?»

«От самих себя.»

«Что значит, от самих себя?»

«Ну вот ты, например, неправильно живёшь.» – оживился Тик-Так.

«Ты что ли правильно? Откуда ты знаешь, как правильно?» – запротестовал Флуг.

«Вот тут всё написано» – погладил книжечку Тик-Так.

«Знающими фунгами?» – спросил Флуг.

«Нет!.. То есть, да. То есть… В общем, Влиятельный друг сообщил им, как правильно жить, а они записали.»

«Кто таков этот твой влиятельный друг?»

«Это Он.» – многозначительно ответил Тик-Так.

«Он?»

«Да…» – мечтательно произнёс Тик-Так – «Создатель неба и Пи-14. Друг детей и стариков. Проводник в смерти и в жизни. Ибо сказано…» – снова зашелестел страницами Тик-Так.

«Довольно!» – ответил Флуг – «Скоро сюда прибудут орды Ска. У них свои взгляды на подобных друзей. Тебя отправят на рудники.»

«И пусть. Ибо сказано…»

«Хорошо. Раз сказано, тогда всё понятно.» – Флуг попытался было встать, но Тик-Так одёрнул его:

«Приходи на собрание» – сказал он.

«Собрание?» – удивился Флуг – «Вас таких тут много чтоли?»

«Да. 70. Даже больше!»

«Хорошая трудовая армия. Сейчас можно?»

«Сейчас нельзя. Приходи, когда протрезвеешь! Переулок Бонга, коричневое знание, центральный вход. Завтра. Когда прозвенит колокол.»

«Какой ещё колокол?» – спросил Флуг.

«Ты что, здесь впервые?» – заморгал глазами Тик-Так – «Колокол!» – при этих словах Тик-Так показал на возвышающуюся башню в центре города.

«Да, я тут не так давно. Ладно. Посмотрим. Но всё-таки, надо бы вас отправить на рудники. Бывай!» – Поднявшись, Флуг побрёл дальше.

Через какое-то время он нашёл для себя питейное заведение.

Таверна «Три Торгаша» стояла в конце набережной Матууна. Обширное деревянное здание. Где-то прогнившее, но в целом сохранившее было величие. Во времена, когда Моккадан ещё не выжил из ума, а только вступил на трон, три торгаша – здоровяк Зонг, добряк Вэльтсфельд и добродушный увалень Маатунбал начали небольшое предприятие по подпольной продаже самогона.

Со временем клиентов стало много, и друзья вышли из-под полы, расширив жилище одного из них, добряка Вэльтсфельда, до таверны, вмещающей всех бедолаг, прогуливающихся по набережной Матууна с целью увеличить наслаждение от прогулки до запредельных высот, в целом, как правило, оканчивающихся в канаве у парка неподалёку.

Флуг прошёл к барной стойке и заказал сразу две пинты Чёрного Белфастера, излюбленного стаута местных рыбаков, тарелку с мидиями и слузками и немедленно потребовал счёт, помня, как однажды, забыв расплатиться, пришлось сносить неприятный разговор с хозяином заведения.

В таверне гремела музыка – несколько музыкантов играли на струнных, барабанах, девушка что-то пела, посетители то и дело пускались в пляс.

Атмосфера всеобщего веселья воодушевляла.

Дверь хозяйского кабинета с грохотом распахнулась и из кабинета вырвался Маатунбал.

«Нет, вы только послушайте!» – прокричал он басом, потрясая газетой. За увальнем следовали ещё две фигуры навеселе – коллеги Зонг и Вэльтсфельд.

«Это уже третий выход. Толи пойло у него память отшибает, толи они правда все так рады» – скривился в недовольной ухмылке фунг, сидящий рядом со Флугом.

Маатунбал проследовал к небольшой трибуне, за которой имели обыкновение выступать участники Дискуссионного Клуба, обсуждая те или иные, как правило, политические или религиозные аспекты бытия после нескольких кружек эля.

«Послушайте!» – музыка стихла и улыбающийся увалень Маатунбал в третий раз стал зачитывать новость – «Сегодня, пятого Плауса 5 258 оборота, король Моккадан издал последний указ!»

«Да!!!» – одобрительно взревела толпа.

«Я, Король Моккадан» – продолжал басить увалень за кафедрой – «сим заявляю: я познал сущность бытия и мне открылись тайны миропорядка. Отныне зло пало и свобода восторжествовала. Я, Моккадан Просвящённый, властью данной мне от Господа, объявляю:

Первое! Все подданные королевства отныне свободны. В частности, сим я, в своём лице объявляю отмену государства.

Это означает, что каждый фунг Фегурийской Долины отныне сам становится государством. В частности, прекращается сбор налогов. Распускается армия. Отменяется призыв. Разрешается приобретение, продажа, хранение, ношение и использование в интересах собственной безопасности, оружие. Разрешается приобретение, продажа, хранение, ношение и использование в личных целях всех наркотических веществ. Разрешается сдача в аренду собственного тела по обоюдной договорённости в любых целях, включая цели сексуального характера. Разрешается самоубийство в целях прекращения страданий от тяжких болезней. Все фунги Долины объявляются вольными избирать для себя любое мировоззрение.

Второе! Та собственность, что в данный момент принадлежит каждому фунгу долины объявляется священной. Никто не в праве посягать на неё, требовать выплаты каких-либо налогов и податей за право владеть ею. Каждый фунг имеет право защищать свою жизнь и собственность любыми доступными средствами.

Третье! Собрания свободных фунгов долины вправе организовывать конкурирующие фирмы, предоставляющие услуги по судопроизводству, охранные агентства. Монополия на защиту и судопроизводство запрещена. При решении разногласий истец и ответчик в праве провести слушания в трёх судах – в суде, избранном исцом, в суде, избранном ответчиком и третьем суде по договорённости. Решения судов не обязательны к исполнению, но должны находиться в общем доступе.

Четвёртое! В случае необходимости благоустройства городов, поселений, рек, лесов, парков, полей и так далее и тому подобного свободные фунги Фегурийской долины в праве организовывать собрания и добровольный и прозрачный сбор средств.

Пятое! Свободные фунги Фегурейской Долины в праве организовываться для защиты Долины от любого, желающего… Чёрт возмьми, налейте мне ещё эля!» – подытожил раньше времени Маатунбал и сошёл с трибуны.

Коллеги, улыбаясь, откланялись и вскоре вся троица скрылась за увесистой дверью хозяйского кабинета.

«Да, он и впрямь спятил» – продолжил кривить рожу сидящий рядом со Флугом.