Текст книги "Шпаги наголо! Приключения"

Шпаги наголо!
Приключения
Сергей Валентинович Евсин

Корректор А. А. Никульшина

Иллюстратор А. Е. Кисель

© Сергей Валентинович Евсин, 2023

© А. Е. Кисель, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0056-7947-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

 
Роман мой не судите строго:
История в нём только фон.
Написан он для тех (с пролога),
Кто в приключения влюблён!
Для тех, кто с детства бредил шпагой,
Скакал на лошади во сне;
Кто бился за любовь с отвагой
И рифму правил в тишине.
О вы, романтики лихие,
Бесцветных будней снегири;
Что юные, что пожилые ―
Душою доброю храбры!
Сражайтесь, верьте и страдайте
И никогда не унывайте!..
 

Пролог, или Один день из жизни монархов
Весна 1755 года

 
О век златой и достославный,
Тебя безмерно я люблю!
Тебя в стихах своих прославлю
И миру этому явлю:
Европа словно под вуалью
Жила, от праздности сомлев,
Сердца наполнивши печалью
И королей, и королев.
Балы, собрания, парады ―
Уж не прельщал безделья шик,
И только звуки канонады
Монархов просветляли лик.
И грезили они о битвах;
О них просили и в молитвах!..
 
 
И года не пройдёт, как пушки
В Европе грянут на семь лет.
Война, известно, не игрушки ―
Она начало многих бед…
Державы долго будут спорить
(Пойдёт мышиная возня).
Но чтоб вас с ними познакомить,
И одного довольно дня.
К виновникам страстей грядущих
Заглянем, чтоб понять расклад
Событий тех, давно минувших,
Настроиться на нужный лад!
С утра до ночи мы пробудем
С монархами различных судеб…
 
 
Как только звёзд исчезли блики
И небо красный луч прошил,
Возниц подбадривая криком,
Граф Венцель11
  Венцель (Венцель Антон Кауниц) – австрийский государственный канцлер в 1753—1792 годах; сторонник сближения Австрии с Францией и Россией.


[Закрыть] в Шёнбрунн поспешил!
Ждала Терезия Мария
Им, графом, выстраданный план,
И в нём была драматургия
И хитрый для врагов капкан.
Но королева (вот несчастье!)
Всю ночь писала напролёт.
И сон сморил ― пора безвластья,
Всё остальное подождёт…
Шагами канцлер мерит залу ―
Ужель готовится к параду?
 
 
Вот солнце приоткрыло тайну
Дворцовых окон Сан-Суси,
А Фридрих час уж как Манштейну22
  Манштейн (Кристоф Герман фон Манштейн) – мемуарист, генерал-майор прусской службы.


[Закрыть]
Презентовал свои стихи…
Затем беседу о всём прочем
Вели ― их был серьёзен тон.
Сир скорую войну пророчил,
И спорить было не резон:
– Нас ждут великие сраженья,
Но средь соперников лихих
России выделил бы рвенье —
Оно опаснее других!
И генерал, раскрывши карту,
План изложить спешит монарху.
 

 
Вдали от бурного познанья,
Где жизнь пороками кишит,
Молилось юное созданье
Тайком от тех, кто сторожит.
Охрана ― грубые солдаты ―
Нужду справляет поутру
И с опохмела кроет матом
Юнца, друг друга и судьбу.
А кроме прочего, стенает
Вся Брауншвейгская семья:
Второй десяток лет страдает
От подневольного житья.
И безграничны здесь просторы:
Одно лишь слово ― Холмогоры!
 
 
Туман над Лондоном рассеяв,
Светило вылезло в зенит:
На Кенсингтон лучи нацелив,
По окнам скачет и шалит.
Георг Второй в ленивой позе
Застыл и слушал, как Пелэм33
  Пелэм (Томас Пелэм-Холлс) – премьер-министр Великобритании с 1754 по 1756 и с 1757 по 1762 год.


[Закрыть]
Ему доклад цедил по дозе,
Как избежать больших проблем:
– Чтоб защитить Ганновер, нужно
Штыки российские скупать!
– Ну что ж, — король изрёк натужно, —
Кому-то ж надо умирать.
И росчерк королевской воли
Людей немало обездолил.
 
 
Версальский парк дышал прохладой
В преддверье выхода луны.
Людовик наблюдал за парой,
Не нарушая тишины:
Маркиза44
  Маркиза – имеется в виду маркиза де Помпадур (Жанна-Антуанетта Пуассон), официальная фаворитка Людовика XV, имевшая огромное влияние на государственные дела.


[Закрыть] с герцогом неспешно
Прошли в трёх футах от него;
Король решил: весьма потешно
Подслушать тех, кто заодно.
– …Россия жаждет примиренья,
Достопочтенный Шуазёль55
  Шуазёль (Этьенн Франсуа де Шуазёль) – герцог д’Амбуаз, глава французской дипломатии в последнюю треть царствования Людовика XV.


[Закрыть].
Но у Луи в том есть сомненья,
Поддерживать их – наша роль!..
Был или нет король обижен,
Но утро он встречал в Париже…
 
 
Сверкает нá небе зарница
Безропотной ночной порой;
Российская императрица
В село свернула на постой.
И завертелось всё в округе:
Наряды, яства, шум и гам
Елизаветины подруги
С ней разделили пополам…
Иван Шувалов66
  Иван Шувалов (Иван Иванович Шувалов) – русский государственный деятель, фаворит императрицы Елизаветы Петровны.


[Закрыть], полупьяный,
Императрицу донимал:
– Душа моя, союзник славный
Нам Франция, – он лепетал.
…Слагались в месяцы недели ―
И так полгода пролетели.
 

Часть первая. Заговор
Осень 1755 года

Глава первая. Тайная канцелярия

 
26 октября
Весь остров Каменный сияет ―
Огней красивая игра!
На бал Бестужев77
  Бестужев (Алексей Петрович Бестужев-Рюмин) – канцлер Российской империи при императрице Елизавете Петровне.


[Закрыть] собирает
Все сливки русского двора.
Но не к веселью он стремится ―
Его расчёт совсем иной:
Приезда ждёт императрицы,
Чтоб мир скрепить её рукой!
…И дань та отдала забаве
(И не помеха холода);
Тут канцлер посчитал, что вправе
К оплате предъявить счета!..
И потирает муж российский
Ладони и кошель английский.
 
 
В разгаре праздник! Две ж особы
Его покинули уже.
Один, седой и узколобый,
Всё время был настороже.
Другой был более спокоен,
Походкой твёрдой шёл вперёд ―
Недаром был он удостоен
Вершин отеческих забот:
Шувалов88
  Шувалов (Александр Иванович Шувалов) – доверенное лицо императрицы Елизаветы Петровны, начальник Канцелярии тайных розыскных дел.


[Закрыть], между братьев старший,
Был только тенью их пустой;
Однако волею монаршей
Стал сыска тайного главой.
И приобрёл в сём деле славу ―
Вполне возможно, не по праву…
 
 
Мятутся голые деревья,
Листва опавшая шуршит.
Темнеют город и деревня ―
Ноябрь приблизиться спешит.
По набережной Петербурга
Летит карета без гербов,
И перед ней, как от испуга,
Дрожит и крепостной засов.
Охранник трёт фонарь рукою ―
Отдёрнут занавес на миг,
Склоняется он головою
И издаёт протяжный крик:
– Открыть ворота! – и с отскоком
Встаёт к карете полубоком.
 

 
Карета, въехав, покатила
И скрылась в мрачной глубине,
Где желчь холодного светила
Ещё струилась по стене.
– Так, говоришь, он согласился? —
Сорвал Шувалов свой парик.
Тут Узколобый ободрился ―
Румянцем вспыхнул бледный лик…
Карета дёрнулась и встала,
Возница дверцу отворил,
И в казематах скрылась пара;
А вечер ночи уступил…
Дверной глазок чуть приоткрылся ―
Граф в созерцанье углубился…
 
 
У Петропавловки в то время
Известность жуткая была.
И выпало в ней людям бремя
Вести крамольные дела.
И здесь Шувалова идеи
Все воплощались на ура;
На дыбе многие висели,
Лишались чести и добра.
Зато враги любых сословий,
Шпионы «дружеских» держав,
Боялись крепостных условий,
Победных лавров не стяжав.
И люди тайные служили
Отечеству ― и не тужили.
 
 
…Сверкнула молния стрелою
Над строгой крепостью Невы.
Мотнул Шувалов головою
И приложил платок к брови:
«…Да, этот молодой повеса
Доставил множество хлопот,
И лишь Отчизны интересы
Мальчишку взяли в оборот!..»
С конца весны ― считай, полгода ―
В застенках парень молодой,
И поздней осени природа
В нём отзывается тоской.
И кстати, Павлом звать героя,
И душу рвёт ему неволя!
 
 
– А что, бумаги все готовы? —
У графа дёрнулась щека;
И тон его, весьма суровый,
Сравним был с действием пинка.
Засуетился Узколобый ―
Неловко выронил ключи:
– Здесь случай, знаете, особый…
Кому, скажите, поручить?
– Бумаги поручи Ивану:
Порядочнее не найдёшь…
И завтра, дольше ждать не стану,
Ты мне их лично принесёшь!
…А на балу срывали маски ―
Шувалов подоспел к развязке…
 
 
∞
Пусть время и сокрыло тайны ―
Мы ищем их спустя века.
О них нам шепчут скромно спальни,
Одежда, утварь, письмена…
О них слагаются былины,
Их окружает старина.
О них снимаются картины
И главы сложены в тома…
Союзы тайные и люди,
Что в эти тайны вплетены, ―
О них читать мы с вами будем
Под светом солнца и луны.
Без тайн же жизнь, как всем известно,
Весьма скучна… неинтересна.
 

Глава вторая. Дорога

 
27 октября
Раскатисто пробило полночь,
Дождь по решётке побежал.
Иван (для многих ― Анатольич)
Листок последний в руки взял:
«…В харчевне ссору учинили,
За оскорбленьем ― мордобой!..
Один в военном был мундире,
И в платье штатском был другой…»
Канцелярист с лицом помятым
Пером за ухом почесал.
Донос за пазуху он спрятал,
А почему ― не знал и сам.
А два героя в это время
Одной ногой уж гнули стремя!..
 
 
Простившись с суетой столицы,
Пока ещё не рассвело,
Чевакинский99
  Чевакинский (Савва Иванович Чевакинский) – русский архитектор эпохи елизаветинского барокко, работавший в Санкт-Петербурге и его окрестностях.


[Закрыть] в карете мчится
Взглянуть на Царское Село.
Его попутчик ― плод прогресса,
Нижегородский дворянин ―
Был зодчим выбран с интересом,
Из сотен прочих взят один.
Младой талант раскрыл он сразу,
И вот с ним рядом Николай
Рисунки к новому заказу
Везёт, а на душе печаль…
И от хандры им были спеты
Кузена ранние куплеты:
 
 
Как друг у друга детство, юность
Они с Сергеем провели,
А их единственная трудность ―
Быть чаще вместе не могли.
Как разделяли меж собою
И смех, и боль, и стол, и кров
И рисковали головою
За честь, за дружбу, за любовь!
Как удаль в игры привносили
И не считали синяки;
Душой своею не кривили,
Не раз с врагом скрестив клинки!
И не мешали этой дружбе
Ни расстояния, ни нужды…
 
 
***
Немного ныла у Сергея
Чуть посиневшая скула ―
То слава грозного Антея
Его недавно подвела:
За честь прекрасной незнакомки
Вступились с братом, чтобы к ней
Не лезли пьяные подонки,
По виду ― голубых кровей.
Та улыбнулась в благодарность,
И вспыхнул взор раскосых глаз.
А в сердце рыцаря вдруг радость
От той улыбки родилась…
И пусть противный ветер свищет,
Но он её ещё отыщет!
 
 
Пока ж спешит по бездорожью
Навстречу северным ветрам;
Надеясь лишь на волю Божью,
По незнакомым мчит краям.
Везёт он письма и пакеты,
Где тьма исписанных листов:
Приказы, жалобы, советы,
Хвала и повод для оков.
Но вызваться в полку курьером
Его подви́г один листок,
В котором выправить карьеру
Для друга может пара строк.
Но вот какая незадача:
Капризна госпожа Удача…
 
 
***
28 октября
Бессонной ночью утомлённый,
Бестужев завтракать не стал.
Лицо смочил водой холодной,
Рассолу выпил… и воспрял!
Сел в кресло и чихнул раскатом,
Платком утёрся, позвонил ―
Могучий отрок дипломатом
Во всей красе предстал пред ним.
«Сложён отменно, ум хвалили…» ―
Бестужев протянул пакет.
«В дороге только б не убили…» ―
И бросил горсть златых монет.
И здесь вам нового героя
Представлю я, строфу удвоя:
 

 
Наш отрок, Дмитрий, ― славный малый!
Он прибыл с северных морей,
Чтоб стать защитником регалий
На службе Родине своей.
Удача или чьё-то слово
Его отметили, и вот
Бестужев ― важная особа ―
Ему задание даёт.
Голицын1010
  Голицын (Александр Михайлович Голицын) – князь, посланник России в Лондоне в 1755—1761 годах.


[Закрыть] ждёт его у моря ―
Вестей, как манны, жаждет князь.
(Большой политики неволя
Сплетает судьбы парой фраз)…
О чём вельможи там судачат ―
Не знает Дмитрий, просто скачет…
 
 
И вот уж город за плечами;
Однако ждут его в пути ―
Там, за полями и лесами, ―
Честолюбивые мечты!..
Вдруг на дыбы конь резвый взвился:
Навстречу чёрный экипаж
Нежданно вылетел ― и скрылся,
Рисковый заложив вираж.
Внутри кареты граф неловко
Бумагу обронил меж ног;
Попутчик подхватил шифровку,
И узкий лоб его чуть взмок:
– Ох и хитры же эти немцы…
– Ну что ж, мы зададим им перцу!..
 
 
∞
И завывает зычно ветер
Переходя порой на крик.
До горизонта беспросветен
И холоден небесный лик.
И вязнут кони и кареты
У поздней осени в гостях.
Кусты с деревьями раздеты,
Да ночью иней на полях.
И вьются лентами дороги,
Переплетаясь меж собой.
Но я не буду очень строгим,
Закончу вот какой строкой:
Там, где России не до смеха,
Европе бо́льшая помеха!..
 

Глава третья. Политика

 
29 октября
Вот Анатольич честь по чести
Доклад добротный изложил…
Шувалов выслушал все вести
И в колокольчик позвонил.
Вошёл слуга, неся конверты,
Свечу и короб с сургучом.
– Иван, поедешь тайно в Гент ты.
Подробности прочтёшь потом.
…Возница свистнул, кнут взметнулся ―
Рванулся в путь гнедых квартет;
А Анатольич улыбнулся
И спешно первый вскрыл конверт.
И голова его хранила
Всё, что Отчизна поручила!..
 

 
***
Чеканит караул английский
У Кенсингтонского дворца
Тяжёлый шаг по хляби склизкой,
Сменяясь через два часа.
Георг Второй в ленивой позе
В подушках мягких утонул.
Пелэм, как никогда серьёзен,
К нему уверенно шагнул:
– О государь, как ожидали,
В России началась возня —
Шпионы прусские прознали,
Где Брауншвейгская родня…
А кроме них нам конкуренты
Ещё французские агенты…
 
 
***
Похолодало в Турку к ночи,
И поднялась в порту метель.
Посол российский озабочен ―
От канцлера он ждёт вестей.
И в ожидании Голицын
Вёл наблюдения свои,
Чтоб матушке-императрице
Полезным быть и в эти дни…
И здесь не подвела фортуна ―
Так, князь заметил невзначай:
Причалила бесшумно шхуна,
И трое вышли на причал.
И, чтоб развеять все сомненья,
Посол усилил наблюденье…
 
 
30 октября
И утром распознал повадки
Терсье1111
  Терсье – старший королевский секретарь по иностранным делам при дворе короля Людовика ХV.


[Закрыть] бесславных молодцов:
«Шпионы эти очень хватки ―
Уйдут, не сыщешь и концов…»
И приобщить решил он к слежке
Гонца, что сам Бестужев шлёт:
«Надежда есть у каждой пешки,
Что до фигуры дорастёт!
Вот только б поскорей он прибыл,
Чтоб мне покинуть сей острог;
Да лишь бы за собой на дыбу
Меня Бестужев не увлёк…»
Напрасно ж князя угнетали
Раздумья эти об опале…
 
 
***
Всё меньше согревает солнце
Красоты Царского Села.
Императрица зрит в оконце ―
Совсем безрадостна она…
Чевакинский с Растрелли вместе
Своё строительство вершат.
За десять лет им стал известен
Здесь каждый камень и солдат…
– Ну, Алексашка, что мне скажешь?
Шувалов подошёл к окну:
– Меня ты, матушка, обяжешь,
Коль просьбу выполнишь одну…
Случилась долгая беседа
У них ― до самого обеда…
 
 
Три лошади под седоками
Нетерпеливо землю бьют,
Побрякивая удилами;
А к ним четвёртую ведут.
В седло взлетает Павел смело,
И вот уж крепость позади…
Шувалов начинает дело,
В котором и друзья ― враги.
Все думы Павла лишь о роли,
Что предстоит ему сыграть:
Не может он, пусть против воли,
Пред пруссаками сплоховать.
Не знал он: трое, с кем он скачет,
Об этом думают иначе…
 
 
***
Устало свет и тьма обнялись
Над жёлтым замком Сан-Суси;
А звуки флейты повстречались
С колёсным хлюпаньем в грязи.
Вольтер (всем нам небезызвестный)
Спешил на встречу к королю,
Чтоб договор, по сути пресный,
Скрепить навечно ― и адью.
Но Фридрих, заключив в объятья,
В делах предстал как самодур,
Критично разделив понятья
На Францию и Помпадур.
И затянулись уговоры,
Умолкнув лишь на грани ссоры…
 
 
∞
Да, над Европой зреет буря ―
Её уже не избежать.
И очень скоро будет пуля
Сильнее слова убеждать.
И тут возможны все приёмы
И каждый козырь на счету,
А игроки давно знакомы,
Чтоб говорить начистоту.
Ну а пока не грянут пушки,
Дипломатический «кинжал»
Все достают из-под подушки,
От нетерпения дрожа.
Политики и интриганы
Исподтишка наносят раны.
 

Глава четвёртая. Известие

 
1 ноября
В Париж, в обратную дорогу
Везёт Вольтера экипаж,
К печальному привёл итогу
Дипломатический вояж.
Француз, однако, нос не вешал ―
По-философски острый ум
Его, наверное, утешил:
«И в пораженье есть триумф!..»
Возможно, впрочем, ошибаюсь;
Я в философию сейчас,
Читатель мой, не углубляюсь
И продолжаю свой рассказ…
Доволен Фридрих был собою:
«Европе порку я устрою!..»
 
 
***
Двор малый вот уже неделю
В столичной кружит суете:
Его Высочество с мамзелью1212
  Мамзель ― женщина, принадлежащая к театральной богеме, обычно лёгкого поведения.


[Закрыть]
Подмостки строят во дворце.
Ну а великая княгиня
Хлопочет в поисках друзей,
С тоскою шепчет чьё-то имя
И ожидает новостей.
…Сменили свечи, стало шумно
За графским карточным столом.
– Как, Алексей Петрович, трудно
Остаться с Вами здесь вдвоём…
Екатерина улыбнулась,
И канцлеру слегка взгрустнулось…
 

 
***
На пятый день, уже под вечер,
Примчался в Турку дипломат
И поспешил к послу на встречу,
Которой будет сам не рад.
Князь встретил Дмитрия сурово,
Весь нетерпением горя;
Беседа шла: за словом слово,
И так до самого утра…
 
 
2 ноября
В итоге новая задача
Теперь ― за «шпиками» следить.
– Вам, Дмитрий, выпала удача
Честь государства защитить!..
Но лишь умолкли разговоры,
На север двинулись шпионы…
 
 
Весь день скакал за ними Дмитрий,
Но всё ж усталость верх взяла:
Проспал полсуток как убитый ―
Удача здесь и подвела…
Пришлось ему неторопливо
Дальнейший курс свой намечать,
Искать следы нетерпеливо
И всё в округе примечать.
Ещё кружить на том же месте
И от отчаянья вопить
И чуть всю силу с волей вместе
В лесной глуши не схоронить.
Но спасовать герой не может:
В нём ― русский дух, и ныть негоже!..
 
 
***
Гнул ветер северные кроны ―
Трепал Архангельск ураган!..
Капрал в трактире «Три короны»
Свой опрокидывал стакан.
Он был два года как отчислен:
Мундир кадетский променял
Из-за любви большой и чистой
На те края, где прозябал…
В трактире было многолюдно,
Табачно-винный дух крепчал.
Капрал, отужинавши скудно,
Письмо приятеля читал:
«…Добился для тебя прощенья ―
Жди, Саша, с новым назначеньем!..»
 
 
В казарме мушкетёрской роты
Был общим каждого успех,
А все военные заботы
Делились поровну на всех.
И Александр поделился
С порога новостью своей;
До ночи с ротой веселился,
И главный тост был «За друзей!».
А вскоре прибыло начальство,
И был объявлен всем приказ,
Что планы Сашины на счастье
Нещадно зачеркнул зараз.
Пять суток дали им на сборы ―
Их ожидали Холмогоры…
 
 
***
А в Холмогорах зреют тучи,
Сжигает молодость острог.
А та надеется на случай,
Что не единожды помог!
Спадают волосы и тенью
Своею прячут грустный взгляд.
«…Коль император по рожденью,
Скажите, в чём я виноват?..»
Иван ― своё он имя знает,
Хоть под запретом и оно, ―
Тайник тихонько открывает,
Берёт записку из него…
И пусть в ней слов не разбирает ―
С надеждой сердце замирает!..
 
 
***
3 ноября
Рассолом жгучее похмелье
Бестужев лечит натощак,
И Юберкампфу1313
  Юберкампф – с 1954 года личный секретарь канцлера А. П. Бестужева.


[Закрыть] в нетерпенье
Под нос он тычет свой кулак.
– Ах, Вильямс1414
  Вильямс (Чарльз Ханбери Уильямс) – английский посол в России в 1755—1759 годах.


[Закрыть], скупердяй проклятый,
Лишь половину отстегнул…
Тут секретарь, к дверям прижатый,
Ему записку протянул:
«Жду, милый канцлер, Вас к обеду ―
Сыграем в мушку иль в пикет1515
  Мушка, пикет – карточные игры, популярные при дворе императрицы Елизаветы Петровны.


[Закрыть]…
Хочу Вас вызвать на беседу
И получить от Вас совет»
И подпись снизу словно мина:
«Всегда Ваш друг Екатерина»…
 
 
∞
Записки, письма, разговоры ―
Известий щедрая строка
Рекою льётся на просторы,
Мала она иль велика.
И в реку эту окунуться,
Чтоб подвести чужой итог,
Спешат, торопятся и рвутся
Все те, кто вписан в мой пролог,
А также новые герои,
Что проявить себя смогли,
И, без сомненья, те, чьи роли
Вниманье ваше не нашли.
На жизнь известие похоже:
С годами только лишь дороже…
 

Глава пятая. Встреча

 
4 ноября
Нагой и словно удивлённый,
Впустил княгиню Летний сад.
Её встречал уединённый
Замаскированный солдат:
– О Ваша милость, извините,
Вчера приехать к Вам не смог.
Открыто Вы мне не пишите —
Уж больно памятен Ваш слог.
– Но, Алексей Петрович, милый,
Я Вас о помощи молю!
Шувалов, этот шпик постылый,
Нещадно портит жизнь мою.
Поправил канцлер треуголку:
«Трещат все бабы без умо́лку…»
 
 
– Увы, великая княгиня,
Проти́в Шуваловых я пас.
Поморщилась Екатерина,
И слёзы брызнули из глаз.
– Но я слуга Ваш самый рьяный!
Мне б знать причину Ваших слёз…
– Ему грозил Петруша спьяну
И фигу тыкал прямо в нос…
Тот рассердился и ответил,
Что, мол, и царский есть острог!
С ухмылкой мне поклон отвесил
И тут же скрылся за порог.
Бестужев вдруг расцвёл в улыбке:
«Стервятник наш уж больно прыткий…»
 
 
***
Ползёт безликая карета
По бездорожью кое-как.
В ней граф Шувалов по сюжету,
Трясясь по кочкам, мыслит так:
«…Бестужев что-то затевает,
Европа хочет взять в полон.
Но канцлер нас не обыграет,
Не пошатнётся русский трон!
Таланты есть у нас, на счастье, ―
Должны Отечеству служить
И головы в часы ненастья,
Коль надо, за него сложить…»
Порою мысли так похожи
У патриота и вельможи.
 
 
…От шума Николай очнулся
И двери спальни отворил.
Вошёл Шувалов, улыбнулся
И вкрадчиво заговорил:
– О юный гений, одевайтесь!
Карета подана к крыльцу…
Нет-нет, ни с кем Вы не прощайтесь —
Торопимся мы ко дворцу!
…А Зимний (временный) не топлен ―
Императрица в соболях.
Теперь не жди погоды тёплой;
Морозно, иней на ветвях.
Вершители народных судеб,
Молва ласкает вас и судит…
 
 
Нева простужена, но плещет
Её тревожная волна.
И лишь у берега трепещет
Седеющая кромка льда.
– На Вас надежды возлагаем, —
Шувалов хитро подмигнул.
Сойдя с кареты с Николаем,
Вперёд того чуть подтолкнул:
– Смелее будьте! Соглашайтесь
С Её Величеством во всём!
И уж совсем не растеряйтесь,
Когда останетесь вдвоём…
Аудиенция же эта
Была недоброю приметой.
 

 
Императрица Николая
Не в тронном зале приняла,
А в комнате, где, остывая,
Трещала серая зола.
Тепло здесь было и уютно,
Но Николая бил озноб,
И чувствовал себя он будто
Не дворянин был, а холоп.
…В итоге был ему доверен
(Знать, от судьбы не убежать)
Секретный труд ― построить терем
И указаний ожидать.
И не посмел вступить он в споры ―
Ждут Николая Холмогоры…
 
 
***
Сошлись над Каргополем тучи,
И всё сильнее ветра вой…
Двух офицеров добрый случай
В один трактир свёл на постой.
– Сергей, дружище! Здесь – откуда?
Я думал, служишь ты в Москве.
– Застрял тут, а виной – простуда…
Ах, Ромка, как я рад тебе!
И обнялись, и говорили
О настоящем, о былом:
О Петербурге, где служили, ―
О времени весьма лихом!
И до утра горели свечи,
И пили хлебное1616
  Хлебное ― хлебное вино, распространённое в России в XVIII веке.


[Закрыть] за встречу…
 
 
∞
О, встреча не чета разлуке ―
Её сложнее предсказать.
Она спасает нас от скуки,
О ней мы будем вспоминать.
Но почему же так бывает,
Что о хороших встречах мы
Гораздо чаще забываем,
Чем если встречи те дурны?..
Что ж, я продолжу, мой читатель,
Раскрою дальше свой сюжет
И, коль поможет мне Создатель,
Представлю глав цветной букет.
…Но ждёт за встречей расставанье,
Как и за радостью ― страданье…
 

Глава шестая. Любовь и надежда

 
5 ноября
Наутро (в молодости ― сила!)
Герои прыгнули в седло.
Судьба Сергея снарядила
В Архангельск; друг ― с ним заодно.
 
 
7 ноября
Три дня скакали без оглядки,
Уж Холмогоры позади,
Но тракт размыло ― как же гадки
Бывают осенью дожди…
– Смотри, Серёга, что-то светит
Меж теми соснами вдали!
Авось нас кто-то там приветит… —
И, спешившись, на свет пошли.
В грязи их ноги утопали,
Но шли друзья ― не унывали…
 
 
В лесу, от тракта недалече,
Что до Архангельска пролёг,
Дом срублен ― в нём мерцают свечи
И слышится французский слог:
– О дьявол! Франц, что за отребье
Ты мне на дело приволок?
– Месье, отребье – хлеще вепря!
На каторге мотали срок…
Так вот, компания лесная ―
Два «шпика», восемь мужиков ―
Уже неделю, изнывая,
Ждала из Франции гонцов.
Шпионы каждый день молились,
Чтоб те скорее объявились.
 
 
Но вместо них Сергей с Романом
К ним заявились на беду:
– Не стой, хозяин, истуканом —
Неси вино нам и еду!
Но был ответом им лишь хохот;
Блеснули шпаги и ножи,
А дальше ― ругань, стон и топот,
Но точку ставить не спеши…
Пусть неравны здесь были силы,
Но, прежде чем пленили их,
Друзья на шпаги насадили,
Как кур на вертел, четверых!
Но Франц с другими молодцами
В конце концов их повязали.
 

 
…Был шевалье д’Эон шпионом ―
Пожалуй, лучше не сыскать.
Не раз как жизнью, так и троном
Он вынужден был рисковать.
Терсье хвалил его; Людовик,
Браня, надежды возлагал.
Хороший воин и любовник,
В Европе славу он снискал!
— …В лесу убитых схороните, —
Д«Эон встревожен был и зол. —
Франц, пленных в подполе заприте
И мой заштопайте камзол…
Бродил д’Эон полночи где-то
Под ярко-жёлтым лунным светом…
 
 
***
8 ноября
Заехал Николай проститься
С наставником своим ― и в путь…
Пардон, ещё он умудрился
К одной особе заглянуть.
С ней познакомился случайно,
Зайдя в торговые ряды.
А род её (узнал он тайно)
Был из купеческой среды.
Еленой гордо называлась,
Но откликалась на «Ленок».
С ней время не летело ― мчалось!
Но тут настал разлуки срок.
А для влюблённых наказанья
Нет большего, чем расставанье…
 
 
Сердца обоих стонут, плачут
И с болью рвутся из груди.
Кто знает, госпожа Удача
Появится ли впереди?
…Платком взмахнула и сбежала
Она с домашнего крыльца.
Приобняла, поцеловала
И слёзы вытерла с лица.
– Я Вас люблю! — шепнул он смело,
Вскочил в седло и был таков.
Амура тетива пропела ―
Он выстрелить всегда готов!
Кто знает, встретятся ли снова?
Ведь жизнь порой весьма сурова…
 
 
***
Повозок ряд скрипучей трелью
Весь лес в округе оглашал:
По грязи дружною артелью
Взвод мушкетёров их толкал.
«Ещё вёрст сорок нам дороги, ―
Подумал рыжий офицер, ―
А все с трудом волочат ноги,
И я им лучший в том пример!..»
Увязла впереди телега,
И весь обоз за нею встал.
На поиск места для ночлега
Вперёд направлен был капрал.
Пусть ветер гнёт и ливень хлещет ―
Пред ними Саша не трепещет!
 
 
И вот удача ― дом средь леса!
Три мушкетёра на порог.
Хозяин взглядом как у беса
Их смерил с головы до ног.
Узнав, что взвод ещё за ними,
Он возражать им не посмел
И, не узнав ни чин, ни имя,
Всех накормил и обогрел…
И Сашины сомкнулись веки
На старой койке у окна.
А в погребе, в большом сусеке,
Другим героям не до сна.
И в том ирония их судеб…
Надежда с ними да пребудет!
 
 
∞
Любовь ― кому святое бремя,
Кому лишь сладострастья вздох;
Но без неё не сеют семя
И не рождают нежных строк.
А что надежда нам? Отрада!
И без неё никак нельзя,
Будь то невинная забава
Иль порученье короля.
Любовь ― путь к счастью и к победе;
Надежда ― компас в мире бед.
Скажу вам в дружеской беседе:
Обеих важен нам совет!
Жаль, часто эти пилигримы,
Нас не признав, проходят мимо…