Текст книги "Королевская семья и церемониальное пространство раннестюартовской монархии"

Каждый из упомянутых документов касался в основном общепринятых титулов, а в некоторых случаях и должностей. Вопросы пэрства или пэрского достоинства в целом также занимали в них немаловажное место. Градации и праве предпочтения среди пэров обычно решался в связи с датами их возведения. При этом традиция ставила знак равенства между титулом и соответствующим званием пэра. Поскольку выдача хартий и патентов на соответствующие пэрские достоинства отражала практику пожалований, то, подобно последней, она напрямую увязывалась с королевской прерогативой. Наличие определенных постановлений относительно порядка следования в таком случае воспринималось только как рекомендательное. Так, например, новоиспеченный граф Сомерсет был представлен парламенту в 1397 году с указанием на право, отводившее ему соответствующее место между графами Ноттингемом и Уориком[149]149
  Rot. Parl. III, 343.


[Закрыть]. Аналогичная ситуация повторилась и после возвышения Анны Болейн. Став маркизой Пемброк, она получила право сидеть впереди всех других маркиз[150]150
  Cokayne G. Complete Peerage. Vol. X. P. 404; Prynne W. Brief Animadversions on… the Forth Part of the Institutes by Sir Edward Coke. London, 1669. P. 342–247.


[Закрыть].

Порядок предпочтения среди рыцарей был впервые зафиксирован в регламенте 1399 года. В этом документе рыцари следовали за старшими сыновьями баронов. Первыми следовали рыцари ордена Совета, то есть те, которые являлись членами королевского совета; далее следовали рыцари-знаменосцы и рыцари-бакалавры вместе с младшими сыновьями баронов между ними. Тогда уже, судя по всему, не существовало принципиальной разницы между различными категориями рыцарства. Рыцари-знаменосцы отличались от других только процедурой креации. Уточнение определенных позиций этой категории рыцарства было сделано только в 1612 году, когда возведенным под королевским штандартом отдавалось предпочтение над другими, просто возведенными во время военных действий[151]151
  Об этом говорит королевский ордонанс, очень редко указываемый историками. Единственное упоминание об этом: Pixley F. W. History of Baronetage. London, 1900. P. 20–21.


[Закрыть]. В регламенте 1399 года старшие сыновья рыцарей следовали сразу же за рыцарями-бакалаврами. Младшие сыновья были отделены от старших эсквайрами королевской палаты.

Градация рыцарей, представленная регламентом 1429 года идентична. Регламенты 1466–1467 годов изменяют процедуру следования благодаря введению в иерархию рыцарей орденов Подвязки и Бани. В этих документах кавалеры ордена Подвязки поставлены после младших сыновей баронов. За ними следовали рыцари-члены королевского совета и рыцари ордена Бани. Порядок продолжали судьи и судебные служащие, открывавшие доступ установленной ранее последовательности. Регламент 1479 года демонстрирует дальнейшее усложнение представлений о градациях в рыцарской среде. Так, в первом документе рыцари ордена Подвязки и рыцари-члены королевского совета предшествуют старшим сыновьям баронов, а в регламенте Бедфорда младшим сыновьям графов. Окончательное решение вопроса о последовательности в рыцарской среде было найдено только в 1612 году.

Средневековые регламенты устанавливали скорее личное, нежели официальное следование чинов. Только в статуте 12 Ric.II, c.2 обозначается сдвиг в пользу должностного предпочтения, и закрепляется следующий порядок: канцлер, казначей, хранитель большой королевской печати, стюард королевского хаузхолда, королевский чемберлен, клерк-хранитель свитков, судьи суда Королевской скамьи и Общих тяжб и бароны Казначейства.

Любопытно, что до появления этого статута судьи очень часто упоминались и в преамбулах королевских хартий, но их наличие в официальном списке особ ничего не проясняло и не давало, кроме как указания на их следование за баронами. Информация о порядке предпочтения среди королевских судебных служащих остается очень неполной вплоть до регламента, составленного графом Вустером в 1467 году. В этом регламенте судьи помещены впереди рыцарей-бакалавров, но ниже кавалеров ордена Бани.

Должно быть, порядок следования мирских титулов оставался предметом королевской прерогативы и базировался при этом на общем праве. Напротив, порядок предпочтения среди духовенства продолжал оставаться в ведении церкви и, следовательно, находился под юрисдикцией канонического права. Эти два обстоятельства закрепляли самостоятельное значение обоих порядков. В те времена было сложно определить соответствие, необходимое для совместного ранжирования церковных и мирских титулов даже в такие ответственные для страны моменты, как открытие парламентских сессий[152]152
  Powell J., Wallis K. House of Lords in the Middle Ages. P. 556.


[Закрыть].

Только при открытии Генрихом VI парламента 12 ноября 1439 года, пожалуй, был установлен первый вариант сочетания двух порядков. Следовавшая за королем процессия открывалась архиепископами, далее по порядку следовали лорд-канцлер и лорд-казначей, герцоги королевской крови, маркизы, графы, епископы, бароны, приоры и аббаты, младшие сыновья герцогов[153]153
  Джон Говард, герцог Норфолк на момент составления данного регламента – единственный герцог королевской крови отсутствовал в Англии, возглавляя посольство во Франции.


[Закрыть]. Джон Расселл – дворецкий герцога Глостера приводит еще один любопытный вариант подобного сочетания. Источник построений Рассела остается неизвестным, но, думается, что речь идет все-таки о весьма представительном собрании. Процессия, предшествовавшая коллективному мероприятию, устанавливала следующий вариант предпочтения. Его возглавлял архиепископ, за ним следовали по порядку: герцог, епископ, маркиз, граф, виконт, легат, барон, саффриган, облаченный митрой аббат, трое мировых судей и мэр Лондона, аббат без мирты, рыцарь-бакалавр, приор, декан, архидиакон и просто рыцарь.

Более определенной, чем воссозданная Расселлом анонимная ситуация, была процедура, отработанная при дворе Эдуарда IV[154]154
  Myers A. R. The Household of Edward IV. Manchester, 1959. P. 77.


[Закрыть]. В одном из регламентов приводится наиболее часто встречающийся вариант: герцоги, маркизы, графы, королевский исповедник в статусе епископа, канцлер Англии, чемберлен Англии, два мировых судьи, виконты и бароны. Королевский ордонанс 1478 года содержит несколько измененный вариант: герцоги, графы, епископ, барон. Поскольку в 1478 году в Англии отсутствовал виконт, то остается неясным, должен ли был епископ следовать после или предшествовать виконту[155]155
  Об этом подробнее: Myers A. R. The Household of Edward IV. P. 234.


[Закрыть].

Королевский акт о супрематии (1534) значительным образом изменил существовавшую до этого времени практику. Как уже отмечалось, средневековый взгляд на английскую государственность как политическое тело, вбиравшее в себя различные виды и достоинства людей, разделенных согласно мирским и духовным титулам, активно поддерживал идею относительной дихотомии двух порядков следования[156]156
  Последнее из известных мне упоминаний старой ситуации: Ecclesiastical Appeals Act, 1532. Preamble.


[Закрыть]. Разрыв с Римом, произошедший формально в 1532 году, привел к тому, что все виды правой юрисдикции – канонической и обычно-правовой – попали под компетенцию короны. Это обстоятельство стало естественным толчком к созданию однообразной системы и порядка предпочтения. Очевидно, что реальный шаг к окончательному соединению был сделан в парламентской декларации, провозгласившей в 1534 году Генриха VIII единственным верховным главой английской церкви[157]157
  Ibid. SS. 1,3. Hen.VIII. C.1.


[Закрыть]. Разрыв отношений с Римом, однако, не означал, что существовавшие предписания канонического права отменялись. Они становились частью так называемого «церковного» права Англии[158]158
  Mortimer R. Western Canon Law. London, 1953. P. 59.


[Закрыть], что, как известно, отразилось уже в ранжировании духовных и светских лордов при открытии парламентской сессии 1539 года (House of Lords Precedence Act 1539).

Королевский акт о порядке следования в палате лордов интересен в плане стоявших перед ним задач. Десятая клауза акта впервые выводила предлагаемый вариант следования за пределы Вестминстерского дворца и делала его достоянием всякой относящейся к публично-правовой ситуации. Речь шла в первую очередь о порядке предпочтения между верховными сановниками королевства. По всей видимости, расширение первоначальной области применения порядка предпочтения было вызвано не столько желанием Генриха VIII установить общий для мирян и клириков вариант следования, сколько выделить из общей массы статус своего верного слуги Томаса Кромвелла. Известно, что 18 июля 1536 года король провозгласил лорда Кромвелла своим наместником (vicegerent) во всех духовных делах. Должность была прежде неизвестной и, естественно, ни один порядок следования не оговаривал ее статуса. Вторая клауза акта указывала на предпочтение, отдаваемое наместнику перед архиепископом Кентерберийским. После падения Кромвелла в 1540 году должность оставалась вакантной, но из соответствующих регламентов ее никто не удалял вплоть до королевского акта 1934 года[159]159
  Herald’s Commemorative Exhibition 1484–1934. London, 1936. Pl. XXX.


[Закрыть].

Порядок следования, определяемый актом для лиц, находящихся в палате лордов, предусматривал в качестве отправной точки королевский трон, как известно, символизировавший постоянное, хотя и незримое присутствие короля на каждом заседании. С правой стороны от трона по порядку располагались места, предназначенные для наместника, двух архиепископов и следовавших за ними епископам. С левой стороны от трона располагались сидения, отведенные для светских лордов в уже известной ранее последовательности. При самом поверхностном знакомстве с содержащимися в акте рекомендациями нетрудно установить, что в целом он воспроизводил старую средневековую параллель мирских и духовных достоинств. Важным оказывался характер самого распределения, определявшегося теперь не двумя отдельными источниками, а одним – королевской юрисдикцией.

В годы правления Елизаветы Тюдор возник ряд сложностей, связанных с возрастанием общего числа судебных исков по поводу введенного актом порядка следования. С этой целью королева учинила разбирательство в одном из центральных придворных департаментов. Предметом ее пристального внимания стал церемониймейстер. Лорды Берли и Говард из Эффингема образовали специальную комиссию, которая должна была установить истину относительно наиболее древних предписаний о порядке предпочтения. Комиссия столкнулась с определенными трудностями, погрузившись в изучение многочисленных придворных регламентов. Окончательное решение было выработано ею только тогда, когда на глаза членов комиссии попал уже упоминавшийся, составленный в 1520 году регламент, определявший последовательность высокопоставленных чинов и особ, находившихся на приеме, устроенном лордом-чемберленом в честь прибывших в столицу французского посла и венецианского посланника. Текст регламента был взят за основу и претерпел лишь незначительные изменения относительно дочерей баронов и рыцарей-бакалавров. С внесенными уточнениями регламент был представлен в качестве проекта для ордонанса 16 января 1595 года. К. Янг считает, что регламент 1595 года представлял собой наиболее полную модель порядка следования, установленного к концу тюдоровского правления[160]160
  Young C. Privy Councillors and Their Precedence. P. 48–50.


[Закрыть].

Принятие этого регламента в качестве основного повлекло за собою ряд существенных противоречий. Известно, что, согласно акту о порядке следования, принятого палатой лордов в 1539 году, отдельно оговаривалась ситуация с прибытием членов королевской семьи в верхнюю палату парламента. При этом акт констатировал (s. 2), что никто, кроме королевских детей, не должен занимать место с обеих сторон от государственных штандартов, установленных в палате. При этом уточнялось (s. 4), что лорд-канцлер, лорд-казначей, лорд-президент Совета и лорд-хранитель, являясь баронами парламента или более высокого достоинства, должны сидеть перед герцогами, если только последние не являются сыновьями короля, королевскими братьями или дядьями, королевскими племянниками или сыновьями брата или сестры короля[161]161
  Young C. Order of Precedence. London, 1851. P. 15.


[Закрыть].

Средневековые регламенты также определяли права сыновей короля, носивших титул герцогов. В этих памятниках старшие сыновья герцогов королевской крови помещались перед маркизами, но в них не содержалось четких определений относительно позиций, занимаемых младшими сыновьями. Не упомянутые в регламентах 1399 и 1429 годов, они появляются впервые в регламенте 1479 года с определением позиции, следующей за старшими сыновьями маркизов. В регламенте 1490 года, составленном герцогом Бедфордом, им, напротив, отдано предпочтение перед старшими сыновьями маркизов. Статус внуков короля всегда относился к числу менее всего вычлененных. Только в акте 1539 года их положение было уточнено и, согласно этому документу, им отводилось место сразу же за всеми оставшимися членами королевской семьи.

В эпоху Реформации не произошло существенных изменений в определении порядка предпочтения среди английских пэров и их сыновей. Согласно седьмой клаузе акта о предпочтении, принятого палатой лордов в 1539 году, герцоги, маркизы, графы, виконты и бароны имеют право на предпочтение с учетом древности носимого ими титула. Этот акт сыграл роль предписания для упорядочивания всей предшествовавшей практики. В отношении благородных особ, чье пэрство было учреждено по королевскому патенту, это предписание не создавало видимых трудностей. Однако разногласия, возникавшие по поводу дат, стоявших на самих патентах и реальных сроков первого вызова на парламентскую сессию, не раз служили поводом для подчас небезобидных стычек.

Между тем этот же парламентский акт не создавал видимых препятствий в праве короны регулировать порядок следования внутри самой знати. Так, в 1553 году Эдвард Кортни стал графом Девоном. В выданном ему патенте содержались все необходимые по такому случаю разъяснения. Согласно тексту, он и его наследники имели право занимать соответствующее место в парламенте и других присутственных местах, как будто бы все Девоны были его предками. В 1626 году виконт Уоллингфорд стал графом Бэнбури. При этом выданный ему патент ставил Бэнбури впереди всех шести произведенных с начала правления Карла I Стюарта графам так, как будто Уоллингфорд был первым графом, произведенным с конца марта 1625 года. Известно, что лорды пытались на основании акта 1539 года опротестовать решение короля. Однако, отказавшиеся от своих претензий, они согласились с тем, что данный порядок следования будет действовать до смерти Уоллингфорда, но не будет распространяться на его наследников.

Еще более интересен случай с баронским титулом Маунтджоя, учрежденным 5 июня 1627 года и даровавшим его обладателю право предшествовать всем баронским титулам, учрежденным после 20 мая 1620 года. Маунтджой, таким образом, получил право предпочтения над двумя баронами – Факонбергом и Ловлейсом. Известно, что «отодвинутые» бароны обратились с жалобой в комиссию по привилегиям, которая, как известно, приняла 14 октября 1628 года решение в их пользу. Король, не желавший конфронтации с членами комиссии, разрешил проблему просто: 5 августа 1628 года Маунтджой стал графом Ньюпортом[162]162
  Более подробно о подобных случаях: Nicolas N. H. Observations on the Clauses containing Grants of Precedency in Patents of Peerage. London, 1831. Passim.


[Закрыть].

Не вполне ясно, когда сыновья титулованных особ были учтены в регламентах, отражавших порядок следования. Первые упоминания о них относятся к 1399 году. Тогда старшие сыновья получили особую отличную от младших сыновей позицию. Речь идет о том, что первые не только предшествовали вторым, но и между каждой из категорий устанавливался свой особый порядок. Так, старшие сыновья графов предшествовали младшим сыновьям маркизов, а младшие сыновья графов уступали место баронам. Порядок следования сыновей титулованных особ, установленный регламентом 1399 года с уточнениями, сделанными относительно сыновей виконтов в 1440 году, составлял основу для раннестюартовского порядка. Напомню, что учиненное Елизаветой расследование департамента церемониймейстера привело к некоторым изменениям относительно ранжирования младших сыновей герцогов и виконтов. Первые были вынуждены уступить виконтам и занять следующее за ними место.

После того, как Яков I учредил достоинство баронетов, возникли определенные трудности с включением их в порядок следования. Только в 1619 году проблема была урегулирована решением, согласно которому младшие сыновья баронов должны были предшествовать баронетам. Ровно через год Яков установил, что младшие сыновья графов должны предшествовать рыцарям ордена Подвязки[163]163
  Young C. Order of Precedence. P. 33.


[Закрыть].

Внуки титулованных особ не фигурируют ни в одном из средневековых регламентов. В 1590 году Роберт Кук – королевский герольд утверждал, что «у них нет права претендовать на особое место в порядке следования». Его позиция оставалась общепринятой вплоть до 18 марта 1615 года, когда старшие сыновья младших сыновей пэров и их наследники получили отдельную позицию, предшествовавшую той, что отводилась старшим сыновьям рыцарей[164]164
  Ibid. P. 51.


[Закрыть].

Выше уже отмечалось, что в 1611 году Яков учредил достоинство, которое по первоначальному замыслу должно было занимать позицию между баронами и рыцарями. Однако, известно, что на первых порах королевское решение оставалось с формальной точки зрения незакрепленным. В каждом выдаваемом баронетам патенте содержалась фраза, указывающая на то, что титулодержатель и его наследники по мужской линии должны пользоваться правом предпочтения перед всеми рыцарями без исключения. Поскольку в патентах не содержалось фраз, поясняющих порядок следования ближайших родственников баронета (жены, сыновей и невесток, дочерей), то на этот счет были даны дополнительные разъяснения[165]165
  Pixley F. The History of Baronetage. P. 16–18; 113–114.


[Закрыть]. Ближайшие родственники баронета должны были занимать соответствующие места, определяемые для них «общеизвестными традициями наследственных достоинств».

Первый патент, даровавший достоинство баронета, увидел свет 22 мая 1611 года, и почти сразу обратил на себя внимание герольдов. Дело в том, что упоминавшаяся уже фраза о том, что держатель титула баронета получал право предшествовать рыцарям, ничего не поясняла относительно последующего предпочтения между учрежденным достоинством и баронами. Очень скоро формальные упущения стали поводом для дискуссии, коснувшейся в первую очередь вопросов предпочтения между самими баронетами и младшими сыновьями баронов[166]166
  Sharpe K. Sir Robert Cotton. Oxford, 1978. P. 124–125.


[Закрыть]

Известно, что вопрос был вынесен на обсуждение Тайного совета, который принял решение в пользу баронов. Тогда баронеты обратились за разъяснением к королю. Яков вынес достаточно обтекаемое решение: он намеревался оговорить отдельную позицию для младших сыновей виконтов и баронов и поставить ее впереди той, что будет принадлежать баронетам. Тогда баронеты потребовали уточнения относительно их права следовать сразу же за младшими сыновьями баронов. Притязания баронетов оказались удовлетворенными: во всяком случае, в одном из патентов от 28 мая 1612 года уже содержалось желаемое разъяснение.

Вместе с тем появились параллельные разъяснения, отчасти изменяющие установившийся порядок следования. Согласно королевскому ордонансу, младшие сыновья виконтов и баронов должны были следовать после рыцарей ордена Подвязки, членов Тайного совета, председателя суда по Опеке и Ливреям, канцлера и вице-казначея Казначейства, канцлера герцогства Ланкастерского, главного судьи суда Королевской скамьи, хранителя свитков, верховного судьи суда Общих тяжб, главного барона Казначейства и других судей и баронов перечисленных судов, имевших статус не ниже судебного исполнителя. Это перечисление показывало, что рыцари, над которыми баронеты получали предпочтение, не включали кавалеров ордена Подвязки[167]167
  Pixley F. The History of Baronetage. P. 119–125.


[Закрыть].

Между самими баронетами порядок следования обычно устанавливался в соответствии с датами выдачи патентов, однако, практика подсказывала, что корона часто пользовалась правом самостоятельно устанавливать градации среди возводимых особ. Так, в некоторых случаях корона отдавала предпочтение только что возведенному баронету перед уже существующими. Например, 22 июня 1631 года сэр Чарльз Вавасор был возведен в баронеты с правом быть следующим за Томасом Монсоном и таким образом предшествовать ранее возведенному сэру Джорджу Гризли. Оба баронета получили свои патенты 29 июня 1611 года[168]168
  Cokayne G. Complete Baronetage. Exeter, 1902. Vol. 2. P. 72.


[Закрыть]. Учреждение баронетства в Англии стало примером для аналогичных достоинств в Ирландии и Шотландии. Относительно сыновей баронетов в патентах содержались пояснения, что они должны занимать соответствующие места перед теми достоинствами, которым баронеты по установлению предшествуют.

Известно, что до реформации в Англии существовали четыре вида рыцарских достоинств, а именно: рыцари ордена Подвязки, рыцари ордена Бани, рыцари-знаменосцы и рыцари-бакалавры.

Порядок следования среди рыцарей был четко выверен. Однако существовали ряд разночтений относительно порядка следования возведенных в рыцари членов Тайного совета и кавалерами ордена Подвязки. Противоречие было разрешено только 28 мая 1612 года, когда Яков принял решение, что рыцари ордена Подвязки и возведенные члены Тайного совета (за исключением пэров) должны предшествовать младшим сыновьям виконтов. В 1626 году разрешилась судьба рыцарей ордена Бани, получивших предпочтение над рыцарями-бакалаврами[169]169
  Segar W. Honor Military and Civil. P. 246; Anstis J. Observations upon Knighthood of Bath. London, 1725. P. 79.


[Закрыть].

Последнее обстоятельство можно считать формальным завершением длительных дискуссий о порядке следования, начатых еще в англосаксонский период. Видимо, к 1626 году в Англии складывается определенная модель предпочтения, обладающая признаками логической завершенности. Это позволяет в какой-то мере вернуться к началу этого раздела, где я пытался разъяснить причины «немногословности» стюартовских авторов относительно порядка следования и выдвинуть еще одно дополнительное объяснение.

Сочинения большинства из них увидело свет ранее формального завершения дискуссии. Недосказанность сюжетов могла ощущаться авторами, и они, движимые объективностью, избегали окончательных суждений. Недостаток официального материала был тому известным объяснением. Так или иначе, но с учетом этих обстоятельств сложившаяся к тому времени схема предпочтения должна была выглядеть следующим образом:

Король

Наследник

Герцоги королевской крови

Архиепископ Кентерберийский

Лорд-канцлер Лорд-казначей

Лорд-президент Совета

Лорд-хранитель

Герцоги (по праву креации)

Старшие сыновья герцогов королевской крови

Маркизы (по праву креации)

Старшие сыновья герцогов, рожденные маркизами

Графы (по праву креации)

Старшие сыновья маркизов

Младшие сыновья герцогов королевской крови

Старшие сыновья маркизов, рожденные графами

Виконты (по праву креации)

Младшие сыновья герцогов, рожденные графами

Бароны (по праву креации)

Епископы (по праву достоинства и в соответствии с актами парламента)

Младшие сыновья маркизов, рожденные баронами

Старшие сыновья виконтов

Младшие сыновья графов, рожденные баронами

Рыцари ордена Подвязки

Члены Тайного Совета – кавалеры ордена Подвязки

Председатель суда Опеки и Ливрей

Канцлер

Вице-казначей

Канцлер герцогства Ланкастерского

Главный судья суда Королевской Скамьи

Хранитель свитков

Главный судья суда Общих Тяжб

Главный барон Казначейства

Судьи и бароны судов не ниже должности судебного исполнителя

Младшие сыновья виконтов, рожденные баронами

Младшие сыновья баронов

Баронеты (по праву креации)

Рыцари-знаменосцы (по праву креации)

Младшие сыновья виконтов

Старшие сыновья баронов

Рыцари ордена Бани

Рыцари-бакалавры

Внуки младших сыновей пэров

Очевидно, что под влиянием многовековых споров о порядке предпочтения формировались различные подходы, сочетавшие в себе не только возможности смешанного или раздельного воспроизведения светской и церковной иерархий. Важным итогом дискуссий, должно быть, остается рождение представления о своеобразной структуре благородного сообщества. Знать, без сомнения, была одним из наиболее заинтересованных участников самого спора о порядке следования. Вместе с тем она же оказалась наиболее удовлетворенной стороной дискуссии.

Дискурс официальных протоколов и регламентов постепенно сформировал весьма определенное представление о границах благородного сообщества. При самом общем взгляде на его структуру, а самое главное – на его пограничные элементы очевидными становятся различия (как в целом, так и в деталях) с тем вариантом «модели», которую предлагали антикварии. Тем не менее даже с учетом этих различий легко обнаружить и определенное сходство предлагаемых ими схем. Оба варианта схем объединяет стремление к исключению наиболее неустойчивых в социальном отношении категорий и, следовательно, желание «обезопасить» предлагаемую конструкцию.

Можно ли видеть в таком стремлении попытку усмотреть внутри благородного сообщества стабильную и нестабильную составляющую? Или же за всем этим скрывается что-то большее? Думается, что во всем этом можно видеть пока еще весьма осторожный отказ от традиционной схемы деления знати на титулованную и нетитулованную. Включение наряду с традиционными достоинствами высших государственных и церковных чинов – уже необходимое для этого условие. Появление младших сыновей пэров и их внуков в качестве составляющих такого порядка вряд ли можно расценивать в качестве достаточного условия, хотя при определенных обстоятельствах оно, должно быть, способно составить его основание. Так или иначе, но наличие, по меньшей мере, двух возможных схем благородного сообщества, отличавшихся от традиционного деления знати на две составляющие, вполне достаточно для того, чтобы поставить под сомнение безупречность уходящего своими корнями в средневековье подхода.