Текст книги "Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века"

В результате сюда устремляются сотни европейских кораблей. В Нарве селятся русские и иностранные купцы и ремесленники. За 23 года население Нарвы увеличивается с 700-800 человек до 7 тысяч, то есть в 9-10 раз! Столько же людей тогда жило в Стокгольме. Таким образом, Нарва оказывается одним из крупнейших городов на Балтике и самым процветающим и успешным портом Финского залива. По своим показателям международной торговли она значительно обгоняет и Выборг, и Ревель, который в то время стал быстро беднеть.

Мы почему-то часто забываем этот сюжет. А ведь именно Нарву Иван Грозный называл своим любимым детищем. В свою очередь, царь Петр восхищался Грозным. И я уверен, что, начиная войну со Швецией, Петр хотел повторить успешный «нарвский эксперимент» Грозного. По масштабам и активности своей торговли Нарва оставалась непревзойденной вплоть до строительства Петербурга. Когда же он возник, то именно Нарва была его главным конкурентом. Чтобы привлечь в Петербург как можно больше купцов и кораблей, понадобились царские указы о запрете в Нарве торговли целым рядом товаров. Этот факт лишний раз доказывает, что к началу Северной войны именно Нарва в основном выступала предшественницей Петербурга в русской торговле на Балтике. Фактически, наряду с Ниеном, она тоже была пра-Петербургом, как прежде Ладога, Новгород и Ивангород.

– После Ливонской войны Нарва надолго оказалась под шведами. При них она продолжала так же процветать, как и при русских?

– Конец XVI века и первая половина XVII века, когда Нарва вошла в состав Шведского королевства, были временем ее упадка. Однако после Русско-шведской войны 1650-х годов начинается период возрождения города и его нового расцвета. Происходит активное развитие промышленности, мануфактур. Вокруг города, вплоть до устья Наровы, фактически возникает промышленная агломерация, с мануфактурами по производству парусины, пильными мельницы, верфями. В 1645 году шведы присоединили Ивангород к Нарве. Он стал Ивангородским форштадтом единой Нарвы, имевшей теперь две мощных крепости и городские кварталы по обеим сторонам Наровы. После пожара 1659 года, когда непосредственно в Нарве сгорел весь прежний деревянный город, она стала застраиваться новыми каменными зданиями. В 1660-х годах Нарве было дано право чеканить собственную монету. В Стокгольме даже рассматривался вопрос о придании Нарве статуса второй столицы Шведского королевства.

В конце XVII века Нарва процветала и, безусловно, была лакомым куском в случае ее завоевания. Здесь был готовый международный торговый порт, верфи для строительства кораблей, мануфактуры по производству канатов и парусины. Город окружала мощная система бастионов, близкая к укреплениям голландских городов. В Нарве жило активное, мастеровое и грамотное в основной массе население, какого так не хватало Петру в России. Для нарвитянина той поры было нормой знать два-три языка. Вообще, в Нарве конца XVII века звучала немецкая, шведская, русская, эстонская, финская, ижорская и водская речь. Город был важным центром международной торговли, известным купцам разных стран. Здесь постоянно звучали голландский, английский, польский и другие языки, включая армянский и фарси, на котором общались купцы из Персии. Поэтому Петру так хотелось взять этот город, несмотря на противодействие его союзников. И если бы ему удалось получить и удержать за собой Нарву в 1700 году, тогда не было бы никакой необходимости строить новый город на болотах в устье Невы.

В исследовании истории возникновения Петербурга над нами довлеют историографические стереотипы и сам факт развития Северной столицы России на Неве. В конечном итоге этот проект Петра Великого оказался успешным. Поэтому нам сегодня кажется, что по-другому и быть-то ничего не могло. Однако если рассматривать ситуацию, сложившуюся к 1700 году то вовсе не Нева, а Нарова могла стать местом возникновения морской столицы России.

«Кругом храмов разводят сады и аллеи»

По данным первой всероссийской переписи населения, проведенной в начале 1897 года, в городах Петербургской губернии проживало 156 833 человека, а на территории уездов – 690 280 человек. Самыми населенными являлись Царскосельский, Петергофский, Лужский и Гдовский уезды. Преобладали в составе населения уездов сельские жители. Сельских поселений числилось 3 850, причем большинство из них являлись мелкими: только полтора процента насчитывали свыше ста дворов, а 90% поселений имели менее 50 дворов. Немало зафиксировано мелких деревень по 5-7 дворов.

Большинство населения губернии составили крестьяне – 68,2%, затем шли мещане – 16,5% и дворянство – 7,2%. В составе населения значились также духовенство, купцы и почетные граждане.

Города Петербургской губернии весьма отличались друг от друга. Те, что располагались вблизи Петербурга, несли отпечаток столичности, а те, что стояли в отдалении, походили на большинство провинциальных городов России. На территории губернии существовали города, которые, хотя и не имели статуса уездных, но занимали совершенно особое положение, поскольку в них находились царские резиденции. К этим «особым» городам относились Царское Село, Петергоф, Ораниенбаум, Павловск и Гатчина.

Они резко отличались от провинциальных уездных городов по степени благоустройства и уровню жизни. Впрочем, и между собой эти города также очень отличались.

К примеру, Ораниенбаум, хотя и располагался вокруг царской резиденции, являлся «заштатным городом» Петергофского уезда. К концу XIX века в нем проживало около пяти тысяч человек.

В более привилегированном положении находилась Гатчина. В 1885-1889 годах здесь даже проводились работы по устройству канализации и водоснабжения. «…Город хорошо распланирован, имеет широкие улицы, большинство которых вымощены булыжником или шоссированы, – сообщал в 1892 году обозреватель дачных мест под Петербургом В.К. Симанский, – население в нем не велико; а благодаря сравнительно легким условиям отвода городской земли под застройку там каждый имел возможность расположиться посвободней, "пошире"; вследствие этого многие дома имеют сады или палисадники; наконец, помимо этой мелкой "внутренней растительности", к городу примыкают "общественные" сады (Большой и Приоратский парки)».

Павловск В.К. Симанский считал образцом для других провинциальных городов России по степени благоустройства и в то же время называл его «городом природы», поскольку в нем «естественныя условия местности преобладают над усилиями цивилизации человека. Из 880 десятин, составляющих владение Павловска, более 623 десятин находится под садами и парком, и только незначительное пространство (около 140 дес), пересекаемое извилистою Славянкою, застроено домами и дачами». Значительную часть жителей Павловска составляли отставные чиновники, придворные служители, солдаты, их вдовы и дети, жившие получаемым пансионом. Некоторые жители зарабатывали извозом и работой в качестве прислуги, некоторые – торговлей, а простые горожане – «черной поденной работой». Главным предметом занятий местного купечества являлась мелочная торговля съестными припасами и товарами, оптом закупаемыми в Петербурге. В городе в конце XIX века насчитывалось свыше 20 лавок, главным образом мелочных.

Ораниенбаум. Дворцовый проспект. Фото начала XX века

Одним из самых благоустроенных уездных городов Петербургской губернии являлось Царское Село. «Прямые, широкие и довольно чистые улицы, красивые и чистые постройки, отсутствие бедных кварталов и слободок с полуразвалившимися домиками – все это производит приятное впечатление на людей, привыкших видеть в уездном городе бедное, скученное и грязное захолустье, – говорилось в уже упоминавшемся путеводителе В.К. Симанского 1892 года. – В Царском Селе около 15 тысяч жителей; впрочем, большую половину составляют войска (до 7 тысяч военных), придворные чины, русские и иностранные колонисты и приезжие дачники».

Из 15 тысяч населения большинство составляли лица мужского пола – чуть меньше 9 тысяч (около 63%). «Такой перевес мужского элемента, более сильный, чем в Петербурге, объясняется присутствием здесь войск, лиц рабочего звания и придворных людей, – объяснял Симанский, – перевес женщин над мужчинами – и то очень малый – замечается только в среде мещан. Вследствие довольно ненормального соотношения между полами количество браков и рождаемость в Царском Селе относительно менее, чем в других городах».

Вокзал в Ораниенбауме. Фото 1897 года

В отношении смертности царскосельские показатели выгодно отличались от общероссийских. В Царском Селе смертность составляла один к 30, а в Петербурге – один к 25 или 26. «Это доказывает отчасти более сносные санитарные условия Царского Села, – продолжал Симанский, – отчасти сравнительную зажиточность его обывателей. Много значит и отсутствие эпидемических болезней. На уменьшение смертности много влияет относительное благоустройство города и значительный контингент людей, живущих соответственно гигиеническим условиям».

Типичным уездным городом являлась Луга. «Город везде насквозь виден: постройки просеяны точно сквозь дырявое решето, где пусто, где густо, где нет ничего, – с иронией замечал Симанский. – Здесь группа крепких домов, там рухлядь, убожество. Есть дома несуществующаго в иных местах стиля: какой-то взбалмошный винегрет, назойливо бьющий в нос оригинальностью. Трактиров, как подобает, немало… Кругом храмов разводят сады и аллеи. В уезде бросается в глаза бедность храмов, убожество деревень. Много земли стоит в забросе».

Уездный город Ямбург, согласно энциклопедическому словарю Брокгауза-Ефрона, в конце XIX века насчитывал всего 123 дома, располагавшихся вдоль двух мощеных и двух немощеных улиц. Среди занятий местных жителей преобладало винокурение, оно приносило большой доход и населению, и государственной казне.

Нарва, относящаяся ныне к Эстонии, в прежние времена входила в Петербургскую губернию. В конце XIX века в ней насчитывалось тринадцать с половиной тысяч человек населения. В Нарве существовали мужская и женская гимназии, городское училище, двухклассное мужское и женское училища, несколько начальных училищ, эстонская школа и мореходный класс Петра Великого. Возле города располагались фабрики и заводы.

…Рассказ о современной Ленинградской области будет неполным, если не упомянем города Тихвин и Выборг, хотя они не входили в состав прежней Петербургской губернии.

Входивший в состав Великого княжества Финляндского губернский город Выборг, больше напоминавший средневековые города Северной Европы, чем Россию, отличался высокой степенью благоустройства. В 1890-х годах в нем появились электричество, водопровод и телефон. Население города составляло около десяти тысяч человек в 1870 году, а за тридцать лет оно увеличилось на пятнадцать тысяч.

«Чистенькие красивые дома в большинстве деревянные, с прилегающими к некоторым из них садами; замечательная тишина и чистота во всем городе; обилие вод, окружающих Выборг; совершенное отсутствие пьяных и нищих на улицах – все это производит на зрителя довольно приятное впечатление, – так описывал Выборг В.К. Симанский в обозрении 1892 года. – То же самое замечаете вы и в форштадтах, или предместьях города, за исключением, впрочем, петербургского: здесь улицы кривые, узкие, в большинстве немощеные; домики – небольшие и не совсем опрятно содержимые. Большинство постоянных жителей Выборга составляют шведы и финны, меньшинство – русские (преимущественно торговый люд) и немцы. Шведы и финны, за небольшими исключениями, вовсе не говорят по-русски и даже совершенно не понимают этого языка. Для прогулок служат тенистый сад – бульвар (в городе) и прекрасный парк Монрепо (имение барона Николаи), находящийся в трех верстах от города, на берегу Сайменского канала, и привлекающий внимание посетителей по своей дикой и чрезвычайно живописной природе»…

Выборг начала XX века

Первая гатчинская перепись

В августе 1893 года в Гатчине проводилась первая «перепись жителей и жилищ». Эта акция, устроенная Дворцовым Управлением при помощи некоторых горожан, продолжалась в течение трех дней и явилась первым опытом сбора статистических сведений о Гатчине. На следующий год результаты исследования стали доступны всем желающим в виде книги под названием «Статистические сведения о населении города Гатчины в 1893 году», изданной в Петербурге.

Авторы исследования чрезвычайно серьезно подошли к поставленной задаче, поэтому их труд и сегодня служит важнейшим источником. Тем не менее они сами признавали, что предлагаемые ими выводы, хотя и дают «достаточную характеристику Гатчины», все же не могут претендовать на «безусловную точность», поскольку перепись производилась в конце «второго периода».

Что за периоды, о которых идет речь? Дело в том, что в ту пору Гатчина в течение года трижды весьма существенно меняла свой характер, поэтому каждый год по составу населения делился на три периода. Первый начинался с приезда в Гатчину Высочайшего Двора; второй, летний, связывался с отъездом Высочайшего Двора и прибытием дачников и рабочего класса; и, наконец, третий период, самый короткий, приходился на январь и февраль.

По мнению статистиков, переезд в Гатчину в 1881 году Императорского Двора и последовавшее за этим событием благоустройство города оказали решающее влияние на развитие Гатчины и приток сюда населения. После 1890 года приток населения резко увеличился, поскольку «к этому времени заканчивались капитальные работы по сооружению водопровода и канализации; наружное благоустройство города сделалось неузнаваемым благодаря устройству прекрасных дорог почти по всему городу и тротуаров по многим улицам, бывшим до сего времени во многих частях своих положительно непроходимыми».

Гатчина. Вокзал Варшавской железной дороги. Фото начала XX века

Итак, в конце августа 1893 года перепись зафиксировала 14 503 жителя обоего пола. Первое место по числу жителей занимал Большой проспект (1819 человек), за ним следовали Багговутовская улица (1670), Люцевская (1642), дома Дворцового ведомства (961) и Александровская слобода (901), здесь проживало 48% всего населения Гатчины.

Среди жителей Гатчины мужчин насчитывалось больше, чем женщин. Конкретные цифры таковы: 7922 мужчины и 6 581 женщина, то есть на десять представительниц прекрасной половины приходилось двенадцать мужчин. Этот незначительный перевес связывался с присутствием в городе военных – 23-й Артиллерийской бригады, лейб-гвардии Кирасирского полка и сводно-гвардейского батальона.

При этом получалось так, что мужское и женское население Гатчины «кучковалось» по половому признаку: на военных улицах преобладало, естественно, мужское население. А на семнадцати из двадцати девяти гатчинских улиц доминировало женское население, причем пальму первенства держала Елизаветинская улица, где женщин проживало в два раза больше, чем мужчин.

Гатчина. Люцевская улица. Фото начала XX века

Гатчина. Багговутовская улица. Фото начала XX века

Больше всего гатчинских мужчин было в возрасте от 21 до 25 лет. Это объяснялось тем, что эта графа наполнилась, главным образом, расквартированными в Гатчине нижними чинами. «Для большинства возрастных групп преобладание остается на стороне женщин, – отметили авторы исследования, – и в этом отношении Гатчина ближе подходит к Западной Европе, нежели к России и Петербургу».

Гатчина. Балтийский вокзал. Фото начала XX века

Интересную картину представил анализ, касавшийся семейного положения гатчинцев. Оказалось, что почти половину населения Гатчины составляли холостые и незамужние, около четверти – женатые и замужние, небольшая часть – вдовы и весьма мало разведенных.

Гатчина. Двинские ворота. Фото начала XX века

Гатчина. Казармы 23-й артиллерийской бригады. Фото начала XX века

Гатчина. Концерт в парке. Фото начала XX века

Гатчину конца XIX века с полным правом следовало бы называть «городом веротерпимости». Несмотря на преобладание православных – перепись 1893 года зафиксировала их 83,5%, – в городе оказались представлены и многие другие вероисповедания. Больше всего значилось лютеран (9,5%), затем следовали католики (5%, или 704 человека), иудеи (2%, или 302 человека) и магометане (0,1%, или 21 человек). Нашлись также старообрядцы – их оказалось 0,5%, или 83 человека, а также один представитель армяно-григорианского вероисповедания.

Гатчина. Костел. Фото начала XX века

Гатчина. Лютеранская кирха. Фото начала XX века

Подавляющее большинство гатчинцев являлись русскими подданными – иностранцев оказалось мало, чуть меньше полпроцента, точнее – 66 человек. На первом месте среди иностранцев значились подданные германской империи, затем шли австрийцы, англичане, французы и итальянцы.

Зверинская улица в Мариенбурге. Фото начала XX века

Гатчина. Полицейское управление. Фото начала XX века

Гатчина. Павловский собор. Фото начала XX века

В сословном отношении, как отмечали статистики, «Гатчина, как и вся вообще Россия, есть город крестьянско-мещанский: почти четверть его населения крестьяне, а более одной трети мещане». Крестьян по переписи значилось 3205 человек, мещан – 2 223, нижних чинов – 1960, а членов семейств нижних чинов – 1175. Затем следовали дворяне (1036), купцы (358), потомственные и личные почетные граждане (637) и «придворнослужители» (749).

Весьма скрупулезно авторы исследования подошли к вопросу о трудовой занятости гатчинских обывателей. По данным статистиков, производительная часть населения Гатчины составила 94,1%, из них чуть больше половины (51,2%) принадлежали к тем, кто непосредственно участвовал в экономической деятельности, а остальные не обладали личным заработком. Более одной пятой населения занималось промыслами и торговлей и жило на эти средства, еще одна пятая часть служила по военной части, более одной четверти существовало на средства родителей и родственников.

«Наибольшая часть самостоятельного населения Гатчины принадлежит к группе военных, – отмечали авторы исследования, – за нею следует население, занимающееся личными услугами. На третьем месте стоят занимающиеся строительным делом и вообще устройством и очисткой жилищ, на четвертом – торговлей и страхованием, на пятом – прислуга дворца и казенных учреждений, на шестом – живущие доходами и пенсией, далее идут: прислуга домовая, занимающиеся сельским хозяйством, перевозной промышленностью, обрабатывающей промышленностью, трактирным промыслом и т.д.» При этом среди «самостоятельного промыслового населения» Гатчины большинство являлись наемными работниками, и только седьмая часть – хозяевами промышленных предприятий.

Гатчина. Соборная улица – главная улица города. Фото начала XX века

Гатчина. Торговая площадь. Фото начала XX века

В попытке выявить взаимосвязь между занятиями и семейным положением авторы исследования нашли несколько любопытных закономерностей. Оказалось, что чиновники, хозяева промысловых заведений, священнослужители и прислуга в учреждениях и дворцах характеризовались многочисленностью семейств.

В то же время большинство «бессемейных» являлись рабочими, занятыми различными промыслами. Объяснялся этот факт двумя причинами: во-первых, бедностью рабочих, а во-вторых, тем обстоятельством, что многие из них пришли на летние заработки и семьи их остались на родине.

Из женского населения Гатчины больше половины (4610) не имели личного дохода, то есть были «несамостоятельными»; 1127 дам являлись «самостоятельными», а 844 представительницы «слабого пола» трудились в качестве прислуги. Чем же занимались «самостоятельные» гатчинские дамы?

Больше половины обеспечивали «личные услуги» жителям Гатчины, в том числе занимались стиркой белья, портняжным делом, торговлей, воспитанием и т.д. Четверть женского населения Гатчины получали деньги от родственников либо имели пенсию от государства, а также призревались на общественный или частные счета. Буквально по пальцам можно было пересчитать хозяек магазинов и лавок (их в Гатчине насчитали 15 человек), женщин-врачей (12 человек). Шесть гатчинских дам назвали своими основными занятиями литературу и искусство…

Гатчина. Ежегодный парад по случаю полкового праздника Синих кирасир. Фото начала XX века

И, наконец, несколько слов о самом городе. Перепись 1893 года зафиксировала в Гатчине 758 «дворовых мест». Из них чуть больше 90% составили дома частных лиц – таковых насчиталось 684. Кроме того, выявили 74 дома, принадлежащих юридическим лицам, 64 дома – казне, шесть – благотворительным обществам, три – церквям и один – сословному учреждению.

А сколько стоило жилье в тогдашней Гатчине? Как выяснилось, средняя годовая плата за аренду квартиры составляла 171 рубль, однако в различных районах Гатчины цены серьезно отличались. К примеру, у линии Варшавской железной дороги цена на квартиру возрастала больше чем вдвое и доходила до 337 рублей в год, поскольку квартиры сдавались тут исключительно под дачи. В самом центре города, на Соборной улице, где большинство квартир занимали торговые заведения, цена составляла 252 рубля в год. Самые дешевые квартиры можно было найти в Александровской слободе (за 63 рубля) и в Фабричном переулке (за 48 рублей).

Нет сомнения, что авторы исследования о Гатчине провели полезнейшую работу не только для своего времени, но и для нас. Сегодня их опыт анализа гатчинской статистики служит уникальным и очень точным свидетельством о жизни и быте Гатчины конца XIX века.