Текст книги "Круг ворожеи. Идущие путём земли"

Глава 2. Болотная погибель

Караван шёл всё вперёд, но дорога даже и не думала подниматься. Незаметно подкрадывался вечер, дневной свет постепенно таял. Альден забрался на чердак Руфроновой повозки, завалился на тюки и обдумывал свой хитроумный механизм. В голове у него возникали железяки, детали, механические рычажки и передачи, которые он ловко крутил и вертел, соединяя, заменяя и добавляя в своём воображении. Он совсем забыл о монотонном болотистом ландшафте в отличие от Кэлбена, который выбрался из фургона на передок и сидел там с хмурым видом, вглядываясь вдаль с надеждой, что вот-вот начнётся нормальный густой лес, пусть и такой же тёмный и сырой, через который путь пролегал в первой половине дня. Один из конных стражей предложил было проскакать вперёд и разведать местность, но караванщик его придержал – смысла в этом уже не было.

Стало ещё темнее. Обычно в это время лошади уже паслись на приколе, тарны жевали нарубленные ветви, а повар крутился у котлов и готовил горячий ужин, – но треклятая низина всё никак не хотела заканчиваться. Прошло ещё несколько минут, и вдруг вдали сгустилось мрачное пятно толстых деревьев. Кэлбен с облегчением выдохнул. Дорога чуть приподнялась и вновь устремилась в старый замшелый лес, однако по левой стороне всё также простиралась открытая низина. Более того, теперь она и впрямь стала выглядеть как болото. Ольховые заросли исчезли, их место занял высокий молчаливый камыш, торчащий из застывшей глади редких болотных луж. Потом пропал и он, и взору открылась бескрайняя топь, теряющаяся в свинцово-серой дымке.

Дорога вильнула чуть влево, взбираясь на небольшой пологий холмик, а затем покатилась вправо, почти подступая к самому краю болота. Тарны Кэлбена зашагали по склону, но внезапно он потянул вожжи, слегка стукнул животных палкой по бокам, и они встали как вкопанные. Караванщик наклонился всем телом вперёд, сощурился, присмотрелся, чуть повёл головой и медленно процедил: «О ч-ч-чёрт». Затем он бросился внутрь фургона и через несколько секунд вылез обратно. В одной руке он держал очки, шестигранные линзы которых мерцали в сумерках едва уловимым голубоватым сиянием, а в другой сжал то, чем пользоваться у него не было никакого желания. Надев дорогостоящий тсульский инструмент, он ещё раз внимательно всмотрелся в даль, а затем, вздохнув полной грудью, дунул в сигнальный рог, который и держал наготове.

Тёмный лес наполнился громким низким гудением, от которого у Альдена чуть не свело дыхание. Он кубарем спустился вниз и влетел в комнатушку Руфрона.

– Что это?! – тревожно пролепетал он.

Сидевший за столиком купец, округлив глаза, замер, словно заяц, услышавший в лесу подозрительный треск. Затем он вскочил, схватил парня за плечи и стал толкать его в сторону узкого коридора.

– Быстро, быстро, быстро, давай-ка назад наверх!

Убедившись, что парень забрался на чердак, толстяк с пыхтением полез следом и кое-как протиснулся в проём сам.

– Что происходит? – перешёл на шёпот мальчик.

– Понятия не имею, но вот что знаю точно: что-то нехорошее, – прошептал тот в ответ. – Сиди и не шевелись!

Оба прилипли к круглым окошкам, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в полумраке.

Раздались возгласы, заполыхали факелы, из прицепа высыпались воины, в спешке нахлобучивая стальные шлемы и пристёгивая убранные в ножны короткие мечи.

– Что случилось, что там? – наперебой кричали они.

– Трясинник, здоровый, – быстро ответил Кэлбен.

Через несколько секунд подскакали и всадники.

– В чём дело? – с тревогой спросил самый старший.

– Кэлбен говорит, что там болотная тварь, – боязливо выговорил один из молодых стражей.

– Что будем делать? – спросил Кэлбена всадник.

– Что делать… что делать… что делать… – отозвался эхом караванщик, после чего вновь схватил очки и посмотрел вдаль.

Прямо на дороге всего в сотне шагов от фургона лежал круглый пласт болотного торфа локтей восемь шириной и в локоть толщиной. Сверху кочками росла болотная трава, а на левой половине торчал мелкий куст. Внезапно вся эта груда задрожала и затрепетала, снизу повсюду высунулись тонкие мельтешащие корни, вынюхивающие землю, словно мышь, почуявшая сыр. Подёргиваясь и местами то чуть прижимаясь к земле, то чуть приподнимаясь, громадный кусок торфа медленно пополз в сторону каравана.

– Ползёт к нам, гадина, – прошептал Кэлбен. – Так! Слезайте с коней, пусть молодые уведут их в конец и держат там. Плуф, Эфей, хватайте факелы, раскидаете вокруг. Йин, Огура, возьмите алебарды, бейте по краям. Остальные двое, хватайте топоры и за мной, боюсь, мечи здесь не спасут. И не подходите близко!

Воины бросились исполнять приказ. Одни пропали в прицепе, другие залетели в фургон караванщика. Не прошло и нескольких мгновений, как все были при оружии и ждали дальнейших распоряжений, с тревогой всматриваясь в сумеречную даль.

– Ну что ж, начнём, – бросил Кэлбен. – Но для начала приготовим этой твари один сюрприз.

Он взялся за вожжи, и тарны медленно пошли вперёд. Как только до чудища оставалось всего несколько локтей, оно резко вздыбилось, приподняв переднюю часть, точно змея, готовящаяся к броску. Щетина корней-отростков, торчащих снизу и по бокам, пронзительно заскрежетала и заклокотала. В тот же миг Кэлбен со всей силы ударил тарнов кнутом. Те взревели глубоким басом и задрали головы кверху. Монстр рухнул всей своей тушей прямо на животных, но мощные чёрные рога с лёгкостью пронзили торфяной пласт насквозь. Трясинник яростно забил по воздуху толстыми краями, словно пойманная птица, пытающаяся улететь. Отростки скрежетали по толстой коже головы тарнов, а те, закрыв глаза, громко мычали и мотали головами.

Двое стражников с алебардами принялись наносить удар за ударом по краям монстра, но без видимого успеха. Рубленые бока, расшвыривая комья болотной земли, продолжали яростно трястись. Ещё двое подожгли и разбросали вокруг туши несколько факелов, дабы отчётливо видеть во тьме, где она начинается, а где заканчивается. Один факел метнули прямо на неё, но тот, лишь немного подпалив куст, тут же скатился на землю, и чудовище мгновенно затащило его корнями под себя, где он и погас.

Из-за тарнов вылетел Кэлбен с большим боевым топором. На отполированном лезвии заплясали отблески раскиданных по земле факелов. Обогнув чудовище и зайдя сзади, он прыгнул прямо в центр туши, сделал мощный замах, и тяжёлое двухлопастное лезвие, описав дугу, прошло между головами тарнов, сделав в верхней части торфяного чудища огромный разрез. Вслед за ним к Трясиннику подбежали ещё двое воинов с боевыми топорами размером поменьше и, точно кузнецы, стали поочерёдно наносить удар за ударом по краям. Ещё несколько взмахов – и топор Кэлбена добрался до середины. Ещё пара, и ещё – и вдруг внезапно туша замерла. Стражники что было мочи продолжали кромсать кусок неподвижного торфа, и Кэлбену пришлось прикрикнуть, чтобы остановить их.

Глазам предстала любопытная картина. Поверженный Трясинник совсем не был похож на нечто некогда живое. Обычная трава, простая рассыпающаяся торфяная земля и корни. Единственная странная вещь – неестественная сеть из этих самых корней, пронизывающая всю тушу насквозь. Тарны продолжали мычать и мотать головами, но теперь это выглядело так, будто кто-то решил зло подшутить над несчастными животными и набросил на них ковёр болотного дёрна. Воины разрубили тушу на части, а затем стащили с тарновых бивней оставшиеся куски, после чего караванщик подобрал обрубок с острыми, словно когти, корнями и засунул в джутовый мешок.

– Ну и гадость, – еле вымолвил самый молодой из воителей.

– Да не такая уж и страшная, как выяснилось, – расхрабрился другой.

– Не страшная – когда она одна, а у тебя есть тарны, боевые топоры и верные люди, – ответил Кэлбен. Хочешь расскажу, чем бы это закончилось, если б ты попался ей один в лесу, даже во всеоружии?

Вояка приуныл и потупил взор.

Кэлбен собрался было взять рог да дать два коротких сигнала, означавших, что опасность миновала, как вдруг в конце каравана донеслось лошадиное ржание. Воины напряглись, перехватили алебарды и топоры. Спустя миг подскакал один из юнцов и преисполненным страха запинающимся голосом протараторил:

– Там какие-то твари в лесу! Одна схватила лошадь Йина!

– Да что ж за день-то за такой! – выругался Кэлбен. – Хватайте факелы, вперёд, быстро! – приказал он, а сам забежал в повозку, взял свой топор, тсульские горняцкие очки и ринулся следом.

Стражники выбежали к последнему фургону, готовясь применить против чудища уже испытанный приём, но то, что они увидели, повергло их в трепет. Оставшийся позади всадник едва удерживал двух перепуганных коней. Ещё одна лошадь уже почти скрылась во мраке – её что-то утаскивало в ночную мглу, повалив на землю и прочно схватив за передние и задние ноги тонкими, длинными и гладкими путами. Кэлбен выхватил из рук опешившего стража факел и метнул со всего размаху. Факел, пролетев огненным колесом над поваленной наземь лошадью, упал на дорогу и вспыхнул, выдав облик нового врага.

Лошадь тащил к себе здоровенный древесный пень с надломленной верхушкой, упираясь мощными корнями в твёрдую поверхность тракта. Из щелей и круглых отверстий пня тянулись пучки длинных стеблей, которыми он и схватил перепуганное животное. Караванщик надел очки и обомлел. В лесу чуть поодаль мельтешили ещё по меньшей мере четыре похожих создания. Они по нескольким направлениям подступались к каравану, ловко переставляя корни и перелезая через поваленные деревья, словно гигантские пауки, – но пока что всё ещё скрывались в ночи, а свет факелов до них не доставал.

– Эфей, Йин, быстро, нужны щиты и мечи. Прикрывайте шею, следите за ногами! Вы трое – хватайте луки, зажигайте стрелы, спалите их! Эзлен, на тебе факелы, поможешь лучникам. Угрул, нам с тобой придётся хорошенько поработать, тащи палицу.

Стражники бросились обратно к Кэлбеновому фургону. Сам же караванщик взял топор наперевес и остался рядом с напуганным юным всадником, с большим трудом удерживавшим коней. Бьющаяся лошадь, пойманная чудовищем, уже почти скрылась во мгле, где оно протянуло к ней толстые скрипучие корни, как вдруг ночь озарилась багряными метеорами: двое стражников выпустили в сторону монстра горящие стрелы. Часть из них вонзилась прямо рядом с ожившим пнём, а другие пролетели дальше и осветили ещё два пня, которые неумолимо подбирались всё ближе.

– Осторожно, не заденьте лошадь! – крикнул Йин и бросился вперёд, закрывшись серым треугольным щитом среднего размера с изображением чёрной птицы. Подбежав к своему коню, он полоснул коротким клинком по натянутому пучку рыжих растительных щупалец. Раздался хлёсткий звук, отростки отпружинили к монстру, их отрубленные концы ослабли и, отпустив ноги лошади, упали на дорогу и задёргались. Конь вскочил и бросился наутёк, а чудище выкопалось из земли, засеменило к воину с устрашающей скоростью и с размаху ударило его передними корнями. Удар пришёлся в щит, но был такой силы, что Йин не устоял на ногах и повалился. Однако тут же с яростным воплем выбежал Угрул. Трижды раскрутив над головой тяжёлую двуручную палицу, он долбанул ей чудищу в бок. Пень с треском разлетелся на части, вывалив на дорогу трепыхающийся рыжий клубок переплетённых стеблей.

Одна за другой посыпались пламенные стрелы, превратив окружающий лес в таинственное капище с мерцающими во мраке огнями, осветившими скрывающихся во тьме чудовищ.

– Эфей, берём правого, скорей! – крикнул Кэлбен. – Вы, жгите остальных! Цельтесь лучше!

Молодой воин, притащивший второй щит, нерешительно сошёл с дороги и направился к одному из пней, который по какой-то причине замер и начал странно покачиваться на корнях из стороны в сторону. Из щелей полезли рыжие стебли, которые чудовище направило вверх. Как только концы начали загибаться, весь пучок растительных щупалец ринулся вперёд. Эфей прикрылся щитом, раздался скрежещущий удар. Он сделал несколько взмахов мечом перед собой. Стебли отринули назад, а затем, спустя мгновение, с той же силой хлестнули его по ногам, прочно за них зацепившись. Путы резко дёрнулись, и воин повалился на спину, ударившись шлемом о корягу.

– Помогите! – заверещал упавший на землю Эфей. Он размахивал мечом, тщетно пытаясь достать им до коварных стеблей.

Чудище вцепилось корнями в землю и стало медленно подтаскивать к себе неудачливого воителя, но через мгновение подбежал Кэлбен и в три гигантских прыжка добрался до пня, с налёту опустив топор на ожившую древесину. «У-у-ух», – прошептало тяжёлое лезвие, – и пень развалился надвое.

В отдалении слева, в лесу, полыхал ещё один монстр, нашпигованный огненными стрелами. Он кружился в яростном танце и тарабанил по земле всеми своими корнями. Лучники тем временем уже целились в последнего, который пытался подобраться к повозкам в середине каравана.

Кэлбен вновь надел горняцкие очки и пристально всмотрелся в темноту леса. То, что он там увидел, ему совсем не понравилось. Вдали шевелилось ещё не менее десятка тварей. «Пора сваливать из этого проклятого места», – подумал он и обратился к Йину:

– Что с лошадью?

– Всё нормально, задержали. Кэлбен, может пора двинуть отсюда?

– Ты прямо читаешь мои мысли.

Караванщик подобрал ошмётки рыжих стеблей, осмотрелся, приказал всадникам объехать колонну и объявить срочное отбытие.

«Выезжаем, трогаемся, быстрее, скорее!» – разнеслись голоса по ночному лесу, в глубине которого догорали два чудовищных пня. Купцы повыскакивали, зажгли масляные фонари, что висели под крышами фургонов, и взялись за длинные поводья. Караван тронулся. Спустя несколько минут на участок дороги, где только что стоял обоз, выползли четыре древесных чудища. Прикрывающие караван всадники выпустили вдаль ещё несколько полыхающих стрел, одна из которых, как им показалось, даже попала в цель, после чего фургоны скрылись за поворотом.

«Только бы дальше путь был свободен!» – взмолился Кэлбен, вглядываясь в ночную дорогу через линзы Лунного Кристалла, сияющие в темноте едва заметным мягким голубоватым светом. Вскоре болото, что тянулось по левую руку, затерялось в кустарнике, а кустарник плавно перешёл в лес. Дорога начала брать вверх, и у Кэлбена отлегло от сердца. Толстые древние деревья сменились смешанным лесом. Лужи пропали. Где-то вдалеке заухала сова. Караван ехал без остановок всю ночь, пока первые лучи восходящего солнца не окрасили бледной желтизной макушки деревьев. Все были измотаны и напуганы: до самой зари никто не сомкнул глаз. Тарны тащили тяжёлые повозки на последнем издыхании.

Когда утренний холодок уступил место тёплому летнему ветру, впереди открылись широкие цветистые луга, а над головой растянулось чистейшее лазурное небо. Колонна выехала из леса, и всех обуяло радостное облегчение: даже не верилось, что этот бесконечный лес таки закончился. Повсюду стрекотали кузнечики, на луговых цветах радовали глаз своим великолепием большие многоцветные бабочки. Над караваном кругами залетали стрекозы, словно чествуя путников с успешным завершением опасного приключения. Проехав сотню саженей, колонна остановилась. Лагерь решили не разбивать и оставили повозки прямо на дороге в том же самом порядке, в котором они и шли. Всем нужно было хорошенько выспаться и отдохнуть от бессонного ночного кошмара.

* * *

– Сколько мы проспали? – потянувшись, спросил Альд, выйдя из тени фургона под палящее солнце.

Руфрон уже сходил на опушку и принёс тарнам большую охапку веток, которые те теперь жевали с превеликим наслаждением. Он ходил вокруг повозки и тщательно её осматривал со всех сторон: ничего ли не надломилось, ничего ли не отлетело.

– Судя по солнцу, сейчас часов пять, не меньше, – донеслось откуда-то из-за угла.

– Пять вечера? – воскликнул Альд.

– Ну не утра же, – рассмеялся в ответ толстяк. – Хотя, признаться, я толком не выспался. Глаз не мог сомкнуть после случившегося. Такого со мной ещё никогда не приключалось. Два раза, бывало, чуть было не ограбили, но удавалось договориться и откупиться, но чтоб такое… бр-р-р… Вот уж не думал, что когда-нибудь сам попаду в переделку, как в тех байках, что рассказывают вечером у костра или спьяну в таверне.

– Это были Трясинники? – спросил Альд.

– Ты ведь сам видел, – напомнил Руфрон.

Парень прекрасно помнил, что фургон торговца ехал сразу вслед за Кэлбеновым, а когда караванщик увёл тарнов на таран, между повозками образовалось расстояние в несколько десятков саженей. Разобрать через мутное круглое стекло, что происходило дальше во тьме, было несколько затруднительно, но когда загорелись факелы, Альден отчётливо видел, как Кэлбен расправляется с жуткой болотной тварью, в то время как Руфрон прятался в углу, забравшись под огромные мешки с шерстью принфисов.

– Да, видел, но не то чтобы очень, – вздохнул мальчик.

– И скажи своей судьбе за это большое спасибо! – откликнулся купец, выйдя из-за повозки.

– Интересно, а те, что напали следом, были такие же большие? – молвил Альд, сам толком не поняв, задаёт он вопрос Руфу или же самому себе.

– То были не Трясинники, малой, – внезапно донёсся горделивый голос проходящего мимо юного воина.

– Нет?! – искренне поразился мальчик.

Руфрон тоже повернулся к стражнику с полным недоумения лицом.

– У Джахрира они значатся как «Древесные Отродья», хотя Кэлбену не нравится это название, и он зовёт их просто «пнями». Жутчайшие твари, но вам повезло, что мы с вами, – бросил юноша, и, просияв самодовольной улыбкой, сделал несколько больших шагов, после чего скрылся в прицепе-сарае головного фургона.

– Да уж, и вправду повезло, – согласился Руф. – Хотя, за что собственно и платим, – добавил он тихим едва слышным голосом, окинув быстрым взглядом крытый прицеп, стоявший всего в десятке шагов впереди.

Через час все начали готовиться к скорому отъезду. До города оставалось всего полтора суток, и заночевать путешественники намеревались в трактире на развилке нового тиринминского тракта. Альден забрался на крышу и, греясь на вечернем солнце, от безделья подсчитывал бабочек с сине-красными крыльями, что время от времени в хаотичном танце, то взмывая, то камнем падая вниз, перелетали через поросшую травой колею. И тут вдалеке на изгибе дороги показались до боли знакомые силуэты.

– Караван! – неожиданно для себя прокричал мальчишка.

Снующие у своих колёсных домов торговцы обернулись и, щурясь, стали прикладывать ладони ко лбу, пытаясь издали разглядеть внезапных гостей. Крик, конечно же, услышали и в головном фургоне. Один за другим из прицепа вышли стражники, а затем с грохотом распахнулась задняя дверь первой повозки и на крыльце появился караванщик. Он бросил на мальчугана орлиный взгляд и изрёк:

– Немой, значит.

Альден не знал что ответить, да и нужно ли было отвечать вообще, и вместо этого лишь поправил на носу очки и заморгал. Но ответа Кэлбен и не ждал. Он перемахнул через перильца, сделал несколько шагов вперёд по дороге и встал, сложив руки на груди. Примерно через минуту перед ним остановились четверо всадников, которые, оставив позади купеческие фургоны своего каравана, припустили рысью вперёд, как только сами увидели встречную колонну.

Подъехав, они быстро спешились. Вперёд вышел высокий мужчина в белом камзоле и красных расшитых штанах. На поясе болтались ножны с тонкой изогнутой саблей с дорогим резным эфесом. Он жеманно провёл рукой по своей ухоженной бородке и бакенбардам и, поклонившись, напыщенно произнёс, делая подчёркнутые паузы после каждой фразы:

– Приветствую вас, путники. Меня зовут Нэльберт. Я и мои люди сопровождают троих велерийских купцов. Хотел было узнать, не размыло ли объездную дорогу, но теперь и сам вижу, что повозиться с лужами придётся, – фальшиво улыбнулся он, кивая на облепленные плотной грязью боковины повозки караванщика.

Кэлбен скривился.

– Нет, не придётся, – припечатал он в ответ.

– Простите? – переспросил Нэльберт с глупой улыбкой.

Кэлбен смерил его глазами с ног до головы, а затем осмотрел троих остальных всадников.

– Вам туда нельзя.

За спиной караванщика послышался сдавленный хохот стражников.

– Думаю, это не вам решать, любезный, куда нам можно, а куда нельзя.

Улыбка мгновенно пропала с лица стройного мужчины, а край рта едва заметно дёрнулся.

– Нынче без разницы где ехать, здесь или по главному тракту, – сказал Кэлбен. – Штаны намочите и там и там.

Стражники за спиной караванщика теперь уже загоготали вовсю.

– Это вам без разницы, а для нас разница есть. Впрочем, – он ещё раз взглянул на фургон, – я уже выяснил что хотел, так что всего доброго, – оскорбился Нэльберт и взобрался на коня.

– Да пожалуйста, – с ядовитой усмешкой ответил караванщик. – Только учтите, там в лесу повозки развернуть будет негде.

Нэльберт сделал вид, что ничего не расслышал и поскакал дальше к лесу. Остальные трое последовали за ним. Тогда Кэлбен повернулся к стражникам и крикнул: «Выезжаем!» Спустя минуту повозки тронулись, тарны медленно зашагали по поросшей низкой травой и редкими цветами полевой дороге. Ещё через несколько минут они поравнялись со встречным караваном, который состоял всего из трёх фургонов. Велерийские купцы взяли влево и остановились, уступая встречному обозу дорогу. Альден никак не мог взять в толк, почему ни Кэлбен, ни стражи не рассказали о смертельной опасности там впереди. Проезжая мимо, он замахал руками и закричал купцам: «Не ездите туда! Там опасно! Там чудовища!» Те с озадаченным видом молча проводили его взглядом.

Дорога нырнула в лощинку, завернула за холм, затем вновь поднялась наверх. Альд ещё раз оглянулся: фургоны торговцев из Велери встали возле самого леса. Рядом маячили фигуры лошадей. Видимо, велерийцы обсуждали и решали, поехать-таки вперёд или нет, но чем всё закончилось, он так и не узнал, поскольку внезапно начался длинный пологий спуск и далёкие фигуры пропали из виду насовсем.

* * *

– Добро пожаловать, господа! Проходите, вот так, не стесняйтесь, любым путешественникам мы всегда рады, а таким достопочтенным гостям и подавно, – распинался трактирщик, суетясь у порога большого деревянного дома с широким фронтоном над крыльцом и высоченной острой двускатной крышей, под которой, судя по трём рядам узких дормеров, пряталось аж целых три этажа.

С правой стороны у самой дороги за низкой оградой расположился просторный двор с тёплыми крытыми стойлами и двумя хозяйственными сараями, прилегающими к дому. Слева от гостиницы рос чудесный фруктовый сад с мощёными тропинками, уходящий дугой за главное строение и там упирающийся в небольшой пруд неправильной формы с ухоженными травянистыми берегами, резко обрывающимися в воду. Других домов рядом не было: трактир одиноко высился на бескрайней луговой равнине, края которой пропадали в сером вечернем тумане. Напротив гостиницы, в том месте, где останавливались повозки и экипажи, основной тиринминский тракт расширялся накатанным пятном, затем постепенно сужался опять и уходил немного вправо. Там от него ответвлялась старая дорога в объезд Тхомских Болот, по которой и прибыли путники. Тарнов впервые за долгое время распрягли и завели в стойла. Определить степень довольства по их массивным мордам и чёрным узким глазам было не так-то просто, а во двор они проследовали также безучастно, как и когда везли тяжёлые фургоны. Сами же колёсные дома полукругом разместили на площадке возле гостиницы, выставив дозорными двух стражей-юнцов. Все остальные один за другим поднимались на круглое каменное крыльцо, по которому с радостным видом сновал хозяин, и исчезали в тёмном дверном проёме.

Почти весь нижний этаж занимал обеденный зал. С правой стороны красовался высокий камин, облицованный редким зеленоватым камнем с волнистыми красно-ржавыми прожилками. В отдалении, в левом углу зала, извивалась винтовая лестница, ведущая на второй этаж к комнатам постояльцев. Вокруг столов, коих было немало, стояли бочонки с мягкими красными подушечками – впрочем, для тех, кто не желал воспользоваться таким сиденьем, у лестницы были сложены короткие деревянные лавки, поставленные одна на другую.

Кроме новоприбывших гостей в зале никого из постояльцев не было, да и на верхних этажах тоже, на что указывал пустой двор и незанятые конюшни. Купцы сдвинули в центре зала два стола в один, а стражники разместились за отдельными столами у камина. Вокруг усевшихся путников суетилась жена трактирщика – толстая пышногрудая повариха, а также трое её чад: два парня возрастом чуть старше Альда, и деваха, на вид лет восемнадцати. Разносившиеся по залу ароматы шептали о том, что на кухне уже готовилось сразу несколько блюд. Торговцы собирались знатно отпраздновать почти что состоявшееся прибытие в Тиринмин и благодарственно попотчевать своих спасителей-стражей заранее, поскольку в городе всех уже ждали свои дела, да и влетело бы в копеечку закатывать такой пир в тиринминской таверне.

Последним вошёл Кэлбен. Он деловито прошёлся по залу, разглядывая развешанные по стене широкие шпалеры, и сел за отдельный стол. Вслед за ним забежал трактирщик и, выглянув ещё раз наружу, дабы убедиться, что пригласил всех гостей и не позабыл никого, затворил за собой дверь, пробежался глазами по залу и, найдя Кэлбена, поспешил подсесть.

– Какие вести из Тхома, господин? – вежливо поинтересовался он.

– Мы не из Тхома, – ответил Кэлбен и закашлял.

– Нет? Но ведь путь-то держите на запад, в город, – удивился трактирщик, указав большим пальцем в стену.

Караванщик достал курительную трубку.

– Всё так, но я решил повести по объездной.

– Аксинья, принеси-ка господину нашей чудесной бузы, – крикнул хозяин своей жене, как только та подошла к краю купеческого стола.

– Нет, бузы не надо, – отмахнулся Кэлбен. – Есть хошаф? Горячий.

– Аксинья, горячий хошаф. И добавь орехов и яблок!

Женщина вперевалку направилась в сторону кухни.

– По объездной? Значит, вы встретили велерийцев?

– Да, мы видели их.

Кэлбен затянулся трубкой и выпустил синий дым правым уголком рта.

– Но совету они не вняли.

– Какому совету?

– По объездной теперь тоже не проехать. Твари добрались и дотуда.

Трактирщик округлил глаза и присвистнул.

– Так что же это получается? Теперь на восток совсем никак? Подождите-ка, но ведь вы явно не из Тиринмина. Не помню такого, чтобы вы здесь проезжали. Стало быть, всё-таки из Крубрада. И объездной дорогой таки проехали.

– Проехали. Но могли и не проехать, – хрипло произнёс Кэлбен и вновь закашлялся.

– Охохонюшки, что же теперь будет-то, – запричитал трактирщик, забегав глазами.

– Да ничего не будет. Как всегда, отправят отряд и всё зачистят.

– Они уже отправили отряд, тридцать пеших воинов, несколько конных. Никто не вернулся.

– Тридцать воинов? – не поверил своим ушам Кэлбен. – И когда отправили?

– Шесть дней назад. Должны были вернуться в Тхом на следующий же день, но… – трактирщик замялся, но затем продолжил. – Через четыре дня из Тхома в город отправили гонца, он и рассказал.

– Да, значит, дело дрянь, – согласился караванщик и затеребил золотое кольцо в ухе. – Похоже, что болото ими просто кишит, и там твари явно больше, чем та, что мы повстречали на объездной.

Из мягкого и тёплого полумрака зала неуклюже выплыла жена трактирщика и поставила перед Кэлбеном кружку с горячим напитком, после чего развернулась и вперевалку направилась к купеческому столу, за которым уже вовсю смеялись и что-то весело обсуждали. На улице начало темнеть, и хозяйская дочка забегала по залу, зажигая свечные светильники.

– Сейчас в Тхоме стоят аж три тиринминских каравана, – вымолвил трактирщик. – Если ещё не тронулись назад, то сделают это очень скоро. Может, поедут в город, а может, кто решит в объезд, как велерийцы. И тут я их обрадую этими новостями. Тогда к нам вообще никто больше не заедет, – проскулил он.

– Можешь и не говорить, тогда заедут, – с сарказмом ответил Кэлбен.

– Что? Отправить людей на погибель?! Ну уж нет уж. Да и за мной тогда быстренько пошлют. Нет никакого желания гнить в тиринминских темницах.

– Ну, отправят людей расчистить объездную. Мы же, как видишь, проехали, – успокоил он хозяина гостиницы. – Болота там всего ничего, гигантских Трясинников там нет явно. Правда, выяснилось, что пней достаточно.

– Пней? – переспросил хозяин.

– «Древесные Отродья» по Джахриру, – ухмыльнулся Кэлбен. – Не такие страшные, как болотные гады, но и не такие медлительные, да и если их покажется сразу много, а их там, как выяснилось, не так уж и мало, то небольшое войско придётся очень кстати.

– Ну всё, теперь точно по миру пойдём, – вновь заныл трактирщик.

Кэлбен отпил из кружки, прополоскал рот и съехидничал:

– Можете поставлять в Тиринмин этот чудесный напиток.

Хозяин посмотрел на него обречёнными глазами, но ничего не ответил.

– Да-а, лучше бы они послали отряд по объездной дороге, – задумчиво протянул Кэлбен и вновь затянулся густым дымом курительной смеси. – Или вам нужна ворожея, чтоб уж насовсем осушить болото. Наверное, справится. А может, и не справится, – предположил он.

– Где ж её взять-то, их днём с огнём не сыщешь. Да и болото осенью совсем зальёт.

– Ладно, зайду в магистрат, расскажу им, что да как. Лишаться торговых связей с востоком у них в планах явно не намечено, так что кого-нибудь да отправят. Может, кого-то и из западных городов или даже столицы. Кто знает, может даже и ворожею. Да и пеймские купцы, я смотрю, тебе сегодня отсыпят прилично, – улыбнулся Кэлбен, посматривая на весёлую пирушку, всё больше и больше разгоравшуюся в центре зала. – Так что на ближайшее время тебе хватит. Скажи-ка лучше, какие вести с запада?

– Но вы ведь виделись с велерийцами, неужто не поинтересовались у них?

– Да как-то разговор не задался, – с натяжкой изрёк караванщик.

– Понятно, – отступился хозяин. – Ну, судя по их рассказам, прибрежные земли процветают. Торговля стала ещё живее, чем прежде. Корабли приходят и отходят один за другим. Наша страна для западных мореплавателей прямо лакомый кусок. Говорят, появилась даже у них расхожая поговорка: «Добраобар – добра амбар». Ещё бы, нигде ведь больше им не добыть восточных товаров, кроме как в Гоудане или западных портах.

– Нет, не добыть. Почему я и сказал, что кого-нибудь да приведут расчистить дорогу, – напомнил Кэлбен.

– Но ведь у нас не единственный путь на восток.

– Северный тракт очень долгий. Слишком долгий и небезопасный. А южный путь по реке – что ж, пожалуй, – согласился Кэлбен. – Вот только фургон с собой там не потащишь, придётся брать в наём в Утриле, а то и… в Орзеузе.

При последнем слове он глубоко вдохнул трубочный дым и уставился в стену стеклянными глазами, как будто сам внезапно оказался там. Впрочем, трактирщик этого не заметил и продолжил: