Текст книги "Мой Томский перекрёсток. Спасительный круг. Стихи, песни, поэмы, воспоминания"

Мой Томский перекрёсток. Спасительный круг
Стихи, песни, поэмы, воспоминания
Сергей Гуреев

© Сергей Гуреев, 2024

ISBN 978-5-0062-1138-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
***
Не просто планку высоко держать,
понять, что это счастье, а не мука.
И снова от себя не убежать,
и хочется опять иного звука.
 
 
Чтоб c ним не опуститься, не пропасть,
не исковеркать смысл изначальный,
так хочется не пропустить, попасть
в знакомый круг гитарного звучанья.
 
 
Когда струной исплачется душа,
слова не удержать в убогом теле.
И, подбирая рифмы, чуть дыша,
в который раз над строчками потею.
 
 
С опаской, осторожно, по глотку
как перед богом полностью излиться,
не прибегая к мокрому платку,
увидеть вновь приветливые лица.
 
 
Как прежде в упоенье ощутить
себя причастным к творческому братству.
Грустить, смеяться, подпевать, шутить,
встречая всех знакомым жестом —
Здравствуй.
 
 
Без всяких там высокопарных фраз
привычно так, по-доброму и просто
друзей всех пригласить в который раз,
на мой любимый «Томский перекрёсток».
 

От автора

 
          Я люблю этот город, пусть это не кажется странным,
          и с ватагой студентов, и с тихой аллеей в ночи.
          Даже те, кто из Томска уехал в далёкие страны,
          всё равно остаются в душе навсегда томичи…
 

Идея этой книги, точнее целого трёхтомника, созревала уже давно. Уже опубликовано более десяти моих сборников стихов и песен, но тема «Томского перекрёстка» так и оставалась не реализованной. Наверное потому, что я как-то не считал для возможным использовать, заимствовать столь знаковое, громкое, известное уже каждому томичу словосочетание, название, а по сути настоящий бренд авторской песни Томска.

Это название ещё в 1997 г. придумал и предложил нашему дружному бардовскому коллективу мой большой друг, бард, музыкант Алексей Пономаренко. В июле мы возвращались в Томск с фестиваля имени Валерия Грушина (Грушинского), самого мощного, знаменитого и престижного фестиваля авторской песни. Ехали в поезде, пели песни, разговаривали, вспоминали разные встречи, и особенно – наше выступление и замечательный вечер на «Кольском бугорке» с тогда ещё бодрыми и жизнерадостными Сергеем Капланом и Борисом Вахнюком. Обсуждали, что и как будем делать в августе, поедем ли на фестиваль «Бабье лето» в Юргу? И Лёша предложил на Юрге (так мы называли фестиваль «Бабье лето») организовать свою томскую маленькую сцену, куда пригласить наших друзей и ещё мало известных нам авторов, и назвать эту сцену «Томский перекрёсток» (может быть по аналогии с Кольским бугорком).

Надо уточнить, что в те годы ещё был жив и активно «рулил» авторской песней в Томске городской КСП «Пьеро», известный далеко за пределами сибирского региона своими апрельскими фестивалями, постоянными участниками которых были мы все. Уже громко прозвучал «Азиатский проект», который придумал и несколько лет очень энергично реализовывал тоже мой большой друг, известный томский автор Константин Мыльцев. Он организовывал концерты, приглашал интересных, ещё не раскрученных бардов с презентациями их новых дисков, которые выпускали в рамках этого же проекта.

Идея Алексея всем нам так понравилась, что уже в августе на «Бабьем лете» состоялось открытие творческой площадки «Томский перекрёсток» – небольшой поляны между палатками с рядами пеньков и бревен вместо скамеек, с маленькой колонкой, простеньким микрофоном и уютным костром. Вели эти посиделки Лёша Пономаренко и Володя Трубин, и всё, что там звучало, вызвало восторг и уважение участников и зрителей. И скоро «Томский перекрёсток» стал полноправной второй сценой Юргинского фестиваля, а на Грушинском появился наш одноименный палаточный лагерь.

В сентябре 2001 в легендарном зале московского Политехнического музея состоялся большой концерт самых известных томских бардов – «Томский перекрёсток в Москве» (так было написано в анонсе Томского землячества к этому концерту). Нас было восемь человек – замечательное женское трио (Марина Томилова, Ирина Абушаева, Лариса Витина) и пять мужиков (Алексей Пономаренко, Владимир Трубин, Константин Мыльцев, совсем молодой Рома Ланкин и автор этих строк). Через год по мотивам этого концерта в ГТРК под руководством режиссёра, заслуженного работника культуры Юлии Ратомской выпустила замечательный фильм «Томский перекрёсток в Москве», посвящённый 400-летию Томска. Именно тогда, на сцене Политехнического в финале концерта впервые прозвучала новая песня «Фестивальный разъезд», которую мы с Лёшей недавно написали. Позднее она стала почти классической, постоянно звучит в финале многих концертов и фестивалей, в том числе исполнялась на ночной гитаре в гала-концерте Грушинского фестиваля.

Меньше, чем через год, в августе 2003 г., на берегу Томи, на тогда ещё диком, почти не ухоженном Семейкином острове состоялся первый региональный фестиваль авторской песни «Томский перекрёсток», главным инициатором и организатором которого стала Марина Томилова при активной поддержке мэрии Томска. В 2023 г. году он прошёл уже в двадцать первый раз! История становления и развития фестиваля от старта до концерта с симфоническим оркестром и многотысячных зрителей, новых творческих площадок и сцен, имена замечательных гостей, организаторов и участников от молодых начинающих авторов-исполнителей до всемирно известных – всё это интересно и многообразно. Но освещение этой истории не является моей задачей. Она лишь немного отражена в соответствующем разделе второй книги этого издания.

В 2007 г. управление культуры Томска, а точнее – Аркадий Моисеевич Ратнер, постоянный, любимый и уважаемый участник всех концертов, открывающих наш августовский фестиваль, предложил томским бардом взять под своё крыло старое почти аварийное здание уже не работающего дома культуры. Городская окраина, улица Баумана, 20. Действующей оставалась только библиотека, а большой зал который год стоял с почти провалившейся крышей. И когда мы согласились, название новому дому культуры даже не пришлось придумывать – «Томский перекрёсток».

Я не буду здесь описывать все наши споры, сомнения, трудности и сложности первых лет, все ремонты и переделки помещений, выполняемых своими руками, все невероятные усилия по организации концертов и творческих вечеров. Я могу только выразить искреннюю признательность всем друзьям, всем любителям бардовской песни, которые прошли через это горнило за шестнадцать лет. Это, конечно же, первые и последующие директора и художественные руководители – Александр Владимирович и Галина Аркадьевна Пыжьяновы, Фёдор Адольфович Войцик, Владимир Александрович Трубин, сегодняшний очень энергичный и уважаемый молодой директор Владимир Владимирович Кондратьев. Это дружная команда всех сотрудников, руководителей кружков и творческих проектов. Это целая армия друзей-соратников по творческому цеху и постоянных, преданных и любимых зрителей.

И сегодня остановка муниципального транспорта на площади у дома культуры называется «Томский перекрёсток». И сегодня мы с гордостью говорим, что в Томске есть единственное в мире Муниципальное автономное учреждение «Дом культуры «Томский перекрёсток», основным и ведущим направлением в деятельности которого является популяризация и развитие авторской песни. Оно включает и кружки обучения игры на гитаре, и различные детско-юношеские коллективы под руководством опытных педагогов, и, конечно же, постоянные концерты, творческие вечера, различные конкурсы и фестивали.

Теперь, дорогие читатели, вы понимаете, как не просто мне было решиться взять это название для своего нового трёхтомника, хотя я был постоянным и непосредственным участником всех описанных выше событий. Эту книгу я задумал, в частности, как дань памяти о совсем недавно ушедшем от нас Алексее Фёдоровиче Пономаренко.

Только после шестидесяти я понял, что для меня Томский перекрёсток – это значительно больше, чем только то, что связано с авторской песней. Это ещё и 50 лет жизни в Томске, начиная с первого курса университета и с первого года работы в НИИ биологии и биофизики ТГУ. Это замечательные студенческие годы и почти 15 лет выступлений в студенческом театре миниатюр «ЭСТУС».

Это место, где я познакомился со своей будущей женой, сегодня профессором, доктором биологических наук Ириной Ивановной Гуреевой, которая много лет является заведующей старейшего в Сибири гербария ТГУ, ровесника самого университета, основанного 145 лет назад. В прошлом году мы с Ирой отметили сапфировую свадьбу, и я счастлив, что написанные ею картины и рисунки, ставшие замечательными иллюстрациями к этим книгам, открывают все главы и дополняют стихи. Тем более, что они не писались по заказу. Это просто её картины, написанные в 2023 году. Как удачно они вписались в оформление книги, многие просто созвучны с содержанием стихотворений.

Ещё Томский перекрёсток – это история нашей семьи, наших детей и внуков, родившихся в Томске и не только, уже разлетевшихся по всему миру, но всегда скучающих и с радостью приезжающих в родной город.

Это история моих друзей, с которыми мы прошли огонь, воду и те самые трубы, и со многими из которых уже, к огромному сожалению, не выпьем рюмочку за здоровье и не споём наши любимые песни…

Наконец, Томский перекрёсток – это место слияния всех моих жизненных дорог. Это место, куда я всегда возвращался и возвращаюсь из всяких заграниц, из всех своих поездок, из всех уже 50-летних сложных, но интересных научных экспедиций, охвативших почти всю Сибирь и Алтае-Саянскую горную страну. А когда возвращаюсь или ещё не успев уехать, слышу, как на зелёных аллеях, в тенистых скверах и рощах, окружающих мой перекрёсток, весной и летом так удивительно красиво поют любимые мной птицы.

Вот обо всём об этом – стихи, песни, поэмы и воспоминания, которые вошли в предлагаемый вам сборник. Быть может, песни – сказано слишком громко. Скорее это тоже стихи, которые я напеваю под гитару, и которых, как оказалось, не так уж и много. Основная часть стихотворений написана за последние годы и ещё нигде не публиковалась. Включены и более ранние стихи, которыми я снова захотел с вами поделиться.

Сборник состоит из трёх томов. В первой книге «Неразменный пятак» в нескольких главах собраны лирические, романтические, философские стихи и песни обо всём, что составляет для меня это всеобъемлющее понятие – «Томский перекрёсток».

Во вторую книгу «Спасительный круг» включено всё, что связывает меня с авторской песней, начиная с КСП «Пьеро» и заканчивая дружеским стихотворными шаржами на моих друзей из нашего творческого братства.

В третью книгу «Улыбка до ушей» вошли шутливые, ироничные, юмористические стихи и песни, которые написаны преимущественно в последние годы, а также крупные произведения или длинные стихотворения (поэмы, оды, баллады, летописи), подробно повествующие о значимых и интересных событиях моей жизни.

В сборнике нет раздела со стихами о Донбассе, Украине, СВО. Я это сделал сознательно по двум причинам. Во-первых, это внутренние, очень личные, не легко дающиеся, по сути – штучные стихотворения, которые написаны скорее для самого себя, а не для публичного изложения. Во-вторых, после 24 февраля эта тема стала настолько модная и «востребованная», что начала массово пополняться зачастую весьма низкопробными текстами, вытесняя всё остальное из публичного поэтического пространства.

Как постоянный участник и член жюри многих мероприятий по военно-патриотической тематике, я совершенно не против того, чтобы люди выражали своё отношение к происходящему в стихотворениях, в песнях. Особенно, если это относится к жителям Донбасса, непосредственным участникам событий, их родным и близким. Не против проведения концертов, конкурсов, издания сборников по этой тематике, где отобраны действительно интересные, искренние, читаемые стихи. Но создаётся впечатление, что многие, кто там никогда не был, кто раньше и двух строчек увязать не мог, кинулись публично и всенародно излагать свои мысли, мнения, эмоции путем написания текста в столбик. Большого желания участвовать в этом массовом процессе у меня не возникает. Если кого-то обидели или даже оскорбили такие слова – можете спокойно закрыть и отложить в сторону эту книгу.

И ещё необходимо уточнить: эти книги отличаются от всех моих предыдущих поэтических сборников тем, что разделы, главы и некоторые стихи предваряют небольшие пояснения, истории, воспоминания о событиях и людях, так или иначе оставивших заметный след в моей жизни. Такую структуру я «подсмотрел» у моего друга из Красноярска, замечательного, очень созвучного мне поэта, журналиста, члена Союза российских писателей Геннадия Васильева в его книге «Весенняя песня скворца». Более того, он профессионально и по-дружески помогал при составлении и написании книг, за что я ему искренне признателен.

Иллюстрации во всех трёх томах сборника – это картины моей супруги, две картины-вышивки, сделанные моей дочерью Маргаритой, и три рисунка моего старшего брата Андрея, ушедшего из жизни в ноябре 2023 года.

Сергей Гуреев

Спасительный круг
Книга вторая

Во вторую книгу «Спасительный круг» включены стихи и песни о моей интересной жизни в едином строю с бардовской песней, с различными сибирскими фестивалями, с дружной творческой братией. Эта история началась 50 лет назад, прошла все радости и невзгоды, начиная с Томского КСП «Пьеро» и его «Пьерушек», фестиваля «Бабье лето», и продолжается до сих пор вместе с Домом культуры и фестивалем с общим названием – «Томский перекрёсток». И, конечно, невозможно было обойтись без шутливых стихотворных шаржей на друзей из творческого сообщества.

К сожалению, объем книги не позволяет опубликовать все многочисленные «произведения», что были «рождены» за эти годы. Поэтому, наряду с некоторыми историческими стихотворными отсылками, которые были напечатаны ранее, в книге собраны в основном не опубликовавшиеся стихи и песни, написанные за последние 10—12 лет, включая поэмы, не вошедшие в другие книги этого трёхтомника. Вспоминая свои прежние ощущения в ожидании этих событий, могу с радостью подчеркнуть только два слова – Вот и случилось!

Вот и случилось

 
Вот и случилось! Словами богаты
звуки витают, и слышится это
повествованье осенней сонаты
после сонета озябшего лета.
 
 
Свет и печаль перемешаны вместе,
словно намокшие листья повисли,
как и тогда в незапамятном месте —
вся глубина этих звуков и мыслей.
 
 
Если всё в жизни расставить умело —
чувства, слова, запятые и точки,
чёрное тоже становится белым —
Белые письма и чёрные строчки.
 
 
Снова в окошко стучатся капели,
дождь растворяется за поворотом.
Нет, мимо вас не промчатся апрели,
если оставите настежь ворота.
 
 
Клавиши нежно ласкаешь рукою,
влагою чистой слеза просочилась.
Думал, уже невозможно такое.
Вот и нахлынуло. Вот и случилось…
 

2016

Я уже не волнуюсь

 
Я уже не волнуюсь,
спокойно, ритмично дышу,
всё уже рассказал,
и все письма отправлены вроде.
 
 
          Но польются дожди,
          и опять измененья в природе,
          значит, время пришло,
          и стихи я опять напишу.
 
 
В чём еще мне открыться?
Слова в чистом поле глухи,
остаётся бродить
по углам ненавистной квартиры.
          Мне так много «за тридцать»,
          но, не подковавши блохи,
          понимаешь, что стал
          только тенью Вильяма Шекспира.
 
 
Успокоиться б мне
и уйти от навязчивых грёз,
это было уже —
и любовь, и друзья, и подруги,
          но когда минус тридцать
          за окнами давит мороз,
          понимаешь, что не
          возвратиться на прежние круги.
 
 
Хоть не слышно стихов,
миражами витают они,
всё, что я пережил,
безусловно написано мною.
          Даже если зима,
          как я всё же люблю эти дни,
          пусть придут музыканты,
          чтоб опять наиграться с зимою.
 

2016

А было это так…

В 1976 году самые активные любители самодеятельной песни и начинающие барды из разных вузов Томска организовали городской клуб «Пьеро», первым президентом которого единогласно выбрали наиболее ответственного и мудрого человека – Бориса Лещинского, который очень скоро для всех стал просто «папа Боря». Мои первые творческие посвящения зародились и получили путёвку в жизнь именно в клубе, а потом были юбилеи «Пьеро» и авторской песни Томска.

 
Расскажу я в этой песне,
как когда-то жили вместе,
всё курили, пили, спали
по ночам в родном «Пьеро».
Так же дружно песни пели,
так же что попало ели,
так же что-то сочиняли
кто пером, кто топором.
 
 
          Так споём про наши будни,
          наши встречи, наши блудни,
          наши творческие взлёты,
          наши общие года!
          Про ансамбли, про солистов,
          про поэтов не речистых,
          и про всех, кто уезжая,
          возвращались к нам всегда!
Ничего дороже нету,
чем с «Пьеро» бродить по свету,
по пути остерегаясь,
чтоб никто не оплевал.
И концерт предполагая,
с КСП гулять по краю,
одновременно спевая,
что ещё ты не певал.
 
 
          Так споём с тобою Паша
          про Наташу, да не нашу,
          про места, где не ступала
          ни рука и ни нога.
          Про лесов дремучих гущи,
          и про нас с тобой ползущих
          на вершину под названием
          Ергак-Торгак-Тайга!
 
 
Лучше нету того неба,
где ещё ни разу не был,
где летают, извините,
кучеватые слегка.
А одно, вон то, что с краю,
я конечно уважаю —
это Баушников Витя,
остальное – облака.
 
 
          Так давай возьмём с тобою
          нечто очень голубое,
          нечто очень разливное,
          чтоб откликнулась душа.
          Вспомним прежние виденья,
          вспомним пару привидений,
          вспомним наше поведенье —
          Лучше с клюквой не мешать!
 
 
Только всё же во вселенной
нет прекрасней Мэри энной —
Леонардовские формы,
Рафаэля чудный мир.
Если б ей на бюст обильный
алый бантик прикрепили,
и без кожи с униформой
был бы красный командир!
 
 
          Так споём же, друг сердешный,
          вместе с «Паузой», конечно,
          с чувством при любой погоде,
          сбросив с клавишей вуаль,
          Как исполненный доверья,
          кое-кто проходит в двери,
          ну, а если не проходит —
          ставьте свечи на рояль!
 
 
Но случаются мгновенья,
что, отбросив все сомненья,
зал притих от изумленья,
чутко внемлет голосам.
И сегодня им по праву
все кричали: Браво, браво!
Дядя Боря, вы не правы,
лучше б спели что-то сам.
 
 
          Так давай споём от сердца
          со стихами Жени Сельца
          о любви, что пел погонщик
          и его несчастный мулл.
          И о том, что каждый слышит
          до тех пор, пока он дышит,
          а когда уже не дышит,
          то и слышать ни к чему.
 
 
Лучше нет для нас призванья,
чем ходить на заседанья,
чем взаимное желанье
всюду двигаться вперёд.
Были песни, были ноты,
будут новые заботы.
Не грусти, Лещинский, скоро
нас Обком к себе возьмёт!
 
 
          Так споём с тобою, Паша,
          про Марго, по-русски Машу,
          что с тяжёлой хворостиной
          вё витает в облаках.
          Про закат, слегка пунцовый,
          про Володю Брусенцова,
          и ещё про папу Борю,
          про Лещинского Бориса,
          про начальника родного,
          мы ведь все в его руках!
 

Томск, апрель 1980

 
Слушаю. Да. Алло.
Что за шутки с утра?
Я, почему удивлён?
Я даже очень рад.
Я даже закурю,
Всё-таки двадцать лет…
Двадцать лет, говорю,
клуб тебе шлёт привет.
 
 
Что за дела у нас?
Как-то все разбрелись:
Пашка с женой – в Кузбасс,
Вовка – в Новосибирск.
Витька домой отбыл,
в Томске не был шесть лет.
Боря «Москвич» купил,
я не шучу, нет.
 
 
Припев:
 
 
Лёха все строит дом,
хоть и съездил в Алжир.
В старом у них Содом,
помнишь же, как он жил.
«Паузы» больше нет,
Герман уже не томич.
Да, какой интернет?!
Вот у Бори «Москвич»!
 
 
Гуреев с наукой всей
носится как с сумой,
считает гусей, лосей —
его и не ждут домой.
Хохмы свои забыл,
над рукописью дрожит.
Боря «Москвич» купил,
а Лёха съездил в Алжир!
 
 
Припев:
 
 
Тубин в который раз…
Вспомнил ещё, постой:
Дудченко – водолаз,
всё пока холостой.
«Кварта» ещё живёт,
правда, кто с кем забыл,
но всё равно поёт,
а Боря «Москвич» купил!
 
 
Зуевы – те по полям,
дети у них в ушу.
Мыльцев забавы для
всё, говорит, пишу.
Вадик уже отслужил,
мучает свой диплом.
Лёха, хоть съездил в Алжир,
всё ещё строит дом.
 
 
Лёнька слетал домой,
там «Запорожец» разбил.
Клуб? Да пока живой,
вот Боря «Москвич» купил!
Я?… Как-нибудь потом,
многого не нажил.
Вот Лёха – тот строит дом,
дался ему Алжир!
 
 
Припев:
 
 
«Пьеро» получил подвал,
Пыжьянов – теннисный корт,
молчит уже года два —
это почти рекорд.
Про Федю пресса была:
Что делал, как пел, где жил.
Галочка родила,
Войцик тоже родил.
Костик наш сторожит,
Ушайку свели дерьмом.
Лёха? Тот про Алжир,
впрочем, я о другом:
Сельц – он такой, как был,
творчество всё постиг…
Если кого забыл,
ты уж меня прости.
 
 
Припев: Закрутились мы все в былом,
                 вот бы встретиться нам опять,
                 посидеть за одним столом,
                 песню спеть и за нас принять.
 

Томск, апрель 1990