Текст книги "Остановка «Цунами»"

– Да, конечно, я там после окончания юридического экзамены в аспирантуру сдавал. Хороший город, младший брат, Сережка, институт в нем заканчивал, сейчас на Сахалине главным инженером на заводе работает.

– А какие первые впечатления о районе, многое изменилось?

– Честно говоря, Николай Иванович, очень мало, иногда мне кажется, что я никуда и не уезжал. Разве что кладбище самолётов в Буревестнике стало поменьше.

Станислав вспомнил первое свое знакомство с этим поселком, тогда носившим еще японское название Оннебецу.

* * *

Первое впечатление переселенцев от поселка было, что они попали в какую-то воинскую часть. Гражданских на улице почти не было, даже в единственном магазине продавец, тучный лысоватый мужчина, щеголял в военной гимнастерке, правда, без погон. Населенный пункт располагался на берегу залива Хитокаппу, известного в мировой истории тем, что отсюда 26 ноября 1941 года ударное соединение японского императорского флота под командованием вице-адмирала Тюити Нагумо направилось к Перл-Харбору[12]12
  Японское соединение включало шесть авианосцев, на которых размещался 441 самолёт, два линкора, два тяжелых и один легкий крейсера, а также 9 эсминцев и 6 подводных лодок. 7 декабря 1941 года Япония совершила разгром центральной базы тихоокеанского флота военно-морских сил США, расположенной на большей части «Жемчужной гавани», на острове Оаху (Гавайи).


[Закрыть].

Панораму залива несколько оживлял сторожевой корабль на рейде да уходящий на несколько десятков метров в море деревянный пирс с причаленными к нему рыбацкими кунгасами. Серые невзрачные строения дополнял небольшой аэродром, взлетно-посадочная полоса которого заканчивалась почти у края берега залива. Севернее пирса за казармами и воинскими складами, ближе к скалистому склону, располагалось здание госпиталя. Здесь на побережье залива Хитокаппу находится самое загадочное место острова – объект под названием Чертова гора – скопище первородного гранита, в котором вырублено начало подземелий. Достоверно известно, что там находилась лаборатория отряда 731, известного своими чудовищными «научно-исследовательскими» действиями в Манчжурии (дабы не пугать население, лабораторию в Чёртовой горе называли госпиталем, да что и говорить, если рубившие скалу корейцы и китайцы были посажены в баржи и утоплены в заливе). После окончания войны спецотряды НКВД приступили к исследованиям подземных коммуникаций острова Итуруп близ Чертовой горы, но все при этом погибли в ловушках лабиринта, поэтому входы в подземелья решено было взорвать, их не исследовав.

Вдоль дороги, ведущей на южную часть острова, раскинулась свалка разбитых военных самолетов. Среди японских аппаратов с хиномару[13]13
  Хиномару – знаки национальной принадлежности боевой машины в виде красного круга. Их наносили по обе стороны хвостовой части фюзеляжа, на верхние и нижние плоскости крыльев.


[Закрыть] на фюзеляже и крыльях виднелось несколько машин со знакомыми звездами. Лучшее место для ребячьих игр, чем это кладбище воспоминаний о трагедиях прошедшей войны, трудно было вообразить. Бывало, до позднего вечера в кабинах «истребителей», «пикировщиков» и «бомбардировщиков» не прекращались «воздушные баталии».

Наталью с сыном на временное проживание взяла семья начальника рейда по фамилии Кряж. Бывший флотский старшина своей энергией и веселым характером сразу расположил к себе маленького Стасика. К тому же дядя Ваня носил такой же китель, как и у отца мальчика.

На следующий день из Курильска приехал Георгий и сразу отправился на воинские склады. Вернулся Гордеев только вечером и был крайне довольным. Бесхозные ящики, о которых говорил капитан Козырев, оказались американской дивизионной радиостанцией. Из всего комплекта отсутствовал лишь ящик с ЗИПом[14]14
  ЗИП – запасные части, инструменты, приспособления.


[Закрыть], припрятанный, видимо, пограничниками для себя.

На ужин хозяйка приготовила наваристые щи с говяжьей тушенкой, на второе была жареная горбуша с пюре из сухой картошки. Иван Кряж проходил срочную на первой речке во Владивостоке, где и познакомился со своей будущей супругой, поэтому за ужином Гордеевы рассказали последние новости о портовом городе, а хозяева, в свою очередь, поделились впечатлениями о первых месяцах пребывания на острове и особенностях совместного проживания и работы с японским населением. У мужчин нашлось достаточно общих тем для разговоров, ведь оба всю войну отслужили во флоте, а также участвовали в операции по освобождению Курильских островов, только Иван в роте морской пехоты, а Георгий радистом на подводной лодке. Командование узла связи удовлетворило рапорт старшины второй статьи Гордеева и на период военных действий назначило радистом на одну из субмарин. Стасик внимательно слушал беседу за столом, борясь со сном, чем вызывал улыбки взрослых, когда пальцами старался поддерживать закрывающиеся веки.

Через два дня уже знакомый студебеккер повез переселенцев к месту их постоянного проживания и работы. Вместе с Гордеевыми в кузове грузовика разместились семьи Скорбогатовых и Никитиных, а также молоденький лейтенант-пограничник, Наталью, по настоянию женщин, усадили в кабину рядом с водителем. Ящики с аппаратурой Георгий с солдатами погрузил еще с вечера. Юрка Никитин и Стасик забрались на кули с вещами и разучивали игру, подсмотренную у японских мальчишек. Игра заключалась в том, что играющие покачивают кулаками и произносят: «Эн-Ден-Цо», после чего одновременно показывают кулак, вытянутых два пальца или открытую ладонь. Водитель студебеккера объяснил мальчишкам, что эти фигуры символизируют камень, ножницы, бумагу. Камень выигрывает у ножниц, поскольку затупляет их, ножницы разрезают бумагу, а бумага выигрывают у камня обертывая его. Японские дети играли на камешки, а Юрка со Стасиком внесли в игру русский вариант «на щелбаны». Мальчишки познакомились, а потом и подружились еще на пароходе. Оказалось, что они одногодки, да еще и родились в одном месяце. Как это часто случается, знакомство началось с крупной ссоры, причину которой через некоторое время они уже не могли вспомнить.

Всю дорогу лейтенант удивлял своих попутчиков знанием достопримечательностей острова. Видимо, после окончания училища, получив назначение, он не один час провел в библиотеке, изучая природу и географию Итурупа, и теперь ему не терпелось поделиться своими познаниями.

– Посмотрите направо, – тоном гида-любителя вещал молодой офицер, – чуть вдали виднеется вулкан Хитокаппу, самый высокий из всех вулканов на острове, его высота 1631 метра, по левую сторону воды Тихого океана. А вы знаете, что географы до сих пор спорят, откуда произошло название Итуруп? По самой распространенной версии оно восходит к слову «этороп», что в переводе с айнского означает «медуза», у японцев оно так и звучит Эторофу. Другие исследователи утверждают, что на языке айнов Итуруп обозначает «большой лосось», что мне как-то больше нравится.

До самого поселка Иририфуси, где, по словам лейтенанта, у японцев имелось производство йода из морских водорослей, дорога шла по берегу моря, потом повернула вглубь острова. Чем дальше грузовик удалялся на юг, тем богаче становилась растительность местности. Вперемешку с сахалинскими пихтами и аянской елью стали попадаться деревья широколиственной породы: дуб курчавый, клены, а также черемуха и дикая вишня. Некоторые стволы были обвиты деревянистыми лианами, всюду виднелись заросли низкорослого бамбука.

Наконец, переселенцы добрались до поселка под названием Комуикотан, конечной точки для семьи Скоробогатовых и бравого лейтенанта. Пока выгружали вещи и провиант для столовой пограничников, Гордеев неторопливо окинул взглядом незнакомый ему населенный пункт. Несколько десятков жилых домиков образовали несколько коротких улиц, начинающихся от небольшой площади. В центре поселка картину дополняли полдюжины длинных одноэтажных бараков, над одним из которых был поднят красный флаг с серпом и молотом на полотнище. На входе стоял часовой с винтовкой на плече, видимо, это была казарма пограничников. С окраины доносился звук, характерный при распиловке леса электрическими пилами. Кажется, все местное население собралось на площади, чтобы посмотреть на приехавших.

– Куничева! Граждане японцы, – поприветствовал всех лейтенант.

Те радостно закивали головами, сложив при этом руки ладонями вместе у груди. Гордееву уже был хорошо известен этот жест дружелюбия, и он тоже закивал в ответ, чем вызвал одобрительные возгласы собравшихся. Дети немного вздремнули в дороге и теперь, проснувшись, с любопытством крутили головами, осматривая незнакомую обстановку.

– Папа! Папа! Смотри, какая красивая гора, – закричал Стасик, рукой показывая поверх лесного массива, подступавшего почти вплотную к жилым домам.

– Это вулкан Атосанобори, что в переводе означает «противостоящая гора», – пояснил пограничник, – ну, а теперь всем саёнара, что по-японски до свидания, но, думаю, еще увидимся, а вам, Сергеевич, – он обратился к Гордееву – осталось доехать совсем недалеко.

Вулкан действительно завораживал своими правильными формами, его безукоризненный силуэт в виде правильного усеченного конуса четко вырисовывался на фоне безоблачного неба, вызывая возвышенные чувства и надежды на лучшее. Глубоко врезаясь в море, гора соединялась с островом лишь узким перешейком шириной около трех километров, который и нужно было преодолеть оставшимся пассажирам.

* * *

Поселок Утасуцу, или, на русский манер, Утасица, в котором предстояло жить и работать Гордеевым, был расположен на берегу одноименного залива. От морских ветров его защищал песчаный бархан, густо поросший со стороны берега кустами шиповника, которые местами подбирались прямо к жилым домам. Во время цветения воздух наполнялся сладковато-пьянящим ароматом, смешанным с запахом морского прибоя.

Около сорока дворов растянулись вдоль побережья залива. У каждого жилого дома имелся небольшой огород. Дом, который предоставили Гордеевым под радиостанцию и жилье, по всей видимости, принадлежал не бедному человеку. На крыльце новых жильцов встречал темно-серый кот довольно крупных размеров. Все заулыбались, видя в этом хороший знак для переселенцев.

– What is his name? – показывая на кота, обратился Георгий к японцам, которых им прислали для разгрузки вещей и аппаратуры. В армии ему часто приходилось работать с союзниками, и он довольно неплохо знал английский.

– Нэко?[15]15
  ЗИП – запасные части, инструменты, приспособления.


[Закрыть] – вопросительно пожал плечами пожилой японец, видимо, плохо понимая, о чем его спросил русский.

Заслышав речь, кот торопливо юркнул в щель между ступенями.

– Ну, Нико так Нико, – Гордееву некогда было заниматься котом, нужно было скорее разгрузиться. Водитель грузовика уже давно нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ему не терпелось дотемна вернуться в Комуикотан, где его ждал земляк-однополчанин.

Разгрузив машину, японцы раскланялись и ушли по домам, студебеккер, пыхнув на прощание из выхлопной трубы, отправился обратно, а Гордеевы остались наконец одни и смогли познакомиться со своим жилищем.

Небольшое крыльцо в три ступеньки вело в прихожую, из которой одна дверь вела в довольно просторный зал, другая в крытый дворик, тут же имелся лаз на чердак. Из дворика с земляным полом можно было попасть в помещение с колодцем, а также в две небольшие кладовые. Жилые помещения состояли из зала и двух отдельных комнат, в той, что побольше, Георгий сразу решил разместить аппаратуру для радиостанции. Из зала шел длинный коридор, заканчивающийся уборной, из которого можно было попасть еще в два подсобных помещения. Одно, которое попросторнее, предназначалось для домашней живности, другое, судя по деревянному коробу, обмазанному изнутри глиняным раствором, который проходил через зал и еще одну комнату, служило, видимо, чем-то вроде мини-котельной для обогрева жилища. Правда, самого отопительного аппарата не было, скорее всего печь приглянулась кому-то раньше.

После осмотра супруги присели на небольшое возвышение в зале, покрытое соломенной циновкой.

– Вот, Наташа, это наша первая собственная квартира. Ты, конечно, мечтала не о таких «хоромах», – Гордеев обнял жену за плечи, которая тут же прильнула к его груди.

– Ну, что ты Жорка, я так рада, что наконец-то стану полноправной хозяйкой в этом прекрасном доме. Буду готовить твои любимые голубцы, гулять все вместе по берегу моря, ходить в лес, а вечерами, перед сном, ты будешь читать нам с сыном любимые книжки. Разве это не счастье?

Неизвестно откуда появившийся кот внимательно наблюдал за незнакомыми людьми, так бесцеремонно вторгшимися в его владения.

– Папа! Мама! Кошка! – восторженно воскликнул Стасик.

– А как его зовут?

– Будем звать его Нико, видимо, он остался от прежних хозяев. Собаки, как правило, верны своему хозяину, а кошки привыкают к жилищу, в котором они живут. Кис-кис-кис, – позвал кота Георгий.

Тот понял, что разговор идет о нем, неторопливо прошелся по комнате, потерся о ногу мальчишки и улегся у входной двери.

– Видишь, Стасик, он с тобой познакомился, – улыбнулась Наташа, – теперь вы с ним друзья.

В дверь неожиданно постучали, и вошла женщина. В одной руке у нее была миска с отваренным молодым картофелем, в другой дерматиновая сумка на молнии. От картофеля, обильно посыпанного свежим укропом, шел такой ароматный запах, что Гордеевы сразу поняли, как они проголодались.

– Добрый вечер, соседи, будем знакомиться, – в речи небольшой худощавой женщины слышался явно выраженный украинский акцент, – меня зовут Мария, фамилия Слюсаренко, мой Федор здесь начальник, а дом наш напротив вашего, через дорогу.

Кот неодобрительно заурчал и лег у ног пришедшей, загораживая дорогу в комнату.

– Брысь, бисова душа, – женщина толкнула в бок животное, после чего тот ощетинился и с шипением отскочил в сторону, – ну, чистый зверюга, у нас его даже собаки побаиваются. Что, будем отмечать новоселье? Небось с самого Оннебецу маковой росинки во рту не было.

Наталья поднялась навстречу Марии и хотела помочь женщине, но та остановила ее.

– Сиди, сиди. Умаялась никак в дороге-то, я сейчас мигом, – и начала выставлять из сумки принесенные продукты. Вскоре на низеньком столе помимо картофеля появились соленые огурцы, красная икра и какие-то незнакомые Гордеевым яства.

– Это соленый лопух, это морской виноград, а это вяленый тунец, – охотно поясняла Мария, – у японцев все, что на суше и в море растет и плавает, идет в пищу, нужно только правильно приготовить, а в этом они большие мастера.

В завершении на столе появилась бутылка спирта.

– А тебе, красавица, – обратилась к Наталье женщина, – Федор сейчас принесет березовый сок. Он только что пришел с работы, да так провонялся тузлуком, что я его заставила всю одежду поменять. Они сейчас какую-то новую технологию осваивают. Он же у меня до войны колхозом на Полтавщине руководил, а в рыбном деле ни бельмеса не понимает, – в голосе Марии слышались нотки гордости за своего мужа.

– А вот и мой Федя.

– Мир вашему дому, – с некоторым пафосом произнес вошедший. Обширная лысина, чуть обвислые щеки и круглый живот наводили на мысль, что их обладатель не привык отказывать себе в земных удовольствиях.

– Так вот как выглядят радиобоги. Будем знакомы: Федор Романович Слюсаренко, а это моя половина, – и мужчина похлопал по спине Марию, видно было, что эту шутку он говорил уже не первый раз.

– Так уж и боги, – смутился Георгий, в первые минуты он не знал, как вести себя с новым начальством, но Федор умел располагать к себе людей, и скоро они общались уже как старые добрые знакомые.

Ужин заканчивали далеко за полночь, при свечах, предусмотрительно принесенных Марией. Прощаясь, изрядно захмелевший Федор Романович переобнимался и перецеловался по нескольку раз со всеми, выражая уважение и самые теплые чувства к новым жильцам.

– Жорка! Завтра жду тебя в конторе, будем решать все вопросы. А вы, Гордеевна, не забудьте на крестины пригласить.

Когда гости ушли, Гордеев вопросительно посмотрел на жену.

– О каких крестинах идет речь? Может, ты мне объяснишь?

Наталья сначала вся зарделась и потупила взгляд, потом резко подняла голову и посмотрела мужу в глаза.

– Какие же вы, мужики недогадливые. Да беременная я, четвертый месяц уже пошел, – в голосе ее послышались дерзкие нотки.

Шокированный неожиданной для него новостью, Георгий растерянно смотрел на супругу. «Какой же я болван», – ругнул он себя. Ему сразу вспомнились мелкие странности в поведении Натальи за последнее время: и частые отлучки на пароходе, и повышенная забота попутчиц, и другие мелочи, характеризующие женщину в таком положении.

– Наташка, родная, – он привлек жену к себе, – прости меня, чурбана безмозглого. Но почему ты еще во Владивостоке не сказала мне об этом?

– А ты тогда отказался бы от этого назначения, и мы никогда не увидели бы этот чудесный остров, – женщина прижалась к груди мужа, слушая, как бьется у него сердце. На бабушкиной перине, доставшейся Гордеевым в качестве приданого, посапывал во сне семилетний сынишка.

* * *

Все последующие дни у Георгия были насыщены обустройством радиостанции. Федор Романович прислал на помощь небольшую бригаду японских рабочих, силами которых установили антенные мачты, произвели ревизию генератора автономного питания, проложили резервный кабель из моторного отделения в «рубку», так, на судовой манер, с первых же дней стали называть комнату, где расположилась аппаратура радиостанции. Изъясняться с рабочими первое время приходилось жестами, но уже через пару дней языкового барьера практически не ощущалось. Гордеев освоил пару десятков фраз на японском, рабочие, в свою очередь, преуспели в освоении русского языка. Труднее всего Георгию давались имена, поэтому он переиначивал их на русский лад. Иори у него был Борей, Ясуши – Яшей и т. д., исключение делалось только для самого старшего по имени Акира. К самому Георгию японцы обращались исключительно «Гордейсан». При настройке аппаратуры начальник радиостанции, так официально именовалась его должность, столкнулся со сложностью перевода инструкций по эксплуатации и обслуживанию оборудования. Знание Георгием английского языка было недостаточным, чтобы справиться со сложными техническими наименованиями и терминами. Часто приходилось действовать, как он говорил, «методом научного тыка». Когда подготовительные работы были выполнены, все собрались в рубке. Включив приемник, Гордеев стал поворачивать ручку настройки и неожиданно попал на волну одной из радиостанций Японии. Передача была музыкальной, и из динамика полились звуки какой-то песни. Услышав родную речь и знакомую музыку, японцы напряглись и стали молча слушать. У некоторых в глазах появились слезы, больше всех расстроился Акира. Георгий подошел к нему и по-дружески обнял за плечи.

– Ну, что ты, дружище?

Старый японец поднял заплаканное лицо и низко поклонился, сложив на груди руки.

– Аригато[16]16
  Аригато – спасибо (япон.)


[Закрыть], Гордей-сан, – и не торопясь направился к выходу. Музыка закончилась, остальные члены бригады поспешили за своим бригадиром, по очереди раскланиваясь перед хозяином дома.

В дверь заглянул сынишка.

– Пап, мама ужинать зовет. Ты идешь?

– Да, Стасик, сейчас приду.

* * *

«Ну, вот и закончился еще один год». Станислав сидел в своем кабинете и, несмотря на выходной день, решил поработать с документами. «Как быстро пролетели эти месяцы на новой работе, – размышлял он, – будем надеяться, что с пользой». В комнате до сих пор чувствовался запах краски и обойного клея. Храпов не обманул и сразу после октябрьских праздников прислал бригаду рабочих для косметического ремонта. В сентябре приехала Марина, и закончилась холостяцкая жизнь Гордеева, чему он был, несомненно, рад. Правда, с дочерью новой супруги отношения как-то не складывались. Пятнадцатилетняя Инна никак не хотела воспринимать Стаса как равноправного члена семьи, всячески подчеркивала первенство в жизни матери, что приводило к необоснованным капризам юной девушки, которые крайне раздражали Гордеева. Будь это родная дочь, он, конечно, спуску бы не дал, а в сложившейся ситуации приходилось быть терпеливым и деликатным. Но совместные прогулки в воскресные дни по острову, во время которых Станислав знакомил членов новой семьи с удивительной природой Итурупа, пикники с друзьями на свежем воздухе если не сдружили Гордеева с падчерицей, то хотя бы сделали их отношения более рациональными. Кроме того, встреча нового прокурора со школьниками старших классов, несомненно, добавила авторитета и самой Инне среди ее одноклассников. Воспоминания о посещении родной школы невольно вызвали у Стаса улыбку.

В начале октября директор местной школы обратилась с просьбой прочитать лекцию для ребят выпускного класса. Бывшему секретарю райкома комсомола не раз приходилось выступать перед молодежной аудиторией, и он знал, как с первых минут овладеть вниманием слушателей, вызвать интерес к твоей теме, может, даже сделать их участниками беседы. Поэтому, представившись ребятам, он сразу обратился к длинноволосому юноше, который оживленно шептался с соседкой по парте.

– Вот вы, молодой человек, можете мне сказать, какие задачи стоят перед органами прокуратуры?

Мальчишка явно был польщен обращением «молодой человек», но и слегка растерян неожиданным вопросом.

– Ловить преступников и сажать их в тюрьму, – после некоторого раздумья выпалил парень, и лицо его расплылось в широкой улыбке, было видно, что он доволен своим ответом.

– А вы как думаете? – вопрос адресовался девочке с первой парты.

– Я? Я не знаю, может быть, выступать в суде?

– Кто еще хочет высказаться? – по оживленному обмену мнениями в классе Гордеев понял, что контакт со школьниками найден.

С места поднялась девочка, в которой уже угадывались признаки привлекательной женщины.

– Сергеева Валентина, – четко отрапортовала она. – Задача органов прокуратуры – следить за соблюдением законов в стране.

– Хорошо, садись Валя. Все вы в какой-то степени правы, но вернее сказала Сергеева. Прошло более четверти тысячелетия, как в 1722 году Указом Петра I была утверждена Российская прокуратура, о которой сам Петр сказал: «Око мое, коим я буду все видеть». Далее Гордеев рассказал о задачах, ответственности и структуре органов прокуратуры, приводил примеры из своей практики. Потом отвечал на вопросы, которые не всегда были по теме, а один просто поставил прокурора в тупик.

– Нам известно, что вы учились в нашей школе. Какой предмет вы любили больше всех? – спросила темноволосая девчушка с черными как угольки глазами. – И правда, что мальчишки у вас на Пасху накрасили своему однокласснику… ну, сами знаете что?

Гордеев просто оторопел. «Вот она, худая слава ребячьих проказ», – подумал он.

– А от кого ты это слышала, красавица?

– От мамы, она училась вместе с вами, – девочка поняла, что слишком увлеклась в своих вопросах, и потупила взгляд.

– А как фамилия твоей мамы?

– Титова. Правда, она тогда была Орлова. Раиса Константиновна.

Станислав, конечно, помнил эту смуглую, похожую на цыганку одноклассницу, в которую был безнадежно влюблен в старших классах. Из стихов посвященных ей, можно было составить небольшой сборник, а однажды на 8 Марта подарил ее портрет, собственноручно написанный.

Как сложилась Раина судьба? Говорили, после окончания школы девушка вышла замуж и уехала на материк.

– Я действительно заканчивал нашу с вами школу, – начал Гордеев, – правда это было более двадцати лет назад. Родители мои приехали на Итуруп сразу после войны. Проживали мы в поселке Одесский, к сожалению, его уже нет, а тогда его называли по-японски Утасица. В школу я пошел в Лесозаводском, там первые годы мы учились вместе с японскими ребятами, только в разные смены. Потом переехал в Курильск, где проживал в школьном интернате. Класс у нас был очень дружный, вместе ездили на уборку картошки, проводили школьные соревнования и олимпиады. Я неплохо бегал на лыжах, немного увлекался боксом, твоя мама, – обратился он к девочке, задавшей каверзный вопрос, – хорошо играла в волейбол. Особенно интересно у нас проходили уроки по литературе. Учитель этого предмета, высокий, худощавый мужчина, был страстным любителем поэзии и мог по пол-урока декламировать стихи. Наравне с поэтами из школьной программы он знакомил нас с творчеством мало известных тогда у нас в стране Ахматовой, Багрицкого, Цветаевой. Каждое стихотворение сопровождалось выразительной жестикуляцией. Так, читая «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру» В. Маяковского, он при словах:

 
Во ширина!
Высота – во!
 

раскидывал свои длиннющие руки, чуть не доставая ими до потолка, чем приводил нас в неописуемый восторг.

Тогда нам было чуть больше, чем вам сейчас лет. Мы, так же как вы, любили, страдали, шутили, разыгрывали друг друга. Не всегда наше озорство было безобидным, за что крепко наказывались преподавателями и родителями.

Воспоминания Гордеева прервал негромкий стук в дверь. «Кого это принесло в нерабочий день?» – подумал Стас.

В дверь кабинета протиснулся знакомый «корабельный выпивоха».

– Здравствуйте, Станислав Георгиевич, – парень нерешительно затоптался у порога.

– Проходи Олег, присаживайся, – прокурор знал, что слово «садись» в некоторых кругах понимается неоднозначно, – что привело тебя ко мне?

Парень прошел к столу, осторожно сел на стул, он был гладко выбрит, под расстегнутой «аляской» виднелась чистая рубашка.

– Вот пришел… не знаю, надо или нет, – перехватив взгляд прокурора, почувствовавшего запах спиртного, поспешил объясниться: я только чуть-чуть, для храбрости.

– Ладно, давай рассказывай, – Гордеев знал, что после путины Савельев остался работать на рыбозаводе в Рейдово.

– Я живу сейчас с Катькой, Екатериной, значит, – поправился Олег, – она у меня работает учетчицей на заводе. Баба одинокая, я тоже, вот и сошлись. Перед Новым годом отгружали продукцию на пароход, как раз Катькина смена была. Все как обычно, только моя решила пару баночек консервов к празднику прихватить. Извини, Георгиевич, но на заводе многие так делают, убудет от него что ли. Так вот, приходит она домой, мы у Сычевых комнатушку снимаем. Банки как банки, на этикетке «Горбуша в собственном соку», открываем, а там икра красная, открываем вторую банку – там то же самое. Катюха дуреха, на следующий день Гончарихе и рассказала о тех баночках.

– Гончариха – это Гончарова, заведующая складом? – уточнил Гордеев, рассказ Савельева очень заинтересовал его. Вот она «ниточка», которую он искал.

– Да, Зоя Аркадьевна. Моя после работы вся в слезах пришла, говорит, в такой ярости Гончариху никогда не видела, пригрозила в тюрьму посадить, если она хоть слово кому скажет. А через день на Катьку в холодильнике стеллаж упал, чудом жива осталась. Может быть, совпадение, но мне кажется, не случайно. Наверное, я вас зря от дел отрываю. Вы уж меня извините, Катьку только жалко.

– Нет, Олег, не зря, это очень важно. Только давай договоримся, ты об этом больше никому не рассказывай и Екатерину свою предупреди.

– Как скажете, я – могила.

После ухода Савельева Стас уже ни о чем другом думать не мог, как об информации электрика. Несколько раз брался за скопившиеся за новогодние дни документы, но мысли опять возвращались к загадочным банкам. «Неужели это то, о чем предупреждал меня Синцов? – начал рассуждать Гордеев. – Похоже, что так. Но как можно все перепроверить? По документам, скорее всего, все в «ажуре», хотя лишняя проверка не помешала бы, но и вспугнуть раньше времени не хочется. Можно, конечно, узнать, на каком судне ушла продукция, и провести обыск в порту назначения. Но, во-первых, на каком основании? Рассказа рабочего явно недостаточно, а во-вторых, что это даст? Заведующая складом всегда может заявить, что для нее самой инцидент был полной неожиданностью. И что ей предъявить? Нет, здесь нужно клубок разматывать с самого начала. Если это не единичный случай, конвейер должен работать бесперебойно. Размер банок существенно отличается от стандартных под икру, значит, их надо где-то закатывать. В рабочую смену это сделать невозможно, будет известно многим работникам. Подпольный цех? Но тогда нужно иметь оборудование и производственные площади, а это хлопотно, да и трудно спрятаться в небольшом поселке. Тогда остается нерабочая смена непосредственно на самом заводе, для этого нужны верные люди. Хорошо бы узнать, кому адресована дефицитная продукция и по чьей команде отгружается. Да, Олег, подкинул ты мне задачку. Одному мне ее не решить, а подключать Сергеева с его «архаровцами» – возможна утечка информации. А может, пока подождать? Достаточно ли только по непроверенным данным учетчицы заваривать такую кашу? К тому же Синцов предупреждал, что это небезопасно. Так нужно тебе это сейчас или нет?»

В последнее время жизнь у Гордеева как бы «устаканилась». Наладились отношения с падчерицей, Марина под Новый год объявила о скором пополнении в их семье, чему он, несомненно, обрадовался, хотя того «щенячьего» восторга, который он испытал после сообщения о рождении своего первенца, у него не было, видимо, с годами более осознанно начинаешь относиться к этому чуду природы. На работе дела тоже шли неплохо: наметилось улучшение показателей по району, особенно по тяжким преступлениям, налажены контакты с местными руководителями, успешно проводится работа с населением. В декабре на пленуме Гордеева ввели в члены райкома партии.

«А как поступил бы отец на моем месте?» – в трудные периоды жизни Стас всегда обращался к Гордееву-старшему, которого считал образцом порядочности и неподкупности, эталоном коммуниста-большевика.

«Никак ты, прокуроришко, испугался? Испугался за свое благополучие, за спокойную жизнь, а ведь ты поставлен на эту должность, чтобы бороться с беззаконием, защищать таких, как Савельев и его Катерина, от произвола. Надо срочно встретиться с Сенцовым».

Позвонив в Буревестник, Станислав узнал, что через три часа на Сахалин летит военный борт, и ближе к вечеру уже сидел в кабинете прокурора области.

Геннадий Иванович внимательно выслушал Гордеева, встал из-за стола и подошел к шкафу, из которого достал небольшую папку. После этого сел напротив Станислава, положил папку перед собой и накрыл ее ладонью.

– Интуиция, Стас, мне подсказывает, ты на верном пути. Правда, доказательств практически никаких, поэтому правильно сделал что приехал. Один ты этот клубок не распутаешь, нужен свой человек на заводе. Савельеву твоему можно доверять?

– Четно говоря, я даже не знаю, попробую с ним переговорить. Парень он, в общем, неплохой, но уж больно шебутной, к тому же судимость.

– Ну, это нам даже на руку, меньше подозревать будут. И у меня еще есть идея. Ты у меня просил заместителя в штат, так вот, нашел я тебе парнишку. Закончил в Саранске университет, сам попросился на Дальний Восток, будешь из него делать классного профессионала. Давай мы его на путину в рыбцех временно устроим. А что? Скажешь, студент, родственник твоих хороших знакомых, думаю, прокурору района не откажут. Если нароете что-либо и наши подозрения подтвердятся, не торопись «шашкой махать». Подготовь подробную записку на имя прокурора области, копия – Генеральному прокурору. Меня, Стас, переводят в Москву, пока в высшую партийную школу при ЦК, поэтому не исключено, что местные власти захотят спустить все на тормозах. Запиши координаты моего однокурсника в прокуратуре Республики, через него передашь копию Генеральному. Эта тема для него очень горячая, сейчас работает по «рыбному делу» следственная группа под руководством одного из «важняков», уже идут аресты, в том числе и высокопоставленных чиновников. И последнее, – тут Сенцов передвинул к Гордееву папку, на которой лежала его рука, – передаю тебе материалы на первых руководителей района, только не спрашивай откуда они у меня, все равно не отвечу, в случае необходимости это твоя страховка. Кажется, все. Приказ о моем переводе уже подписан, будешь в Москве – милости просим, адрес возьмешь у моего знакомого. А теперь иди, удачи тебе.