Текст книги "Последний демон рая. Книга 2. Магия Ночи ночей"

– Что тебе ещё не хватает, человечишка? Опять денег? Говори скорее, времени осталась только минута!

Змей согнулся в низком поклоне и зачастил:

– Да, да, господин: ещё немного денег, поскольку Красавчик пропал с серебром от кочевников. И где он?

– Его нет в вашем царстве. Талисманы полностью защищают от любой магии, поэтому где именно сейчас артефакты, не знает никто. Даже я. Вот тебе деньги, слизняк. И помни, если не привлечёшь к себе в помощь степняков и не поможешь им ворваться в Империю, тебе не позавидуют даже мёртвые. Ты будешь умирать в муках раз за разом тысячи раз! Ищи сторонников, они рядом… Только не думай, что можешь командовать мной!

Он щёлкнул пальцами. Оба монаха-Быка подняли арбалеты и прицелились в Магистра.

Магистр рухнул на колени и стукнулся лбом об грубый каменный пол, расшибая его:

– Да пребудет власть твоя, Демон, присно и на веки веков!

А монахи, не видя перед собой ничего, повернулись и нажали на спусковые крючки. Арбалеты разрядились, и толстые болты убили наповал обоих Быков, выстреливших друг в друга. Оба монаха грузно повалились на пол, и их кровь ручейком потекла в магический круг, жадно поглощающий алую жидкость. Здание дрогнуло, и комната осветилась вспышкой неземного пламени. Пахнуло жаром, опалившим стены и потолок.

Когда Магистр осмелился поднять голову, пылающий магический круг и иероглифы исчезли, а тела Быков усохли и сморщились, будто мумии…

Следующее утро для Магистра в столице Рая началось с неприятностей. Он упал с кровати, запутавшись в шёлковых простынях, убегая во сне от кошмарного чудовища. Он был выхвачен из ночных снов неведомой силой, которая его взяла за шиворот и выдернула из неги, как нашкодившего щенка. Запомнился ему только конец кошмара, где багровый огромный Демон напоминал ему, едва не задушив костистой лапой:

– Поспеши! Ищи сторонников. Срочно! Они совсем рядом с тобой!

Да, Демон выбросил ему целую сумку золота вчера из магического круга. Но это странным образом не принесло Магистру облегчения и счастья. Всего через несколько недель начнётся Ночь Ночей, а сделано-то оказалось ещё так мало! И так мало было рядом надёжных сторонников!

Он кряхтя приподнялся и снова взобрался на роскошную кровать под балдахином. И ещё долго лежал на подушках, продумывая планы. Потом сбросил с себя руку спящей рядом обнажённой монашки и сжал на своей груди Талисман, как спасительную соломинку.

«Увы… Нужен неожиданный ход…»

Его взгляд упал на лежащую рядом стройную монашку, клан Крысы, по имени Ванда.

«Сторонники рядом»? А что, если?.. Если Демон намекал об этой девке? Хороша и горяча. Ей лет двадцать пять. Стерва ещё та! Себе на уме, но интриги плетёт лучше всех. Уже лет пять как её… знаю. Эта не убежит. К нам попала… э… дай бог память… да!.. потому, что зарезала в пьяном виде своего любящего отчима. Который натурально и по-всякому её любил, далеко не по-отцовски, лет этак с четырнадцати, как сказано в её досье. Так срочно никого лучше не отыщу. Решено!»

Он толкнул её в упругий девичий бок. Она сразу открыла глаза, потом вскочила и привычно бухнулась в земной поклон у кровати, отдавая честь Магистру Красной церкви. Он же нахмурился и простёр к ней руки, сплетая заклинание Посвящения:

– Ванда, теперь ты станешь моей правой рукой в делах управления Красной церковью. Отныне ты подчиняешься только мне и становишься выше всех земных грехов. Я знаю, что ты сбегала и раньше из кельи на ночь. А теперь можешь быть, где хочешь, но регулярно приходи исповедоваться мне, твоему пастырю. Твоя жизнь принадлежала мне и раньше, теперь и твоя смерть тоже будет принадлежать нашему культу. Взамен ты получишь возможность покидать монастырь по своему усмотрению, а также все блага, которые захочешь и что можно купить за деньги.

Она потёрлась у его ног, опустив глаза, чтобы Магистр не увидел в них зажёгшегося дьявольского огня, и промурлыкала, почти как девушка, урождённая в клане Кошки:

– Моё желание одно: верно служить только тебе, мой великий господин!

– Вот и прекрасно, Ванда. Бери Амулет. Вот так…

Она с благоговением одела Амулет на шею и… потеряв сознание, опрокинулась на пол. Ванда вдруг очутилась в чудном зелёном тумане посреди древнего леса. На ней была одета бесформенная оборванная сутана с накинутым капюшоном. Рядом появилась большая рыжеватая собака и преданно прижалась к её ноге. Потом оскалила зубы, повернувшись к лесу, как бы защищая её…

Через секунду она очнулась с Амулетом, который, казалось, впивался в её кожу, впитывая Силу девушки.

Она села и с удовольствием почувствовала поток этой новой Силы, бурлящей в её венах:

– Это какая-то магия?

– Да. Магия Демона, который дал нам эти Талисманы. Возможно, что это магия Ночи Ночей… Что ты видела там, в зелёном тумане?

– Большую собаку. Она меня охраняла…

– Значит, тебе дана власть над собаками. Это очень даже неплохо. Столица Рая наполнена собаками и собачками. Особенно много комнатных собачек у богатеньких – сейчас мода на белых и пушистых. Сколько мы узнаем всего полезного через этих брехливых комнатных божков! Теперь ты будешь нашими ушами в каждом доме.

– Ясно. А что ещё мне даёт Талисман?

– Быстрое излечение от небольших ран. Да ещё защиту от вражеской магии.

– Что я должна за эти все дары Демону?

– Хороший вопрос, по существу. Демон хочет впустить в Империю орду степняков.

– Зачем это им? Тогда на что они надеются?

– В Парящем замке, что над садами Рая, тонны золота: колонны, кровати и даже унитазы.

– А почему соседи вот так сразу бросятся помогать нашему Императору? Они настолько отзывчивы и добры?

– Да им всем плевать на Императора. Но всем до зарезу нужен чёрный Бальзам, стекающий ручейком из Парящего замка в резиденции Императора. Бальзам даёт избавление от болезней и здорово продлевает жизнь. Но хранится плохо – всего около месяца, а пить надо по стакану каждую неделю…

– И все царьки подсели на это зелье?

– Все до одного! Кто же не хочет прожить ещё лет триста? Вот только стоит это столько золота, что доступно далеко-далеко не всем.

Ванда-Крыса покачала головой:

– Значит, короли примчатся сюда со своими армиями, сломя голову, как сумасшедшие.

– И ещё как. Поэтому штурм степняков должен быть неожиданным и быстрым. Грабёж – стремительным. Ведь степнякам нужно уносить отсюда ноги, да побыстрее, чтобы не попасть в мясорубку тяжёлой кавалерии. И будет их десять тысяч или сто тысяч, соседние королевства их всё равно сомнут и раскатают в порошок. Тяжёлая кавалерия раскрошит лёгкую конницу степняков, как кастет – челюсть. И убегать им надо только через восточную Заставу – это самый короткий путь. И если мы не откроем ворота Заставы…

– Мы их откроем, господин. Еще не знаю, как, но ваше слово – закон. Для всех!

Магистр, сомневаясь, пожал плечами, потом позвонил в колокольчик и приказал вошедшему слуге-монаху:

– Найти Игрока и срочно вызвать сюда.

Через час в дверь постучал кулак, заскрипели петли, и вошёл невысокий широкоплечий мужчина лет сорока. На поводке у него крутился здоровенный кобель-волкодав. Одетый в толстую кожу коричневого цвета, толстошеий и кривоногий, среднего роста, по всем признаками происходил из клана Кабана. Имея пагубное пристрастие к азартным играм, он, десятник Имперской Стражи, подрабатывал у Магистра. И неплохо получал, вот только лёгкие деньги также легко и утекали сквозь пальцы. В последнее же время Удача отвернулась от него. Это именно он оказался незадачливым командиром Стражей, которые везли Чёрную десятку смертников. Везли, да не довезли… И поэтому ему в ближайшее будущее не светило очередное повышение и премии. Так и пришлось снова идти на поклон к Магистру-Змею, которого он презирал, да вот никого более податливого на подачки выискать не мог.

Его маленькие свиные глазки всё время бегали, и нос подёргивался, будто он, как кабан, что-то вынюхивал. Только внимательно осмотрев всё помещение, он поздоровался с Магистром и грузно опустился в кресло, заскрипев толстой кожей куртки. Крупная собака, которая его везде сопровождала в приватных визитах, рыкнула в пространство и улеглась у его кресла, с подозрением косясь на других людей. На Крысе-Ванде её взгляд остановился, а потом собачьи глаза резко расширились. Крысу передёрнуло судорогой, она присмотрелась к волкодаву и зашевелила пальцами, сплетая простейшее заклинание Призыва собаки. А потом криво улыбнулась и поманила собаку пальцем:

– Иди-ка сюда, псиночка!

Огромный пёс тут же поднялся, язык его вывалился, и он вяло, как лунатик, потрусил к ней.

– Лежать! – скомандовала она.

Пёс послушно шлёпнулся на пол, как мокрое полотенце.

– Стоять! – он встал навытяжку и навострил уши.

– Лежать! – он снова послушно упал на каменный пол.

– Служить!

И огромный боевой пёс поднялся во весь рост и, радостно высунув язык, повизгивая, как болонка, стал подпрыгивать на задних лапах, придуриваясь.

Магистр, не поднимая головы, отметил:

– И быстро же ты поняла, к чему на Амулете была голова волка… Далеко пойдёшь.

– А теперь притащи мне этого увальня, – показала она пальцем на Игрока.

Огромный пёс подскочил к Игроку, ухватил его за ногу и просто потащил к Крысе ошалевшего от неожиданности стокилограммового мужчину.

– Достаточно, отпусти его! – махнула Крыса рукой.

Пёс с готовностью выплюнул сапог Игрока, вместе с его несколько пожёванной ногой. Кабан поковылял, растирая ногу, к своему креслу. Плюхнувшись, с укоризной пробурчал в сторону пса:

– Ну, ты и подлая псина! Я же тебя ещё щенком пять лет назад молоком поил, когда сука сдохла при родах!

Магистр махнул рукой:

– Всё меняется в этом мире, Вепрь, всё меняется… Я так понял, что у пса теперь новый хозяин? Отведёшь Крысу-Ванду на псарню к нашим боевым псам, видно она может даже с ними общаться и управлять… кстати, что нового там слышно от твоих людей на границе о Красавчике?

– Недавно прилетел ворон от агента на Заставе. Красавчик возвращается живой и здоровый, через пару дней прибудет и к нам.

Магистр отрицательно покачал головой и тяжело вздохнул, барабаня пальцами по столу:

– Не прибудет Красавчик.

– Как так? – покосился на него Вепрь-Игрок, не поворачивая голову на мощной шее.

Магистр прикрыл веками глаза и с огорчением продолжил:

– Неприятности на этом не окончились, продажный ты наш Страж. Недавно прибыла птица от моего купца на Заставе. Он утверждает, что это вторая, а первая к нам так и не прилетала.

– Перехватили, – предположила Крыса.

– Охотники вполне могли подстрелить. Это мелочи жизни, – в пику ей заметил Игрок.

– Если бы «мелочи»! – упёрся локтями в столешницу Магистр. – Купец доносит, что с Красавчиком, по слухам, были немалые деньги, сумки, набитые серебром, от которых не отходил ни на шаг охранник. Я ведь дал ему крепких ребят, да и он ещё двоих нанял. Все как на подбор – ветераны многих схваток! И всё равно что-то не сложилось… Подробности узнаем скоро: купец-посредник через несколько дней прибудет сам с более подробным письмом от Красавчика.

Магистр щёлкнул пальцами. Крыса уставилась на Магистра, не говоря ни слова. Тот скомандовал:

– Пока нет купца, необходимо поставить у каждого из ворот Города по одному магу. Пусть круглосуточно следят за въезжающими. Где можно потратить такую уйму денег? Какой культ может провернуть такое крупное дело, убив посланника Империи Рая? Все тропинки приведут не в мелкий городок, а сюда, в столицу. Имущество степняков, столько денег, должны пахнуть магически вполне определённо Степью. Да и моя коричневая сумка с отметиной имеет магическую метку в шве. Этот запах магии ни с чем не спутаешь. Значит, это дело и для твоих адских гончих, Крыса. Охрану подмасли и скажи, что ищем краденые книги. Им дела не будет до бумаги. Также внедрите своих в гавань со стороны императорского шлюза и на Дне.

Игрок скривился, как от зубной боли. Заметив это краем глаза, Магистр поднял ладонь, прерывая его возможные жалобы:

– Если мы не разберёмся с этим делом, нас самих Степь порвёт на клочки… Решите сами, кто где будет дежурить, мне дел и так хватает: нашу агентуру здорово пощипала имперская Инквизиция… А теперь – вон! Принимайтесь за дела. И делая наши большие дела, не забывайте, зачем вы их делаете!

Когда они вышли, Кабан оглянулся по сторонам и вполголоса доверительно сказал Крысе на ухо:

– Не дуйся на меня, Ванда. Зато у меня есть ценная информация. Но я её немного попридержал, хотел поделиться с тобой. Перехвачены интересные письма…

Они спустились в подвал и вошли в просторную келью: маленькое оконце пропускало немного прямого луча солнца. У окна стоял стол, стулья, простая солдатская кровать, умывальник.

– Небогато ты устроился, Игрок. Так что…

Она обернулась, и тут же на неё обрушился удар увесистого кулака, вышибая дух. Уложив её на кровать, Кабан разделся сам, потом раздел её и привязал руки и раздвинутые ноги к раме кровати. И с удовольствием изнасиловал бесчувственную девушку. Раз и ещё раз, похрюкивая от удовольствия. Потом вылил ей на голову кувшин воды.

Она поняла сразу, в чём дело, едва увидев свою наготу.

– Держи! – с усмешкой бросил ей её одежду Вепрь.

И дёрнул за ремень на руках, развязывая её.

– Зачем? – всхлипнула она.

– Как «зачем»? Что-то ты стала много мне противоречить! Так вот, если ещё раз без нужды откроешь пасть, Магистр тут же узнает, что мы тут с тобой вытворяли, кувыркались…

– Он не поверит! Ты меня ударил и изнасиловал!

Кабан довольно захрюкал и погладил волосатый живот:

– Ещё как поверит! Тут у меня «чисто случайно» оказался подлый и дерзкий свидетель. Он подсматривал в замочную скважину! Не веришь?

И он громко затопал ногами. Кто-то с той стороны двери подпрыгнул, и послышались частые шаги убегавшего.

– Подонок! – всхлипнула в бессилии Крыса, одеваясь.

– О, и ещё какой! Ты что, Крыска, так и не поняла? Так вот, будем считать, что это твоё самое-самое распоследнее ругательство в мой адрес. Усекла? Ещё только одно-единственное слово – и Магистр всё узнает. В подробностях! А он о-очень ревнивый. Вылетишь в два счёта снова в старую тёмную келью монашки, только теперь куда-нибудь на самом дальнем и холодном скалистом острове. Я ведь знаю, что все Крысы ох как не любят стужу, это так? А теперь выметайся отсюда, шлюха! Через пару дней повторим с тобой случку, верно?

«Ты ещё об этом пожалеешь, жирный хряк! И очень скоро!» – с неприкрытой ненавистью сверкнула она глазами, выходя.

Стиснув зубы и сжав кулаки, она с проклятиями зашагала к себе, и горе было любому монашку, который попадался ей сейчас под горячую руку…

Увы, если и есть люди, которые от рождения не ведают слова «удача», а удача не знает об их существовании, и им доступен только упорный изнуряющий труд, то этим невезучим человеком и была Ванда из клана Крысы. Маленькая, белобрысая, худющая и мстительная девочка из бедной семьи, абсолютно без особых талантов, она всегда находилась на задворках: и в семье, и в школе, и на улице. Не имея врождённой хорошей памяти, она в учении всё брала тупой зубрёжкой. Не получив любви в семье, она замкнулась в себе навсегда. Её, как зачумленную, сторонились все одноклассники, так как она не любила детские игры. Да и друзей у неё не водилось.

Беднота, Одиночество и Безысходность были её закадычными друзьями…

Но тут на неё обратил внимание их приходской священник, молодой и предприимчивый юноша из клана Змеи, по кличке Четырёхглазый. Кличка прилепилась к нему не зря: он носил очки и всё высматривал и вынюхивал, как за двоих. За что и был потом завербован в Инквизицию. Он снизошёл до 14-летней девочки и их поздние беседы привели к тому, что он под предлогом божественного испытания с удовольствием лишил её всех девичьих иллюзий.

– А за это ты станешь великой жрицей великого культа, – твердил он, похотливо скользя по ней жадными руками.

А потом регулярно пользовался уже как сексуальной рабыней, убедив девочку, что тем самым она учувствует в таинственных обрядах Церкви. Но эти обряды, как оказалось со временем, потребовали ещё участников. И однажды в «обряде» принял самое деятельное участие и её отчим. Правда, он был пьян до такой степени, что уже почти не соображал, с кем имеет сексуальную связь. Но когда протрезвел, то решил тоже «взять её в оборот».

И вот тут Ванду взорвало!

Она вдруг пронзительно поняла, что её все обманули и предали, раз даже отчим смог ею попользоваться, как грязный развратник. Да ещё с такими словами, которые разрушили миф «обряда» сразу и до основания!

Девочка, повзрослев за час раздумий на десять лет, взяла на кухне острый, как бритва, секач для травы и в несколько секунд лишила отчима не только его мужского достоинства, но и головы. Потом, обрызганная кровью направилась к Четырёхглазому, и цепкая детская рука крепко сжимала рукоть. Но к этому времени извращенец заподозрил неладное и ударил первым, оглушив её увесистым кадилом. А потом в бешенстве избил. Не посмев убить её, он объявил девочку одержимой бесами и тут же отправил в монастырь, в самый нищий приход самой захолустной Красной церкви.

Но девочка оказалась крепким орешком.

– Я всё выдержу! – твердила она себе, кусая до крови тонкие губы.

Крыса-Ванда не лишилась рассудка под суровыми расправами и наказаниями, посыпавшимися на неё, как из рога изобилия, в женском монастыре. Нет! Она стиснула зубы и шагнула из детства во взрослую жизнь за одну ночь перерождения.

Скоро она показала зубы, не выдержав придирок. Только чудо спасло наставницу-Кошку, которую Ванда отравила. На неё, лежащую в луже рвоты, наткнулись проходившие мимо целители. И она, конечно, быстро вычислила отравительницу. Но Крыса посмотрела на Кошку, как на труп и ледяным голосом процедила сквозь зубы:

– Ещё одна придирка и тебе конец, драная Кошара!

Если к этому прибавить заостренную спицу, которая невесть как оказалась воткнутой в её подушку, то она сразу поверила Крысе. И наставница со скрипом, но и с ужасом, оставила её в покое, так и не выполнив распоряжение Четырёхглазого извести бунтовщицу до смерти:

– Маленький крысёныш сдохнет и сам! – решила наставница.

Время шло, Ванда приняла все обряды и исправно исполняла все предписания, но в душе только и мечтала вырваться из заточения монастыря. Для этого она была готова на всё. И это всё понадобилось ей в срочном порядке, когда однажды приехал на принятие исповеди тогда ещё никому не известный Магистр-Змей, только-только получивший мелкий сан и мелкую власть в маленьком монастыре. Но Ванда не оставила ему ни одного шанса и провернула дело таким образом, что он взял её, уже опытную двадцатилетнюю монашку, прямо в исповедальне.

– Это было что-то! – порой вспоминал он с удовольствием.

Она же вспоминала то, как умело подсыпала в курительницу возбуждающей травки, наложила сплетение Вожделения и устроила так, что исповедь её была в очереди самой поздней. Ванда устроила такой великолепный женский театр с охами, ахами и стонами, что легко убедила его в том, именно с ней он настоящий мужчина, а без неё – совсем никак. Справедливости сказать, у Магистра всегда было не очень здорово с женщинами, и его мужская сила себя проявляла слишком редко и вяло. Поэтому этот взрыв страсти под названием «Ванда» не мог пройти просто так. Он взял её из женского монастыря в столицу Рая, пристроил в своём главной Красной церкви как секретаршу-послушницу. А когда дорвался до власти после смерти главного Настоятеля, она стала уже его «официальной» любовницей.

Да, это стоило ей многих унижений.

Да, она прошла через всевозможные извращения, только бы удержать капризного Магистра. Да!

Но теперь, получив посвящение, она вместе с Амулетом могла выходить в мир без разрешения чопорных настоятельниц и снова обрела весь мир.

И это мир должен будет ей заплатить за всё сполна!

И заплатит!

Утром, когда Ан-ньи поставила на огонь похлёбку и вымела новую порцию мусора, у порога раздался шум шагов и вошёл Горбатый Волк-старейшина. За его спиной маячили двое неразлучных хмурых телохранителей-Близнецов-Быков.

Близнецы заняли позицию у входа, грубо вытолкав столяра и каменщика:

– Займитесь ремонтом ограды, – тихим, но явно приказным голосом «посоветовал» рабочим Горбатый.

И те, прихватив свой инструмент, быстренько убрались от греха подальше.

Сев за стол напротив Ан-ньи, Горбатый продемонстрировал в улыбке шатающийся редкий частокол жёлтых осколков и ласково завёл «задушевный» разговор:

– Деточка! Я гораздо старше тебя. Поэтому опытнее, умнее и сразу предупреждаю – не стоит мне нагло лгать. Я не собираюсь выспрашивать, откуда вы оба и зачем вам понадобилась эта развалина с маяком: ты всё равно солжёшь. Верно?

– Ну что вы, что вы, уважаемый! – лучезарно улыбнулась белозубой улыбкой Ан-ньи и подумала:

«Не твоё дело, кривозубый!»

Старейшина покачал укоризненно головой:

«Нашла, кого разыгрывать, Киска. Доберусь я и до тебя. И скоро! Вот только денежки вытяну».

– Мне всё равно: я ведь о тебе забочусь, деточка! Ведь это мои трущобы! Это моя банда Волков вас прикрывает! А что касается моих зубов, то думаешь нищему волчонку из нищей семьи чистильщиков сточных канав было так легко вылезти на самый верх? Пришлось немало поработать этими самыми зубами. Да и другие поработали над ними: кулаками, сапогами и рукоятками ножей. Один умудрился выбить зуб даже, когда я почти отрезал ему голову… Кстати, о голове – «несчастными случаям» на Дне никого не удивишь. Ну упал вчера человек, ну нечаянно отрезал сам себе голову при падении, с кем не бывает? Но! Заруби себе на носу – ты должна ставить меня об этом в известность! И никакого стукачества поганым Стражам или стервятникам-Инквизиции!

– Да-да, – кротко ответила Ан-ньи, невинно хлопая ресницами. – Конечно, уважаемый!

– И дальше. Ты сама понимаешь, что за «крышу» ты должна нам, Ночным Убийцам, деньги. И не жалкую медь, а полновесное серебро и золото!

– Как? Я думала, что Ночные Убийцы, это благородные герои, а не подлые рэкетиры…

– Убийцы? Конечно! И достаточно подлые, – отрезал Горбатый. – Мы самые беспощадные и ночные, заруби себе на носу, Киска!

– А где ваши, уважаемый, татуировки?

– Какие ещё татуировки? А, татуировки? Но это больше для рядовых членов. Не думаешь же ты, что я начну себе разукрашивать морду этой гадостью.

– Да. – простодушно вздохнула Ан-ньи, жеманно поводя округлым плечиком. – Теперь я вижу, что вы действительно самый заурядный бандит! И никакой не герой…

Горбатый вздохнул терпеливо и немного расстроено – ну вылитый добрый дядюшка зашёл к племяннице на чай посплетничать:

– Ты так ничего и не поняла, деточка…

Ан-ньи заскребла пальчиком столешницу и сказала, растягивая по провинциальному слова:

– Видите ли, уважаемый Ночной Убийца, у нас нет денег. Денег нет! Совсем нет. Вообще хоть шаром покати. Вообще пусто… Но мы готовы под проценты у вас взять на развитие сто серебряных монет. С обязательством через месяц вернуть всё с хорошими процентами. Мы будем очень стараться. Мы будем работать весь день, а если понадобится, то и всю ночь!

– Это немалые деньги, целая куча серебра, – застучал когтями по столу кривозубый Волк с сомнением оглядывая помещение.

– Но мы думаем уложиться и даже расшириться за эти деньги. Деньги потекут ручьём – подумайте только об этом, господин старейшина – целый серебряный ручей!

И она прикрыла глазки, закусила зубками нижнюю губку и в истоме испустила выдох:

– Ах! Целый серебряный ручей. Звонкий ручей монет! – складывая под столом пальцы, колдуя сплетение Наживы.

Гнилозубого магия тут же пробила. И его полностью захватила эта идея: текущие ручьём ему в ладони деньги. Красота неописуемая! Он тут же согласился:

– Хорошо. А в залог будут ваши клячи.

– Конечно. Но пока они нам нужны каждый день. По первому вашему зову мы вам их предоставим, разумеется.

Горбатый достал увесистый кошель и отсчитал сто серебряников золотом, всего-то около десяти монет. Получилась не такая уж и большая горка. Ан-ньи бережно сгребла их в свой чистенький платок, по-домашнему завязав в узелок, и спрятала в карман.

«Деревенщина, – с чувством превосходства подумал, вставая, бандит. – Могла бы и кошелёк по-городскому уже купить. А то какие-то платочки на узелочки… а коней-то я подороже продам, чем сто монет, так что не продешевлю».

– До встречи, уважаемый старейшина! – нараспев произнесла она, поправляя непослушную прядку волос и бросая на него искоса кокетливый взгляд из-под руки.

– До встречи! – бросил гнилозубый, вполне довольный эффективностью своего визита.

Цепко окинув помещение взглядом, он кивнул и в сопровождении Близнецов степенно удалился вниз, на Дно.

Ан-ньи нарочито не смотря ему вслед, сказала К-Кэну, который только вернулся с утренней тренировки с мечами:

– Какие-то все они, все эти старейшины не доделанные. А если присмотреться, то не такие уж кровопийцы и подонки. Сегодня Горбатый был вполне вменяем и мог бы сойти за несколько чокнутого старого дядюшку. Но уж никак не конченый интриган и чёрный злодей.

Когда бандиты спустились ко Дну, Горбатый, не оборачиваясь, пробормотал правому Близнецу:

– Что-то мне не очень нравится взгляд этого парня. Такой взгляд бывает часто у людей, которые достаточно богаты, чтобы не беспокоиться о деньгах. Надо бы заняться им вплотную…

– Угу. Мы его живо пустим на корм рыбам. Если не отдаст деньги.

Гнилдозубый покачал головой:

– Можно и так. Но сначала – правда. Потом деньги, а уже после этого – к рыбкам. Именно в таком порядке. Усёк?

– Угу, – пробасил Бык, морща от непосильного мыслительного усилия лоб, поскольку запомнить для его бычьего ума это было действительно трудновато. – Правда. Деньги. Рыбки… Правда. Деньги. Рыбки…

Когда Гнилозуб ушёл, то осмелев, ввалилась стайка детей. Кроме тройки умытых, было ещё двое худых, как бездомные кошки, детишек непонятного пола и возраста. Но у всех пятерых был один и тот же горящий голодный едва сдерживаемый взгляд.

Ан-ньи вздохнула. И направилась к котлу:

– Натаскайте воды, дров, будем умывать новичков и потом готовить еду.

И работа закипела. Каменщики ремонтировали стены и изгородь. Столяра стучали топорами и молотками, работая с деревом. Несколько человек принесли чёрной земли и вывалили её под окном, где Ан-ньи собиралась разбить цветочную клумбу. А пока она ограничилась перенесенными сюда другими живыми цветами, купленными на рынке, которые тоже образовали скромный цветник.

Дом преобразился буквально за один день. Ан-ньи не готовила специально для посетителей, просто в двух котлах была наварена добротная густая похлёбка с овощами, луком и специями. Вдобавок – жареная рыба, которой на рынке продавалось достаточно – ведь рядом плескалось море.

Сваренная еда оказалась густой, атмосфера подозрительности растворилась в простой крестьянкой похлёбке без остатка, так как еды хватило всем.

К вечеру носильщики местного старьевщика принесли потёртые, но ещё на что-то годные столы, табуреты и целый воз всякой бытовой всячины. Изгородь поправили, навесили кривоватые, но сбитые из брёвен ворота, калитку, ставни, двери…

Когда работники и дети отправились по своим хижинам, К-Кэн и Ан-ньи за ужином стали делиться скудной информацией. К-Кэн вспоминал, ковыряя вареную рыбу:

– Кое-что есть. С начал с изучения разных храмов, церквей и сект. Здесь у каждого клана по храму, десятка два, плюс пять основных всеимперских религий. Пощупаю там завтра более основательно, ведь подозрения уже имеются. К примеру, кое-кого можно сразу вычеркнуть в силу их миролюбия на уровне овец. А вот несколько культов имеют у ворот отряд крепких, вооружённых дубинками «братьев-монахов»… Кстати, ты развернула здесь слишком шумную деятельность. Мы что собирались? Окопаться-найти-уничтожить-исчезнуть. А что получается? Клумбы, ватаги болтливых беспризорников… Ведь так мы подставляемся всё больше, и слухи о нашей деятельности могут достичь ушей врагов? И достигнут, дай только время!

Крыса-Ванда, возвеличившись до влиятельной фигуры в Красной церкви, стала просто одержима манией преследования. Она максимально увеличила стражу и дозоры внутри и снаружи здания, ввела ночное патрулирование и постоянное дежурство у ворот нескольких матёрых монахов с дубинками под полами сутаны. А также срочно установила несколько дорогих, но эффективных ловушек…

Магистр принимал эти предосторожности с усмешками, так и не признав, что наконец смог спать вполне спокойно, доверившись дьявольскому охранному гению Крысы.

Но страх покушения продолжал пожирать разум Ванды, и она искала пути выжить под угрозой неведомой смерти, продолжая всё время усложнять систему защиты здания церкви…

Даже когда Крыса и Магистр уже опрокинули в себя пару кувшинов вина, легче не стало.

– Рассказывай, – наконец махнул рукой Магистр.

Крыса погладила адскую гончую, лежащую у стула.

– Я пустила по следу гончих и своих людей.

Она неторопливо глотнула вина, но вкус его показался горьким.

– А деньги?

– Здесь всё ещё хуже, – Крыса безнадежно пожала плечами.

– Кстати, Ванда, гончих и монахов в узловых точках с задания сними.

Она вскинулась в ответ:

– Ты рассказывал, что вы там, у восточной Заставы, как настоящие охотники, без улик смогли уничтожить два поселения. После этого монахи тебя с уважением называют Охотником. Но! Возможно, что уцелели люди, доложили кому-то: Стражам или Инквизиции, или своему клану, пограничникам, и теперь они откроют охоту уже на нас. Свою охоту на Охотников?

Магистр сыто усмехнулся:

– Ерунда, Крыска. Мы там всех поголовно вырезали. И если бы кто-то занялся расследованием, то наши люди в ведомствах сразу дали нам знать. Всё может быть. Если это, к примеру, разборки кланов или культов фанатиков, то от них всегда любой гадости можно ждать. Этих подонков и мерзавцев подкупить невозможно…

Он помолчал и неохотно добавил:

– Я всё-таки полагаю, что убийства наших людей не дело рук лиходеев с большой дороги. За короткий срок двое наших с Амулетами канули в никуда, и это как-то слишком много для случайности. Но за её пределами одна-единственная меткая стрела «случайно» пробьёт тебе голову, и снова никаких концов мы не отыщем…

– А почему это именно мне? – невпопад спросила Кобра, почувствовав холодок.

– Потому что у меня есть и такой Дар – я чувствую за мгновение, когда на меня направлен удар. Уже однажды…

Кобра молниеносно бросила ему в голову с расстояния метра увесистую бутылку с вином. Никто не смог бы отреагировать, а вот Магистр просто отвернул голову, и бутылка пронеслась мимо, едва его не коснувшись. Кобра ахнула в восхищении.

– …Уже дважды Дар выручил меня. Я просто за мгновение до события вижу реальную опасность в красно-багровых тонах и без труда спасаюсь. И это не всё, следующий Дар это…

Он мгновенно сплёл заклинание, его пальцы прямо зароились, и стул под Коброй рассыпался в пыль от всплеска вспышки пламени.