Текст книги "Миро-Творцы"

И тут он вновь услышал гул.

В первую секунду Вадим подумал, что возвращается вертушка росичей, и удивился: чего забыли? Но, протянувшись к “ворону”, распознал “короля”, не к ночи помянутого. Наконец тот явился сам, безошибочно выйдя на цель. За прошедшие сутки Вадим попортил Рою немало крови – пора и ответ держать.

По-крабьи “жук” устремился с дороги, под защиту крон. Гори все огнем!..

И вправду, почти сразу с неба ударила молния, запалив первое дерево. Но “жука” под ним не оказалось. Почуяв угрозу, Вадим круто поменял направление – к счастью, мощности машины хватало на такие маневры.

Еще раз пять Вадим уворачивался от молний, пока не убедился, что по-доброму Шмели не отвяжутся, и не пальнул в ответ. Конечно, Вадим проиграл бы “королю” в состязании на “вытяг”, однако целиться умел не хуже и подбил вертушку первым же зарядом, благо та уступала верткостью “жуку”. Но на землю она скорее спланировала – смешно было надеяться, что такое падение повредит вампиру. Хотя пилота оглушило крепко – хорошо, не убило. И пару деревьев “ворон” изломал вдрызг, а еще с нескольких нарубил винтами веток.

Второй молнией Вадим покорежил ему пушку, третьей заварил дверцу – больше из любопытства, чтобы проверить силу “короля”. В следующий миг темный колпак “ворона” будто взорвался, и в брызгах пластика наружу вырвалась шипастая фигура. Двигалась она столь стремительно, что почти растворялась в воздухе. И, конечно, “король” не собирался убегать, а желал завершить поединок, начавшийся прошлой ночью. Ну, сейчас он покажет, где зимует кузькина мать!..

Секунду повозившись, Вадим вынул плазмомет из креплений и примерил к рукам: ну да, годится. А вот теперь повоюем!

Это походило на размен фигурами. Правда, пока бо льшим жертвовали Шершни. Мы вам старый Дворец да хромой ходульник без стрелялки, а уж вы положьте-выньте и Гнездо, и всех “воронов” с “жуками”, и вожаков полный состав, и пешек поболе, то бишь живой… гм… силы.

С оружием на коленях Вадим расселся в крутящемся кресле, легкими толчками ног отслеживая перемещения “короля”. Может, тот и сумеет продраться сквозь колпак, но при этом неминуемо напорется на смертоносный заряд, пущенный в упор. А приказать Вадиму было не в вампирской власти – он же не Михалыч! Да и тот нашел способ обойти заклятие “короля”… Ну, побегай, побегай. У меня терпения хватит.

– Поговорим? – предложил вампир, возникнув против Вадима.

– Ага, самое время! – со смешком откликнулся тот, направляя на него плазмомет. – Это что, по сценарию положено?

Внешне “король” мало отличался от прочих Шершней, и лишь немногие могли оценить его мощь. Большинство просто подчинялось, не рассуждая. Однако сейчас вампир выглядел странно, будто не в фокусе, – в любой миг готовый исчезнуть, раствориться в воздухе, “как струйка дыма”. А каково следить за ним при форсаже?

– Положим, ты выиграл, – признал главарь. – Партию, но не матч.

– Вначале ты и такого не допускал. Теперь будешь доказывать, что это случайность?

– А ты, конечно, так не считаешь?

– А мне лишь и остается, что играть дальше. Вдруг повезет еще разок-другой-третий?.. Тогда, как Суворов, сошлюсь на умение.

– А если не повезет?

– Хуже-то не будет, верно? Я ведь знаю все, чем вы можете прельстить!

– И?

– Как-то не греет.

– Это лишь твое мнение, – возразил Шершень. – Ну и еще немногих. Вас меньшинство!

– Как будто вы способны оставить в покое таких, как я! – хмыкнул Вадим. – Вы принуждаете нас защищаться!

Главарь опустился на поваленный ствол, демонстрируя доверие, и даже стянул с головы ребристый шлем. Лица Шершневых вожаков оказались грубыми слепками с этого. Пожалуй, вампир был красив: тонкий нос с горбинкой, изящные скулы, пронзительные длинные глаза. Если б не они, Шершень вполне сошел бы за актера, обреченного играть благородных принцев. И голос для этого подходил – звучный, насыщенный, истинно монарший. А как у “короля” насчет клыков?

– Значит, нет смысла покупать тебя сладостью власти? – спросил он.

– Лучше расскажи, чем приходится за нее платить, – откликнулся Вадим. – Вот лично ты кому лижешь зад?

Бестактностью вампир пренебрег.

– И запугать тебя нечем, – продолжал он задумчиво, – раз более всего тебя страшит зависимость. Что же остается?

– Ну наконец – и ты понял, – хмыкнул Вадим. – Да ничего!

– А хочешь, тебя выпустят за Бугор?

– Со всеми желающими? Вы ж зачахнете в несколько дней. Из кого кровь-то сосать – из ходячих мертвецов, что останутся? Вам нужна кровь живых! А один я не уйду.

– Ну да, у тебя же совесть! – заметил Шершень словно бы даже с сочувствием. – Очень неудобоваримая штука, насколько я помню.

– И честь, – добавил Вадим. – И долг. И друзья, которых я люблю. И женщины, которые любят меня. А что есть у тебя, кроме Силы? Про власть не поминаю – ты ее растерял. Хоть кто-то уцелел в твоей Пирамиде?

– Ну, собрать новую – не проблема!

– Вряд ли успеешь. Ты – отработанный материал. Персонаж, который уже отыграл свое.

– Ты уверен?

– Будто сам не понимаешь, в каком дерьме оказался! Ты же провалил что только можно, остался без всего…

– Благодаря тебе, – вкрадчиво вставил Шершень.

– Неважно, – отмахнулся Вадим. – Свалить вину не удастся – даже не пробуй! Вот что б ты сам сделал на месте хозяев? Уж ты знаешь, как поступают с проигравшими!..

– Уж я знаю, – согласился тот. – “Пусть неудачник плачет!” Или платит?

– Он обречен, – подтвердил Вадим. – Закон мафии: ты не убил – тебя убили! Еще один прокол, и тебе каюк. Ты и так засветился – ведь не время еще?

– Это потому, что на моем пути всегда встаешь ты.

– Судьба! – посетовал Вадим.

– А может, мной решили пожертвовать, – предположил Шершень. – Как думаешь, умник? Может, я лишь вызывал огонь!..

– Так радуйся! – съязвил Вадим. – Твоя гибель послужит господину.

– Во всяком случае, дело оказалось провальным. И теперь пришло время платить – мне первому. Или дадут еще шанс, как по-твоему?

– Ну, если принесешь мою голову на блюдце… Хотя, боюсь, и тут не выйдет. А третьей нашей встречи тебе не пережить – такое у меня предчувствие.

– Хочешь меня убить? – спросил вампир. – В чем же дело? Давай!

– Не хочу – придется. Больше-то некому?

– Твой лесовик лихо меня объегорил! Оказывается, и в Пирамиде возможен люфт. Не думал над этим?

– Думал, а как же! Только Михалыч-то в нее еще не вошел, удержался на самом краю. А если уж вступил – все, обратного хода нет!..

– Страх и голод, – сказал вампир. – Вот, что нами движет! А еще власть.

– Когда поймешь, что бояться поздно, – спросил Вадим, – как себя поведешь? Когда с тобой захотят расправиться свои же.

– Хочешь меня напугать? – спросил вампир. – Не старайся. Большой Ужас не переплюнуть ерундой.

– Занятное у вас разделение – по силе. И каждый уровень выше предыдущего втрое. Вы троечники, да? А кто еще настолько любит власть!

– В твоих построениях ошибка, – заметил Шершень. – Ведь это мы наделяем “птенцов” Силой. И коэффициент выбираем сами. Втрое, впятеро – как захотим.

– Наверно, вы можете сделать из серка Мстителя, – возразил Вадим. – Но серком тот должен стать сам. Исходный уровень тоже важен. Вот ты среди вампиров слабак – так, едва дотягиваешь. Подумаешь, дверь вышибить да юнца подколоть!.. А из Мстителей прорастут чудовища. Я не прав?

– Тебе-то и меня много. Выйди, проверь!

Усмехнувшись, Вадим продолжал:

– И оборотни под тобой плохонькие… были. Лишь и умели, что переключаться на форсаж. А обретать новое качество – шиш. Куда им до Мстителей!.. Интересно, этих-то какой вампир плодит? И вампир ли?

– Ты быстро растешь, – заметил Шершень со странной улыбкой. – С одной стороны, это пугает. Но когда бояться станет поздно…

– Тебя как зовут, “король”? Перед поединком положено называться.

– Зови меня Бонд, – после паузы откликнулся тот.

– Джеймс Бонд? – ухватился Вадим. – Четырехбуквенный, значит. Случаем, Бондарю не родич? Хотя тот рангом выше – по крайней мере на букву. А над ним еще две ступени, да? Или три?

– Есть вещи, – медленно сказал вампир, – от которых лучше держаться подальше. Для собственного блага.

– А то что – убьешь меня? Ты уже пробовал.

– Ты не понимаешь, на что посягнул. Если за тебя примутся Высшие, любой кошмар покажется ерундой!

Кажется, “король” искренне старался Вадима предостеречь: не потому, что испугался за него, – скорее за себя. Вот так нечаянно сболтнешь лишнее… Или с умыслом?

– Ты вообще-то из здешних? – спросил Вадим. – Или пришлый, как зверье? Или на этом уровне вас вперемежку? Конечно, пришлые рангом выше!.. Не обидно, а? Не говоря о том, что чужаки примутся устанавливать тут свои порядки, и от вас в итоге не останется ничего!

Он уже зацепил чужое сознание и регистрировал реакцию вампира получше любого детектора лжи. Тому даже не надо было отвечать – достаточно и того, что Шершень слышал вопросы.

– Какой у тебя стаж? – продолжал наступать Вадим. – Три года, пять… двенадцать? Кто над тобой: Бондарь, Феропонт…

– Я сейчас уйду, – предупредил “король”. – Если не замолкнешь.

– Ну да, – не поверил Вадим. – Уйдешь, как же!.. А где твоя прощальная речь?

– Ты еще не понял, почему мы столкнулись? Думаешь, случайность?

– Да нет, просто оба оказались на острие.

– Нас связывает больше, чем думаешь. Не один ты ходил в ангелах, да только многие – пали. Когда-то и меня считали “чистым, гордым, вольным”… Не оправдал.

– “И знали рай в объятиях” твоих? – взъярился Вадим. – Ты на кого намекаешь, урод? Откуда ты взялся, где твой дом?

– “Дома у нас печальны”, – с той же усмешкой сказал Шершень, будто откликнулся на пароль. – У обоих. Не хочется возвращаться, верно? “И ужасом той мертвой пустоты…”

Но Вадим уже восстановил хладнокровие.

– Даже если не врешь сейчас, сравнение хромает, – заметил он. – Бедняга Вальсингам потерял свою любовь, а ты – предал!

– Я завис над бездной, – возразил “король”. – Никто не любит Шершней – даже те, кто их насылает.

– Любви тебе недодали? Еще один обделенный!.. Видно, очень боялся продешевить, все норовил отдаться подороже – вот и остался на бобах. Говорят, испытания закаляют сильных. Но ты оказался слаб.

– Брат мой, ради бога, – мертвым голосом сказал вампир, – оставь меня…

– “Ступай за мной!” – велел Вадим, особенно не надеясь.

И тут “король” снова бросился, выхватывая мечи, – точно подхваченный смерчем. Вадим предвосхитил его атаку, наискось рубанув перед собой серпастой “жучьей” лапой, будто компьютерное чудище. Он и впрямь ощутил себя “жуком”, на секунды слившись с машиной, и такой симбиоз оказался убийственным. Вампир, правда, успел отскочить, но еще чуть, и удар развалил бы его надвое.

В следующий миг “король” метнулся прочь и исчез за деревьями. Мгновения спустя он уже вырвался за пределы мысле -облака , и сколько Вадим ни тянулся за беглецом, достать не смог.

А если Бонд не врал? – подумал он. Тогда мы с ним и впрямь братья по несчастью – вот смеху-то! Ах, Эва, Эва…

Отложив плазмомет, Вадим вновь взялся за управление. Конечно, он не мог тягаться прытью с “королем” – но этого и не требовалось. Быстротой мысли Вадим не уступал вампиру, а следить за ним мог через облако . И каждое движение его пальца во много раз ускорялось и тысячекратно усиливалось лапами “жука”, делая его опасней любого существа – во всяком случае, из известных. Получается, ходульник – идеальное средство для охоты на вампиров, если располагаешь облаком ! Как же Вадим сразу-то не допер?

Без труда взяв след – прямой, как полет стрелы, – он потрусил за “королем”, мало-помалу набирая скорость. Странно, но уводил тот не к Городу, а наоборот, все глубже в лес. Уж не решил ли вампир сбежать за Бугор?

Но не прошло и часа, как след “короля” оборвался, упершись в высоченую бетонную стену, плавно изгибавшуюся по окружности. Перебраться через такую “жук” бы не смог, а вот вампир ее просто перепрыгнул. И укрывалась за ней одна из сель-коммун, о которых Вадим до сих пор только слышал.

Неудивительно, что охраняемые блюстами обозы отошли в прошлое. Сюда не добрались бы и бронированные колесники крутарей. По сути дороги не осталось. Только заболоченная прореха в кольце одичалого леса указывала на место, где она когда-то пролегала. Да еще ворота в могучем периметре, ограждающем поместье.

Протянув к их верху пластиковую лапу “жука”, Вадим нехотя выбрался на воздух, одной рукой придерживая под мышкой спасительный плазмомет. По созданной дорожке взбежал на ограду, где простоял долго, созерцая открывшийся пейзаж. Кроме нарядной трехэтажной усадьбы внутри периметра обнаружились странного вида бараки, похожие на гроздья осиных гнезд, и ряды длинных грядок, засаженных растениями с мясистыми стеблями и листьями, больше похожими на оладьи. Или то были плоды?

Вообще все это смахивало на плантацию, как Вадим ее представлял. Значит, тут были и рабы, и надсмотры… даже плантатор!

То-то, что были. На сей раз у “короля” оказалось достаточно форы, чтоб обрубить все концы. Плантатора, как самый ценный кадр, он увел с собой (может, и еще кого), а нескольких надсмотров, на свою беду знавших лишнее, попросту изрубил в капусту, загнав в подвал. Наверняка и в здешних архивах не стоило копаться: выбрано вчистую. Из всех свидетелей уцелели только рабы – спасибо и на этом. Хотя вряд ли они знали много. Во всяком случае их ценность перевешивала знания, иначе бы Шершень не постеснялся.

Как видно, ульи рабов хорошо прогревались за день, собирая тепло в срединной трубе, а с вечера закупоривались, остывая до самого рассвета. Ночлежники загружались в ячейки ногами вперед, а вблизи голов создавалась вентиляция, не выстужавшая норы. Куда более подходящее жилье для нынешнего климата, чем привычные бетонные клетки! Может, подобные же людятники планировались и для трудяг со спецами? Зачем им больше-то? Роскошь развращает.

Рабы уже спали, расфасованные по ячейкам, и только с десяток оборванных, припорошенных снегом фигур, в большинстве женских, неприкаянно слонялись меж бараками, чвакая ногами по мерзлой грязи. Наверно, то была дворня, изгнанная из усадьбы и оглушенная нежданно свалившейся волей. А раз «король» не порубил ее заодно с надсмотрами, спрашивать было без толку. Только и знали: поднеси, убери, задери подол, наклонись!.. Кроме понятной тоски по теплому углу Вадим ощутил в каждой из них унылый голод – из-за ночного переполоха бедняг не успели покормить. Вдобавок по многочисленным лужам уже шныряли пиявки – не столь опасные, как их подбугорные сородичи, однако очень неприятные для голоножек.

Потерянно озираясь, дворовые сбредались к усадебному крыльцу, с ожиданием поглядывали на высокого гостя, одетого и вооруженного, словно инопланетянин. Конечно, это не по-людски, но Вадим не мог побороть брезгливость. Они ведь даже не были под заклятьем – просто растеряли достоинство.

Сторонясь их заискивающих взглядов, Вадим спрыгнул на пластиковую тропинку, проложенную над грунтом, прошел к усадьбе, выверенным пинком распахнул створки парадной двери. Затем махнул повелительно рукой: мол, все за мной! – и вступил в просторный холл, из которого выстланная ковром лестница уводила в верхние этажи. Наставив перед собой плазмомет, Вадим стал подниматься, прощупывая мысле -облаком помещения.

В доме было пусто, если не считать трупов в подвале. Для надежности обойдя все комнаты, Вадим собрал в подвернувшееся лукошко немногие остатки съестного и снес оголодавшей прислуге. Делить не стал – еще не хватало!

Из всех этих затурканных особ Вадиму приглянулась тощенькая смуглянка с голыми плечами, явная иноземка, – на ней он и задержал взгляд, прежде чем снова отправиться наверх. И совершенно напрасно, как выяснилось чуть позже.

Был тут еще один незаурядный экземпляр, но совсем на иного ценителя. Ее лицо было простым и бездумным, как сама пустота, а груди столь обширны, что едва умещались на крепком торсе, и так свисали под собственной тяжестью, что со стороны казались верхом вздымающегося живота. (Попробуйте навесить на себя пару арбузов! Никакой лиф не вернет их на место – нужен домкрат.) Похоже, этим бюстом красотка и заслонила хилую иностранку от посягательств здешнего племенного бычка, плантатора-комуннара. К счастью, у него оказались другие вкусы, нежели у Вадима.

А вампир все же наследил. То ли опять недооценил преследователя, то ли не очень старался. Внутри камина (кстати, действующего) Вадим обнаружил лифт, ведущий глубоко вниз, под разветвленный подвал, в длинную комнату, похожую на небольшой склад из-за развешанных по стенам полок. В дальнем конце мерцала крышка, прикрывая вход в зеркальную трубу, живо напомнившую Вадиму лабиринт из его потусторонних видений. Туда, вероятно, и ретировался здешний помещик, увлекаемый “королем”. По этой же трубе поставляли в коммуну насущное, включая рабов, и по ней уходил в Крепость урожай, контейнер за контейнером. Конечно, пневмопочта – давнее изобретение, но здесь оно обрело вторую жизнь.

Заперев люк на все засовы, Вадим вернулся в залу, убранную с той же патриархальной роскошью, какую он оценил еще на входе. Места здесь вполне хватало для этих раскидистых кресел и диванов, кушеток и пуфов с пышными сиденьями, огромных столов на гнутых ножках и пушистых ковров, уложенных поверх паркетного пола. Но более остального Вадиму приглянулся камин – вот чего всерьез недоставало в современных квартирах!

Расслышав робкое царапание в дверь, Вадим скользнул к ней и распахнул. Перед входом стояла, зябко обхватив себя руками, давешняя смуглянка в декольтированных лохмотьях и сосредоточенно терлась подбородком о собственное плечо, почти готовая зарыдать. Походила она то ли на индианку, то ли на бирманку, то ли и вовсе на индонезийку. Хотя покрой платья больше подобал латиноамериканке. Или цыганке, какими их представляли в кино.

– Что? – негромко спросил Вадим.

– May I come in? – прошептала девушка через силу.

– What for?

После паузы она решилась:

– I may sleep with you.

– But I can`t!

Она впрямь была иностранкой, завезенной сюда еще малышкой. Кажется, даже мелькала недавно по тивишнику – с песнями и плясками из индийских фильмов, столь почитаемых в народе. И как обхаживали ее эти годы, если даже не обучили туземной речи!.. Теперь сия экзотика показалась на Студии чрезмерной, и чудачку вышвырнули на обочину, как многих прочих.

Вадим еще раз оглядел гостью – от сбитых маленьких ступней, по щиколотки вывожженных в слякоти, до спутанной черной гривы. Девушка и поныне так старалась расправить гибкую спину, что даже слегка оттопыривала задок. Впрочем, смотрелось это симпатично.

Он покачал головой, удивляясь ее смущению.

– What`s the matter, honey? – спросил. – Is that first time?

– Yes, – призналась она тихо. – Becourse you – kind man.

– В хорошие руки, да? – фыркнул Вадим и выругался чуть слышно. Делегировали ее сюда, что ли? От здешней челяди новому господину – самый свежачок! Только сейчас доставили в посылочной капсуле, еще ополоснуть не успели… Или сама додумалась?

– Ну, заходи, – сказал он и перевел: – Come in!

Все-таки пришлось взять ее за руку и – покорную, с понурой головой – отвести в ближнюю ванную, которая и впрямь по ней скучала.

– Разберешься? – спросил Вадим.

Машинально она кивнула. Помятуя о стыдливости бангладешских крестьянок (при наводнениях умиравших от голода в кустах, лишь бы не показаться на людях голышом) и целомудрии бирманских студенток (во время путчей десятками выбрасывавшихся из окон, лишь бы не достаться солдатне), Вадим оставил гостью одну, чтобы заняться своими делами. Но когда вернулся, она сидела на пятках в пустой ванне, дрожащая и съежившаяся, бессмысленно прижимая к груди скомканное платье – собственно, единственную свою одежду.

Тихонько чертыхнувшись, Вадим поставил перед ней таз, сунул в руки мыло. Механически девушка принялась за стирку, благо процесс, видимо, оказался знаком; а он включил на полную душ и стал ее мыть, стараясь только не заходить за некую, весьма условную грань. Бедняжка не возражала. Стыдливости в ней обнаружилось немного – по крайней мере, сейчас. Как насчет целомудрия?

Когда сошли первые грязевые потоки, Вадим уложил гостью на дно ванны, быстро наполняющейся горячей водой, и двинулся по второму кругу, теперь промывая набело.

Конечно, справедливости ради следовало таким же образом обслужить публику, зябнущую в вестибюле, – а затем и всех плантационных рабов. То есть соблюсти принцип: всем или никому! Проблема в том, что из всей прислуги Вадиму приглянулась лишь эта малышка.

– Ну-с, – сказал он затем, – go to bed. Sleep так sleep. Настал час расплаты!

Ему в самом деле требовалось вздремнуть – хотя бы с часок. За сегодня уже столько случилось! Суточная норма выполнена, даже с превышением.

Так же покорно “бирманка” подставилась под полотенце, коим ее энергично растерли, и пошлепала в спальню, кончиками пальцев неся перед собой почти сухое платье (которое Вадим столь же энергично отжал, едва не разорвав надвое). Аккуратно повесила его на спинку кресла и юркнула под одеяло, будто вспомнив наконец о стыдливости. А может, ей стало зябко: все ж здесь не Бирма!

Натянув одеяло до подбородка, смуглянка с ожиданием и опаской уставилась на Вадима, почти достающего макушкой потолок. И сам он показался себе громадным бледным валуном, чуть ли не айсбергом, грозящим обрушиться на темнокожую кроху. Ну да, щас!..

– What`s your name? – спросил Вадим.

– Uma, – шепнула кроха.

– Спи, Ума, – велел он. – By-by, сладкая, “глазки закрой”. Конечно, я гурман, но не людоед. Let`s sleep on it.

Когда он вернулся после душа, девчушка и впрямь заснула, свернувшись калачиком. А только Вадим лег рядом, как она безотчетно прижалась к его жаркому боку, уложив голову ему на грудь. Большего Вадиму не требовалось. Живая душа рядом – что еще? Как Ума нуждалась в его тепле, так и Вадиму надо было делиться.

А снились ему давние подружки и странные с ними отношения, затеваемые на новом витке, после долгой разлуки. Господи, к чему мне забытые проблемы! – негодовал Вадим даже во сне. Мало нынешних?

Но не просыпался.