Текст книги "Аборигены Прерии"

– Не стану спорить. А я и не знал, верить или не верить, уж очень картинка твоей гибели достоверно выглядела, даже анализ ДНК с обломков шлема был положительный. Больше, правда, ничего не нашли, кроме остатков купола. Один из спасателей сорвался, так его на страховке вытаскивали, но вроде не сильно ушибся. Тогда и поиски прекратили.

Вот оно что. Степка все еще не верил в то, что она жива. Вернее, верил, конечно, логической частью сознания, а нелогической – не смел надеяться. Такой вот разрыв у него внутри образовался. Лечить! Немедленно!

Выдала юноше робу – в тюках брошенной в складах ветоши нашлись чинибельные одежки – и за работу. Трубы-то менять было нужно однозначно. Но для этого весь хлам, не развалившийся только благодаря множеству покрывавших его слоев краски, необходимо извлечь из каналов, выбить из стен, в которые он вмурован, и вообще – работа не ждет.

Она резала трубы лазером, он молотком выкрашивал штукатурку и шпаклевку, потом они, взявшись вдвоем, вытаскивали все это из узких мест и выносили из дома, выгребали, подметали, проталкивали шланги, и конца-краю не было делам. Сегодня она впервые кормила его тем, что приготовила сама – отварной картошкой с солью и растительным маслом. А ужинать он не остался. И она не стала спрашивать почему.

Это тоже ради нее, вернее, для сохранения тайны. Пропадал сыночек где-то весь день, вернулся голодный – значит, все в порядке. Коптер сидел на пустынном островке, одежда лежала где-то или висела, стало быть, на пляже нежился. А если вернулся без аппетита, тут и мысли могут всякие возникнуть, и вопросы разные.

На прощание подставила щечку, но он взял ее за уши и поцеловал в губы. Получился звонкий чмок, потому что ее нижняя губа стукнулась об его зубы. Прогресс, однако. И намек на то, что им, недоумкам, прежде, чем переходить к постельным утехам, следует научиться как следует целоваться. Интересно, а по этому предмету можно найти инструктивные материалы? Черт! Она же без сети сейчас!

От будки подъемника проследила за тем, как он спустился к пляжу, оделся и снова двинулся вверх по склону. Проводила взглядом удалявшийся на запад коптер и наконец-то почувствовала себя в состоянии исправности. То есть все ее компоненты, именуемые в просторечии душой и телом, пришли в рабочее состояние без ограничений по условиям эксплуатации. Вот, и мысли повернули на привычный лад.

Так как же ей разжиться электроэнергией? Ее аккумулятор, сколь бы ни была велика запасенная в нем энергия, имел конечный объем, а она его от самого дома ни разу не подзаряжала. Рано или поздно заряд в нем исчерпается. Вот и сегодня резак подъел немного. Все, завтра с утра начнет как следует искать, чем освещались вояки.

Глава 9
Мирный атом и мирное сосуществование

Необходимо наладить нормальное энергообеспечение – вот такая простая мысль руководила Деллой, когда она в очередной раз изучала энергохозяйство, оставшееся ей в наследство. И следы вели в ту выработку в сплошной скале, на входе в которую знак радиационной опасности выполнял функцию запора значительно лучше, чем висевший на наскоро приваренных наружных петлях простенький замок.

Ключ к нему она подобрала – он, как и многие другие, лежал в мешочке, которым снабдила ее Яга. Однако после этого дверь и не подумала открыться, так что пришлось разыскать другой ключ, что было несложно, – он заметно отличался от остальных по внешнему виду. Вставила его в прикрытую плотной крышечкой замочную скважину, легко повернула и потянула ручку на себя. Пошло без скрипа, но сама дверь оказалась довольно массивной. Все правильно, у Ярна на входе в реакторную точно так же.

То, что там дальше, она неплохо себе представляла, но на табло дозиметра поглядывала – нормальные фоновые значения. Подсобки, кладовки, аппаратная и ход дальше в глубь скалы, закрытый другой дверью. В выдвижном ящике, какие бывают в письменных столах, но расположенном под пультом, разыскала документацию и перечитала регламенты, инструкции, по описаниям освежила в памяти устройство этого, в общем-то, несложного аппарата. Его эксплуатация требовала педантичности, так что просчитывать действия предшественников было легко, и совсем просто находить места, где они оставили нужные ей вещи. Она работала на установках такого типа.

Скажем, формуляра и вахтенных журналов здесь не было, но их копии лежали на своих местах, как и журналы регламентных работ и ремонтов. Изучила их от корки до корки, да ничего особенного там не было – котел вел себя штатно, и так же штатно прошел процедуру остановки. Обычный жидкостник с магнитопародинамическим генератором. Из подвижных частей в нем – задвижки и вентили, которыми осуществляются управляющие воздействия. В принципе – аппарат вечный. Такие она не только у Ярна встречала, у арбузоводов наверняка его братишка где-то неподалеку имелся, потому что проводов на столбах в тех местах нигде не было видно, а в доме все работало на электричестве. Рыбаки – те от общей сети питались, а о других местах, где бывала, точно помнила, что у дяди Федора имелся такой.

Этих котлов на Прерию завезли немало, но потом почему-то изменили решение и принялись строить атомную станцию. Но не угадали с сейсмической активностью, и она вышла из строя от одного неожиданно сильного толчка да еще и загадила окрестности, разбросав во все стороны фрагменты своей рабочей зоны. Поэтому из района первого космодрома, рядом с которым и обустраивались в тот период поселенцы, все разъехались без оглядки, кто куда, побросав и дома, и имущество. А потом многие перебрались к новому космодрому – так и образовался Ново-Плесецк, в котором надежно защищенная бухта и близость пути через Большой хребет удачно сочетались.

Завезенные котлы списали как оказавшиеся в зоне заражения, но они от этого не испортились. Их потихоньку растащили в те места, где надобность в электроэнергии подвигла людей к решительным действиям, да и запустили на топливе, что хранилось там же, – поставщик хорошо продумал и комплект поставки оборудования для людей, осваивавших новую планету, и конструкцию применил не самую эффективную, но простую и надежную. Прижились они, а уран здесь – не редкость. И не так-то трудно его обогатить до нужных, не таких уж высоких концентраций. Дядя Федор именно на этом специализировался. Сейсмические толчки таким примитивным агрегатам не страшны – действуй по инструкции и получай электричество.

Правда, вот этот котел привезли позднее, уже военные, но никаких конструктивных отличий от старых он не имел. Кстати, непонятно было, знают ли власти о том, сколько ядерно-энергетических установок используется на планете. Дело в том, что традиционно со времени аварии в Высоцке считалось, что ядерной энергетики здесь нет. Атома, что мирного, что не очень, местные в своем большинстве боялись как огня – таков был груз пережитого. Поэтому электростанции, освещавшие и город, и официально зарегистрированные поселки, работали на нефти – благо, ее много, и она легкодоступна на побережьях залива Тылка. Считай, прямо из скважин, чуть ли не самотеком, закачивай ее на нефтеналивные суда и вези куда хочешь.

Ну а военные далеко не на все свои действия испрашивали разрешения у местных властей.

Запускать эту машину ей обязательно придется, хотя и страшновато. При работе установки в нормальных режимах Делла не оплошает – это знакомо, не раз делала регламенты и проводила мелкие текущие ремонты. Говорить, что она этим управляла, было бы слишком смело – тут рулила настолько жесткая автоматика, что человеку ничего крутить не надо.

Собираясь с духом, повторила обход электрохозяйства и лишний раз убедилась в том, что все цепи к потребителям разорваны. Потом послала робота осматривать состояние техники и обмерять уровни радиации в «горячей» зоне, а сама проверила аппаратуру и механизмы, находившиеся в «чистых» помещениях. Здесь вам не там. Все было сделано на совесть из того, что положено, и несколько лет простоя ни на что не повлияли. Правда, резервный дизель пришлось обиходить по полной программе, но он без зауми устроен, из соображений обеспечения максимальной надежности, так что ничего особо сложного тут не было. Да и дело привычное, Ярн ей эту работу поручал дважды. Запчастей вместе с расходными материалами в кладовых было в достатке.

Запустила его, раскрутив вручную маховик, посмотрела, что заряд аккумулятора пошел штатно, подала напряжение на главный щит. Оживила системы климат-контроля и воздухоочистки. Запоздало спохватилась, выскочила наружу и убедилась в том, что птицы своими гнездами и пометом не залепили решетки воздуховодных коробов.

Все. Дальше тянуть некуда. Погнала горячую воду в активную зону. На табло стали изменяться цифры, отражающие концентрацию радионуклидов и физические параметры. А вот и нейтроны зарегистрированы. Есть цепная реакция. Хотя пока не самоподдерживающаяся. Пора добавлять «зеленку».

Сама не заметила, как вывела агрегат на режим – несколько часов терпеливой «доводки» концентрации урана до уровня, обеспечивающего устойчивый процесс энерговыделения, перевод питания на основной генератор, контроль зарядки аккумулятора, остановка дизеля… целый день как корова языком слизнула. Сдала вахту автоматике, заперла дверь и заторопилась восвояси. Вечерело, а ей надо было заглянуть еще в три щитовые, чтобы подать питание в свое жилище.

Когда добралась до дому, выключатель у входной двери обрадовал ее нежным потрескиванием и легкой струйкой дыма, но освещение в прихожей включилось. Нет – хлам, он и есть хлам, как ему контакты ни начищай.

Степка заявился и жданным, и гаданным. Только переодеваться на пляж не побежал, а подошел к краю кручи и собрал здесь роскошную палатку в месте, откуда открывался шикарный вид на океанский простор, на юго-юго-восток, на песчаную банку, над которой сейчас приливные волны, отраженные близким дном, проходили чудовищными валами. Даже пенные гребешки лохматились на их подвижных вершинах. А потом, миновав отмель, эти валы постепенно опадали, убегая в сторону Ново-Плесецка.

Негодник еще и шезлонг туда затащил, чтобы в комфорте любоваться офигительной красотой океана.

Делла вдруг поймала себя на том, что губки у нее капризно надулись. Вернулась из укрытия в дом и озадаченно посмотрела на стол, накрытый к завтраку на двоих. Кажется, облом.

За спиной у нее открылась дверь – Степка, весь запыхавшийся, вбежал с корзинкой, из которой торчало горлышко винной бутылки.

– Привет, Делка, пока спутников над головой нет, как раз добежать успел.

– Каких спутников? – Она была уже в его объятиях и корзинка навалилась ей на ягодицы.

– Низколетящих, которые систему позиционирования обеспечивают. С них можно куда хочешь заглянуть и посмотреть, что на земле творится…

Ох! Куда это он руками полез?

– Погоди, давай сначала омлет съедим, пока он не остыл. – Что-то страшно стало от такого напора. – А потом, ты прокладки привез? Ну, которые я просила, для кранов?

День оказался насыщенным. Центробежник на насосной станции Делла запустила еще вчера, так что вода в магистрали имелась, но пускать ее в дом было рискованно. Она поменяла элементы уплотнений во всех вентилях, что не заняло особо много времени, а потом в порядке испытаний заполнила просторную, как маленький бассейн, ванну, благо, бойлер работоспособность сохранил. Вот тут Степка ее в эту самую ванну и опрокинул и сам туда же полез.

Вот незадача! В другой день она бы, пожалуй, даже обрадовалась этому, но именно сегодня момент был неподходящий. Вот случаются же такие неудачные дни. Парень даже надулся, но в обед она его вкусно покормила и не стала заставлять после этого работать. Ей и самой что-то не хотелось сильно напрягаться. Посидели в обнимочку.

– Степ, что за спутники тебя так напугали? Те, что ли, которые погоду показывают? В смысле – облака?

– Они все показывают, на них знаешь какая оптика стоит? Даже отдельного человека на поверхности планеты можно разглядеть. – Степка наконец-то перестал дуться.

– Вот не подумала бы! И что, даже лицо удается распознать?

– Нет, прозрачность атмосферы не идеальна, к тому же она меняется все время, но даже при идеальных условиях рассмотреть лицо человека не удается. Зато сам факт его присутствия или куда он идет – это видно. Мы из диспетчерской частенько приглядываем за бортами через эти объективы. Когда возникают сомнения – связываемся с космической группировкой и даем команду осмотреть получше тот или иной район. При большом увеличении наблюдаемая окружность относительно невелика, поэтому приходится ожидать, пока какой-то спутник окажется над нужным местом. Ну а если не прямо сверху, а под углом, тогда из-за увеличения расстояния человека на земле распознать не получается, зато летающие объекты – без проблем. Или суда в море. Поэтому я и понаблюдал немного за тобой оттуда. Если бы не знал, что это ты, даже не понял бы – парень тут ходит или девушка. И в кадр ты попала раза три всего, буквально на несколько секунд. То есть, если не знать наверняка, можно понять, что какой-то человек тут появляется. А вот, скажем, если кто-то заподозрил, что я отправился к тебе, и потом нарочно меня отслеживал, тогда он видел коптер и палатку рядом с ним, ну, и как я в нее вошел с креслом. А потом спутник сместился, и я перебрался сюда. Даже если выйду из-под крыши, то для наблюдателя снова появится один человек. А тот или другой – непонятно.

– А дома тебя не спрашивали, куда ты на целый день пропадаешь, когда не на работе? – Делла взъерошила Степкину шевелюру.

Надо же, а она и не подумала о такой возможности наблюдать за людьми.

– Спрашивали, конечно. Папа всегда интересуется моими делами. Объяснил ему, что прилетаю на Полигон посмотреть на волны, которые тут ужасно красивые и могучие. Это помогает мне отвлечься от переживаний и набраться душевных сил перед очередной напряженной сменой в диспетчерской.

– Коварный! Э-э… понимаешь, какое дело, мне тут нужны кое-какие штуцера и краны, и пару фитингов хорошо бы привезти. Заглянешь в хозтовары по пути с работы? И вот еще, нужно термореле для холодильника. Тут оставили старый, но хладоагрегат у него я проверила, он на эффекте Пельтье, то есть вечный. Колониальная модель. А вот регулятор температуры из него кто-то изъял, и он теперь замораживает все в доску.

Заглядывали рыбаки, привозили продукты и разные предметы для жизни: постельное белье и моющие средства, а в комплект к ним – стиральную машинку и утюг. Посуду и специи, читалку с мешком кассет – перечислишь ли все, о чем не позабыла заботливая Рустамка? Для визитов они выбирали такие дни, когда приливная волна над песчаной банкой не мешала промыслу, а случалось это не чаще, чем четырежды в месяц.

А Степка – наоборот – появлялся, когда волны разгоняло такие, что при их виде захватывало дух. Любование разгулом стихии – это его легенда для родителей. И, кроме стыковки посещений с графиком приливов, надо было угадать такие дни, когда он работает из ночи и опять в ночь, так что перерывы в визитах бывали и по нескольку дней. Степка привозил всякие мелочи, которые постоянно требовались в налаживаемом хозяйстве.

Домик, в котором она обосновалась, был, как выяснилось, небольшой гостиницей с весьма прилично, в прошлом, обустроенными номерами. По крайней мере, удобства имелись повсюду, а комнат в номерах было от одной до трех. Мебели тут, ясное дело, почти не осталось, так что привести в порядок стены, полы и потолки – это просто было очевидно. Какой-то четкой цели перед собой Делла не видела и просто убивала время на совершенствование жилья и его окрестностей.

Из угла просторного холла от места, где угадывались следы когда-то находившейся тут стойки регистрации, уходила вниз лестница – начало подземного хода в убежище. Грубая шершавость бетонных стен, редкие плафоны освещения на потолке, которые она привела в порядок… Просторный подземный зал с частыми толстыми колоннами был в ее полном распоряжении. Хм! А не устроить ли здесь ростовую, как у Ярна? Начать можно с верстака и кузнечного горна, а там помаленьку обзавестись муфельной печкой, индукционной… перед глазами как живые встали установки, среди которых прошло ее отрочество. Или оно только у мальчишек бывает? А вот и нет – она тоже прошла такой период в своей жизни. Период интенсивного обучения, как стало ей ясно сейчас.

А Степка старательно привозил выключатели и клеммники, лампы и соединительные коробки, фитинги и гребенки. А потом они в четыре руки старательно все это монтировали, болтая обо всяких пустяках.

Ночь коснулась лица легкой прохладой. Мир застыл в сонном оцепенении. И вдруг незнакомый звук в клочья разметал тишину. Вой это или рык – сразу и не поймешь. Явно какое-то живое существо где-то вдали пыталось выплеснуть в пространство что-то, истерзавшее его переполненную злобой душу. Всех животных планеты Делла не знала. Даже биологи не могли сделать исчерпывающе полного описания здешней фауны. Но основная масса крупных, часто встречающихся хищников ей была известна, причем кое-кто – лично. И записи их голосов девушка помнила отчетливо. Конечно, для горожан или тех, кто никогда не покидал немногочисленных поселков, познания в этой области бесполезны, но остальным, не слишком избалованным достижениями цивилизации людям легко стать добычей, если вовремя не сориентироваться правильно.

И вот теперь остров Полигон, который она полагала безопасным местом, преподнес сюрприз. Ночь, луна закрыта облаками – идеальное время для охоты. И дичью в этом мероприятии Делла не будет. С проблемой необходимо было разобраться, поскольку в другой момент, когда «неведома зверушка» пожелает добыть себе на ужин ее юную девичью тушку, вряд ли она станет так экспрессивно вопить.

Ружье и параплан должны увеличить ее шансы на успех, а ночные очки, может быть, даже позволят его добиться. В любом случае дрожать от неведомой опасности – это не по ней.

Безветренные ночи – редкое событие в этих местах. А полет в кромешной темноте по картинке в инфракрасной части спектра – это вообще обычно никем не практикуется – считается, что очень опасно. С этим трудно спорить, но только так есть возможность остаться зрячей, невидимой и недоступной, то есть в наличии оказываются существенные преимущества. Вышла на ровную широкую дорожку, разложила за спиной купол и в несколько быстрых шагов натянула стропы так, что полотнище взмыло. Включила роторы за спиной, три шага разгона, и плавный уход вверх. Остывающие после угасшего недавно дня скалы и крыши домов остались внизу. Какое-то время бесшумно набирала высоту и свыкалась с новым для себя восприятием. Прозвучавший вновь зловещий вой напомнил ей о том, зачем она все это затеяла. Повернула на звук. Все-таки без набитого аппаратурой шлема, когда приходится засекать направление по старинному ручному компасу, а высоту полета оценивать на глаз, в первое время чувствуешь себя неудобно.

Пошла курсом на седловину. Здесь в огромном количестве обнаружились слабовыраженные предметы любых форм и размеров – явно камни, а вот чего-то поярче, похожего на тепловой образ млекопитающего, отметить не удалось. А вой повторился, но теперь уже сзади и снизу – акустика повторно указала на груду камней, расположенную в верхней точке этого крошечного перевала. Продолжила летать над этим местом, заходя к нему с разных направлений и всматриваясь. Ничего. Вот в стороне близкого отсюда северного берега в инфракрасном спектре что-то тепленькое отметилось, неидентифицируемое, увы.

Что же касается источника звука, то «включался» он уж очень регулярно. Две засечки подряд дали интервал ровно в четыреста секунд. Ее пытались испугать. Или не ее, а кого-то другого, это уже неважно. То есть не один из амфиционов – свирепейших хищников равнин и предгорий, невесть как пробравшийся сюда, а люди устроили ей тревожную ночь.

Пошла на тепловой сигнал и среди нагромождения прибрежных скал обнаружила сразу два отчетливых пятна. Маленький яркий костер и тлеющий мангал. И запах готовящегося мяса. Подстроившиеся под высокотемпературные объекты очки не позволили разглядеть людей, но в свете пламени просто невооруженным глазом были прекрасно видны четыре силуэта. И слышно, что разговаривают, только речь разобрать не удавалось.

Вели себя гости беспечно. Нет, спрятались они, конечно, хорошо. И знали, что хищникам здесь делать нечего. Да вот беда, нечего здесь делать сухопутным хищникам, а ведь на Прерии существовали еще и земноводные млекопитающие, причем не ластоногие, а, скорее, своеобразные выдры, только крупные. Вот как раз подходящих размеров тепловое пятно направилось от берега к неосторожной компании. Судя по размеру, это явно не человек, а что-то более крупное.

Эти твари – пакицеты – считались предками китов и чаще всего питались рыбой, которую ловили в воде. Но и на суше они не брезговали любой добычей.

Еще кружок Делла готовилась к заходу для верного выстрела, попутно рассуждая о причинах такого поведения хищника. Пожалуй, его привлек звук, которым эти ребята вознамерились ее напугать. В нем ведь заключен весь диапазон слышимых частот, вот и отыскалась среди них такая нота, что пробудила в зверушке аппетит. А тут и видимая цель обнаружилась.

Опускаться ниже прибрежных камней было опасно, поэтому метров с тридцати ударила жаканом почти вертикально в тепловое пятно, отступив от его окончания на четверть длины силуэта. То есть не в голову, а где-то в переднюю часть корпуса. И вернулась домой. Если эти недотепы не разберутся в том, что это был за громкий звук – помочь им она бессильна. А смотреть, как зверушка кушает существ ее биологического вида, Делле не нравилось. И вообще ей еще предстояло садиться в потемках на свет из окон дома. Бр-р!

Спала чутко, потому что ощущение безопасности, возникшее у нее за время пребывания на острове, как-то приугасло вследствие событий начала ночи. Утром прислушалась к окружающим звукам. Ветер так и не обозначился. Можно считать, что тишина стояла полная. Вода из кранов не капала, выключатели не искрили, холодильник отродясь не издавал ни звука. Термореле ему Степушка купил твердотельное, от которого не дождешься щелчка биметаллической пластинки.

Вопреки обычаю осмотрела прилегающую местность в окна. Сюрприз! Четверо вооруженных короткими тридцатимиллиметровыми гранатометами молодцев расположились напротив входной двери, а вот с других направлений никто ее не подстерегал, притаившись в засаде. То есть – контакт открытый. Получалось, в гости пришли и не смеют беспокоить, ждут, пока проснется. Да и не все среди них оказались молодцами, была и девица лет одиннадцати-двенадцати, а парням с виду четырнадцать, двенадцать и десять. На всех – заштопанные комбинезоны из числа тех, что в этих местах попадались в тюках с ветошью.

Гранатометы у всех были однотипные – однозарядные переломки достаточно старой модели. Аборигены такие тоже иногда носили с собой для защиты от хищников, но только детишки, которым не под силу управиться с настоящим ружьем. А эти ребята уже переросли ползунки, стало быть – городские.

Трое стояли с оружием наперевес, повернувшись кто куда – контролировали территорию. Не иначе ночное происшествие нагнало на них страху. А четвертый, с виду старший, положил оружие к ногам и посматривал на крылечко. Явно на разговор люди были настроены, не ссориться они сюда пришли. И то, что не стали стучаться или ломиться без приглашения, тоже аргумент в пользу разумности гостей.

Вышла на крыльцо и, показав, что в руке у нее ружье, произнесла голосом учительницы:

– Быстро все в дом. Я прикрываю.

Послушались. Не мешкая, но без суеты собрались в холле, где получили следующую вводную:

– Умываться там, – указующий жест. – Потом вот в эту арку. Завтракать будем. Гранаты только из стволов повынимайте и сложите в подсумки. Патроны-то, чай, еще при прадедах ваших делали, а гильзы наверняка картонные.

Отвернув стволы в сторону по-прежнему распахнутой двери, ребята послушно и сноровисто извлекли из стволов патроны и спрятали их в подсумки. Так же молча двинулись умываться.

Степашка ее, несомненно, баловал. Всяких намазок на бутерброды, ветчин и сыров у нее образовался хороший запасец, чашек, хоть и разнокалиберных, тоже хватило на всех. Так что, не теряя нажима, едва гости расселись, подала следующую команду:

– Заправляться основательно, кипяток в чайнике имеется, так что кофе добавлять себе по мере израсходования. Навалились!

Нет, это надо же, послушные какие! Или это результат пережитых ночных страхов? Даже не переглядывались. И отсутствия аппетита никто не демонстрировал. А почему же они молчат так старательно? Когда умывались – переговаривались, а при ней словно воды в рот набрали. Хотя нет, набрали они туда кофе, хлеба и разной вкуснятины. Не давились, не чавкали, были деловиты и сосредоточенны.

Все подъели. Сидели, переглядывались. Не иначе на добавку рассчитывали.

Старший парень, наконец, отважился:

– Мы извиниться пришли за то, что хотели вас испугать. Вы ведь все поняли, нам кажется.

– Не кажется, поняла. А банда ваша, как я думаю, давненько здесь мародерствует, и от меня в качестве вероятного конкурента очень захотелось избавиться.

– Да. Мы не знали, что вы аборигенка.

– А что за голос звучал в динамике? Откуда срисовали?

– Это из старого фильма про собаку Баскервилей…

А вот и девочка рот открыла. Видимо, прозвучавшее, хоть и неявно, извинение принесло ей некоторое облегчение, как, впрочем, и остальным.

– Вы тут, конечно, не первый год промышляете, – Делла не спрашивала, а утверждала и отметила на лицах собеседников признаки согласия. – Хотелось бы узнать, какой средний, скажем, за день работы доход приносит это занятие.

Старший парень назвал число. Наверное – правильное. Понятно, что «улов» они сдавали перекупщику – вряд ли сами торговали. Так что нежирно ребята наваривали. Да и потом, тут ведь действительно один хлам остался – ценные-то вещи забрали те, кто их сам туда положил перед списанием, а лет с той поры прошло много – то есть эта шантрапа в те годы еще для серьезной работы не годилась и поучаствовать в снятии сливок никак не могла.

Приставать с расспросами к подросткам она пока не стала. Понятно, что это была какая-то молодежная банда из Ново-Плесецка. Расспросить о деталях можно будет и позднее. Сейчас она им не друг и не жилетка для слез – не время сантименты разводить. И вообще, публика такого рода ценит конкретность.

– Тогда имею для вас оплачиваемую работу. Она не связана с риском для жизни и не грозит конфликтом с законом. Деньги – те же, только не на команду, а на каждого. Легко не будет, но от утомления не помрете.

– Мы ведь через полтора месяца должны будем в школу пойти, каникулы-то закончатся. – Это опять старший.

– Вот и прекрасно, отдохну от вас до следующих каникул. – Делла понимала, что согласие уже получено и просто обговариваются детали. – Это вы сейчас с перепугу такие тихие да покладистые, а как от страха отойдете, думаю, пороть вас придется через день, чтобы в чувство вернуть. Вы же не фиглики-миглики, а банда.

– Да, «немеченые» – это мы.

Сделала вид, что отлично поняла, о чем речь, хотя ни о каких «немеченых» отродясь не слыхивала, как, впрочем, и о других городских группировках.

– Когда выходить на работу? – А это средний из парней.

– Вот сейчас и отправимся. Ты, – кивок в сторону девочки, – перемоешь чашки, а потом приступай к приготовлению обеда на пятерых. Остальные – за мной.

Отметила, что стрелялки свои все прихватили с собой, выдала каждому по паре нитяных перчаток и повела группу в будущую ростовую, бороться с мусором и хламом.

Жалеть детишек Деллу отучили на ее же собственном примере. «Добрый» дедушка с первого дня их знакомства обращался с ней как со взрослым, опытным человеком, и ей ничего не оставалось, как действовать адекватно. Точно так же она и поступила со своими «наемниками». День за днем с раннего утра и до упаду они выгребали и отскребали, выносили мусор и тянули провода. Крутили винты в клеммных коробках и собирали цепи освещения и электропитания, месили раствор, штукатурили, сваривали стеллажи, отливали фундаменты для будущих установок.

После первого же опоздания к завтраку вся банда перестала уходить на ночь в свое убежище и обосновалась в свободных комнатах. Гимнастика по утрам и просмотр фильмов о флоре и фауне Прерии стали частью их жизни. Приезжавшие время от времени рыбаки и прилетавший значительно чаще Степка воспринимались ребятней без особого удивления. Секрет такого поведения этих детей Делла поняла в день выдачи зарплаты. Им со страшной силой требовались деньги, и они ни на что не обращали внимания.

И, кстати, разбирались ребята не только в мусоре и штукатурке. Вполне рукастые, и головушки у них варили. Не пили, не курили, глупости творили, только когда ошибались.

Расплачивалась наличными, Яга передала ей с рыбаками. Быстрые безналичные перечисления требовали связи с сетью, а она нынче откатилась сразу на пару веков назад – письма писала и отправляла с оказией, с передачей из рук в руки через надежных людей. Все денежки получила девчонка, Татьянкой ее звали. Остальные восприняли это как нечто естественное. Вчетвером они заколотили примерно зарплату трех взрослых работников за тот же период, чем были довольны, – такой работы в городе им не найти. А наворотили, пожалуй, за семерых.

– Клара! – Она так им представилась. – Дай контакт, пожалуйста. А мы на осенних каникулах были бы не против еще поработать. – Это старший, Митька.

– Контакта у меня нет. Видел ведь, что не ношу я визора. И не спрашивай почему. Когда возникнет возможность – приезжайте. Рабы моей плантации надобны всегда. Только помните – намекнете хоть кому-нибудь, что живу я здесь, и ни меня, ни зарплаты больше не увидите.

– Да ладно тебе, грозная ты наша. – Средний из парней, Димка. – Банда «немеченых» своих не сдает. Если прячешься – значит, так надо.

– И вообще, ты ни разу не злая, просто требовательная. – Это уже младший, Димон.

Ну не виноваты мальчишки, что им всем дали при рождении одно и то же имя.

Прощались неподалеку от того места, где все еще лежал начисто обглоданный скелет пакицета, которого она подстрелила. Тут же дожидался ребят и их парусный буер, этакая раскоряка на трех поплавках – пластиковых баках от отслужившего космического корабля. Раму они собрали сами, а рангоут и такелаж сняли с потерпевшей крушение на скалах около Ново-Плесецка прогулочной яхты.

Итак – на календаре осень. Делла – вся в заботах о муфельной печке – совершенно позабыла о своих сердечных делах. Нет, Степан к ней не охладел, но что-то давненько не домогался телесной близости. Или свыкся уже с платоническими отношениями? А ведь она давно решила, что обязательно пойдет ему навстречу, буде начнет приставать. Вот незадача! Не пристает. Может быть, все же его отношение к ней изменилось? Или, пока тут детвора крутилась, он стеснялся к ней клинья подбивать? Надо срочно проверить.