Текст книги "Народное хозяйство СССР: цифры, факты, анализ"

Это – картина национальной экономической катастрофы постсоветских республик. За 4 года – уменьшение ВВП со 100 до 63 пунктов. Провал производства товаров и услуг за 22 года реформ примерно равен результатам хозяйства СССР за предыдущие 22 года. Чтобы выйти из кризиса и «преодолеть бедность», надо заполнить этот провал, и до этого еще очень далеко. Более того, есть веские опасения, что хозяйство постсоветских республик вообще сможет в среднесрочной перспективе вновь выйти на траекторию развития, по которой шло советское хозяйство с 1965 по 1988 год. Во всяком случае, «синтетический» график рис. 1–9 наглядно показывает, что СССР накануне перестройки не переживал экономического коллапса, сравнимого с тем, который пережили республики после ликвидации СССР и смены экономической системы.

Рис. 1–9. Индексы ВОП СССР (1950–1991) и индексы ВВП СНГ (1991–2010), 1991 = 100

Республики начали «расходиться» в своем экономическом развитии уже в годы перестройки, но вносимое этим искажение не мешает грубой оценке траекторий развития республиканских экономик из «точки 1991». На рис. 1-10 из «точки 1991» исходят пути развития Российской Федерации, Украины и Беларуси.

Согласно этому графику, на ту траекторию, по которой шло развитие хозяйства СССР, из указанных республик вышла лишь Беларусь (примерно в 2007 году). На рис. 1-11 представлен аналогичный график для хозяйства Азербайджана и Грузии.

Быстрее всего наращивает свой ВВП Азербайджан. Подчеркнем, что речь идет лишь о макроэкономических показателях валового общественного продукта или ВВП, которые не могут характеризовать состояние хозяйства в целом. Однако серьезный кризис всегда сказывается на этих показателях.

Рис. 1-10. Индексы ВОП СССР и индексы ВВП Беларуси, РФ и Украины (относительно точки 1991 г. = 100)

Рис. 1-11. Индексы ВОП СССР и индексы ВВП Азербайджана и Грузии, 1991 = 100

Еще глубже и драматичнее спад инвестиций в основной капитал. Провал подобного масштаба – фундаментальная угроза для любого народного хозяйства, изношенные основные фонды после некоторого предела становятся источником прямой опасности. Индексы инвестиций представлены на рис. 1-12, аналогичном графику рис. 1–9.

Рис. 1-12. Индексы инвестиций в основной капитал в СССР и СНГ, 1990 = 100

Подобно тому, как происходит в РФ (рис. 1–5), инвестиционные ресурсы в большинстве республик СНГ расходуются для поддержания уровня потребления населения (прежде всего, его привилегированной части – новых собственников и «среднего класса»). Резкий рост розничного товарооборота при спаде производства и еще более глубоком спаде инвестиций – признак тяжелого кризиса, вынуждающего «проедать будущее». Это явление, тем более в таких масштабах и такой продолжительности, было немыслимо в советском хозяйстве. На рис. 1-13 представлены индексы розничного товарооборота (через все каналы) в СССР и СНГ.

Рис. 1-13. Индексы розничного товарооборота в СССР и СНГ, 1940 = 1

Скачок 1991 г. был уже следствием ликвидации плановой системы с разрушением финансовой системы и потребительского рынка.

Глава 2
Население СССР и его благосостояние

Подавляющее большинство населения Российской империи после революций 1917 г. и Гражданской войны 1918–1921 гг. стало населением СССР. От Империи отпали Финляндия и Польша, а затем Литва, Латвия и Эстония. В результате агрессии Польши и неудачной войны с ней в 1920–1921 гг. были временно отторгнуты западные области Украины и Белоруссии. В январе 1918 г. Румыния оккупировала Бессарабию. В 1939 г. все эти земли и их население, кроме Польши и Финляндии, вошли в состав СССР. После драматических событий первой половины XX века население СССР изменялось, как показано на рис. 2–1.

Рис. 2–1. Население СССР, млн. человек

С конца 20-х годов ускорилась урбанизация, с 1960 г. в СССР стало преобладать городское население, а сельское население стабилизировалось. В Российской Федерации доля городского населения возрастала вплоть до реформы, а с 1990 г. даже несколько снизилась (рис. 2–2).

Рис. 2–2. Доля городского населения в РСФСР-РФ, %

Не вдаваясь в проблемы демографии, приведем некоторые данные о воспроизводстве населения, без которого теряет смысл и само понятие благосостояния.

В начале XX века из-за социальных и бытовых условий жизни большинства населения (85 % его составляли крестьяне) был очень высоким уровень детской смертности – 425 умерших на 1 тыс. родившихся (1897 г.)[8]8
  Врач и демограф С.А.Новосельский писал в 1916 г.: «Высокая детская смертность у православного, т. е. преимущественно русского населения состоит, помимо общеизвестных причин, в связи с деревенскими обычаями крайне рано, едва ли не с первых дней жизни ребенка давать ему кроме материнского молока жеваный хлеб, кашу и т. п. Сравнительно низкая смертность магометан, живущих в общем в весьма антисанитарных условиях, зависит от обязательного грудного вскармливания детей в связи с религиозными предписаниями по этому поводу Корана» [11].


[Закрыть]. Соответственно, короткой была средняя продолжительность предстоящей жизни и невысоким, относительно рождаемости, естественный прирост населения.

После революции и Гражданской войны главной задачей было преодоление последствий войн и разрухи, недопущения массовых эпидемий[9]9
  С 1917 по 1922 гг. сыпным тифом переболели около 20 млн. человек, за 1918–1919 гг. было зарегистрировано около 65 тыс. случаев холеры; возникала угроза эпидемии оспы.


[Закрыть]. Поэтому на селе создавались учреждения, которых в дореволюционное время практически не существовало, но которым теперь придавалось приоритетное значение. Так, в систему здравоохранения вошли ясли, консультации, туберкулезные пункты, «венерические отряды». Стали проводиться обследования школьников, велась большая работа по санитарному просвещению в деревнях. Были созданы мобильные санитарные пункты, которые передвигались и по железным дорогам, и по водным путям. Бригады мобильной медицинской помощи на остановках открывали временные фельдшерские и консультативные пункты, пока судно стояло у пристани.

Проведенные в 20-е годы большие санитарные и противоэпидемические программы предотвратили эпидемии и резко снизили заболеваемость инфекционными болезнями, ликвидировать особо опасные инфекции. В 1919 В.И. Ленин подписал декрет СНК об обязательном оспопрививании. В результате массовой иммунизации оспа в СССР к 1936–1937 гг. была полностью ликвидирована. С 50-х гг структура заболеваемости и причин смерти в СССР стала типичной для экономически развитых стран.

Забегая вперед, надо сказать, что опыт 20-х годов и найденные тогда новые социальные формы здравоохранения был спасительным для СССР во время Великой Отечественной войны. Так, великим делом была эвакуация людей. Уже к началу 1942 г. в тыловые районы было вывезено 12,4 млн. человек, 8 млн. человек переместились летом 1942 г. Для эвакуации использовался неприспособленный транспорт, основная масса людей оказалась без зимней одежды и обуви, среди них было много истощенных и больных. Вокзалы и станции были переуплотнены, происходило массовое смешение эвакуированных со встречными воинскими контингентами. Теоретически, это должно было повести к эпидемиологической катастрофе. Требовались меры, небывалые даже для военных условий.

Такие меры были приняты, и в их реализации принимало участие множество людей самых разных ведомств и общественных организаций, а также из местных советских органов и колхозов. В результате за всю операцию по перемещению 20 млн. человек не было ни одной эпидемии. При гораздо меньших масштабах перемещения людей во время Гражданской войны от эпидемий за 1918–1920 гг. умерло более 5 млн. человек[10]10
  Вообще, в условиях, когда основная масса врачей была мобилизована на фронт и в военные госпитали, страна прошла войну без крупных эпидемий и большого повышения смертности от болезней. Только за 1941–1943 гг. было сделано 250 млн. предохранительных прививок. Примерно двум с половиной миллионам детей была сделана противокоревая прививка. Помощь заболевшим приходила так быстро, а лечение было таким тщательным, что смертность всех пораженных инфекционными заболеваниями по стране составила в 1944–1945 гг. всего 5,1 % (см. [13]). В СССР был достигнут самый высокий уровень возврата раненых и больных в строй (за время войны 72,3 % раненых и 90,6 % больных воинов). Все это – итог общего дела, специфически советской социальной организации. Знание о ней теперь тщательно вымывается из общественного сознания.


[Закрыть].

В середине 20-х годов после интенсивной культурно-просветительной работы резко снизилась младенческая смертность. В результате средняя ожидаемая продолжительность жизни сразу выросла с 32 лет в 1897 г. (по 50 губерниям Европейской России) до 44,4 лет в 1926–1927 гг. (по европейской части СССР). См. также табл. 2–1 и 2–2.

Таблица 2–1. Рождаемость, смертность и естественный прирост населения в России и СССР (в расчете на 1000 человек населения)

Таблица 2–2. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин разных национальностей (в годах) [12]

Динамика естественного прироста населения с 1950 по 1990 г. представлена на рис. 2–3. На графике видны два демографических перехода. Первый произошел в середине 60-х годов и был вызван чрезвычайно быстрой сменой образа жизни – в зрелый возраст вошло и стало доминировать первое поколение, воспитанное в индустриальном городском обществе. Естественный прирост стабилизировался на уровне 8–9 на 1 тыс. населения. Второй переход, который мы переживаем и поныне, связан с началом реформ в годы перестройки (1989–1990 гг.), который превратился в 90-е годы в демографический кризис (многие его квалифицируют как катастрофу).

Рис. 2–3. Естественный прирост населения СССР (на 1000 человек населения)

Динамика рождаемости и смертности в СССР показана на рис. 2–4.

Сдвиги в ходе реформы в естественном приросте населения трех наиболее близких по культуре постсоветских республик (России, Беларуси и Украины) показаны на рис. 2–5.

Рис. 2–4. Рождаемость и смертность в СССР (на 1000 человек населения)

Условиями сохранения, воспроизводства и прироста населения в индустриальном обществе является деятельность двух больших и сложных систем – здравоохранения и образования. Их создание в современных формах и развитие стали одними из первых национальных программ СССР, которые сыграли важную роль и в его нациестроительстве (формировании советского народа). Приведем элементарные количественные показатели этих программ.

База, с которой развивалось советское здравоохранение, была очень низкой. Не надо забывать, что «Россия, которую мы потеряли», была сословным обществом, и главные социальные службы были предназначены для небольшого меньшинства. Большинство жителей России не имело доступа к специализированной врачебной помощью просто потому, что она существовала лишь в крупных городах. В 1913 г. в России один врач приходился на 5656 чел. Распределение врачей по территории было очень неравномерно, и население обширных районов было лишено врачебной помощи. В 1913 г. насчитывалось 46 тыс. средних медицинских работников (включая ротных фельдшеров и повивальных бабок), а уже в 1940 г. 472 тыс.

Рис. 2–5. Естественный прирост населения в России (1), Беларуси (2) и на Украине (3) (на 1000 человек населения)

В 1913 г. в Российской империи на 10 000 человек населения приходилось 13 больничных коек. А в 1989 г. 132,9. Одно место в больнице на 100 человек или на 10 – огромная разница. Динамика этого показателя дана на рис. 2–6.

Рис. 2–6. Обеспеченность населения СССР больничными койками (на 10000 человек населения)

Война была тяжелым экзаменом для здравоохранения. Почти половина врачей была мобилизована в военные медчасти и госпитали. Численность врачей в общем здравоохранении составляла в 1940 г. 141 тыс., в 1941 г. 69,9 тыс., затем выросла до 126,2 тыс. в 1945 г. При этом число больничных коек уменьшилось только из-за оккупации части территории, а во всех тыловых республиках росло во все годы войны.

Форсированная программа строительства (в широком смысле слова) системы здравоохранения началась после войны[11]11
  За военные годы здравоохранение СССР лишилось 6000 больниц, 33 000 поликлиник, диспансеров и амбулаторий, 976 санаториев и 655 домов отдыха, 1125 санэпидстанций, 60 фабрик и заводов врачебной промышленности.


[Закрыть]. Одновременно с ростом числа коек происходит и их специализация. Число «общих коек» снижается: в 1940 их было 15 %, а в 1975 – 2,4 %.

Важен, однако, не только коечный фонд больниц и средняя обеспеченность койками населения, но и состояние сети больничных учреждений. С середины 50-х годов к 1990 г. число коек на душу удвоилось, а число больниц не изменилось – больницы укрупнялись (рис. 2–7). Технологическая база улучшалась, но сеть больниц сокращалась незначительно. Здравоохранение продолжало выполнять критерий быстрой доступности врачебной помощи в стационаре на обширной территории СССР, особенно РСФСР. Максимально быстрая помощь на начальной стадии болезни или травмы – залог эффективности лечения, часто (но, разумеется, не всегда) более важный, чем доступ к высоким медицинским технологиям[12]12
  Как пример, приведу новаторский опыт советской военной стоматологии. Во время ВОВ было целиком излечено и возвращено в строй 85,1 % раненых в челюстно-лицевую область, а в группе с изолированными повреждениями мягких тканей лица – 95,5 %. А незадолго до этого такие ранения наносили чрезвычайно большие потери. В ходе войны 1914–1918 гг. летальность бойцов, раненых в челюстно-лицевую область, составляла 53 %, а уже в ходе боевых операций у реки Халхин-Гол эта доля в войсковом районе равнялась 0,4 %. В ходе финской войны летальность раненных в челюстно-лицевую область колебалась в войсковом районе от 0,4 до 1,1 %. Это было достигнуто в частности и потому, что 63 % раненым в челюстно-лицевую область специальная помощь была оказана непосредственно в войсковом районе [27].


[Закрыть].

Исходя из этого в советском здравоохранении действовала сеть участковых больниц со средней мощностью около 30 коек. Все они находились в сельской местности. Число больничных коек в таких больницах составляло около 8 % всего числа по стране. В 60—70-х годах происходили укрупнение и специализация больниц, однако баланс между крупными специализированными больницами и небольшими больницами, приближенными к населению сельской местности соблюдался. С 1991 года началось сокращение сети больниц уже совсем иного характера. Динамика числа больниц дана на рис. 2–7.

Чтобы поддерживать советскую сеть больниц, требовалось постоянное строительство, особенно после разрушений в годы войны. Его масштабы показаны в рис. 2–8.

Рис. 2–7. Число больниц в СССР и СНГ (без госпиталей)[13]13
  За 1998–2003 и 2006–2009 гг. нет данных от Узбекистана, что снижает общее число больниц примерно на 1–1,2 тыс.


[Закрыть]

Рис. 2–8. Ввод в действие больниц в СССР, тыс. коек

Ликвидация СССР и его социальной системы радикально изменили эти показатели здравоохранения. Прежде всего, повсеместно (за исключением Таджикистана) стала сокращаться сеть больниц. Например, в РФ эта сеть сократилась вдвое – были закрыты участковые больницы в сельской местности и в райцентрах. Практически прекратилось строительство новых больниц (рис. 2–9).

Рис. 2–9. Ввод в действие больниц в РСФСР и РФ, тыс. коек

Сокращение числа больниц шло по-разному в разных республиках. Представим этот процесс в виде числа больниц или (при большом различии) индексов числа больниц относительно 1988 г. (рис. 2-10 и 2-11).

Это сокращение числа больниц не свелось к укрупнению учреждений или даже ликвидации малых больниц – уменьшилось (иногда резко) число коек на душу населения (рис. 2-12 – 2-14).

Рис. 2-10. Число больниц в Кыргызстане и Таджикистане

Рис. 2-11. Индексы числа больниц в Азербайджане, Армении и Грузии, 1980 = 100

Рис. 2-12. Обеспеченность населения больничными койками в Азербайджане, Армении и Молдове, на 10 000 человек населения

Рис. 2-13. Обеспеченность населения больничными койками в Казахстане и Кыргызстане, на 10 000 человек населения

Рис. 2-14. Обеспеченность населения больничными койками в Белоруссии, России и на Украине, на 10 000 человек населения

Практика показала, что сделанные в начале реформы прогнозы, согласно которым частные медицинские учреждения могут стать реальной альтернативой для государственной системы здравоохранения, оказались ошибочными. В РФ в 2006 г. в частных больничных учреждениях находилось 0,3 % всех коек, а в сельской местности всего 0,1 % коек. Мощность негосударственных амбулаторно-поликлинических медицинских учреждений (выраженная в числе посещений в смену) составила в 2006 г. около 3 % от общей. Единственной отраслью медицины, в которой частный сектор оказывает значительную долю услуг, является стоматология.

Убыль лечебного потенциала больниц в ряде республик компенсируется усилением амбулаторно-поликлинических учреждений. Так обстоят дела в Беларуси, Казахстане, Молдове и на Украине. Напротив, в Кыргызстане и России эта сеть также сократилась (примеры даны на рис. 2-15 и 2-16).

Рис. 2-15. Мощность амбулаторно-поликлинических учреждений в Армении и Беларуси (число посещений на 10 000 человек населения в смену)

Рис. 2-16. Индексы числа амбулаторно-поликлинических учреждений в Беларуси, Казахстане, России и на Украине, 1980 = 100

В целом ввод в действие поликлиник резко сократился (рис. 2-17). Так, ввод в действие амбулаторно-поликлинических учреждений в РФ сократился к середине 90-х годов в 6 раз. Особенно это сказалось в сельской местности.

Рис. 2-17. Ввод в действие амбулаторно-поликлинических учреждений в СССР и СНГ, тыс. посещений в смену

В жизнеустройстве большинства населения СССР важное место занимали дошкольные учреждения – детские сады и ясли. Исключительную роль играли эти учреждения в годы войны – на всех тыловых территориях с 1941 по 1945 г. число мест в них заметно увеличивалось.

Начиная с 50-х годов численность детей, посещающих постоянные детсады и ясли, быстро росла во всех республиках, достигнув в 1988 г. 17,35 млн. детей, но удовлетворить всех желающих родителей до момента ликвидации СССР еще не было возможности. Динамика развития этой системы представлена на рис. 2—18.

Рис. 2-18. Численность детей в постоянных дошкольных учреждениях в СССР и СНГ, тыс.

Как видно из графика, с первых шагов реформа подорвала эту систему, и число детей в детских садах за пять лет сократилось вдвое и стабилизировалось на уровне около 7,5 млн. (отсутствуют данные последних лет от Узбекистана и Туркменистана, что может дать ошибку в 5–6 %).

В разных республиках сеть дошкольных учреждений сократилась в разной степени (а в Беларуси после спада начала 90-х годов она восстановилась). В результате в ряде республик резко упала обеспеченность детей в возрасте 3–6 лет детскими садами (рис. 2—19).

В СССР система дошкольных учреждений быстро продвигалась к уровню насыщения потребностей благодаря интенсивному строительству и укреплению материальной и кадровой базы. Уже в начале 60-х годов ежегодный ввод в действие детсадов стабилизировался на уровне около 500 тыс. мест (рис. 2-20).

Рис. 2-19. Обеспеченность детей постоянными дошкольными учреждениями в Беларуси, Казахстане и Кыргызстане, % от численности детей соответствующего возраста

Динамику спада этого строительства проиллюстрируем на примере России (рис. 2-21.).

Мы не затрагиваем здесь большую проблему формирования советской системы образования и ее реформирования после ликвидации СССР. Эта проблема имеет фундаментальное и не выражаемое в количественных показателях культурное измерение. В измеримых индикаторах можно представить темп и масштабы строительства материальной базы школьного образования как необходимого условия благосостояния в современном обществе. Самая массовая подсистема образования – школа. На рис. 2-22 показано число средних школ в городах и в сельской местности СССР.

Рис. 2-20. Ввод в действие дошкольных учреждений в СССР, тыс. мест

Рис. 2-21. Ввод в действие дошкольных учреждений в РСФСР и РФ, тыс. мест

Надо вдуматься в масштаб этой программы. В 1914/15 году в России в границах СССР имелось 2192 средних школы в городах и 104 в сельской местности. Вот с какой базы начинали строить сеть средних школ, которая в 1990 г. насчитывала 27 700 школ в городах и 42 000 в деревнях и селах. При этом число сельских школ обогнало число городских уже до войны.

Рис. 2-22. Число общеобразовательных средних школ в СССР, тыс.

За 1918–1928 гг. было построено 856 школ всех уровней в городе и 6924 в сельской местности, дальнейших ход строительства до 1950 г. показан в табл. 2–3. Обратите внимание на масштабы строительства школ в годы Великой Отечественной войны.

В дальнейшем строительство школьных зданий шло, как показано на рис. 2-23. К началу 60-х годов сеть школ была достаточной, и строительство поддерживало систему и заменяло ветхие здания.

Таблица 2–3. Ввод в действие начальных, неполных средних и средних школ государственными и кооперативными организациями (без колхозов)

Рис. 2-23. Ввод в действие общеобразовательных школ в СССР, число школ

В 1988–1990 гг. в СССР была введена еще 8561 общеобразовательная школа (в статистике перестали разделять школы в городах и сельской местности). Из числа построенных за 1981–1990 гг. 22 014 школ 4708 школ (21,4 %) были построены колхозами.

После ликвидации СССР школьное строительство резко сократилось[14]14
  Ссылки на то, что стала снижаться рождаемость, несостоятельны, т. к. школьные здания, построенные в 50—70-е годы, уже требовали замены. В РФ в 1995/96 учебном году капитального ремонта требовали 35,6 % школьных зданий, в которых обучалось 41,1 % всех учеников России, а 6,3 % зданий были в аварийном состоянии и их следовало закрыть.


[Закрыть]. Статистика по СНГ труднодоступна, проиллюстрируем этот процесс на примере РСФСР-РФ (рис. 2-24).

Рис. 2-24. Ввод в действие общеобразовательных школ в РСФСР и РФ, тыс. ученических мест

Одной из установок школьной реформы в РФ было сокращение сети сельских (малокомплектных) школ. Несмотря на то, что это с очевидностью чревато важными отрицательными последствиями для сельского населения, а значит, и для страны в целом, программа начала выполняться, и число сельских школ в России быстро сокращается (рис. 2-25).

Рис. 2-25. Число дневных общеобразовательных школ в городской и сельской местности России, тыс.

Перейдем к благосостоянию населения в разные периоды советского и постсоветского времени. Материальное благосостояние человека (семьи) зависит от доступа к главным жизненным благам. Он определяется прежде всего социальными условиями (общественным строем), а во вторую очередь личными усилиями. Хотя идеологи рыночного общества, философия которого стоит на методологическом индивидуализме и социал-дарвинизме, стараются убедить, что бедность и безработица – следствие личной лени, эта идея уже в конце XIX века исчерпала свои объяснительные возможности. Тот факт, что часть населения СССР в нее поверила в конце XX века, говорит о глубоких изъянах советской культуры и образования.

Доступ к благам в современном обществе с развитым общественным хозяйством и небольшим сектором натурального хозяйства (производстве «для себя») определяется возможностью получить рабочее место (источник дохода) и соотношением между доходами и ценами на товары и услуги. В большей или меньшей мере на это влияет социальная политика государства, распределяющего блага из общественных фондов потребления. В любом обществе имеются также ограничения, накладываемые разными методами на получение дефицитных благ. В рыночном обществе в основном действуют ценовые ограничения, которые внешне представляются «стихийными и объективными», в патерналистском обществе критерии распределения ищутся методом проб и ошибок, нащупывая состояние общественного компромисса (а в идеале – согласия).

Советский строй, образ которого в главных чертах сложился в наказах и приговорах, сельских сходов 1905–1907 гг., имел целью искоренение массовой бедности, которая поразила Россию в период формирования периферийного капитализма[15]15
  Белинский писал Боткину в 1847 г. из Европы, куда он приехал впервые в жизни: «Только здесь я понял ужасное значение слов пауперизм и пролетариат. В России эти слова не имеют смысла. Там бывают неурожаи и голод местами… но нет бедности. Бедность есть безвыходность из вечного страха голодной смерти. У человека здоровые руки, он трудолюбив и честен, готов работать – и для него нет работы: вот бедность, вот пауперизм, вот пролетариат!»


[Закрыть]. Понимание бедности как несправедливости, которую можно временно терпеть, но нельзя принимать как норму жизни, не является порождением советского строя. Напротив, советский строй – порождение этого взгляда на бедность.

Возникновение глубокой бедности (пауперизация) происходило в процессе разрушения общины. Община помогала своим членам не впасть в бедность и не позволяла человеку опуститься. В человеке не возникало разрушительного самосознания бедняка. В городе зрелище образа жизни богатых порождало неутоленные потребности и ощущение своей отверженности. Поэтому слово «пауперизация» вошло в лексикон теоретиков капиталистической экономики уже начиная с Адама Смита.

Бедность – социальный продукт классового общества, связанного отношениями собственности и рынком. Понятно, что по типу бедности и отношению к ней советский строй жизни резко отличался от общества Запада. Во время реформы были отвергнуты советские критерии и принципы, и именно Запад был взят за образец «правильного» жизнеустройства, устраняющего «уравниловку». Скажем прямо – отрицание уравниловки есть придание бедности законного характера[16]16
  Это произошло на Западе в ходе становления рыночной экономики и на уровне житейских обычаев, и на уровне социальной философии. Ф. Бродель так писал об изменении отношения к бедным: «Эта буржуазная жестокость безмерно усилится в конце ХVI в. и еще более в ХVII в… В ХVI в. чужака-нищего лечат или кормят перед тем, как выгнать. В начале ХVII в. ему обривают голову Позднее его бьют кнутом, а в конце века последним словом подавления стала ссылка его в каторжные работы» [16, с. 92].


[Закрыть].

Е. Гайдар на этот счет утверждает: «Либеральные идеи в том виде, в котором они сформировались к концу XVIII века, предполагали акцент на свободу, равенство, самостоятельную ответственность за свою судьбу. Либеральное видение мира отвергало право человека на получение общественной помощи. В свободной стране каждый сам выбирает свое будущее, несет ответственность за свои успехи и неудачи» [14].

Либеральные исследователи бедности признают, что капитализм с необходимостью создает бедность, т. к. «работодатели стремятся поддерживать излишек рабочих, готовых и желающих быть нанятыми на работу по самой низкой цене» [15]. Бедность не является при капитализме следствием нехватки благ. Исследователь бедности, удостоенный за свой труд «Политэкономия голода» Нобелевской премии по экономике, А. Сен показывает, что бедность не связана с количеством товаров, а определяется социально обусловленными возможностями людей получить доступ к этим благам. В социальной реальности даже богатейших стран Запада «структурная» бедность является обязательным элементом.

Советское и либеральное понимание бедности – две полярные мировоззренческие концепции.

Советская власть унаследовала застойную бедность огромной массы крестьянства, усугубленную разрухой Мировой и Гражданской войн. И практически сразу после 1917 г. были начаты большие исследовательские, а затем и практические (в том числе чрезвычайные) программы.

Первое обследование бюджета и быта семей рабочих было проведено по инициативе С.Г. Струмилина уже в мае-июне 1918 г. в Петрограде. Затем оно охватило 40 городов. Были получены важные результаты, а в 1920–1922 гг. работа по уточненной методике была проведена в самых разных регионах страны. В 1918 г. были сделаны и первые попытки рассчитать прожиточный минимум для установления обязательного минимального уровня заработной платы. Велись исследования фактического потребления и физиологических норм.

В декабре 1922 г было проведено всесоюзное месячное бюджетное обследование рабочих и служащих. С 1923 по 1928 г. такие месячные обследования проводились в ноябре. Это был большой проект, в ходе которого было накоплено много данных и методический опыт. Программа преодоления бедности и присущих ей социальных болезней в 20-е годы (еще при очень скудных материальных ресурсах) породила антропологический оптимизм, который сделал возможными индустриализацию и массовую тягу к знаниям, победу в Великой Отечественной войне и быстрое восстановление после войны.

Во многом благодаря этой комплексной программе за время нэпа изменился тип общества, исчез «синдром бедняка», что привело к резкому увеличению продолжительности жизни, снижению детской смертности, искоренению массовых социальных болезней[17]17
  И.А. Гундаров пишет: «Отсутствие объективных оснований для значительного улучшения здоровья в 1921 г. заставляет предположить действие закона «духовно-демографической детерминации». Действительно, уровень преступности, подскочивший в 1914–1918 гг. в два раза, затем в начале 20-х годов снизился от этой величины в четыре раза. В последующие годы продолжалось поразительное улучшение духовного состояния общества… Годы НЭПа представляют собой удивительную картину резкого улучшения системы медико-оздоровительной помощи и здоровья населения» [25].


[Закрыть].

Опираясь на мировоззрение общинного крестьянского коммунизма, социальный порядок СССР принял как главный критерий жизнеустройства сокращение массовых страданий[18]18
  Аристотель сформулировал эти два альтернативных критерия: сокращение страданий или увеличение наслаждений.


[Закрыть]. Вплоть до смены поколений в 60—70-е годы этот критерий понимался как необходимый и принимался подавляющим большинством населения. Потом в обществе стали преобладать социальные группы, «не помнящие» массовых социально обусловленных страданий, и возник мировоззренческий кризис, завершившийся крахом СССР.

Исходя из указанного императива, повышение благосостояния населения СССР следовало достигать на основе роста производства материальных благ при справедливом их распределении. Понятие социальной справедливости исторически и культурно обусловлено. В СССР считалось справедливым дать каждому, как члену общины, минимально необходимый набор благ для достойной жизни (этот уравнительный принцип был идеологически дискредитирован как «уравниловка»). Рынок признает только платежеспособный спрос, но и в развитом капиталистическом обществе в XX веке государство создает системы социального обеспечения как условие стабильности.

Для реализации уравнительного принципа распределения и ликвидации бедности в СССР в плановом порядке регулировались доходы и цены, а также создавались общественные фонды потребления.

Регулярный учет распределения рабочих и служащих по уровню доходов начал вестись в СССР с 1956 г. Из табл. 2–4 видно, как основная масса трудящихся передвигалась в зону средних доходов. В СССР поддерживался стабильный и довольно низкий фондовый коэффициент дифференциации (отношение суммарных доходов 10 % высокооплачиваемых граждан к доходам 10 % низкооплачиваемых) – показатель расслоения общества по доходам.

Таблица 2–4. Распределение рабочих и служащих в СССР по размеру заработной платы (в % к общей численности) [17]

Как видно из рис. 1–6, в СССР стабильно рос и валовой национальный продукт (в сопоставимых ценах), и произведенный национальный доход, расходуемый на потребление и накопление. Соответственно, равномерно росли и реальные доходы населения начиная с 1950 г. (т. е. на выходе из восстановительного периода). Рост продолжался до 1988 года (с заминкой в 1986–1987 гг.), превысив уровень 1950 г. почти в 5 раз (рис. 2-26).

Рис. 2-26. Индекс среднедушевого реального дохода в СССР, 1950 = 100

Поскольку глубокого социального расслоения по доходам не было вплоть до реформы, средние величины зарплаты и доходов вполне информативны.

Несмотря на то, что в СССР планомерно сокращался разрыв в экономическом и социальном развитии республик и регионов, различия даже в поздний период были велики. Они смягчались официальной идеологией и СМИ, что затруднило осознание населением сложности проблем развития общества с таким разнообразием социального и национального состава. В табл. 2–5 представлены данные на 1989 г., последний относительно стабильный год перед реформой. Из них видно, как резко отличались от среднего уровня средние доходы в некоторых республиках[19]19
  Средние зарплаты рабочих, служащих и колхозников в разных республиках отличались не сильно, и различия в душевых расходах обусловлены резким различием в числе иждивенцев (детей и неработающих) в семье.


[Закрыть].

Таблица 2–5. Распределение населения по среднедушевому совокупному доходу по союзным республикам в 1989 г.

Важным механизмом уравнительного распределения были в СССР общественные фонды потребления. Из них населению обеспечивались бесплатное образование и повышение квалификации, бесплатная медицинская помощь, пособия, пенсии, стипендии учащимся, оплата ежегодных отпусков, бесплатные и по льготным ценам путевки в санатории и дома отдыха, содержание детей в дошкольных учреждениях и ряд других выплат и льгот. Из общей суммы выплат и льгот примерно половину составляли денежные выплаты. Динамика этих выплат показана на рис. 2-27.

Статьи расходов этих фондов в 1985 г. были таковы (%): просвещение – 25,7; здравоохранение и физическая культура – 13,8; социальное обеспечение и социальное страхование (пенсии, пособия и др.) – 41,5; содержание жилищного фонда (в части, не покрываемой квартплатой) – 5,9. На душу населения этих выплат и льгот приходилось в 1985 г. 530 руб., при средней денежной зарплате работающего 2281 руб. (таким образом, один работающий отчислял в общественные фонды потребления 944 руб.).

Рис. 2-27. Выплаты и льготы, полученные населением из общественных фондов потребления, млрд. руб.

В 1988 г. конкретные расходы государства за год были таковы: на одного учащегося в средних общеобразовательных школах – 290 руб., в средних специальных учебных заведениях – 914 руб., в вузах – свыше 1400 руб. (78 % студентов получали стипендию). На содержание одного ребенка в дошкольных учреждениях расходовалось 571 руб., из которых 85 % оплачивало государство. На содержание одного больного в стационаре – более 12 руб. в день. Какова стоимость этих денег, можно судить по тому, что билет на метро стоил 5 коп., а литр молока 32 коп.

Экономическая реформа в ходе ликвидации СССР и его социальной системы сразу внесла фундаментальные изменения в механизм формирования доходов людей. Изложим эту проблему, опираясь на данные статистики России как более доступной среди стран СНГ.

Прежде всего, стали быстро нарастать нетрудовые доходы и уменьшаться оплата труда. В официальной статистике нетрудовые доходы были объединены под рубрикой «доходы от собственности и предпринимательской деятельности». Вот как увеличивалась их доля в денежных доходах населения, согласно данным Госкомстата РФ[20]20
  В 1999 г. Госкомстат изменил методику исчисления структуры доходов населения, и доля оплаты труда наемных работников, включая скрытую зарплату, оценивается для 1999 г. как 62,8 %, а для 2004 г. как равная 65 %. По новой методике пересчитаны также данные за прошлые годы.


[Закрыть]:

Таблица 2–6. Структура денежных доходов населения в РСФСР и РФ (в %)

¹⁾ С 1995 г. – включая скрытую (официально не учтенную) заработную плату.

В результате резкого снижения доли трудовых доходов и резкой дифференциации зарплаты работников в зависимости от профессии и должности началось глубокое расслоение населения по доходам. Официальные данные Госкомстата РФ (позже Росстата) о динамике фондового коэффициента распределения доходов в ходе реформы приведены на рис. 2-28.