Текст книги "Советская матрица"

Если же и нам в целях анализа перейти на этот язык, то нынешняя РФ предстает как жесткое этнократическое государство. Здесь к власти пришел и господствует этнос (племя или народ), который экспроприирует и подавляет численное большинство населения, разрушает его культуру и лишает его элиту возможности выполнять ее функции в восстановлении самосознания населения как народа. Причем господствующая общность не только пользуется властью и привилегиями (это первый признак этнократии), но и присваивает себе государство в целом. Она выдает себя за единственную «настоящую» нацию и навязывает всему населению ту модель, к которой остальные обязаны приспосабливаться. Этот второй признак этнократии еще более важен, чем первый.

Однако и спектр этнократических государств широк. Этнократию РФ следует считать жесткой, что отражается прежде всего в аномально высокой смертности и резком разделении доминирующей общности и численного большинства по доходам. Близкой к нам по результатам (хотя и не по методам) аналогией можно считать Бурунди, которую и приводят как пример жесткой этнократии: «В Бурунди элитарная группа тутси, которую вскармливали немецкие колонисты до Первой мировой войны, а затем бельгийцы вплоть до независимости в 1960-х гг., начала в 1972 г. активные действия против большинства хуту с ярко выраженной целью если не полного их уничтожения, то резкого уменьшения численности и убийства всех реальных и потенциальных лидеров. Результатом стал геноцид… Следующая резня, имевшая место в 1988 г., и еще одна в прошлом [1992] году нанесли большой урон хуту-язычным народам» [11]. Стоит добавить, что расследование актов геноцида хуту 1992 г. экспертами ООН привело к выводу, что они были организованы спецслужбами западных держав (по этой причине сообщение об этом промелькнуло по западной прессе почти незаметно). Это был, видимо, постмодернистский эксперимент по искусственной организации этнического конфликта с массовыми убийствами.

На первый взгляд, вышедший на арену и созревший в годы перестройки малый народ за 90-е годы добился успеха. Ему удалось в значительной мере ослабить патерналистский характер государства и произвести экспроприацию собственности у большинства населения, перераспределив, соответственно, и доходы. Но окончательной победы добиться не удалось – в частности, и по причине слишком устойчивого культурного генотипа российской армии. А главное, большинство населения так и не поняло истинного смысла слова «демократия» и не считало, что оно – не народ. Как не считало особым народом ни «новых русских», ни интеллигенцию. Прежние представления в сознании большинства не были поколеблены, оно продолжало считать, что «можно договориться». Так и возникла необходимость во втором раунде революции, чтобы привести и охлос, и государственный аппарат в чувство.

Суть задачи теперь излагается нашему непонятливому охлосу открытым текстом. Известный американский политолог Фрэнсис Фукуяма в интервью газете «Süddeutsche Zeitung» (2004. 5 окт.) говорит: «Большинство россиян проголосовало за Путина и его партию. Создается впечатление, будто российское общество решило, что оно сыто свободами девяностых годов и теперь хотело бы вернуться к более авторитарной системе. Но ведь мы хотим не просто демократии большинства, а либеральной демократии. Именно поэтому Запад должен поддержать демократические группы в России».

Нам указали на ошибку. Мы считали себя народом, а демократию – властью большинства народа. Поэтому кое-кто даже удивлялся тому, что Запад явно поддерживает ничтожное меньшинство – какие-то «демократические группы в России». Да не нужна ему никакая «демократия большинства». Революцию приходится продолжать в более жесткой «оранжевой» форме именно потому, что и российскому демосу, и его западным покровителям нужна демократия меньшинства – «либеральная демократия». Чтобы не производить дорогостоящей замены всех институтов, служащих декорациями такой демократии, проще возбудить на время новую революционную толпу, придать ей звание «народа» – и волею этой толпы (независимо от реальных итогов выборов) вручить власть специально подобранной команде.

Поскольку пересмотра культурных оснований у большинства жителей России не произошло (они были лишь дезактивированы и «рассыпаны»), осознать свою ошибку и извлечь уроки оно не смогло. И в открытом столкновении с демосом в момент «оранжевой» революции большинство этому демосу проигрывает, что и показал очень красноречиво опыт Украины и Киргизии. Большинство считает, что обе вступившие в политический конфликт части населения являются частями одного народа и имеют право на одинаковый доступ к демократическому волеизъявлению. А демос и те, кого в него приняли на Майдане, считает, что голоса охлоса ничего не стоят, незачем их считать и о них спорить, а надо совершать революцию и отодвигать охлос от власти, которую он пытается узурпировать, размахивая своими избирательными бюллетенями. И сила этого демоса, даже если он невелик, заключается в его поддержке «мировым сообществом» и в слабости власти, которая обязалась не выходить за рамки «демократических» норм.

Р. Шайхутдинов пишет, анализируя опыт Киргизии в сравнении с «оранжевой» революцией: «Здесь снова, как и на Украине, сработала демотехника – техника работы с народом, создания народа и “увода” народа, из-за чего любая власть теряет опору и рушится. Какие условия для этого должны выполняться? Прежде всего государство должно признать, что оно демократическое. Значит, оно не может противостоять народу. Оно должно выполнять волю народа, не может ни быть антинародным, ни тем более стрелять в народ, когда он стремится заявить свою волю» [13].

В чем же слабость такого государства, помимо того что оно обязуется «не стрелять в народ»? В том, что созданы эффективные технологии создания и демонтажа «народа», а ни население, ни власти постсоветских государств этого не понимают и бороться с этими технологиями не могут.

Р. Шайхутдинов продолжает: «Дело в том, что сегодня, в условиях, когда любые идентичности могут достаточно легко формироваться и «обыгрываться», народ не существует естественно (как это было сто или двести лет назад) – народ можно быстро создать. Фактически любую группу граждан можно объявить народом и сформировать такую ситуацию, что право так называться за этой группой будет признано. В этом и состоит демотехника. И тогда эта группа автоматически становится неприкасаемой – ведь власть же объявила, что она не может противостоять народу!

Следовательно, даже небольшая группа людей, вошедшая в роль народа, практически смещает власть. В Киеве было побольше народу, в Бишкеке – поменьше (писали о 700–1000 человек). И если власть объявляет о верховенстве закона, о том, что она не может в принципе стрелять в народ и разгонять его без введения особого положения по прописанной в конституции процедуре – то против этого «народа» она бессильна… В этих условиях мы получаем простой, эффективный и жестокий способ свержения всякой власти, которая объявляет себя демократической и действующей в рамках закона77
  Здесь Р. Шайхутдинов делает примечание: «Обратите внимание, что в свое время в Азербайджане подобная ситуация была пресечена быстро и очень свирепо. Но Азербайджан никогда не объявлял себя демократическим государством, его власти не клялись, что не будут стрелять в свой народ. Была выстроена династическая власть, народ это принял – и значит, таков суверенный азербайджанский порядок, как это ни кажется недопустимым кому бы то ни было».


[Закрыть].

Получается, что на постсоветском пространстве власть так устроена, что тот, кто объявил себя представителем народа, создал этот народ и повел за собою достаточное количество людей, может ее «сковырнуть». Достаточно некоторого упорства, обозначенности в публичном пространстве и принадлежности к чужой легитимности – той, которую власть уже утратила или никогда не имела… Сегодня можно назвать народом любую наперед заданную часть населения – и получить в руки фомку, против которой у власти, пыжащейся быть демократической, нет приема.

Надо подчеркнуть, что речь идет о слабости всей системы постсоветской государственности – и власти, и общества. Тот народ, который в здоровом советском обществе был вместе с Отечеством, что и придавало легитимности и силы государству, просто исчез, когда государство объявило себя не Отечеством, а либеральным «ночным сторожем». Приняв западные демократические институты, это государство и не имеет права быть Отечеством – это сразу объявят тоталитаризмом и рецидивом имперского мышления. Оно уже не может и обратиться за помощью к старому народу, у него уже нет для этого соответствующего языка. В 1991 г. советский народ еще был дееспособен, но он не понимал, что власть потеряла дееспособность и ее надо спасать.

В августе 1991 г. против советской власти выступил весь наличный состав нового народа, демоса – менее 1 % населения Москвы. Остальные, узнав о том, что ГКЧП отстранил Горбачева от власти, успокоились и посчитали, что ГКЧП выполнит свою функцию и восстановит порядок (для чего тогда не требовалось даже минимального кровопролития). Затем люди с удивлением выслушали пресс-конференцию, на которой члены ГКЧП клялись в своей верности Горбачеву и перестройке, а еще через два дня с изумлением наблюдали, как из Москвы выводили войска, просто сдав страну Ельцину – без боя и даже без переговоров.

Гипотетически мы можем себе представить, что ГКЧП обратился к населению: «Поддержите! Горбачев – предатель, но мы бессильны, мы уже не можем действовать, как власть! Ваша поддержка спасет государство!» Можно с уверенностью сказать, что по меньшей мере миллион человек вышел бы на улицы Москвы, и демос просто разошелся бы по домам. И этот же миллион, обретя сам состояние народа, отвечающего за судьбу заболевшего государства, самим своим появлением заставил бы ГКЧП взять бразды и нести крест власти.

Точно так же, как минимум половина украинцев ожидала, что президент Кучма, Верховная Рада, МВД, их кандидат Янукович выполнят свои функции власти, обяжут «оранжевых» разойтись по домам и ожидать решения уполномоченных инстанций.

Р. Шайхутдинов пишет: «Если бы восток Украины объединился, объявил себя народом, занял бы площади – то власть бы удержалась: она бы занялась разделением, организацией коммуникации, введением общих для них принципов жизни. И это была бы подлинная власть. Но Л. Кучма заявил: “Разве это народ?” В каком-то смысле он был прав, потому что на Майдане Незалежности стоял не весь украинский народ, – но оказалось, что другого-то народа нет! Пытались противостоять ему “донецкие шахтеры”, то есть не народ же, а профессиональная и территориальная группа. Так же случилось в Киргизии, так же может случиться в России: власть в один непрекрасный момент обнаружит, что народа у нее нет».

Р. Шайхутдинов прогнозирует, что «оранжевая» революция в России пойдет по пути создания целого ряда новых народов, в разных плоскостях расчленения общества – так, что легитимность государства РФ будет просто разорвана. Он мельком упомянул, что лидеры «прозападного» народа потребуют от российской власти: «Отпусти народ мой» (так обращались евреи к фараону). Куда отпустить? В Европу.

Р. Шайхутдинов, вероятно, не помнит, что на завершающей стадии перестройки идея исхода вовсе не была ветхозаветной метафорой. Она уже была «активирована» и стала действенным политическим лозунгом, так что СССР вполне серьезно уподоблялся Египту (главный раввин Москвы Рав Пинхас Гольдшмидт даже доказывал, обращаясь к Гематрии, разделу Каббалы, что «сумма значений слова “Мицраим” – “Египет” и “СССР” одинакова»). Да и В.В. Путин, выступая перед студентами, соблазнился и уподобил себя (впрочем, застенчиво) Моисею, водящему по пустыне свой народ, покуда не вымрут все, воспитанные в египетском рабстве.

Почему же идея создания народа нам кажется странной, а то и дикой? Только потому, что исторический материализм, в силу присущего ему натурализма, приучил нас, что общество развивается по таким же объективным законам, как и природа. Зарождаются в дикой природе виды растений и животных, так же зарождаются и развиваются народы у людей. Другое дело – классы. Для их возникновения нужны не только объективные основания в виде отношений собственности, но и сознательная деятельность небольших групп людей, которые вырабатывают идеологию. Эти люди, сами обычно из другого класса (как буржуа Маркс и Энгельс или дворянин Ленин), вносят эту идеологию в «сырой материал» для строительства нового класса и «будят» его. Тогда класс обретает самосознание, выходит из инкубационного состояния и претерпевает трансформацию из «класса в себе» в «класс для себя» – класс, способный для политического действия.

В действительности все сообщества людей складываются в ходе их сознательной деятельности, они проектируются и конструируются. Чтобы семьи соединялись в роды, а роды в племя, требовалось сформулировать жесткие культурные нормы (вроде табу на инцест) и выработать механизмы по надзору за их соблюдением. Это – явления культуры, а не природы. Чтобы возник и воспроизводился народ, требуется уже государственная власть, с ее жрецами, религиозными культами, границами и войском. Когда на раннем этапе Нового времени складывались национальные государства в Западной Европе, строительство нации считалось священной обязанностью государства. У антропологов в ходу поговорка: «не нации порождают национализм, а национализм нации». Только тогда понятие «человек без национальности» стало почти невообразимым88
  Стало считаться, как пишет антрополог, что «человек должен иметь национальность точно так же, как нос и два уха; отсутствие одного из этих элементов время от времени имеет место, но лишь как результат какого-то несчастья и само по себе является своего рода несчастьем».


[Закрыть].

Народы большинства нынешних великих держав созданы совсем недавно, хотя некоторые из них и носят древние имена и унаследовали многое из своих древних культур (унаследовали то, что для них отобрали из этих культур «строители»). Современные японцы созданы в ходе большой сознательно выработанной программы модернизации – Реставрации Мэйдзи – во второй половине ХIХ века. Для собирания раздробленных феодальных кланов и общин был создан и политическими средствами утвержден миф об императоре и его божественном происхождении, внедрена государственная религия синтоизм, возбуждено чувство национализма, в который была заложена идея форсированного промышленного и технического развития.

Процесс строительства народа резко ускоряется в переломные моменты истории. Так, американский народ США был «собран» в ходе войны за независимость и его «сборка» производилась отцами нации вполне сознательно, проект вырабатывался на совещаниях, как в КБ. Приходилось решать ряд новых задач – кого из пестрого этнического состава населения колоний и в каком статусе включать в число граждан «сверкающего города на холме» (например, немногочисленным выжившим индейцам права гражданства были предоставлены только в 1924 г., а негры долгое время выдерживались в статусе рабов). Государство США регулярно занималось «ремонтом и модернизацией» своего народа, устраняя те опасности, которые вызывали волны иммиграции (например, массовый наплыв ирландских и немецких католиков в 1840–1850-х гг., который угрожал размыть протестантское ядро государственной идеологии). Сейчас в США интенсивно разрабатывается новый проект нациестроительства ввиду быстрого изменения этнического состава населения99
  Кратко обозначенные здесь проблемы были обсуждены в 1993 г. на международной конференции «Этничность и власть в полиэтнических государствах», материалы которой вошли в цитируемую здесь книгу под таким же названием.


[Закрыть].

В ходе мексиканской революции в первой трети ХХ века были проведены конструирование и строительство современного народа Мексики. В это же время небольшая группа китайских интеллигентов-республиканцев выработала и стала осуществлять проект создания современного народа Китая. Старый народ, слабо скрепленный империей, был полностью «рассыпан» под ударами европейских держав, и в рассыпанном («как куча песка») виде китайцы оказались не только политически недееспособны, но даже нежизнеспособны.

Это замечательно объяснил в своем исключительно важном сегодня для России труде «Три народных принципа» первый президент Китая Сунь Ятсен. Тогда европейски образованные националисты переосмыслили даже само слово «китаец» (хань), придав ему значение национальности, в то время как раньше оно означало цивилизованность – в противовес варварству тех, кто за Великой стеной. Сунь Ятсен опирался на концепцию строительства советского народа, а мы почти ничего о ней не знаем и поддакиваем тем знающим, кто умело производил и производит демонтаж великого советского народа.

В ХIХ веке мы видим целенаправленное создание народов, у которых даже названия не было. Возникает даже особый тип духовных лидеров, которые этим занимались (в Чехии, а потом и у южных славян их называли «будители»). В лабораториях вырабатываются литературные языки и пишутся история и мифология. В 1809 г. один филолог изобрел слово «словенцы» и сотворил национальное самосознание жителей одной местности. В ХХ веке она стала «суверенной страной», а сейчас вступила в этом статусе в Европейский союз. Другая довольно большая диалектная группа славян, лужицкие сербы (сорбы), не получила такого будителя и в современной Европе никак не ощущается (хотя большинство деревень в южной Саксонии имеет сербские названия и немцы говорят, что «в них жили сорбы»).

Известный чешский будитель Ян Коллар сам был словаком, но отстаивал идею единого чехословацкого языка и работал над созданием современного литературного чешского языка, хотя сам до конца жизни писал по-немецки. В Европе в 1800 г. было 16 письменных языков, а 1990 г. их число возросло до 30, а в 1937 г. – до 53. За каждым языком стоял созданный за короткое время народ.

Создание народов – плод целенаправленной деятельности государства, идеологов и деятелей культуры. За сто лет, с середины ХIХ века, была создана «новая историческая общность» – советский народ. Он имел все признаки большого народа и ряд признаков нации, гораздо более четко выраженные и устойчивые, чем, например, у индийской нации. Создание и демонтаж советского народа связан с такими острыми политическими конфликтами, что этот процесс совершенно мифологизирован и в советской, и в антисоветской истории. Поэтому более наглядным является следующий частный случай.

На наших глазах за 20-е годы ХХ века был создан таджикский народ, с развитым национальным самосознанием и культурой. Но ведь отцы нынешних таджиков даже не знали, что они таджики, – о себе они говорили «я – мусульманин, персоязычный». В 1924 г. стал издаваться журнал «Голос таджикского бедняка», орган обкома ВКП(б) и исполкома Самарканда. «Голос бедняка» стал создавать историографию таджиков, печатать переводы выдержек из трудов русского востоковеда В. Бартольда. Статьи в журнале начинались с таких разъяснений: «Вот кто мы, вот где мы географически расположены, в каких районах проживаем, в каком районе что выращивается». Потом стали выпускать газету на таджикском языке. О ней «Голос бедняка» писал в 1924 г.: «Газета – это язык народа, волшебный шар, в котором отражается мир, подруга в уединении, защитница угнетенных. Газета – источник бдительности, пробуждения народа. Да здравствует образование, да здравствует печать». Газета помогла становлению таджикской светской школы.

За вторую половину ХХ века проблема создания народа стала предметом исследований и технологических разработок, основанных на развитой науке. Быстрому продвижению в этой области помог опыт фашизма, который за десять лет создал из рассудительных немцев совершенно новый самоотверженный и фанатичный народ, обладавший качествами, каких не было у того «материала», из которого он был создан. Поучительным был и опыт «демонтажа» этого нового народа после его поражения в войне. Таким образом, дважды всего за тридцать лет была произведена «пересборка» большого европейского народа с великой культурой и огромной историей (к тому же этот большой эксперимент этнической и социальной инженерии дополнен важным опытом параллельного строительства из части немцев особого народа ГДР, который вот уже более пятнадцати лет после ее ликвидации не может ассимилироваться с основной частью нации).

Подобные случаи «пересборки» больших народов мы наблюдаем в разных частях мира. В Иране, государственность которого строилась с опорой на персидские исторические корни, кризис привел к революции, которая свергла древнюю персидскую монархию и учредила теократическую республику, внедрившую в массовое сознание идеологический миф об исламских корнях иранского государства.

Мы можем переживать крушение духовных бастионов Просвещения с его идеалами разума и универсальных ценностей, с его рациональностью и логикой устройства общества и государства. Мы даже обязаны противостоять хаосу постмодернизма и искать способы укрепить и развить в новых условиях идеалы и нормы рациональности Просвещения. Но мы не имеем права игнорировать эти новые, ставшие реальностью условия. Чтобы овладеть хаосом, надо его знать. Если свержение государств и уничтожение народов происходят сегодня не в ходе классовых революций и межгосударственных войн, а посредством искусственного создания и стравливания этносов и народов, то бесполезно защититься от этих новых типов революции и войны марксистскими или либеральными заклинаниями. Мы должны понять доктрины и оружие этих революций и войн, многому научиться – и противопоставить им свою доктрину и свое оружие.

Литература

1. Янг К. Диалектика культурного плюрализма: концепция и реальность. В кн.: Этничность и власть в полиэтнических государствах. М.: Наука, 1994.

2. Павловский Г. Война так война // Век ХХ и мир. 1991. № 6.

3. Драгунский Д., Цымбурский В. Рынок и государственная идея // Век ХХ и мир. 1991. № 5.

4. Драгунский Д. Законная или настоящая? // Век ХХ и мир. 1991. № 7.

5. Померанц Г. Враг народа // Век ХХ и мир. 1991. № 6.

6. Драгунский Д. Имперская судьба России: финал или пауза? // Век ХХ и мир. 1992. № 1.

7. Иголкин А. Историческая память как объект манипулирования (1925–1934 гг.) // Век ХХ и мир. 1996. № 3–4.

8. Иголкин А. Пресса как оружие власти // Век ХХ и мир. 1995. № 11–12.

9. Величковский Б.Т. Реформы и здоровье населения страны. М., 2001.

10. Столяров А.М. Запад и Восток: новая «эпоха пророков» // Россия ХХI. 2004. № 4.

11. Нагенгаст К. Права человека и защита меньшинств. Этничность, гражданство, национализм и государство. В кн.: Этничность и власть в полиэтнических государствах. М.: Наука, 1994.

12. Комарофф Дж. Национальность, этничность, современность: политика самоосознания в конце ХХ века. В кн.: Этничность и власть в полиэтнических государствах. М.: Наука, 1994.

13. Шайхутдинов Р. Демократия в условиях «спецоперации»: как убить государство // Главная тема. 2004. № 2.

2005