Текст книги "ОСТАНКИ"

ты говори о трудностях американского фондового рынка. Говори об инфляции в Штатах, напомни о том, что количество безработных там не уменьшается.

– А можно отечественный репортаж на ту же тему?

Антонио насторожился:

–На ту же тему?

–Да… О нашей инфляции, о…

Антонио нахмурился:

–21-

–Боец информационного фронта! Мы говорим о войне на внешнем направлении. Отдельно потом поговорим об информационной войне на внутреннем направлении.

–Везде война?– вырвалось у Ивансио.

–Везде! На нашем телевизионном фронте везде!– кивнул Антонио.– Хочешь поговорить про репортажи на отечественные темы? Ладно, патриот из патриотов… Ополчись на этот свободный Интернет с его блоггерами, которые ругают всех чиновников. Журналюг ругни, понятно?

–А зачем?

–Надо! Похвали в отдельном репортаже нашу ипотеку.

– Ипотеку? Единицы могут о ней мечтать!

– А ты покажи, как эти единицы счастливы и берут ипотеку. Еще покажи в другом репортаже, как нас стали уважать за рубежом.

Ивансио задумчиво протянул:

«Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог».

– Чего ты вдруг вспомнил поэта?

– Раньше «уважать себя заставил» означало: умер.

– Чего, чего?

–Ну, сыграл в ящик… Преставился… Ну, приказал долго жить.

–Чего ты болтаешь? Бананию уважают! – категорически заявил Антонио, стуча пальцами по столу.

–Страна, никак не вышедшая из старых стереотипов. Одно вранье,– грустно сказал Ивансио, но через полминуты уже жалел, что высказал свою мысль вслух.

–Не пойму что-то… Ты поддерживаешь систему или нет?– недоуменно спросил Антонио.

–Ну, я… Поддерживаю.

–М-да… Уж не знаю, оставлять тебя здесь или нет…

–Я хотел откровенно поговорить.

– Не надо мне твоей откровенности! – визгливо крикнул Антонио.– Бойцу информационного фронта не нужна

–22-

откровенность! Я тебя сейчас выкину к чертям собачьим, если будешь такое болтать!

Ивансио пожал плечами, решив больше ничего не говорить, чтобы не раздражать директора. Антонио помолчал минуту, немного остыл, потом сухо произнес:

–Ладно, ступай. Слово – не воробей, но за лишнее слово можешь легко вылететь, как воробей! Понемногу будешь вникать в нашу технологию телепропаганды.

Ивансио встал, робко произнес:

–Извините, если рассердил вас… Я не…

–Понятно, что ты не хотел. Ладно, иди работай пока вместе с ведущим программы «Время укажет». Его зовут Энрике Михалио, запомнил?

–Запомню.

–Пока рано тебе быть ведущим, только помогай ему и учись,– сказал на прощание Антонио.

–Хорошо, господин Антонио. – С этими словами Ивансио медленно вышел из кабинета директора, прочувственно вздыхая.

Доверчивая улыбка больше никогда не появлялась на лице нашего героя. С каждым днем он становился все холоднее и холоднее, а глаза не выражали больше ничего. В первый же день появления на работе в телекомпании «Останки» он получил превосходный урок школы лицемерия и тотальной лжи!

Глава 3

Концепция телевещания Банании.

На следующий день Антонио вызвал к себе телепублициста Пабло Алексио, диктора Кэтэрину Люсию и телеведущего «Время укажет» Энрике Михалио и гордо объявил тему собрания:

–Надо разработать концепцию телевещания Банании!

Все трое вызванных работали в телекомпании долгое время, привыкли к нахальному и важному директору.

–23-

Диктор Кэтэрина Люсия, молодая шатенка, ранее рабо-тала учительницей литературы, теперь ведет новостную программу на телевидении; учительские поучающие интонации у нее остались, так что когда она говорит, складывается впечатление, будто рассказывает сказку детям.

Телепублицист Пабло Алексио, вечно небритый и ухмыляющийся, средних лет, по профессии был журналист, но желал, чтобы звали его почему-то не журналистом, а публицистом. Он вел собственную программу под названием «Отдельное мнение»; мнение, как считали многие, и вправду было отдельным мнением, но чьё оно, Алексио никогда никому не говорил, считая его собственным отдельным мнением, хотя никому иному так открыто и так свободно высказывать отдельное свое мнение не разрешалось. Многим коллегам по работе не нравилось его вечно небритое лицо, ехидство, неумение слышать собеседника, если тот не высокий начальник. Алексио слыл мастером манипулирования словом; он мог говорить так быстро, что по силе и скорости произноси-мых слов в минуту мог посоревноваться с силой извергаю-щегося вулкана, цунами или с молнией; своеобразный язык едкого телепублициста: сочетание шаблонных фраз, приблатненных шуточек, хамоватых фраз с люмпенскими интонациями и державной патетикой, хорошо был известен всем телезрителям Банании.

Телеведущий Энрике Михалио, человек средних лет, флегматик, ничем особым не выделялся среди своих коллег, кроме одной лысины, больше помалкивал, чем говорил на работе. Любимым его выражением было неопределенно выжидательное и одновременно вопросительное «ну-ну», которое вроде говорило: ну-ну, посмотрим… ну-ну, и чего дальше? Таким путем Михалио не вмешивался ни во что, но одновременно как бы ком-

–24-

ментировал то или иное событие: ну-ну, интересно… ну-ну, подумаем…Флегматич-

ный и осторожный Михалио даже речь свою контролировал, не позволяя высказать вслух что-то лишнее, ограничиваясь короткими предложениями или только междометиями.

–Концепцию?– удивился Алексио.

–Зачем концепцию?– поинтересовалась Кэтэрина.– В принципе разве она нужна?

А Михалио прибавил свое любимое:

–Ну-ну…

Антонио помолчал, закуривая. Он любил держать театральные паузы, всегда наслаждаясь ожиданием и произведенным эффектом на слушателей.

–Зачем концепцию? – повторила Кэтэрина.

Антонио затянулся, потом ответил, чеканя слова:

–Концепция телевещания Банании! Значит, это нужно Банании!

–И кто этим займется?– спросил с интересом Алексио.– Неужто наша молодчина Кэтэрина?

Кэтэрина фыркнула, бросив косой взгляд на Алексио:

–И не смешно!

– Однако мы все, все этим займемся,– произнес добродушно Антонио.– Слушайте внимательно! Юмор – национальная идея современной Банании!

–Юмор?– одновременно спросили все приглашенные к Антонио.

–Именно!

–Ну-ну…– повторил Михалио.

– Однако этого юмора и так полно в зомбиящике,– выпалил Алексио.

А Алексио добавил:

–Даешь телеюморизацию всей страны! Однако всеобщая дебилизация!

Антонио рассердился:

–25-

–Так, публицист Пабло Алексио! Попридержи шуточки для своей программки! Ясно?

Алексио кивнул в знак согласия.

А Кэтэрина поинтересовалась:

–А как же концепция «Вести с фронтов»?

–Да, «Вести с фронтов» мы не забыли,– подтвердил Антонио.– Тоже нужная тема для наших зрителей.

–И как же тогда совместить их?– продолжила Кэтэрина.– Я в принципе…

–Об этом потом!– перебил директор Кэтэрину.– Слушай босса. – Он помолчал минуту, потом торжественно объявил:– Перед нашим телевидением поставлена специальная задача! Чтобы умело пользоваться силой смеха! Нам нужно, чтобы обыватель просто тупо смеялся. Чтобы пошлый юмор ниже пояса заполонил все телекана-лы! Чтобы обыватель просто постоянно ржал над разными тупыми юмористическими передачами, чтобы в каждой мыльной опере за кадром ржали, как ненормальные.

–Зачем?– одновременно спросили Кэтэрина и Алексио.

–Так надо! Побольше позитива!

–По-моему, чересчур,– высказалась Кэтэрина.

Антонио поморщился:

–Твоего мнения я не спрашивал… Нужно, чтобы жизнь стала лучше и красивей. Чтобы обыватель не думал о проблемах, а просто тупо ржал. Вот сейчас обсуждают необходимость реформ, а зачем обсуждать? Мало знаешь, лучше спишь. Если мало знаешь, голова не болит и сон нормальный. Нет нерешенных вопросов. Смотри лишь наше телевидение и ржи!.. И тогда спишь хорошо, если мало знаешь. Лучше, когда ничего не знаешь, тогда и спишь себе спокойненько. А если спокойно спишь, то совесть тебя не мучает. И тогда ты ничего про совесть не знаешь.– Он поднял указательный палец и повысил голос:– Нам нужно здоровое быдло, тьфу… здоровый народ, а смех оздоравливает! Посмотрим нашу телепрограмму…

–26-

«Утренняя программа «О всякой ерунде со смехом» …

Неплохо!.. «Ток – шоу «Маньяки». Новости. Программа «Время укажет». Сериал «Очень некрасивая и вредная Ольга», 300 серия. Ток-шоу «Пьяницы». Сериал »Шпион-ские будни», 200 серия. Программа «Отдельное мнение». – Он помолчал, потом ручкой зачеркнул программу, строго говоря:– Все это не то!

–Как это понять?– удивилась Кэтэрина.– В принципе все программы плохи?

–В соответствии с новой концепцией телевещания необходимо срочно изменить программу,– твердо сказал Антонио, доставая из стола новую программу.– Вот, ознакомьтесь… Читаю. «Гламурные новости», программа «Время укажет»…

–Постойте!– перебила директора Кэтэрина.– А почему новости стали гламурными? Я вела раньше…

–Вот именно! Раньше ты что-то вела,– пояснил, криво усмехаясь, Антонио,– а завтра можешь остаться на улице. Раньше ты вела программу, а завтра ее может вести кто-то другой. И кто-то другой вместо тебя скажет: «Что будет завтра, покажет время».

–Однако другие тебе гламурно помашут ручкой, Кэтэрина,– прибавил, криво усмехаясь, Алексио.– Гламурного тебе пока!

Антонио нахмурился, погрозил указательным пальцем Алексио, потом продолжил:

–В соответствии с новой телевещательной концепцией юмор должен стать главенствующим на всех телеканалах!

–Ну-ну…-выдавил из себя Михалио.

– Но юмора и так в принципе много…– недовольно заметила Кэтэрина.

–Даже новости должны быть смешными и гламурными,– повысил голос Антонио, сурово глянув на Кэтэрину.

Алексио не выдержал:

–27-

– Однако если завтра упадет самолет, это тоже должно выглядеть смешно? Комментарии диктора: самолет упал, посмотрите, как смешно это выглядит! И диктор комментирует это, танцуя лампаду?

–Публицист Алексио, вы забываетесь!– прикрикнул на Алексио Антонио. – Высказывайте отдельное мнение в своей отдельной программе! Повторяю: новости должны быть смешными и гламурными! Помните, когда подлодка утонула, один наш деятель улыбнулся и коротко ответил корреспонденту: « Она утонула»? Так и надо излагать последние новости. С юмором.

–Нет, я что-то не поняла… Смешные новости? Да у нас в принципе новости вроде фильма ужасов!– недовольно воскликнула Кэтэрина.

–Поясняю,– терпеливо объяснял Антонио.– Знаете ли, что в шоу-бизнесе есть имитация успеха? Имитация красивых движений, имитация хорошо поставленного голоса, имитация популярности. На имидж их работает очень много наших продюсеров, рекламщиков. Или та же самая реклама, которая нас раздражает, мы ее не слушаем или говорим: «Какая ерунда!». Во второй раз она нас тоже раздражает, но мы ее уже запоминаем, а через месяц почти каждодневного показа этой рекламы мы свыкаемся с ней, после чего идем в магазин и покупаем, что вчера или раньше нам рекламировали. Смотря рекламу или юмористическую программу, обыватель сначала станет раздражаться, потом через неделю или месяц запомнит их, свыкнется, запомнит. За – пом– нит! Запомнит, что всё хорошо, если в кадре все постоянно смеются! Смеются! Просто ржут!.. То есть по аналогии с рекламой происходит имитация хорошей жизни!.. Мое телевидение должно отвлечь обывателя от разных проблем, чтобы он только смеялся! Побольше позитива! Если в жизни нет позитива, пусть он будет хоть в телевизоре.

– Простите, еще вопрос можно? А почему не вижу в

–28-

программе сериала «Очень некрасивая и вредная Ольга»? В принципе его очень любят зрители. И где ток-шоу «Маньяки»?– удивилась Кэтэрина.

–Поясняю. С этого дня изменена концепция телевидения Банании. Юмор должен заполонить все телеканалы! – злобно ответил Антонио. – Слушать босса нужно внимательно!.. Если снимают сериал, то он должен быть обязательно юмористическим. Если ток-шоу, то только юмористическое ток-шоу. Никаких там маньяков, никакого криминала, пугающего обывателя. И секса, побольше секса. Обыватель это любит. Кто хочет остаться работать на моем телевидении, тот должен принять новые правила работы! Еще вопросы?

Все трое ведущих промолчали, что обрадовало Антонио:

–Очень хорошо. У матросов нет вопросов! Итак, зачиты-ваю вам новую телепрограмму для наших обывателей… «Юмористическая программа «Смех non stop». Гламурные новости. Юмористическая программа «Смех без причи-ны». Юмористический сериал «Семья придурков». Юмо-ристическая программа «Мы смеемся». Юмористический сериал «Только о любви». Гламурные новости. Так, скажете, почему новости стали гламурными?.. Новости должны быть приглаженными, что ли, отполированными. Не следует говорить о повышенных ценах, о чьем-то недовольстве, о ветхих домах, неожиданном отключении воды или света, об отсутствии парламентаризма и плюрализма мнений, о разных катастрофах… Телевизор должен радовать нашего обывателя! Обыватель должен только ржать, смотря телевизор! Телевизор должен отвлекать обывателя от разных проблем! Следует также изменить наряды наших дикторов.

–Как изменить?– недовольно спросила Кэтэрина.

–Дикторы должны выглядеть смешными.

–Вы хотите сделать из нас клоунов?– почти одновременно спросили Алексио и Кэтэрина.

–29-

– Дикторы – это не клоуны, но они должны радовать нашего обывателя! – твердо заявил Антонио.

–Ну, в принципе…– тихо ответила Кэтэрина.

–Послушай, ты принципиальная!.. Следует придумать красивые наряды для наших дикторов.

Алексио не удержался от комментария:

–Дикторы входят в набедренных повязках и танцуют ламбаду!

–Алексио, ты опять?– Антонио недовольно покачал головой.– Не шутовские, но тем не менее смешные, радующие глаз обывателя. Так что, Кэтэрина, завтра явишься в новом наряде.

Кэтэрина добавила, краснея:

–Я в принципе…

–Фу, надоело слышать твои принципы!– разозлился Антонио.– Повторяю: завтра явишься в новом красивом наряде! Чтоб смешно было! Иначе уволю!

На следующий день Кэтэрина явилась к Антонио в новом наряде: аляпистом балахоне, с накладной большой грудью, вся в яркой помаде, с нарумяненными щеками Она стояла, очень смущенная и покрасневшая. Увидев ее, Антонио громко засмеялся и стал хлопать, прекращая курить.

–Хорош новый смешной наряд диктора!– похвалил Антонио.

–А почему надо мной смеетесь?– озабоченно спросила Кэтэрина.

– Смеюсь? Я радуюсь новому наряду.

– В принципе…Мне кажется, что я буду работать в цирке, а не на телевидении.

–И ты хочешь уволиться?

–В принципе нет, я…

Антонио строго сказал:

–Если ты хочешь работать на моем телевидении, будешь работать в новом наряде!

–30-

Кэтэрина вынула носовой платок, вытирая выступившие слезы на лице.

–Ну, поплачь, может, полегчает,– снисходительно усмехнулся Антонио.– Ты сядь подальше и делай вид, что начинаешь вести программу.

–Зачем?

–Затем, что директор так приказал!– надменно ответил Антонио, закуривая.– Ну?

Кэтэрина жалобно вздохнула, отошла на несколько шагов от Антонио, присела на стул и начала с улыбкой читать текст:

–В принципе… Здравствуйте, уважаемые телезрители!

Антонио хлопком остановил Кэтэрину:

–Так, чтоб без всяких принципов в эфире! Говорить только по тексту.

–По тексту? – удивленно спросила Кэтэрина.

–Да, по заготовленному мною тексту. Так ведут себя опытные мастера телепропаганды.

–Хорошо.

–Ведь ты хочешь работать у меня?

–Хочу…

–Продолжай!– приказал Антонио.

–В эфире программа «Новости дня»….– начала несмело Кэтэрина, но опять Антонио хлопнул в ладоши:

–Постой! Почему плохо улыбаешься?

–Я всегда… в принципе…

–Улыбка до ушей! – потребовал Антонио.

Кэтэрина кивнула, стала говорить с ослепительной улыбкой до ушей, что больше было похоже не на улыбку, а гримасу:

–Итак, новости дня!

–Не просто новости дня, а гламурные новости дня!– поправил Антонио.

–Да… Гламурные новости дня… Спешим обрадовать зрителей с появлением нового нацпроекта под названием:

–31-

«Полиция, которая нас бережет!» Отныне наша доблестная полиция, заботясь о гражданах и постоянно ища разных террористов и уголовников, будет останавливать на улицах каждого прохожего, интересуясь его регистрацией. Боль-шая просьба ко всем гражданам: не удивляться и не жаловаться, так как этот нацпроект создан для вашей же безопасности! Некоторые наши граждане возмущаются порой полицейским произволом. В ответ на это начальник городской полиции заявил, что сотрудник полиции, совер-шивший неблаговидный поступок или даже преступление во время службы, сразу увольняется из органов, вследст-вие чего его нельзя рассматривать, как полицейского.

–Это нужно убрать!– вставил Антонио.

–Значит, о новом нацпроекте говорить не стоит?

Черт, с умом говорить! Срочно изменить текст! Про увольнения не говорить!

–Хорошо,– сразу согласилась Кэтэрина.– Увеличение мусора на улицах некоторых городов не следует считать следствием неэффективности наших коммунальных служб. Наоборот, все мы лучше стали жить, уровень благососто-яния нашего народа повысился, если количество мусора так возросло и отходов много. Больше стали есть и пить!

– Это мне понравилось! Продолжай,– широко улыбнулся Антонио.

–Министр по культуре желает построить в центре города свой Гайд– парк, в котором все желающие могли бы говорить всё, что им в голову взбредет, ведь у нас в Банании настоящая демократия! Но за пределами этого парка говорить, что хочется, уже нельзя. Демократия демократией, но все хорошо в меру

– Неплохо!

–Смешная новость про Америку! Американцы хотят приватизировать космос!

–Тоже хорошо,– похвалил Антонио.– Только еще бы ты потанцевала, а?

–32-

Кэтэрина привстала и разинула рот от удивления:

– Танцевать?

–Ты можешь танцевать?

–В принципе могу, но…

–Ну, танцуй! Приказы босса не обсуждаются!

Кэтэрина вновь жалобно вздохнула, встала и сделала несколько танцевальные па.

–Неплохо…– Антонио похлопал.– А куда делась твоя улыбочка? Станцуй с улыбкой и читай новости.

–Как? И танцевать, и читать новости?

–Именно! Гламурные новости должны смешные!

Кэтэрина немного потанцевала, читая текст, но Антонио ее остановил через три минуты:

–Стоп, Кэтэрина! Не смешно. Гламурные новости должны быть смешны и отполированы до блеска.

–И что мне делать?

–Продолжай!

Кэтэрина послушно выполнила приказ директора.

А Антонио размышлял вслух, глядя на танцующую Кэтэрину:

–Не информационная, а информационно – развлекательная программа. Да, гламурная информационно – развлекатель-ная программа. И еще бы посмешнее ты могла выглядеть!

Кэтэрина остановилась и осторожно спросила:

–Еще смешнее? Вы меня хорошо видите?

–Парик бы тебе одеть.

–Зачем парик?

–Чтобы смешнее было.

–Парик?

–Да, розовый парик… Ну, ты продолжай.

Кэтэрина продолжала, танцуя:

–В Болтливой Думе Банании опять произошла драка между двумя депутатами, представителями разных фракций. То ли бананы не поделили, то ли еще что.

Антонио хохотнул:

–33-

–Хорошо! Бананы не поделили!

–Данный прискорбный факт никак не повлиял на рабочую и очень дружную атмосферу в депутатском коллективе.

–Хорошо,– снова похвалил Антонио.– Дружный коллектив, постоянно дерущийся за бананы!

–Многие бананцы ее называют Заумной Думой,– продол-жала Кэтэрина.– То ли оттого, что депутаты много думают, то ли потому, что тугодумы.

–Неплохо,– благосклонно улыбнулся Антонио.

–Как и в любом демократическом обществе, в Банании тоже случаются подобные инциденты. Но настоящей сенсацией стала смешная выходка одного хулигана: он смог провести с собой в Думу обезьяну, вырядив ее, как человека. При подсчете голосов обезьяна – депутат стала нажимать подряд на все кнопки для голосования. Полиция быстро вывела его вместе с обезьяной.

Антонио прервал Кэтэрину, потребовав удалить только услышанное.

–Зачем?– не поняла Кэтэрина, останавливаясь.

–Получается, что наши депутаты, уподобляясь обезьянам, только на кнопки могут нажимать?

–Ясно… Хорошо,– быстро согласилась Кэтэрина.

А Антонио продолжал размышлять вслух:

–Если даже новости будут казаться печальными, все равно говорить о них следует с юмором.

–Это как понять?

–Очень просто. Недавно слышал в передаче рассказ об одной похоронной фирме, которая делает смешные гробы.

–Смешные?

–Да, смешные… Гробы в виде бутылки, в виде гриба или чего-то иного. Всё по заказу клиента. Смешные новости. Весело, интересно! – криво усмехнулся Антонио.

–И мне… мне тоже об этом…– дрогнувшим голосом спросила Кэтэрина.

-34-

–Пока не знаю. Посмотрим,– уклончиво ответил Антонио.– Еще придумал новые названия гламурных программ: «Комедии-шоу», «Прожектор гламура». Как считаешь?

–Не знаю…– пожала плечами Кэтэрина.

–Если говорить о грустном, то обязательно с юмором, чтобы обыватель особо не расстраивался и тупо ржал! Новая концепция нашего телевидения! И побольше смеха придурков за кадром!

–Вы еще хотите, чтобы был смех за кадром?– с ужасом спросила Кэтэрина.

–А чего ты так перепугалась? Ну, смех… Ну, посмеются.

–Это в новостной программе?

–Это в новостно– развлекательной гламурной программе,– поправил ведущую Антонио.– И больше о кризисе в эфире не говори.

–Он закончился?– удивилась Кэтэрина.

–Нет, говори, что мы удачно прошли системный кризис.

–Удачно?

–Именно!

Кэтэрина застыла на минуту, спрашивая:

–Извините, господин Антонио, но непонятно. В Банании кризис закончился или…

–Или!– оборвал ее Антонио.– Ты только не говори ничего лишнего о кризисе в эфире.

–Непонятно…

–Черт, чего непонятного? Говори в эфире: мы удачно прошли системный кризис. Это только для эфира, для твоей передачи.

–А на самом деле?

–Черт, а на самом деле все, как всегда!

–То есть…

–То есть все очень плохо! Недавно один американец заходил ко мне с вопросом: если все так хорошо, почему все так плохо?

Кэтэрина улыбнулась на миг, потом приняла серьезное

–35-

выражение лица.

–У тебя вопрос, Кэтэрина?

–Просто понравилось, как американец сказал.

–Про этого американца ничего в эфире не говорить!– приказал Антонио.

–Хорошо. А про инфляцию что говорить?

–Не стоит об этом.

–Ничего не говорить?

–Ничего не говорить об инфляции.

–Не говорить, что она не снижается?– уточняла Кэтэрина.

–Черт, ничего о ней не говори!

–Ее нет или она есть?

–Черт, она есть, но в эфире о ней ни слова!

–А о коррупции?

–Что коррупция?.. Она везде есть, поэтому болтовню о коррупции в Банании нужно прекратить!– решил Антонио.

–То есть если коррупция везде, то именно в Банании об этом надо молчать?– допытывалась Кэтэрина.

–Черт, не придирайся к словам!– разозлился Антонио.– Какие тупые у меня сотрудники!

Кэтэрина насупилась:

–Почему сразу надо оскорблять?

–Ладно, не злись… Ничего о коррупции не говорить.

–То есть ее нет, или она есть?

–Она есть, но в эфире про это не надо!

–И об инфляции в эфире не надо?

–Правильно, Кэтэрина!

На том обсуждение нарядов и новой концепции телевидения Банании успешно закончили.

Глава 4

Вождь с трубкой.

Ивансио стал работать под руководством ведущего программы «Время укажет» Энрике Михалио. Михалио понравился новый сотрудник: исполнительный, неглупый,

–36-

иногда даже понимающий с полуслова, работящий. Ивансио старался изо всех сил, желая добиться успеха.

Программа «Время укажет» выходила ежедневно по будням сразу после трехчасовых новостей, точнее, после «Гламурных информационно – развлекательных новостей». Обычно в это время показывали для домохозяек какую– нибудь слезливую мелодраму или ток-шоу. Но в програм-ме «Время укажет», как заявил вчера ее ведущий, станут говорить только о том, что волнует каждого бананца. Если уважаемый читатель подумал, что говорить в программе будут о возможной беременности, наведении порчи или снятия венца безбрачия, то вы ошибаетесь – это волнует бананцев лишь по воскресениям. А в будни всех домохо-зяек, настроенных почему-то весьма агрессивно по отношению к другим странам, волнует исключительно война по всем направлениям как с внешними врагами, так и с внутренними. Особо обсуждали войну в Хухляндии и Персюкистане, пригласив весьма осведомленных по этой теме бананцев: придворного кинорежиссера Лопе Никитио, который прославился только тем, что постоянно хвалил Фюрера в телеэфире, депутата Педро Санчеза, который никогда не выезжал за пределы Банании и спортивного телекомментатора Родригеса. Однако Михалио обсуждение показалось неинтересным, поэтому сегодня он пригласил не вчерашних гостей, а только одного генерала Альберто Вольдемара, рассчитывая, что генерал-то знаком с военной спецификой.

Этот Вольдемар, шестидесяти шести лет, весь седой, со злыми черными глазами, славился изрядным консерва-тизмом, ненавистью к демократии, плюрализму мнений и любовью к тиранам всех мастей. Вольдемар отличался от рядовых военнослужащих Банании повышенным весом, болтливостью, исключительной верой в правоту только своего слова и резкостью суждений.

–37-

Надежды Михалио сбылись: программа оказалась бурной уже в самом начале, как только он открыл рот для того, чтобы сказать первое слово. Генерал Вольдемар опередил Михалио: он сильно стукнул кулаком по столу и изрыгнул слюну прямо в рот телеведущего. Ивансио вздрогнул, когда увидел это, а Михалио застыл на месте. Но Вольдемар ничуть не смутился произошедшим по его вине, восклицая с фальшивым пафосом:

–Бананцы, мы отстоим суверенитет Банании! Победа будет за нами!

Михалио сделал вид, что ничего особенного не произошло, и начал вести программу. Но не прошло и пяти минут, как Вольдемар перебил Михалио словами:

–Все на фронт! Враг у ворот!

Михалио слегка улыбнулся, покачав головой, но генерал вновь повторил свои воинственные слова, грозя кулаком.

–Кому грозите?– не выдержал Ивансио, спрашивая Вольдемара.

–Грожу врагам!

–Гм, а их много?

–Море врагов!– зашипел Вольдемар.

–Откуда они взялись?– не выдержал Ивансио.

Вольдемар покачал головой, снисходительно усмехнулся, глянув на молодого Ивансио, потом ответил убежденно:

–Они каждый день увеличиваются! Везде враги!

–Ну-ну…– выдавил из себя Михалио, не зная, что сказать.

–Мы, как осажденная крепость!– продолжал Вольдемар, грозя указательным пальцем в эфир.

–Ну-ну…– повторил Михалио.

– И внутри тоже враги Банании!

–Ну-ну…

–Нам нужна сильная рука! Нужен вождь!– твердо заявил Вольдемар.

Ивансио решил вмешаться:

–38-

–Вождь? У нас есть Фюрер.

–Мальчик, сиди тихо и вмешивайся в разговор взрослых! Бананы поешь!– повысив голос, посоветовал Вольдемар, потом снова повторил, говоря помягче:

–Нужен вождь! Вождь с трубкой!

Михалио обрел дар речи и вставил:

–Но этот старый Вождь с трубкой уже правил раньше. Его теперь нет, а…

–Черт!– разозлился Вольдемар, брызжа слюной.– Вождь с трубкой вечен! Вы каждый день его показываете в эфире!

–Извините, не я его транслирую, а наша компания «Останки»…

–Одни останки останутся у всех вас,– оборвал ведущего Вольдемар,– если не позовете править Вождя с трубкой! Он наведет порядок! Всех к стенке поставит! Всех врагов уничтожит! Всех к ногтю! Плясать будете под его дудку!

–Извините, давайте-ка поспокойнее будем вести себя в эфире,– попросил Михалио, даже не смотря на злого генерала.

Однако Вольдемар будто не услышал слов ведущего и разразился бурной филиппикой:

–Черт, перебивать меня? Указывать мне, генералу? Вот Вождя с трубкой нужно позвать, чтобы он всех вас, либералов, расстрелял! Всех до одного! Я сам буду всех вас расстреливать!

–Ну-ну…– пролепетал Михалио.

Ивансио вмешался, стараясь не смотреть на искаженное злобой морщинистое лицо генерала:

–Извините, только не надо нам грозить, мы…

–Да ты, мальчишка, вообще тут молчи!– огрызнулся генерал, брызжа слюной.– Бананы поешь! Вождя с трубкой постоянно показываете!

–Но сегодня не о нем разговор…– вставил Михалио, но его перебил гнусавый голос генерала:

–Помолчи и слушай генерала! Враг у ворот! Партия

–39-

«Единый фронт» призывает нас быть бдительными! Постоянно вспоминаете его, Вождя с трубкой, говорите о нем, словно хотите вернуть!

–Извините, мы не хотим его вернуть…– попытался ответить Михалио.– Зачем нам вызывать тени прошлого?

–Черт, эта тень тебя уничтожит!– заорал генерал. – Ты забыл, кто ты есть? Забыл, что ты боец информационного фронта?

–Нет, не забыл.

–То-то же!

Зазвонил тихо внутренний телефон на столе, Михалио нажал на кнопку незаметно для телезрителей.

–Слушай, Михалио,– прозвучал по внутреннему телефону баритон Антонио,– дай этому дикому генералу высказаться. Рейтинг стал сейчас очень высокий. Быдлу он нравится. Пусть побольше орет в эфире, разрешаю.

–Но он ругается, он…– Михалио замялся, весь покраснев-ший и взволнованный.

–Ничего, Михалио, пусть орет,– решил Антонио.– Думай о рейтинге программы. Программа становится очень популярной.

–Но, господин директор, я не могу так…

–Сможешь. Если хочешь работать у меня, сможешь.

Михалио тихо вздохнул, помолчал минуту, потом напомнил генералу:

–Мы пригласили вас на нашу программу, чтобы поговорить о войне.

–Ясное дело!– порывисто ответил Вольдемар.– Все – на фронт!

–Извините, но с нами никто не воюет.

–Как? Враг у ворот!– повторил Вольдемар, повышая голос.– Он хочет отнять у нас бананы и суверенитет!

–Ну, у нас полно бананов,– ляпнул Ивансио, но через минуту понял, что нужно было промолчать.

–У тебя много бананов?– Вольдемар бросил косой взгляд на

–40-

Ивансио, хмурясь.– Тебя враг не тронет? Ты с ним знаком?

–Нет…

–Враги хотят отнять у нас бананы вместе с нашим суверенитетом!– повторил Вольдемар.

–Это они вам лично сказали?– поинтересовался Ивансио.

–Кто они?

–Враги.

–Гм, мне они ничего не говорили,– сухо ответил Вольдемар.– С ними не знаком.

–Откуда ж знаете, чего они хотят?

–Да это каждому идиоту известно в Банании!– презрительно усмехнулся Вольдемар.

–Извините, с идиотами не общаюсь,– слегка усмехнулся Ивансио.

Вольдемар покачал головой, говоря очень зло:

–Дали вам свободу болтать!

–Вы против свободы слова?– полюбопытствовал Ивансио.

–Свобода слова – это осознанная необходимость молчать!– гордо изрек Вольдемар.

–Ну-ну…-вставил Михалио.

–Вот как?– удивленно спросил Ивансио.– А я думал…

–Солдату нечего думать!– повысил голос Вольдемар.– Солдат только выполняет приказы своего генерала! Так что сидите да бананы жуйте! Да, в Банании признана свобода слова.

«На бумаге…– подумал Ивансио, но вовремя сдержался, чтобы не сказать этого вслух.– Свобода слова лишь на бумаге. Одна цензура…»

–Свобода слова,– продолжал генерал.– Тебя посылают, и ты идешь, куда хочешь!– Сказав это, он громко захохотал, брызжа слюной.

–Гм, конституция Банании гарантирует свободу слова своим гражданам,– напомнил Ивансио.

–И тому, кто это слово скажет?– ядовито спросил Вольдемар.

–41-

–Ну, у вас такие намеки!– умилительно всплеснул руками Ивансио, делая вид, что очень озабочен поведением генерала.

Однако Вольдемар злобно заметил, буравя глазами Ивансио:

–Что наша жизнь? Грош один… Жизнь наша дорожает, так как перестала быть предметом первой необходимости.

–Опять намеки, генерал?

–Вовсе не намеки! Твоя жизнь, редактор, гроша не стоит!– злобно ответил Вольдемар.– Я честно это сказал!

Ивансио еле сдержался, чтобы не выругаться.

–Извините, генерал,– вставил Ивансио,– кажется, не стоит нас обижать.

–А может, стоит, мальчишка? Бананы жуй да молчи!– прикрикнул на Ивансио генерал.– Распустились! Вождь с трубкой всем нужен! Рты ваши заткнет! Все одобрям-с говорить будете!