Текст книги "ОСТАНКИ"

Сатирический роман «О С Т А Н К И ».

КАРАМОВ С.К.

«Можно ли назвать средства массовой

информации Министерством правды?».

Сергей Карамов.

«Бешеная машина пропаганды работает в

режиме non stop».

Сергей Карамов.

Глава 1

Дивная страна со смешным названием Банания.

Расскажу, ребята, вам одну занятную историю, очень похожую на сказку. Возможно, это сказка, похожая на быль, или, наоборот, быль, похожая на сказку. Хотя, может, это фантасмагория? Некоторые, кому я стал рас-сказывать свою сказку, назвали меня Эзопом, но я решительно против подобного названия – у меня есть собственное имя, которым горжусь! И я всегда режу правду-матку в глаза без всякого эзопова языка с его намеками и подтекстами!

Сказывают, что в добрые старые времена была дивная страна Банания. Уж не ведаю, кто дал такое смешное название той стране, возможно, потому, что там везде росли бананы. Или, может, потому, что там очень интересовались банановым рейтингом, ведь экономика страны зависела напрямую от продажи бананов. Кто-то подсчитал, что бананцы съели сто семьдесят миллионов бананов и только двадцать обезьян. Почему съели так мало обезьян в отличие от бананов? Точно не знаю, возможно, потому, что хотелось съесть что-то другое, помимо бана-

–3-

нов, а говядина и свинина стали дороги в сравнении с прыгающими и бегающими обезьянами, которых можно было схватить и пожарить, не платя никому. Но это было раньше, намного раньше, как и поедание своих соплемен-ников. Старики рассказывали, как раньше в Банании проходили выборы вождей: собирались вместе, начинали драться, а кто остался стоять на ногах, того и выбирали вождем; потом поедали на радостях нескольких лежав-ших соплеменников, благо никто не возражал против бесплатной закуски. Возможно, именно тогда в старину появилось любимое многими бананцами словечко «халява». Всласть поев, бананцы выборы назвали демократическими в силу того, что ело соплеменников большинство собравшихся. Уж сколько съели своих соплеменников, не знаю и такой подсчет никогда не велся. Справедливости ради стоит сказать, что сейчас в Банании никто никого прилюдно не ест в прямом смысле – закон не позволяет, приличными надо казаться для всего прогрес-сивного человечества, но втихую могут и сожрать за ми-лую душу или в лучшем случае довести до самоубийства или умопомрачения, увы, господа! Даже спасибо потом не скажут за полученное удовольствие!

Республика Банания занимала небольшую территорию, а население ее составляло всего лишь пятьдесят тысяч человек. А располагалась она довольно далеко от замор-ских Америк и Австралий, но поближе к деревне Гадилково.

Если раньше бананы росли везде, и их было видимо-невидимо, то теперь они по непонятной причине перестали расти, поэтому особо предприимчивые бананцы придума-ли бананы ввозить из заморских стран и продавать очень дорого. Другие же бананцы стали выращивать в своих теплицах бананы и продавать их на базарах. А банановым рейтингом перестали интересоваться – ведь не растут бананы теперь в таком огромном количестве! Экономика

–4-

страны совсем ухудшилась из– за отсутствия растущих бананов, но об этом как– нибудь после…

Немного о легендах Банании. Поговаривали, что еще в раю нашли растущие бананы. И знаете ли вы, что Адам с Евой ели бананы, помимо яблок? Спорно, скажете вы? Вполне, вполне возможно сие, хотя все относительно на нашем земном шарике. Умом Бананию не понять, господа! А влюбленные бананов не считают! Говорят, древние бананцы использовали кожуру бананов для обработки своих копий; им очень понравился скользкий слой кожуры банана, который бананцы наносили на наконечники копий.

Легенды гласят, что всемирно известные ученые тоже знали о бананах и бананцах.

Так, к примеру, биолог Чарльз Дарвин, возвращаясь домой с Галапагосских островов, заезжал в Бананию и лакомился тамошними бананами. Говорят, он забрел глубоко в лес и попал в компанию горилл. Нельзя сказать, что гориллы обижали ученого, но ему досталось нелегкое испытание: пришлось чистить для горилл бананы и выкидывать банановые шкурки. Естественно, самому Дарвину оставалось лишь совсем немного бананов, поэ-тому ему пришлось в прямом смысле этого слова выжи-вать среди диких животных. Именно благодаря бананам и создал великий ученый свою знаменитую теорию естест-венного отбора! Хотя некоторые циники и завистники дивной страны Банании сомневаются в правдивости сей занятной истории.

А физик Ньютон, гуляя по одному из громадных базаров Банании, размышлял над механикой движения планет и одновременно о больших грудях дочки купца, торгующего на базаре. Погрузившись весьма глубоко в сложные мате-матические расчеты не то размеров планет, не то грудей, Ньютон не заметил, как теряет равновесие и падает, поскользнувшись на банановой шкурке. Как ни странно, он не потерял остроты мысли и, продолжая лежать на

–5-

спине, придумал закон всемирного тяготения! Это потом почему-то некоторые завистники дивной страны Банании, желчно настроенные к банановой кожуре, заменили ее почему-то на нелепую историю со случайно упавшим на ученого яблоком. Именно с тех пор бананцы шутят: жизнь есть не что иное, как движение от одной банановой кожуры к другой. Или несколько иначе: разве числа правят миром, точнее, правят миром бананы! Случай с Ньютоном опровергает древнее суеверие бананцев о том, что человека, несущего груз в руках и поскользнувшегося на банановой кожуре, ждет неудача. Возможно, это так, считали бананцы, однако Ньютон ничего не нес в руках, поэтому он стал счастливым изобретателем нового закона в области физики.

История изобилует многочисленными войнами Банании, хотя почти все историки громогласно утверждают, что Банания – мирная страна и она ни с кем не воюет. Однако оставим на совести горе-историков их доводы, факты – вещь упрямая…

Сначала в древней Банании правили с помощью народного вече. Однако вече просуществовало недолго. Бананцам нравилась демократия, но без хаоса. А как быть бананцам, если каждый хотел высказаться, громко крича и перебивая других? Если каждый советует или даже приказывает, требуя, чтобы его приказ выполнили немедленно? Вроде вече, а неразбериха, неорганизован-ность, неумение слушать других сделали свое черное дело, и бананцы без сожаления распрощались с вече. Власть захватили в разных областях Банании хитрые и предприимчивые бананцы, став называться князьями. Используя политику кнута и пряника, самый хитрый и умный из князей подчинил себе всех, приказав называть себя королем. Пряники бананцы любили, как и бананы, но кнута побаивались. Череда королей ничего хорошего не принесла бананцам, кроме горя да разочарования. Вдоба-

–6-

вок бананцев стали продавать, как скот, на базарах. Каждый феодал в провинции Банании имел своих подданных и распоряжался ими по своему усмотрению: хотел продавал их, хотел дарил, как вещь. Бананцы– народ терпеливый, но периоды долготерпения иногда прерывались вспышками народного гнева. В итоге последний король Банании не выдержал, обиделся на бананцев, упрекнув их в том, что недостойны-де его, и уволился по собственному желанию в отставку до окончания своего пожизненного срока.

Среди бананцев появилась шайка фанатиков, которые предлагали забрать все добро у богатых и поделить его среди бедных. Возглавлял их один лысый фанатик. Если ученые прежде, чем что-то внедрить, ставят опыты над лягушками и кроликами, то этот лысый фанатик использовал для своего эксперимента не просто одну лабораторию, а целую Бананию! Фанатиков бананцы стали звать коммунистами – мазохистами. Если бредовая идея фанатиков забрать добро у богатых и поделить его среди бедных бананцам понравилась, то идея затянуть потуже пояса и терпеть, долго терпеть, пока не наступит долгожданный коммунизм, работая на благо страны, бананцев опечалила. А почему коммунистов – мазохистов стали так странно называть, спросит мой дорогой читатель? Да потому, что они призывали терпеть, пока не наступит золотая эра коммунизма, а наступит оная эра не так скоро, как предполагали коммунисты, так что бананцы разочаровались в учении коммунистов, став называть их мазохистами, ведь мазохисты терпят, получая удовольствие от своих страданий. Лысый фанатик обещал бананцам укрепить демократию. И именно поэтому он приказал запретить свободу слова, печати, партий. В Банании царствовали только коммунисты – мазохисты, все остальные партии были запрещены, а их лидеры расстреляны. При этом коммунисты приговаривали на

–7-

радостях: « Пусть хоть спасибо нам скажут, что заживо не съели!». Коммунисты – мазохисты начали с войны со всеми бананцами. Они обещали отдать землю бананцам, но в итоге объявили, что все якобы общее и ничего частного нет, особенно, земля и недра; бананцы, услышав подобное возмутительное заявление фанатиков, роптать стали и перестали их кормить, а бананцы, которые работали в городах на заводах, стали требовать зарплату.

–Вот наглый и бесстыжий народ бананцы!– возмутился лысый фанатик. – Одних бананов им мало!

И наступило в Банании смутное время междоусобицы. Хотя добро у богатых отняли, бедные от этого грабежа не стали богаче, а земля и недра стали вроде общие, а в итоге ничьи. А раз они ничьи, как смекнули бананцы, то все можно воровать, и они старались воровать, кто где мог. Время наступило грустное и голодное, не то, что бананов, даже хлеба не хватало. Потом стал править другой фанатик из шайки коммунистов – мазохистов – Вождь с трубкой. При нем бананцы даже смеяться перестали, не до анекдотов было. Говорят, тогда даже сумасшедшие в больницах не смеялись. Хотя полные идиоты собирались со своим фанатиком и смеялись, утверждая нелепые планы развития Банании на десятки лет вперед. А все бананцы вспоминали, как при богатеях жили: и бананов полно, и хлеба любого! Ой, жизнь страшная наступила для бананцев! Фанатикам стали мерещиться везде шпионы и враги режима, поэтому они стали расстреливать бананцев. Есть бананцев, конечно, не ели, не жарили заживо, но расстреливали. А Вождь с трубкой очень любил искусство, по этой причине в Банании прошли шумные спектакли под названием «Борьба со шпионами Банании». Известные театральные и кинорежиссеры, увидев такие спектакли, умерли внезапно от черной зависти. Бананцы боялись друг друга, подозревая каждого в измене. Иной раз даже жена подозревала мужа, считая

–8-

его агентом вражеских разведок. От страха бананцы даже бананы есть перестали. А главный фанатик, довольный прошедшими спектаклями, наградил отличившихся из своей шайки особо ценными цветными металлами – по девять грамм каждому.

Однако гроза не бывает вечной… Бананцам посчастли-вилось: стал править новый фанатик из шайки коммунис-стов – мазохистов, который даже собственное мнение узнавал по бумажке. Коммунисты – мазохисты очень любили проводить свои собрания, на которых все голосовали «за» стоя. Днем бананцы голосовали «за», а вечером – «против», но на кухнях. Красть стали больше, чем раньше, причем крали то, что плохо лежит, хотя хотелось утащить, что лежит хорошо. Новости смотрели, чтобы узнать только про спортивные победы и прогноз погоды на завтра. Газеты покупали вместо дефицитной туалетной бумаги. А некоторые читали газеты, чтобы прочитать правду между строк. На работе выражали постоянную озабоченность международным положением, солидарность с рядом папуасских стран. На выборы ходили строем, хохоча только про себя. И хохоча про себя, выбирали одного кандидата, бросая избирательный бюллетень в урну – ведь других кандидатов на должности не было, только один! Но все-таки налицо, как видим, прогресс в дивной стране Банании– если раньше выборы проходили с поеданием проигравших, теперь подобное беззаконие недопустимо! А как стали смеяться, господа! Смеялись даже за рубежом, но то было так, безобидное хихиканье. Но какой гомерический хохот раздавался в Банании! Смеялись в каждом доме, в каждой квартире. Особенно, дважды в месяц. Пятого и двадцатого каждого месяца, получая зарплату, которую многие называли «зряплатой». Пожалуй, Банания могла бы получить особый приз в области искусства смеха, народного смеха! Какой громкий смех раздавался, когда сообщали о новых

–9-

достижениях ненаглядного сельского хозяйства! Но когда

сообщения касались новых побед легкой, точнее, наилегчайшей, но труднейшей промышленности, раздавался в каждой квартире гомерический хохот! Страна Банания при власти коммунистов – мазохистов выращивала пшеницу, как обычно, в Америке, надеясь на труд деловитых американских фермеров; и потом, получая оную пшеницу из-за рубежа, коммунисты – мазохисты ругали Америку, никогда ее не видя. Уж такова была местная традиция коммунистов – мазохистов – ненавидеть Америку и все с ней связанное, никогда там не бывая, и не желая даже посмотреть, в самом ли деле она плоха. Помимо этого, Банания помогала всем народам мира, забывая о своем собственном; заявляла постоянно о разоружении, но на самом деле больше половины процентов экономики занималось подготовкой к войне. При всем при этом многим бананцам нравилось жить при новом правителе – стали ездить в заморские страны, ведь раньше никого туда не пускали, но при этом как-то странно шутили: чартер на танке в Чехию или в Афганистан. Почему на танке, спросит мой дорогой читатель? Возможно, потому, что машин было мало из-за всеобщего дефицита. Или был популярен чартер на картошку или на бананы.

Так и жили, смеясь сквозь слезы, бананцы долгие годы, пока вконец они не разозлились. Взыграла в их жилах кровь-матушка, и они выгнали шайку коммунистов – мазохистов к одной известной матери! Наступило новое время богатеев. Наступило время реформ. Можно было продавать, что хочешь, хоть тело собственное. А также брать собственность, которая плохо лежит. Ну, которая хорошо лежит, та собственность уже имеет хозяина. И разрешили свободно выезжать за кордон, что бананцам было в диковинку. И стали уезжать как бананцы, так и денежки за кордон. Можно было свободно регулировать

–10-

цены: хочу – поднимаю донельзя, а хочу – снижаю! Стали

бананцы фирмы разные открывать да за кордон ездить, привозя заморские товары по той причину, что своих-то не было, не только ж бананами надоевшими торговать? Наступили рыночные отношения в Банании: продавай, чего хошь, хоть самого себя! Стали думать бананцы, откуда ж взять монеты для бизнеса? Придумали: а кредит взять в банке! Хочу – беру, а хочу – не возвращаю, полная демократия, понимаешь!

А как стали хорошо питаться бананцы, уж не одними бананами сыт будешь! В магазинах всего вдоволь: и виски американские, и сервелат финский, и вино французское, и лосось норвежский, и часы швейцарские, и мокасины итальянские. А цены какие запредельные, уж любо– дорого посмотреть, господа хорошие! Некоторые бананцы могли ходить в новые магазины и любоваться всем, как в музее.

Однако не всем реформы и новое время богатеев показались по душе. Ряд толстых генералов Банании, страдающих повышенных консерватизмом и отсутствием даже минимального понятия о демократии, стали возмущаться сначала про себя, потом вслух, грозя восстановлением прошлого. А прошлое в Банании таково, что готово возродиться всегда, грозясь стать не прошлым, а будущим. И призрачные тени прошлого возродили былое время, увы, господа… Такая вот сущая дьяволиада…Хотя, говорят, история – не перчатка: ее не вывернешь назад…

К власти в Банании пришел один господин неприметной наружности с отсутствием мимики на лице, которого стали называть Фюрером. Почему-то его встретили бананцы

с мокрыми от счастья глазами. Дамы от лицезрения его светлого образа получали необыкновенный оргазм, дея-тели культуры целовали нового правителя в плечо, говоря целые тирады благодарственных слов, пенсионеры вос-торженно хлопали, а ученые рассказывали, как они четверть века назад предрекали его приход.

–11-

И такое началось, господа, что не в сказке сказать, не пером описать! Реальность стала похожей на карикатуру, а выборы потешные: все знают, кто выиграет, но все равно ходят на выборы. Конечно, не один кандидат на выборах, как при шайке коммунистов – мазохистов, но выигрывает именно тот кандидат, кого прочили власть имущие на вакантное место. Каждый божий день происходило что-то страшное: катастрофы, убийства, взрывы, наводнения… В жизни – слезы и печаль, а в эфире – постоянные танцы, веселье и смех. Стали бороться с богатеями, называя их олигархами. Все олигархи почему-то должны были ходить на поклон к новому правителю и целовать его ботинки в знак повиновения. Бананцы даже поговорку придумали: « Правильные олигархи отдыхают на Канарах, а «неправильные» олигархи сидят на нарах». Везде стали мерещиться враги. И число их постоянно увеличивалось, многие психиатры в связи с этим вспоминали соответствующий термин «психогенный параноидальный психоз». Если раньше в Банании были шпионы разных разведок, агенты мирового капитала, то теперь какие-то иностранные агенты – из старых страниц истории создание новой мифологии. Бананцам вещали со всех углов, что они-де встали с колен, но на самом деле они стали на четвереньки… Говорящие телеголовы, читающие по бумажке, мастера пропаганды, вещали, что-де все хорошо в Банании! И в связи с этим бананцы вспоминают старую песенку «Всё хорошо, прекрасная маркиза!». Реальность заменили гламурной телекартинкой. Вчерашних палачей, кто ел своих соотечественников, объявили ангелами во плоти. Со свободой слова бананцам все ясно стало без всяких слов. Ввели цензуру, как при шайке коммунистов – мазохистов. Призрачные тени прошлого возрождались на глазах изумленных бананцев; эти тени стали распростра-нять микробы лжи, надеясь сделать прошлое будущим Банании. Депутаты стали молчаливыми, нажимающими

–12-

только на кнопку со словом «Да». Из Банании стали вывозить сырье и ввозить все остальное. Как ни странно, бананы стали расти, да так сильно, что только успевай их собирать. Рейтинг банановый вырос, как никогда. А мастера телепропаганды заявляли с лицемерными улыбками на лицах: « Не печальтесь, бананцы! У нас же полная демократия! Имеете полное демократическое право сидеть тихо молча и дышать выхлопными газами».

Теперь о мастерах телепропаганды поговорим в следующей главе. Вперед, мой читатель! Я смешу, потешаю, веселю тебя, хотя в полном сознании и понимаю, что сатирик – профессия опасная… Однако надеюсь, как всегда, на лучшее в этой жизни и вовсе не желаю досрочно ее закончить – путь в мир иной отложу на неопределенное время…

Глава 2

Телекомпания «Останки».

Знает ли мой дорогой читатель, что существует мир реальный и мир потусторонний? Однако ни мир реальный, ни мир потусторонний никак не вписываются в реаль-ность, создаваемую телевизором. Это особый виртуальный мир, в котором властвуют мастера телепропаганды. Каж-дый день они выходят в эфир, изрыгая потоки лжи на телезрителей с нахрапистой, агрессивной интонацией. Эти телеведущие работают не за страх, совесть или за идею, их привлекают лишь большие деньги, получив которые они забывают все на свете: и совесть, и честь, и жизненные принципы. Всех телепропагандистов отличают необыкно-венная избирательность зрения: видеть только то, что необходимо видеть именно сегодня! Они согласны говорить постоянно «Одобрям-с», чтобы ни случилось в Банании, лишь бы им хорошо платили. Подобные мастера телепропаганды готовы служить всем, кто им платит: сегодня они служат исправно шайке коммунистов – мазо-

–13-

хистов, как собачки, тявкая по команде из своей будки вещания на весь мир, а завтра так же исправно будут служить новым хозяевам. Люди без совести и чести, не верящие никому, и ничему, поддакивающие всегда власть имущим, радующиеся при виде денег за свою грязную работу.

К подобным телепропагандистам относился в начале своей карьеры и наш герой – Хосе Ивансио, ведущий программы «Время укажет», человек лет двадцати шести, блондин с доверчивыми голубыми глазами. Ивансио окончил факультет журналистики и четыре года проработал журналистом в газете. Однако работа в газете показалась ему скучной. Ивансио мечтал работать на телевидении ведущим, он хотел вести разные передачи, беседовать в эфире с известными людьми. Наивный не по годам, полный молодого задора и энтузиазма, он хотел что-то изменить к лучшему в этой жизни. Но у Ивансио не было знакомых, чтобы устроиться на желанное местечко ведущего, а без нужных знакомств в Банании можно устроиться работать только дворником. Подумав, Ивансио решил вступить в партию «Единый фронт». После вступления он поделился своими мечтами с партийным боссом Мигелем Петрио, разжиревшим господином с волосами с проседью, лет пятидесяти пяти. Петрио лет пять проработал инженером, после чего сообразил, что лучше всего добиться карьеры по партийной линии, если полный ноль в своей профессии. Когда формировалась партия «Единый фронт», он участвовал во всех собраниях и митингах этой партии, кричал громче других: « Все – на фронт!» и «Одобрям-с!», хотя не понимал, зачем воевать и с кем, и почему нужно постоянно соглашаться и что-то одобрять, обещал бороться за все хорошее, как отвечали будущие фронтовики, задавал часто вопросы организа-торам; его заметили и познакомили с самим фюрером.

–14-

«М-да, такой настырный и прыткий человечек может пригодиться»,– подумал Фюрер, смотря на Петрио.

Петрио пригласили в столицу Бананию, дали просторную квартиру и назначили партийным боссом партии «Единый фронт».

Смотря на молодого Ивансио, Петрио вспомнил, как начинал сам партийную карьеру и милостиво улыбнулся:

–А ты будешь, Ивансио, преданным партии?

–Конечно!– пообещал Ивансио.

–Будешь всегда говорить «Одобрям-с»?

Ивансио задумался на минуту, потом отрывисто ответил:

–Буду!

–И будешь всегда помнить того, кто тебе помог?

–Буду!– также быстро ответил Ивансио, мысленно проклиная себя за излишнюю склонность к компромиссу и желание угодить начальству.

–А ты знаешь, за что надо бороться?

–За все хорошее!

–Хорошо, Ивансио, я тебе помогу.

К великой радости нашего героя Петрио сдержал свое слово, и через месяц Ивансио стал работать телеведущим. Поработав лишь несколько дней в телекомпании « Останки», Ивансио изменился: он больше никому и ничему не верил, говорил только то, что требовало от него руководство телекомпании. Глаза его перестали быть доверчивыми и добрыми, отныне лицо Ивансио представляло какую-то застывшую маску, довольно холодную и лицемерную.

Ивансио запомнил на всю жизнь свой первый день работы в телекомпании «Останки». Только придя на работу и зайдя в свой просторный кабинет, он получил приказ явиться к генеральному директору компании Педро Антонио.

Антонио, среднего возраста человек с пышной шевелюрой, с широкой лучезарной улыбкой супермена,

–15-

сидел за широким столом, одетый в синий костюм, белую сорочку и желтый галстук. Он долго добивался места директора телекомпании, поэтому очень дорожил своей работой и отдавал ей всего себя. Окончив восемь классов школы, Антонио поработал полгода в продуктовом магазине продавцом, потом решил заняться музыкой, вступив в одну малоизвестную группу, и пытался заработать на концертах. Знакомые помогли ему с устройством музыкальным ведущим в телекомпании «Останки». Антонио обещал прежнему директору получить высшее образование, однако по прошествии двух месяцев работы музыкальным ведущим позабыл, что обещал, стараясь только появляться в местной газете со своими репортажами, помимо своей программы. Со временем старый директор стал часто болеть, а Антонио старался везде, где только мог, говорить о необходимости появления молодых кадров на телевидении. Он вступил в партию «Единый фронт» и часто на собраниях партии с пафосом восклицал, что Банании нужные молодые кадры, которые заменят старых руководителей. Через полгода старого директора телекомпании «Останки» уволили, а Антонио, не отягощенного высшим образованием, на удивление всем бананцам назначили новым директором.

Ивансио криво усмехнулся, увидев желтый галстук директора.

«Попугайский галстук!»– подумал Ивансио.

Однако его усмешка не понравилась Антонио. Антонио заерзал на кресле, перестав улыбаться.

–Гм, чего мы смеемся?– строго спросил Антонио.

–Я не смеюсь, я…

–Надо мной смеешься?

–Что вы, директор!

–Только появился и усмехаешься?

–Извините, я не хотел вас обидеть…

Антонио махнул рукой, приглашая Ивансио сесть

–16-

напротив него.

–Сам Мигель Петрио хлопотал за тебя,– сообщил Антонио.

Ивансио промолчал, выжидая, что скажет директор в дальнейшем. Директор постучал пальцами по столу, потом продолжил:

–Итак, Ивансио, ты хочешь работать телеведущим?

–Хочу.

–Опыта работы нет?

–Нет, но я буду стараться, я…

–Ладно,– снова махнул рукой Антонио,– очень надеюсь на твое усердие, боец информационного фронта.

Ивансио удивился:

–Боец?

–Да, ты боец.

– А мы с кем-то воюем?

–Телекомпания, конечно, ни с кем не воюет. Впрямую.

– Впрямую?

Ивансио чуть не сказал, что пришел работать телеведущим, а не каким-то непонятным бойцом информационного фронта, но вовремя сдержался от никому не нужного комментария, так как его собственное мнение никого не интересовало в телекомпании «Останки».

Антонио закурил, прошелся по кабинету, потом злобно ответил:

–Но мы проигрываем информационные войны!

–Войны? Значит, их много?

–От жизни отстал, значит,– равнодушно заключил Антонио, садясь в кресло. – Надо быть эффективным менеджером.

«Эффективные менеджеры эффективно трудятся для своих карманов»,– подумал Ивансио.

–А ты, Ивансио, вообще смотришь наше телевидение?

–Ну, смотрю.

–17-

–Гм, а если честно?

–Иногда.

–А еще честнее?– допытывался Антонио

–Не хочется смотреть, но редко смотрю.

–Ладно…– Антонио помолчал минуту, потом твердо произнес: – Итак, только на нашем телевидении ты увидишь одинаковые новости на всех каналах. И без всяких либеральных бредней. Одинаковые новости. Понятно?

–Понятно.

«Понятно… Без либеральных бредней? Значит, мы ругаем опять демократов Банании?»– подумал Ивансио.

–Народ и пар… тьфу, народ и телекомпания едины! Нет того безобразия, что творится в западных СМИ, – Антонио поморщился и покачал головой. – Такая вседозволенность и вакханалия свободы! Есть у них канал правых взглядов Fox News, умеренный CNN, либеральный Euronews и консервативный BBC.

– Какой сплоченный вражеский фронт!– вырвалось у Ивансио.

–Молодец!.. Значит, у матросов нет вопросов? Дошло до тебя,– похвалил Ивансио Антонио.– А у нас отполирован-ные одинаковые новости, прошедшие цензуру.

–А это хорошо?

–Что именно?

–Цензура… она нужна? – робко спросил Ивансио, хотя уже предполагал, какой услышит ответ.

–Как же без нее!.. Цензура всегда нужна,– назидательно произнес Антонио.– Победа наступит, когда западные СМИ одновременно покажут у себя нашу отполированную картинку действительности и без всяких своих коммента-риев.

–Вряд ли…

–Правильно!– улыбнулся Антонио. – Не покажут. Поэтому цель ясна, бороться за нашу победу надо…

–18-

Ивансио набрался смелости и осторожно спросил директора:

–Скажите, а вам не противно смотреть нашу одинаковую телекартинку?

–Не наше с тобой патриотическое дело – хвалить или комментировать эту картинку! Тошно смотреть и слушать? Понимаю. С чем-то не согласен? Понимаю. А вот работник столовки или ресторана обязан есть ту стряпню, которую там готовят?

–Не обязан.

– И ты не обязан смотреть вечером наш телеканал.

Доверчивая улыбка блуждала на лице Ивансио. Он слушал директора телекомпании, стараясь привыкнуть к его наглой, довольно фамильярной манере разговора.

–Ну, чего молчишь, Ивансио? Не любишь вранье?

–Ну…я…– Ивансио смутился, раздумывая, как ответить директору.

–Отвечай!

–Не люблю.

– Понимаю. Учти только одну тонкость. Когда все вокруг тебя врут, твое вранье перестает им быть.

– Как это?– не понял Ивансио.

–Это всеобщее вранье – вранье, которое как-то зигзагами движется к несказанной пока правде. Понял?

–. Да… То есть… не понял,– глухо ответил Ивансио.

–Чего ты не понял?

–Когда все врут, это, значит, они говорят правду и не врут? А если наоборот?

–Чего тебе наоборот?

–Если все говорят вокруг правду, то они врут?

Антонио насупился:

– Не твое патриотическое дело – разбирать, кто врет, а кто не врет. Кивай и понимай.

–Я понимаю, что ничего не понимаю. Только киваю,– признался Ивансио.

–19-

Он сидел покрасневший, немного напуганный словами директора; теперь Ивансио понял, почему многие говорили в его присутствии: ой, плевать нам на этот зомбиящик, од-но вранье каждый день!

Антонио плутовски подмигнул зачем-то Ивансио, говоря:

–Боец информационного фронта должен знать, что противника нужно обмануть.

Ивансио попросил директора:

–Скажите, а можно мне не быть бойцом?

–Это как?

–Ну, я хотел работать ведущим.

–Сразу и ведущим?

–Ну, меня же к вам направили,– напомнил Ивансио.

–Верно, помню, что тебя направили,– подтвердил Антонио.– Я все помню. Но ты будешь бойцом информационного фронта, если хочешь работать у меня.

Покрасневший от волнения Ивансио молчал.

–Ну, чего молчишь? Хочешь работать тут?

–Хочу.

–Значит, будешь бойцом, да?

–Ну, я…

–Черт, будешь бойцом информационного фронта или нет?– повысил голос Антонио.

–Ну, я… буду…– промямлил Ивансио.

–Вот и хорошо,– слегка улыбнулся Антонио.– Значит, противника надо обмануть. То есть в ход пустить информационную дезу. В репортажах не хватает хорошего анализа? Делай агитку. Понял?

–Да… Нет… Пока не….– робко ответил Ивансио.

–Опять не понял?

–Но там на свободном информационном рынке это не оценят и освистают.

– Наплюй!

– Как наплюй?

–20-

– Знаю, наши «Останки» там мало смотрят. Зато смотрит их наше быдло… тьфу, народ… Для него стараешься. Строительство телевизионной вертикали закончилось. Нам надо выживать за информационным занавесом.

«Телевизионные утки кормят всю телекомпанию «Останки»,– подумал Ивансио.

–Наше с тобой патриотическое дело – служить режиму, который нас кормит. Сделай репортаж о преступном сговоре западных СМИ, которые обрушились

на северокорейский режим.

–Война началась?– испугался доверчивый Ивансио.

–Черт, опять не понимаешь? Идет война информационная!

– Где?

–Не наше с тобой патриотическое дело – интересоваться, где она идет, и кто ее ведет! Получишь приказ, значит, сделаешь такой репортаж! Еще сделай репортаж о крахе американского доллара.

–Доллар исчез?

Антонио снисходительно усмехнулся:

– Нет, я говорю о репортаже.

– Но у меня кое-что накоплено в долларах, я…

– Успокойся! С долларом все нормально. Доллар жив, но в твоем репортаже он сдохнет.

–И когда он рухнет? В этом году или…

– Опять не понимаешь? – раздраженно спросил Антонио.– Используй в репортаже державную риторику, побольше политической демагогии. Доллар пока действует. Пока! А