Текст книги "Творец"

– Куда уж надежнее? Эллина меня собой закрыла! У вас это в порядке вещей, что ли? Как-то с трудом верится. Эллину я хотя бы знаю. Она нормальная девчонка, то есть эльфийка. И вы сами ее нахваливали. Берите Эллину и не заморачивайтесь. А то, что она приметная, так Тария вон куда приметнее, – удивился я.

Что за ерунда? Почему ему так Эллина не приглянулась? Вроде сам мне ее нахваливал недавно. А теперь вот скривился, как от кислых щей. Может, не поделили что-то?

– Как скажете, Повелитель, – покорно наклонил голову маг.

– Послезавтра, значит?

– Да, именно так, Повелитель.

– Мне, вероятно, одежда понадобится какая-нибудь… менее нарядная. И прочие мелочи в дорогу. Трусы, носки и бритва.

Кетон озадаченно на меня посмотрел.

– Шутка, – развел я руками. – Ах да, и мне бы оружие какое-нибудь…

– Оружие?

– Да, оружие. Исключительно в целях самозащиты.

– Вы умеете обращаться с мечом? – У Кетона аж глаза расширились от удивления.

С мечом я, естественно, обращаться не умел, если только не считать драки на импровизированных мечах в светлом детстве, по принципу кто кого перемашет. Но, во-первых, не в моих правилах показывать свои слабые места, а во-вторых, ради собственной безопасности я могу и мечом научиться пользоваться. Как говорится, назвался груздем…

Я изобразил на лице вселенскую скуку и лениво процедил:

– Конечно, я бы предпочел автомат, но, если кроме меча, другого оружия у вас нет…

Маг на миг задумался, потом кивнул, словно в ответ каким-то своим мыслям. Он сделал замысловатый жест руками, и на столе передо мной появился богато украшенный позолотой небольшой жезл, увенчанный крупным камнем красного цвета.

– Это жезл Этона! – гордо заявил Кетон. – Они очень дорогие и достаточно редкие. Но каждый уважающий себя маг старается накопить на него. Чтобы пользоваться им, не нужно заклинаний, но нужен магический дар. У вас он есть, Повелитель. Понимаете, жезл до определенной степени разумен. Он повинуется вашим мысленным командам. Сейчас он полностью заряжен. Правда, приходится со временем перезаряжать.

– И что эта штука может? – поинтересовался я, аккуратно прикасаясь к жезлу.

– В основном защитные заклинания. Всевозможные щиты. Не слишком сильные, но вполне способные уберечь от шальной стрелы или молнии.

– Разумен? – Только сейчас до меня дошли эти слова.

– В том смысле, что повинуется вашим мысленным приказам. Но вам надо сначала настроить его. Возьмите жезл в руки…

Я аккуратно взял его со стола и почувствовал легкую вибрацию, которая сразу же исчезла. Камень на венце полыхнул багровым светом и погас.

– Все, – удовлетворенно кивнул Кетон, – теперь он настроен. Завтра можно будет испытать. Кстати, сейчас им никто не может воспользоваться, кроме вас.

– То есть красть его бессмысленно?

– Не совсем… но, чтобы перенастроить жезл, требуется много времени и сил…

– Спасибо, Кетон.

– Давайте выпьем за удачное путешествие! – предложил он, и мы вновь подняли наши бокалы.

Глава 16

Марсен нахмурился и еще раз взглянул на амулет в своей руке. Зазевавшись, он чуть не угодил под колеса прогромыхавшей рядом очередной телеги с овощами. Кажется, фермеры решили устроить грандиозную ярмарку. Во всяком случае, иного объяснения присутствию такого количества телег на обычно пустынном тракте не было. Деревенские ярмарки не волновали его со времен далекого детства. У него теперь была одна забота – крохотный шарик на тоненьком шнурке, лежащий на его ладони.

Амулет сменил цвет. Он не заметил, когда произошла перемена: утром крохотный шар отливал синевой, а вот в полдень, когда Марсен решил устроить небольшой привал, амулет уже поменял цвет на темно-синий. Вообще-то не велика разница, но он привык замечать даже незначительные мелочи. Как-никак – доверенное лицо братства.

Поэтому с самого полудня мужчина не выпускал шарик из рук ни на миг, раз за разом останавливаясь, чтобы разглядеть его. Он щурил глаза, рассматривал амулет в солнечном свете и, наоборот, в темноте, зажав в ладонях, он даже опускал шар в воду. Сомнений не оставалось – цвет изменился.

Однако конечный результат этого изменения был, к сожалению, абсолютно неизвестен. Разумеется, было понятно, что-то произошло, но вот что? Марсен очередной раз вздохнул и, поправив капюшон, зашагал дальше. Что бы ни происходило, стоило поторопиться.

Проезжающие мимо деловитые торговцы брезгливо поглядывали на грязного оборванца, идущего по обочине, а один из них даже бросил пару неприятных словечек. Вид мужчины и впрямь не вызвал доверия: запыленная одежда, сбитые сапоги и видавший виды заплечный мешок. Но отчего-то фермеры не обратили внимания на торчащий из-за спины путника эфес меча. Может, не особо старались разглядывать, а может, и вовсе не поняли, что это грозное оружие. Возможно, будь они повнимательней, они бы легко распознали воина и поостереглись бросаться словами.

Марсен, впрочем, не замечал ни груженых телег, ни их хозяев, он спешил и не намеревался отвлекаться по пустякам. Бранных слов в свой адрес он и вовсе не услышал – мысли были заняты другим. Он считал дни, которые ему придется провести в пути. И результаты подсчетов ужасно его огорчали. Ему не хватало единственной ценности, которую, увы, невозможно ни купить, ни украсть, ни даже взять силой, – времени.

Марсен крепко сжал в кулаке амулет и в очередной раз мельком бросил взгляд на крохотный шарик. По-прежнему зеленый. Несомненно, хорошо было бы узнать, что означает этот цвет. Но пока имелись лишь предположения. Легко понять, раз цвет переменился, то и с самим «объектом», к которому привязан амулет, что-то случилось. Вариантов тут немного: либо произошло что-то хорошее, либо наоборот. Так или иначе, конечная цель Марсена не менялась. Пока «объект» жив, Марсен будет его искать.

Он всегда с радостью и какой-то особой гордостью отправлялся выполнять поручения братства, но в этот раз его охватывали иные чувства. Восторг, воодушевление, надежда. Марсен никогда не отличался фанатизмом, но сейчас испытывал странную эйфорию от предчувствия важности своей миссии. Многие поколения братьев жили и умирали, зная, что их ожидание не свершится.

Марсену повезло, он родился под счастливой звездой. И теперь именно ему предстоит встретить Странника, того, кто по силе равен лишь Создателю мира. Все, что Марсен знал о Странниках, говорило об их абсолютной исключительности. И в то же время они были обычными людьми. Годы изучения истории Странников научили Марсена восхищаться мужеством и упорством этих людей. Оставившие свой мир ради сохранения равновесия и самой жизни в Тонрате, они заслуживали всяческого уважения.

Важность доверенной ему миссии не оставляла сомнений, но Марсен также знал, что эта честь предоставлена ему абсолютно заслуженно. Его предок воевал рядом с последним Странником, его двоюродный дед всю свою жизнь служил братству. Да и сам Марсен за свои три с небольшим десятка лет успел сделать немало. Во всяком случае, Великий ни разу не был им недоволен.

Вспомнив о Великом, Марсен еще раз осторожно посмотрел на амулет в своей руке. По-прежнему зеленый. Интересно, что изменилось в жизни Странника? Обязательно нужно спросить при встрече. В том, что она состоится, сомнений нет. Марсен отлично помнил наказ – Странник должен слышать только правду и все решения принимать сам. Даже если они идут вразрез с желаниями братства. Марсен, привыкший быть одиночкой, должен предложить Страннику свою дружбу, и ничего больше.

Это казалось справедливым, ведь братство никогда и никого не принуждало к чему бы то ни было. Марсен отлично помнил, как сам, будучи мальчишкой, принимал решение стать одним из братьев. Тогда ему предложили выбор: жить в хорошей семье на правах младшего сына или отдать свою жизнь служению. И с ответом не торопили. Он думал ровно восемь дней.

С тех пор, после той первой памятной встречи с Великим, Марсен ни разу не пожалел о принятом решении. Он даже и представить не мог себе иную жизнь. Обитель казалась ему единственным домом, а дорога – единственной настоящей жизнью. И разумеется, знания, которые щедро отсыпала такая жизнь, с лихвой покрывали все ее недостатки.

На своем новом, самом важном пути Марсен жалел лишь о том, что не может воспользоваться ни порталом (что было бы просто идеально), ни даже лошадью (что, несомненно, облегчило бы задачу). Увы, хрупкое заклинание, заключенное в амулете, совершенно не переносило близости любых живых существ, кроме людей, и очень плохо реагировала на магию. «Завязано» оно было исключительно на самого Марсена. Оттого-то и приходилось идти глухими дорогами, обходить города и деревни, да и вообще держаться особняком. Одиночество его не тяготило, но мысли об упущенном времени бесконечно лезли в голову.

Иногда, чтобы отвлечься, Марсен думал о своей семье. О давних временах.

Он отлично помнил и отца, и мать, и даже младшую сестру – Тою. Помнил и каждый закоулок их крохотного домишки и небольшого двора. Но ярче всего помнил он, как мучительно умирала мать, захлебываясь собственной кровью и прижимая к себе уже остывшее тело Тои. Смерть отца помнил хуже – у самого Марсена тогда уже началась горячка. Так, в луже собственной крови и мочи, в доме с тремя мертвецами, измученного и едва живого, его нашли братья.

Однажды, много лет спустя, Великий сказал, что кровь предка, отважно сражавшегося рядом со Странником, смогла победить черную болезнь, унесшую жизни всей семьи. Марсен не спорил, но до конца так и не поверил. Ведь и в Тое текла та же самая кровь, но это не спасло ее. Марсен скорее был склонен верить в судьбу, для чего-то сохранившую ему жизнь. Ведь черная болезнь не только не отняла у него жизни, но и оставила ему силу и выносливость. Никто не смог бы поверить, что этот крепкий мужчина, легко управляющийся с мечом, когда-то был на волосок от смерти.

Хотя важность крови не было смысла отрицать – не будь Марсен потомком славного рода, брат Ракен не пришел бы в тот злополучный день за умирающим мальчишкой.

Марсен снова взглянул на амулет. Зеленый шарик тускло блеснул на солнце. Жаль, нельзя активировать прямо сейчас – Странник может быть слишком далеко. Марсену предстояло дойти до Риггейских руин и лишь там перейти к основному поиску. Из своего последнего похода Марсен принес доказательства того, что в бывшей Риггейской империи жил и правил Странник.

Эти знания, собранные по крупицам, стоили больших усилий. Но теперь можно было догадаться, почему новоприбывший оказался именно там, в руинах. Правда, об этом месте Марсену ничего не было известно. Да и ученые братья не имели почти никакой информации. Увы, развалины заинтересовали братство слишком поздно: Странник уже появился, а знаний пока не было. Возможно, Марсену придется разбираться с этим на месте. Разумеется, после того как он встретит Странника.

Мимо по-прежнему грохотали телеги, груженные овощами и фруктами, время текло, амулет оставался зеленым. Марсен уверенной походкой шел навстречу своей судьбе. То ли полученной по праву крови, то ли посланной свыше за какие-то заслуги.

Где-то в темноте подземелья Эрис-Аэля Великий махнул рукой, тщательно стирая заклинание слежения, и удовлетворенно кивнул. Несомненно, Марсен заслуживал доверия, но Великий предпочитал знать все наверняка. Удостоверившись, что мальчик не нарушает его наказов, он почувствовал себя спокойнее. Однако не прошло и трех часов, как нити заклинания снова расползлись по комнате, – Великий волновался. Он привык доверять своему предчувствию. А оно говорило: что-то идет не так. Но сейчас он ничего не мог сделать. Странник был закрыт от следящих заклинаний, пока до него не доберется посланец братства.

Поэтому оставалось надеяться на Марсена. Он никогда не подводил и среди всех братьев по праву считался самым опытным.

Кера намотала поводья на запястье, чтобы норовистая кобыла не сбежала. У госпожи животина оказалась куда покорнее и мирно брела следом, не отходя от хозяйки. Пока девушки шли за странным человеком, успело стемнеть. Кера, соблюдая осторожность, перенесла часть энергии на щит своей госпожи.

Впрочем, незнакомец будто не замечал присутствия эскорта, он все так же бормотал что-то себе под нос и продолжал идти вперед. Деревья, стоящие плотной стеной, казалось, расступались перед ним и смыкались опять за их спинами.

Керу не покидало ощущение западни, в которую они идут добровольно. Но в то же время в лесу ощущалось невообразимое спокойствие и миролюбие. Кера привыкла не доверять подобным местам: уж больно тихо – значит, вскорости что-то случится.

Алатею подобные предчувствия не мучили. Сейчас ее куда больше занимал их неожиданный проводник, который, стоило ему войти в лес, сразу переменился. Перемены эти были видны лишь в его ауре, да и то, не будь у нее опыта в таких делах, это невозможно было бы распознать. Но опыт был, и она поражалась тому, как неизвестная ей магическая сила пронизывает полоумного мужичка. Становилось понятно, как этот оборванец живет в самой гуще леса – с такой энергией ему не требуется ни вода, ни еда. Он и впрямь может бесцельно бродить по дорогам целую вечность.

Может, это действительно житель Риггейской империи, который родился пару десятков тысяч лет назад? Во всяком случае, с такой аурой этот человек может быть близок к бессмертию. Если не умрет насильственным путем, проживет он долго. Алатея задумалась, представляя все возможности получения такой силы, а также недостатки и достоинства подобной ауры, и не заметила, что к их компании присоединился еще один человек.

Даже в темноте незнакомку можно было легко разглядеть – ее лицо чуть заметно светилось зеленоватым светом. Кера крепче сжала кинжалы в руках. Женщина была немолода, однако и старухой ее назвать язык не повернулся бы. Как и мужчина, за которым они шли, незнакомка была одета в лохмотья, волосы ее спутались, лицо украшали грязные разводы, а на левой щеке темнел синяк.

Оборванка пристально уставилась на Керу и чуть приоткрыла рот. Сомнений почти не оставалось – перед ними еще одна ненормальная. И старинные книги и местные жители предупреждали, что в здешних лесах водятся сумасшедшие. Были ли они потомками тех, кто некогда населял великую страну, или же кучкой жалкого сброда, оставалось загадкой. Но Кера не намеревалась тратить свое время на разгадывание тайн. Ее волновали другие проблемы.

– Эй ты, женщина, ты меня слышишь? – бросила девушка и нахмурилась.

Оборванка хихикнула и, не отрывая взгляда от нее, широко улыбнулась. Кера поморщилась, разглядев гнилые почерневшие зубы.

– Вы оба, отвечайте! Мы ищем здесь… одного человека. Он мог здесь появиться недавно. Он не местный.

– Первая кровь, – вдруг прошелестела сумасшедшая.

Кера вздрогнула и выставила перед собой кинжал.

– Первая кровь, – повторила незнакомка и добавила: – Я знаю, что ты ищешь.

Мужчина сел на землю и скрестил ноги. Оборванка опять глупо хихикнула и повторила его действия, пристроившись рядом. Кера и Алатея переглянулись.

– И что ты знаешь? – осторожно переспросила Кера, на всякий случай чуть отступая назад.

Женщина не ответила, лишь закачалась из стороны в сторону, затянув какую-то заунывную песню. Язык был девушкам незнаком, а может, это был лишь набор несвязных звуков. Однако теперь «очнулся» мужчина.

– Последняя дочь первого сына? Зачем пришла? – спросил он, глядя на Керу. Не дожидаясь ответа, добавил: – Рано, рано тебе, – и подхватил унылый мотив неведомой песни.

Кера и Алатея слушали напевную мелодию, исполняемую нестройными голосами. Неожиданно Алатея, поддавшись какому-то порыву, подхватила песню и запела вместе с оборванцами. Кера удивленно уставилась на госпожу. Казалось, что та давно знает и слова и мелодию, во всяком случае, она пела не сбиваясь. Голос у госпожи был чудесный. Хотелось слушать его бесконечно и даже подпевать. Хотя сама Кера никогда не пела и была уверена, что совершенно не умеет этого делать.

Постояв в замешательстве, она тоже вполголоса стала подпевать. Сперва неуверенно, а потом все более втягиваясь в мотив. Казалось, слова сами приходят в голову. И в какой-то миг Кера осознала, что не просто поет, но и прекрасно понимает смысл песни. Песня эта была печальная и в то же время светлая.

Песня о гибели целой страны, о смерти людей, которые были наказаны за грехи своих соплеменников. Грехи их были столь тяжкими, что некто высший решил навсегда стереть с лица земли их родину и обречь жалкие остатки выживших на вечные бесплодные поиски нового приюта. Снова и снова вынуждены они бродить по руинам своих домов, навсегда потеряв покой. Но однажды первая кровь сольется с последней кровью, и придет спаситель, который может простить все грехи, если сочтет этих людей достойными.

Песня закончилась, и Кера вдруг поняла, что сидит на земле рядом со своей госпожой. Оборванцы с блаженными улыбками сидели напротив.

Что это? Какая-то магия? Кера не чувствовала ничего магического, но эта песня, мотив которой, хотя он крутился в голове, теперь вспомнить уже было невозможно, явно была необычной.

– Вы в порядке? – шепотом спросила Кера и осторожно прикоснулась к рукаву Алатеи.

Та вздрогнула и, очнувшись, замотала головой.

– Вирна? Что за?..

– Нам нужно уйти отсюда! – Кера резко встала и только тогда заметила, что лошадей нигде нет.

Вероятно, ушли в темноте и заплутали. Вот только как кобыла отвязалась от ее руки? Узел был крепкий…

– Постой. Их аура… ты можешь не видеть, но она сливается! У них общая аура! – выдохнула Алатея.

Кера внимательно присмотрелась к голодранцам. Лицо женщины по-прежнему светилось чуть зеленоватым. Видимо, Кере и вправду не хватало знаний – ничего особенного в аурах она не заметила. Кера вздохнула и задумчиво посмотрела на госпожу.

– Земля холодная, – сказала она недовольно.

Алатея не ответила. Она неотрывно смотрела на странных людей.

Кера растерянно смотрела на сидящую на земле троицу, не зная, что предпринять. Наконец она решилась:

– Эй ты, женщина!

Оборванка почти сразу подняла глаза на Керу и заулыбалась. Мужчина зашевелился и скрипучим голосом произнес:

– Зачем пришла? Тебя прислал отец? Сама захотела на трон?

Кера заметила, как вздрогнула Алатея. Мужчина продолжил:

– Рано, рано тебе.

У них тут всем рано, раздраженно подумала Кера и стала оглядываться, надеясь сообразить, куда могли уйти лошади.

– Что ты знаешь? – жадно прошептала Алатея, вглядываясь в лицо незнакомца.

– Ты? – Мужчина повернул голову, посмотрел на Алатею, словно первый раз увидел, и поморщился. – Совсем кровь разбавили, – с презрением пробормотал он и закрыл глаза.

Оборванка хихикнула и повторила:

– Я знаю, что ты ищешь.

Кера, чувствуя, что начинает злиться, громко сказала:

– Я ищу человека. Если знаешь, где он, покажи. А если нет – мы уходим!

Оборванка засуетилась, вскочила на ноги и принялась шарить по карманам своих лохмотьев. Кера пристально за ней наблюдала, готовая в любой момент защитить свою госпожу.

Алатея наконец оторвала свой взгляд от голодранца и встала с земли. Оборванка забормотала:

– Не уходи, не уходи…

Она выудила из своих обносков какой-то предмет и улыбнулась, протянув находку перед собой.

– Возьми, последняя дочь. Приведи нам спасителя!

Кера недоверчиво посмотрела на протянутый предмет. Больше всего он походил на крохотный кулончик в виде шарика. Алатея ахнула и потянулась к украшению, но голодранка резко отдернула руку и спрятала кулон за спину.

– Не тебе! Последней дочери!

– Вирна, возьми, – приказным тоном бросила Алатея и шагнула в сторону.

Кера протянула руку. Холодный шарик скользнул в ладонь и чуть заметно уколол в середине. Кера посмотрел на кулончик. В темноте цвет шарика было не разглядеть, но зато от него явно исходила магия. Было в ней что-то смутно знакомое. Кера еще не успела понять, откуда ей знакомо это ощущение, когда Алатея прошептала очевидное:

– Сила Странника.

Кера оглянулась в поисках оборванцев, но мужчина и женщина точно растворились в темноте леса. Правда, сама темнота уже не была столь густой, и Кера поняла – скоро рассвет. Она сжала в ладони амулет и, сама не понимая почему, вдруг с какой-то непередаваемой нежностью подумала о Страннике. Внутри, где-то в груди, отозвавшись на эту нежность, тут же будто возник теплый шар.

Кера прикрыла глаза, прислушиваясь к себе, и перед ее мысленным взором возникла огромная зеленая стрелка. Направление она указывала четко.

– Нам нужно обратно в город, – отчего-то улыбнулась Кера. – Я знаю, где искать Странника.