Текст книги "Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле"

Арки собираются в свод

Мы привыкли жить под открытым небом. В том смысле, что ясной ночью, подняв голову кверху, мы устремляем свой взгляд в бесконечность, в черную пустоту между звездами, понимая, что и она – лишь малая часть того, что постигает рассудок, а за ней таится еще что-то, рассудком непостижимое. Мы ничтожно малы, затеряны в бесконечном пространстве; мы можем познать лишь пределы, откуда к нам уже успел добраться свет, хотя догадываемся, что за ними есть что-то еще. Все это внушает трепет.

Мир людей прошлого был более уютным, по крайней мере надежно защищенным сверху. Небо древних египтян – это богиня Нут, дама модельных пропорций, нависшая над землей в неудобной позе, чтобы регулярно поглощать и заново рождать светила. А люди Античности (как принято считать, Аристотель и Птолемей) выяснили, что живут под сводами хрустальных сфер, и это знание передавалось из века в век, покуда свет разума не стал ярче костров инквизиции.

Рис. 2.10. Сценография системы Коперника. Офорт с ручной раскраской. 1661 г.[42]42
  Источник: Cellarius A. Harmonia Macrocosmica Sev Atlas Universalis Et Novus. Amstelodami: Joannem Janssonius, 1661. P. 30–31.
  Даже появление гелиоцентрической модели Коперника не разрушило у людей ощущения относительной камерности устройства мира.


[Закрыть]

Впрочем, и в тех случаях, когда мнение науки вообще никого не интересовало, человечество не обходилось без представлений о защите сверху. Если не работала космология, на помощь приходил тонкий мир. Отдельная благочестивая страна могла оказаться, например, под незримым Покровом Богородицы или под сенью Града Божьего.

У всех подобных конструкций небесного покровительства есть нечто общее, а именно форма. С хрустальными сферами это само собой понятно, однако и полотно Покрова трудно представить плоским: оно должно вздуваться, как парус, готовый скрыть под собой всё Творение Господа, защитить его от зла и сделать уютным для обитателей.

Архитектура тоже призвана оберегать, и в этом смысле здание часто становится уменьшенной моделью Вселенной, опекаемой высшими силами, поэтому очертания перекрытий могут иметь в таких случаях важное символическое значение. Уже знакомое нам словосочетание «стоечнобалочная система» звучит крайне сухо и казенно, как цитата из технологической карты, а не термин искусствоведов. Так же сухо и скучно будут выглядеть простые плоские потолки, если цель – построить место собрания благородных мужей или храм, оказавшись в котором верующие должны почувствовать себя в горнем мире. Тут требуется нечто более возвышенное и при этом «обнимающее» и «покрывающее». Иными словами, нужен свод или купол – подобие неба.

Рис. 2.11. Икона Покров Пресвятой Богородицы из Зверин-Покровского монастыря в Новгороде. 1399 г.[43]43
  Источник: https://commons.wikimedia.org/wiki/file: pokrov_%28icon,_1399%29.jpeg (последнее обращение 6 декабря 2014).
  Покров Пресвятой Богородицы на русских иконах часто изображают в виде невесомого тканого свода, защищающего верующих от козней врага рода человеческого.


[Закрыть]

Хотя и древние египтяне, и древние греки, не говоря уже об этрусках, ассимилированных римлянами (и потому так и не ставших «древними»), умели строить арки и своды, они не случайно использовали их только в скромных утилитарных постройках. Лишь когда гражданам Рима понадобилось собираться вместе не под открытым небом – на площадях, стадионах и вокруг храмов, – а в закрытых помещениях (в том числе в термах – скорее клубах, чем банях), искусство возводить своды стало стремительно развиваться, а статус пространств, перекрытых ими, возвысился до сакрального.

Однако вернемся к земным проблемам, точнее – к борьбе с притяжением нашей планеты. Среди прохаживающихся от стены к стене туристов, разглядывающих знаменитые архитектурные сооружения, порой встречаются необычные фотографы, которые снимают не только общие виды, а также себя или членов семьи на прославленном фоне. Они зачем-то кладут дорогую технику на пол, объективами кверху, включают автоспуск и отходят, чтобы не оказаться в кадре. В таком положении фотоаппарат сам идеально справляется с трудной задачей – запечатлеть при любом, даже сумеречном, освещении конструкции перекрытий, то есть, как правило, своды и купола. Скорее всего, такие фотографы – люди, понимающие архитектуру и знающие, что одним из ценнейших удовольствий при знакомстве с памятником является возможность понять, как, по задумке зодчего, работают его несущие конструкции.

В сущности, в большинстве исторически значимых зданий, по крайней мере там, где не используется ни стоечно-балочная система, ни современный железобетон, такие конструкции складываются из множества арок, целых или выложенных частично и образующих своды. Своды бывают разной конфигурации, но базовых элементов всего несколько. Это своеобразная архитектурная азбука, из которой можно составить отдельные слова и целые осмысленные фразы.

Рис. 2.12. Изготовление свода по кружалам в Древнем Риме[44]44
  Рисунок: E. Guillaumot
  Источник: Viollet-le-Duc E. Dictionnaire raisonné de l’architecture française du XIe au XVIe siècle. T. IX. Paris: A. Morel, 1868. P. 466.
  Арка обычно выкладывается по кружалам, которые будут демонтированы по окончании строительства. Представленная схема изображает сооружение не просто арки, а целого полуциркульного свода.


[Закрыть]

Если взять известное, как говорили в старину, количество арок и приставить их друг к другу, то получится простой цилиндрический свод: будто полый цилиндр разрезали вдоль, а части уложили плашмя. Такой свод можно сделать сколь угодно длинным. Абсолютный пример – тоннели метро; правда, в этом случае их художественная ценность так же стремится к нулю, как их длина – к бесконечности.

Впрочем, со времен Римской империи цилиндрический свод прекрасно служит в зданиях как художественный элемент, особенно там, где нужно выделить ось композиции. Скажем, вы вошли в тронный зал, чтобы торжественно прошествовать и припасть к стопам восседающего у противоположной стены монарха. Или нужно, чтобы в плане храма отчетливо читался христианский крест. Именно «тоннельная» форма лучше всего задаст направление шагам или взгляду.

Однако главное достоинство цилиндрического свода в том, что он буквально содержит в себе элементы других, более сложных конструкций. Зодчие как бы «вычленяют», вырезают их из него, чтобы составить собственные изощренные композиции.

Представим себе, что мы вложили два коротких цилиндрических свода один в другой крест-накрест, так, чтобы они «прорезали» друг друга, образуя в плане квадрат. В результате мы получим восемь деталей: четыре – похожие на раздувшиеся с боков треугольники, поставленные вертикально, но с оттянутыми книзу верхушками; четыре – треугольники с вогнутыми краями, положенные горизонтально, но с загнутыми вниз, как у женской косынки, углами (словесные описания получаются сложными, но сами фигуры простые). Поскольку детали вырезаны из свода, они, несмотря на то что сложены из отдельных камней, могут работать как несущие конструкции, правда, не самостоятельно, а в составе общей системы.

Рис. 2.13. Условная схема сложения сомкнутого, крещатого и крестового сводов из фрагментов цилиндрического[45]45
  Рисунок: Сергей Кавтарадзе


[Закрыть]

Если мы уберем из двух скрещенных сводов «косынки» (их называют распалубками) и оставим четыре нижних треугольника (эти детали именуются лотками), то получим квадратный в плане свод, похожий на тюбетейку. Он называется сомкнутым или монастырским. Такой свод должен стоять на сплошных стенах; конечно, в них можно прорезать арочные проемы. В принципе, данной конструкции уже достаточно, чтобы построить скромную бесстолпную церковь: нужно лишь разместить сверху декоративную главку с крестом, а с востока пристроить полукруглое сооружение – абсиду, в которой разместится алтарная часть.

Рис. 2.14. Спасо-Преображенский собор. Архитектор Григорий Фёдоров. 1713 г. Углич, Россия[46]46
  Фотография: Сергей Кавтарадзе
  Перекрытия Спасо-Преображенского собора в Угличе ничем не отличаются от обычной конструкции русского бесстолпного храма. Однако XVIII век требует большей пышности: росписи сомкнутого свода имитируют свод крещатый.


[Закрыть]

Лотки можно использовать и по-другому: замкнуть, например, ими с торцов полуциркульный свод, чтобы зрительно сделать перекрываемое помещение не столь вытянутым вдоль одной из осей и композиционно подчеркнуть значимость центра зала.

Четыре другие детали – распалубки – особенно важны в истории архитектуры. Во-первых, их можно врезать сверху в цилиндрический свод большего диаметра, тогда получится что-то вроде чердачных окошек. Перекрытое такой конструкцией пространство сразу станет более светлым и нарядным, а контуры потолка обретут ритм и, если смотреть снизу, избавятся от монотонности, заставляя взгляд следовать за сложными изгибами криволинейных поверхностей со стрельчатыми очертаниями.

Рис. 2.15. Санта Мария делла Виттория. Архитектор Карло Мадерна. 1605–1620 гг. Рим, Италия[47]47
  Фотография: Сергей Кавтарадзе
  Распалубки, врезанные в цилиндрический свод, не только способствуют его лучшей освещенности, но и усложняют ритмический рисунок и создают кривые красивых и сложных очертаний.


[Закрыть]

Во-вторых, если распалубки с четырех сторон включить в уже знакомый нам сомкнутый свод, то получится свод крещатый (точнее, распалубки дальше от центра трансформируются в цилиндрический свод на вертикальных стенах). Это хороший способ приукрасить ту самую, перекрытую четырьмя лотками, церквушку. Теперь в ней будет больше света и меньше нагрузка на стены, ведь под распалубкой их можно вообще не строить, сделав окно хоть до самой земли. Кроме того, в плане получается храм «под крестом», что само по себе должно нравиться исповедующим христианство.

Рис. 2.16. Храм Зачатия святой праведной Анны «что в Углу» в Китай-городе. Середина XVI века. Москва, Россия[48]48
  Фотография: Сергей Кавтарадзе
  Московский храм Зачатия святой праведной Анны «что в Углу» в Китай-городе – хрестоматийный пример применения крещатого свода в древнерусской архитектуре.


[Закрыть]

Впрочем, все вышесказанное не отражает главного достоинства распалубок как конструктивных элементов. Вернемся к скрещенным цилиндрическим сводам и теперь уберем нижнюю часть, то есть лотки. Четыре оставшихся распалубки составят красивую, немного похожую на цветок фигуру, что-то вроде беседки, опирающейся на четыре «ножки». Это так называемый крестовый свод (не стоит путать его с крещатым). Такому своду вообще не нужно опираться на стены, достаточно четырех колонн или столбов по углам. А стену можно не возводить совсем или сделать очень легкой и тонкой, а то и стеклянной – витражной, например. Конструкция здания, перекрытого такими сводами, в целом получается более надежной, даже в условиях войны. Ведь если стена между опорами будет разрушена (скажем, пушечным ядром или современным фугасом: и то, и другое, к сожалению, часто оставляет свой след в истории архитектуры), само здание устоит.

Разумеется, такой свод не может быть сколь угодно большим: у арки тоже есть прочностные пределы. Однако множество крестовых сводов можно составить вместе, перекрыв площадь любых размеров. Причем четыре соседних свода в каждом углу будут опираться лишь на одну общую опору. Конечно, в футбол в таком здании не поиграешь (колонны будут мешать), но для многого другого – для рынка и бани, для суда и зала приемов, для храмов, мечетей и синагог – это решение замечательно подойдет.

Рис. 2.17. Термы Диоклетиана. Строительство начато в 298 г. Рим, Италия[49]49
  Фотография: Сергей Кавтарадзе
  Термы Диоклетиана – огромный комплекс древнеримских бань, построенный на рубеже III–IV веков. В XVI веке часть помещений была перестроена в церковь Санта-Мария-дельи-Анджели-э-деи-Мартири. Возможно, по проекту Микеланджело. Однако крестовые своды демонстрируют мастерство именно античных зодчих.


[Закрыть]

Будет уместным отметить, что главная техническая проблема арки – боковой распор – вполне присуща и сводам, которые тоже нужно подпирать с боков. С этой точки зрения крестовые своды также имеют преимущество, так как, составленные вместе, они взаимно гасят стремление своих конструкций «расползтись» и лишь крайние из них нуждаются в подпоре.

Эволюция базилики

В принципе, архитектура как вид искусства очень удобна для понимания и изучения – в ней время от времени случаются выдающиеся события, например появляются замечательные сооружения или рождаются важные новации (все равно, технологические, декоративные, функциональные или какие-либо еще), которые потом долго, иногда веками или даже тысячелетиями, повторяются в последующих постройках. События такого рода становятся своеобразными маяками, помогающими легко ориентироваться в общей истории зодчества.

Так, например, от «маяка» к «маяку» можно проследить эволюцию типа западноевропейской христианской базилики. Это очень показательный пример того, какую важную роль в истории культуры способен играть сам факт выбора тех или иных строительных конструкций.

Базилика – слово греческого происхождения (βασιλική), первоначально означавшее «царский портик», можно сказать, «царский навес» (βασιλεως στοά). Неизвестно, как выглядели древнегреческие базилики, но, судя по всему, использовались они не как жилища царей, а, скорее, как место для отправления государевых дел, прежде всего судебных.

Рис. 2.18. Базилика Максенция и Константина на Римском форуме. IV век. Рим, Италия[50]50
  Фотография: Сергей Кавтарадзе
  Император Константин насадил на копье голову своего соправителя Максенция, но их имена навеки остались стоящими рядом в названии выдающегося архитектурного сооружения.
  Базилика Максенция и Константина заложена в 308 г. императором Максенцием, а закончена его преемником Константином в 312 г.


[Закрыть]

Позже базиликами стали называть огромные здания в Древнем Риме. Их залы колоссальны даже по современным меркам. Они использовались в разных целях, всегда предполагавших скопление огромных масс людей, – для гуляний, для торговли и, опять-таки, для публичных судебных слушаний. Такая базилика обычно вытянута в длину и состоит из нескольких помещений, причем центральное – больше остальных. Если здание предназначалось для суда, то кресло судьи располагалось в специальной полукруглой пристройке – абсиде. Римские базилики были величественными сооружениями с толстыми стенами и грандиозными сводами (правда, встречались и плоские деревянные перекрытия), богато украшенными, в том числе и многочисленными колоннами из дорогих сортов камня.

Когда в IV веке н. э. христиане Рима сделались представителями государственной религии, им, еще недавно скрывавшим таинства веры в катакомбах, понадобилось множество новых вместительных храмов, достаточно представительных, чтобы привлекать языческие души, но конструктивно простых и сравнительно дешевых, так как на помпезные сводчатые сооружения попросту не хватало средств.

Так появился тип раннехристианской базилики – храма, чья композиция во многом заимствована у древнеримских судебных зданий (базиликой ее назвали позже, ввиду сходства с прототипом, очевидно). Прежде всего, такая базилика – это одно или несколько составленных вместе вытянутых пространств, хорошо приспособленных для торжественных церковных процессий. Их называют нефами, то есть кораблями (французское слово nef произошло от латинского navis – корабль). В принципе, храму достаточно и одного такого «корабля», но чаще бывает три или пять, причем центральный выше и шире остальных, а главное – светлее, потому что в его стенах под потолком прорезаны окна, расположенные выше крыш боковых нефов (верхнее, хорошо освещенное пространство главного нефа имеет свое название – клеристорий). Продольные стены внутри здания опираются на аркады (иногда, но редко, на антаблементы), а те, в свою очередь, на колонны. Верующие поначалу располагались в пониженных и сравнительно темных боковых «кораблях», а по центральному, залитому светом, торжественно шествовали священнослужители.

Своей осевой направленностью христианская базилика в чем-то родственна древнеегипетским храмам. Вход в нее тоже часто начинается с открытого двора, там прихожане готовятся к богослужению. Затем следует нартекс – пристройка перед самой базиликой, где в старину полагалось оставаться уверовавшим во Христа, но еще не крещенным («Оглашенные, изыдите!» – это как раз про них), а также отлученным от причастия за какие-то прегрешения. С противоположной стороны располагался короткий поперечный неф – трансепт, в плане придававший храму форму креста и предназначавшийся для клира. Наконец, замыкалась композиция алтарной частью – полукруглой абсидой, также заимствованной у римских судебных построек. Каменное кресло судьи сделали троном епископа, сиденья вдоль стен отдали священникам.

В сущности, и сейчас большинство католических храмов устроены таким же образом. Зайдете ли в кафедральный собор в самом центре европейской столицы или, оставив горные лыжи у входа, присядете на скамью в деревенской церквушке, затерянной среди отрогов Альп или Карпат, вы, скорее всего, окажетесь в базилике, с нефом, трансептом и абсидой алтаря.

Рис. 2.19. Собор Сан-Джусто. V и XIV века. Триест, Италия[51]51
  Фотография: Сергей Кавтарадзе
  Базилика Сан-Джусто в Триесте, с одной стороны, демонстрирует устройство самого распространенного из типов раннехристианских храмов, а с другой – является наглядным примером того, что далеко не всегда историкам архитектуры доводится иметь дело с «чистыми» в стилевом отношении памятниками. Две простые, стоящие параллельно базилики V века спустя девять столетий были объединены в одну многонефную.


[Закрыть]

Мы так далеко отошли от заявленной темы про арочные конструкции потому, что раннехристианская базилика интересна нам как раз тем, чего в ней нет, – иными словами, отсутствием сводов. С IV века и до конца тысячелетия храмы Западной Европы перекрывались в основном стропилами, иногда открытыми снизу, иногда зашитыми деревянными панелями плоских потолков. Искусство строить каменные своды сохранялось практически лишь в Византии и в странах, попавших под ее влияние. Вождям племенных союзов, в крови и хаосе междоусобных войн создававших на руинах Римской империи новые государства, было не до величественных построек, требовавших огромных ресурсов и долгого времени на их сооружение, иногда большего, чем могла удерживать трон целая династия.

Однако к концу первого тысячелетия Европа обрела несколько новых устойчивых государственных образований – княжеств, герцогств, мощных империй, – и феодальная система начала стабильно поставлять их владетелям богатства, достаточные не только для ведения войн, но и для масштабного строительства. Впрочем, само строительное дело в ту пору тоже не всегда являлось мирным занятием. Защитить страну можно было только с помощью мощных каменных крепостей – тех самых, с зубцами, башнями и узкими бойницами. Земляные насыпи и частоколы из бревен спасали лишь от мелких воинственных соседей. Очевидно, что, как и сегодня, именно развитие военных технологий вело к прогрессу в гражданских областях.

Рис. 2.20. Собор Святого Петра. Общий вид. 1130–1181 гг. Вормс, Германия[52]52
  Фотография. Неизвестный фотограф. До 1901 г.
  Источник: http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Wormser_Dom_SW_vor_1901_.jpg (последнее обращение 6 декабря 2014).
  Храм в Вормсе – один из так называемых имперских соборов, построенных вдоль Рейна во времена становления Священной Римской империи. Образец романского стиля.


[Закрыть]

Рис. 2.21. Собор Святого Петра. План. 1130–1181 гг. Вормс, Германия[53]53
  Источник: Moller G., Hessemer F. M. Denkmäler der deutschen Baukunst: 3 Bände. Erster Band. Frankfurt: Joseph Baer, 1852. S. 33.
  На плане Вормсского собора хорошо видно, почему конструкции романских базилик называются связанной системой: большому квадрату травеи центрального нефа точно соответствуют по площади четыре квадратика боковых крестовых сводов.


[Закрыть]

Впрочем, одним из главных политических и экономических событий на рубеже тысячелетий было как раз то, что уже не только военные силы решали судьбы континента. На этой арене появился новый игрок, который мог обойтись и без армии, – папа римский. Часто ему было достаточно отлучить противника от церкви, чтобы лишить его войска и власти. Христианская церковь, когда-то гонимая, обрела могущество и богатство. А самое главное, по всей Европе, невзирая на границы, она начала строить собственные цитадели – соборы и монастыри, и, чтобы поддержать ее авторитет, от архитекторов снова потребовались напряжение всех творческих сил и технологические умения.

Новая эпоха породила новые формы в зодчестве. Появились «модные» композиционные и декоративные решения: башни с конусовидными завершениями; сдвоенные арочные окна с колонной вместо простенка посередине; аркатурные и аркатурно-колончатые пояса, не обязательно функциональные, но помогающие зрительно членить толстые стены в нужных пропорциях.

Но главным событием, тем, что позволяет нам говорить о новом стиле и оправдывает его название – романский, – стало возрождение древнеримской традиции строить величественные арочные конструкции перекрытий. И хотя в части романских базилик можно встретить и деревянные стропила, именно каменные (либо кирпичные) циркульные своды стоят первыми в ряду отличительных признаков романики.

По мнению многих исследователей, рождение готики еще более тесно связано с технологическими нововведениями. Этот стиль возник не одномоментно, он постепенно вызревал в недрах романского зодчества вместе с попытками усовершенствовать привычные сводчатые перекрытия.

При создании цилиндрических сводов часто применяются подпружные арки: сначала от стены к стене перекидываются мощные дуги арочных «мостов», чтобы потом на них уже опиралась сравнительно легкая кладка свода. Тот же прием в романской архитектуре стали использовать и при возведении крестовых сводов, но теперь к обычным подпружным аркам, перекинутым от стены к стене по кратчайшему пути, добавились диагональные, проходящие там, где смыкаются распалубки. Прежде чем возвести свод, строили как бы его скелет. Так родились нервюры (по-французски nervure – жилка, прожилка), позже ставшие главным нервом готического образа.

Это строительное новшество резко расширило творческие возможности средневековых зодчих. Романская система проектирования не зря называется связанной. Обычный крестовый свод – производное от цилиндрического – может быть только квадратным в плане, ведь все распалубки в нем одинаковы. Из этого следует, что при строительстве базилики ширина бокового нефа жестко зависит от размеров главного, потому что к одной стороне ячейки, перекрытой крестовым сводом (она называется «травея»), можно приставить только целое число таких же, но поменьше (обычно две). Иными словами, если вы используете циркульные крестовые своды, то ширина боковых нефов должна быть или ровно в два раза меньшей, или такой же, как у центрального «корабля» (в последнем случае, чтобы сохранить гармонию, их надо делать и столь же высокими, то есть построить так называемую зальную церковь). Можно, правда, использовать простой цилиндрический свод, тогда зависимость не будет такой жесткой. Но он, как мы знаем, дает гораздо больший боковой распор и, следовательно, требует более мощных стен под собой. Кроме того, под ним невозможно устроить большие окна (только узкие бойницы), поэтому труднее достичь эффекта «божественного света», льющегося сверху в сакральное пространство храма.

Рис. 2.22. Англо-нормандский крестовый свод[54]54
  Рисунок: E. Guillaumot
  Источник: Viollet-le-Duc E. Dictionnaire raisonné de l’architecture française du XIe au XVIe siècle. T. IV. Paris: B. Bance, 1854. P. 113.
  Схема устройства крестового свода (в данном случае англо-нормандского) взята из капитального труда французского архитектора, историка и реставратора XIX века Эжена Эммануэля Виолле-ле-Дюка (1814–1879). Она показывает конструкцию готического свода с нервюрами. И хотя на данном изображении свод квадратный в плане, в отличие от классического полуциркульного, его не трудно трансформировать, чтобы вписать в прямо угольник или даже в трапецию.


[Закрыть]

С изобретением нервюрных сводов архитекторы стали справляться с вышеописанными проблемами гораздо изящнее. Арочный каркас позволяет повысить центральную часть свода, «надуть» его снизу, как парашют или парус. Такая конструкция допускает вытянутый или даже трапециевидный план травеи. Это дало возможность не только создавать базилики с нефами любых пропорций, но и перекрывать каменными сводами криволинейные галереи, прежде всего деамбулаторий – круговой обход вокруг алтаря, помещавшегося в абсиде.

Рис. 2.23. Составные части средневековой базилики[55]55
  Рисунок: Сергей Кавтарадзе
  Примечание: Использован выполненный Е. Пегаром (E. C. Pegard) план Реймсского собора из кн.: Viollet-le-Duc E. Dictionnaire raisonné de l’architecture française du XIe au XVIe siècle. T. II. Paris: B. Bance, 1854. P. 316.


[Закрыть]

О том, почему возникли деамбулатории, стоит рассказать подробнее. Эпоха зрелого Средневековья в Европе – время грандиозных паломнических походов. Путешествовали не только купцы и завоеватели. Огромные массы людей, разных званий и сословий, отважно покидали родные края и отправлялись (в основном пешком!) в далекие странствия, чтобы, преодолев жестокие лишения и избегнув, если будет на то воля Господня, великих опасностей, поклониться мощам убедительно доказавшего свое могущество святого и приложиться к реликвиям – свидетелям чудесных событий тысячелетней давности, случившихся в далекой Палестине. Однако пути пилигримов не были неизведанными. Они следовали от монастыря к монастырю, обретая в каждом из них все новых и новых спутников. При этом в каждой обители были свои святыни, может быть и не такие значимые, как те, что ждали их в конце пути (например, в Сантьяго-де-Компостела, что на севере дикой Испании), но, безусловно, достойные самого благоговейного поклонения. Паломники воздавали почести содержимому роскошных реликвариев и оставляли монеты, которые шли на возведение еще более масштабных монастырских комплексов.

Рис. 2.24. Собор Святого Маманта в Лангре, Франция. Своды деамбулатория[56]56
  Рисунок: E. Guillaumot
  Источник: Viollet-le-Duc E. Dictionnaire raisonné de l’architecture française du XIe au XVIe siècle. T. IV. Paris: B. Bance, 1854. P. 71.
  Конструкция перекрытий деамбулатория по версии французского реставратора и историка архитектуры Эжена Эммануэля Виолле-ле-Дюка. Благодаря готическим нововведениям перекрытия в плане легко закруглить по дуге.


[Закрыть]

Потоки желающих приобщиться к божественной благодати были столь велики, что во избежание давки появилась потребность в организации в храмах «одностороннего движения». Так возникла идея кругового обхода. Люди, не мешая службе, двигались в сторону алтаря или к скрытой под ним сакристии (крипте – хранилищу святынь) по одному из боковых нефов, останавливаясь для молитвы у капелл – небольших приделов, каждый со своим алтарем, пристроенных с внешней стороны храма. Затем обходили абсиду по специальной полукруглой галерее-деамбулаторию (маленькие церкви, полукругом расположенные вдоль нее, породили красивый образ – венец капелл) и покидали храм, возвращаясь к выходу противоположным нефом. Такой круговой обход поначалу перекрывался деревянными стропилами, позже, с развитием тех конструкций, о которых мы говорим, – трапециевидными в плане крестовыми сводами.

Скорее всего, именно повышенные нервюры крестовых сводов навели зодчих на мысль о создании особой, стрельчатой арки, а затем и стрельчатых сводов, без которых нельзя представить появление следующего большого стиля – готики. По сути, стрельчатая арка – это два фрагмента обычной циркульной арки, сложенные «домиком». Современному человеку ее очертания должны напомнить устремленную в небо ракету. Туда же, к божественным высям, она отправляла и мысли средневековых христиан. Позже этот вектор стали усиливать всеми доступными в художественном отношении способами. Нервюры брали начало от самого пола и пучками, вдоль колонн, взлетали кверху, разбегаясь по ребрам сводов пышным каменным фейерверком. Скульптуры на фасадах вытягивались вверх и колебались как пламя в S-образном изгибе, подчеркивавшем принадлежность изображенных ими людей скорее к духовному миру, нежели к телесному. Башенки-фиалы и заостренные как пики колокольни акцентировали это стремление ввысь. Готический собор если и не «взлетал» в небо, то тянулся к нему, как деревья в роще.

Рис. 2.25. Хор Реймсского собора (Нотр-Дам-де-Реймс). Архитектор Жан де Лу. XIII век. Реймс, Франция[57]57
  Фотография: Светлана Кузенкова
  На восточном фасаде Реймсского собора хорошо видны аркбутаны и контрфорсы, а также витражи, заменившие собой ставшие ненужными каменные стены. Алтарная часть храма окончена в 1241 г.


[Закрыть]

Впрочем, у готических – стрельчатых – арок есть и вполне земные преимущества. Большую часть веса они передают вертикально вниз и, соответственно, меньше стремятся «разъехаться», то есть боковой распор у них значительно меньше, чем у их обычных циркульных аналогов. Поскольку то же относится и к стрельчатым сводам, прежде всего крестовым, их появление позволило создать грандиозные сооружения нового типа – готические соборы, не только высокие, но и не нуждающиеся в толстых каменных стенах. По сути, теперь можно было обойтись вообще без стен, закрывая промежутки между опорами огромными витражами. Контрфорсы – подпорки, ранее перпендикулярно упиравшиеся в стены и гасившие распор лежавших на них перекрытий, превратились в отдельно стоящие столбы. От них к основаниям сводов изящно перекидывались наклонные арочные «мостики» – аркбутаны. Снаружи соборы, несмотря на всю красоту, немного напоминали гигантских сороконожек. Зато, попадая внутрь здания, верующий оказывался если не на небесах, то в преддверии рая, среди почти невесомых стен и сводов, в пространстве, полном неземного света, окрашенного драгоценными витражами.

Рис. 2.26. Святая капелла (Сент-Шапель). Архитектор Пьер из Монтрейля (предположительно). 1242–1248 гг. Париж, Франция[58]58
  Фотография: Сергей Кавтарадзе
  Крестовый свод позволяет обходиться практически без стен: каждой секции достаточно лишь четырех точек опоры. Это блестяще продемонстрировал архитектор (предположительно Пьер из Монтрейля), когда по приказу короля Людовика Святого построил в Париже Святую капеллу для хранения реликвий, вывезенных из разграбленного крестоносцами Константинополя. Уменьшающие боковой распор стрельчатые очертания и облегчающие массу конструкции нервюры позволили заменить несущие каменные стены хрупким стеклом витражей.


[Закрыть]

Наверное, устремленность ввысь и кажущаяся легкость каменных конструкций подсказали зодчим путь к выражению религиозной экзальтации, которой была буквально пропитана атмосфера этого времени. Так, в очередной раз архитектоника, то есть художественная демонстрация работы несомых и несущих частей, стала выразителем того, что туманно зовется духом эпохи. Интересно, что, когда этот дух радикально изменился, то есть во времена Ренессанса (возрождения идеалов античности, как мы помним), от стрельчатых конструкций с пафосом отказались, несмотря на их рациональные преимущества. Тогда же готика получила свое презрительное имя архитектуры готов, то есть варваров. Тип базилики остался, но арки и своды вновь стали полукруглыми, правда, более изящными, чем раньше, как и полагается зримым символам гармонии и совершенства.

Рис. 2.27. Эволюция базилики в разрезах: (1) раннехристианские постройки (базилика Сан-Паоло-фуори-ле-Мура в Риме); (2) романские храмы (Шпайерский собор в Германии); (3) готические соборы (Реймсский собор во Франции)[59]59
  Источники: (1) Choisy A. Histoire de
  L’Architecture. T. II. Paris: Gauthier-Villars; Impremiur-Libraire, 1899. P. 7; (2) http://vayaz.ru/news/3-0-6 (последнее обращение 6 декабря 2014); (3) Viollet-le-Duc E. Dictionnaire raisonné de l’architecture française du XIe au XVIe siècle. T. II. Paris: B. Bance, 1854. P. 321.
  По чертежам-разрезам можно проследить эволюцию базиликального типа зданий от эпохи к эпохе. Раннехристианская базилика перекрыта обычными деревянными стропилами (верхний чертеж). В романском соборе используются циркульные своды (средний чертеж). Наконец, готика демонстрирует все свои технологические достижения – стрельчатые арки и перекрытия, обладающие меньшим боковым распором; применение нервюрного каркаса, облегчающего горизонтальные конструкции; отдельно стоящие столбы контрфорсов, от которых к точкам опоры сводов перекинуты воспринимающие нагрузки мостики аркбутанов (нижний чертеж).


[Закрыть]