Текст книги "Орден геноцида"

Райнхард не спрашивал – он знал.

– Да. – Я невольно вздрогнул.

– Что это было?

Дядя понял. Не кто – что.

– Тень. Просто сгусток тьмы во тьме. Алые глаза, полная зубов пасть. Сказал – будет ждать, пока я не стану готов.

Маг достал из ножен длинный кинжал с массивной рукоятью и катнул по столу в мою сторону.

– Держи. Сожми и держи.

Я кивнул, принял хиршфангер и без всякого трепета сжал рукоять в ладони. Я не боялся. Только не этого.

Потянулись томительные мгновения, но ничего так и не происходило.

– Я это я, – произнес я, протягивая кинжал обратно. – Кровь за кровь.

– Кровь за кровь, – кивнул дядя, убирая хиршфангер обратно в ножны.

Один из фамильных клинков Винтеров. Не проклят, но умеет узнавать членов клана. Умеет узнавать и не выбрасывать из рукоятки три острых лезвия, разрубающих кисть на части.

– Никогда не слышал, чтобы из Камделире что-то приходило.

– Я тоже не слышал. – Дядя усмехнулся. – И наверняка никто не слышал, потому что если там обитают опасные твари, то за тысячи лет они хорошо нас поняли. И поняли, что не болтают только мертвые.

– Все еще думаешь, что изменения во мне – это оружие? – спокойно произнес я. – После такого рассказа безопаснее пустить мне пулю в голову и похоронить по всем обрядам захоронения малефиков.

– Кровь за кровь, Винтер, – напомнил дядя. – Кровь за кровь. Если я смогу тебя контролировать, то, даже став тварью, ты останешься членом клана.

– А ты сможешь?

– Или смогу, или сдохну.

– Егеря так не поступают, – хмыкнул я. – Это против традиций.

– В пекло традиции! – оскалился Райнхард. – Я здесь глава, и я решаю, что сажать на грядках – репу или капусту.

– А как же девочки? Я не хочу ими рисковать.

– Я тоже, Конрад, я тоже, – вздохнул дядя. – Но им надо быть сильными. Сильному можно доверить свою спину.

– Только если сильный – не… как бы это сказать помягче – недалек.

– Ты про Хильду? – поморщился маг. – Ну да, есть такая с ней проблема… Сила есть – ума не надо.

– Может, все-таки стоит взять ее на охоту? На большую охоту.

– Нет.

– Она вполне сильна – гейсты ее не убьют, а если немного и потреплют, то даже хорошо – хоть спесь собьют.

– Я сказал – нет.

– Мог бы хоть немного ей довериться, – заметил я. – Она не такая дура, как может показаться. И она все-таки твоя дочь. Я же тебе вот доверился? Хотя в других кланах меня за такие признания потащили бы в вивисекторскую на опыты…

– Мы не в другом клане, – буркнул Райнхард. – Всех резать – род махом кончится, а нас и так – ты да я, да две сестры…

– Глава, опека все-таки должна иметь пределы, а энергия должна выходить.

– Уймись, – поморщился дядя.

– Все равно не получится опекать ее вечно – Хильде поступать скоро, между прочим. Гейстов в городе она вряд ли найдет, а вот бандюков каких-нибудь – запросто. Или вообще в подоле принесет в конце первого курса. Ну, или мне придется пустить ей пулю в лоб – для чего-то же у меня начались все эти видения…

– Я подумаю! – рявкнул маг. – Подумаю. Доволен?

– Вполне, – хладнокровно произнес я, внутренне празднуя победу.

Если дядя говорит «подумаю», то он подумает. А если подумает, то поймет, что иного пути у него, в сущности, и нет, да и доводы мои совершенно разумны…

– Что за шум с утра пораньше?

На кухню, зевая и держа в руках большого плюшевого медведя, вошла одетая в пижаму с цветочками Вилли и немедленно завизжала при виде Райнхарда:

– Папа вернулся!!

Далее последовал обязательный ритуал повисания на папиной шее и радостное хихиканье.

– Я та-а-ак рада тебя видеть! А ты по мне скучал? Скучал?!

– Нет, – проворчал Райнхард, но тут же потрепал Вилли по голове. – Чего так рано встала, мелкая?

– Это все мое ультрамагическое чутье! Сварить тебе кашу?

– Лучше яичницу с беконом сделай.

– Все! Поняла. Значит, говоришь – кашу тебе сделать…

– Потом еще поговорим, Курт, – вздохнул дядя. – Сам видишь, какая тут атака пошла…

Глава 7

– Слушать сюда, мелкие! – зычно произнес дядя, восседая верхом на своем верном Демоне. – Я подумал и решил устроить на этот раз вам вылазку посерьезнее. Идем при полном параде и экипировке, отработаем все возможные действия против всех основных противников. И правда, хватит с вами нянчиться – пора и в пекло. А теперь – по коням!

Я поднялся в седло Пылинки, одернул плащ и направил лошадку вперед, одной рукой держа поводья, а вторую по привычке положив на рукоять револьвера.

Дядя сразу же вырвался чуть вперед, но его быстро нагнала Вилли и начала болтать с Райнхардом. Со мной же поровнялась Хильда и какое-то время ехала бок о бок, но потом все-таки решила нарушить молчание:

– Как?

– Обыкновенно, – хмыкнул я. – Я просто знаю волшебное слово.

– Ага, конечно! «Пожалуйста», ну.

– Какое же оно будет волшебное, если я стану раскрывать свои секреты направо и налево?

– Мне мог бы и рассказать, – буркнула Хильда и еще тише пробурчала: – Спасибо.

– Ась? – Я картинно приложил свободную руку к уху.

– Я сказала – спасибо! – рыкнула девушка, а затем вздохнула. – Слушай, не знаю, как ты его смог уговорить, но и правда благодарна. Очень.

– Наконец-то ты признала гений старшего брата, – усмехнулся я.

– Да я, в общем-то, его никогда и не оспаривала, – парировала сестра. – Ты у нас мозги, я – сила…

– А Вилли?

– А Вилли – милота. Но все-таки… – Хильда поморщилась. – Что-то мне пока не так весело, как я ожидала.

Я внимательно оглядел сидящую в седле своей Снежинки сестру.

И правда… Дядя явно не забыл о репрессивных мерах в отношении Хильдегарды Винтер.

Мотоциклетный костюм остался при ней, но был дополнен еще и мотоциклетным же плащом – самая практичная одежда, чтобы перемещаться верхом. Но при этом Хильда напоминала то ли бойца колониальной пехоты, то ли грабителя оружейных магазинов, потому как дядя навесил на нее кучу всего. И что было можно, и что, в общем-то, было нельзя.

Подсумки для патронов, эликсиров и гильз с Прахом на поясе и патронташ через правое плечо – это понятно. В бою в рюкзак не полезешь, все должно быть под рукой…

Хиршфангер – не такой, как у дяди, без встроенных клинков в рукояти – такие кинжалы полагались лишь совершеннолетним, у кого клетка уже была совершенно стабильна. Все-таки мало приятного для главы клана, если кто-то из детей лишится руки, потому что у него скакнет магия, и хиршфангер не узнает владельца. В любом случае кинжал довольно увесистый, с длинным трехгранным клинком – все ж таки охотничий, предназначенный для ближнего боя и добивания противников типа гейстов.

Револьвер – классический «драгун», переделанный под унитарный патрон. В какой-нибудь европейской армии, ну за исключением кордовской разве что, – за такой гарантированно засмеют, как и за револьвер вообще. Учитывая, что полуавтоматический пистолет нынче не сильно дороже по цене, но зато многозаряднее, легче и удобнее, револьверы – это уже прошлый век.

Но нам они один хрен не для боев и дуэлей, а для охоты – оружие надежное, безотказное, мощное. Что еще нужно-то для оружия последнего шанса, когда уже не успеваешь бросить заклинание или на него просто не хватает энергии? Патронов маловато, но нам долгие перестрелки вести без надобности, да и кто нынче вообще воюет пистолетами? Зато если уж попадет, так попадет: мягкая свинцовая пуля в четыре с лишним линии калибром, к тому же усиленная чарами, – даже рипперу мало не покажется. Высочайшее останавливающее действие, ага. Тяжеловат «драгун», конечно, паршивец, – у меня же точно такой, и у Вилли, но что поделать? Покупать новые огнестрельные игрушки лишних денег нет, а современные револьверы этот боевой антиквариат превосходят не намного. Зачем чинить или менять, если оно не ломается? Ни пружин, ни другой сложной механики – заряди и хоть десять лет храни, пока не понадобится.

Но кинжал и револьвер и у меня были, а вот Хильде в наказание еще и кавалерийский палаш вручили, так что хиршфангер ей пришлось на груди крепить и маяться. Потому как с такой грудью, как у кузины, лет пятьсот назад ее бы в егеря не взяли – не смогла бы нормально тетиву лука натянуть…

Ну и винтовка.

Точнее, нормальные винтовки были только у меня и Вилли: у меня – обычная мосинская драгунская болтовка, у Мины – мосинский «винчестер». У дяди – то ли автоматическая винтовка, то ли ручной пулемет, в двадцать два фунта веса снаряженный. Мсье Браунинг и вся Бургундия заодно сами так и не определились толком – как это чудище все-таки классифицировать. И это они еще не видели, что Райнхард на свой БАР тесачный штык приделал, – тогда бы точно решили, что это хорошая алебарда с бонусной возможностью пострелять.

Хильда же экипировалась своим любимым помповым дробовиком.

А что? Мы же не армия и не княжеская дружина – затяжные бои с расходом сотен патронов нам не грозят, а потому и от единообразного вооружения можно отказаться. Кто чем хорошо владеет – тем и пользуется.

Хильда хорошо стреляет навскидку, а для боя накоротке помповый дробовик объективно хорош.

Вилли из своего «винчестера» может пять пуль из пяти в десятку положить прямо с седла, так что тут грех не дополнить ее сильные стороны.

Ну а я… Стреляю более-менее, но без каких-либо ярких сторон. Так что с меня и обычной болтовки хватит, чего уж.

И конечно же – гранаты, керосин, яды…

Высокородные боевые маги наверняка стали бы рожи кривить – это прям к пифиям не ходи. Дескать, ну вы же волшебники, так к чему все эти игрушки? Жгите, замораживайте и рубите магией чистого разума…

Но это хорошо, когда есть куча магов-подмастерьев да дружина из обычных людей. А против тебя – такое же расфуфыренное войско, и за всю войну ни одного чародея не погибнет. Маги не воюют с магами, ага.

Тут уж можно и поизгаляться, чего уж там… Кому – война, а кому – мать родная. На войнах все древние кланы и прославились когда-то.

Но это они – там, на войне. А мы – на работе.

Пока ехали через деревню, местные привычно косились, но хотя бы не разбегались – мы ж все-таки в этих местах уже больше века живем, так что хоть и опасаются, но не прям до ужаса. Главное – ненависти нет, а то к ней благородные господа поводы дают частенько. Это только на словах бояре народ защищают и всячески оберегают, но на деле защищают не сильнее, чем пастухи – стадо овец.

Которые просто с волками делиться не хотят.

Ну, отменили крепостное право в большинстве княжеств, а толку? Обычный крестьянин как был бесправен, так и остался. «Магия рождает власть», как говаривал генералиссимус Цвикке.

Простолюдина можно ударить, можно убить, а любую понравившуюся девку – уволочь к себе в постель. Можно и не девку, и не в постель, но вообще кого угодно и куда угодно – мало ли в каких ритуалах может пригодиться человеческая кровь?

Что за это будет? В большинстве своем – ни хрена. Полицию содержит князь, для которого боевой маг всегда будет важнее какого-то простолюдина. И потому полиция закроет глаза. И князь закроет глаза.

Так и вершатся суды – с закрытыми глазами. Эй, Фемида! Мы чтим твои традиции – слышишь, нет?

Княжества вершат суд не по справедливости, а во благо себе. Княжества стоят на мощи бояр. Княжества стоят на лояльности бояр – не верности, всего лишь лояльности. Князь – либо лишь первый среди равных, либо глава клана, что правит всем уделом. А против своих не идут, даже если это полные ублюдки. Может, они и ублюдки, но они все равно остаются своими ублюдками.

Магия рождает власть – власть магов, на благо магов и ради магов.

Власть, что рождает безнаказанность.

Не поручусь за то, что все Винтеры были святыми, но гордость и бедность – это те черты, что были присущи нашему клану всегда. Наверное, и поэтому в том числе у нас никогда не было принято относиться к черни как к двуногому скоту. Стражам Шварцвальда не давали крестьян в кормление, потому что заставить простолюдинов жить близ Арафа не получится ни мечом, ни магией – страх всегда будет сильнее.

Стражам Шварцвальда всегда платили другие кланы и сам император Священной Лиги – Винтеры не разводили скот, они добывали себе пропитание охотой.

Лично я к этому вопросу относился нейтрально. Как, в общем-то, к любому вопросу, который меня особо не беспокоил и разрешить который было не в моих силах.

Винтеры не посягают на сложившийся миропорядок – мы ж не народовольцы какие-нибудь. Наш удел – сторожить царство живых от тварей с Той Стороны. Не меньше, но и не больше. Мы – вне политики.

Хотя политика, конечно, так порой не считает…

С другой стороны, чем слабее и меньше становился наш клан, тем меньше к нему становилось внимания власть имущих этого мира. Вон нас даже на княжеские приемы не зовут… Слишком мелкая сошка, вне любых политических раскладов и вне интриг соответственно.

Дядю это в общем-то никак не колышет – у него охота и твари, которых можно валить с ходу. А тварей, что встречаются на балах, так просто не свалить…

Вилли тоже особой тяги к приемам и прочим девчачьим вещам не питает – ее больше впечатлит подарок в виде бронебойной винтовки, чем платье или пара туфелек. А вот Хильда – знаю, втайне мечтает. Несмотря на весь этот свой образ бой-девки, верхом на мотоцикле и с дробовиком под рукой…

– Эй, решатель проблем, – тихонько окликнула меня Хильда, отвлекая от дорожных мыслей.

– Новое прозвище? – усмехнулся я.

– Может быть, – скорчила гримаску кузина. – Раз уж ты у нас, оказывается, такой маг и волшебник… То, может, и с мотоциклом поможешь?

– А ты мне что взамен? Натуру не предлагать.

– А по-братски помочь?

– Я ж сказал – твоей натурой брать не стану.

– Что ж ты за упырь такой, Курт, – закатила глаза Хильда. – А еще брат называется… Ладно, чего хочешь?

– Ну, так-то с тебя и взять особо нечего… – вздохнул я. – Так что просто будешь должна в случае чего.

– А чем это отличается от обычной братской помощи?

– Тем, что ты меня на хрен не пошлешь.

– Резонно, – согласилась кузина. – Тогда – по рукам.

Скрепили соглашение.

– Вот только в управе сказали, что мотоцикл отдадут лишь отцу, – кисло произнесла Хильда. – Как ты его при таком раскладе собираешься достать-то?

Ну и вопросы ты задаешь, сестренка… Да кабы знать еще…

– Что-нибудь придумаю, – пожал я плечами. – Доверься мне. А пока – терпи.

– Звучит не слишком обнадеживающе, – вздохнула Хильда, но затем оживилась. – Как думаешь, на кого будем охотиться?

– Рипперы, урсы – да кто попадется… Но это уже завтра.

– Ты уже сколько раз с папой ходил на большую охоту?

– Раз пять.

– Что-нибудь интересное было?

– Ты, наверное, будешь разочарована, Хильда, но большая охота – не шибко веселее охоты обычной, – хмыкнул я. – Просто дольше по времени.

– Я еще не ночевала так близко от Ожога, – с предвкушением произнесла сестра. – Хочу убить урса и сделать ожерелье из его зубов!

– А элха не хочешь пристрелить и рога его примерить? – рассмеялся я.

– Я тебя укушу.

– Ой, боюсь, боюсь…

– Э-э-эй! Вы долго еще там шептаться в хвосте будете? – окрикнула нас Вилли. – Давайте ближе! Папа про охоту говорит!

Подъехали поближе.

– Тяжелый предстоит год, – изрек дядя, задумчиво глядя вдаль. – Повышение налогов, природные катаклизмы, бандитизм, неурожай озимых культур…

– Про озимые ты сейчас серьезно? – моргнула Хильда.

– Абсолютно, – невозмутимо сказал Райнхард. – Так что если кто-то разлюбил ржаной хлеб – привыкайте к нему заново…

– Ну, папа!..

– А если серьезно, – продолжил дядя, – снега было мало, весна неровная – то оттепель, то заморозки… Так что гейсты скоро зашевелятся. Надо бы сразу мелочь прибрать и старшаков шугануть, а то они что-то сильно борзые стали.

– Это поэтому ты задержался? – спросила Хильда.

– Поэтому тоже, – хмыкнул Райнхард. – Объезжал с порубежниками границу, нарвались на пару урсов – пришлось внеплановую охоту устроить… Пару гнезд встретили, а у этих кретинов – ни взрывчатки, ни яда. Пришлось самому магией выжигать.

И снова – почему мы используем ружья и бомбы? Потому что они дешевы. Потому что их можно пускать в дело без всяких колебаний.

Прах дорог, а обычный порох дает очень мало энергии. Кончится энергия – и боевой маг перестает быть сверхбойцом, сравниваясь в силах с обычным пехотинцем, которых в армиях других стран десятки и сотни тысяч – ни щитов, ни усилений… Дядя ведь двадцатифунтовой винтовкой со штыком махать может совсем не потому, что такой силач, а благодаря магии. Кончится магия – и БАР превратится просто в очень тяжелое и неудобное ружье…

В бою магия – это козырь, но на охоте – всего лишь резерв.

– К вечеру доберемся до Ржавого леса. – Райнхард приставил ладонь ко лбу и посмотрел на солнце. – Дождя ночью быть не должно… Почистим окрестности, переночуем и завтра отправимся в глубь Ожога. Пройдем вдоль Черной речки и до Старой Крепости – там проверим норы и гнезда, а потом обратно.

Четыре дня – стандартный срок короткого рейда, если верить Охотничьим дневникам Винтеров. В Шварцвальде предки делали то же самое примерно каждые пару недель, а основную службу несли, объезжая границы Арафа, но здесь этим занимается порубежная княжеская стража – не мы…

Собственно, прошли времена монополии Винтеров на истребление гейстов… Ну, это касательно Алемании, конечно. В Конфедерации у нас такой монополии и не было никогда в силу малочисленности. Но чем больше проходит времени, тем больше мы оказываемся на подхвате у обычных войск – дядя в одиночные походы ходит, но это для него скорее способ развеяться. Благо еще, что у нас тут все-таки не Араф, а лишь Ожог, пусть и здоровенный – так что сильные твари появляются хорошо если раз в поколение.

А вот повседневную службу несет все та же порубежная стража, а истреблением основной массы гейстов занимается княжеская дружина. С тех пор как изобрели магазинные винтовки и пулеметы, это стало более простым делом, нежели полтыщи лет назад, когда гейстов нужно было рубить и жечь вручную.

Вот тогда-то наш Дар и был ой как востребован. Что может быть лучше таланта приманивать тварей, парализовывать их, убивать одним словом, а некоторых и вовсе брать под временный контроль? Ничего нет. А сейчас просто поставил на гейстоопасном направлении пару станкачей, полевую гаубицу и десяток низкоранговых магов и стреляй себе, радуйся…

Дядя неожиданно остановил коня и поднял руку.

Я на одних рефлексах выхватил винтовку, усилил зрение и развернул заклинание поиска. Райнхард покосился на меня через плечо, но ничего не сказал, лишь одобрительно кивнул.

Спустя пару секунд моему примеру последовали и кузины – Вилли перебросила из-за спины винтовку, а Хильда вытащила дробовик.

– Что скажете? – спросил дядя.

– Гейст? – предположила Вилли, взводя курок и упирая приклад в плечо.

– Где-то в тех кустах? – Хильда азартно передернула цевье и начала водить стволом дробовика. – Или в тех?

Райнхард вздохнул:

– Давай, Курт.

– Фухс, – сказал я и указал рукой. – Полсотни саженей. Вон там, около раздвоенной березы. Еще живой.

– А как ты его увидел? – полюбопытствовала Вилли.

– Никак, – пожал я плечами. – Заклинания поиска же.

– Мина, Хильда – незачет, – буркнул дядя.

– В следующий раз я создам схему поиска быстрее! – заявила блондинка.

– Балда, – с чувством сказал Райнхард. – Ты ее должна была поддерживать постоянно.

– То есть ты хочешь сказать… – недоверчиво протянула Хильда и покосилась на меня. – То есть все время…

– Ага, – подтвердил я.

И только тут сообразил, что действительно все это время поддерживал поисковый круг. Не очень большого радиуса – саженей двадцать, но при нужде развернуть его гораздо быстрее, чем создать с нуля.

Так-то заклинание плевое, в общем-то, – и энергии особо не тратит, и не сложное, просто долго концентрацию держать надо уметь. А с концентрацией у меня как раз не все гладко было… раньше.

– А что значит «еще живой»? – Вилли держала гейста на прицеле винтовки.

– Поиск засек – значит, живой. Не убежал – значит, не может, – объяснил я. – А раз не напал, как это делает любой гейст при получении тяжелой раны, – значит, рана слишком тяжелая.

– Кто-то внимательно читал Охотничьи дневники предков, – усмехнулся Райнхард.

– Или кто-то стал занудой… – фыркнула Хильда.

– Хильдегарда! – немедленно окрикнул ее дядя.

– Я, отец!

Что-что, а головой сестра не только ест, и она у Хильды может быть светлой не только в прямом, но и в переносном смысле. Вот и сейчас – махом сообразила, что если ее называют полным именем, то лучше быстро и решительно перестать выделываться.

– Идешь первой и добиваешь подранка, – скомандовал Райнхард. – Но чтоб без фанатизма и радикализма. В кашу превращать не нужно, патроны не трать – добей дротиком. Нам его еще осмотреть надо будет. Все поняла?

– Да! – Хильда немедленно ударила пятками в бока лошади и понеслась вперед с дробовиком в одной руке.

– А может, и неплохая была идея взять ее с собой, – задумчиво произнес дядя. – Зато под рукой есть девочка на побегушках…

Спустя какое-то время послышался громкий свист, и мы двинулись к Хильде.

Спешившаяся сестра стояла в красивой позе над дохлым гейстом. При этом явно стараясь не обращать внимания на зловоние, исходящее от разорванного почти напополам монстра.

– Нечего позировать – не в фотоателье, – буркнул дядя. – Вилли, тебя тоже касается – фронт контролируй, а не ворон считай.

– Ой, – сказала вторая кузина, переставая рассматривать мертвую тварь и беря на прицел лес впереди.

Райнхард тоже спешился, присел на корточки около монстра и принялся его рассматривать. С влажным хрустом вытащил из его хребта короткий тяжелый дротик с массивным граненым наконечником, окинул его взглядом, хмыкнул и перекинул Хильде.

– Что скажешь? – спросил ее дядя.

Сестра обтерла наконечник от ихора и убрала дротик в чересседельную сумку. Посмотрела на чудище, немного подумала и ответила:

– Фухс обычный. Гейст низшего звена, встречается…

– Мы не в знании «Бестиария» магистра Брема сейчас изощряемся – ты же следопыт. Ну или, возможно, когда-нибудь станешь. Что это за тварь, все мы знаем. Но что случилось с этой тварью?

– Э-э-э… – Хильда почесала затылок. – Ну, она… сдохла?

Дядя вздохнул. Вилли захихикала, но тут же поспешно замолчала и попыталась принять самый серьезный вид, на который только была способна. Выглядело это довольно забавно.

– Курт.

– Зимний выводок. – Я бросил взгляд вниз. – Броневые пластины покрыты кожей, еще не окостенели. Когти длинные, пока не сточились от бега.

Огляделся по сторонам, примечая смятую траву, поломанные деревца, отпечатки лап и следы ихора.

– Крупный, но не альфа. Раз так, то в выводке было четыре-пять фухсов, не больше. Но следов стаи нигде нет. Значит, либо этот отбился от остальных, либо…

– Либо? – Вилли задумчиво посмотрела на меня.

– Либо он последний из своей стаи. Посмотри на рану. Такую могла оставить или достаточно крупная тварь, или достаточно сильная. Но разрушения кругом слабоваты для того же видшвайна, значит, это был кто-то поменьше…

– Ого, – присвистнула Хильда. – Слушай, я тоже хочу так умничать.

– Курт сегодня на высоте, – усмехнулся дядя.

– Это потому что он на коне, – прокомментировала Вилли.

– Если быть точным, то на кобыле, – уточнил я.

– Эй! Хватит делать эти штуки так быстро! – возмутилась Хильда. – Я же не успеваю придумать что-нибудь остроумное!

– Ша, мелочь, – цыкнул на нас Райнхард и продолжил расследование уже сам. – Фухса и правда достала какая-то сильная тварь. И да, соглашусь – он, вероятно, последний из выводка. Пытался убежать, но другой гейст догнал его здесь. Не убивал, не жрал – вырвана только печень…

– А чтобы вырвать печень, обязательно нужно рвать пополам? – полюбопытствовала Мина. – Я так, на будущее интересуюсь.

– Если вдруг захочешь кому-нибудь выгрызть печень? – ехидно осведомилась Хильда.

– Твою выгрызать не буду, у тебя вместо нее все равно один сплошной желчный пузырь, – невинным тоном парировала Мина.

– Нет, рвать пополам для этого совсем необязательно, – усмехнулся дядя. – Разве что ты в принципе не можешь сделать это как-то иначе… А тут у нас… Судя по силе укуса и форме челюстей, я бы предположил, что это была…

Райнхард замолчал и быстро огляделся по сторонам. Затем молча достал широкий кривой охотничий нож, быстро отхватил с мясом три хвоста фухса и поднялся на ноги.

– Здесь все, – сказал дядя. – Уходим.

Я задумался о том, что и Сухой Ручей, и Старый Лог отсюда довольно далеко, а значит…

А значит, химер может быть и три.

Я посмотрел на виднеющийся впереди Ржавый лес, названный так потому, что из-за влияния Ожога в нем даже летом царила осень. А чуть дальше виднелись и сами земли Ожога, которые легко было опознать по никогда не рассеивающимся над ними черно-фиолетовым тучам, в которых то и дело мелькали сполохи молний.

– Продолжаем движение, – скомандовал Райнхард, поднимаясь в седло Демона.