Текст книги "Афганистан. Три командировки на войну"

В этой исключительно сложной обстановке экипаж капитана Ушакова С.И. действовал хладнокровно и грамотно. В считаные секунды оценил обстановку. Проявляя образцы мужества, высокие бойцовские качества, на неисправной машине пролетели четыре минуты, оторвались от преследуемого противника, благополучно приземлились и заняли круговую оборону.

Экипаж капитана Корсакова В.К. метким огнем НУРСов и стрелковым оружием преградили путь преследователям, а после благополучной посадки забрали экипаж капитана Ушакова С.И. и десантников. После взлета экипаж капитана Корсакова В.К. до полного расходования боекомплекта наносил удары по группам мятежников. Подбитый вертолет из-за невозможности эвакуации по команде с КП был уничтожен».

Снова пахнуло войной, и снова представил, как те, с кем сегодня обедал в столовой, слышал их смех, недавно шли в бой, не считаясь со своей жизнью, бросались на помощь товарищам, сумевшим посадить горящие машины, тем, кто попал в беду, кому была необходима их помощь и поддержка.

Убрав со стола художественно оформленные «Боевые листки», «Молнии» и другую наглядную агитацию, все дружно принялись заставлять столы закусками. В тарелках, взятых напрокат из летной столовой, появились нарезанные помидоры и огурцы, в огромной сковороде, вызывая у присутствующих зверский аппетит, шкварчала жареная картошечка, заправленная мясной тушенкой. Особое удивление вызвали солидная горка оладий и банка абрикосового варенья. Этот деликатес приготовила Ольга Войтенкова, секретарь партийного учета. Я выставил две бутылки водки. На большее количество водки таможня не дала добро!

Все присутствующие в комнате держались непринужденно. Видно, что давно друг друга хорошо знают, одеты все одинаково, в комбинезоны песочного цвета, лишь один был в полевой форме с погонами майора и орденской колодкой «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» третьей степени, к которому обращались по имени и отчеству, Юрий Иванович. На вид пожилой, редкие седые волосы прикрывали заметную лысину. Я подумал, что он в коллективе старший. Но я ошибся. Юрий Иванович был пропагандистом политотдела, дослуживал последний год и готовился с честью, как он говорил, уйти на заслуженный отдых.

Среди присутствующих в глаза бросался парень, чем-то напоминавший Попандополо из кинофильма «Свадьба в Малиновке». Он сидел на кровати и играл на маленькой гармони, напевая частушки:

 
«Полюбила я душмана,
Думала с Кабула.
Рано утром разглядела —
Летчик из Джамбула.
 

После каждого куплета шел залихватский похабный припев:

 
Кокайты, Кокайты – голубые дали,
Мы такие Кокайты на х… видали!
 

За стол расселись, соблюдая субординацию, как того требуют офицерские традиции. Во главе стола сидел мужчина, по внешнему виду напоминавший актера Вячеслава Тихонова. Это был заместитель начальника политотдела полка майор Тихонов Владимир Васильевич, к которому обращались просто Василич. Справа от него занял место Юрий Иванович, за ним сел начальник офицерского клуба Жорж, тот который играл на гармошке. Он через два дня уехал в Союз, так его фамилия для меня осталась загадкой, да и не было необходимости ее запоминать. Крайние места занимали прапорщики, пожилой Александр Иванович и молодой парень, казах по национальности, Абельдыев Ильяс Абельдыевич. Слева от Василича заняла место Ольга, рядом с которой оставалось пустое место, затем сидел Славка, инструктор политотдела по комсомольской работе старший прапорщик Горбатенко Вячеслав Михайлович, место рядом с ним пустовало. Меня посадили в торце стола, напротив Василича. Когда все дружно расселись за столом, дверь распахнулась и в комнату вошел огромный детина в летной кожанке и комбинезоне. Зайдя в комнату, детина с ходу выпалил: «Мне Ольга сказала, что у вас пополнение, прибывшее на замену Володе Скорнякову. Хотелось бы с ним познакомиться!» Бесцеремонно заняв место рядом с Ольгой, поставил на стол четыре бутылки водки. Таким гостям, как говорится, мы всегда рады! Как мне тут же объяснили, этот самый детина был мужем Ольги.

Пребывание жен в Афганистане было запрещено, но Ольга была работником политотдела по штатному расписанию полка, поэтому семейной паре выделили часть вагончика, где они проживали, а во второй его половине был кабинет партийного учета, где хранились все партийные документы и куда сдавали члены партии свои партийные билеты, убывая на задания.

В ходе застольного разговора я узнал, что Василич и мой помощник, Славка, за мужество и отвагу, при выполнении боевых задач, награждены орденами Красной Звезды, Иван Войтенков, муж Ольги, замещал должность заместителя командира эскадрильи и награжден орденом Красного Знамени, остальные присутствующие были награждены боевыми медалями. «Ничего, – решил я про себя, – повоюю, а там посмотрим!»

После ужина Василич попросил Славку сыграть на гитаре и спеть, что-нибудь свое. Славка взял гитару и, перебирая струны гитары пальцами, исполнил несколько песен. Голос у Славки был потрясающий, он не старался кому-то подражать, хрипеть или напрягаться. Он пел, выговаривая каждое слово песни, а слова этих песен ложились на сердце и оседали в душе, вызывая необъяснимые чувства.

Вечер закончился. Василич просто сказал: «Завтра рано вставать, а сейчас всем отбой!»

В Шинданде по установленному графику работы перед ужином летный и командный состав собирался в классе для постановки задачи на следующий день. Парашютно-десантная группа поискового спасения, которая должна была заступать на дежурство на следующий день, обязана была присутствовать на постановке задач. После постановки задач пилоты, получившие задание по нанесению ракетно-бомбовых ударов, оставались в классе с командиром парашютно-десантной группы поискового спасения и уточняли порядок совместных действий при нанесении ракетно-бомбовых ударов.

Уточнение сводилось к тому, что штурман, планирующий координаты целей для бомбометания, должен согласовать район, где в воздухе должны барражировать вертолеты поисково-спасательной службы, чтобы в кратчайшее время успеть эвакуировать экипаж, потерпевший бедствие. Пилоты обязаны были так рассчитать заход на цель, чтобы осколки бомб не повредили вертолет с парашютно-десантной группой на борту, а выход после атаки, когда существует большая вероятность поразить самолет из ПЗРК (переносной зенитный ракетный комплекс), должен как можно ближе пролегать над районом барражирования вертолетов поисково-спасательной службы, чтобы те успели, как можно быстрей, забрать пилота, покинувшего подбитый самолет.

Мне приходилось интересоваться работой парашютно-десантных групп поискового спасения поисково-спасательной службы в других полках, но такая тактика взаимодействия была разработана только в нашем полку.

Тем не менее каждый раз перед каждым вылетом по спине пробегал холодок страха. А вдруг что-то не сработает? Погибать не хотелось, и было страшно!

Страх стал приходить после понимания того, что это не наша война, мы здесь ничего и никого не защищаем, поэтому смерть в чужой стране стала казаться нелепой.

Парашютно-десантные группы поискового спасения формировались из штатных работников поисково-спасательной службы и парашютно-десантной подготовки, и на добровольной основе, из числа офицеров и прапорщиков, проходящих службу в авиационных полках, по их письменному согласию, указанному в рапорте. Но одно условие четко соблюдалось: дежурство в поисково-спасательной службе не должно негативно отражаться на результатах основной работы. Поэтому приходилось «крутиться». Я выбрал самый легкий путь. Основную работу делал ночью, а отсыпался во время дежурства, умудрялся спать даже во время вылетов, если прикрывали посадку самолетов на третьем и четвертом развороте при заходе на посадку по коробочке.

К этому ритму работы приучили с первых дней службы в вертолетном полку, когда в погоне за славой изъявил желание попасть на борт вертолета в качестве стрелка.

Владимир Александрович Бацура, начальник политотдела полка, меня внимательно выслушал, даже похвалил за боевой настрой и желание испытать себя и отличиться в бою. Спокойно произнес: «Похвально, что не боишься и рвешься в бой. Тебе это еще не раз предстоит, выполняя боевые задачи, но сейчас решение этого вопроса я поручаю Владимиру Васильевичу. Вы с ним вчера познакомились? Вот и идите сейчас к нему!»

Окрыленный надеждой, как можно быстрей очутиться в бою, я помчался к Василичу. Тот оторвался от писания документов, посмотрел на меня и сказал: «Хвалю за храбрость и энтузиазм! Но, прежде всего, выполни свою работу, определенную должностными обязанностями!»

Он позвонил по телефону и пригласил к себе замполита второй эскадрильи, с секретарями партийной и комсомольской организаций, а меня попросил проверить протоколы комсомольских собраний и заседаний комсомольского бюро, после чего доложить ему. После этого обещал вернуться к моей просьбе об участии в боевых действиях.

Я находился в состоянии шока, когда раскрыл красивую книгу в красном переплете с яркой надписью: «Протоколы комсомольских собраний» – а там пустота. Ни одного протокола за прошедший год, а ведь скоро отчетно-выборное комсомольское собрание. Секретарь комсомольской организации Анатолий Чепрасов смотрел на меня бесхитростным взглядом голубых глаз и улыбался. Если бы я не знал, что он был награжден боевым орденом за мужество и отвагу, проявленные при выполнении боевых задач, я бы высказал ему все, что о нем думаю. Но я посмотрел в его ясные голубые глаза и с тоской думал, что в полку семь первичных комсомольских организаций, а комсомольских групп, где комсгруппорги обязаны вести дневник комсгруппорга, около ста. Кроме того, в политотделе состояли на комсомольском учете части обеспечения – отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения и отдельная рота связи. Все части дислоцируются на двух аэродромах, Кундузе и Файзабаде. Имея соответствующий опыт работы, я понимал, что вся эта бумажная рутина займет месяца три.

Василич оглядел меня, вздохнул, как бы сочувствуя, пожал плечами и сказал: «Тебе и карты в руки! Трудись, а потом поговорим о твоих героических побуждениях!»

Предстояло заняться бюрократической, ненужной работой по восстановлению комсомольской документации. Я уверен, что никто комсомольских собраний не проводил, а если они проводились, то они проводились не как в Союзе с избранием президиума, тем более почетного президиума во главе с Политбюро ЦК КПСС, подготовкой выступающих и чтением проекта решении. Если они и проводились, то были короткие и ясные, быстрые, как выстрел, и повестки дня имели не лозунги из шести строчек, а доходчивые и точные, направленные на решение поставленных задач в злобу дня, например, «В бой идти, как коммунисты, Герои Советского Союза Гайнутдинов и Щербаков» или «Комсомолец! Будь примером в строительстве казармы для жилья!» Кстати, казармы для проживания после перебазирования в Афганистан действительно пришлось строить для себя своими силами.

Сейчас придется заниматься бумаготворчеством, сочиняя протоколы комсомольских собраний и заседаний комсомольских бюро, как говорил в свое время маяк, революционер, агитатор и трибун революции, поэт Владимир Владимирович Маяковский в своем стихотворении о поэзии:

 
Поэзия – та же добыча радия,
В грамм добыча, в годы труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.
 

Придется и мне с секретарями комсомольских организаций изводить тысячи тонн словесной руды, пока не восстановим все протоколы.

К моему удивлению, вопрос с комсомольской документацией первичных комсомольских организаций решился намного быстрее, чем я думал.

Вышел к начальнику политотдела с инициативой и предложил освободить офицеров, секретарей комсомольских организаций, от выполнения боевых задач, до тех пор, пока они не оформят протоколы комсомольских собраний и протоколы заседания комсомольских бюро. Владимир Александрович меня поддержал, выступил перед командирами частей и подразделений, где осветил недостатки в работе комсомольских организаций, и в течение недели вопрос был решен. Комсомольскую документацию первичных комсомольских организаций не стыдно было выставлять в военный музей!

Неужели в период Великой Отечественной войны были тоже такие ляпсусы. А ведь мне приходилось читать протоколы комсомольских собраний того периода военных лет. Решения комсомольских собраний вселяли в душу надежду и веру в победу!

Придется поработать и объяснить, что комсомольская документация первичных комсомольских организаций подлежит сдаче в архив, и наши потомки будут давать оценку, как мы работали, чем жили и дышали, как мы воевали.

Через неделю всю комсомольскую документацию всех первичных комсомольских организаций представил Василичу. Тот значительно помурлыкал, но работу принял!

Впервые вопрос эвакуации экипажа сбитого самолета для меня возник в феврале 1980 года, когда при проведении операции по уничтожению бандитских формирований в районе населенного пункта Фарах пара капитана Герасимова Н.И., в составе капитанов Герасимова и Ковалева, вылетев на разведку, обнаружила банду мятежников и атаковала их реактивными снарядами. После атаки самолет Николая Герасимова не «пробил» облака, обломки самолета вместе Колей Герасимовым остались лежать на склоне горы. Мы их доставали при поддержке отделения горных стрелков из мотострелковой дивизии.

Облетев на вертолете место падения самолета, поняли, что на вершину горы, где лежали обломки самолета и погибший летчик, вертолет не приземлится. Чтобы подняться на вершину горы и эвакуировать оттуда погибшего пилота, требовался навык в скалолазании, которым никто из полка не обладал. За помощью обратились в мотострелковую дивизию, где в разведывательном батальоне было подразделение горных егерей, прошедших специальную горную подготовку. В помощь нам было выделено отделение горных егерей.

Вертолет не мог приземлиться на склон горы, и мы, приземлившись на горную площадку метрах в пятидесяти от склона, где лежал самолет с погибшим пилотом, приступили к его эвакуации. Экипировка горных егерей поразила своим разнообразием, а мастерство, с которым они взобрались по склону горы, вызвало одобрение и уважение.

Ребята, мастерски забравшись на гору, сбросили страховочные канаты и помогли нам, никогда не ходившим в горы, добраться до места катастрофы.

Пока поднимались на склон и эвакуировали то, что осталось от Коли, я раз десять умирал от страха. Хорошо, что горные егеря были на подстраховке, а то бы пришлось еще одного доставать из ущелья.

При спуске поскользнулся и повис на страховочном канате. Думал, что жизнь кончилась. Нет! Боец, сопровождавший меня, сумел зацепить мой канат и помог спуститься вниз. От физического напряжения неделю болели все мышцы!

Снизу казалось, что до места падения самолета можно «рукой подать». Видно, руки были короткими, а навыков горной подготовки вообще не было.

Это был мой первый опыт эвакуации экипажа потерпевшего бедствие в горной местности при выполнении боевой задачи в Афганистане.

О работе парашютно-десантных групп поисково-спасательной службы. Участие в боевых действиях

Однажды, зайдя в книжный магазин, обратил внимание на книгу «Записки “афганца”». В описании содержания книги говорилось, что книга повествует о русском воине, который прошел через афганский ад, в книге нет выдуманных персонажей и вымышленных событий. Книга издана по благословению Преосвященного владыки Вениамина, епископа Владивостокского и Приморского.

Сейчас многие пытаются писать. Особым спросом пользуются боевики, где описываются трюки «лихих парней», попавших в горячие точки, где они демонстрируют свое умение убивать, владея любым оружием и навыками единоборств.

Начало книги заинтриговало. Содержание возмутило. Сложилось впечатление, что автор книги, несомненно, проходил службу в одном из подразделений, входящих в состав 40-й общевойсковой армии, дислоцировавшейся в Афганистане, быстрей всего, в подразделениях Военно-Воздушных Сил, но не имел никакого отношения к службе в парашютно-десантных группах поискового спасения, о которых он с таким упоением рассказывает.

События, описанные в книге, больше напоминают «афганские байки», то есть фольклорные истории, якобы когда-то произошедшие в подразделениях, участвующих в боевых действиях, которые передавались по «армейскому телеграфу» от солдат старшего призыва к солдатам позднего призыва. Со временем они обросли мифами, которые рождались в воспаленном воображении штабных писарей, и в таком виде доходили до нашего сознания. Особенно характерен эпизод со змеей. Во время боя, который вело подразделение и полностью погибло, она спасла жизнь солдату. От впечатлений солдатик поседел, а змея уползла. Об этой трогательной истории я впервые слышал от солдат пограничников на одной из пограничных застав в Кизил-Атреке задолго до событий в Афганистане. Об этой солдатской легенде сложены стихи, к стихам подобрана музыка. Песню об истории змеи и солдата часто исполнял на своих сольных концертах под гитару Владимир Мазур.

Описанные в книге события «чистого четверга», когда офицеров тыловых служб били пилоты, ничего, кроме брезгливости к автору, книги не вызывают. Можно подумать, что в Афганистане воевала банда, а не армия. Это полный бред, причем нездорового человека.

Из тех, кто прошел афганскую войну, «армейские байки» не вызывали интереса, на них не обращают внимания, а те, кто отсиделся в штабах или кому не пришлось служить в горячих точках, раскрыв рот, слушают эти «армейские байки», воображая себя на месте тех, о ком повествуют эти истории.

Возмутил тот факт, что автор книги, представившись командиром парашютно-десантной группы поискового спасения, имеет самые отдаленные понятия о задачах поисково-спасательной службы и абсолютно не знаком с тактикой ведения боевых действий парашютно-десантными группами поисково-спасательной службы. В книге парашютно-десантные подразделения поискового спасения представлены как головорезы, как американские рейнджеры, причем из американских боевиков, которые только и занимаются тем, что вылетают на задания по уничтожению банд моджахедов, что не соответствует действительности. Кстати, описанная форма военных действий может называться «свободной охотой», но парашютно-десантные группы поискового спасения такие задачи не решали, они не входили в их обязанность. Мне неизвестно, какие воинские подразделения используют тактику свободной охоты или свободного поиска мятежников с целью их уничтожения. В Афганистане парашютно-десантные подразделения поисково-спасательной службы частей Военно-Воздушных Сил тактику свободного поиска банд с целью их уничтожения не использовали. Создалось впечатление, что автор книги о «героических буднях» парашютно-десантной группы службы поискового спасения только и занимался тем, что собирал армейские байки, забыв о своих прямых обязанностях, определенных воинским уставом.

Само понятие, поисково-спасательная служба военно-воздушных сил появилось задолго до афганской войны.

В силу специфики службы в военно-воздушных силах «работа» пилота не исключает опасностей с риском для жизни, а порой оканчивается трагически. Недаром каждая строчка, каждая буква основного документа военно-воздушных сил «Наставления по производству полетов» написана кровью погибших летчиков.

Необходимость оказания помощи в эвакуации экипажей, потерпевших бедствие при выполнении боевых задач, сбитых при нанесении ракетно-бомбовых ударов, ведении разведки, высадки десанта и других обстоятельств, требовали от экипажей вертолетов (а эвакуацию экипажей, терпящих бедствия, выполняли исключительно экипажи вертолетов) исключительного мужества, мастерства техники пилотирования, способности поиска выхода из любой нестандартной ситуации. Действия экипажей вертолетов в нестандартной ситуации часто были сопряжены с потерями членов экипажей и техники.

Чтобы избежать потери членов экипажей вертолетов, командиры частей проявляли инициативу, посылая с экипажами вертолетов стрелков, которые впоследствии стали именовать себя десантом.

Любят и уважают в армии десантников. Недаром в одной из песен о десантниках есть такие слова:

 
По призванию ты романтик,
Ты смел, ты отважен, ты лих!
По профессии ты десантник,
Нет парней отчаяннее их.
 

Со временем состав десантных подразделений отдавался приказом по части. Это были только боевые части, авиационные полки и отдельные авиационные эскадрильи, вылетавшие для выполнения боевых задач, а не части обеспечения боевых авиационных полков и отдельных авиационных эскадрилий.

О необходимости создания отдельных подразделений поисково-спасательной службы постоянно говорили на партийных и комсомольских активах, слетах отличников, различных форумах по обмену боевым опытом. Усилия не пропали даром. В составе армии, в авиационных полках и отдельных авиационных эскадрильях была введена должность начальника поисково-спасательной службы и воздушно-десантной подготовки, куда входили штатные работники, как правило, укладчики парашютов. Помимо штатных работников парашютно-десантные подразделения поискового спасения формировались за счет внештатных работников. К ним относились офицеры и прапорщики, которые изъявляли желание войти в состав этих подразделений, о чем писали рапорта, и дежурили в составе парашютно-десантных подразделений поискового спасения, если дежурство негативно не сказывалось на основной работе. Но эти офицеры и прапорщики проходили службу только в боевых подразделениях, выполняющих боевые задачи, а не задачи, по обеспечению боевых частей вещевым имуществом, продовольствием, материально-техническим имуществом. Имеются в виду отдельные батальоны материально-технического обеспечения и отдельные роты материально-технического обеспечения.

Со временем, при подборе в парашютно-десантные подразделения поискового спасения, учитывалась психологическая совместимость членов группы, способность и готовность выполнить боевые задачи, поставленные перед группой, сопряженные с риском для жизни.

Первоначально перед парашютно-десантными группами поискового спасения стояла задача эвакуации экипажей, совершивших вынужденную посадку или сбитых при выполнении боевых задач. Постепенно круг задач парашютно-десантных подразделений поискового спасения расширялся.

Прибавились задачи по оказанию помощи при эвакуации больных и раненых при проведении боевых операций, высадке и эвакуации групп разведчиков, эвакуации военнослужащих, погибших в боях. Возлагались задачи по облету с целью разведки районов базирования частей и подразделений, прикрытие посадки транспортных самолетов при заходе на посадку «по коробочке», обеспечение водой, пищей и боеприпасами блокпосты и другие задачи, связанные с оказанием помощи и спасения частей, подразделений, офицеров, прапорщиков, солдат.

Слабым звеном в работе парашютно-десантных групп поискового спасения была тактика ведения боевых действий при выполнении задач. Используя опыт при эвакуации экипажей, сбитых при выполнении боевых задач, приходилось анализировать каждый шаг, каждую ошибку. Анализ каждого вылета складывался в определенную схему, где учитывалось все, начиная от высоты подлета к месту выполнения боевой задачи, используя звуковой эффект гор, солнцестояние, способы захода на площадку, особенности разведки места при выполнении задачи, оканчивая разработкой тактики ведения боя в горно-пустынной местности.

Исходя из основной задачи парашютно-десантной группы поискового спасения, которая заключалась в эвакуации экипажа, потерпевшего бедствие или сбитого при выполнении боевого задания, все члены парашютно-десантной группы поискового спасения при посадке в вертолет занимают место в соответствии с задачами, которые предстоят выполнять. Как правило, группа делится на две половины или подгруппы: первая выполняет задачу по эвакуации экипажа, а вторая половина выполняет задачу по прикрытию действий тех, кто производит эвакуацию.

Откидное сиденье рядом с входной дверью вертолета занимает командир группы. Он ведет наблюдение за местностью в раскрытую дверь вертолета и обязан управлять действиями других членов группы. С его места удобно общаться с экипажем вертолета. При эвакуации экипажа сбитого вертолета, непосредственно в бою, командир группы первым покидает вертолет и занимает позицию справа от левого борта вертолета, прикрывая огнем, действие группы эвакуации.

Рядом с ним около двери в салон вертолета по левому борту располагается его напарник по группе прикрытия. В бою он покидает вертолет следом за командиром группы, занимая позицию слева от левого борта вертолета, прикрывая огнем действия группы эвакуации.

Группа эвакуации занимает места в салоне вертолета напротив каждого блистера, покидает вертолет вслед за группой прикрытия. Она состоит из трех-четырех человек, куда обязательно входит врач. Ее задача пробиться к пилоту, потерпевшему бедствие, и провести его эвакуацию. При эвакуации с вывозимым пилотом или членами экипажа и пассажирами всегда следует врач, а если требует обстановка и операция производится на носилках, то вместе с врачом следует один из группы, оказывая помощь врачу. Оставшиеся десантники прикрывают эвакуацию пилота и сопровождающих его десантников, уходя последними.

Группа прикрытия возвращается в вертолет последней. Командир группы всегда выходит из вертолета и вступает в бой первым, а покидает поле боя и возвращается в вертолет последним.

В нестандартной ситуации, когда, например, приходится решать задачу по эвакуации нескольких человек, командир парашютно-десантной группы поискового спасения принимает решение самостоятельно.

И еще одно незыблемое правило. Каждый десантник группы имеет право высказать свое мнение по любому вопросу, но в боевой обстановке приказ командира группы остается незыблемым и обсуждению не подлежит.

В памяти остались воспоминания о первом вылете на вертолете Ми-8 и первый урок, полученный от бортового техника.

Начальник политотдела полка вызвал к себе в кабинет и сказал, чтобы через полчаса вылетел с группой на задание и сделал несколько фотоснимков ракетно-бомбовых ударов. Фотографии необходимы для оформления наглядной агитации.

Вылетел с руководителем группы, заместителем командира полка, майором Письменным Вячеславом Михайловичем.

Фотографии меня интересовали меньше всего. Хотелось увидеть бой с борта вертолета, ощутить его ритм, а главное, самому поучаствовать в бою в качестве стрелка.

Фотографии бомбового удара мне сделать удалось. Видел, как из дувалов, это высокие афганские глинобитные заборы, на полном скаку выскочили несколько всадников и бросились в сторону гор. Командир экипажа, молча, показал мне рукой на бортовой пулемет, мол, стреляй. Припав к пулемету, веду по убегающим всадникам огонь из пулемета, но они не падают, как в фильме про Чапаева, а продолжают удаляться в сторону гор. Да, на роль Анки-пулеметчицы в этом фильме меня бы не взяли!

Ведомый производит пуск НУРСов из «вертушки», и группа всадников пропадает в клубах пыли. Этот точно их накрыл.

После приземления ко мне подошел бортовой техник и объяснил, что при стрельбе с вертолета по движущимся целям необходимо брать упреждение. Для его определения в ленту бортового пулемета заряжают трассирующие патроны, которые показывают, куда полетела выпущенная очередь, а если она полетела мимо цели, то следует определиться, как попасть в цель. Наука не хитрая! Бортового техника отблагодарил, вручив ему утром пачку фотографий!

Первые уроки, полученные от тех, кто уже приобрел боевой опыт, усваивались на лету.

Опыт, полученный при выполнении задач по эвакуации экипажей, сбитых при выполнении боевых задач, собирал по крупицам. Сам процесс создания групп для эвакуации и спасения экипажей, сбитых при выполнении заданий и совершивших вынужденную посадку, привлечения офицеров и прапорщиков для этой работы преодолевал препоны множества приказов, не характерных для работы в боевой обстановке.

С огромным трудом налаживался процесс создания парашютно-десантных групп поискового спасения экипажей, сбитых при выполнении боевых задач. До этого эвакуацию производили силами экипажей, которые выполняли задания вместе с тем экипажем, который совершал вынужденную посадку. Затем возник вопрос об эвакуации тех, кто погиб при вынужденной посадке, и тех, кто не мог самостоятельно передвигаться к вертолету, поспевшему на помощь. Кто-то имел тяжелые травмы, а кому-то не повезло, и он погибал.

Для эвакуации погибших и тяжелораненых сил экипажей вертолетов, совершавших вместе с ними нанесение ракетно-бомбовых ударов или уничтожение банд мятежников, стало не хватать. Кроме того, были случаи, когда при оказании помощи в эвакуации экипажей сбитых вертолетов погибали члены экипажей, которые, рискуя собой, производили посадки на неподготовленные горные площадки для спасения сбитого экипажа. Идущие на выручку экипажи несли потери. Потери неоправданные и тяжелые.

Анализ этого вопроса показывал, что эвакуация экипажей самолетов и вертолетов, сбитых при выполнении боевых задач, в условиях мирного времени не отрабатывалась.

В нашей Советской армии подобной практики по эвакуации экипажей, терпящих бедствие, не было. Подобная практика была наработана в армии США во время ведения войны во Вьетнаме и армии Израиля в их постоянных военных конфликтах с арабами. Это можно понять, наша армия вела последние боевые действия в тот период, когда не было вертолетной авиации, а поршневые самолеты были заменены реактивными. На реактивном самолете на неподготовленную грунтовую полосу не приземлишься. Она не подходит для посадки реактивной техники. А вертолет может приземлиться на любую неподготовленную площадку, даже в горной местности. На моих глазах пилоты полка совершали высадку десанта и эвакуацию людей в таких неблагоприятных условиях и с таких площадок, когда, казалось, это невозможно было совершить!

Вопреки имеющим место запретам привлекать личный состав к действиям по эвакуации сбитых экипажей, командиром вертолетного полка полковником Рушинским В.И., было решено, что все участники, задействованные в боевой операции, отдаются приказом по части. Это дает возможность маневра, то есть направить тех, кто не является членом экипажа, но задействован в операции, выполнять любое боевое задание, в том числе в составе экипажа на борту вертолета. Главное, это дает командованию шанс оправдаться в том случае, когда кто-то погибнет при выполнении задания. Это во многом облегчило и мою работу, работу офицера-политработника.

Часто бывало «болтаешься» в «вертушке» на грани «повезет-не повезет», а потом еще и оправдывайся, если останешься живой, почему тебя «занесло» на этот вертолет!