Текст книги "Кровь аистов"

ПДА носили все сотрудники научной базы, и вещь эта в Зоне совершенно необходимая, но сейчас детектор мог выдать его: данные о местоположении хозяина поступают прямиком на пульт управления дежурного по лагерю. Оставалось идти вслепую, старым дедовским способом. Он спрятал все лишние вещи в густом кустарнике, оставив лишь самое необходимое, туго набил поясную сумку мелкими камешками и вернулся к раненому.

В трех километрах к северу, недалеко от поселка Чистогаловка, в лесу затерялся маленький хутор – всего несколько домов. Чем дальше на север, тем ближе к источнику; туда никто без особой нужды не полезет. Да и по нужде тоже не полезет: слишком опасно. С севера болото, с юга сплошная аномальная полоса, по которой он прошлый раз полз на брюхе несколько часов, разбрасывая камушки, потому что детекторы там не выдерживают сумасшедшей нагрузки.

С воздуха туда тоже не добраться: несколько мощнейших аномальных образований, расположенных по кругу, создают неуправляемые вихревые воздушные потоки, из-за которых три месяца назад их вертолет чудом не угробился со всем экипажем, пролетая поблизости. С тех пор летчики туда и близко не суются, а само место обозначено на карте как одно из самых опасных, и сотрудникам «не рекомендовано» там появляться.

Подальше положишь – поближе возьмешь. Туда-то им и была самая дорога. Андрей приготовил сумку с камушками, устроил автомат поудобнее под мышкой, поднял спящего человека с земли и взвалил его себе на плечи.

– Ну пошли, сталкер. Путь у нас неблизкий.

Утренний рассвет золотил в небе три черных вертолета, стремительно приближавшихся с юга к научно-исследовательской базе. Помимо оперативно-розыскной группы СБУ, вертушки несли еще целую бригаду следователей, экспертов и технических специалистов – предстояла серьезная проверка. С вечера этим заниматься не стали, хотя начальник группы и настаивал на поиске «по горячим следам»: для прохода на любой режимный объект требовалось согласование с его руководством и, соответственно, с управлением, которому оно подчинялось.

Официально база числилась на балансе департамента научно-исследовательских и прочих специальных учреждений СБУ. Но тут была загвоздка: в реестре спецучреждений напротив этой конторы значился наивысший уровень секретности, да еще и со специальным статусом. Значит, подчинение департаменту было лишь функциональным, а непосредственно курировал научный центр кто-то из самой верхушки – скорее всего, аппарат Председателя службы безопасности. А то и сам Председатель или кто-то из его замов.

Чтобы максимально ускорить процесс, генерал Диденко поднял среди ночи всех, кого только мог. Ему пришлось выслушать немало резких и обидных слов от высокого начальства, которое терпеть не может, когда его будят по ночам. Всю ночь он готовил вместе со своим замом пакеты документов и рассылал их по специальным каналам связи. К утру они уже еле держались на ногах, но дело было сделано – документы ушли в центральный аппарат на подпись первому заму Председателя службы безопасности. Ответственный секретарь, которому генерал за эту ночь надоел хуже горькой редьки, клятвенно заверил, что передаст документы на подпись, как только должностное лицо появится на работе.

Еще до рассвета на военную базу прибыли дополнительные специалисты со спецоборудованием. Такую мощную команду могли собрать только в экстренных обстоятельствах; помимо оперов и следователей, летели представители сразу трех департаментов Службы безопасности – контрразведки, оперативно-технического и специальных научно-исследовательских учреждений. Генерал не мешкая отправил команду к научному лагерю с заданием дожидаться поблизости разрешения пройти на территорию. В конце концов он все сделал, все успел, всех отправил, а затем опустился в кресло и устало глянул на телефон. Теперь оставалось только ждать.

Нехорошие предчувствия появились у начальника оперативно-розыскной группы Андрея Короленко сразу же, едва показалась на горизонте научная база. Он никогда не бывал здесь раньше и был готов увидеть все, что угодно, но только не то, что увидел в реальности. Вместо специальных палаток, времянок (так он представлял себе временный научный лагерь), стояли мощные стальные бункеры.

По периметру, на глубоко врытых толстых металлических балках, перетянутых прочными стальными канатами, тянулись сплошные ряды колючей проволоки. Вдоль ограды сновала вооруженная охрана, а на сторожевых вышках грозно поблескивали тяжелые многоствольные пулеметы. И едва они подлетели достаточно близко, как смертоносные орудия, словно по команде, развернулись в их сторону, а из динамика в кабине пилотов зазвучал по рации властный голос:

– Экипажи вертолетов, говорит оперативный дежурный научной базы – вы вошли в закрытое воздушное пространство. Немедленно покиньте территорию!

Контрразведчик в погонах полковника взял у пилота микрофон:

– Говорит представитель департамента контрразведки Службы безопасности Украины, – он назвал свою должность, фамилию и позывные. – Мы ждем официального согласования на посадку.

Но рация не унималась:

– Немедленно покиньте пространство! В радиусе километра может находиться только техника со спецпропусками. В случае неповиновения открываем огонь.

– Это что еще за бред? – удивленно пробормотал полковник. – У них там что, боеголовки?

Ни у одной организации, кроме военных объектов стратегического назначения, таких ограничений не существовало. С нехорошим холодком в лопатках люди в кабине наблюдали, как с визгом раскручиваются тяжелые автоматические пушки. Машины неуверенно застыли в воздухе, и тут динамик снова заговорил:

– Второе западное – предупредительный выстрел!

Ближайшее орудие с бешеным воем изрыгнуло шквал огня в сторону вертолетов. Пилот от ужаса резко дернул рукоять управления на себя, вертолет опрокинуло назад и понесло по крутой дуге влево, прямо на соседнюю машину. Пилот другого экипажа резко ушел вниз, чтобы избежать столкновения, и чуть не разбился об землю, а когда выруливал, едва не влетел в аномалию. Несколько минут в воздухе царил хаос, людей в кабинах расшвыряло по стенкам, и только чудом никто не покалечился. Когда вертушки с немалым трудом наконец стабилизировались, контрразведчик схватил микрофон, изрыгая в него жуткие проклятия. Но дежурный по прежнему и ухом не повел.

– Повторяю: немедленно покиньте пространство! – В его голосе вдруг зазвучали человеческие нотки: – Ну не нарывайтесь – собьем ведь. Отлетайте давайте!

Судьбу больше никто не искушал: вертолеты отлетели на почтительное расстояние и сели прямо на заросшее поле, у самой кромки леса. Потянулось томительное ожидание: время шло, а разрешения все не давали. Заместитель генерала Диденко полковник Карасев, которого назначили координатором этой сборной команды, уже нервно поглядывал на часы. В половине десятого утра он подбодрил коллег: «Скоро». Действительно, минут через пятнадцать раздался телефонный звонок, но по обескураженному лицу полковника все поняли, что ответ пришел совсем не тот, которого ожидали.

Оперативники не могли знать, что первый заместитель Председателя СБУ, едва ему на стол попал запрос на проверку научной базы, не раздумывая, поставил на нем «Отказать!» и отдал распоряжение немедленно довести резолюцию до начальников всех задействованных департаментов. Генералу Диденко было поставлено на вид нарушение субординации и превышение должностных полномочий. Понять дали ясней некуда: не суйтесь, куда не просят.

Несолоно хлебавши группа собралась обратно, а Короленко тихо отозвал полковника Карасева в сторонку:

– Слушай, Коль, – оперативники были давно знакомы, и общались друг с другом без лишних церемоний, – вы летите, а я тут останусь со своими ребятами – осмотрюсь. Может, чего накопаем.

Карасев лишь пожал плечами – ему было уже все равно.

Проводив улетающие вертолеты, начальник оперативной группы собрал свою команду:

– Ну что ж, если гора не идет к Магомеду, значит, Магомеды сами пойдут к горе. – Он кивнул техническому эксперту и старшему следователю: – Вы двое со мной, берите оборудование. Остальные ждите здесь.

Следователь поднял на него глаза:

– Ты чего задумал?

Короленко собрал вещи:

– Пойдем в научный лагерь. – В ответ на удивленные взгляды своих людей он лишь усмехнулся: – А чего нам терять? Собирайтесь, разведчики.

– Стой, кто идет? – Часовой на сторожевой вышке научного лагеря смотрел вниз через прорезь прицела.

Трое мужчин в военно-полевых скафандрах остановились в десяти метрах от ворот.

– Мы сотрудники СБУ, – отозвался Короленко. – Нам нужно встретиться с начальником службы безопасности лагеря.

– Оружие на землю! – скомандовал часовой. – Отойти назад на пять шагов.

Люди безропотно подчинились. Через несколько минут подошел начальник караула.

– Кто старший? – громко спросил он у стоявших за забором оперативников.

Короленко поднял руку. Тот жестом пригласил его подойти ближе и, проверив документы, спросил:

– Зачем вам нужен начальник службы безопасности?

– Мы разыскиваем опасного преступника. По нашим данным, он может прятаться недалеко от лагеря, и нам необходима ваша помощь для его поимки.

Начальник караула кивнул:

– Ждите снаружи.

Минут через десять оперативников разоружили, обыскали и в сопровождении караульных провели на территорию.

Начальника по безопасности Короленко представлял себе совершенно иначе. Молодой (нет и сорока), с умными внимательными глазами, одетый в штатское и явно не из «конторы»: сотрудники спецслужб без особого труда узнают своих коллег.

– Подполковник Гроха, – представился начальник службы безопасности. – Слушаю вас.

Короленко поздоровался:

– Мы разыскиваем бежавшего преступника и хотели порасспрашивать ваших людей: может, кто-то из них в курсе.

– С чего это нашим людям быть «в курсе»? – удивленно приподнял брови Гроха.

– Везли-то его к вам, – осторожно заметил оперативник.

– А у нас не пересыльная тюрьма. Вы просили переправить человека в центр, забыв при этом упомянуть, что человек, вообще-то, заключенный. Ваш конвой попадает под выброс, а вы пытаетесь обвинить в этом нас? – Взгляд начальника охраны не предвещал ничего хорошего. – У меня здесь ученые с мировым именем и аппаратура на миллионы долларов. Только игр ваших мне здесь не хватало.

– Извините, – покачал головой оперативник, когда начальник охраны закончил. – Это была не моя идея устраивать вам проверки. Я собирался прилететь вчера вечером сам, но мне не дали. У вас ведь режимный объект: спецпропуска, согласования и прочее. Так что я здесь неофициально.

Короленко спокойно смотрел на начальника охраны.

– Давайте так поступим: я расскажу что знаю. Решите, что это вас не касается, – мы сразу уйдем.

Тот махнул рукой: валяйте.

– Я не знаю, почему им занимается контрразведка, но это не простой сталкер, как вы их тут называете, – начал Короленко. – Нас вызвали вчера утром. В километре от лагеря мы нашли машину и мертвых конвоиров. У одного проломлен череп. Профессионально. Прямо в машине. Двое других неподалеку предположительно погибли от выброса. Сталкера среди них не было. Весь день искали, а вечером нашли вот что.

Он вынул из кармана один из снимков, сделанных экспертом на месте происшествия, на котором был запечатлен вход в шахту.

– Там он пересидел выброс: мы обнаружили его отпечатки внутри. А перед уходом завалил вход гранатой – повсюду свежие осколки. И откуда он гранату взял, никто понять не может – у конвоя их не было.

Гроха внимательно слушал, а оперативник продолжал скармливать ему свою легенду, правда в которой для пущего эффекта была густо переплетена с ложью.

– А метрах в двухстах по направлению к лагерю мы нашли труп неизвестного мужчины и оплакивали одного из ваших научных сотрудников.

– Почему наших? – дернулся начальник охраны.

– Потому что в самом центре Зоны, рядом с научным лагерем, валяется мертвое тело в защитном скафандре, чисто вымытое и выбритое и с одним лишь маленьким недостатком: горло у него перерезано от уха до уха. И что мы должны были подумать?

Он протянул начальнику охраны фотографию мужчины, снятого по грудь, с огромной раной на шее. Это фото Короленко выудил из криминалистической базы и распечатал прямо в вертолете, когда набрасывал свой хитроумный план. И план подействовал.

– У вас, к счастью, никто не пропадал – это мы уже выяснили. Только история все равно очень темная. Я не лезу в дела контрразведки, но беглец этот проходит и по другим базам. И там на него такой материал, что закачаешься. Он прошел со своими людьми в самый центр, вы вдумайтесь. Их взяли с новейшим оборудованием, оружием и средствами защиты. Это профессионал, наемник высочайшего класса. Кто его сюда послал и с какой целью, один черт знает.

Начальник охраны напрягся:

– И вы думаете, что мы к этому как-то причастны?

Короленко покачал головой:

– Вряд ли… Нет, не думаю. Полностью уверенным быть, конечно, нельзя, но паранойя – это по части контрразведки. У меня совсем другие цели. Я хочу поговорить с вашими людьми, потому что они много работают в поле и могли что-то видеть или слышать. Они ведь могли вам об этом и не рассказать: возможно, не придали значения, не поняли или испугались. – Оперативник словно гипнотизировал начальника охраны. – Не собираемся мы никого допрашивать, просто поговорим. В вашем, разумеется, присутствии.

Гроха колебался, Короленко это чувствовал. Нужно было срочно закрепить эффект, подтолкнуть начальника охраны к нужному решению.

– У меня нет сомнений в том, кто убил мужчину в лесу. Для нашего сталкера это как два пальца об асфальт – с его-то талантами. И теперь он, скорей всего, вооружен, потому что на одежде трупа эксперты нашли следы пороха и ружейной смазки, а в рюкзаке патрон для автомата иностранного производства. – Он пристально смотрел на Гроху. – У него вариантов нет: его ищут, и он об этом знает. И ему надо во что бы то ни стало отсюда уходить. Не хватает самой малости – еще чутка оружия, кое-каких приборов и немного еды. У ваших ученых, которые проводят полевые исследования, все это есть, так ведь? И оружие, которым они пользоваться толком не умеют, и детекторы, и полевой паек. Остается только все это взять. А свидетелей он оставлять не любит.

Начальник охраны выглядел подавленным. Опер посмотрел на него сочувственно:

– Если с этими, беззащитными в общем-то, людьми что-то случится, вы ведь себе до конца жизни этого не простите. Разрешите нам с ними поговорить. Прошу вас!

Гроха наконец сдался:

– Пойдемте. Нужно поставить в известность директора. Решать будет он.

Директор в ответ на рассказ оперативника лишь пожал плечами:

– На усмотрение начальника службы безопасности. – Он повернулся к Грохе: – Считаете нужным – оформляйте им пропуска. Я подпишу.

Спустя час оперативники вошли на территорию научного лагеря. Короленко предоставили всю информацию, которую он запросил: список тех, кто последние трое суток покидал базу (таковых набралось человек тридцать), с какой целью, их имена, фотографии и род деятельности. Все, кроме личных данных. Вскоре в небольшой комнате бункера службы безопасности оперативник уже беседовал с первыми потенциальными «свидетелями». Точнее, с подозреваемыми, но начальнику охраны знать это было не обязательно.

Люди сменяли один другого, приходили и по двое, попадались иностранцы, так что начальник опергруппы время от времени переходил на английский. Собеседники пожимали плечами, хмурились, качали головой отрицательно – никто ничего не видел. Но Короленко и не рассчитывал, что найдутся нужные свидетели. Долгие бесплодные расспросы были нужны, чтобы отсеять все лишнее и, самое главное, утомить начальника охраны, усыпить его бдительность и убедить, что «опера белые, пушистые» и выполняют все, что обещали.

Оперативник с самого начала знал, кто ему нужен, и оставил его напоследок. Молодой парень, биохимик выходил в Зону утром, после выброса. Заявленный им перед выходом маршрут пролегал аккурат по тем местам, где нашли уазик с мертвыми конвоирами. А вернулся он уже за полночь, так что в лагере едва не забили тревогу. И, глядя на его фотографию, опытный сыщик сразу почувствовал, что человек с таким лицом способен на отчаянные поступки.

Едва младший научный сотрудник Андрей Мельниченко появился в комнате, Короленко понял, что не ошибся: высокий – за метр девяносто, жилистый, сильный, с упрямым волевым лицом и умными глазами, этот способен подобрать в глухом лесу незнакомого мужика в наручниках. Другим это и в голову бы не пришло.

Оперативник начал разговор, как и со всеми прочими, вежливо и ненавязчиво, сразу ощутив, что парень нервничает, а начальник охраны ничего не заподозрил и расслабился. И тут за дверью послышался какой-то шум. Он все нарастал, пока обеспокоенный Гроха не выглянул в коридор. Посреди коридора пунцовый как помидор старший следователь (помощник Короленко) тыкал в лица охранников своим штатным ноутбуком и вопил благим матом. Разобрать можно было лишь отдельные слова, такие как: «Сломали, уроды! Всю жизнь за него расплачиваться будете!» Оторопевший от такой истерики начальник охраны выскочил в коридор, и оперативник наконец остался с Мельниченко один на один. Времени теперь нельзя было терять ни секунды.

Короленко резко подался вперед, опершись руками на стол, и заглянул парню в глаза. Лицо сыщика за мгновение преобразилось до неузнаваемости – на нем появилась наглая ухмылка, от которой Мельниченко вдруг замутило. Сам череп у оперативника будто вытянулся и стал походить на голову какого-то экзотического гада.

– Ну что, Андрей Викторович, – с отвратительным причмокиванием выдал оперативник, выпятив нижнюю челюсть, – признаемся чистосердечно? Почтим память невинно погибших в Чернигове?!

Ученый в ужасе отпрянул. Глядя на растянутое в мерзкой улыбке лицо прямо перед собой, Андрей подумал, что вот так же, раззявив огромную пасть, улыбается своей жертве удав, когда с хрустом ломает ей кости в железных объятиях.

– У вас такое сердце доброе: пожалели его. А тех, кого он на тот свет отправил, не пожалели! – с завыванием продолжал оперативник. – А души убиенных покоя требуют! Скулил небось, в благородство играл, типа «брось меня, брат»?

У Андрея перехватило дыхание. «Просто оставь меня здесь и уходи», – вспомнил он слова Волка.

– Да вот неугодно ли – полюбопытствуйте! – едва не срывался на визг обезумевший опер. – Гляньте, фотография какая: дяденька на ней без головы! Вот еще девочка маленькая – ручки ей отрубили. И ножки. И голову. Хотели, чтоб папа денег дал, и папа дал. Дал, и девочку вернули. Только по частям! Волк вернул. А тетеньку возвращать не стал, потому что воняла сильно. Потому что сжег он ее! Гляньте, гляньте, Андрей Викторович! Тут еще мальчик…

Мельниченко почувствовал, как голову ему с чудовищной силой сжал невидимый стальной обруч и тяжелая кровь ударила в воспаленный мозг. От этого нелепого визга, подмигиваний и ужимок он ощутил, как сознание раздваивается и перестает воспринимать реальность. Будущий грозный сталкер тогда еще не знал, что, для того чтобы обработать человека и сделать сговорчивым, совершенно не обязательно его бить. У спецслужб есть свои приемы психологического воздействия, один из которых он сейчас испытывал на собственной шкуре.

Превозмогая головную боль, Андрей взглянул на Короленко и едва не упал со стула: на лице у того не осталось и следа от недавней метаморфозы. Теперь следователь выглядел совершенно нормальным.

– Если он простой сталкер, кой черт нам за ним гоняться? Ну, ты же умный парень, подумай своей головой: с чего это контрразведка с ног сбивается уже который день? – Короленко хмурился, но говорил мягко, тщательно подбирая слова. – У него на руках кровищи море. Он людей валил как скот, без разбора – за бабки. Ну как же ты мог так лопухнуться? Эх, Андрей, Андрей… Да мало ли что можно рассказать? Ну не всему же надо верить.

Оперативник замолчал на несколько секунд, глядя на смертельно бледного парня, как на провинившегося школьника.

– У нас нет к тебе претензий. Могли бы предъявить, но не станем. Забудем, – добавил Короленко. – Но его нужно взять обязательно. Иначе он тут таких дел натворит, что мама не горюй. Вовек не расхлебаем. Будешь потом до конца жизни со своей совестью договариваться. Помоги нам, Андрей. Где он? Где ты его спрятал? Где?!

Мельниченко почувствовал неудержимый приступ тошноты, и неизвестно, чем бы все закончилось, если б, широко распахнув дверь, в комнату не вошел начальник службы безопасности лагеря.

Едва взглянув на близкого к обмороку парня, Гроха понял, что стряслось что-то серьезное. Несколько секунд потребовалось ему, чтобы сообразить, что его надули – подстроили сцену в коридоре, выманили наружу, а следователь тем временем сделал свое черное дело. Оперу хватило на все про все трех минут. В ярости начальник службы безопасности приказал охране вышвырнуть гостей за ворота. Им скрутили руки, надавали по шее и выгнали из лагеря. Следом полетели их пожитки – раскуроченное оружие без боеприпасов, изрядно поцарапанный ноутбук и вывороченные рюкзаки.

– Хватайте вещи! – бросил начальник опергруппы своим подчиненным. – Времени у нас в обрез.

Вид у него был как у гончей, поднявшей кровавый след. Он нашел что искал.

– Ну?! – не выдержал по дороге старший следователь.

– Ну что, этот паразит его подобрал, биохимик, – на бегу отвечал Короленко.

– Выяснил, где прячет?

– Не успел. Барбос приперся, а тот сидит бледный как привидение. Ну, он сразу секанул и выпер нас. Да неважно, – добавил начальник, выговаривая слова в ритм пробежки. – Теперь найдем. Ты сделал что надо?

Техэксперт похлопал по маленькой пластиковой коробочке у себя на поясе, которую у него в лагере не отобрали – решили, что детектор аномальной активности. Это и правда был детектор, но другой – он фиксировал любые радиосигналы, а дешифратор на компьютере позволял их потом распознать. Они взяли его в лагерь с одной целью: снять показания с персонального детектора аномальной активности Мельниченко. Теперь у них была возможность отследить его сигнал.

Поле погрузилось в глубокие сизые сумерки, а в лесу вообще было черным-черно, когда трое оперативников добрались наконец до вертолета. Пока техэксперт, зарывшись с головой в приборы, пытался расшифровать сигнал с ПДА биохимика, начальник опергруппы ввел остальных в курс дела. Теперь они знали «кто», понимали «как», оставалось самое главное – «где»? Где прячется сталкер? Короленко очень рассчитывал на своего специалиста.

Время шло, близилась полночь, уставшие люди расселись возле вертолета прямо на земле. Кто лениво ковырял ложкой полевой паек, кто подремывал, а результатов все не было. Спец напряженно работал, подключив уже все три своих компьютера. Около часу ночи пилоту пришлось даже включить двигатели, чтобы подзарядить опустевшие аккумуляторные батареи. И только глубокой ночью, когда вся оперативная группа уже спала, техэксперт наконец высунулся в открытые двери вертолета и поманил к себе Короленко:

– Не знаю, как сказать… Ну, давай все по порядку. – Голос у спеца слегка охрип от усталости, а глаза покраснели и слезились. – Я расшифровал сигнал и сымитировал его. Чтоб узнать, куда сигнал со спутника поступает дальше, я подсадил в него троянов. Двоим из них удалось проскочить через систему безопасности, и они мне «отзвонились» с места. Так вот, со спутника идут два мощных информационных канала. Один – на главный компьютер научного лагеря. Мне даже удалось туда войти. – Эксперт заслуженно гордился собственным успехом. – Далеко меня, правда, не пустили, но кое-что я выяснил: данные о местонахождении ПДА в Зоне поступают в лагерь каждые десять минут. Только хранятся они всего сутки. Так что мы опоздали. Последние двадцать четыре часа наш парень провел в лагере.

Начальнику оперативной группы захотелось выругаться. Караулить здесь Мельниченко до бесконечности он не мог. А кроме того, подозревал, что в случае необходимости молодой ученый, будучи опытным сталкером, способен обойтись и без детектора. И тогда ищи ветра в поле.

– Ты что-то говорил про второй сигнал, идущий со спутника, – без особой надежды напомнил Короленко эксперту.

– Говорил, – задумчиво откликнулся тот. – Сигнал идет через цепочку серверов по всему миру. По виду обычные «прокси», но система безопасности – закачаешься. А попадает он в результате вот сюда. – Технарь указал на длинную цепочку цифр на черном экране монитора.

– И что это? – раздраженно спросил его начальник.

Вместо ответа спец просто нажал на клавишу. Экран ожил, на нем появилась веб-страничка с изображением ночного здания, залитого ярким неоновым светом, разделенного на сегменты глобуса, и крупные буквы SIS. Несколько секунд Короленко вглядывался в монитор, а затем глаза его полезли на лоб от удивления. Он даже поперхнулся и закашлялся от неожиданности, а когда пришел в себя, то смог выдавить только:

– Не может быть!

Вся информация из научного лагеря шла прямым ходом на один из серверов МИ-6 – Секретной разведывательной службы Великобритании. В Киев она не заходила даже ради приличия.

С минуту длилось молчание. Короленко пытался собраться с мыслями.

– Об этом кто-нибудь знает? Ты кому-нибудь сообщал?

Эксперт отрицательно покачал головой.

– Никому не говори, – предупредил его начальник опергруппы. – Никому!

Короленко вылез из вертолета и постоял немного рядом, вдыхая свежий степной воздух. Затем отыскал в кабине пачку сигарет, достал одну и, присев прямо на землю, закурил, что позволял себе крайне редко. Сейчас он не отказался бы и от стакана ледяного вискаря. А еще лучше двух стаканов: расслабиться хотелось очень сильно. Никотин сразу ударил в голову, вызвав приятное головокружение, и, сидя на земле, человек наслаждался ароматным дымом, запахом осенних трав и степной тишиной. Нечасто он мог позволить себе такое удовольствие.

Начальник опергруппы размышлял над ситуацией, в которой они оказались. Научная база под контролем верхушки СБУ и первых лиц государства, в которую неизвестно кто вложил сумасшедшие деньги. Приборы, аттестованные спецотделом, информация с которых поступает в британскую разведку. И эта безумная, глубоко чужеродная Зона, взявшаяся неизвестно откуда.

Чем дольше оперативник думал об этом, тем лучше понимал, что они вляпались в очень серьезную историю и неизвестно, чем она закончится. Будучи человеком неглупым и обладая по роду службы информацией, недоступной многим другим людям, он, конечно, догадывался, что «не все ладно в королевстве». После развала великой державы его родная Украина, и Россия, и все прочие ее составляющие как-то незаметно превратились в стайку банановых республик, подконтрольных навязанной им извне злой воле. Но одно дело – догадываться по косвенным признакам, и совсем другие чувства испытываешь, когда сталкиваешься с такими вопиющими фактами. За эти «факты» всю его группу могут зарыть в чернобыльской степи вместе с вертолетом на три метра под землю, и концов никто не найдет. Да и не станут искать.

Но Короленко не привык отступать – может, потому его и считали лучшим в своем деле. Взвесив все за и против, он решил пойти ва-банк. Отойдя подальше от остальных, оперативник достал свой личный телефон с чистым, незасвеченным номером. Обратиться за помощью он мог только к одному человеку.

Начальник оперативно-розыскного управления был неприятно удивлен, когда в четыре часа утра его поднял с постели настырный телефонный звонок. С минуту он втолковывал абоненту, что хорошие люди не будят своих руководителей среди ночи, но, когда тот изложил свою просьбу, сон слетел в один миг.

– В какую историю ты там вляпался? – осторожно поинтересовался он у своего подчиненного.

– В нехорошую, – ответил в трубку Короленко.

– Вряд ли я смогу тебе помочь, Андрей.

В трубке послышались гудки. Все: что делать дальше, Короленко не знал. Отыскать здесь сталкера – все равно что иголку в стоге сена. Этот гаденыш Мельниченко запросто мог унести беглеца километров на пять от лагеря. Прочесать сто квадратных километров Зоны опергруппа просто не в состоянии – для этого понадобилась бы целая армия сталкеров.

И тут зазвонил телефон. Его личный телефон. Короленко осторожно посмотрел на определитель: номер засекречен. Телефон продолжал звонить, и он наконец не выдержал и ответил:

– Слушаю.

В трубке послышался незнакомый мужской голос:

– Это Андрей?

– Кто это? – удивленно спросил оперативник.

– Меня зовут Алексей. Мне сказали, вам нужна помощь.

– Кто сказал?

– Общий знакомый. Так вам нужна помощь?

Короленко осенило: его шеф не пожелал светиться по домашнему телефону, но, положив трубку, связался с нужными людьми и дал им его номер.

– Да, мне очень нужна помощь!

– Передайте трубку вашему специалисту.

Через пару минут, получив необходимую информацию, незнакомец отключился, пообещав перезвонить. По правде говоря, начальник опергруппы уже не слишком надеялся на успех и продолжал работать просто из врожденной привычки доводить любое дело до конца, вне зависимости от результатов. Дело есть дело, и его нужно завершить.

В половине пятого утра усталые люди спали возле вертолета посреди открытой степи, спали беспокойно, потому что в этих странных местах вообще спится плохо. Здесь даже тех, кто никогда не видит снов, начинают мучить ночные кошмары. А люди с неустойчивой психикой, напротив, зачастую обретают душевное равновесие и жизненную энергию. Как бы то ни было, но даже эти свои честно заслуженные кошмары оперативникам досмотреть не удалось. И не дал им этого их собственный начальник, которого наяву мучили дурные предчувствия. Чутью своему он привык доверять и потому не находил себе места. И предчувствия у него почему-то были связаны с его экспертом.

– Сколько раз ты сегодня имитировал сигнал биохимика на спутник? – не выдержал наконец Короленко.

– Раз пять-шесть. А что?

– А спутник не удивился, что один и тот же сигнал у него за ночь прыгает из лагеря наружу и обратно?

Эксперт усмехнулся:

– Нет, спутнику все равно.

Короленко пристально взглянул на него:

– А дежурному на пульте?

Спец поднял на него испуганные глаза.

– Мать твою! Черт, черт, черт! – Начальник опергруппы вскочил как ужаленный и гаркнул прямо в ухо спящему пилоту: – Подъем, живо! Заводи!

Перепуганный пилот спросонья треснулся головой о приборную панель, упал обратно в кресло и попытался включить двигатели. А Короленко уже метался по степи как ненормальный, стаскивая сонных людей к вертолету:

– Все на борт! Живей! Свет никому не зажигать!

Стальные лопасти раскручивались все быстрей, люди карабкались на борт, а Короленко судорожно схватил прибор ночного видения и похолодел: из открытых ворот лагеря выскочили на огромной скорости три бронированных «хаммера» и устремились в их сторону.