Текст книги "Космодемьянская Зоя и другие герои. Сборник"

Зоя!

                        Зое Космодемьянской и всем героям Великой Войны,

                        павшим смертью храбрых за Родину, посвящаю.

Сорок первый, бои под Москвою,

Им обоим всего восемнадцать.

Его Васей зовут, ее – Зоей,

Неохота им с жизнью прощаться.

Вася струсил и немцам сдался,

Выдал им боевую подругу,

Сохранить свою жизнь старался,

Сидя с ней через стол друг от друга.

– Это Зоя, она диверсантка,

Поджигательница, комсомолка!

Мы везли с ней взрывчатку на санках… -

Тараторил тот гад без умолку.

– Ну, чего ты молчишь-то, Зоя?!

В рот воды набрала? Паскуда!

Но взглянув на него с тоскою,

Прошептала она: – Иуда!

Измывались над нею солдаты:

Били палками, зверски пытали -

Ногти заживо рвали, гады,

На морозе водой обливали.

Но геройски молчала Зоя,

На снегу босоногая стоя,

Не сказала врагу ни слова,

Быть расстрелянною готова.

А наутро с клеймом «поджигатель»

Ей табличку на шею надели,

И смотрел на это предатель,

Заглянуть ей в глаза не смея.

Потащили, в спину толкая,

Нашу Зою на лобное место,

Шла на казнь она, гордо ступая,

Как под вальс Мендельсона невеста.

Забралась, как на трон королева,

На два ящика из-под снарядов:

– Мы стоим за правое дело!

Эй, товарищи, бейте гадов!

Увернувшись от рук конвоя,

Закричала бесстрашно Зоя:

– И предателей бейте продажных,

Мне за вас умирать не страшно!

Вот, пришел он, мой смертный час,

Это счастье – погибнуть за вас! -

Повернувшись к фашистам, она

Закричала: – А вам сполна

Заплатить за все это придется,

Я погибну, но Сталин вернется!

Вам аукнется гибель моя -

И бойцы отомстят за меня!

Сапогом под народный плач

Сбросил ящик под Зоей палач,

И повисла в петле героиня,

Чье навеки прославлено имя.

Через месяц, под Новый год,

Про тот подвиг советский народ

От товарища Сталина знал,

И за Зою фашистам мстить стал.

Не давали врагу покоя.

Шли в атаку, крича: – За Зою!

И в тылу за станками стоя,

На снарядах писали: «За Зою!»

И, взяв штурмом проклятый рейхстаг,

Водрузивши на нем красный флаг,

Написали на стенах герои:

«Это вам, палачи, за Зою!»

Прости им Отче этот грех!

«Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Евангелие от Матфея, Глава 6, стихи 14-15).

Гвоздями к дереву прибит,

С венцом терновым на челе,

Спаситель на Кресте висит,

И мгла стоит по всей Земле.

В глазах темно от боли лютой,

А ноги судорогой сводит,

И жизнь минута за минутой

По капле из Него уходит.

Внизу смеются, оскорбляя,

Течет кровь с потом по лицу,

Но, палачей своих прощая,

Он обращается к Отцу:

«Свершилось, Отче, Я распят

Под издевательства и смех.

Они не знают, что творят,

Прости им, Отче, этот грех!

Пришел Я в мир любовь нести,

И род людской мирить с Тобой,

Но попустил Ты их спасти

Такою дорогой ценой!

В последний раз едва живой,

Окинув взглядом Мать Свою,

Он произнес: – Отец, дух Мой

В Твои Я руки предаю!»

Произнеся сии слова,

Спаситель дух Свой испустил,

И опустилась голова

Того, Кто палачей простил.

Тебя жестоко оскорбили?

Сожгли единственный твой дом?

Оклеветали ли, избили?

Украли, что нажил трудом?

Ты вспомни Господа, Христа,

Прощающего со Креста

Своих врагов, и ты прости.

Прости и никому не мсти!

Прости, и Бог простит тебя,

Так ты слова исполнишь Сына.

И даст врага тебе в друзья,

Ведь раб не больше Господина!

Серега!

                          Герою России, майору Сергею Солнечникову (комбату

                          «Солнце»), героически заслонившему своих солдат

                          от гранаты, посвящаю.

                          «Нет больше той любви, как если кто положит душу

                          свою за друзей своих». (Евангелие от Иоанна, Глава 15, стих 13).

Четыре секунды: раз, два, три, четыре…

Как этого все-таки мало!

Никто не поможет, никто в целом мире,

Вся жизнь перед ним пробежала.

Потсдам, Волгоград, школа, папа и мама,

Училище, выпуск, вот с батюшкой в храме,

Вот Дальний Восток, сослуживцы, друзья…

И вот его выбор – не выбрать нельзя.

Учения, рота солдат молодых,

Один эргэдешку бросает из них.

Бросок… и о бруствер удар, рикошет,

Граната в траншее и времени нет

Чтоб взять ее в руки и выбросить вон,

Ребята в траншее с обеих сторон.

Растерянность, шок: Вот и все? Как же так?!

Секунда и все – их всосет в себя мрак.

В глазах: «Умоляем, спаси ради Бога!»

Спасаться? Бежать? Не таков наш Серега!

И лег на гранату геройски комбат,

Собой заслонив подчиненных солдат.

Погиб наше «Солнце», погиб наш Серега,

А скольких он спас? Да, наверное, много.

Никто не погиб, все остались живые,

Но помнить секунды они роковые

Всю жизнь свою будут и помнить комбата,

Собою накрывшего эту гранату.

Четыре секунды и… выбор простой:

Ты трус на всю жизнь или мертвый герой?!

Отмолите меня, отмолите!

                                      Завещание потомкам

Сколько жить мне осталось – не знаю,

Может быть, я уже умираю?

Нужно время использовать так,

Словно это последний мой шаг.

Словно миг этот станет последним,

А я так ничего и не смог

Сделать в жизни своей многолетней,

Чтобы принял в раю меня Бог.

Что не смог побороть свои страсти,

А, греша, хоть и ведал о том,

Что могу умереть в одночасье,

Повседневно мечтал о пустом.

Не любил так, как Бог меня любит,

Постоянно добро не творил,

Зная то, что меня это губит,

Тем не менее, пил и курил.

О другом тайно с третьим шептался,

И, не ведая правды, судил,

Клеветал, а потом удивлялся,

Отчего Белый свет мне не мил.

Исповедовался, причащался,

У друзей их детишек крестил,

А потом, пил, ругался и дрался,

Лгал, завидовал, крал и блудил.

Коль сегодня уйду, понимаю,

Что не хватит дел добрых для рая,

Что, возможно, в аду окажусь,

Там, откуда уже не вернусь.

Там, где плач, и где скрежет зубов,

И пройдут миллионы веков…

Как умру, литию закажите!

Отмолите меня, отмолите!

Не судите меня и простите,

Я люблю вас и Бога боюсь!

Отмолите меня, отмолите!

А я там за всех вас помолюсь.

Варяг!

                 Славному подвигу экипажа крейсера «Варяг»

                 и всем русским морякам, павшим в боях за Россию,

                 посвящаю.

Бескрайнее море, холодное Солнце,

«Варяг» окружает эскадра японцев.

– Четырнадцать штук, многовато, ребята.

Готовьте торпедные аппараты! -

Блеснули глаза командира задорно:

– Уж лучше умрем, чем сдаваться позорно!

Свистать всех наверх! Приготовиться к бою!

Покажем япошкам, чего с вами стоим!

Горнист, барабанщик, а ну-ка играть,

Уж лучше под музыку умирать!..

Облили «Варяг» водяные столбы –

Следы от неточной японской стрельбы.

Японцы подняли сигнальные флаги:

«Сдавайтесь без боя, эй вы, на «Варяге»!

– За веру, царя и Отечество – пли!..

Горят в авангарде врага корабли!

Столбы водяные и град из осколков

Накрыли наш крейсер, шум, свист без умолку.

Гремит канонада, на рубке пожар,

И раненых стоны – кромешный кошмар!

На палубах крики: – Снаряды сюда!

Бежит вестовой к командиру: – Беда!

Беда, командир, налетели на мель,

Теперь наш «Варяг» – неподвижная цель!

Пробоины в корпусе, в трюмах вода,

И крики матросов: – Теперь нам хана!

– А ну-ка заткнулись, не нужно бояться,

И все на колени – помолимся, братцы!

«Помилуй нас, Господи, и спаси!

И чашу сию мимо нас пронеси!..»

Горячей молитве Господь этой внял,

И чудом корабль с мели этой снял!

И снова отважный «Варяг» в бой вступил,

И два корабля в том бою потопил.

Но вынужден все же он был отойти,

И узким фарватером в бухту уйти…

Про подвиги предков узнать должны все,

Чтоб каждый мальчишка поклялся себе:

«Коль завтра война – я не сдамся врагу!

 Мой прадед не струсил, и я так смогу!»

Преславной Владычице Небесной

Первой после Бога и лучшей из людей!

Ты строга и величава

На иконах на Своих.

И Божественною славой

Ты овеяна на них.

О, Небесная Царица,

Преблагая Мать Христа,

Кто еще с Тобой сравнится?

Кто так чист, как Ты чиста?

Во Вселенной после Бога

Нет вовеки никого,

Кто для нас так значит много,

Как родившая Его!

Не предадим!

                                      Бойцам и офицерам 33-ей армии, геройски

                                      павшим в боях, в числе которых были и

                                      два моих прадеда, и ее командующему -

                                      генерал-лейтенанту ЕФРЕМОВУ М.Г.,

                                      посвящается.

Война, апрель, сорок второй.

Все, тридцать третьей больше нет.

Идут бойцы в последний бой.

А среди них и мой прадед.

Вокруг немецкие войска.

Сил больше нет, патронов нет.

В глазах предсмертная тоска,

 «Мы не сдадимся!» – шепчет дед.

– Вперед, ефремовцы, за мной! -

Комроты громко закричал.

Сраженный пулею шальной,

Навеки тут же замолчал.

Шквал из огня, на взрыве взрыв,

Вот вам и жуковский плацдарм.

Все, поздно, не уйти в прорыв.

И застрелился командарм.

Мы не смогли взять тех высот.

Погибли тысячи ребят…

Из «Бранденбурга восемьсот»

Вдруг показалась цепь солдат.

«Прощай страна, жена прощай,

Сама детишек воспитай!» -

Зубами выдернув чеку,

Дед прошептал, идя к врагу…

Ваш подвиг будет жив всегда,

Мы помним, помним и скорбим.

И если завтра вдруг война

Погибнем, но не предадим.

У меня сегодня Праздник!

У меня сегодня Праздник:

– Люди, я крестился!

Из мирской греховной грязи

В жизнь переродился!

Заново родился, свыше,

Хоть и в том же теле.

И Чей Глас не слышал – слышу,

Пусть и еле-еле.

Я теперь член Божьей Церкви,

И частица в Нем.

И все праздники померкли

Перед этим днем!

Подвиг монахов

                               Принявшим мученическую смерть

                               за веру во Христа посвящается.

В монастыре погром, -

Красная сволочь кругом!

На месте святых икон

С портретов глядит он.

Большевиков кумир,

Перевернувший мир,

Пастырь безбожного стада,

Кровавый посланник ада.

На площадь согнали монахов,

Лупцуя прикладами с маху,

Поставили чернецов

Перед народом лицом.

Вышел вперед комиссар:

– Смотрите, и млад, и стар,

Сейчас на ваших глазах

Каждый вот этот монах

Святые иконы растопчет.

А если вдруг кто не захочет,

То цацкаться с ним не будем

И сразу башку отрубим!

На землю швырнув образа,

Подняв на монахов глаза,

Зло комиссар заорал:

– Топчите иконы, сказал!

Вышел игумен вперед,

Окинул взглядом народ,

И обратился без страха

С пастырским словом к монахам:

– Господь распят за нас был с вами!

А мы по образам ногами?!

Мы что, топтать святыни станем?

Умремте же, как христиане!

И ни один не шелохнулся,

Святую веру не предал.

Бе

...

конец ознакомительного фрагмента